Глава 1. Вспоминающая

… аккуратно выводишь буковки, дописываешь предложение и ставишь точечку. Вскоре, конечно, эта точка окажется многоточием, ведь у тебя на душе появится чувство незавершенности, даже вины за незавершенность, а пока — ты ставишь последним этот простой символ и указываешь на обложке сегодняшнюю дату.

Закончила, рукопись готова. Улыбаешься в тишине сама себе и, некоторое время любуешься исписанными страницами, зачитываешь про себя некоторые особо интересные или трудные места, с любовью гладишь тетрадь и убираешь ее к остальным. Пока хватит на сегодня.

И все-таки я задержалась ненадолго, радостно разглядывая обложку тетради, и после этого только вышла из комнаты, спустилась на первый этаж, оттуда — в прихожую и, наконец, уселась на теплые доски крыльца.

Весеннее утро. Пронзительное и чистейшее небо греется нежными и пока не такими сильными лучами солнца. Дышится просто замечательно — воздух немного влажный от сырой земли, а сама земля прохладная. Люблю такое утро — тихо и спокойно. Почти нет птиц, людей, впрочем, еще меньше. Правда, иногда слышен шум машин с соседней улицы, но он скорее напоминает, что ты не один в этом мире — полезная мысль когда слишком замечтаешься.

Кошка по имени Кошка довольно мурлыкнула, ткнув теплым носиком в ногу и усевшись на коленях. Трудно ее не погладить, особенно когда она так ласково мырлычет. Я обняла любимую зверушку, в который раз полюбовавшись ее необычной расцветкой — вроде бы и черная, но на свету видно что больше серая, да еще рыжие кончики у шерсти. Солнышко припекло, да так неожиданно, что я удивленно посмотрела на собственные руки, которые пока оставались бледного оттенка — в доме, не смотря на сильную жару снаружи, никогда не бывало жарко. Впрочем, не холодно и ладно. Вот только иногда… замерзаешь — и выходишь погреться и освежиться, как сейчас.

Я хихикнула этой своей мысли и, решив, что отдыхать мне хватит, вновь вошла внутрь. По пути на кухню выровняла обувь в прихожей, захватила брошенную родителями газету с тумбочки, краем глаза заметила себя в зеркале. Кошка, мягко ступая по линолеуму и коврикам, семенила следом, ожидая, что и ей перепадет вкусненького. Зверушку — обидеть? — Я с улыбкой поделилась с питомцем кусочком сыра и задумалась с чего бы начать уборку. На ходу жуя сыр, я критически остановилась на пороге гостиной, как вдруг мой пушистый помощник зашипел сзади.

— Кош, ты чего? — я обернулась к кошке. Та выгнулась дугой, дыбом подняв шерсть. Прекрасно зная, что питомец игнорирует и не «встает в позу» даже при виде собак, удивленно присела рядом, но животное с шипением и ворчанием метнулось под вешалку.

— Да что с тобой такое? — я скрестила руки на груди и решила продолжить осмотр, как спиной почувствовала, что за мной кто-то стоит. Быстро обернувшись, я увидела в углу комнаты четкий силуэт, который очень быстро становился материальным. Я от шока молчала, разглядывая нечто — это был молодой смуглый мужчина лет двадцати-двадцати пяти, одетый в рубашку и брюки свободного покроя из блестящей ткани темно-коричневого оттенка. На плечи падали волосы, которые, кажется, не стриглись, а изредка безуспешно ровнялись тупым ножом, из-за чего отдельные локоны были разной длины.

— Привет… — проронил он, улыбаясь и изучая свои босые ноги, утопающие в ковре. Я попыталась сказать хоть слово, но поняла, что не могу это сделать — от одного вида гостя мое сердце зашлось в бешеном ритме восторга и восхищения. У меня от этого мурашки выступили на коже, хотя сначала я все списала на «температурный режим» в доме.

— Извини, но я пришел за тобой… Ты слишком долго ждала… — голос незнакомца песней звучал у меня в ушах, а дошедший смысл слов заставил вздрогнуть. Мужчина продолжал улыбаться, протягивая мне свою ладонь. Я с ужасом поняла, что моя ладонь тянется к незнакомцу, а пальцы вот-вот коснутся его руки. Как только я почувствовала прикосновение не просто к теплой, а к обжигающе-горячей коже, мир вокруг меня рухнул в непроглядную темноту.

…Жуткий грохот, упавший откуда-то сверху, окативший волной ужаса и благоговейного трепета. Мне показалось, что пространство вокруг меня дрожит. Хотя — как может дрожать пустота, которая тебя окружает? Так же как некто может появиться из ниоткуда и увести в никуда?..

Я так резко открыла глаза, что свет, ринувшийся на меня, ослепил на какую-то долю секунды, а после на нос капнуло что-то теплое и стекло сначала на губу, потом на подбородок. Я поскорее вытерла лицо рукой и облегченно вздохнула — простая вода, ничего страшного. На мгновение еще мутный мир вокруг замолк в ожидании, и грохот раздался вновь.

