Глава 4. Сновий

В квартире Чеха было тихо. Одуряюще дорого. Стильно.

Грабар сам не верил, что оказался в доме Следящего. Здесь было всё как-то странно. Тёмный паркет, золотисто-коричневые шторы на огромном окне, мебель под орех, широкий диван, на котором можно было не только выспаться, но и, пожалуй, жить. Бар со стеклянной дверцей полон алкоголя. Судя по этикеткам — в основном коньяк. Олег про себя ухмыльнулся. Так-так, вот что любит уважаемый Следящий.

На журнальном столике стоял ноутбук, рядом — пепельница из змеевика. Наверно, Чех работал и курил. И стул возле столика: изящный, с бордовой мягкой тканью на сидении и спинке, словно из театра.

Но самое неожиданное для интерьера городской квартиры находилось в углу, возле подоконника. Между книжным шкафом и баром. Тёмно-коричневый полированный стол с дверцами. На столе — террариум из золотистого стекла. Внутри террариума — красноватая земля. В террариуме лежала изогнутая, почти чёрная коряга. Причудливые башенки-украшения, напоминавшие строения-миражи, возникавшие в пустыне перед взором уставшего путника. Возле одной из них притаился каракурт.

Грабар глубоко вдохнул, стараясь не показывать панику, накатившую упругой вязкой волной. Каракурта он помнил хорошо. Точнее, каракуртиху. Утешало лишь то, что вряд ли даже Следящий позволит паучихе разгуливать по квартире, когда привёл гостя, явно не одобряющего никого из рода каракуртов.

— Присаживайтесь, — коротко бросил Чех. — Я сейчас.

Грабар кивнул и опустился на диван. Мягко, удобно. Да уж. Сейчас бы откинуться на спинку, расслабиться — и можно спать. Только не здесь. И не в компании Чеха.

Внезапно дошло, что в этой квартире какое-то странное пространство. Это ощутилось сразу, только вот осознать было не так просто. Здесь будто выросли огромные защитные щиты. Способности Читающего Сны? Ха, ещё чего!

Олег вдруг сообразил, что так себя чувствовал в далёком прошлом, когда был обычным человеком. Это заставило озадачиться и тут же нахмуриться. Чех так сделал специально? Дом — крепость? Чтобы никто не мог добраться до Следящего? Занятно-занятно, ничего не скажешь.

Грабар невольно бросил взгляд на монитор ноутбука. Новости, хм. Неужто Следящий читает такую гадость? Однако… «В Херсоне во сне умерло пять человек. У каждого в руках была зажата игральная карта. Полиция подозревает сектантское ритуальное самоубийство».

Грабар нахмурился.

«Это ещё что за новости? Только вчера уезжал — было всё в порядке. За одну ночь такая чехарда. Смерть во сне. Так ещё и карты. Неужто вляпался кто-то из Читающих Сны?».

Такое вполне могло быть, однако Грабар не мог и представить, кому из коллег могло понадобиться заниматься такими вещами. Или реально какая-то дурь, и делает гадости какая-то секта? Сейчас много кто этой самой дурью мается, а последствия потом крайне плачевны… По идее, если б произошло что-то серьёзное, то позвонила бы Яна. Ну, или на худой конец, явился бы лично Городовой и за шкирку утянул Грабара домой. Всё же в свете того, что происходило месяц назад, за ними обоими очень пристально следили. Это Олег знал очень хорошо. Но в то же время доказать не мог. Слуги Городового — хорошие слуги.

Чех появился в комнате с двумя чашками кофе, чем и прервал размышления. Грабар изумлённо приподнял бровь. Безмолвно посмотрел на кофе, очень выразительно, вкладывая в этот взгляд все неозвученные вопросы. В конце концов, не только Чеху брать харизмой.

Однако тот даже бровью не повёл. Вручил Грабару фарфоровую чашку с мелкими фрезовыми розочками с позолотой. Пальцы обожгло, ноздрей коснулсь запахи кардамона, имбиря и корицы. Чёрт, кофе по-маррокански. Это уметь надо, целое искусство же.

Что было в чашке Чеха — не угадать. Тот сел напротив и тут же, не давая опомниться, задал вопрос:

— После приключений на море вы не замечали, чтобы Яна изменилась?

Вопрос ввёл в ступор. Грабар даже забыл, что пытался глотнуть кофе. Яна? Изменилась? Ну, почертыхалась, конечно. Много-много раз. Порассказывала о своих приключениях, прокляла Азова и всех его подданных, покостерила Городового (для профилактики) и… всё. Всё как всегда. Куда хуже было бы, если она явилась тихая и молчаливая. Вот тут и впрямь стоило бы побескоиться. А так…

— Нет. — Он покачал головой. — Ничего странного или выходящего за грань её обычного поведения я не заметил.

