Черно-белая пятница

Этим утром я проснулась сама, за пять минут до будильника и без сожаления покинула постель, что для пятницы было редкостью. Выйдя в коридор, я увидела, что Макс сидит за компьютером. Похоже, так и не ложился.

— Доброе утро! — улыбнулся он, обернувшись.

— Привет! — кивнула я и быстро прошла в ванну. Хорошо хоть волосы догадалась в комнате пригладить!

Через несколько минут, приведя себя в порядок, я направилась на кухню и увидела, что Макс уже выгрузил купленные вчера продукты из холодильника и теперь озадаченно на них смотрел.

— Завтрак за мной! — заявила я, подходя к столу, на который мы вчера сгрузили посуду, и достала ковшик для варки яиц.

— Как пожелаешь, — улыбнулся парень и спросил. — А мне что делать?

Сперва я хотела ответить «ничего», но глянув на не распакованную коробку с сервизом, а также прикинув время, попросила:

— Сполосни несколько тарелок, пару чашек, заварник, сахарницу, ложки-вилки и поставь чайник.

— Будет исполнено, — шутливо козырнул он и направился к коробке.

Я же поставила ковшик на плиту и занялась остальной частью завтрака: гренками с сыром, колбасной нарезкой и чаем. В кои-то веки нормально поем утром! Когда я жила с родителями, подобные завтраки были традицией. Вся семья по утрам собиралась за одним столом. Мы могли пропустить совместный обед или даже ужин, но завтрак — это было обязательно. Как говорила мама, на традициях семья держится. Когда я переехала от них, то «церемониальные» завтраки забросила. Готовить утром для одной себя мне не хотелось, как и тратить время на сервировку стола. Чаще всего я ограничивалась чашкой чая с куском хлеба, а более основательно ела уже в университете, если деньги были. Сейчас же я была абсолютно счастлива, что появился повод вспомнить семейную традицию. Не зря говорят, что завтрак — самая важная трапеза. По крайней мере, в ту пятницу он для меня был самым замечательным за все время, с прошлого лета. Хотя пару гренок я немного подпалила, но успела утащить их себе.

Завтрак прошел в тишине: парень о чем-то сосредоточенно думал, я же не решалась заговорить первой. Да и не знала, о чем говорить. Все происходящее было таким странным! Демон в человеческом обличии, сегодня мило жующий гренки с плавленым сыром, вчера же собственноручно обезвредивший убийцу. Огромный дом, или скорее даже замок, красный «мерин» у крыльца…Для полного счастья только дракона не хватает. Тогда точно все будет как в сказке! Но самое смешное, что у меня не было и тени сомнения в правильности происходящего. Я знала, что оно должно быть именно так.

— Спасибо, было вкусно, — поблагодарил Макс, оторвав меня от размышлений.

— Пожалуйста, — улыбнулась я, допивая чай и выходя из-за стола.

— Иди, собирайся, — велел парень, тоже поднимаясь. — Нам надо выехать через пятнадцать минут, а то все пробки соберем. Со стола я сам уберу.

Без лишних слов я ушла переодеваться. Хотя на душе было настолько светло и радостно, что предпочла бы полететь. Ну или как минимум одеть что-нибудь очень красивое. Но увы, ни то, ни другое не предполагалось. Вчера, собираясь, я как-то не подумала взять ни косметику, ни какое-нибудь платье, ни хотя бы простенькое украшение-кулончик. Поэтому пришлось напялить привычные джинсы с футболкой и, не смотрясь в зеркало, выйти из комнаты.

Макс ждал, прислонившись спиной к входной двери. Увидев меня, он сказал:

— Куртку возьми, там прохладно.

Вернувшись в комнату, я отыскала джинсовку, почему-то оказавшуюся на подоконнике, надела ее и все-таки посмотрелась в зеркало, чтобы проверить, расправлен ли воротник.

— Ты прекрасно выглядишь, — раздался голос у меня за спиной.