— Дождь с грозой? — улыбнулась я себе, поднимая глаза к небу и видя серо-голубое пространство, но и густую крону дерева. В ушах появились новые звуки — удары капель по листьям, шум бегущего у травы ветра, далекое грохотание отдаленного грома и гибкое раскачивание деревьев .

— Ты очнулась? — чужой голос становится для меня более чем открытием, раздавшись сбоку. Дополнительные данные — я сижу под большим и старым деревом, а рядом со мной находится незнакомый парень. На вид ему не больше двадцати, хотя в уголках серо-голубых глаз уже пролегают мелкие морщинки. Любит смеяться? Так… Короткие черные волосы. Густые, но резко изогнутые брови, высокие скулы, кожа немного загорелая, широкоплечий и мускулистый — насколько это может «выдать» довольно странная рубашка без рукавов бледно-серого цвета и шнуровкой у ворота. На поясе у него имелись довольно крупные ножны с клинком, который приковал мое внимание настолько, что я не могла оторваться от него со смесью страха и ожидания неизвестно чего.

— Нож… — только и могла пробормотать я, опасливо поднимая глаза на собеседника. Тот с нескрываемым удивлением продолжал изучать меня.

— Ну и что? — не понял парень, берясь за ножны и осторожно вынимая клинок. — Нож как нож. Обычная ковка, заточка тоже. Рукоять тоже проще некуда. Давно подумывал отдать его кузнецу.

— Кому? — я икнула от удивления, вмиг забыв про оружие и теперь рассматривая лицо парня — непонимание и ирония. Он что, шутит? Какой еще кузнец? Положил в дальний угол и купил новый в каком-нибудь… Да, кстати, — где там покупают хорошие ножи? Слово какое-то знакомое, но никак не могу вспомнить! Ничего, скоро вспомню, если постараюсь немного!

— Ну, кузнецу. Оружейнику. Старый уже нож. Перековать надо. А может и вообще переплавить, — усмехнулся незнакомец, пряча свое «железо», и теперь в ожидании разглядывал меня. — Тебя вообще как звать-то?..

Я вспыхнула от негодования и обиды, из-за которых мне захотелось кулаком ударить сидящего передо мной нахала. Имя ему, видите ли надо! Сам бы сначала назвался, шут гороховый!

— Звать… — я на внезапной радости спохватилась представиться, как вдруг поняла, что просто не могу вспомнить самое простое — собственное имя! Глубоко в душе я его могла назвать его сколько угодно раз, но вот язык упорно не собирался мне помогать.

— Я — Висколь. Знаешь, так еще старики называют бурю с дождем? — парень продолжал улыбаться, не замечая моего молчания и конфуза. От него шло такое странное тепло, что я его чувствовала, даже медленно промокая под редкими, но крупными каплями, достающими меня через густую крону. Кажется, это дуб…

— Висколь… — произнесла я, досадуя, что не могу назваться сама. — Знаешь,… а я не помню как меня зовут…

— Правда? — парень усмехнулся, подаваясь вперед и заглядывая мне в глаза. — Как странно… Наверное, тебя околдовали… Наверное, вообще не помнишь ничего?, да?

Приблизился. Так близко, что странное тепло искрящим жаром обдало меня и нагло захохотало где-то в глубине души. Сердце забилось в грудной клетке от какой-то непонятной тоски и в немом плаче замерло на миг.

— Ну, я… — попытка вспомнить происшедшее перед тем, как я оказалась под деревом закончилась оглушительным провалом. С сожалением взглянув на юношу — паразит, у него есть собственное имя! — я закусила губу.

— Не переживай. Закончится дождь — дойдем до храма. Там я попробую поколдовать над тобой. Видимо, тебя неплохо «обработали»… — Висколь задумчиво потер подбородок, глядя куда-то вверх. — Вообще как-то странно получается. Представляешь, я иду себе — травы собирал разные, — он похлопал по сумке на поясе, которую я не видела из-за того, что он сидел ко мне боком, — а тут прямо передо мной открывается Арка Портала — из нее ты делаешь шаг. Вид у тебя был, словно ты тянулась к кому-то или чему-то. Так вот — шагнула — и тут же рухнула как подкошенная. Попытался тебя разбудить или в чувство привести — дождик начался…

— Ничего себе дождик… — пробурчала я, усмехаясь под нос — быстро расшифровывала сказанное парнем. «Дойдем до храма»… Храм? Он что — сектант какой? Сектант? — Кто это? Поколдовать? Тоже мне, нашелся великий выдумщик-волшебник Г… Как там его?.. Травы собирал!.. Курить что ли?.. А зачем курить траву?.. Арка?, Портал?..

На этот раз сознание вспыхнуло, выдав картинку. — Граненые колонны по бокам, соединяющая их каменная арка с вырезанными на ней то ли драконами, то ли какими-то иными чудовищами, и жуткое высасывающее пространство, заключенное между ними, испускающее ледяной свет цвета холодного пепла. Темная Арка. Светлую оплетают вьюны, а свет от нее приятный — как у рассветного солнца. Так, стоп, килобайты… Э… Кому остановиться?..