Чех пристально смотрел. Сделал глоток. Олегу показалось, что воздух вокруг стал вязким, каким-то неправильным. Вмиг стало как-то горячо, словно резко подпрыгнула температура в помещении.

— Странно-странно, — задумчиво протянул Чех. — То есть, никаких всплесков силы или игры со способностями?

Грабар нахмурился:

— Нет.

Ему категорически не нравились вопросы. Чех куда-то вёл, однако куда именно: фиг догадаешься. Чтобы не вляпаться в неприятности, стоило держать язык за зубами. Но в то же время хранить молчание — нельзя. Вот он, сундучок с ответами — только открой крышку.

Пришлось сделать глубокий вдох и глотнуть кофе. По рту разлилась приятная горечь. Свежесть кардамона и терпкость корицы обволокли язык. И в то же время вдруг показалось, что с плеч рухнула страшная тяжесть.

Чех едва заметно улыбнулся. Но Олегу эта улыбка как-то не особо понравилась.

— Как вам моя квартира? — неожиданно спросил Следящий, заставив Грабара поперхнуться.

Все мысли о том, чтобы держать марку, исчезли в непонятном направлении. Ибо сказанное ввело в ступор снова. Чех же явно наслаждался реакцией.

— Что-то не так? — вежливо поинтересовался он. — Или недостаточно удалось рассмотреть?

— Паук напрягает, — брякнул Грабар, понимая, что и так уже выглядит чучелом и надо что-то с этим срочно делать.

Чех посмотрел на террариум, сделал глоток. Покачал головой, в карих глазах мелькнул мягкий укор.

— Зря вы так. Она красавица и умница. Просто порой слишком… экспрессивна. Впрочем, в самом деле, не в спальне же живёт, — пожал он плечами.

Грабар крякнул. Да уж. В таком случае с интимной жинью у Следящего была бы масса проблем. Редкая девушка захочет предаваться сексуальным утехам, когда в любой момент из террариума может выбежать «красавица и умница» с чёрными длинными лапами и покрытым красными точками брюшком.

— Но если вы обратили внимание только на это, Олег Олегович, — неожиданно холодно произнёс Чех, — то я в вас сильно разочарован.

Перемена тона и снова переход на имя и отчество заставили напрячься. Безусловно, тут что-то есть, что надо было сразу заметить. Однако Грабар прохлопал ушами. И теперь Следящий этим крайне недоволен.

Грабар прислушался к своим ощущениям. Хм, просто пустое пространство. Не присутствует никто и ничто. Вообще, всё как перекрыло. Или это специально? Только вот…

Он нахмурился. Словно что-то немного щекочет. Легко, совсем невесомо. Задумчиво допил кофе. И вдруг осознал, что разлившийся внутри жар от напитка каким-то дивным способом обострял все чувства.

— Здесь блокировки, — неуверенно произнёс Олег, задумчиво глядя в потолок. — И есть что-то ещё…

Чех смотрел выжидающе, но явно сменил гнев на милость.

— Шевелите мозгами — это прекрасно, — лениво сообщил он. — А если точнее?

Грабар задумался. Странное ощущение. Чем-то напоминает Выходы. Последние появились давно. Сквозные пространственно-временные пути. Он сам по таким никогда не ходил, однако прекрасно знал Выход, соединявший Херсон и Санкт-Петербург. Виной тому было четыре совершенно одинаковых дома, постороенных в обоих городах. Кто и зачем заложил в них магию хода — было непонятно. Городовой только поддерживал Выход со своей стороны да передавал привет петербургскому коллеге.

Здесь же… Здесь было похоже. Только в доме, а в отдельно взятой квартире. И не понять, что и куда ведёт.

— У вас… — Грабар сглотнул и продолжил более уверенным голосом: — Замаскированные Выходы. Один прямо надо мной. Сколько других — определить не могу. Но, если не ошибаюсь, около десятка, так?

Чех благосклонно кивнул, даже на губах появился призрак улыбки.

— У вас и впрямь получается думать, если этого хотите, — заметил он и неожиданно встал. — Идём.

Грабар медленно поднялся, поставил чашку на столик и подозрительно посмотрел на Чеха. Играет. Играет, сволочь. Вон, какой довольный!

— И… куда? — осторожно уточнил он.

— В спальню, — последовал невозмутимый ответ.

