Ее новая жизнь

Когда демон ушел работать, оставив меня в одиночестве на кухне, я доела бутерброды, допила свой кофе, помыла посуду, затем допила кофе Макса — не пропадать же добру. И лишь позже сильно пожалела о содеянном. Видимо, напиток был из дорогого сорта, потому что после второй чашки почувствовался внушительный прилив адреналина. Поразмыслив пару минут, на что бы потратить внезапно явившуюся энергию, я решила прибраться в доме. Ибо слой пыли на некоторых поверхностях явно намекал на необходимость этого. У Макса, судя по всему руки до этого не доходили, мои же в данный момент времени просто требовали работы. Что ж, грех не воспользоваться.

Включив на компьютере любимую подборку музыки со своей сетевой страницы, я слазила в кладовку за ведром, шваброй и прочими принадлежностями и в итоге потратила на все про все весь субботний день. Причем, сама не заметила, как. Ладно хоть перекусить в обед ума хватило! Когда же я без сил рухнула на кровать рядом с компьютером, часы на нем показывали пять вечера. Мда, вот так качественно и плодотворно был смыт этот день. Зато теперь я окончательно убедилась, что подобные дворцы хороши только на картинках: убираться в них — убьешься! И это только первый этаж! Нет уж, правильно мне не захотелось здесь жить!

Решив собираться домой, я спрятала уборочный инвентарь обратно в кладовку, но случайно глянув в висящее на двери зеркало, передумала уходить прямо сейчас. По достоинству оценив свое чумазое, растрепанное отражение, я направилась в ванну: надо было привести себя в порядок, дабы не пугать таксиста.

После душа, а вернее пенной ванны, мое отношение к дому несколько поменялось: у меня в квартире так не побрязгаешься. Централизованного горячего водоснабжения там не было в принципе, а бойлера хватало лишь на быстрое омовение. Правда, на пену я извела практически половину флакона шампуня, но решила, что возмещу ущерб при первой возможности. Хотя, строй разнообразных флакончиков на угловой полочке намекал на отсутствие этой необходимости. Похоже, за своими волосами Макс тщательно следил, видимо, поэтому они у него были шикарными: густые, длинные, красивые. Стыдно признать, но в большей степени на них я и купилась, там в кафешке. Наверное, в детстве перечитала книжек с картинками длинноволосых рыцарей. Или в юности пересмотрела слишком много рок-клипов. С наслаждением вдохнув терпкий аромат пены, в котором смешались лимон, бергамот и китайский имбирь, я закрыла глаза и погрузилась в воспоминания о прошедших днях. Мне вспомнились боулинг, океанариум, каток, тир. И все это было ярко и красочно, но самым теплым и греющим душу было воспоминание о прошлой ночи, когда я, лежа на плече Макса, чувствовала ладонью стук его сердца. Видимо, для меня это и есть счастье.

Всласть накупавшись, я завернулась в полотенце и вернулась на кухню, решив выпить чай, пока сохнут волосы. Налив полную чашку, я поставила ее на стол, и тут мой взгляд упал на висящую на спинке стула куртку, напомнив о наказе Макса. Вопрос денег в отношениях для меня всегда был сложным. Причем, не только в любовных, но и в дружеских. Помню, однажды, когда дела у меня были совсем плохи, Наська исключительно из лучших побуждений оплатила мой долг за квартиру. Естественно, тайком. Узнав, я сильно расстроилась и успокоилась, лишь вернув ей все до копейки, хотя та стойко отнекивалась. Но для меня это было неправильно. Я чувствую себя ущербной, если не могу самостоятельно удовлетворить свои базовые потребности. Покупка еды, одежды и оплата крыши над головой для меня святое. Но с другой стороны, раз уж меняется жизнь, может стоит пересмотреть принципы? Ведь неправильно чтить лишь то, что важно для тебя. У других тоже могут быть свои идеалы, которые надо как минимум уважать, если тебе эти люди дороги.

Придя к такому умозаключению, я решила пойти на компромисс: выгребла из бумажника всю наличность. В конце концов, если я люблю Макса, то должна о себе заботиться. Я люблю Макса…Надо же, это звучало так естественно, что ни на йоту не подвергалось сомнению. Вот и не верь после этого в любовь с первого взгляда! Закономерно пришедшая следом мысль о подлом демоническом колдовстве живо напомнила мне реакцию парня на шутку о контракте. Столько искренней обиды во взгляде я еще ни разу ни у кого не видела. Поневоле вспомнится сравнение о божьем даре и яичнице.

Около восьми вечера к дому подъехало такси и я, взяв с полки в прихожей ключи, вышла на улицу и заперла входную дверь. Было прохладно, сгущались сумерки. Разобравшись, как открыть и главное закрыть ворота, я покинула территорию дома и забралась в стоящую неподалеку машину. По привычке на пассажирское сиденье, но водителю, похоже было без разницы. И через мгновение я даже поняла, почему. Таксистом оказался лучший Лешин друг — Антон. Гладковыбритый голубоглазый юноша с татуировкой на затылке.

— Ага, значит верно Лешик болтал, — усмехнулся водитель, заводя мотор, едва закрылась моя дверца.

— Ой, привет, — от неожиданности ничего лучшее мне в голову не пришло.

Первые десять минут пути прошли в тишине. Антон спокойно вел машину, не отрывая взгляд от дороги, я же смотрела в окно, прикидывая планы на завтра. Однако, выехав на трассу, парень заговорил:

— А ведь Лешка на тебе жениться хотел. Думал, нагуляться за полгодика, чтоб на всю оставшуюся жизнь хватило, а к осени тебе предложение делать. Даже кольцо купил.

— И, по его мнению, я должна была сидеть и ждать, когда он соизволит нагуляться? — искренне изумилась я, даже как-то не подумав промолчать.

— Была бы нормальной бабой — ждала, — уверенно кивнул Антон. — Всласть нагуляться — святое право любого мужика. Потому что таскаться по бабам после свадьбы — не по-мужски.

Здесь чисто из возмущенного любопытства я уточнила:

— Интересно, а со мной Лешику чего не гулялось?

Выражение лица парня красноречиво говорило: по его мнению, какая-то «элементарная» жизненная вещь явно проскочила мимо моего понимания. И он таки решил меня просветить:

— Понимаешь, Кать, есть те, с которыми гуляют, и те, на которых женятся. Ни один нормальный мужик не позовет замуж ту, чьи кабацкие фотки можно найти в сети. На потасканных жениться — удел неудачников.

Антон продолжал что-то еще говорить, но я практически не слушала. В очередной раз жизнь доказала мне, что нельзя спешить с выводами. Похоже, я жестоко ошиблась, предположив, что Леша использовал меня, как стартовую площадку. Нет. Ему просто накапали на мозги «правильной» философией. Как же много бед происходит от того, что людям необходимы ориентиры в жизни, именуемые идеалами! Проблема в том, что, если человек не способен выстроить их сам, их строят за него. И редко когда это добром заканчивается. Вот уж воистину «не сотвори себе кумира».