Я коснулась лба рукой, слегка ударив себя. Надо прийти в чувство! Что здесь, ради всех Святых происходит? Святых? Кто это? Еще шлепок по лбу! — Не Святых — Старших! Так правильно! Я облегченно вздохнула, прикрыв глаза ладонями.

— Эй, ты как, нормально? — Висколь осторожно коснулся моего плеча. По мне словно искорка пробежала. Я быстро взглянула на парня, выпалив первое, что пришло мне скорее на язык, чем на ум.

— Висколь, ты ведь мне брат?

Глаза юноши округлились, а рот забавно приоткрылся. Строгие брови слабо приподнялись. Удивленно моргнув, он вновь улыбнулся.

— Ну, это более чем вряд ли. Да, у меня есть младшая сестра, но она только одна. Сестер или братьев у моих родителей нет, так что дальний родственник — тоже сомневаюсь. Да и ни капли ты не походишь на Дрэалов!

— Кого? — пискнула я, осознавая, что моя голова, оказывается, дырявее той, в которую прилетело пушечное ядро. Мой собеседник засмеялся, поглядывая на меня.

— Дрэал, Род такой, большая и древняя семья. Я — Висколь Дрэал. Моя сестра — Спарта Дрэал. Правда, она замужем, так что Дрэал-Стоул. Мой род очень известный. Мало кто о нас не знает. Моя семья вот уже сколько веков живет в храмах Розы и Грозы, наставляя приходящих туда учеников. Да не знать о нас… Так ты не знаешь?..

— Неа… — согласилась я. Хотелось немного потрясти головой, собирая вместе всю информацию, которая там все-таки умудрилась сохраниться.

— Наверное, все-таки не помнишь… — очередная улыбка Висколя была неуверенной — видимо, парень сильно сомневался в собственных словах, но продолжал надеяться. Я рассеяно пожала плечами, решив просто смотреть на косые струи дождя.

Некоторое время мы сидели молча, каждый думая о своем. Я выясняла как я здесь очутилась, но снова и снова напарывалась на пустоту. Собственное имя продолжало оставаться загадкой. Я даже пригорюнилась, поэтому не сразу расслышала как меня зовет новый знакомый. — Дождь кончился, поэтому мы спокойно могли идти по ковру из листвы, не рискуя к концу пути стать такими мокрыми, будто вышли из реки.

Висколь уверенно шел по известному ему одному пути, что-то напевая сам себе под нос. Видимо, он успел со мной наговориться за время, проведенное под деревом. Я молча смотрела на его спину, от огорчения опуская глаза ниже и только тогда заметила, что парень был босиком. Взгляд быстро метнулся к собственным ногам. Почему-то я не приняла во внимание как выгляжу сама, поэтому очень удивилась, обнаружив, что на мне кроме намокшей странной рубахи и бледно-синих штанов, облегающих бедра еще имеются… носки. Слово само пришло на ум в тот момент, когда я увидела на стопе вымокшие и грязные тряпочки. Живо стянув их пока не видит мой спутник, я быстро сложила их вместе и вывернула так, что из двух чумазых темно-синих «носков» получился просто пованивающий влажный комочек, который без опаски можно нести в руке.

— Вот мы и пришли, — Висколь вовремя оглянулся, выходя на поляну из зарослей. — Храм Роз.

Я поспешила следом, не забыв отметить, что последний комментарий парня напоминал объявление при остановке электрички. Правда, какая-то часть сознания немедленно поинтересовалась о чем идет речь, а затем напомнила, что мы пришли к какому-то храму. К тому моменту я уже разглядывала самое прекрасное зрелище, которое, как вновь подсказало мне нечто в голове, было самым чудесным из всех в жизни. — Для начала перед моим взором предстала огромная двурогая скала, ярко-зеленая от мха, густо росшего на ней. Между «рожек» скалы бежал быстрый поток, водопадом обрушиваясь с вершины. К гигантскому камню пыталось прижаться большое дерево, на треть только достигшее высоты своего соседа. Ствол невиданного растения оплетал плющ, достойный опоры. На миг мне показалось, что, если я окажусь вблизи «вьюна», то его стебель будет почти вчетверо, если не больше, толще моего тела.

Ближе всех ко мне было то самое строение, о котором говорил Висколь. «Храм, конечно!» — я сначала усмехнулась про себя, а потом задумалась, рассматривая несомненно очень старые, но до сих пор белые как свежий снег стены и яркие цветные витражи в высоких окнах. И только потом я заметила играющих детей на полене, мокрой после дождя. Удивленная, я даже не заметила как перешла земляную арку-мост, созданную бушующим то ли ручьем то ли небольшой рекой.

— Учитель Висколь! Учитель! — детишки мигом окружили нас. Они были одеты в одинаковую светлую форму — мальчики в длинные шорты и рубашечки, а девочки — в просторные платья. — Мы так волновались за вас! Ой, учитель, а это кто?