…Спальня оказалась роскошной. Опять же чертовски стильной, дорогой и невероятно… странной. Тёмно-синие обои, плоский огромный телевизор, высокие продолговатые шкафы. Зеркало чуть ли не во всю стену. Коллекция дизайнерских масок на стене напротив. Деревянные, пластиковые, из папье-маше, фарфоровые…

Широкая постель. Бельё — фиолетово-чёрное, с рассыпанной по нему звёздной пылью.

Грабар невольно сглотнул. Слишком уж напоминало рубашку собственной сожжённой колоды карт. Вздохнул, отогнав ненужные мысли. Сейчас об этом не следует думать. Особенно, когда рядом тот, кто ждёт от тебя каких-то ответов.

Олег подозрительно посмотрел на Чеха. Тот прислонился к косяку и невозмутимо сложил руки на груди. Звёзды на чёрно-фиолетовой ткани неожиданно вспыхнули серебристым светом и отразились на потолке. Затанцевали под неслышную мелодию, мягко переливаясь перламутром.

Грабар смотрел, затаив дыхание. Откуда подстветка? Это ещё что такое? Или так специально сделано? Может, Чех любит всякие неожиданные штучки и… Прислушася к собственным ощущениям. Нет, это явно не электрический свет. Это что-то другое.

— Один мой знакомый, — отстранённо произнёс Чех, стоя чуть поодаль, — любит сокровища. Разные: древние и современные, странные и понятные, маленькие и не очень. Знаете ли, ему несут сокровища со всех уголков страны. И порой балую его маленькими подарочками. С годами становлюсь сентиментален, что поделать.

Олег, завороженный невероятным танцем звёзд на тёмном полотне потолка… или уже не потолка вовсе? — только спросил:

— Он такой хороший человек?

Кажется, Чех пожал плечами, но ручаться было нельзя.

— Да кто его знает. Всяко может быть.

Стены растаяли в кромешной тьме. Потолок стал чёрный туманом. В один миг вокруг вспыхнули тысячи бриллиантовых точек. Грабар ощутил, что нырнул в южную ночь. Яркую-яркую, сумасшедшую, нереальную. Заставляющую сердце биться безумно и сладко.

— Так вот, — продолжил Чех, и показалось, что он сам находится где-то очень далеко, — очень уж он хочет увидеть вас, Олег Олегович. Просто извёлся весь.

— Кто он? — сдавленно спросил Грабар, и вдруг почувствовал, что земля ушла из-под ног.

В ушах зашумело. Под ногами яркие сверкающие осколки звёзд быстро складывались в дорогу: извилистую, аккуратную, ползущую змеей.

А потом раздался звук: протяжный, тревожный, сладкий. От него могли содрогнуться горы, а сердце забиться часто-часто. Казалось, что звук, подобный этому, Олег уже где-то слышал. Какой-то музыкальный инструмент. Только вот не обыденный, не так часто его можно услышать. Хотя и не сказать, что совсем редкость.

Грабар нахмурился. Нет, определённо он это слышал!

— Сновии бывают разные, — тем временем мягко произнёс Чех, медленно шагая рядом.

Олег краем глаза посмотрел на него. Ишь, какой! Руки заложил за спину, мечтательно смотрит куда-то поверх своих стильных очков. Как ни в чём не бывало. Что по Приморскому бульвару, что по звёздной дороге!

— Я знаю, — хрипло сказал Грабар. — С некоторыми виделся. Ощущения ещё те. Надеюсь, мы не к ним.

— Боже упаси, — улыбнулся Чех. — Не к ним. — И тут же добавил: — К нему.

Олег насторожился. Сердце пропустило удар, а в горле пересохло. К нему. Тому, у кого есть сокровища. К тому, кто хочет видеть Читающего Сны.

Звук повторился. Грабар внезапно осознал, что очень похоже на трембиту. Горную, карпатскую. Ночную.

— Он, конечно, своеобразен, — продолжил Чех. — Вкусы специфические. Питается душами мольфаров.

Грабар нахмурился и подозрительно покосился на Чеха. Это что-то новенькое. Инфернальная сущность?

— Что? Никогда не слышали? — лениво уточнил Чех.

Олег помотал головой. Ничего говорить не хотелось. Бог с ним, а то опять сейчас начнёт умничать, что был лучшего мнения о Читающем Сны.

Однако Чех ничего не сказал. Только остановился, словно к чему-то прислушиваясь, и потом двинулся дальше.

