Глава 6. Игры богов

Резко похолодало. Словно лето передумало быть знойным и жарким, решив дать передышку и людям, и себе. Ветер пробирал до костей. Я уже была не рада, что надела только тонкую рубашку с вышивкой, пусть и с длинным рукавом.

Азов стоял за спиной. На невозмутимом лице не дрогнул ни один мускул. Казалось, ночная прохлада его совершенно не волновала.

Мы стояли под липами. Впереди — калитка и забор. Дом с горящими жёлтым тёплым светом окнами. Иногда можно было разглядеть силуэт невысокой женщины, которая лишь ненадолго задерживалась перед взором и тут же уходила в сторону.

— И всё же не понимаю, — вздохнула я, — почему? Ладно, другие, но собственную дочь за что?

— У Того, из кургана длинные руки, — произнёс Азов отстранённо. — Хотя сам не совсем понимаю его действия. Здесь что-то не так. Хоть результат мы и видели.

Я достала из кармана веретёнца и задумчиво покрутила их в руках. Всего два. Одно из них на прочной черной нити висело на моей шее. Легонечко холодило местечко между лопаток. Азов строго-настрого запретил переворачивать, так как сдвоенная энергетика не должна была находиться возле сердца.

— Хочешь сказать, разумом Екатерины управляет чужая воля?

— Это само собой, — твёрдо сказал он и бросил странный взгляд на окна. — Но почему она поддалась его влиянию — уж очень интересный вопрос.

Азов отобрал у меня веретёнца.

— Стой и не двигайся, — как-то устало произнёс он.

Мне только и осталось, что попытаться глянуть на него периферийным зрением. Никогда не думала, что услышу от него подобную интонацию!

Азов воткнул одно веретёнце передо мной, другое — позади. Вскинул руку, серо-зелёные глаза вспыхнули каким-то нехорошим светом, словно огни Святого Эльма в туманной дали.

Вдруг рядом зашумело море. Недовольно, неистово, почти сердито. У меня по коже пробежали мурашки. Потому что внезапно я осознала — это не море, это слова Азова. И хоть мне и запретили шевелиться, я прекрасно понимала, что сейчас не обернулась бы и по доброй воле.

Слишком жутким был этот шёпот. Слишком нечеловеческим. Страшным.

Спину вдруг обожгло, я с трудом сдержала вскрик. Приятного-то мало. Из земли выскочили импульсы и пронеслись по моему телу, вливая в кровь густой жар. Перед глазами появился красноватый туман. В ушах зашумело. Ветер и заклятие Азова смешались в одно, стерев грань между реальностью и остальными мирами.

Какое-то время ничего не происходило. Только я чувствовала, как по телу циркулирует энергия, способная в один миг разорвать меня на части. Однако страх чем-то приглушался, словно я смотрела на всё происходящее со стороны.

Я сделала шумный вдох.

Свет в окнах внезапно погас. Сердце быстро-быстро заколотилось. Откуда-то справа раздался тревожный собачий вой.

«Ты справишься, — прошелестел в моей голове голос Азова. — Я не могу показываться ей на глаза. Иначе Тот, из кургана почувствует моё присутствие. Но я рядом. Не бойся. Я помогу».

Медленно, с жутким скрипом, дверь начала открываться. На пороге показалась Екатерина. В ситцевой ночнушке, сползшей с левого плеча. С растрёпанными волосами. Полузакрытыми глазами.

Она замерла. Потом медленно повернула голову в сторону. Втянула носом воздух, будто пыталась что-то определить по запаху. Повернула голову обратно. Всё так и не открывая глаз полностью. У меня по коже пробежали мурашки. Бррр, жуткое зрелище. Будто Далева никогда не была живым человеком.

Она вытянула руку вперёд, словно хотела что-то нащупать. Нахмурилась. Сделала шаг, ступив на низенькую ступеньку перед крыльцом.

