Глава 3. Ледибой

I got shot with the sweetest gun

I have it all, all in one

No broken hearts, no bad romance

Why should I love when I can have fun

With my ladyboy.

Lindemann «Ladyboy»

Грабар сидел в кафе возле Оперного театра.

Ветер пробирал до костей, однако уходить с летней площадки не хотелось. Слева умиротворяюще журчал фонтанчик. Рядом за столиком сидела дородная дама в синем платье и пыталась угомонить расшалившихся близнецов, кажется, ещё не достигших и пятилетнего возраста. При этом не отрывая от уха руки с мобильником. Дети слушались с переменным успехом и шумно гоняли вокруг дамы в кошки-мышки.

Настроение у Грабара было отвратнейшим. Он приехал к ночи, тётушка вывалила ворох ненужной информации, закормила до одури и отправила спать. Снилось что-то странное, только вспомнить не получалось. Кто-то плакал — тихо, отчаянно, безысходно. Во сне от этого плача по коже бежали мурашки. Но стоило только проснуться — и всё забылось. Лишь осталось мерзкое настроение. Такое же, как и тогда, когда приснилась Тиргатао, входившая в море и просившая помощь у Азова.

Весь день Грабар прозанимался бумажной волокитой, помогая неуёмной родственнице и про себя костеря всех бюрократов.

После работы тётя Сара, окинув Олега внимательным взглядом, поправила очки и сообщила, что его бледный вид делает ей головную боль. Поэтому стоит прогуляться и подышать свежим воздухом.

Грабар не спорил. Одессу он любил. Правда, сегодня что-то было всё не в радость. В связи с этим на столике перед ним стояла стопка холодной водки и стакан сока. Мультивитамин, поц его за ногу. Совершенно некуртуазно и неподобающе статусу. Однако ничего другого не хотелось.

И есть тоже, кстати.

Плач всё ещё стоял в ушах. Казалось, преследовал везде. Но вот понять почему — никак не выходило.

В небе громыхнуло. Грабар поднял голову и посмотрел на затягивающееся тучами небо. Да уж. Ещё под ливень не хватало попасть. Однако всеобъемлющее безразличие и какое-то непонятное оцепенение не давали даже шевельнуться.

Олег вздохнул. Внезапно сильно захотелось домой. Сам не понял почему. Изнутри грызло нехорошее предчувствие, что вот-вот произойдёт что-то очень плохое.

«Надо было в провидцы подаваться, а не в Читающие Сны», — отстранённо подумал Грабар и тут же тряхнул головой, отгоняя странную мысль.

В небе снова громыхнуло.

— Добрый вечер, Олег Олегович, — вкрадчиво прозвучало рядом.

Хриплый низкий голос, от которого вмиг перехватило дыхание.

«Не может быть», — проскочила паническая мысль.

Грабар медленно поднял голову и встретился с задумчивым взглядом карих глаз поверх прямоугольных стильных очков без оправы. Воздух в лёгких неожиданно закончился. Уж кого-кого, а этого человека он встретить тут не ожидал. Точнее, не человека.

— Добрый, — проинёс Грабар натдреснутым тихим голосом, не в силах отвести глаз.

Чех сел напротив. Весь в чёрном: футболка, брюки, туфли. Даже короткий чёрный зонт, висевший на запястье. Ишь, какой предусмотрительный. Хотя дождь мог и не пойти. Всё же город большой. Тут есть, там — нет.

Он выразительно посмотрел на водку, потом снова на Грабара.

— С чего бы это? — спросил лениво, почти безразлично, словно надо было просто что-то сказать. Однако от Олега не ускользнул ни огонёк, зажёгшийся в карих глазах, ни едва заметно поджатые губы.

Но в нынешнем состоянии Грабару было откровенно плевать, что подумает о нём влиятельный господин Следящий.

— Бывает, — неопределённо пожал он плечами. — Рад вас видеть, Эммануил Борисович.