Всю дорогу до дома Антон продолжал делиться со мной своей жизненной мудростью, которую, наверное, навешал и Лехе. Ибо и про компенсацию тут было, и про шалаву, и про многое-многое еще. Однако завершилось все крайне неожиданным выводом. Остановив машину недалеко от моего подъезда, Антон довершил свой монолог:

— Но знаешь, это все закономерно. Лешик как с детства был лопухом, так им и остался. Я честно пытался ему помочь, но видимо судьба у него такой — в дураках ходить. Ты же в курсе, что он с пневмонией в больнице лежит? Весной пневмонию схватить! Это надо быть тем еще неудачником!

Ничего не ответив, я поскорее расплатилась, махнув рукой на сдачу, и вышла из машины. Все-таки жизненные истины — жестокая штука. Всем известно, что у каждого есть право на ошибку. Только почему-то цена некоторым из них — здоровье, а то и жизнь. И никогда не угадаешь, кому и чем твоя оплошность отзовется.

Войдя в подъезд, я достала мобильник и включила фонарик. По нашим ступеням без освещения ходить опасно, а лампочек в доме отродясь не было. На площадке четвертого этажа мне встретился сюрприз в виде сидящего под моей дверью котенка. Серый шарик, нахохлившись, жался к косяку, а стоило мне чуть приблизиться, как он жалобно замяукал. Я присела рядом с ним на корточки, и котенок, с радостным урчанием полез мне на колени, отчаянно карабкаясь по джинсам. На вид зверенышу было не больше пары месяцев. Дымчатое, пушистое, зеленоглазое чудо, естественно, легко нашло подход к моему сердцу, заглушив какие-либо доводы разума. Я занесла котенка в квартиру, а сама направилась в ближайший супермаркет за каким-нибудь лотком и кормом. Благо финансы позволяли.

Когда я вернулась домой, котенок снова принялся радостно мяукать и пытаться забраться наверх по моим джинсам. Отцепив от колена повисшего на нем зверька, я вместе с ним в одной руке и пакетом в другой — прошла на кухню. Там, сгрузив и то и то на пол, включила свет и полезла в шкаф за блюдцем, приятно удивившись вымытым чашкам. Похоже, пока я в четверг собиралась, демон мне посуду помыл. Эх, даже стыдно как-то стало: вселенская сила за меня порядок в доме наводит. Нехорошо.

Налив в блюдце молока, я поставила его перед мохнатой мордашкой, и та с наслаждением в него уткнулась. Зря Макс переживал, как мне тут одной придется. Вот уже и не одной. Полюбовавшись еще пару секунд на питающееся чудо, я ушла разбираться с его туалетом. Забавно, но стоило мне только все приготовить, как котенок сразу же прибежал к лотку и, в общем-то без подсказок сообразил, зачем его тут поставили. Удовлетворившись понятливостью зверенка и уверовав в ее дальнейшее развитие, я умылась и ушла спать. Уборочный день вымотал меня до невозможности, поэтому бардак в своем жилище мной посчитался несущественным.

Воскресное утро началось непривычно рано: почти в пять утра. Этому способствовал мохнатый орущий будильник, рассевшийся у меня на груди. Кое-как открыв глаза, я сняла котенка с себя, переставив его на край кровати. Хорошо хоть впотьмах не промахнулась — за окном еще только-только начинало сереть. Однако зверь умолкать не хотел, поэтому пришлось встать и насыпать ему корма. Но не тут-то было: стоило мне лечь обратно в постель, как котенок буквально материализовался у моего изголовья и снова завопил. Беспокоит что ли чего? Сев, я взяла мгновенно успокоившееся животное на руки, а через несколько минут экспериментов поняла, что болело у котенка. Вредность, не иначе. Ибо оно начинало вопить, как только я клала голову на подушку. Похоже, ему был принципиален мой подъем.

Поняв, что заснуть не получится, я поплелась в ванну. Ладно, зато будет больше времени на подготовку к собеседованию. Умывшись, я сделала себе кофе и включила компьютер. Однако стоило мне сесть за стол, как перед монитором вновь материализовался серый пушистый шарик и протяжно вякнул:

— Мя-я-яу!

— Чего ты хочешь? — прямо спросила я. — Меня поднял. Еда у тебя есть, лоток чистый. Чего тебе еще надо?

— Мя-я-яу! — снова сказало вредное чудо, причем, как мне показалось, кивнув головой в сторону кухни. Хотя в рассветных сумерках и не такое пригрезиться может.

Пересадив котенка себе на колени, я запустила браузер: надо было изучить подробнее вакансию, чтобы составить резюме, как нас учили на факультативе. Однако заняться делом мне так и не дали. Я глазом не успела моргнуть, а котенок уже снова сидел перед монитором, загораживая, пусть и не большую, но все же его часть. Бой за стол длился у нас около десяти минут. Потом мне это надоело. Взяв животное в руки, я отнесла его в ванну и закрыла дверь. Но когда вновь пришла в зал, то буквально остолбенела: котенок сидел перед монитором. Если бы такое со мной случилось хотя бы месяц назад, то я бы, наверное, с визгом вылетела из квартиры и вряд ли бы туда вернулась, решив, что новое жилье по нервам выйдет дешевле. Но после знакомства с Максом мое мнение по этому вопросу несколько поменялось. Тихо отступив на кухню, я, не сводя взгляда со входа, достала на ощупь из шкафа чугунную сковородку, и собиралась с ней вернуться в зал, но вдруг за моей спиной раздалось покашливание. Резко обернувшись, я увидела на подоконнике нечто маленькое, ростом с трехлетку, сплошь заросшее волосами, но в принципе человекоподобное. Последнее обстоятельство навело на интересную мысль, которую мне захотелось тут же превратить в действие. Прижав к груди сковородку, я робко спросила:

— Ты кто?

Оглушительно чихнув, некто проокал:

— Домовой я. Хотел с тобой по-правильному, да не вышло. Совсем бестолочоми вы, люди, сделолись, — и не дав мне что-либо возразить, домовой оглядел себя и грозно велел. — Одежу кокую справь-ко мне живо!

На всякий случай не выпуская из рук сковороды, я ушла в зал и, порывшись в шкафу, нашла довольно просторную черную футболку с золотистой рок-атрибутикой. Резко выпроваживать гостя пока не хотелось, ведь он скорее всего друг Макса, и если уж не доверия, то хотя бы минимального уважения и гостеприимства заслуживал. А то мало ли что. Да и как-то не хотелось верить, что нечисть ко мне сама по себе косяком повалила.

Вернувшись на кухню, я протянула домовому футболку. Напялив ее, он придирчиво оглядел себя и возмущенно вопросил:

— А кушак где?

— Что? — не поняла я.

— Вот говорю же, совсем оглупели! — покачал головой домовой и пояснил. — Пояс к рубахе где? И порты надобно!

Так во имя гостеприимства мне пришлось расстаться еще и с белыми трикотажными бермудами, а также с красным шарфиком. Когда домовой во все это обрядился, то, видимо, подобрел, ибо тон его стал мягче.

— Вот и хорошо, — сказал он, сдвигая пояс узлом набок, а затем посмотрел на меня и продолжил, уперев руки в боки. — Коли велено мне служить тебе верой-правдой, то предупреждаю сразу — будешь кислое молоко подсовывать, али сметаны не докладывать, не обессудь! Вера будет, правды — нет! Но ежели обижать не будешь, то хату твою сберегу, по хозяйству помогу, за скотиной присмотрю, недругов от жилища отважу, жизненной мудрости научу!

