Глава 5. У зажигалки умер огонь

День был в разгаре. Я сидела за ноутбуком и пыталась систематизировать данные про убийства и карты снов. Пришлось стянуть с себя футболку и заменить её на коротенькую маечку, потому что август решил, что дождь — это только для ночи. Солнце палило во всю и даже не думало скрываться за тучами. А ведь всю неделю дожди обещали, паразиты.

Я сдула упавшие на лицо волосы и, скрестив ноги, умостилась на кровати поудобнее. Нешка развалился рядом, демонстрируя чёрное брюшко с белой точкой. Посмотрел на меня зелёными глазами с безразличием и лёгоньким укором. Ему не очень нравилось, что в квартире появился незнакомый мужик, от которого пахло солью. И в то же время этот же мужик уже дважды его покормил (и один раз меня), и Нешка уже находил его не таким плохим.

Правда, в то же время кот совершенно не мог определиться, как относиться к происходящему. Чужаков он не слишком жаловал. Но когда чужак вкусно кормил… Последнее признала даже я, хоть про себя и тихо дивилась: откуда у Азова такие выдающиеся кулинарные способности?

Мои тонкие намёки, что неплохо бы быть поскромнее, он игнорировал. И вообще вёл себя так, словно давно тут живёт и знает меня лет сто.

Перед глазами уже всё плыло от напряжения. Толком поспать так и не удалось. То ли от шока, то ли от прихода Азова, который потом сбил всё настроение. Рассказанное им заставило позабыть про усталость.

— Тот, из кургана не хочет отступать, — сказал Азов. — Каким-то образом он сумел собрать то, что насыщало души Зурет и её ашаука. И слепить воедино.

Сказанное пришло некоторое время обдумывать. Что могло насыщать? Энергия? Эфир? Я вздохнула и осторожно уточнила:

— Что? Что произошло после этого?

— После этого произошло нехорошее, — криво улыбнулся он. — Две сущности слились в одну. И при этом Тот завязал их на тебе. Энергетический отпечаток Слышащей Землю слишком сладкий и манящий, вот и идут по следу.

— Они мне так хотят отомстить? — растерялась я.

Что-то не складывалось. Не та рыбка. Хотя… может, я о себе слишком плохого мнения?

— Хотят, — кивнул Азов. — Знай я, что такое может быть, то и не стал бы тогда делиться своей силой.

Я разинула рот. Мысли спутались. Услышанное было трудно осознать. Не то, что сложить в слова.

— Подожди… Как — делиться?

— Молча, — хмыкнул Азов.

На этом все объяснения закончились. И как я не пыталась его растрясти — ничего не выходило. Удостоили только таким взглядом, что лучшим выходом было благоразумно заткнуться, чтобы не будить бурю.

— Но дело не только в выродке Того, потому что действует он не один. Я не могу определить, кто это.

Азов остался непроницаем, однако я заметила, что его кулаки сжались. И вдруг с удивлением осознала, что это его дико бесит. Обладать такой силищей и быть не в состоянии вычислить того, кто тебе пакостит. Особенно, когда тянет лапы к тому, что ты считаешь своим.

В светлые чувства Азова я не верила. Однако и отрицать, что он мне помогал — не имело смысла. У него просто была какая-то своя странная логика. И ход мыслей. Только ни тем, ни другим он делиться не собирался. Это невероятно злило. И одновременно давало возможность немного расслабиться. За что я была ему чертовски благодарна. Ведь, говоря прямо, я вляпалась. И то, что рядом появился кто-то, кто хоть как-то поможет выкарабкаться — несказанно радовало. Только вот говорить об этом я не стала.

Кстати, удалось связаться с Грабаром и рассказать про убийства. Он в ответ буркнул что-то неразборчивое. Но я поняла, что это для него далеко не новость. А так же, что незабвенная тётушка уже довела до белого каления, и он сегодня возвращается в Херсон.

Это порадовало и насторожило одновременно. Вдруг карты — это всего лишь приманка? И не для меня, как возомнили мы с Азовом, а для него? Ведь на самом деле карты снов Грабара — сгорели. Он вскользь рассказал эту историю, однако было видно, что вдаваться в подробности не желал.

У меня-то автоматически сработал рефлекс. Подумать удалось только сейчас…

Нешка растянулся и впился когтями мне в бедро. Шея и плечо заныли от неудобной позы. Я поморщилась, сделала шумный вдох и попыталась немного помассажировать больное место. Шуганула кота, но тот только лениво приоткрыл один глаз и тут же прикрыл.

— Нахал, — сообщила я ему.

— Мр-р-р.