Обернувшись, я увидела, что Макс стоит на пороге комнаты, опершись плечом о косяк. Похоже, это была его любимая поза. Скрестив руки на груди и чуть улыбаясь, парень смотрел на меня. Еще раз глянув в зеркало, я даже согласилась с озвученным: не сказочная принцесса, конечно, но весьма симпатичное создание. Синие джинсы с легким клешем, черная футболка, белая джинсовка и кеды весьма хорошо гармонировали друг с другом. А добавить улыбку — так вообще прелесть. Однако что-то мне помешало просто поблагодарить за комплимент.

— Ты правда так думаешь? — спросила я, подходя к парню.

Макс не ответил. Обняв за талию, он наклонился и осторожно поцеловал меня в губы. Мои руки сами скользнули на его плечи, а глаза закрылись, потому что в этот момент окружающая действительность просто перестала существовать. Но в миг, когда горячие губы нежно и ласково дотронулись до моей шеи, блаженство безжалостно разрушил мелодичный рингтон. Звонок вмиг вернул окружающую действительность на место, заставив меня мягко отстраниться от Макса и полезть в сумочку. Парень нехотя выпустил меня из объятий и, двинувшись к выходу, сказал:

— Пошли. По дороге поговоришь, а то опоздаем.

Кивнув, я выудила-таки из сумки мобильник и, выбрав «принять вызов», зашагала следом за Максом, попутно отвечая:

— Да, Насть! Нет, не сплю. Нет, не опоздаю. Да, хорошо, учту! Спасибо, за заботу! Ага, до встречи!

В этот момент мы как раз дошли до машины и, усевшись на свое место, я сообщила водителю:

— Наська сказала, что в центре авария, поэтому в сторону севера пробка.

— Нам без разницы, — ответил Макс, заводя мотор.

Посмотрев на парня, я заметила, что он ожидаемо расстроен. Мда, глупо получилось. Но извиняться точно будет еще глупее. И надо было отвечать на звонок? Хотя, с другой стороны, если б не ответила, Наська бы продолжала трезвонить, пока б не дозвонилась. Вот и думай, хорошо иметь столь заботливых друзей или нет?

— Знаешь, Кать, — вдруг сказал парень. — Кажется, теперь я понял значение человеческого выражения «снесло крышу».

— И как оно тебе? — бестолково поинтересовалась я.

— Как ни странно, понравилось, — усмехнулся Макс и пояснил. — Хотя обычно отсутствие контроля над собой меня расстраивает.

— А часто оно бывает? — ради поддержания беседы спросила я.

— Предпоследний раз было, когда я обитал в теле гигантского голодного змея, — серьезно ответил парень, перестраиваясь в соседний автомобильный ряд. — Чуть соплеменников не съел. Еле удержался.

— Интересная у тебя жизнь, — многозначительно хмыкнула я.

— Ага, — улыбнулся Макс. — И чем дальше, тем интересней.

Я же про себя подумала, что теперь тоже понимаю, что значит «снесло крышу»: мне рассказывают про обитание в теле гигантской змеи, и для себя я считаю это совершенно нормальным. Неверное, прежде чем судить хорошо или плохо сойти с ума, надо выяснить, а с какого вы сошли, и на какой встали. Мне, например, мой теперешний очень даже нравился. Ведь даже старая поговорка «Ум хорошо, а счастье лучше» звучала теперь совсем иначе. По крайней мере, сейчас я была с ней полностью согласна.

К универу мы подъехали за десять минут до начала пары. Заглушив мотор и отстегнув ремень, парень вышел из машины и, обойдя ее, распахнул передо мной дверцу, при этом смотря куда-то в даль.

— Спасибо! — улыбнулась я, ухватившись за галантно поданную мне руку.

Макс не ответил. Лишь запер машину и, обняв за плечи, двинулся вместе со мной к дверям университета.

— Вообще-то я сама могу дойти, — попыталась возразить я.