Я тихо фыркала от смеха. Этот паренек — чей-то учитель? Да его впору самого учить! Однако, это совсем не смущало моего знакомого — он легонько коснулся макушек ребятишек, словно этим жестом успокаивал их.

— Это мой новый друг. Я обязательно познакомлю вас позже. Наставник уже вернулся из Росира? Мне нужно с ним срочно поговорить! — не сходящая с губ вежливая улыбка, аура доброжелательности и тепла. Я перестала хихикать, прикусив язык — детишки были серьезны, а, значит, Висколь действительно учил их. Интересно, чему?

— Да, почти что сразу после вашего ухода, учитель! — закивал юркий мальчишка, улыбаясь во весь рот. Улыбка у него была задорная, не смотря на то, сверху и снизу у него не хватало по молочному зубу.

— Хорошо. Идите, пока поиграйте немного, но чтобы потом садились за чтение! — Висколю на мгновение удалось принять грозный вид, после чего дети со смехом и криком «Хорошо!» принялись играть в догонялки.

Мы вошли в прохладу белоснежных стен. Тихо ступая по холодному камню, я прислушивалась к приятному рокоту водопада. Двигаясь за новым знакомым, разглядывая необычное убранство так называемого храма, состоявшего по большей части из гобеленов и редкой мебели, я не заметила как мы попали в уютную комнату. Пол закрывал самотканый ковер, полки буквально ломились от тугих свитков. За широким столом, нависнув над желтоватым куском пергамента, сидел довольно ветхий на первый взгляд старичок и скрипел пером. Угол стола занимал дремавший сычик, изредка открывающий то один свой глаз то другой.

— Дядюшка! — сбоку выскочила восторженная девушка в белом платье с вышивкой по подолу и рукавам, тут же повиснув на шее у Висколя и засмеявшись. Это отвлекло старичка от писанины — он поднял глаза и посмотрел на нас.

— О, и ты тут, Сотис! — Висколь сделал попытку подбросить светловолосую красавицу в воздухе, но, быстро подумав, поставил ее на пол. — Дедуля, у нас сегодня гость. Познакомься!

«Дедуля?» — я пораженно наблюдала как старичок, бодренько встал и плавно подошел ко мне, слегка кланяясь. Он оказался куда как проворнее, нежели я посчитала сразу, а от его солнцеподобной улыбки мне стало неловко.

— Рад вас видеть. Наставник Сит, — старичок оглядел меня с ног до головы критическим взглядом.

— Эм… Мне сложно вам представиться… — я нахмурилась, недовольно взглянув на Висколя. Наставник проследил за моим взглядом и быстро кивнул.

— Ну, всякое бывает. И это дело не меняет. Думаю, кому-кому, а тебе, гостья, нужно привести себя в подобающий вид. Сотис, — он повернулся к наблюдающей за нами девушке, — у твоей матери в сундуке было полно платьев — негоже девушке носить мужскую одежду, а у Спарты платьев не убудет…

— И продолжать не стоит! — названная Сотис согласно закивала. — А вы пока говорите!

Девушка поманила меня за собой. Я было хотела хоть словом перемолвиться с Висколем, но поняла, что это может подождать.

Соседняя комната, где светловолосая мадам некоторое время рылась в сундуке, под нос бурча что-то, была почти втрое меньше зала где мы только что были. Чтобы хоть как то скоротать время, я смотрела в окно, любуясь близким плющом и его резными листьями.

— Нашла! Вроде по размеру. Погоди одевать — я сейчас! — девушка метнулась из комнаты, быстро вернувшись с медным тазом с водой, от которой пахло чем-то горьким, но все равно приятным. — Умойся, у тебя жуткий вид.

Она так легко говорила, что я и не подумала ей перечить. Стянув верхнюю одежду, в которые завернула носки, я сполоснула лицо и шею, чувствуя, как из тела уходит тяжесть пешей прогулки, а лицо становится свежее.

— Ноги потом тоже помой. У тебя столько царапин! — улыбнулась Сотис, поглядывая на меня.

— Э… — я огляделась в поисках на что бы сесть. Девушка живо пододвинула мне короткую скамейку.

— Зовут меня Сотис. И я знаю, что ты не помнишь своего имени, — быстро сообщила мне золотоволосая, наблюдая за моими действиями.

— А откуда?.. — у меня даже не получилось удивиться. Хоть пахнущая горечью вода и освежала, но мне сильно почему-то захотелось спать.

— Не знаю откуда я это знаю. Просто сказала первое, что пришло в голову. Не помню случая чтобы таким образом я ошиблась, — ни капли гордости, просто поставила перед фактом, улыбнувшись почти так же нежно, как и Висколь. Шустро встав, она подала мне полотенце. — Одевайся, я пока тебе поесть найду.