— Врёте, — припечатал Чех, и Грабар вздрогнул.

Самое гадкое было то, что он действительно врал. Видеть Следящего, когда ты к этому не готов, удовольствие ещё то. Вмиг стало стыдно и немного страшновато. Видит насквозь, зараза. И вот что делать?

Грабар глубоко вздохнул, уставился на стакан с соком. Во рту резко появилась непонятная горечь. Говорить не хотелось, а молчать было невежливо.

— Не надо страдать — я не кусаюсь, — неожиданно усмехнулся Чех. — Особенно не собираюсь приближаться к тому, что уже понадкусывала дражайшая Сара Абрамовна.

Грабар оценил шутку, но улыбнуться не получилось.

— Боитесь отравиться? — всё же поинтересовался он.

— Именно, — кивнул Чех и тут же резко перевёл тему: — Что вы знаете о сновиях, Олег?

Отчество отбросил за ненадобностью. Всё же не тот возраст. Да и вообще… словно почувствовал, что Грабар не очень любил такое обращение. Отца он не знал, матери — тоже. Воспитывался бабушкой, а после её смерти — некоторое время жил у дальней родственницы. И только потом — познакомился с Сарой Абрамовной, которая, по сути, была не совсем уж и тёткой. Только пока это не всем следует знать. Особенно, Яне.

Только спустя несколько секунд до него дошло, что поставили вопрос.

— Сновии? — переспросил Олег, словно пытаясь удостовериться, что не ослышался.

Чех кивнул. Значит, не показалось и надо отвечать.

— Сущности на Тропе Снов, — ответил Грабар. — Мерзкие. Только зазеваешься — утянут за милую душу. При этом после знакомства с ними рискуешь не проснуться вообще. Если работать с картами, то опасаться сновиев нужно постоянно. Чуть эмоционально нестабилен — и всё, прибегут мгновенно и будут тянуть силы.

Чех задумчиво постучал кончиками пальцев по крышке стола. Получилось неожиданно гулко и звучно. Грабар подозрительно покосился на него, лишь чуть приподняв бровь, и спросил:

— А что?

Как-то совершенно не верилось, что Следящий не в курсе, кто такие сновии. Однако судя по виду Чеха, он всё же знал недостаточно. Или же удачно прикидывался несведущим.

— Да так… — пространно ответил тот. — А способны ли сновии убить человека? В реальности.

— Что? — Грабару показалось, что он ослышался.

— Могут ли сновии убить человека, который не спит? — повторил Чех ровным голосом.

Грабар покачал головой:

— Нет, конечно. Это всё равно, что во сне купить что-то у торговки на Привозе.

Чех неожиданно фыркнул:

— Сразу видно, что вы ничего никогда не покупали на Привозе.

— Покупал, — буркнул Грабар, внезапно почувствовав себя нашкодившим мальчишкой.

Раздался довольный смешок. Удивлённо взглянув на Чеха, он понял, что тот уже не сдерживается. Нахал.

— Ну, коль так — поверю. Пройдёмся?

Предложение заставило озадачено моргнуть. Однако Чех смотрел выжидающе и вопросительно. А ещё так, что сразу было понятно — отказа не примут.

Взяв стакан с соком, Грабар выпил до дна. Водку уже трогать не стал. Хватит выпитых двух стопок, разумеется. Да ещё и на голодный желудок. Как-то сразу есть не хотелось, даже удалось храбро выстоять перед нападками тёти Сары, решившей во что бы то ни стало накормить дорогого племянника.

В итоге чуть не поругались. Но вроде обошлось. Готовила она, конечно, божественно, но нельзя же, в конце концов, есть в таких количествах несколько дней подряд! Даже несмотря на то, что эти дни сегодня только начались.

Грабар поднялся из-за столика, оставил деньги и последовал за Чехом.

