Глава 22

На столе были разложены самые редкие цветы, травы, и глаза. Я как раз перебирала всё это, когда в дом ввалился Зельборн. Он открыл дверь и застыл на пороге, словно бы сомневался, туда ли он попал. И только когда он прислонился к дверному косяку, я поняла, что дело не чисто.

— Что случилось? — возмущённость в моём голосе была совсем не к месту, но нельзя же так сразу из одной переделки попадать в другую!

— Всё отлично, — проговорил он.

— Ага, отлично, — я подошла к нему ближе.

Нет, правда. Мои глаза меня никогда не обманывают, опять куда-то влип!

— Ну, хорошо, если так, — проговорила я, — А то мне было показалось, что это тебя казнили вместо того, кого следовало бы.

— А что это ты свои богатства перебираешь? — глаза на его бледном лице превратились в две полоски, — Что-то стряслось?

Я махнула рукой, быстро убирая свои сокровища обратно по узлам, да полкам. Верно подмечено — стоит мне немного перенервничать, как мои руки сами собой хватают ценные ингредиенты моего ремесла и остановить меня бывает крайне сложно. Я могу часами сидеть и разглядывать их, это успокаивает меня.

Зельборн лишь смеётся над моей привычкой, а сам чуть что — сразу с духами языками метёт (или чем там, у бестелесных, принято мести). И хоть польза была бы от этого, я бы поняла, а так…

Зельборн, словно призрак, прошёл по комнате и сел на своё законное место, чтобы перевести дух.

Оценив ситуацию, я сунула ему под нос большую кружку морса, предварительно добавив пару слов силы в её содержимое. С меня не убудет, а вот и без того чахлому некроманту это сейчас необходимо. Затем я подкинула пару дров в печь, да поставила котёл на огонь.

— Ну, рассказывай, — проговорил он вдруг фразу, которая едва не сорвалась с моего языка.

— А что рассказывать? — пожала плечами я. — Дрова подорожали, слышал?

— Нет, — равнодушно отвечает он.

— Нескольких лесников какие-то существа растерзали, — пояснила я. — Сегодня узнала.

Некромант лишь покачал головой.

— Ко мне сегодня приходил маг со дворца, — невзначай продолжила я. — Говорит, что мы у него на крючке.

— Вот бездна! — ругнулся Зельборн. — В синей мантии который?

— Нет, — ответила я. — В белой. Какая разница? Хоть вообще без мантии! Хорошее не может длиться долго.

— Значит и правда пора, — рассеянно проговорил он.

Я вкратце рассказала подробности сегодняшнего визита Нэнтрикса, что, впрочем, нисколько не прояснило общую картину.

Зельборн в свою очередь поведал мне о проделанной, хоть и героической, но очень опасной затее. И о том, что опять за ним наблюдал некто в тёмно-синей мантии.

— Ты понимаешь, — отчитывала я его. — Что именно этого от тебя и ждут! Чтобы ты выдал своё некромантсткую сущность!

— Судя по всему, — успокоил меня он. — Им и так уже многое известно.

— Им? — уточнила я. — Почему ты думаешь, что это не один и тот же человек?

— Тот, которого описываешь мне ты, — сказал Зельборн, — другой.

— Но ведь ты не видел вблизи ни того, ни другого! — возмутилась я.

— А много ли для этого нужно? — улыбнулся он. — Пару летающих насекомых, да и всё!

На такое я могла лишь оценивающе кивнуть.

— Тот, что бывает у меня на казне, молод, — продолжал вещать он. — Светловолосый и худощавый.

— Что ж, — подвела я итоги. — Тогда выбора у нас не остаётся — завтра же отправляем осматривать, эти твои стоки.

— Это не мои стоки! — отзывается Зельборн. — Почему не сегодня?

— После вчерашней ночи я и носа не высуну за стены города! — отвечаю я. — А если мне ещё раз доведётся тащить твоё бренное тело на себе, я…

— Под покровом ночи, — с тоном знатока настаивал он на своём, — нас не будет видно.

— Нет, Зельборн! — запротестовала я, — Стены Гонкорала не настолько хорошо охраняются, чтобы вновь рисковать. Завтра утром мы выйдем из города. И если кто-нибудь улучит нас в том, что мы хотим побыть одни — предоставь этого человека мне.

— Этого я и боюсь, — отозвался он. — Ты как колокол — попробуй останови!

Я грозно глянула на Зельборна и он умолк. А не умолк бы — я бы и стала “колоколом”.

Суп в котле был почти готов.

— Да ты на себя посмотри! — проговорила я, помешивая поварёшкой суп. — Тебе не в стоки лезть, а сразу в гроб!

Зельборн фыркнул.

— Завтра на рассвете, — повторила я.

— Ладно, — нехотя согласился он. — Я бы так не торопился, если бы мне не хотелось оставить с носом этого толстого гада!

Я рассмеялась.

— Мне тоже хочется, Зельборн, — отозвалась я. — Мне тоже.

— А это что? — вдруг послышался его возмущённый голос, — Рыба?!

— Ах да! — спохватилась я, вынимая с полки чудом уцелевшую половину принесённой Винрантом рыбы. — Это тебе!

— Вот здорово! — обрадовался он.

Я поставила блюдо разогреться, на решётку рядом с супом.

— Мне всё больше и больше нравится этот тип! — продолжает Зельборн. — Почаще бы он нас навещал!

— А вот тут вынуждена тебя огорчить, — осадила его я. — Больше мы его не увидим.

С минуту в комнате воцарилось скорбное молчанье.

— Ну и бездна с ним! — вдруг заметил Зельборн оживившемся голосом. — Мы вот-вот снимемся с якоря, и прощай Гонкоралл!

— И тогда, — мечтательно глядя в окно, продолжила я его мысль, — мы отправимся в далёкое странствие, как и раньше. Будем долго трястись в карете, на пути в новый город. Найдём себе новый дом, и проживём ещё добрых тридцать лет, прежде, чем пуститься в новое путешествие. Ах, как это романтично, Зельборн!

— Ещё бы! — усмехнулся он. — В бездну этот Гонкоралл, с этими придворными магами, алчными толстосумами и бесконечными лабиринтами улиц! Мы ведь не вчера родились, Анимара! Они все одинаковые, все! Есть только мы, и важнее этого ничего нет!

— Ах, Зельборн! — воскликнула я, зажигаясь от не свойственного ему красноречия, — Какая восхитительная речь! Говори так почаще!

— Ну, нет уж, — сконфузился он.

И мы слились в долгом и одухотворённом поцелуе, а чёртов суп стал выкипать так не вовремя, сильно шипя на нас за нашу нерасторопность.