— Дитя Сновия и Ночной Трембиты, гроза мольфаров. Живёт на Чумацком шляхе, смотрит лунными глазами на землю. Существо из снов, Призрачный Цимбалист. Говорят, что он всегда приходит за душами мольфаров после голоса Трембиты. Смотрит глазами ночи, шепчет древние заклятия, катается на Луне…

Грабару показалось, что голос Чеха вплетается в шёпот ветра, который шелестит листвой деревьев. Тихий звон соприкасающихся колокольчиков и мягкий зов лесной сопилки. А ещё… нежная музыка цимбал. Только странная у них мелодия, не могут такую наиграть человеческие пальцы.

— Струны его цимбал перебирают мировые ветра, — шепнул Чех, будто рассказывая старинную прекрасную легенду. — Вплетают в их звон шелест листвы, журчание горных озёр и стук человеческих сердец. Призрачный Цимбалист — не друг людям и не враг. Сам не знает, чего хочет. Но в то же время готов ответить на все вопросы. Хранит сокровищницу мольфаров, один знает заколдованные стежки-дорожки, ведущие к ней. Кого захочет одарить — сам возьмёт за руку и проведет. Разрешит выбрать, что душа пожелает. А захочет наказать…

Олегу не захотелось слышать продолжение. И так понятно. Ещё одно сильное и жестокое создание, обладающее своей нечеловеческой моралью. От такого лучше держаться подальше. И пусть Грабар не был мольфаром, но страшно сделалось всё равно.

— И что ему могло от меня понадобиться? — осторожно поинтересовался он.

Чех остановился. Спрятал руки в карманы, легонечко пристукнул каблуком по звёздной дороге. И вдруг налетел ветер. Закружил-завертел, заставил зажмуриться. И тут же донёсся тихий странный смех, под тихий звон струн цимбал.

— Привёл… — различил он чей-то голос. — Надо же, привёл…

Чех не ответил. То ли считал это ниже своего достоинства, то ли выдерживал по-королевски паузу. Всё же Следящий, поди разбери, что у него на уме.

— Посмотри на меня, — прошептало существо, и у Олега на лбу выступил холодный пот. Однако, набравшись смелости и решив не показывать своих страхов, Грабар всё посмотрел на нового собеседника. И замер, потеряв дар речи.

Вытянутое тело, непропорционально длинные руки. Какие ноги — не определить, ибо сложены по-турецки. Только острые коленки видны. А на коленках — цимбалы. Переливаются то золотом полной луны, то серебром молодого месяца. И струны будто сделаны из хрусталя.

Тело Призрачного Цимбалиста — прозрачное, сплошь усеянное мерцающими звёздами. Лица не разглядеть да и головы тоже. Глаза только видны — жёлтые. Как матовый янтарь из Бурштына. Однако смотреть в них долго нельзя — голова идёт кругом. И кажется, что внутри этих глаз — целая Вселенная. Крутятся медленно в космическом танце мириады звёд и планет — пойманные души мольфаров.

— Здравствуй-здравствуй, Читающий Сны, — напевно произнёс Призрачный Цимбалист. — Что ж ты молчишь, не говоришь ни слова?

Длинные пальцы с заострёнными обсидиановыми когтями тронули струны — зазвенели цимбалы укором.

Грабар понял, что надо срочно исправлять положение. Однако в голову ничего умного не приходило. Потому не оставалось ничего сказать, как:

— Добрый вечер.

Призрачный Цимбалист благосклонно кивнул:

— И то неплохо. А что, шановные, поговорим о прекрасном-возвышенном или сразу к делу?

— К делу, — коротко и доходчиво сказал Чех тоном, что сразу давало понять — возражения не примут. В этот момент Грабар был благодарен настолько, что едва не стиснул Следящего в объятиях. Однако пришлось глубоко-глубоко вздохнуть. Всё же — не надо так.

— Ну и ладно, — улыбнулся Призрачный Цимбалист, и Олег похолодел. — Скажи-ка, Читающий Сны, куда делись твои карты?

Грабар затаил дыхание. Почему-то показалось, что сейчас нельзя даже шевельнуться — можно всё испортить. Призрачный Цимбалист смотрел выжидающе, только на него. Будто Чеха не было вовсе. Хотя… может, они со Следящим недолюбливают друг друга? Один чёрт разберёт взаимоотношения этих нелюдей.

— Сгорели, — тихо сказал Олег.

Почти правда. То есть, просто правда. Но не полная. Карты сгорели из-за того, что он сошёл с Тропы снов, покачнулся в сторону сильного врага. Но Чех вовремя ментально ухватил за шкирку и не дал сгинуть. Только карты вот таких приключений не выдержали.

— Ай-ай-ай, вот так-так, — покачал головой Призрачный Цимбалист, задумчиво дёрнул несколько струн — те отозвались громко и недовольно. Немного угрожающе, мол, нельзя так, Читающий Сны, что ж ты творишь? Приличные люди так не делают, Читающий Сны, запомни это.