Но парень покачал головой:

— Кать, не спорь, пожалуйста. Так нужно.

Его серьезный, сосредоточенный вид к расспросам не располагал, поэтому мне оставалось только молча продолжить путь. В фойе меня как всегда ждала Наська. Едва мы подошли, подруга взяла меня под руку, и, улыбнувшись, сказала:

— Все, Макс, спасибо что довел. После пар готова сдать обратно в твои руки.

Однако на это парень ответил:

— Я с вами на парах побуду, — и добавил. — Мне, как представителю бизнес-сообщества, все равно положено вузы периодически посещать. Вот и совмещу приятное с полезным.

Это заявление заставило меня выпутаться из рук подруги и сказать ей:

— Насть, иди в аудиторию, я чуть позже приду. Ладно?

К счастью, спорить она не стала, понятливо оставив нас вдвоем. Отойдя с Максом к окну, я все-таки решила выяснить, что происходит. Сперва парень отнекивался, говорил, мол, просто хочет побывать у нас на парах, но я была непреклонна, и в итоге он сдался, сказав:

— Ладно. Хочешь — слушай. Бандиты приходили не за мной. Им нужна ты, и не по моей милости.

— Ты шутишь? — не поверила я. Однако серьезный вид собеседника красноречивее слов ответил: нет. Поэтому через секунду я уже задала следующий вопрос. — Я-то что им сделала?

Пожав плечами, Макс ответил:

— Им — ничего. А вот Леше, видимо, сильно по самолюбию стукнула. Настолько, что мальчик стащил кредитку отца, и всю наличку и весь лимит с нее перевел в счет аванса за твою голову. Заказ я снял, все следы подчистил. Но так как неизвестно, что этому идиоту еще в голову взбредет, то пока он кони не двинет, я от тебя не отойду.

Из всего сказанного меня зацепила лишь одна фраза, заставив уточнить:

— А почему ты так уверен, что он скоро… — договорить я не смогла, но к счастью Макс и так все понял.

— Потому что, решив причинить тебе зло, он привел в действие мое проклятие. Причем, сильно перегнув палку, — ответил парень. — Если не одумается, то в понедельник, край во вторник — все.

От услышанного я на несколько секунд потеряла дар речи, когда же он вернулся, единственное, что мне удалось сказать было тихое:

— Я не хочу так!

— Как? — уточнил Макс.

Чуть придя в себя, я ответила уже громче:

— Я не хочу, чтобы он умер из-за меня! Сними свое проклятье!

Усевшись на подоконник, парень покачал головой:

— Я дал ему выбор, он его сделал. Я в своем праве и забираю его жизнь. «Воздастся каждому по делам его» — старая истина в действии.

— Но он же не знал! — чуть громче положенного произнесла я.

— Чего он не знал? — усмехнулся собеседник. — Что людей убивать нельзя? Так это, по-моему, даже в ваших законах прописано, а вселенские просто работают лучше.

Я почувствовала, что на глаза навернулись слезы. Да, Лешик, возможно, заслуживал многого, но не смерти же! По крайней мере, для себя я этого принять не могла. Поэтому, собравшись с духом, твердо сказала:

— Сними свое проклятье!

— А иначе что? — серьезно спросил Макс.

— А иначе можешь забирать и мою жизнь. Ибо я буду ничем не лучше того же Лешки, если позволю, чтобы он из-за меня умер!

— Кать, — вздохнул парень. — Он умирает по собственному желанию. Ты тут совершенно ни при чем. Я никогда никого не забираю без их первого шага. Он свой сделал. Черта пересечена. Все.

По моей щеке все-таки пробежала слеза.

— Но я так не хочу, — прошептала я, поскорее стирая с лица мокрую дорожку. — Да и как же я не при чем? Ведь если бы я с ним не стала встречаться, если бы тебя не встретила…

— Еще скажи, если бы вообще на свет не родилась, — прервал меня Макс. — Кать, пойми, иногда вы, люди, становитесь лишь орудием в руках иных сил. Как и мы, демоны и ангелы, становимся орудием в руках высших. Я не знаю историю вашей с Лешей встречи. Возможно, вас свел какой-нибудь мой собрат с расчетом на нужную ему перспективу, которую я лишь логически завершил. К тому же, снять проклятье не в моей власти.