— Спасибо, — ошарашено выдохнула я, все еще прижимая к груди сковороду.

— Спасибом сыт не будешь! — проворчал домовой, усаживаясь на подоконнике. — Давай-ка печку топи, да еду готовь! У меня, почитай, со времен правления Олега маковой росинки во рту не было! Меня сюда моментом отправили! Даже покушать не дали!

Тут до меня потихоньку начало кое-что доходить, однако ругаться, не удостоверившись в правильности догадок, мне не хотелось. Поставив сковородку на плиту, я все-таки подошла к холодильнику и достав оттуда кастрюлю с крольчатиной и дуршлаг с рисом, невинно поинтересовалась:

— Кто ж так с вами посмел-то?

— Известно кто! — усмехнулся домовой. — Бес твой! Лишь они над нами такую власть имеют!

Что и требовалось доказать. Прикинув в уме план умеренного гостеприимства с весьма вежливым закруглением, я перешла к его осуществлению. Лучше расставить все точки над i сразу, чтоб сюрпризов не было.

— Понятно, — улыбнулась я, открывая крышку кастрюли. — Уважаемый…

— Василь Пафнутич я, — правильно расшифровал мою заминку гость.

— Василь Пафнутич, я ценю вашу заботу о моем хозяйстве, но правда, не надо…

В этот миг гость прервал меня грозным воплем. Резко встав на ноги и сжав кулаки он возмущенно и зло заголосил:

— Ах ты так?!!! Домового гнать вздумала?!!! Хочешь, чтоб все окрестные кикиморы на хату твою слетелись?!!!!!

Его тон и вид живо заставили меня пойти на попятную. Взъерошенные, вздыбленные волосы, пылающие гневом золотистые глаза и выпяченная колесом грудь, выглядели внушительно. Чуть не выронив от такой неожиданности крышку, я залепетала:

— Нет-нет, что вы! Я имела в виду, что усердствовать слишком не надо.

— То-то же, — кивнул Василь, пригладив волосы, и снова сев на подоконник.

Про себя же я решила при первой возможности донести до Макса то, что не удалось донести до домового. А именно, что «одна» для меня значит «без посторонних в квартире», ибо похоже, что демон понял меня не совсем верно. Забота, конечно, штука приятная, но не когда она претендует на свободу и независимость. Я привыкла сама решать, кого пускать к себе в дом, к себе в жизнь, к себе в душу. Это мое право.

— А силою в твою хату я бы и не вошел, — пожал плечами Василь. — Ты сама меня вчерась пустила.

«Ты еще и мысли читаешь!» — по привычке молча возмутилась я, к счастью, обойдясь без нецензурных эпитетов. Но домовой все равно на мой риторический вопрос удивленно задал встречный:

— Конечно, а как же без этого-то?

Посмотрев в глаза нечистой силе, я решила, не отвечать. А то кто их знает, насколько они обидчивые, и как свои обиды потом компенсируют. Нет уж, лишних проблем мне сейчас точно не надо! И так хватает: собеседование завтра, пятница скоро и диплом не за горами! Поэтому на всякий случай, чтобы не надумать ничего лишнего, (хотя очень хотелось) я просто занялась завтраком, напевая про себя бестолковую детскую песенку о хоре и просторах. Из нее мне помнились только один куплет и припев, и может быть именно поэтому на десятом повторе домовой сделал вывод:

— Кошмар, люди! Уж сколько веков прошло, а у вас все равно одна ерунда в голове бродит!

Стиснув зубы, я разложила по тарелкам еду и поставила перед домовым его порцию.

— Вкусно, — кивнул он после первой ложки. — Хорошо стряпаешь.

На это я вновь ничего не ответила, лишь взявшись за свою ложку, пошла на одиннадцатый круг простор. Главное дожить до возвращения Макса. Дергать по ерунде его не хочется, как и допускать, чтобы ерунда переросла во что-то серьезное. Поэтому пока есть возможность, как говорится, «улыбаемся и машем».

После тихого непродолжительного завтрака я поставила тарелки в раковину и направилась в зал заниматься резюме, однако в дверях меня настиг возмущенный вопль:

— А посуду мыть кто будет?

— Мне работать надо, — ответила я, не собираясь останавливаться. Но пришлось: домовой возник прямо у меня на пути.

— Мытье посуды чем не работа? — вопросил он, снова встав в позу сахарницы.

Решив, что нервы мне дороже, я развернулась и пошла к раковине, правда мысленно заголосив не про просторы, а про лодочника. Тоже хорошая песня. С подходящим для меня смыслом. Особенно в припеве. Я терпеть не могу, когда кто-то мной командует. От родителей, в принципе, поэтому и сбежала. Мой дом — моя жизнь! Однако, домовой эту мысль то ли не услышал, то ли проигнорировал, походу моего занятия посудой заведя лекцию о роли женщине в хозяйстве.

Терпение мое окончательно лопнуло, когда после посуды мне вполне серьезно велели «мести горницу». Дабы не обострять конфликт я, нагло соврав, что ухожу в поля, собралась, вышла из квартиры и, спустившись к подъезду, заказала себе такси до дома Макса. В конце концов, он в моем жилище канитель устроил, значит я вполне могу воспользоваться его. В разумный разговор с Василем мне почему-то не верилось. Слишком уж скептически я относилась к возможности компромисса между старославянской и современной философиями. По крайней мере, проверять его возможность без готового на завтра резюме не хотелось. Эдак на обоих фронтах проиграю. Нет уж, решаем проблемы по мере их важности. Сначала резюме!

Через пятнадцать минут ожидания ко мне подъехала чихающая и чадящая колымага неопределенно-ржавого окраса. Удостоверившись у водителя, что это и есть мое такси, я села в машину позади него. За рулем сидел мужичок лет сорока. Ярче всего в его облике выделялся курносый нос и кудрявая чуть седая шевелюра. На выезде из двора дядя достал мобильный и позвонил, судя по контексту своей жене или близкой подруге. Монолог звучал примерно так:

— Что, б.., проснулась? Ты, х…, во сколько вчера, с.., прие…?...

И в таком духе разговор продолжился, выдерживая синусоидальный ритм злости и мата. Терпеть не могу безвыходные положения! Конечно, понятно, что у человека эмоции, которые он хочет в полном объеме излить на свою «половину», но я-то почему должна в той же грязи находиться? И как назло наушники не подумала взять! От нечего делать, я заткнула уши и уставилась в окно. Воскресным утром город был практически пустым, так что вряд ли можно было увидеть что-то интересное. Однако на центральном перекрестке я заметила крайне интересную вещь, а именно огромный черный джип, летящий прямо нам в бок. Все произошло настолько быстро, что я даже ничего особо не успела сообразить. Наверное, оба водителя синхронно ударили по тормозам, под визг которых я сначала чувствительно приложилась носом о спинку водительского кресла, а затем под глухой звук удара меня практически отшвырнуло к противоположной дверце, стукнув об нее головой. Забавно, но в этот момент мне совершенно некстати вспомнилось, как каждый раз, когда я садилась в машину, Макс мне говорил: «Пристегнись». Теперь точно всегда буду!