Тот направился прямо, обойдя Оперный — и чуть налево, чтобы выйти к Приморскому бульвару. Не спрашивал, куда надо Грабару. А тот как-то и не подумал возразить. Собственно, телефон с собой, так что не потеряется. Даже учитывая то, что тётя Сара может дать прикурить не только Следящему, но и самому Стольному, если тот вздумает покуситься на её мальчика.

— А почему… — Грабар запнулся, но тут же продолжил: — Вас заинтересовали сновии?

Чех задумчиво посмотрел на зонтик, а потом сложил руки за спиной, совершенно непринуждённой походкой шагая по бульвару.

— Проявляют дикую активность, знаете ли. В Одессе сошло с ума трое Читающих Сны. И все — далеко не слабаки.

Грабар нахмурился:

— Вот как. А… как это всё происходило?

— Да… — Чех на мгновение замер, давая пройти двум красавицам на высоченных каблуках, едва не съевших его взглядами. Импозантный мужик, чего уж там. Видимо, от поклонниц отбоя нет. — Ложились спать нормальными людьми, а просыпались уже сдвинувшимися.

Грабар задумался. Вот как. Нет, как-то слышал о подобных случаях, но лично видеть не приходилось. Если такое проиходит, то это очень-очень плохо. Где-то случился прорыв, и сновии творят, что хотят. Но в то же время…

— А причем здесь тогда реальность? Сходили-то после ночи, — заметил он.

— Так-то оно так, — согласился Чех, — только потом они не могли заснуть вообще. И безумие сильно прогрессировало. В итоге — три трупа. Один выбросился из окна, вскрыл вены, третья — выпила упаковку снотворного.

— Ну и дела, — пробормотал Грабар, чувствуя, что как-то расхотелось ему находиться в Одессе и пора бы домой. В Херсоне своих неприятностей хватало, но там хоть ориентировался. А тут — чужая территория.

— А что Городовая? — осторожно спросил он.

Да, Одесса — женщина. И хозяйка города — тоже. Тут даже не могло и идти речи о мужском начале.

— А она… — Чех сделал паузу, заставив Олега занервничать, но тут же продолжил: — Разве не ради этого вас и вызвала сюда?

— Нет, она сказала, что магаз… — начал было Грабар и резко замолчал.

Дьявол! Ведь вполне могло быть. Просто могла сказать об этом не сразу. Это было вполне в характере тёти Сары.

— Поэтому, вы решили взять дело в свои руки? — ляпнул он.

Чех посмотрел на него поверх очков. Внимательно, изучающе. Так, что вспомнился первый разговор в машине, и захотелось спрятаться куда подальше.

— Именно, — чётко произнёс он. — Взять.

Сказано было таким тоном, что стало ясно: если что попадает в руки Чеха, то потом не выберется. Если только он сам не отпустит.

Олег сглотнул и с трудом сохранил невозмутимое выражение лица.

Гром ударил со страшной силой. Налетел ветер, и с неба хлынули струи дождя. Чех поднял голову и посмотрел на небо. Замер. Капли стекали по его лицу и волосам, впитывались в тонкую ткань футболки.

Грабар замер тоже, позабыв, что и сам сейчас будет мокрый до нитки. Губы Чеха дрогнули:

— На півдні України передбачаються короткочасні грозові, місцями зливи, — произнёс он, умело копируя интонацию одной из ведущих прогноза погоды.

Только прозвучало это словно заклинание, и на дождь на короткое время притих.

Щёлкнул, раскрываясь, зонт. Тёмный купол скрыл от холодных струй.

— Как непредусмотрительно с вашей стороны, — неожиданно обронил Чех.

И вроде и стояли не слишком близко, но зонт закрыл от дождя обоих. Грабар поёжился от пронизывающего взгляда Следящего.

— Читающий Сны с простудой мне без толку, — невинно сообщил Чех. — Поэтому прошу проследовать за мной.

— Я… — Грабар, сам не понимая почему, спросил: — Не могу отказаться?