Азов вышел из коридора, где, по его словам, занимался прощупыванием следов моего вчерашнего гостя. Углубившись в размышления, я даже забыла, что он с ночи как пришёл ко мне домой, так никуда и не уходил. Поначалу я наблюдала и пыталась понять, зачем он делает всё это, однако… оказалось бесполезно. Азов лишь заявил, что Слышащая Землю всё равно не увидит силу морской стихии, поэтому шла бы я… искать информацию о жертвах.

С одной стороны послал, а с другой — вроде и прав. Больше всего раздражало то, что ничего толкового я отыскать не смогла.

Азов беззвучно сел рядом и положил ладони мне на плечи. По телу вмиг пробежал приятный жар. Сильные пальцы сжали мышцы, а потом легонько погладили. И так — снова и снова.

Я прикрыла глаза от удовольствия и чуть откинула голову. Говорить не хотелось. Точнее, только одно: «Не останавливайся». Правда, учитывая, что это могли понять совсем не так, я благоразумно молчала.

— Как успехи? — глухо спросил он, полностью увлечённый массажем.

— Ни… — Ребро его ладони прошлось по моему позвоночнику, заставляя выгнуться и прикусить губу, чтобы не застонать от удовольствия. — …Как.

— Ясно, — хмыкнул он и неожиданно приказал: — Ложись.

— Что? — оторопела я, резко обернувшись к нему.

Однако меня ловко перехватили и уложили на живот, не дав даже возмутиться. При этом ловко отодвинули ноутбук и Нешка.

— Что за… — возмущённо начала я.

Но попытку встать тут же пресекла широкая тяжёлая ладонь, легшая мне на спину и придавившая к постели.

— Вообще-то, если что-то болит, то следует это лечить, — невозмутимо сообщил он таким тоном, что захотелось вскочить и стукнуть.

Только это было весьма проблематично. Ладони Азова прошлись от плечей до поясницы, замерли. Потом медленно поднялись выше. Чуть придавили, я шумно выдохнула:

— Какой заботливый…

— А то, — весело отозвался он, даже не думая убирать руки. — Откуда боли подхватила?

— От работы, — буркнула я, устраиваясь поудобнее и прижимаясь щекой к подушке.

Поведение Азова оставляло желать лучшего. Однако массаж он делал и впрямь классный. Поэтому никакого желания прогонять его не было совершенно. Впрочем, вряд ли бы меня кто-то послушал. Уж скорее бы перекинул на плечо и хлопнул по заднице, чтобы не возмущалась.

Ущемляло ли это гордость? Да.

Приносило ли это расслабление и странный покой? Да.

Поэтому взвесив и то, и то другое, решила, что всё высказать можно и после массажа. Если, конечно, сохраню требуемый вид и бессовестно не засну прямо здесь. А очень хочется. Руки у него сильные, внезапно нежные. Хочется прикрыть глаза и позабыть обо всем на свете. По телу вон как разливается нега. Эх…

— А по ночам, между прочим, — неожиданно, склонившись, шепнул мне Азов на ухо, — нужно спать.

— Я и пыталась, — слабо отбрыкнулась, прикрыв глаза. А, фиг с ним. Пусть воспитывает, надо же, в конце концов, чем-то рассчитаться.

— Как-то не очень, — заметил Азов, — раз всё равно бодрствовала.

Ладони вдруг замерли на пояснице, согревая, утихомиривая ноющую боль и убирая напряжение из мышц.

— Угу, — согласилась я, уже толком не слыша, что он говорит.

И не совсем понимая, что с поясницы ладони переместились на ягодицы. Потом скользнули по бёдрам.

— Тебе мало было издеваться надо мной во снах? — отстранённо спросила я, даже не думая шевелиться.

К чему устраивать истерику? Все взрослые люди. Что странные отношения? Да. Смутиться, что малознакомый мужчина? Ну, у Слышащих Землю своя мораль. Да и никому не должно быть никакого дела, что я и с кем делаю. Разве что Городовой из чувства сволочизма заглянет ко мне в гости и устроит полный отчёт. Хотя… с чего это я? Он днём не ходит. Да и судя по внешнему виду, ещё тот аморал.

— Издева-а-аться? — протянул он, явно наслаждаясь прикосновениями. — Ты уверена, что именно так выглядят издевательства?

Я вздохнула, медленно повернулась на бок. Посмотрела в серо-зелёные глаза. Непонятные, беспокойные, словно море в пасмурную погоду. Чуть нахмуренные брови. На губах призрак улыбки, но только совсем невесёлый. И смотрит на меня внимательно, пристально. И в то же время сам словно где-то далеко-далеко.