— Ты куда, баран, на красный прешь!!! — услышала я сквозь легкий шум в голове чей-то возмущенный голос. Кое-как придя в сидячее положение и зажав рукой нос, из которого потекла кровь, я посмотрела в водительское окошко и увидела стоящего рядом с машиной возмущенного водителя джипа. Мужчина в белой футболке указывал на светофор, на котором для нас действительно горел красный. Таксист в ответ что-то заверещал про «я щаз позвоню, узнаешь у меня», но мне это все слушать совершенно не хотелось. Открыв дверцу, я выбралась на воздух. Примерно в тот же момент из джипа вышла девушка в цветастом шерстяном платье и, подойдя ко мне, обратилась к копающемуся в мобильнике водителю джипа:

— Вов, у нее кровь!

— Положи ее на сиденье, в аптечке лед есть, — мельком глянув на меня ответил Владимир и снова закопался в мобильник.

— Пошли, — обняв за плечи, девушка повела меня в джип. — Ума не приложу, каким чудом Вовка затормозить смог! А этот, извини, олень, он тебе кто?

— Таксист, — ответила я, забираясь на кожаное пассажирское сиденье.

— Понятно, — девушка, встав рядом со мной, достала из бардачка аптечку и протянула мне пакет с сухим льдом, предварительно разломив его. — Голова кружится, тошнит?

— Да вроде нет, — ответила я, прикладывая компресс.

— Повезло тебе! — продолжила между тем собеседница. — У меня подруга в похожей аварии на полгода без ног осталась! Удар как раз в твою дверцу шел, но Вовка как-то вывернуть ухитрился, что только углом задело!

В этот момент в машину вернулся водитель. Забравшись на свое место, но обратился ко мне:

— Убери компресс, дай посмотрю, что с носом, — и видя мое замешательство, пояснил. — Я травматолог. Кроме носа что-нибудь болит? Плечо? Нога? Бок? Дышать больно?

Получив мои отрицательные ответы, но все же мельком осмотрев меня, Владимир удивленно цокнул:

— Надо же! Ну ты везучая! Только нос разбила, причем, даже не сломав! Возвращай компресс на место!

Затем, опустив спинку моего кресла в почти горизонтальное положение, он добавил:

— Скорую я вызвал, так что пока лежи.

Сообразив, чем все дальнейшее может кончиться, я попыталась встать, пояснив:

— Не-не-не, никаких больниц! У меня завтра собеседование, мне резюме делать надо!

Однако меня живо уложили обратно, грозно велев:

— Лежи! А то прочту лекцию про последствия вовремя не выявленных сотрясений! Пусть тебя нейтральные врачи осмотрят, а то вдруг я не адекватен после происшествия!

Пришлось подчиниться. В итоге практически половина воскресенья была убита на мороку с бумажками. От госпитализации «для наблюдения» я отказалась, как и от мысли ехать в дом Макса. Так как джип Владимира был на ходу, то после окончания всей мороки он докинул меня до дома. Остановив машину у подъезда, водитель достал из кармана визитку и ручку. Что-то написав на обратной стороне карточки мелким убористым почерком, он протянул ее мне со словами:

— Это моя визитка. Если надумаешь на меня в суд подать, позвони, предупреди.

— В суд? — не поняла я.

— Ты, как пострадавшая в ДТП, имеешь право в течение, по-моему, полугода подать в суд на возмещение моралки. Причем, иск может быть к любому из нас, — пояснил мне Владимир. — Это твое право, но просто на всякий случай прошу предупредить, чтоб я заранее имел в виду. На обратной стороне я тебе там написал, что можно сделать, чтоб голова меньше болела и быстрее прошла, раз уж ты от больницы отказалась.

— Спасибо, — ответила я, беря визитку. — Но уж в суд я подавать не буду — мороки больше, чем прибыли.

— Это точно, — вздохнул Владимир и, качнув головой добавил. — Надо же, такое воскресенье гад испортил!

— У нас сегодня годовщина знакомства, — подала голос сидящая на заднем сидении девушка.

— Ладно еще так вывернулись, — усмехнулся Владимир. — Я думал, что ваше корыто просто сомнется. Вот и не верь после этого в чудеса!

Решив, что пора прощаться, я открыла дверцу, сказав:

— Спасибо, что довезли и поздравляю с годовщиной!

Девушка поблагодарила меня в ответ, Владимир же вышел на улицу вместе со мной, пояснив:

— Хочу сдать тебя на руки родственникам и убедиться, что они поймут, что в аптеке купить.

— Так я одна живу, — пожала я плечами, направляясь к подъезду, но по лицу Владимира сообразив, что может быть дальше, живо пояснила. — Я подруге позвоню, она ко мне приедет.

— Звони, — кивнул мужчина, открывая передо мной подъездную дверь, однако глянув в темноту, добавил. — Как до квартиры дойдем. А то на этой лестнице только по мобильнику и разговаривать! Кошмар, куда у вас управляющая компания смотрит?

— Так у нас ее, по-моему, и нету, — ответила я, шагая вверх, держась за перила.

В прихожей мне таки пришлось выполнить свое обещание: набрать Наську. Подруга ответила после третьего гудка:

— Алло!

— Насть, привет, — осторожно начала я. — Слуш, ты только не пугайся, но мне помощь нужна.

— Он тебя бросил?! — испуганно вопросили в трубке.

— Э… нет, — ответила я, кое-как сообразив, о чем речь. — Макс в командировке, а я в аварию попала. Но ничего серьезного! Так, немного головой ударилась. Мне нужно, чтобы ты мне кое-что из аптеки привезла и пару часов со мной побыла на всякий случай. Ты сможешь?

— Что купить? — без предисловий отозвалась Наська.

На этом моменте Владимир забрал у меня телефон и сам пообщался с моей подругой. За пару минут они обо всем договорились и мужчина, велев мне лежать и поправляться, вышел в подъезд. Когда я осталась в квартире одна, то доплелась до зала и легла на диван, закрыв глаза. Голова ощутимо болела, а заодно появилась слабость.

— Ох, бяда-бяда! — вдруг раздалось у моего изголовья.

Открыв глаза, я увидела стоящего рядом Василя, напряженно ощупывавшего мою голову.

— Ох-хо-хо, бяда-бяда! — продолжал сокрушаться домовой. — Ох, бедный я, несчастный! Бес явится, всю душу из меня вытрясет!

— Из тебя-то за что? — поморщилась я, переворачиваясь с бока на спину.

— Не уберег ведь! — ответил Василь, кладя пальцы мне на виски.

Подумав, что кое в чем домовой прав, я предложила:

— А давай ему ничего не скажем?

Ибо как-то не хотелось проверять, что способен Макс сделать из соображений мести. Ведь по мне месть для того, за кого мстят, совершенно бесполезная штука. От нее становится легче только тому, кто мстит: так он как раз оправдывает свою неспособность уберечь. Но если этот кто-то не будет знать, что от чего-то не уберег, то и мстить никому не захочет. А значит и себе, и мне нервы сэкономит. И пусть это даже пойдет в разрез со вселенской справедливостью! Я посмотрела, как она на Лехе отработала — хватит. Нервы мне дороже.