В этот момент я как раз увидела Лешу, вошедшего в университет. На нем была водолазка с высоко поднятым воротом, бейсболка и черные очки. Заметив нас, парень остановился, как вкопанный. Однако через пару секунд резкий приступ кашля заставил его поскорее направиться к двери под лестницей.

— Вот видишь, — вздохнул Макс. — Проклятье усилилось: он задумал новую месть.

Приводимые доводы были разумны, но мне все равно было сложно не видеть своей роли в этой истории. Может, у меня действительно так завышено самомнение, что я мню себя центром мироздания, но ведь даже в смерти Пашки я долго не переставала себя винить: не отговорила, не удержала. Мне стало легче, только когда Наська долгими уговорами убедила, что это действительно был его выбор, и он понимал на что шел. Здесь вроде бы тоже говорили о выборе и понимании. Однако почему-то не верилось. И через мгновения я даже поняла почему.

— Подожди, ты сказал «если не одумается». Так? — взволнованно спросила я.

— Так, — кивнул Макс. — Но не думаю, что…

— Иди к нему! — велела я, не дав закончить фразу, и, потянув парня за руку, поскорее пояснила. — Иди к нему и расскажи все про проклятье. Он должен знать, что с ним происходит! Иначе это не будет считаться его выбором. Он не знает, во что влез!

— Как записано в вашем кодексе, «незнание законов не освобождает от ответственности», — менторским тоном произнес Макс. И уже обычным добавил. — Кать, тут даже мои руки чисты. Что уж о твоих-то говорить?

Но сдаваться я не собиралась. Потому что подсознательно чувствовала свою правоту. А в такие моменты меня мало что может остановить. Скрестив руки на груди, я жестко сказала:

— Если ты хочешь, чтобы я поверила в свободу выбора, то иди и объясни ему все! Он имеет право знать!

— Я понял, что ты хочешь сделать, но не сработает, — в очередной раз вздохнул Макс. — Нужно искреннее раскаянье. Если он откажется от мести из-за страха, то проклятье просто замедлится. Но результат будет тот же, только позже.

— Зато у него будет время и знание!

— Кать, люди не меняются, — развел руками парень.

— А вдруг ему настолько жить захочется, что изменится?

Макс пристально смотрел на меня долгих пять секунд, затем, протянув руку, стер с моей щеки еще одну предательски выкатившуюся слезинку и сказал:

— Ладно, жди меня здесь. Если тебе это так важно, то я сделаю.

И более не мешкая, он направился к лестнице. Через десять минут из мужского туалета буквально вылетел Леша и, спотыкаясь, кинулся к выходу на улицу. Следом за ним спокойно вышел Макс и направился ко мне.

— Ну? — нетерпеливо спросила я, едва парень уселся обратно на подоконник. — Рассказал?

— Нет, — покачал он головой и добавил. — Решил, что наглядное пояснение будет лучше. Я позволил страдальцу увидеть, что его ждет. Так что теперь к альтернативам «умереть» или «исправиться» добавилась третья — «тронуться умом».

— Спасибо, — ответила я, ибо почувствовала, что груз ответственности за Лешину судьбу с моих плеч упал. Теперь это действительно будет его выбор.

Вдруг Макс ни с того ни с сего спросил:

— Кать, скажи, ты все еще хочешь, чтобы я был рядом?

— А почему нет? — не поняла я.

— Потому что, возможно, мне придется делать то, что тебе не понравится, — пожал плечами Макс. — Например, если когда-нибудь моей задачей будет забрать оступившуюся Настю, то я вынужден буду это сделать. Кроме того, сегодня ночью я почувствовал, что скоро мне дадут новое дело и нам придется на какое-то время расстаться, если оно будет в ином мире или иной эпохе. Мне нужно знать, действительно ли ты уверена в своем выборе?