— Разумеется, нет.

***

После вылазки в общежитие я чувствовала себя отвратительно. Ноги подрагивали, перед глазами плясали чёрные точки, а к горлу подкатывала тошнота. Мне удалось просмотреть всех жертв и вычислить следы существа. Сомнений не оставалось: это было именно то, которое явилось ко мне в гости.

Городовой умело держал пространство в рассечённом виде и не давал окружающим меня заметить. В какой-то момент я была даже ему благодарна. Всё же это огромная помощь. Так бы всегда… Только, само собой — это невозможно. Стоило только всё закончить, как меня утащили из университета. Однако в этот раз Городовой не был столь любезен и домой не доставлял.

Дождь утих. На улице было мерзко и прохладно, но хоть с неба ничего не падало. Хмурый и погружённый в собственные мысли, Городовой выслушал мои слова и исчез, напоследок сообщив, что добраться домой я могу теперь сама.

Обматерив его всеми словами, которые только знала, я обхватила себя за плечи, поёжилась и побрела вниз по Ушакова. Топать прилично, а я в домашних тапочках. Нет, реально сволочь! Ни слова не сказал про карту, хотя прекрасно её видел. Впрочем…

Я задумалась. Кажется, его самого это совсем не порадовало. Вполне возможно, что помчался трясти своих осведомителей. Но возможно и… Я передёрнула плечами: кто разберёт этих Городовых?

Шлёпнув в достаточно глубокую лужу, почувствовала, что нога быстро промокает. Поморщившись, ускорила шаг. Не хватало ещё насморок подцепить. Вот будет умора — летом и с температурой.

Ветер пробрал до костей, по телу пробежала дрожь. Всё же холодно, чёрт. А Грабар, наверно, уже приехал к заботливой тётушке, сидит на мягком диванчике и жрёт свою курочку. Завидую ли я ему? Да! Ещё как!

Мысли путались. Бессоная ночь, странный гость, прощупывание земли — всё вымотало и сбило с толку. Настроения не было. Я шла исключительно на желании попасть домой и рухнуть в кровать. А перед этим — в горячую ванну. Чтобы выгнать из тела эту гадкую зябкость.

Словно подслушав мои мысли и решив, что неприятностей мало, снова хлынул дождь. Чертыхнувшись, я помчалась по улице вперёд, стараясь спрятаться под козырьками магазинов и зданий. Учитывая, что расстояние от университета до дома было приличным, пришлось запастись терпением. Я плюнула на правила и пустила по земле короткие мощные импульсы. Тут же ступни обожгло, и по телу пронёсся ослепительный разряд, придавая бодрость и ускоряя бег. Эти фокусы забирают много энергии, но дома уж разберусь что и как.

Спустя десять минут, пошатываясь, я стояла у собственной двери. И только сейчас дошло, что ключа-то с собой нет. Запасной, разумеется, есть. Но не здесь. А у Грабара, мать его. Мда.

Поняв, что тупо смотрю на замок и не знаю, что делать, только вздохнула. Более дурацкой ситуации и представить не могла! Нет, это определённо уже ни в какие рамки!

От бессилия я злобно стукнула стену кулаком. И тут же голова вспыхнула болью, а перед глазами появилась серая пелена. Судорожно вздохнув, ухватилась за стену — не хватало ещё рухнуть в обморок.

— Это ещё что такое? — неожиданно произнёс кто-то за спиной, и меня подхватили под руки.

От неожиданности я даже немного пришла в себя и повернула голову. На меня, чуть прищурившись, смотрел Азов. Ноги неожиданно подогнулись, однако он не дал упасть, удерживая меня, словно игрушечную.

Дверь скрипнула, приглашающе распахнулась. Азов втащил меня в тёмный коридор. Я слабо соображала, что происходит, однако был искренне благодарна.

— Откуда ты тут? — вопрос получился хриплым и едва слышным.