С неба неожиданно сорвались мелкие капельки. Дождя ещё не хватало! Я передёрнула плечами и сжала руки в кулаки, стараясь замкнуть энергетический поток. Внимательно посмотрела на Екатерину, отправила ей мысленный зов.

Она некоторое время не двигалась. Но потом медленно, как-то нехотя, направилась ко мне. Было видно, что каждый шаг даётся с огромным трудом.

Мои руки что-то сжало и легонько потянуло. Я криво улыбнулась. Так-так, всё же враг распробовал мои сети, не понравилась ему петля земных сил. Но это ничего, в следующий раз будет думать, с кем связываться.

Екатерина подошла к калитке. На ощупь открыла её. И вдруг замерла на пороге. Тонкая нить между нами натянулась. Показалось, что я даже чувствую, как она врезается в ладони. Ну, иди же сюда, иди. Ближе, ещё ближе.

Стиснув зубы, я упрямо тянула её к себе.

Екатерина странно выдохнула, с каким-то полувсхлипыванием-полустоном. Рукав ночнушки сполз ещё ниже, открывая длинный извилистый шрам на предплечье. Ещё постояла немного, но всё же сдалась и пошла ко мне. Остановилась в нескольких шагах. Подняла лицо и посмотрела полузакрытыми глазами, вызывая у меня очередную дрожь.

Женщина-призрак, женщина-слепец. Но слепец, который всё видит.

— Что… ты хочешь? — выдохнула она хрипло и низко. Рот превратился в чёрную дыру, а черты лица смазались, словно были акварельным рисунком и кто-то плеснул на него водой. Волосы вмиг обесцветились, став почти прозрачными.

— Назови имя, — сказала я, и тут же с ужасом осознала, что это не мои слова, а Азова. Только вот каким образом сказанные, так и не понять. Неужто сумел завладеть разумом?

Порыв ветра заставил поёжиться, но я не сдвинулась с места. Екатерина отвечать не торопилась. Было видно, как под полуприкрытыми веками двигаются глазные яблоки, словно она очень хотела увидеть ту, с кем говорит, однако не могла.

— Кто ты? — снова хрип-шёпот.

И в этот раз захотелось зажать уши руками, потому что этот голос мог принадлежать чему-то бесконечно мерзкому и злому, пришедшему из тех древних времён, когда здесь не было ни одного кургана.

С моих губ слетел смешок, и я поняла, что Азова знатно веселит создавшееся положение. Однако мне было совсем не до шуток. Игры богов не для простых смертных. Поэтому нам тут места нет. Раньше играли Зурет и Тиргатао, теперь — мной и Екатериной.

Екатерина немного нахмурилась, словно пытаясь узнать говорившего. И явно не меня. Кожа женщины стала ссыхаться и покрываться сеточкой трещин, превращая в жуткую статую из живой плоти.

— Ты-ы-ы…

Но Азов молчал, а мне не слишком хотелось делиться с ним своим разумом и телом.

— Зачем ты их убила? — прямо спросила я.

Рот-дыра деформировался в ужасной улыбке:

— Кровь, глупая Слыщащая Землю, кровь выбранных наполняет силой. Пробуждает. С ней можно делать, что хочешь. Можно вернуть то, что давно потеряла. Ведь правда же? — Смешок. — У тебя есть то, что ищешь-ищешь, а найти не можешь?

Удар вышел болезненным. Внутри всё сжалось, однако я сумела сохранить на лице маску невозмутимости. Не твоё дело, тварь, что и как.

— Я же знаю, — вкрадчиво продолжила она, — ты хочешь его вернуть. Хочешь больше жизни. Так почему нет?

Стиснув зубы, я глянула на веретёнце, находившееся передо мной. Его тут же охватило бледно-зелёное пламя, а земля покраснела. Мало что я ищу, тебе этого лучше не знать.