Глядя в лицо Азова, я вдруг осознала, что испытываю какое-то странное чувство, когда он рядом. Нет, речь не идёт про привязанность и даже про дружбу. Всё какое-то слишком неправильное, нереальное. Море и земля — слишком разные, никогда им не сойтись. Но в то же время было что-то такое, отчего на душе становилось спокойнее. В Азове ощущалась древняя мощь. И уверенность, граничащая с нахальствм, которое несказанно раздражало. Но тут же не давало сомневаться.

Просто… порой всем нам надо, чтобы пришёл кто-то и кое-что решил за тебя. Не всегда — редко. Но это необходимо. Тогда появляется шанс, что не свихнёшься раньше времени.

Азов осторожно отвёл тёмную прядь с моего лица и заправил за ухо. Внутри вдруг стало жарко. Я с трудом сохранила невозмутимое выражение лица.

— Не уверена, — наконец-то произнесла, не отводя взгляда. Только вышло хрипло и очень тихо. — Только… зачем тебе всё это?

Повисла тишина. Кончики пальцев Азова скользнули по моей щеке, очертили скулу. За окном раздался шум моторов — сосед обнаглел, поставил машину прямо возле подъезда. Порыв ветра закачал кроны деревьев.

Снова безмолвие. Еле ощутимый узор на щеке, пальцы у него — шершавые, очень осторожные. А взгляд — прямой, спокойный, уверенный. Только показалось, что сердце почему-то не стучит и страшно сделать и вдох. Неужто ответ для меня так важен?

Захотелось истерично рассмеяться. Азов обвёл кончиками пальцев мои губы по контуру, смех растворился, замер, так и родившись.

— Зачем? — хрипло повторила я, понимая, что больше отступать некуда. И если не ответит сейчас, то больше и спрашивать не буду. Незачем.

Он медленно склонился ко мне. В серо-зелёных глазах вспыхнули изумрудные огоньки, на миг сделав взгляд жутким и нечеловеческим.

— Сегодня узнаеш-ш-шь, — вдруг прошелести мелкие волны, а вокруг всё заполонил запах соли и песка. — Всё узнаеш-ш-шь.

***

Поздний вечер опустился на город. Окутал тьмой бахатного неба, закружил голову свежим ветром. С небес смеялись рассыпанные неосторожными руками сновиев звёзды. Уличные фонари, жёлтые и оранжевые, разгоняли темноту, проливая на землю электрический свет.

На бульваре Мирном людей было на удивление мало. Я привыкла, что ночью после дневного зноя на улицу выходят шумные молодёжные компании и влюблённые парочки. Азов молча шагал рядом. Как ни странно, но после его массажа я всё-таки бессовестно заснула. И проснулась уже к часам шести. За это время Азов вёл себя подозрительно тихо, дав мне время спокойно отдохнуть. Я была безумно благодарна. Однако и обещание, данное перед этим, всё же напрягало. Что я узнаю?

Стоило только встать с постели, как мне заявили, что сегодня срочно нужно оказаться в местах скифской силы. Услышанное ввело в ступор. Однако возражений Азов не слышал.

Синие скамейки пустовали. Белели во тьме статуи. Борисфен, скиф, возничий, сирена, кентавр с нимфой, царица Тавриды. Создавали их Слышащие Землю из разных городов, а потом принесли в дар нашему. С виду — обычные статуи. Какая поинтереснее, какая попроще. На бульваре расположен в одном конце фонтан, в другом — подземный переход, выводящий прямо к павильону центрального рынка. Перед павильоном расположилась клумба и бронзовый памятник — огромная трёхъярусная пектораль. Скульптор назвал его «Дары Таврии», изобразив южную землю и солнце, богиню плодородия и богатсво днепровских плавней. Обычные люди не знали, что от памятника к скульптурам на бульваре тянется паутина энергитических нитей, сплетённая Слышащими Землю.

Мы остановились возле статуи скифа, задумчиво глядящего вниз.

— Ты хочешь узнать что-то конкретное? — спросила я, покосившись на Азова.

С тех пор, как мы вышли из дома, он не проронил ни слова. Поначалу я не обращала внимания, однако потом это начало напрягать. Создалось ощущение, что он находится где-то очень далеко и идёт рядом со мной только физически.

— Да, — ровно ответил он и коснулся плеча статуи пальцами. — Мне надо знать, кто плачет по ночам.

Сказанное озадачило. Пока я переваривала и пыталась хоть как-то проанализировать, скиф вдруг медленно поднял голову. Глаза, словно белая яшма, посмотрели на Азова.