Сотис быстро и почти неслышно умчалась, оставив меня одну. Я некоторое время рассматривала отданное мне платье белого цвета, осторожно надев его с мыслями, что у местных либо много времени на стирку светлых вещей, либо очень сильная любовь к чистоте. Вышивка широких манжетов и подола увлекла — это были небольшие рисунки молний и цветов розы, на какой-то миг показавшиеся мне чем-то вроде семейного герба, но это длилось лишь миг. В ожидании я, не зная чем больше заняться и обнаружив гребень, стала расчесывать спутавшиеся волосы. Про себя отметила, что цвет их до скуки простой — темно-русый.

— Ух ты… А тебе идет! — опираясь на косяк, меня разглядывал Висколь. Видимо, он уже успел наговориться со старичком-наставником и решил составить мне компанию. Вот только подошел неслышно. Интересно, сколько он уже тут стоит?

— Да? — скорее для приличия спросила я. Интересовало меня совсем другое. — Кто эти… наставник… Сотис?

— Ну, а разве не понятно? Наставник Сит — мой дедушка, а Сотис — моя племянница. Ну, дочь моей сестры, Спарты — я говорил тебе о ней. Интересная да? Я так и понял, что вы быстро найдете общий язык. Мне сразу показалось, что вы как ровесницы, сдружитесь.

— Н-да?.. — протянула я, недоверчиво поглядывая на Висколя. Доходило до меня уже куда как медленнее. — А как она может быть твоей племянницей? Ты выглядишь немногим старше нее…

— Да ладно тебе! — парень насмешливо отмахнулся. — Какой я ей ровесник? Через несколько лет шестой десяток разменяю, а этой стрекозе только двадцать исполнилось!..

Я разинула рот, улавливая иронию в словах, но серьезный взгляд после сказанного убедил меня — Висколь говорит правду. — Ни тени насмешки, ни капли лукавства. Так необычно!.. Постой, он сказал что мы с Сотис скорее всего ровесницы. Ей двадцать, и мне где-то столько же. По крайней мере голосок внутри меня не ворчит когда я думаю об этом, а, значит, согласен. Замечательно! Хоть какое-то продвижение с места!

— Тебе почти полсотни, а наставнику, твоему дедушке…

— Давно за сотню перевалило, — ухмыльнулся Висколь Дрэал. — Сотис еще тогда маленькой была…

— Капец!.. — я выдохнула, пораженно уставившись в пространство и пытаясь хотя бы мысленно представить себе такой возраст. Внутри продолжали удивляться моему словарному запасу. Висколь расхохотался.

— Нашла чему удивляться! — он промокнул выступившую в уголке глаз слезу ладошкой и сжал губы чтобы снова не рассмеяться.

— Что за «ха-ха» пока меня нет? — Сотис появилась на пороге, держа в руке небольшое блюдо с кусочками лепешки, крупным виноградом и яблоком, разрезанным на четыре части. Девушка наигранно дулась, присев на покрытый ковром низкий и в то же время длинный сундук. Покосившись на меня, она буркнула. — Пока тут хватит разве что перекусить. Большего и не нужно — вечер скоро, — тогда и поешь нормально.

— Договорились. Только прежде ты мне все покажешь, — я постаралась как можно доброжелательней улыбнуться. Ответная улыбка не заставила долго ждать. Впрочем, Сотис очень быстро перевела разговор, внимательно посмотрев на Висколя.

— Ты говорил с дедушкой, — снова не вопрос, а утверждение. Мне даже показалось, что златовласка играет со своим родственником.

— Говорил, — Висколь подошел к нам и сел прямо на пол, подхватив с блюда ягоду и закинув ее в рот. Не спеша прожевав, он усмехнулся. — И дедушка не нашел что мне сказать. Он не почувствовал и капли магии рядом с… В общем, никто ни над кем не колдовал. Как бы так.

Я встрепенулась. — Они говорили обо мне! Уже! И — ничего? Да как так может быть? Мне… мне что нельзя никак помочь?

— Что же тогда делать?.. — спросила я, чувствуя, как из голоса уходят прочь все эмоции. — А твой дедушка не говорил как следует?..

Я не успела договорить — Сотис легонько прикрыла мне рот ладонью, посмотрев мне прямо в глаза.

— Думаю, нужно начать все с самого начала, — ровно начала она переводя взгляд на дядюшку. — Для первого раза — подберем тебе имя.

— И, я так понимаю, ты уже что-то придумала? — Висколь запустил пятерню в густые волосы, взъерошив их. — Мне ничего на ум не приходит толкового… Атоносот — «солнечный свет»? Тельрин, «околдованная»?.. Бред-то какой!..

— Prozeda, — легко выдохнула Сотис, растягивая улыбку и осторожно глядя на меня. Я ответила ей прямым взглядом, чувствуя, что внутри совсем не сопротивляются этому имени, а наоборот — просто пляшут от радости, словно только и ждали когда меня назовут именно так.

— «Загадка», «тайна»? — фыркнул Дрэал-старший, оборачиваясь к нам. Описав на месте полукруг, он уставился на меня. Видимо, мое лицо без слов выражало мои эмоции.