Никогда не пытайтесь вернуть тех, кого у вас забрали, через договор со злом. Слышите? Никогда! В результате будет плохо и вам, и тому, кого вернёте. Кстати, ведь далеко не факт, что это будет именно тот — любимый и родной человек. А младшим братом рисковать я не собираюсь.

За спиной раздалось шипение, а потом бледно-зелёное пламя прочертило возле меня круг, словно выстраивая защитный контур. Веретёнце, висевшее на шее, вдруг стало горячим.

— Потому что нет, — тихо сказала я и выставила ладони вперёд. — Это ты смогла убить собственную дочь. Тебе и гореть в аду.

Веретёна закрутились, как бешеные. Создание, некогда бывшее Екатериной, завыло так, что у меня внутри всё сжалось. Оно протянуло исхудавшие рук, с каждой секундой вытягивавшиеся всё сильнее, превращаясь в безобразные мертвенно-белые ленты.

Веретено, находившееся сзади, метнулось вперёд. Слилось со своим собратом в одно-единственное. Засияло голубым светом. Вой стал громче. Тело создания таяло на глазах, превращаясь уже даже не в ленту, а толстую отвратительную нить, наматываясь на огромное веретено.

Энергетические импульсы били из земли, заставляя стискивать зубы от боли. Но выпускать их было нельзя. Только не сейчас. Боль как-то стёрлась, ушла на задний план.

А потом вдруг веретено вырвалось и понеслось в небо. Мои ладони обожгло. Я вскрикнула и отпрянула.

— А теперь за ним! — неожиданно скомандовал неведомо откуда появившийся Азов. Ухватил меня за руку и понёсся вперёд — по тёмным улицам, через дорожки между базами отдыха — к морскому берегу.

Поначалу я держалась рядом, но потом стала уставать: появились отдышка и боль в мышцах. Или он специально потащил меня по какой-то длинной запутанной дороге?

Мы вылетели на пустынный берег. Вокруг — тишина. Только море накатывало на берег. Я огляделась, пытаясь отдышаться.

— А что дальше?

Азов как-то странно улыбнулся, и в темноте эта улыбка показалась чудовищным оскалом нереального дикого зверя. А потом пошёл прямо к воде. Я стояла, как вкопанная, не в силах пошевелиться. От веретена, касавшегося спины, в тело шла чужая сила, сковывая и сдавливая, не давая действовать по своей воле.

Азов скрылся в волнах. Небо неожиданно осветила безумно яркая вспышка. Я зажмурилась, но по щекам всё равно потекли слёзы. Раздался дикий крик — и тут же всё смолкло, будто ничего и не было. Только…

— Убир-р-айся с моей терр-р-ритории, — прошипело море. — Пр-р-рочь!

В морских водах вдруг появилась чёрная воронка. В мгновение будто невидимые руки ухватили меня и потянули вперёд. Я невольно вскрикнула, не удержала равновесие и упала на мокрый холодный берег. Что-то протащило на несколько метров прямо к морю, однако всё же удалось собраться и замкнуть энергетический контур, вцепившись в свою стихию. Меня тут же отпустило.

Снова полыхнуло небо. Ударил гром, и на землю хлынул ливень. Чужая воля, сковывавшая меня, исчезла. С трудом поднявшись на колени, я посмотрела на море. Ничего приятного. В такую погоду оно ещё хуже, чем обычно. Скорее бы домой. Кое-как поднявшись, я посмотрела на себя. Грязная, как поросёнок. Внутри пустота. Голова нещадно болит, а горлу подступает тошнота. Чтобы я ещё раз хоть как-то согласилась сотрудничать с богами и им подобными!

— Да уж, — неожиданно раздался рядом голос Липы. — Мерзкая погодка. Ну и любит пошалить наш дражайший Теме-Азов.

Надо мной появился зонтик. Худющий Игорь держал его с таким видом, словно это было опахало из павлиньих перьев для индийского раджи.

— Любит? — автоматически спросила я.