— Бесполезно, — между тем вздохнул домовой, шершавыми пальчиками потирая мне виски. — Мысли твои прочтет и все.

— Мои мысли он читать не может, — сказала я, отметив, что головная боль отступает.

— Эвона как! — изумился Василь. — Да, девка, видать крепко ты беса-то зачаровала. Ну ладно, поглядим, что будет. Поспи пока!

С этими словами домовой тихонько дунул мне в лицо, и я мгновенно провалилась в сон. Правда, без сновидений.

Проснуться мне удалось уже около девяти часов вечера. Открыв глаза, я увидела, что за столом сидит Наська, читая книжку, а на коленях у нее, свернувшись клубком, спит котенок.

— Привет! — вяло улыбнулась я, садясь на диване.

— Куда собралась? — грозно вопросила подруга, отложив книгу. — В ванну надо? Пошли, отведу.

— Насть, все в порядке, — ответила я, поднимаясь на ноги. Причем, даже не соврав: голова у меня полностью прошла и даже слабости не чувствовалось.

— Знаю я твое в порядке! — проворчала Наська, вставая и перекладывая котенка на стул. — В Интернете уже новость лежит, так что можешь не рассказывать мне байки про ничего серьезного.

Подойдя ко мне, подруга велела:

— Давай-ка держись за меня, а то вывалишься и здесь еще об какой-нибудь угол треснешься!

Решив, что спорить бесполезно, я уцепилась за протянутую руку и позволила Наське довести себя до ванной. После умывания мне вновь пришлось улечься в постель, а подруга принесла с кухни стакан воды и пару таблеток.

— Вот, выпей, чтоб голова не болела, — сказала Наська, протягивая мне принесенное.

— У меня не болит голова, — отмахнулась я и уточнила более важную для меня вещь. — А на каких сайтах новость лежит? На крупных или у местных групп в соц.сети?

— Пей! — велела Наська, снова тыкая в меня пилюлями. — На местных лежит. А что, тебя интересует широкоформатная слава?

— Наоборот, — ответила я, убирая ее руку. — Слуш, не говори ничего Максу. Ладно?

— Обязательно скажу! — пообещала Наська. — Пусть он от этого таксиста мокрое место оставит!

Не став говорить, что именно этого и опасаюсь, я попробовала привести более весомый довод:

— Я не хочу его зря волновать. Я бы и тебе не позвонила, если б не крайние обстоятельства. Все обошлось — обошлось. У Макса и так забот хватает.

— Будешь меня слушаться — не скажу, — выставила ультиматум подруга.

— Шантаж? — уточнила я.

— Ну если по-хорошему не понимаешь! — развела руками Наська и вновь протянула мне таблетки. — Пей давай!

Пришлось подчиниться. Проглотив лекарство, я запила его водой и, поблагодарив, спросила:

— Надеюсь я тебе не сильно испортила воскресенье?

— Всего лишь оторвала от просмотра нового биографического фильма про Джулиуса, который я мечтала посмотреть всю неделю, — ответила Наська, забирая у меня стакан и ставя его на стол. — Кстати, а откуда у тебя эта прелесть? Макс подарил?

Проследив за взглядом подруги, я увидела умильно потягивающегося на стуле котенка и подтвердила предложенную мне весьма правдивую версию.

— А как это чудо зовут? — ожидаемо поинтересовалась Наська, беря пушистика на руки и усаживаясь на стул.

— Это Василь, — вздохнула я, соображая, а как бы мне теперь подругу ненавязчиво выпроводить. Ибо резюме было так и не сделано, а судя по настрою, за компьютер меня Наська сможет пустить лишь через свой труп. К счастью, последняя мысль живо подсказала идею, которую я тут же попыталась реализовать. — Ладно, Насть, я уже точно в порядке, так что езжай домой, пока автобусы ходят. А то поздно уже, а если ты такси возьмешь, я за тебя переживать буду.

— Так я у тебя на ночь останусь, — пожала плечами подруга. — Спальник возьму и на кухне лягу. Родители уже в курсе.

Закрыв глаза, я откинулась на подушку, в очередной раз убедившись в еще одной жизненной истине. Лучшие побуждения — самая страшная вещь на свете! Ведь не отвертишься теперь! А хотя, чего это я так категорично-то? Люди ж иногда понимают, если с ними по-хорошему договориться.

— Насть, — вкрадчиво начала я, открыв глаза и посмотрев на подругу. — А можно тогда тебя еще кое-о-чем попросить?

— Ну? — уточнила та, поглаживая котенка.

— Мне надо на завтра резюме сделать. У меня собеседование в девять, а я так и не садилась за него.

Стоит ли говорить, что было дальше? Да, дальше был получасовой спор про постельный режим до конца недели, про чувства, права и обязанности любимых людей, про свободу, независимость, принципиальность, дурость и прочее-прочее. В итоге мы сошлись на компромиссе, решив, что Наська мне резюме сделает, но на собеседование я не пойду — просто отправлю по почте. Причем, если бы таблетки действовать не начали, ощутимо погружая меня в сон, то, возможно, победа осталась бы за мной. Но пока удовлетворившись хоть этим итогом, я легла спать, прикидывая стратегию к завтрашней битве. Ибо было ясно, что подруга в универ не поедет, а останется меня караулить. А значит, утром снова будет бой за право выхода из дома. Самый крайний вариант — поругаться, я даже не рассматривала. Хотя бы потому, что Наська его просечет на раз и на конфликт не пойдет. Плавали — знаем. Но самое забавное, что я прекрасно понимала: на ее месте я бы вела себя точно также. Еще б и к кровати привязала. Но, находясь на своем месте, с такой узурпаторской позицией я была категорически не согласна! Вот она — жизненная теория относительности взглядов на предмет.

К счастью, утром мне несказанно повезло: домовой поднял меня с первыми солнечными лучами. Воздав хвалу старославянским традициям, я живо собралась, старясь случайным шорохом не разбудить спящую на кухне подругу и, скинув на флешку резюме, поскорее выбежала из квартиры, спасаясь от боя бегством. Ничего, погуляю по городу пару часиков, перекушу в круглосуточной кафешке, заодно мозги проветрю.

В предрассветных сумерках было прохладно, в лицо дул северный ветер, а под ногами попадались лужи. Похоже, ночью прошел дождь. Идя по направлению к центру города, я перебирала в уме вопросы, которые могли быть заданы на собеседовании, а заодно вспоминала все факультативные лекции. Итак, самое главное показать себя уверенной в себе. Если что-то мы знаем, то отвечаем: «Пути решения данной проблемы мне известны». Если не знаем — «Данная проблема мне раньше не встречалась, но пути решения найти можно». И т.д., и т.п. Погруженная в свои мысли, я не заметила, как набрела на весьма большую неприятность. А именно стаю бродячих собак, копошащуюся у помойки. Я заметила их, только когда вожак предупредительно зарычал, выйдя на дорожку в нескольких шагах передо мной. Остальные псины овчаристого вида просто подняли головы. Какое первое правило при попадании в подобную ситуацию (ну кроме стараться не попадать в такую ситуацию)? Ни в коем случае не показывать страха. Увы, у меня не получилось. Ноги буквально приросли к земле, сердце, бешено заколотившись, казалось, подскочило к горлу, а на лбу и ладонях выступил пот. Вожак это моментально учуял, сменив рычание на весьма агрессивный лай. Остальная стая, бросив свою закусь начала медленно приближаться к нам. Но вдруг, когда по глазам псины я поняла, что она вот-вот бросится, прямо передо мной возник силуэт простоволосой женщины в расшитом узорами балахоне. Взмахнув руками, она заставила собак, заскулив, сбежать прочь, а затем повернулась ко мне и сказала:

— Бесу было обещано, что я спасу тебя трижды. Будь осторожна дитя! Дважды в твою судьбу я уже вмешалась!