Вопрос заставил меня задуматься. Ведь чаще всего если мы принимаем какое-то решение, то тщательно взвешиваем все «за» и «против», внимательно обдумывая аргументы. Но бывают ситуации, когда разум не в силах справиться с поставленной задачей: на каждый плюс находится по два минуса, и чаша весов вроде бы склоняется в сторону «нет», однако что-то внутри тебя говорит, что это неверно. Так что остается делать в таких ситуациях, когда разум робко шепчет «нет», в то время как всей душой хочется сказать «да»? Остается только верить. Поэтому ответ мой был таким:

— Я верю, что поступаю правильно.

— Ну и хорошо, — улыбнулся Макс и спросил. — На пару-то пойдем?

Глянув на часы, я с ужасом констатировала, что с момента звонка прошло больше пятнадцати минут. Кошмар!!! Я опоздала к «Я-щерице»!!! Значит теперь мне предстояло милостиво просить разрешения войти, а потом еще около трех минут выслушивать ее рассуждения-предположения, почему я опоздала, самое безобидное из которых «Вы не можете правильно организовать свое время? Как же вы жить-то дальше собираетесь…» Но все же это было меньшее из зол.

— Надо идти, — вздохнула я.

— Как пожелаешь, — парень спустился на пол и, взяв меня за руку, направился вперед. — Пойдем, внесем в жизнь вашей мадам немного хаоса.

Почувствовав нотку злой насмешки в голосе, я робко спросила:

— Может не надо? Она ж всего лишь сильно обиженный жизнью человек. Пусть уж, раз ей так легче.

— Кать, — вздохнул Макс. — Если обидела жизнь, это не повод срываться на других. Кроме того, я ж не жизнь, я ее не обижу. Да даже и не трону. Просто устрою маленький цирк. Она же всем рассказывает, что гений? Вот и пусть это докажет. В ней как минимум есть гордыня и тщеславие, так что я имею полное право вмешаться в ее жизнь.

— А мне придется чувствовать себя виноватой, — вздохнула я.

Посмотрев на меня, парень спросил:

— Почему ты считаешь себя в праве брать ответственность за чужие действия?

— Потому что являюсь их косвенной причиной, — пожала я плечами. — Или ты не из-за меня сейчас идешь в аудиторию?

— Исключительно из-за тебя, — кивнул Макс. — И считаю это правильным. Знаешь, Кать, до встречи с тобой я не знал, что значит «любить». Может быть, я и сейчас неправильно истолковал это понятие, но для меня оно в первую очередь означает «защищать». Причем, я собираюсь сделать это наиболее гуманным человеческим способом. Хотя, на мой взгляд, дама заслуживает большего. Но я этого делать не буду. Потому что во вторую очередь «любить» для меня значит «заботиться», ну или как минимум «не расстраивать».

Ответить я не успела: мы дошли до аудитории, и парень велел мне подождать, досчитав до двадцати, а затем войти. Сам же без стука распахнул дверь и вошел в аудиторию.

— Здравствуйте! — раздался его громкий голос. — Я представитель городского бизнес-сообщества, владелец фирмы ООО «МАКС-ИТ». Уполномочен проверить качество проведения занятий по ИТ-дисциплинам.

В этот момент я закончила счет и появилась на пороге аудитории. Зинаида Петровна, изучая поданную Максом бумагу, лишь мельком глянула на меня, жестом велев пройти на место. Сев за компьютер рядом с Наськой, я поскорее нажала на кнопку включения питания.

— Что ж, пожалуйста, — пожала плечами товарищ преподаватель, протягивая обратно сложенный вчетверо листок. — Что вам предоставить для проверки? Методическое обеспечение, рабочую программу, фонды оценочных средств?