— Что-о-о? — донёсся приглушённый голос, похожий на осыпающиеся с уступа маленькие камешки. — Зачем разбудил?

И хоть смотрели не на меня, всё равно стало не по себе. Моих сил не хватит, чтобы разбудить дух, заключённый в статую. Только если он сам захочет показаться на глаза. Говорить с домами — это уже другое дело. А вот Азов — может.

— Кто пришёл в город из моря?

И голос Азова вдруг стал далёким-далёким. Страшным. Нечеловеческим. Он и скиф. Говорили те, кто никогда не был людьми. Понимали друг друга. Только я была лишней.

Однако Азов вдруг крепко ухватил меня за руку. Я глянула на него и замерла. Серо-зелёные глаза пылали призрачным пламенем, кожа лица стала белой-белой, а черты лица странно изменились. Я невольно отпрянула, однако его пальцы впились в моё запястье.

— Нет у него дома, нет цели. Потерянный, — проскрежетал каменный скиф. — Оставляет только следы: горячие, страшные. Как тот, кто раньше всё мог, а теперь обо всём позабыл. И лишь осталась тень памяти. И от этого он с каждым днём все злее и злее. Костёр без пламени, река без вод. Чтобі жить — берёт люд скую кров. Он ищет…

Скиф смолк. Я затаила дыхание. Кто? Кто он? Ничего не понимаю. Но с другой стороны, каменные извания не говорят прямо. Да даже Азов толком не может ничего сказать по-человечески!

— Что ищет? — уточнил Азов, потянув меня на себя.

Скиф вдруг поднял голову и посмотрел мне в глаза. Голова вмиг закружилась, а к горлу подобралась дурнота. Под коленками дрогнуло, а на лбу выстапил холодный пот. Азов сгрёб меня в охапку, сжимая так, что стало трудно дышать. Но в то же время слабость прошла.

— Не играй, — с угрозой произнёс Азов, и скиф недовольно отвёл взгляд.

— Ответ у тебя в руках, хозяин вод, — сказал он. — Чем быстрее вернёте то, что он ищет, тем быстрее обретёте покой.

Яшмовые глаза сверкнули, и скиф снова онемел белым изваянием.

Азов резко оттянул меня от него к фонтану. Я не сразу сообразила, что руки мерзко дрожат. Хотела рассмеяться, но вышел приглушённый всхлип. Как же, совсем не подумала, что духи, заточенные в камни, любят полакомиться энергией. Днём-то это легко — народу тьма, никто особо и не почует. А ночью, когда стоишь один на один, — добра не жди.

— Что он имел в виду? — хрипло спросила я, чувствуя, что ещё немного и повисну в руках Азова тряпичной куклой.

— Пока не знаю, — нехотя ответил тот.

Я подняла голову, не веря своим ушам. Глаза Азова, слава богу, снова приобрели нормальный цвет.

— Да и такое бывает… — отстранённо заметил он. — Я тоже не знаю всего. И это меня раздражает и злит, Яна. Кто этот гад, решивший навести свои порядки, и почему бездействует Городовой — меня очень интересует.

Я уткнулась лбом в его плечо. Так положение было куда устойчивее. Хотя слова заставили задуматься. Городовой, хоть я его терпеть не могу, вряд ли бездействует. Потому что иначе не может прост. Не бывает безразличных Городовых. У них душа — город. Поэтому тут что-то иное. Только что?

— Это создание Того? — тихо спросила я.

Азов привлёк меня к себе, мягко провёл ладонью по спине. Прижался щекой к макушке. У меня внутри всё сжалось.

— Думаю, да. Ведь что у Зурет, что у её ашаука были собственные силы. Если оба потеряли то, что имели, то это и впрямь… неприятно.

Интонация, с которой он произнёс последнее слово, вызвало дрожь. Да уж. У зажигалки умер огонь. Лютовать будут страшно. А если им ещё от меня что-то надо… только что?

Я вздохнула.

— Замёрзла? — тихо спросил Азов.

Я не ответила. И да, и нет. Мерзко от всего этого. Господи, как же хочется, чтобы хоть какое-то время было тихо и спокойно. Да, мои способности не позволят отсиживаться в уголке, но хоть немного можно передохнуть?

Азов аккуратно взял моё лицо в ладони и заглянул в глаза.

— Яна, — шепнул он, и у меня по коже пробежали мурашки. — Я обещаний на ветер не бросаю. И брата твоего найду.

Я шумно выдохнула и попыталась улыбнуться. Время застыло.

«Найду», — эхом рпошелестело на пустом бульваре.