С этими словами женщина растворилась в воздухе, оставив меня одну. Заметив вдалеке автобусную остановку, я заставила себя добрести до лавочки, несмотря на то, что в глазах темнело. Опустившись на холодные доски, я уронила голову на руки и просидела так, пока ко мне не подошел дворник. Судя по всему, на лавочке я пробыла больше получаса — на улице заметно посветлело. Заверив мужчину, что все в порядке — просто закружилась голова, я поднялась и продолжила путь. Правда, теперь внимательно смотря по сторонам.

После случившегося мое мнение о навязанной заботе несколько поменялось. Все-таки хорошо, когда рядом есть близкие люди, которым небезразлична твоя судьба. Мы не всегда можем адекватно оценить происходящее с нами, ведь мы смотрим на все изнутри своего контекста. И какие-то вещи можем просто не увидеть, полностью погруженные лишь в то, что нам интересно. Именно тогда и появляются ошибки. Иногда роковые. Это как бродить с завязанными глазами у края пропасти. Хорошо, если тот, кому ты дорог, успеет или развязать тебе глаза, или вовремя схватить за шиворот. Но самое печальное, что за заботу о нас мы чаще всего отплачиваем обидой. Мол, «вы ничего не понимаете!» На самом же деле по-настоящему близкие люди понимают и принимают все. Пока терпение не лопнет. И чем раньше это понять, тем лучше.

Как только я пришла к этому выводу, мне сразу захотелось сделать одну очень важную вещь. Достав из кармана мобильный, я посмотрела на время: семь тридцать утра. Интересно, проснулась или нет? Будить подругу не хотелось, да и писать мне всегда было легче, чем говорить. Поэтому я набрала смс: «Насть, прости, пожалуйста. Наверное, я дура, но я на собеседование сбежала. Не сердись, я тебя очень люблю, но эта работа мне важна». После признания на душе как-то полегчало. Клятвенно пообещав себе пересмотреть некоторые жизненные принципы, я еще раз посмотрела на время. Что ж, в запасе есть час, а до ближайшей круглосуточной закусочной минут пятнадцать пехом, значит идем дальше.

Первое попавшееся мне на пути заведение общепита называлось «Приож-ОК». Небольшое стеклянное строеньице неподалеку от дороги. Внутри было довольно чисто и уютно: три пустующих пластиковых стола со стульями, несколько цветов на стойках и улыбающаяся розовощекая продавщица за прилавком. Похоже, только заступила на смену.

— Чего желаете, девушка? — жизнерадостно вопросила мадам в белом чепце, едва я переступила порог кафешки.

Оглядев ассортимент, я прикинула, что самое безопасное тут булочки с маком и чай, однако, когда озвучила желание, продавщица предложила:

— Если подождете десять минут, то будет горячая пицца. Только что в печку поставила. А то булочки вчерашние, суховатые.

Согласившись, я уселась за один из столиков и тут раздался звонок мобильного.

— Алло, — ответила я.

— Так, где ты лежишь? — без приветствий набросилась на меня Наська.

Поняв, что подруга расшифровала мое сообщение, как неуклюжую просьбу о помощи, я поскорее ее успокоила:

— Насть, все в порядке, я сижу в пирожковой недалеко от центра. Просто скинула тебе, чтоб ты не волновалась, когда проснешься и увидишь, что меня нет.

Вздохнув, Настя велела:

— Так, жди меня там.

— Насть, я все равно пойду на собеседование, — на всякий случай предупредила я.

— Да уж понятно! — ответила подруга. — Но я тебя хоть потом до дома доведу, чтоб мне не думалось! Вот выйдешь замуж за Макса, я ему подробно про все твои закидоны расскажу! Потому что после свадьбы всю ответственность за тебя на него скину! Пусть развлекается! Ладно, сейчас живность твою покормлю и приеду. Жди меня.

Напоминание о некормленом котенке живо подкинуло новую пищу моей совести, и та начала с упоением ее грызть. Правда, вместе со мной. Я же принялась молча грызть поданную мне пиццу, стараясь не думать о своем нехорошем поведении. Еда, как назло, оказалась вкусной, что меня расстроило: если бы пицца была так себе, можно было бы воспринять это как наказание и успокоиться, но нет.

Когда Наська приехала, то тоже заказала себе пиццу, и после ее завтрака мы отправились к нужному нам офисному центру. Четырехэтажное здание, облицованное серо-красной плиткой, выглядело весьма симпатично. Поднявшись по широкой лестнице, мы прошли через стеклянную крутилку и подошли к информационному стенду. На часах было без пяти девять. Найдя название нужной мне организации, я оставила Наську на диване на первом этаже, а сама распечатала тут же в одном из офисов резюме и поднялась на лифте на третий этаж. Когда открылись двери, первое, что я увидела была золотисто-черная табличка на стене напротив: «ООО МАКС-ИТ. Центральный офис». Макс…прочитанное имя живо добавило мне нервов. Сердце снова бешено заколотилось, а по телу прошла мелкая дрожь. Трижды глубоко вздохнув, как учили на факультативе, я расправила плечи и, подойдя к черной двери конторы, нажала на кнопку вызова.

— Здравствуйте! Чем могу помочь? — отозвался женский голос через пару мелодичных гудков.

— Здравствуйте! Я на собеседование, — как можно более спокойно ответила я.

— Входите! — велели мне под пиликанье замка.

За дверью моему взору открылась просторная светлая комната стандартной офисно-приемной меблировки: стол, вешалка, шкаф, диван. Прямо напротив входа, рядом с темно-коричневой дверью за столом сидела девушка в деловом костюме. Мельком глянув на меня и дежурно улыбнувшись, она кивнула на диван:

— Посидите пока. Сергей Иванович еще не приехал.

Усевшись, я достала мобильник и, отключив звук, решила отвлечься игрой-головоломкой. Компьютерные игры вообще самые лучшие убийцы времени. Когда я одолела пять задач, открылась дверь и в офис вошел высокий брюнет в деловом костюме. Поздоровавшись с девушкой, он заметил меня и уточнил:

— Вы ко мне?

— На собеседование, — ответила я, поднимаясь и убирая телефон.

— Лингвистка? — спросил он, подходя.

— Да, — кивнула я. — Вот резюме.