— Мимо шёл, — невозмутимо ответил Азов. — Смотрю, ты стоишь — в дом попасть не можешь. Или не знаешь, как…

Он резко замолчал. И вдруг крепко обнял меня. Прижал. Щеку чуть кольнуло, от рубашки пахло травой и солью. Я зажмурилась. Под закрытыми веками стало горячо-горячо. Температура, что ли? Да вроде ещё раз. Просто переохладилась. Горло сдавило — не получалось произнести ни слова. Широкие ладони огладили мою спину. Сухие губы коснулись виска.

— Тш-ш-ш, — шепнул Азов. — Всё хорошо.

Словно почувствовал, что события сегодняшней ночи уже вот-вот выплеснутся за край чаши. Слишком много, усталость накатила в один миг.

Под коленками всё же дрогнуло. Я бы упала, но он подхватил меня на руки. Возразить не получилось, губы так и остались сомкнуты. Все «это неправильно», «отпусти», «перестань» остались где-то далеко.

От него исходила уверенность. Спокойствие окутывало тёплым пледом.

Азов зашёл в комнату и усадил меня на кровать. Тут же оказался рядом сам. Сгрёб в охапку и усадил на колени, не дав ничего сообразить. Вплёл пальцы в мои волосы, нежно перебирая пряди.

Нешка впрыгнул на кровать и попытался заглянуть мне в глаза.

— Всё хорошо, — повторил Азов.

Внутри стало тепло и спокойно. Захотелось попросить: «Не уходи, пожалуйста. Останься». Глупо. Но не очень.

От этих мыслей захотелось истерически засмеяться, но не вышло. Смелости сказать такие слова не хватало. Но Азов и не собирался уходить. Убаюкивал, словно маленького ребёнка, и шептал что-то на ухо. Только слов было не разобрать — лишь мягкий шелест волн, навевающий сон.

— Тебе нужно поспать, — сказал он.

Чувствовалось, что возражения не примет, да и не очень хочется. Я неосознанно прижалась к нему, согреваясь и расслабляясь. Он что-то сказал. Но я отключилась раньше, чем Азов уложил в постель.

Приснился ночной гость. Только в этот раз он даже не пробовал подойти ко мне. Стоял на морском берегу, волны намочили нижний край плаща. Смеялся женским смехом и в то же время резко переходил на грубое рычание, на которое женское горло просто не способно. А потом откуда-то донеслась странная музыка, и гость заплясал: то грациозно и плавно, словно искушённая танцовщица, то резко и порывисто, словно воин, исполнявший ритуальную пляску.

А потом он замер. Посмотрел на меня. И хоть сквозь ткань я не видела его глаз, но почувствовала, что меня видят насквозь.

— Йа-а-ана, — выдохнул и потянулся к капюшону. Пальцы вцепились в ткань и потянули назад.

…Я резко распахнула глаза и уставилась на белый поток. Своей собственной квартиры. Прислушалась к ощущениям: вроде бы ничего, нет и следа от прошлой усталости. Попыталась приподняться и осознала, что лежу без одежды. Нахмурилась и посмотрела по сторонам. Одежды всё равно не обнаружила. Это что еще за новости?

Конечно, я была вчера промокшая. Но… сама не раздевалась точно. Следовательно, Азов. Представив, как тот стягивал с меня вещи, стало неловко. Точнее, очень неловко. Только признаться в этом было сложно. Появилась робкая надежда, что он деликатно оставила меня одну, дав возможность не сгореть утром со стыда.

Однако на кухне что-то звякнуло. Я насторожилась и невольно натянула на себя плед. А то войдёт и… И тут же отмахнулась от этой мысли. Какая уже разница, что он увидит меня голой, если вчера уже и так увидел всё, что только можно?

Вздохнув, я села на кровати и подтянула ноги под себя. Нешка, паразит, судя по всему, отирается на кухне и позабыл про почти болезную хозяйку.