Азов склонился и прижался к моим губам. Мир внезапно покачнулся, завертелся чёрным смерчем. Миг — над головой раскинулось звёздное небо: бескрайнее, безответное, необъятное. Голова пошла кругом, и вдруг захотелось расхохотаться — весело, пьяно. Стало легко-легко.

Губы Азова обжигали, забирали дыхание, не давали думать о чём-то другом. Руки держали крепко и бережно, словно боялся упустить. И некоторое время я не двигалась, а потом резко обнял за шею, вплёл пальцы в седые волосы и ответил с таким рвением, что он тихо рассмеялся. Однако ничего не сказал и снова поцеловал.

Я не сразу поняла, что под спиной вдруг оказалось что-то мягкое, а откуда-то доносится шелест волн. Одежда внезапно превратилась в рыбацкую сеть: и моя, и его. Спутала руки и ноги, не давая выбраться. И ни уйти, ни отодвинуться — только прижаться крепче.

— Не пущ-щ-щ-щу, — выдохнуло море, а в серо-зелёных глазах появилось что-то такое, отчего сразу стало безумно сладко и страшно одновременно.

Его руки огладили мои плечи, скользнули по груди. Губы коснулись скулы, кончик языка провёл по щеке.

— Моя, — выдохнул он, вжимаясь пахом в пах.

Он огладил бёдра, низ живота. Я снова прижалась к его губам, наплевав на все сомнения. Пусть потом будет дождь и голодная земля. Пусть потом будет глухо и тоскливо. Пусть… Сейчас мне дают понять, что я живая. Желанная. Под бескрайним южным небом, у тихого смеха-шелеста Азовского моря. Не сразу даже поняла, как тут оказалась, но это неважно.

Азов был настойчив, порывист. Поцелуи перемежались с укусами, шепот заставлял забывать всё на свете. Сеть опутывала обоих, не давая сделать лишнего движения, уйти дальше, чем можно было. Только ближе, только крепче, только сильнее…

Он вошёл в меня. Я вскрикнула и выгнулась. Вздрогнул, замерев не дыша. Почувствовала обжигающее дыхание на коже. Выдохнула сквозь стиснутые зубы. Всё плыло, словно в тумане.

Азов что-то шептал. Нежно, тихо, успокаивающе. Слишком давно никого не было. Слишком… Словно маленькие волны баюкали и утешали, смывая боль, исцеляя душу. Почувствовав, что я немного расслабилась, он осторожно двинулся. Мягко придержал мои ноги, давая возможность скрестить их на пояснице, и двинулся снова. А потом ещё и ещё. По телу пробежала судорога: болезненная ли, сладкая — не разобрать. Я обняла его так, будто кто-то собирался оторвать, и прижалась всем телом.

— Расслабься, — шепнул он. — Ты только моя. Моя…

Ветер подхватил это слово, закружил, бросил в ночное небо и чёрные волны. На душе стало тихо и спокойно, а по телу прошла волна удовольствия.

— Девочка моя, — прошелестело то ли песней моря, то ли шёпотом на ухо. — Не отдам никому…

А потом всё стало неважно. И стон мой превратился почти в крик, когда Азов довёл меня до оргазма. На миг словно ослепла, оглохла и онемела одновременно, не понимая, почему всё так ярко и остро и в то же время — невероятно прекрасно.

— Моя… — прошелестел выдох, и внутри стало безумно горячо.

Некоторое время я просто лежала, прижимаясь щекой к плечу Азова. Не хотелось ни говорить, ни двигаться. Не хотелось ни о чём думать. За долгие годы было действительно просто хорошо. Не смущали ни ночная прохлада, ни шум волн, ни сеть на покрытой испариной коже. И надо бы что-то сказать, но губы упорно не хотели двигаться. Тишина — лучшая песня.

Азов нежно поглаживал меня по волосам и прижимал к себе. И тоже молчал. Коснулся губами виска, потёрся носом о щеку. Внезапно пришла странная, почти сумасшедшая мысль, что всё будет хорошо. И именно у меня. И именно с ним. Я чуть не рассмеялась.

— Что-то не так? — тихо спросил Азов.

Я прикрыла глаза и обняла его крепче. Уткнулась носом в шею, вдыхая аромат соли и песка.

— Все хорошо, — прошептала сухими губами. — Правда. Всё хорошо.

Азов прижал меня к себе и поцеловал в висок. Какое-то время мы так и лежали, переплетённые телами и душами. В тишине.

Внезапно раздался какой-то странный звук. Я нахмурилась, пытаясь понять, что его издаёт. И в ту же секунду поняла, что рядом кто-то плачет.