— Не надо, — отмахнулся он, и обратился к девушке. — Марин, составь человеку стандартный договор на испытательный срок до конца недели. Потом позвони ребятам из новой разработки, пусть приедут, заберут работника. Отвечает за нее Артем лично, если попробует что-то вякнуть, дай знать. Вопросы есть?

Последнее было обращено ко мне, но я лишь ошарашено покачала головой. О таком виде собеседования нам на факультативе не рассказывали, поэтому я совершенно не представляла, как себя надо вести.

— Хорошо, — кивнул Сергей Иванович. — Тогда пока ждешь, прочитай договор, я как минимум полчаса еще здесь. Если будут вопросы — задашь.

С этими словами он ушел к себе в кабинет.

— Мне нужны твои паспортные данные, и еще кое-какая информация, — сказала Марина.

Кивнув, я полезла в сумку за паспортом. Хорошо хоть догадалась взять! Через пять минут секретарь протянула мне договор и, усевшись на диван, я занялась его изучением, попутно кинув Наське смс с описанием происходящего и просьбой не ждать меня. В документе говорилось, что мне дается пробная задача, сроком выполнения неделя, и если я с ней справляюсь, то со мной заключают нормальный трудовой договор. Если же нет — выплачивают небольшую сумму, пропорционально выполненной работе. Пока я изучала договор, Марина выполнила второй наказ начальства и пообщалась по телефону, похоже, с самим Артемом. Судя по ее репликам, ему мое появление очень не нравилось.

Через полчаса в офис вошел низенький пухленький блондинистый юноша в черной футболке с желтым трафаретом «Я олень». И не слова ни говоря, направился прямо в кабинет Сергея Ивановича. Их разговор шел явно на повышенных тонах: слов за закрытой дверью не было слышно, но отдельные ноты пробивались. Через минуту гость вышел и, обернувшись на пороге, выдал вот такую реплику:

— А прежде чем пугать нас своим Максимовым Максимом Максимовичем, хотя бы раз бы нам его показали! Ибо лично я не верю в существование руководителя с таким наименованием! Не может человек без фантазии такую фирму основать! А его ФИО стойко намекает на отсутствие этой черты в семейном генотипе!

— Артем, я тебе предупредил! — спокойно, но грозно отозвался хозяин кабинета.

— Да у меня проект горит! — возмутился блондин. — Нету времени со стажерами возиться!

— Если бы ты меньше болтал и больше делал, ничего бы не горело! Свободен! — рыкнул Сергей Иванович.

Артем ничего не ответил, лишь хлопнул дверью и бросил мне:

— Пошли!

Спустившись на первый этаж, я удостоверилась, что Наська ушла и поспешила за быстро шагающим блондином к выходу. На стоянке Артем привел меня к черно-белому «кубику» и распахнув пассажирскую дверь, кивнул:

— Залезай.

Подивившись внезапной галантности, я забралась на сиденье, однако все оказалось не так просто. Просунув руку в открытое окно, он вытащил из дверцы конец белой веревки и, вытянув его наружу, закрепил на ручке задней дверцы, пояснив:

— Что не открылась на поворотах.

Оценив чудо изобретательской мысли, я поскорее пристегнулась, Артем же забрался на свое место и завел мотор. А вместе с ним и монолог о несправедливости руководства. Мол, сидят у себя в центре и ничего не знают, таланты не ценят, а Максим Маскимыча вообще как байку-бабайку для детей придумали.

Офис отдела разработки находился чуть вдалеке от центра, в пристройке к одной из кирпичных свечек. Выпустив меня из машины, Артем поднялся по облупившимся бетонным ступеням на крыльцо и, схватившись обеими руками за ручку железной двери с немалым усилием потянул ее на себя. Пару секунд ничего не происходило, а потом дверь так резко распахнулась, что парень аж отшатнулся.

— Дом чуть осел, вот ее и перекосило, — пояснил он мне. — Будешь приезжать на работу, звони нам на офисный, выйдем откроем.

— А почему вы ее не почините? — удивилась я, проходя в длинный узкий коридор за дверью.

— Так кто ж бесплатно чинить-то будет? А как говорит руководство, они нашу заявку не видели, хотя я точно ее отправлял, и не включили в план расходов на этот месяц. Типа надо ждать следующего, — ответил Артем, проходя следом и закрывая дверь. — Но, по-моему, просто вредничают и жмотятся. Скорее всего, Маринке новый кулер купили! А мы, между прочим, даже обеды по полной цене себе покупаем!

Пройдя к двери в конце коридора, Артем открыл ее, пройдя в комнату. Войдя следом я увидела чистое воплощение хаоса. Ибо ничем иным назвать творящееся в безоконном помещении было нельзя. Повсюду лежали коробки, какие-то металлические ящики, провода. Среди всего этого еле-еле удалось обнаружить четыре стола, стоящие по углам. За двумя из них сидели люди в черных футболках, два же пустовали.

— Так, народ! — выйдя в центр помещения, провозгласил Артем. — Это стажер…

— Катя, — подсказала я.

— Катя, — продолжил блондин и, по очереди указав на присутствующих, представил их. — Это разработчик Аня, это разработчик Петя.

Разработчики оторвали взгляды от экранов и приветственно кивнув мне, вернулись к работе. Если честно, для меня они мало чем различались. Как минимум потому, что были близнецами с одинаковыми ежиками черных волос, браслетами на запястьях, приятными чертами лица. Единственное, что их различало — родинка на Аниной левой щеке. Ну и еще трафареты на футболках. У Пети было написано «Я баран», у его сестры — «Я ворона».

— Кать, вот твой стол, — обратился ко мне Артем, пройдя в самый дальний угол. — Иди сюда, объясню, что делать надо.

Развернув на мониторе программное окно, парень затараторил, быстро перемещаясь курсором мыши по элементам:

— Вот список русских фраз, вот интерфейс ввода для перевода. Вот здесь выбирается язык, на который переводишь. Вот так выделяешь текущую фразу, пишешь перевод, нажимаешь «добавить», он связывается с ней и помещается в базу. Основная фишка: перевод нам нужен литературный, гладкий, можно чуть поэтический, и на каждую фразу по несколько возможных. Поэтому единственный вариант автоматического перевода подсовывать даже не пробуй, система его не примет. Фильтр на это я поставил. Все, работай.

И более ничего не сказав, Артем ушел за свой стол. Там он надел наушники и полностью погрузился в работу. Еще раз посмотрев на программный интерфейс, я взялась за дело. Хотя как-то не особо понимала, что именно подразумевается под поэтическим и литературным, если все фразы были исключительно технические. Причем, в зависимости от контекста могли звучать по-разному, но увы, про контекст мне никто рассказывать, видимо, не собирался. Поэтому я решила пока ограничиться чем-то нейтральным.

Без пятнадцати час раздался звон стоящего на столе Артема будильника. Парень выключил его и, сняв наушники, обратился к нам:

— Так, народ, время делать заказы. Кто что на обед будет?

— Как всегда, — хором отозвались близнецы.

— Кать? — обратился ко мне блондин.

— Тоже, что и всем, — пожала я плечами.

— Хорошо, — улыбнулся Артем, поднявшись. — Сдаем мани, и я поехал!