— Нет необходимости, — покачал головой Макс. — Формальные бумажки меня не интересуют. Какая тема сегодняшнего занятия?

— Многопоточные вычисления, — ответила Зинаида Петровна, поправив очки.

— Замечательно! — улыбнулся парень и кивнул на свободный компьютер. — Садитесь, пожалуйста, и решайте выданную студентам задачу. Я хочу сравнить насколько их квалификация приблизилась к вашей. По проценту временнОго отклонения, затраченного на написание программы, или по отклонению объема написанного кода, я сделаю вывод.

— Не думаю, что это хорошая мысль… — начала было Зинаида Петровна, но Макс весьма жестко ее прервал:

— Не вам это оценивать. Если вы хотите отказаться от добровольной общественной проверки — пожалуйста. Но тогда я буду вынужден настаивать на принудительной, причем для всего университета. Как думаете, обрадуется ваше начальство такому повороту дела?

Поджав губы, товарищ преподаватель заняла пустующее место. Макс же громогласно объявил:

— Все, работаем. Если есть вопросы — обращаемся ко мне.

Затем он уселся на преподавательское место и, достав из кармана мобильник, уткнулся в него. Однако за всю пару никто никаких вопросов задать не осмелился. За пять минут до звонка Макс спрятал телефон в карман и, поднявшись, направился к Зинаиде Петровне. Она сидела как раз рядом с Наськой, и я успела заметить, как рука преподавателя скользнула на клавишу «power».

— Разрешите посмотреть код? — вежливо поинтересовался Макс, остановившись за ее спиной.

— Да, конечно, — пролепетала та, непонимающе уставившись на «случайно» нажатую кнопку.

Глянув на экран, парень нахмурился:

— Две строчки и семь ошибок.

— Это не тот проект, — поспешила оправдаться Зинаида Петровна. — Я случайно закрыла нужный, не сохранив, и буквально минуту назад начала делать заново.

— Хорошо, — кивнул Макс, скрестив руки на груди. — Продолжайте, я посмотрю.

В этот момент прозвенел звонок, и Зинаида Петровна обрадованно заключила:

— Ой, какая жалость, занятие закончилось.

— Действительно жалость, — кивнул парень. — Теперь мне придется составить отчет следующего содержания: «Проверяемый мной преподаватель не справился с задачей, выданной им студентам, а также показал отсутствие навыка сохранения проекта. В связи с этим рекомендую провести дополнительные проверки ее квалификации в форме еженедельного посещения пар преподавателя. Считаю, что оставшихся до конца года занятий, а также экзамена вполне хватит для составления корректного мнения.»

Зинаида Петровна покраснела аж до корней волос, но возразить не посмела, лишь со злостью в голосе произнесла:

— Хорошо, если ректор решит, что это законно…

— Пойдемте, прямо сейчас и спросим, — пожал плечами Макс, приглашающим жестом указав на дверь.

— У меня сейчас занятия, — почти прошипела «Я-щерица», поднимаясь. — Но позже я к нему обязательно зайду!

— Как пожелаете, — улыбнулся парень и, попрощавшись, вышел за дверь.

Зинаида Петровна же отошла к окну и уставилась на улицу. Не смея ее тревожить, мы всей группой тоже поспешили покинуть аудиторию. Макс ждал у лестницы.

— Круто ты с ней, — хмыкнула Наська, едва мы подошли.

— Я с ней справедливо, — ответил парень, беря меня за руку. — Сейчас подпишу у ректора соответствующую бумагу, потом кину клич нашей ИТ-тусовке. Не думаю, что ребята откажутся по разу сходить на занятия к симпатичным лингвисткам. Фирм в городе хватает, по одному человеку каждая выделит и все.

— А это действительно законно? — удивленно поинтересовалась блондинка.

— Законней некуда, — кивнул Макс. — Общественная проверка образования, как одна из форм контроля, давно уже введена, но пользуются ей редко. Потому что обычно у компетентных людей из общества своих дел хватает, а некомпетентных посылать — толку не будет. Только нервотрепка преподавателю и студентам.