Грабару было неудобно, страшно неуютно. Хотелось побыстрее покинуть звёздный мост, раскинувшийся между квартирой Чеха и странным местечком на Чумацком Шляхе. Кстати, почему он молчит? Ведь стоит же рядом, значит, не просто так. Но самому уйти нельзя.

Сделав глубокий вдох, он внимательно посмотрел на Призрачного Цимбалиста.

— Вы что-то хотели от меня узнать?

Янтарно-желтые глаза прищурились, на тонких губах появилась улыбка:

— Хочу-у-у. Знать хочу, Читающий Сны, — голос-звон превратился в голос-шёпот. — Почему сновии, слуги мои, приносят мне по карте из каждого уголка страны? Почему на фиолетово-чёрной рубашке чувствуются твои прикосновения? Почему кончики твоих пальцев покрыты звёздной пылью? Почему что-то дикое и чужое ползёт с южного берега, закрывая собой половину ночи?

По спине бежали мурашки. Окутало такое чувство безысходности и холодного ужаса, что в один миг стало ясно: либо ответ, либо смерть. И если ответ не понравится Цимбалисту, то Чех даже пальцем не пошевелит, чтобы как-то исправить положение.

— Видно, в роду твоём мольфары были, Олег, — вдруг еле слышно произнёс Следящий, не отводя взгляда от Призрачного Цимбалиста. — Вон как тебя заморочил-то.

Грабар будто очнулся. И впрямь — морок. Опасность есть, но не такая прямая. И впрямь играет с ним, словно кот с мышонком. Тряхнул головой, улыбнулся в ответ.

— Откуда мне знать? Уж месяц, как карты в руках не держал, — ответил он прямо и честно. — А что, кто-то другой раскладывает их?

Спросил с откровенной издёвкой, не ожидая ответа. Однако Цимбалист вдруг взмахнул руками. Звёздная серебристая пыль окутала длинные пальцы. И тут же в его руках появилось десять карт: по пять в каждой. Грабар сглотнул, узнав собственную колоду. Невольно потянулся к ним, то тут же был отброшен мощной ударной волной. Еле удержался на ногах, озадаченно моргнул, пытаясь понять, что произошло и почему так блестят края карт, каждое, словно заточенное лезвие?

— Что это? — тихо спросил он.

Призрачный Цимбалист странно посмотрел на Чеха:

— Мальчик не причём, — неожиданно сказал он. — Есть тут его отпечатки, только разрушительной мощью он не баловался.

— Разрушительной? — переспросил Олег, возвращаясь на прежнее место. — Кто-нибудь мне объяснит, что происходит?

— Видишь ли, — невозмутимо сказал Призрачный Цимбалист. — Кто-то из жителей Тропы Снов сумел воскресить из пепла твою колоду. И теперь при помощи карт убивает людей и впитывает их жизненные соки.

— Убивает? — эхом отозвался Грабар, ничего не понимая. Посмотрел растерянно на Чеха и тут же вспомнил открытый ноутбук и новость про убитых в Херсоне.

Мысли путались. Во рту пересохло. Не может быть. Этого просто не может быть. Карты не убивают людей. Да и сновиев тоже. Это же просто помощники, просто предметы, помогающие попасть на Тропу Снов.

— Зачем и кто? — прошептал он пересохшими губами.

Призрачный Цимбалист подул на карты, и те разлетелись серебряной пылью. Коснулись лица Грабара, заставив вздрогнуть. Стало холодно и в то же время показалось, что невероятно жарко.

«Схожу с ума», — подумал он.

— Не знаю, — покачал головой Призрачный Цимбалист. — Но не люблю, когда моих слуг подозревают в том, чего они не совершали.

Захотелось брякнуть, что сновии творят и так немалые гадости, однако… разум возобладал. Чех вдруг положил руку Олегу на плечо. Дар речи пропал. Грабар чуть повернулся, чтобы посмотреть на Следящего. Тот невозмутимо и прямо смотрел на Цимбалиста.

— Предлагаю сделку, — произнёс Чех в абсолютной тишине. Даже струны цимбал молчали. — Ты помогаешь Читающему Сны отыскать виновника, а взамен он выполнит то, что попросишь.

— Но… — тихо начал Грабар, понимая, что Цимбалист может запросить что угодно. С него же станется! — Я не…

— Согласен, — прозвенели, смеясь, струны цимбал.

Перед глазами всё завертелось, в ушах только остался звон-смех, да на плече рука Чеха. Пришлось прикрыть веки и задержать дыхание. И не сразу понять, что вдруг оказался другом месте.