— Угу, — кивнул он. — Страх просто как любит. Ну, что… как насчёт зайти на чашечку кофе к бедному Шепчущему с ветром?

***

Каково же было моё удивление, когда он привёл меня в тот же дом, где Азов кормил меня завтраком. Деревянный, маленький. Со шкафами, забитыми книгами и поделками из ракушек. Только Азов тогда сказал, что это дом его знакомой. Но Игорь не похож на женщину, даже во тьме и спиной.

— Садись, садись, — сказал он.

Раскрыл зонтик, поставил сохнуть прямо в комнате. Я снова сидела на кухне, на деревянной табуретке. Чайник в горох стоял на таганке.

— Это твой дом? — не зная зачем, уточнила я.

Игорь кивнул, однако тут же произнёс:

— Почти. Иногда Ира забегает.

Мне показалось, что я ослышалась.

— Кто? — осторожно переспросила я.

— Ира. Сестричка названная. Жалко, что редко тут бывает — служить богам — это вам не хухры-мухры.

Тиргатао? Господи. Кажется, я больше ничему не буду удивляться. И никогда. Игорь тем временем достал из шкафчика банку «Нескафе». Не спрашивая, сколько и чего, засыпал в две чашки и залил водой.

— Тот, из кургана теперь побесится, — отстранённо произнёс он. — Опять Теме его обошёл. А Тот этого не любит.

— Теме? — спросила я, беря в руки чашку с кофе. — Ты так называешь Азова?

Игорь плюхнулся рядом, поправил сползшие с переносицы очки.

— Ой, да как его только не называю! Но меотский вариант мне что-то нравится больше всех!

Я уставилась на тёмно-коричневую жидкость. А ведь точно. До меня как-то сразу не дошло. Меоты называли Азовское море — Темеринда. Только где гарантия, что правильно — именно Темеринда? Возможно, сокращённое название тоже было в своё время.

Я сделала глоток и поморщилась. Как горячо. Но после ливня — самое то. Да ещё и при таком похолодании.

— Азов приказал тебе следить за мной? — вопрос сам сорвался с губ.

Игорь удивлённо посмотрел на меня. Потом рассмеялся:

— Чудной ты. Разве можно приказывать Шепчущему с ветром?

Я раздражённо пожала плечами. Но в тот же момент сделала глубокий вдох и попыталась успокоиться. Как глупо. Такой порядок вещей. Никто не будет со мной панькаться и следить за моим душевным равновесием.

— Не знаю. Скажи, вы что, серьёзно не знали, что Екатерина убивает людей?

Игорь покачал головой.

— Нет, не знали. Иначе не потребовалось бы обращаться к твоей человеческой силе. Да ещё и с поддержкой от земли. Знаешь ли, Тот, из кургана как раз заключён в тюрьму именно благодаря земле. Поэтому и…

Азов ничего не объяснял. Не посчитал нужным. Сволочь. Неужто это было так сложно? Так бы однозначно появилась возможность что-то сделать быстрее и разобраться в ситуации.

— Да ты не злись, — неожиданно хмыкнул Игорь. — Ашаук — существо вредное и непостоянное. Хоть и подчиняется своему хозяину, но это не значит, что им можно играть, как марионеткой.

Я насторожилась:

— Что ты имеешь в виду?

Но Игорь сделал вид, что слишком увлечен напитком. Допив наконец-то, он невинно посмотрел на меня и улыбнулся:

— Яна, ашаук выбрал тебя сам. Как только произошло первой убийство. Маленькая Кристина погибла случайно, Екатерина не собиралась её убивать. У Того есть странные понятия о родственных связях. Девочка просто оказалась не в том месте, не в то время.

Я нахмурилась. Голова жутко раскалывалась. Кажется, мне необходим отдых. Какими бы не были понятия той твари из кургана, лучше это не делает: ни ей, ни погибшим людям.

— Ну, а остальные? Как их выбирали?

Игорь встал и принялся невозмутимо мыть кружку.