Собрав с нас наличность, Артем вышел из комнаты и вернулся где-то через двадцать минут с быстрорастворимой лапшой, хлебом, сосисками и майонезом. Мда, таким коктейлем я не питалась даже в худшие времена! А тут это оказывается «как обычно».

После обеда меня начало ощутимо клонить в сон, да еще от духоты разболелась голова, хотя кондиционер исправно работал. Это привело к тому, что на две разные фразы я случайно повесила один и тот же перевод. Внимательно присмотревшись к интерфейсу, я нашла кнопку удалить и, выделив ошибочную строку, нажала на нее. Сработало. Оно удалилось. Правда, со всем содержимым списков. Пару секунд я ошарашено пялилась в программу, соображая, что теперь делать. Но придумать ничего не успела.

— Темыч, а что у нас с базой? — спросил Петя, оторвавшись от монитора.

— А что у нас с базой? — радостно повторил за ним Артем, и свернув какое-то окошко, застучал по клавиатуре. Через пару секунд его лицо помрачнело. — Не понял…

— Там ни одной таблицы нет, — подала голос Аня.

— Надо безопасникам звонить! — Артем схватился сначала за голову, а потом за телефон. — Нас, походу, взломали!

Мне же на ум пришла более простая причина, которую я решила озвучить. Если накосячила, то признаваться лучше сразу, а то доказывай потом, что ты не злоумышленник.

— А это не может быть из-за того, что я кнопку «удалить» нажала? — на всякий случай уточнила я.

Буквально подскочив ко мне, Артем уставился в мой монитор, а затем выдал долгую, но цензурную тираду про кривые женские руки, отсутствие мозгов и создание неприятностей.

— Темыч, — вкрадчиво поинтересовалась Аня, когда тот закончил гневный монолог. — А не подскажешь, какой умник догадался вывести админскую команду в пользовательский интерфейс?

— А нах… на надо было ее нажимать?! — вновь схватившись за голову завопил Артем.

— А нах… на свои косяки на других перевешивать?! — грозно вопросила девушка.

Поняв, что с работой у меня накрылось, я тихо поднялась, и пока разработчики все еще орали друг на друга незаметно прошла к выходу. Однако сбежать не удалось: входная дверь напрочь отказалась открываться. Пару раз ткнувшись в нее плечом, я оставила попытки, и просто прислонилась к косяку. Мне было жутко стыдно! Вот дура! Неужели нельзя было спросить?!!! Вдруг кто-то обнял меня за плечи. Оказывается, ко мне подошла Аня.

— Эй, ты чего, из-за Темыча что ли расстроилась? — спросила девушка, заглядывая мне в глаза. — Помнишь, что у него на футболке написано?

Вопрос заставил меня чуть улыбнуться.

— Вот! — кивнула Аня. — Мы специально такие футболки на работе носим. Чтоб меньше друг на друга из-за косяков нервов тратить. Все могут ошибаться. Хочешь тебе тоже с какой-нибудь надписью закажем? «Я птеродактиль», например, а?

От этой фразы на душе совсем полегчало. Я даже кивнула в ответ.

— Ну вот и славно, — улыбнулась мне девушка. — Пошли кофе с печеньками попьем, пока мальчишки бэкап разворачивают?

Когда мы вернулись в зал, хмурые парни сидели за своими столами. Я хотела пройти к своему, но Аня, взяв меня за руку, подвела к столу Артема. Исподлобья глянув на нас, он вздохнул и сказал:

— Кать, извини, что накричал. Был неправ.

— Умница, — улыбнулась ему девушка и потянула меня к незамеченной ранее двери в противоположном конце комнаты. За дверью оказалась небольшая светлая комнатка со столиком, окном и двумя мешками-креслами.

— Это наш релакс зал, — гордо представила мне помещение Аня. — Падай на любое кресло, сейчас кофе принесу.

Из разговора с разработчицей я узнала, что отдел их сформировали буквально на днях. Что они реализуют экспериментальный проект некой системы для благотворительной организации, работающей по всему миру. И еще много чего интересного.

После восстановления бэкапа оказалось, что утеряно около тридцати процентов информации, поэтому нашей задачей на ближайшие дни было ее восстановление. Как выяснилось, к следующему понедельнику мы должны были предоставить прототип альфа-версии руководству с интерфейсом минимум на двух языках. В итоге жизнь у меня пошла по очень динамичному графику: универ до обеда, работа почти до десяти вечера, потом ругань с домовым из-за того, что не успеваю ничего по дому сделать, сон без сновидений и новый круг. Зато в таком ритме мне совершенно не удавалось скучать по Максу. Только перед сном, если не валилась с ног, то просматривала наши фото из боулинга или океанариума.

В пятницу, привезя нам обед, Темыч радостно сообщил, что ему удалось договориться с руководством, о переносе сроков первого показа еще на неделю. Однако режим «аврала» снимать не стал, поэтому вся следующая неделя у меня прошла в том же темпе. И в принципе, все было бы хорошо, если бы не одно «но». С каждым днем лекции Василь Пафнутича становились все заунывнее и воспринимались мной все острее. И вечером четверга все происходящее достигло своего апогея. Когда Василь в очередной раз завел пластинку, что «женщина должна быть хозяйкой в доме, радеющей о его чистоте и уюте. И совесть ей не должна давать спокойно спать в неметеной горнице», я взяла ключи от дома Макса и вышла из квартиры. На часах было уже далеко за полночь, но уснуть под нытье домового сегодня я не могла. И это злило, ведь завтра был последний день занятий у «Я-щерицы». Конечно, под присмотром общественных контролеров она стала чуть помягче, но все равно. Злость легко позволила перебороть страх, и уже через полчаса такси высадило меня у знакомых ворот.

Войдя в тихий темный дом, я прошла сразу на кухню. Всю дорогу до сюда я потратила на размышления о правильности или неправильности суждений домового, поэтому негативно-агрессивные эмоции хлестали через край. Понятно, что в таком состоянии уснуть было невозможно, поэтому я решила сделать себе успокоительный чай. По дороге мне, к счастью, пришла в голову светлая мысль заскочить в круглосуточную аптеку. Достав чашку из шкафа, я поставила ее на стол, затем набрала в чайник воду и развернулась, чтобы поставить его на плиту. Но как назло ударилась об угол незакрытой дверцы. Когда в имеющейся коктейль из злости и усталости добавилась боль, из глаз сами собой потекли слезы. Поставив чайник, я опустилась на пол и позволила себе окончательно разреветься, чтобы хоть так сбросить напряжение. В этот же миг распахнулась дверь и ко мне буквально подлетел Макс. Заключив в объятия, демон бережно прижал меня к себе и сказал:

— Только скажи кто тебя обидел, и я его уничтожу! Кем бы он ни был!

От представления, как Макс будет воевать со шкафом, мне стало так смешно. К тому же, оказавшись в его объятиях, я вдруг ощутила одну очень важную вещь. И слезы тут же перестали течь. Изо всех сил обняв парня, я прошептала:

— Я по тебе так соскучилась!

И в этот миг весь прочий мир просто перестал существовать. Не было ничего: ни завтрашней пятницы, ни работы, ни учебы, ни вредного домового. А был только он. И я. Были мы. Вместе.