— Да, это мне нравится, — я медленно разминала плечо пока мой взгляд не опустился на миску с едой, что тут же заставило живот заурчать. От смущения я хихикнула и принялась за неспешную трапезу. Висколь, явно решив нам не мешать, кивнул и покинул комнату, оставив меня со своей племянницей. Та в свою очередь достала рукоделие и, не мешая мне есть, что-то, напевая, то ли шила, то ли вышивала.

Если бы я помнила хоть что-то более-менее конкретное, я бы потратила время на обдумывание. Увы, от этого Старшие избавили меня — вместо этого я тупо смотрела в окно. Почему-то картины внешнего окружения не вдохновляли. Тогда я попыталась вспомнить каким увидела храм, выйдя из зарослей.

— Сотис, у храма растет огромное и странное дерево. Что это вообще такое? — на дне миски осталось несколько виноградин, которыми я уже от скуки поигрывала. Девушка воткнула иголку в материал и задумчиво вытянула губы трубочкой.

— Само дерево — из старых кипарисов. А вот плющ — это настоящее сокровище! Он зовется Серебряной Лилией или Серебряным Светом — Keleb Siris. Дедушка говорит, что оба этих гиганта были посажены за несколько лет до окончания строительства нашего храма. Сложно даже представить сколько им лет, — Сотис восторженно зыркнула в окно, глубоко дыша. — Они вполне могут считаться жителями нескольких эпох. Деда еще упоминал, что этот Кэлеб Сирис рос в то время, как на троне Агонара сидел настоящий король…

— Эм?.. — вопросительно протянула я, требуя этим более подробного пояснения.

— Не заморачивайся! — засмеялась девушка, захихикав и откладывая в сторону свою работу и вставая. — Все равно вряд ли поймешь!

— Куда уж нам… — я попыталась обидеться, но почему-то не получилось. Видя, что моя собеседница куда-то собралась, я тоже поскорее доела оставшееся, вызвав еще один смешок Сотис.

— Пойдем, покажу тебе домик девчонок. Может, познакомлю, со своими друзьями, — девушка поманила меня за собой, сразу перейдя на быстрый шаг, что не затрудняло идти с ней вровень.

Мы покинули прохладу храма, по яркой зелени травы двинулись к более простым постройкам в отличие от мраморного «старичка», хоть и очень аккуратным. Все это время, находясь в рыхлой тени плюща-лилии, я почти не сводила с него глаз, не понимая, что в этом невзрачном, хоть и огромном, растении такого.

— Манит. С новенькими всегда так, — опять утверждает, будто читает меня как книгу! — Не беспокойся, — вечером поймешь его красоту. Когда Свет засияет…

Я нерешительно снова посмотрела на плющ, слабо ему улыбнувшись, — словно дала обещание, что посещу его позже.

А между тем Сотис нашла, чем меня занять. Сначала мы с ней навели порядок в общей комнате, больше напоминающей очень облагороженный барак, застелили для меня свободную кровать и пошли помогать старшим ученикам, занятым в приготовлении общего стола к вечеру.

Среди уже довольно взрослых ребят оказалась заметная девушка — высокая, крепкая и ловкая. Если большинство ребят были светловолосыми, то у этой «леди» пряди были русыми, как у меня и даже чуть темнее. Кожа смуглая, глаза темные. От нее за несколько шагов несло «другим».

— Это Рамила. Она невеста дяди Висколя, — Сотис, всевидящая Сотис, и это увидела, смеясь рядом со мной. Быстро и ровно поставив на место скамейку, она продолжила. — Она из Нуртов. Народ такой. Живут довольно далеко. Кочевники-охотники. Редко добираются так далеко.

— Почему? — усмехнулась я, переставая созерцать необычную девушку.

— Они живут за морем. Кораблей не строят, — только охотятся и разводят скот. Я читала, что раньше они были самыми требовательными воинами для государства Демонов… — златоволосая постелила на скамью небольшой коврик и села. — И без оружия составляли хорошую конкуренцию…

— Демоны? — я сглотнула, представив почему-то жутких монстров с рогами, копытами и когтями. — Так тут еще и демоны есть?

— Я о демонах знаю совсем немного. Появляются иногда, но не более. У деда, не у дедули Сита!, спрашивала про них. Он говорил, что демонов не было на Джутопаре уже лет пятнадцать-двадцать… — Сотис, не замечая моего испуга, продолжала меня бомбить данными. Что сказать? — Висколь знал на кого меня оставил — на ходячий справочник!.. Знать бы еще что это такое…

— Джутопар?.. Джутопар… — я выловила из потока информации непонятное слово и теперь будто разжевывала его по слогам — Джу-то-пар!..

— Верно. Главные земли нашей родины так зовутся. От храма нужно не меньше месяца пешим ходом идти в любую из сторон света чтобы дойти до моря. Магия заметно сокращает расстояние. Голубь до храма Гроз долетит за сутки-двое, обученному хватит суток. А уж Портал…

— Темный Портал страшный… Но надежнее Светлого, — выпалила я, неожиданно даже для себя. Бегло вглядываясь в сумерки, я почувствовала себя не в своей тарелке. Пусть солнце заходило за горизонт, а дневное тепло еще никуда не уходило, меня морозило. Да и вообще было не по себе от подступившей тревоги.