Раздались шаги. Я затаила дыхание. Тихо приоткрылась дверь, и в комнату заглянул Азов. Увидев, что я проснулась, криво улыбнулся уголком губ и подошёл ко мне.

Не говоря ни слова, вдруг склонился. Взял лицо в ладони. Посмотрел прямо в глаза.

Сердце замерло, воздух словно исчез из лёгких. Стало невероятно жарко, будто пальцы Азова были из огня. На лбу, кажется, даже выступила испарина. Серо-зелёные глаза с примесью серебра пронизывающе смотрели на меня. Ещё чуть-чуть — и вырвусь, иначе убьёт, сотрёт в пыль. Только вот воля почему-то растаяла воском. Как завороженная, я так на него и смотрела, не в силах произнести ни слова.

— Ты принадлежишь мне, — прошелестели в голове морские волны, шум прибоя заставил задрожать.

Губы Азова не дрогнули, но я буквально кожей ощущала, что мне только очередной раз напоминают, что от хозяина вод никуда не уйти. Хотел бы я сам это сделать или кто-то, кто думает, что может обойти его…

Он, кажется, склонился ещё ниже. Горячее дыхание пощекотало мои губы. Ещё секунда — и прижмётся. Сильно, грубо — не даст вырваться. И будет почти больно, но до безумия желанно.

Внутри всё сжалось. Я попыталась прогнать неуместные мысли, однако Азов произнёс:

— У тебя неприятности, Яна.

Мягко, тихо. С едва слышным укором, словно журил любимое дитя. И от этого тона по коже пробежали мурашки. Он медленно выпрямился, отнимая ладони от моего лица. Я выдохнула с облегчением, однако по смешинкам, мелькнувшим в серо-зелёных глазах, поняла, что Азов добился требуемого эффекта на свои действия.

— Это я поняла, — буркнула, не рискуя отвести взгляда. — Но что это за существо?

С трудом удалось сдержаться и не задать ещё минимум пять вопросов. Нужно поочерёдно. Всё сразу — это плохо.

— О, это наш старый приятель, — заметил Азов и сел на кровать.

Послышался цокот коготков, и в комнату влетел Нешка. Посмотрел подозрительно на меня и Азова, недовольно мявкнул, сел и принялся демонстративно умываться.

— Это мужчина? — спросила я, всё ещё глядя на кота. Всё же глядя на него, не испытываю такого дикого смущения, как на Азова.

— Нет, — последовал невозмутимый ответ. — Но ты ведь умная девочка, догадалась?

— Женщина? — криво улыбнулась я.

Ну, да. Безумно сложно догадаться. Как в известной оперетте «Сильва»: а потом она родит мальчика. А если не мальчика? Не мальчика? Но тогда кого?

— Нет, — повергло меня в ступор уточнение. Да так, что всё же пришлось плюнуть на Нешку и посмотреть на Азова. Издевается, что ли?

Однако он был предельно серьёзно.

— А можно детальнее?

Он поколебался несколько секунд:

— Мне не нравится происходящее, Яна. Но я бы махнул рукой, знаешь ли. Город — территория Данилы. Но вот к тебе протянули руки, и меня это не устраивает.

Сразу появилась масса вопросов вместе с возмущением и вполне логичным: «А ты тут каким боком?». Но Азов продолжил:

— Только я чую, что эта зараза вышла из моих краёв и снова убивает людей, чтобы обрести силу. Поэтому сидеть сложа руки не собираюсь. К тому же тянется к тебе. Слишком вкусной оказалась энергия Слышащей Землю, Яна. А мне как-то совсем не улыбается тобой делиться…

— Но… — возмущённо начала я, однако Азов зажал мне рот ладонью.

— Да-да. Ты можешь, конечно, какое-то время не посоглашаться — дело твоё. Только ночной гость намерен заполучить тебя в абсолютное пользование. А то, что он вобрал в себя женскую и мужскую сущность одновременно, только усложняет задачу уничтожить его.