— На кого указывал Тот, из кургана. У него свои вкусы. Поэтому каждая жертва — не просто так. Это игры богов, Яна. — Он закрыл воду, и вдруг повисла странная тишина. Потом послышался его вздох. — Один по своей воле загнул колесом пряху Зурет, другой — забирает кровь людей. Ни одного из них нет сострадания к людям. Все мы — пыль.

Мне не понравилось услышанное, однако я не торопилась ничего говорить. Пусть у Игоря будет своё мнение, а у меня — своё. Однако всё же оставался один вопрос, на который так и не нашлось ответа.

Я допила кофе и глянула за окно. Ночь, дождь, холод. Бррр, не пойду туда. Уж лучше посидеть тут, хоть разговоры с собеседником мне и не по душе.

— Тебя что-то волнует? — мягко уточнил он, словно прочитав мои мысли.

— Да, — кивнула я. — Кто пробудил Того, из кургана?

Игорь снова сел напротив меня. Подпёр кулаком щеку, задумчиво посмотрел на виноград на клеенке, покрывавшей стол.

— Это уже не для наших умов, думаю. Если Азов посчитает нужным — скажет. А пока молчит — мы можем только гадать.

— И есть предположения? — поморщилась я, чувствуя укол разочарования и досады одновременно. Кстати, про ашаука мне так ничего не сказали. И, видимо, спрашивать бесполезно.

Он пожал плечами:

— Знаешь, с этими вопросами уж точно не ко мне. Сразу я подозревал, что виной всему мятежный дух Тиргатао. Потом — кто-то не вовремя оказался возле кургана и пробудил Того. Даже… — Игорь задумался. — Вот точно, думал, что сюда приложили руку Трое и Сестра.

Я приподняла в изумлении бровь.

— А им-то зачем?

— А они, Яна, ребята у себя на уме. Не слабее Азова. Поэтому и мыслят по-своему. Что Городовой, что Трое и Сестра — одним миром мазаны. Потому и некоторые вопросы лучше не задавать. А ответы на них — не слышать вовсе. А то… мало ли.

У меня больше не нашлось слов. Всё было как-то… неправильно. И одновременно дали чётко понять, что в это дело мне соваться больше не стоит. Мягко, ненавязчиво и… доходчиво.

Игорь больше ничего не говорил. Я тоже. Не сейчас, возможно, потом узнаю всё.

***

Автобус отправлялся в одиннадцать. Пора домой, в Херсон. Там Нешка, оголодавший и одичавший в компании Грабара. Там мой любимый дом с его извечно текущей крышей. Там Александр Васильевич, который смотрит на дорогу и незаметно улыбается уголками каменных губ.

Там — сволочь Городовой.

И да — гонорар за дело Ракевичей, преданно ждущий меня на счете в банке. В целом и общем жизнь немного налаживалась.

Сама не зная почему, я пришла к морю. Вчерашний разговор многое прояснил, но в то же время и оставил множество загадок. Тот, из кургана ведь явно не успокоится, однако мне чётко дали понять, что в разборки высших лучше не лезть — хуже будет. Ну и ладно, у меня без того проблем хватало.

Наконец-то удалось дозвониться до Грабара. Он в этот раз даже взял трубку и отчаянно отругал меня за безалаберность. Я даже не возражала. Молча слушала и смотрела на море. А рядом гуляли раскормленные чайки, искоса поглядывая на меня чёрными глазами. И губы сами почему-то тянулись в дурацкой улыбке. Потому что снова чувствовалась восстановившаяся связь. Снова Грабар мог читать мои сны, а я — слышать его шаги, где бы он ни находился.

Выпустив пар, он всё же уточнил, какого чёрта я лыблюсь. Это заставило оторопеть и тупо посмотреть на трубку. Да нет, не может быть. Смотреть сквозь пространство он ещё не научился. Однако Олег нажал отбой, прежде чем я успел задавать вопрос. Поэтому все разборки предстояли дома.