— Ты меня пугаешь… — Сотис картинно отодвинулась от меня, слабо улыбаясь. Я обняла плечи руками, сжав зубы и продолжая смотреть на заходящее солнце. — Странная ты. Да с чего ты взяла, что Темный Портал вообще можно создать! Тем более тебе! Ты же вроде даже не маг…

— Не знаю. Но я уверена в этом, — я сглотнула, вцепившись рукой в плечо. По спине пробежал холодок — скользнул от затылка, покусал ребра и уколол в пятки. Оборачиваться не хотелось — казалось, будто сзади из недр земли поднимается что-то громадное, агрессивное и голодное. Вместе с ним, еще дальше, но к юго-востоку, тихо завыл от тоски неслышимый здесь, у храма, сильный и холодный ветер с колючей снежной крупой.

— Удивительно и необычно. Не буду спорить о том, чего не знаю, — взгляд собеседницы стал спокойным, а лицо отразило усталость. Я тихо ухмыльнулась, удивляясь про себя — узнав ее только сегодня, я поражалась ее осведомленности во всем, чего только касались мои речи. Однако, теперь ей нечего сказать? Это меня настораживало, если не больше. Вот только я не могла определиться во всем этом «больше».

Окружение пирующих — язык не поворачивался выразиться иначе о, наверное, добрых семи-девяти десятках ребятишек, подростков, юнцов и старших «служителей» храма, снующих между столами на открытом воздухе и у больших костров, сложенных на больших проплешинах зеленой травы на кладку из крупной речной гальки, действовали на меня как успокоительное. — Все казались мне одинаково родными и приятными, дорогими и нужными. Меня не волновало, что я, возможно, еще день назад не знала о существовании любого из них, как не волновало и доверие им всем, а в особенности — Дрэалам — Висколю, Сотис и их наставнику-«дедуле». Напоследок ко мне в голову закралась мысль, что я бы все отдала, — лишь бы они оставались рядом со мной.

— Травоядные… — обронил рядом со мной кто-то. В голосе была явная толика недоумения, непонимания и обреченности с хорошей долей насмешки. Мне стоило лишь немного повернуть голову чтобы обнаружить по соседству Рамилу, которую «всезнающая» Сотис назвала невестой Висколя. Не обращая внимания на мое молчание, она продолжала. — Леса здесь кишат самой разнообразной живностью, но редко кто здесь отведает что-нибудь поинтереснее загарпуненной рыбины или нерасторопных раков. От вечных овощей и фруктов скоро сам начнешь травку щипать… — после этих слов девушка, нахмурившись, собрала рукой небольшое содержимое своей миски кончиками пальцев и, чуть откинув голову назад, отправила еду в рот. Этот немного варварский жест, наверное, заметно расширил мои глаза, потому что когда Рамила взглянула на меня, в ее серо-зелено-карих глазах блестели веселые огоньки.

— Ты мерзнешь, — ее голос, все еще такой же тихий и уверенный, обнял меня тонким одеялом. Впрочем, это как раз и вывело меня из оцепенения, напомнив чем я занималась не так давно, погруженная в мысли — грела руки у одного из костров(хотя прочие держались от жара подальше), заглядевшись на Висколя, поучающего какого-то малыша. Кивнув, я слушала уже вторую девушку за день, которая, как и Сотис, видела меня насквозь. — Это нормально для тех, чье место не на равнине. Висколь сказал мне, что нашел тебя в лесу, но ты не из леса, по крайней мере не равнинного.

— Что ты этим хочешь сказать? — я ловила каждое ее слово, будто ожидала, что она расскажем мне о том, о чем я сама вспомнить не в силах.

— Харорны, равнинники, — Рамила обвела взглядом всех присутствующих насколько ей позволяло положение если не поворачиваться вокруг оси. — Все они такие, какими ты их видишь. Я повидала эльфов. Альвы, как они себя кличут — златовласые, как правило — хрупкие, но ловкие. Вспыльчивые драккурамы бы сидели в самом пекле пламени, а задумчивые вирдралы шарахались бы от него, предпочтя ледяной ручей даже сейчас. Граны давно бы резвились в лесу в зверином облике. Но ты ни к одним из них не относишься. Ты похожа на меня, хоть и бледная. Нурт знает, что, как только солнце зайдет, навалится Ночь Скал — жуткий холод, не в пример знойному дню — и ищет тепла и сытной горячей еды, пока солнце не перестало светить.

Рамила поманила меня за собой в сторону от общего веселья, болтовни и шума к одному из столов, где обменивались шуточками смуглые ребята и девушки, отдаленно напоминающие мою спутницу, только немногим темные и волосом и кожей. Мы с компанией обменялись короткими приветствиями, после чего мне с силой надавили на плечо, усаживая за стол, придвинув дымящуюся миску с едой. Мне хватило лишь ухватить ее аромат чтобы вызвать своим острым вниманием к пище смех остальных.