За разговорами мы как раз дошли до административного этажа. У его дверей парень остановился и, нехотя отпустив меня, сказал:

— Ладно, идите на пары, а я к ректору. После встретимся в фойе.

Проводив Макса взглядом и дождавшись, когда за его спиной закроется стеклянная дверь, Наська вздохнула:

— Вот это рыцарь! — и обняв меня радостно добавила. — Я так за тебя рада! Вы уже выбрали дату?

— Насть, какую дату?! — засмеялась я. — Мы знакомы меньше месяца!

— Ну и что? — спросила блондинка, выпустив меня из объятий и беря под руку. — В любви время не главное. А то, что он тебя по-настоящему любит, сразу видно. Истинное человеческое чувство не скроешь! Я по его глазам вижу!

— Пошли, а то опоздаем! — я потянула подругу вперед, подумав про себя, а что бы она сказала, узнав, кто такой Макс на самом деле? Или что бы увидела по его сияющим в темноте красно-золотистым глазам?

Когда мы с Наськой вошли в аудиторию, оживленная беседа там резко затихла. В гробовой тишине, провожаемая взглядами, я прошла на свое место, и через минуту ко мне подтянулась вся группа во главе с Ириной.

— Ну и зачем ты это сделала? — грозно вопросила брюнетка, остановившись в шаге от моей парты.

— Что? — уточнила я.

— «Я-щерицу» разозлила своим хахалем! — ответила за Ирину одногруппница. — Они с ректором теперь нам такое устроят!

— Не устроят, — уверенно ответила я.

— Если у меня будут проблемы с дипломом, ты за это ответишь! — пообещала мне еще одна девушка, а остальные лишь согласно кивнули и разошлись по своим местам.

— Слушай, а Макс точно знает, что делает? — шепнула мне Наська, едва прозвенел звонок, и в аудиторию вошел преподаватель. Похоже, коллективное мнение произвело-таки на нее впечатление.

— Не знал бы, не делал, — как можно более уверенно прошептала я в ответ, соображая, а во что теперь эта история может вылиться? Как сказал Макс, «любить» для него значит «защищать и не расстраивать». Вот только знать бы, что он посчитает угрозой и какую меру пресечения изберет, чтобы вписаться в обозначенные рамки? А то как бы не пришлось защищать от него моих «обидчиков». Хотя, с другой стороны, это у людей может от любви снести крышу так, что они пойдут творить глупости. А Макс все-таки не человек, поэтому можно, наверное, надеяться на устойчивость его разума. Хотя, если вспомнить сегодняшнее утро…

— АкУлина! — вдруг ворвался в мои мысли строгий преподавательский голос. — Повтори последнее предложение!

Встав и быстро глянув в Наськину тетрадь, я повторила заботливо подчеркнутую фразу:

— «Оценка рисков — одна из важнейших задач в их управлении».

— Садись, и больше не отвлекайся! — строго велел мне лектор. — Пишем дальше.

Усилием воли заставив себя не думать, я добросовестно законспектировала всю оставшуюся лекцию, правда, мало что полезного из нее вынеся.

За пару минут до звонка я почувствовала, что в сумке завибрировал мобильник, и, достав его, прочла послание от Макса: «Жду в машине. Приходи, как сможешь». Последнее предложение зажгло в душе тревогу. Похоже, что-то случилось. Ведь если бы ему было все равно, сколько ждать, то не просил бы прийти. Ну что ж за день-то сегодня такой? Поневоле вспомнишь шутку про зебру!

Я еле досидела до конца пары, а после практически выбежала из университета и быстрым шагом направилась к стоянке. Подойдя к кабриолету, я увидела, что Макс сидел с закрытыми глазами, откинувшись на спинку водительского кресла. Лишь еле заметное дыхание говорило — спал. Но его сильно побледневшее лицо легко сделало из тревоги страх. Когда же мне пришлось буквально трясти парня, чтобы разбудить, страх вообще перерос в панику.