На берегу, кажется, и впрямь было куда холоднее, чем на узеньких улочках между базами отдыха. Опять это пустынное место и никого больше.

Я плюнула на все приличия и села прямо на землю, уставившись на водную гладь. Внутри была пустота. Ни о чём не хотелось думать. Только бы не отказалась от автомата с кофе. Ну, так, чтобы согреться. Но это не набережная Партенита, где четыре года назад в такую же погодку, я смотрела на Чёрное море и ела мороженое. Пломбир с клубникой. И пила кофе — простой американо, который казался самым вкусным на свете.

Но это было тогда, и я была не одна, а с Ромкой.

Я вздохнула. Всё же холодно. Не лучшая идея вот так просто сидеть.

— Тоже ещё нашла место для отдыха, — неожиданно раздался за спиной голос Азова.

Больше ничего не говоря, он протянул мне стаканчик.

Простой, бумажный, с улыбающейся блондинкой на фоне Колизея. Горьковатый аромат заставил всё внутри сжаться. Кофе. Он принёс мне кофе. Секундная заминка; прогнав рассеянность, я аккуратно приняла стаканчик.

— Спасибо, — произнесла плохо слушающимися губами.

Пальцы тут же обожгло, пришлось перехватить стаканчик повыше.

Маленькая мечта. Исполнение которой в нужном месте в нужное время заставляет почувствовать себя счастливой.

Я смотрела на тёмно-коричневую жидкость, наслаждаясь прохладным ветром, шумом волн и едва уловимым запахом соли в воздухе.

Азов идеально выдержал драматическую паузу. Однако когда я подняла голову и встретилась с его взглядом, почувствовала себя ещё меньше, чем маленькое желание выпить кофе. Он смотрел серьёзно, спокойно. Ни намёка на ехидство, надменность или снисходительность. Просто, прямо — глаза в глаза. По спине пробежали мурашки. Смотреть — страшно. Можно утонуть точно так же, как и в волнах подвластного ему моря. И назад не вернуться. И нет здесь ничего страстного и романтичного. Головокружительно — да. Но не от радости — от страха. Или всё же не страха?

Неожиданно я чётко осознала, что боюсь Азова. Раньше как-то не чуяла его мощи, хотя и прекрасно понимала, что он невероятно могущественен.

От него не ускользнули мои мысли. Азов молча подошёл и сел рядом. Руки тяжело легли на мои плечи.

— Успокойся. Всё хорошо, — шепнул на ухо шелестом волн, накатывавших на ракушечный берег.

Осторожно надавил, заставив откинуться к нему на грудь, потёрся носом о мои волосы. Положил руки поверх моих, скользнул губами щеке.

— Хорошо… Всё хорошо...

Волны гладили пологий берег, разбивались белой пеной почти у самых моих ног и мягко откатывались назад. Объятия стали крепче, а внутри словно что-то лопнуло. Натянутая струна была-была — и нет.

Я глубоко вздохнула и прикрыла глаза. Руки Азова подобно волнам гладили мои волосы, лицо, шею. Губы коснулись лба, переносицы, прикрытых век. С желанием, но не удовлетворить страсть, а защитить, успокоить, убедить, что всё действительно хорошо, что всё правильно. И не было никакой крови, не было сошедшей с ума Далевой, не было маньяка с сетью и крюком. Не было.

Губы жёг вопрос: «Зачем тебе всё это?». Но словно что-то сковывало, и не хотелось ничего говорить. И нарушать хрупкое доверие, хрустальным мостиком раскинувшееся между нами.

Молчи, Слышащая Землю. Молчи и слушай. Пей свой кофе, согревай омертвевшее сердце, прижимайся к горячему и сильному чудовищу, которое тебя никому не отдаст.

А дальше… время покажет.

— Я найду твоего брата, — неожиданно сказал Азов. — Найду, обещаю.