— Ага. Если в тарелке не плавает хоть кусочек мяса — то там помои! — хохотнул один из парней, налегая на содержимое своей миски. Я в ответ засмеялась, а после ахнула — сзади навалилось что-то теплое и мягкое. Поспешно схватившись сзади на нечто, я чуть не прослезилась — на меня набросили меховую накидку.

— Песчаный кот с самих Скал! — улыбающаяся Рамила села за стол со всеми, подмигнув мне. — Когда мы с ним впервые встретились, он был уверен, что подстреленный мной кролик — его. Та охота принесла мне не только пропитание, но и хорошее новое одеяло, — нурты снова расхохотались, а меня хватило на широкую улыбку. Погладив короткий и густой мех импровизированного плаща, я прижалась к нему щекой — настолько он был приятным и теплым. Дрожь и озноб словно от страха куда-то подевались.

— Пока сама себе не добудешь похожий — носи, — понимающе кивнула невеста Висколя, глядя на меня с каким-то странным выражением удовольствия и беспокойства. — Только при одном условии — будешь со мной на охоту ходить. Из лука стрелять умеешь?

— Нет, — призналась я, радостно оглядывая смуглую компанию.

— Научим! — грозно произнесла другая девушка, немногим, кажется, моложе меня, а потом засмеялась. — Нечего Охотнице возится со свитками и древними чтивами. Наша наука не моложе хроник!

Беседа стала неторопливой и ни к чему не обязывающей. Мои собеседники много смеялись и рассказывали истории из своей жизни — в основном случае на охоте или какие-либо их личные находки. Мало-помалу начинали расходиться сначала «не-охотники», а потом и нурты. Я выбрала момент и направилась к дереву, что с самого начала заставило меня восхищаться его мощью. Но я не ожидала такой перемены, произошедшей с ним в густых теплых сумерках.

Кипарис узкой пирамидой пытался дотянуться до облаков, а вот сосед словно затерялся в ароматных хвойных ветках, спрятав свои резные листья которых почти не было видно из-за света. Да, именно света! — из зелени высунулись крупные белоснежные бутоны, распустившись до того как на небе во всю загорится луна.

При виде этого превращения дерева я, кажется, даже забыла как дышать. Медленно подойдя к великанам вплотную, я осторожно шагнула на одеревеневший за века ствол плюща и пошла по серпантину необычной дорожки, боясь касаться красоты Серебряной Лилии, чьи цветы действительно были так сильно похожи на те несчастные на мой взгляд попытки превзойти Серебряного собрата, возникшие в голове. Я не заметила насколько высоко смогла подняться, потому что появившийся в поле зрения распустившийся бутон наконец будто разрешил подойти ближе и коснуться его. Мои руки предательски затряслись, когда я потянулась к светящимся лепесткам. Пальцы осторожно сжали белый бархат, а к носу прокрался еле уловимый аромат. Сладкий, воздушный и такой нежный!.. Даже голова закружилась на какой-то миг, а потом случилось то, что чуть не скинуло меня с высоты вниз, взорвав сознание и ослабив контроль над телом.

Уже схватившись за крупную ветку кипариса и оперевшись о ствол самого дерева, укутавшего объятьями как Света так и хвойными перьями, я пришла в себя. Слезы обжигали лицо, а сердце безумно колотилось в груди, чуть не выпрыгивая наружу. Я укрыла ноги и плечи шкурой-накидкой, желая только одного — чтобы видения не оставляли меня.

Глаза. Серые, как тучи перед бурей, и печальные — глаза молодого мужчины. Он смотрел на меня с тоской, но что-то заставляло его слабо улыбаться вопреки явной грусти. Чуть вьющиеся волосы, светлые, но не золотистые — скорее с темной рыженой, — почти касались плеч неровными локонами и были стянуты на лбу тонким плетеным шнурком. Темно-серый бархатный пиджак в тон глазам с серебряной вышивкой, широкий клеш просторных брюк. На поясе бляшка в виде волчьей головы с блестящими глазами из медовых янтарей. Правую бровь рассекал давний шрам, что только украшало его лицо. Мне же только оставалось признать, что я никогда раньше(ой ли?, или все-таки?) не видела настолько привлекательного мужчины, хоть на первый взгляд ничто не намекало на его «самость». Приходилось лишь предполагать — из-за легкой дрожи по телу и восхищенному трепету в груди. Кажется, он мне хотел что-то сказать, но в этот момент морок исчез.

Я еле сдержалась от нового всхлипа, все глубже зарываясь от реальности мира в зелени кипариса — ближе к стволу и подальше от края ствола. Мне хотелось лишь одного — чтобы все и всё оставили меня наедине с моим беспамятством с тем «прозрением», которое на миг снизошло. Старший, как же хотелось хоть на немного отойти от всего этого безумия! Как же…

Видимо, мой покровитель сжалился надо мной, подарив глубокий сон без видений еще до того как я успела додумать безрадостную и полную надежд мысль.