— Занятия закончились? — вяло улыбнулся Макс, наконец открыв глаза, однако уже через мгновение резко выпрямился и серьезно уточнил. — Кать, ты чего?

— Это ты чего?! — чуть ли не всхлипнула я. — Мне тебя несколько минут будить пришлось!

— Прости, не подумал, — повинился парень и тихо попросил. — Поехали домой? А по дороге поговорим.

Не став спорить, я села в машину, решив, что с оставшимися парами потом разберусь. Макс же, велев мне пристегнуться, кое-как надел очки и завел мотор. Однако по дороге разговора не вышло. Парень весь путь молча и так сосредоточенно смотрел на дорогу, что я не решилась его потревожить. Когда же мы, наконец, въехали в ворота дома и остановились перед его крыльцом, Макс снял очки и, не поворачивая головы, тихим голосом произнес:

— Кать, не волнуйся, но я сейчас опять крепко засну. Скорее всего, на несколько часов. Это нормально. Проснусь, объясню. Иди в дом и не переживай, ключи…

Договорить парень не успел, буквально рухнув на руль. Я же осталась сидеть рядом, совершенно не представляя, что делать. «Это нормально». Звучало хоть и убедительно, однако поверить было сложно. Потому что нормальные люди тряпичными куклами не становятся, а Макс у меня сейчас именно с этим и ассоциировался. Побледневший, безвольно обвисший на руле, он выглядел весьма жутко. «Это нормально». Уцепившись за эту фразу, я стала повторять ее про себя, как волшебную мантру, хотя все равно было страшно. В голове закружил хоровод мыслей: «Это нормально». «А вдруг не проснется?» «Это нормально». «Если проспит тут до ночи, он замерзнет». «Это нормально». «Наверное, на руле-то неудобно лежать». «Это нормально». «Это нормально». «Это нормально». «Это нормально».

Через несколько минут, кое-как успокоившись, я вышла из машины, решив сделать единственное, что от меня зависело. А именно, открыв водительскую дверцу, с немалым усилием перекинула Макса с руля на кресло и, потянув за рычаг, привела спинку в почти горизонтальное положение. Затем, найдя в кармане джинсов ключи от входной двери, сходила за одеялом. Укрыв им спящего, я вернулась в дом, отказавшись от мысли сидеть рядом в машине. Хотя сперва именно это и намеревалась сделать, но поняла, что не выдержу такого ожидания. Макс сказал: «Не переживай, это нормально». Так почему же мне все равно было страшно? Потому что, хоть и на краткий миг, но все равно я почувствовала, что такое «потерять навсегда». «Вдруг не проснется?» Что ж, наверное, для меня этот страх и есть любовь.

Пройдя на кухню, я поставила чайник и, сделав себе чай, ушла в комнату Макса. Разбудив незапароленный компьютер, я забила в поисковике название своего любимого мультфильма. Бывают в жизни периоды, когда остается только плыть по течению, в надежде просто пережить-переплыть. Когда от тебя ничего не зависит, единственное, что можно сделать, — постараться как-то промотать время. На мой взгляд, просмотр каких-нибудь сказок — лучший для этого способ. Ведь их именно за этим и придумали. Хорошие истории здорово помогают убежать из реальности, когда тебе в ней плохо, и ты ничего не можешь сделать, чтобы стало хорошо. Как раз мой случай.

После просмотра тридцатого мультика мне стало совсем тоскливо. Кроме того, полностью отвлечься от реальности не получалось: после пары-тройки серий я все равно выходила на улицу, смотреть не проснулся ли, дышит ли, не пошел ли дождь, не сползло ли одеяло…Но Макс также неподвижно лежал на кресле.

Когда сгустились вечерние сумерки, я, вернувшись с улицы, прошла на кухню, решив попытаться отвлечься готовкой. Да и есть, признаться, хотелось. Достав глубокую миску, я занялась приготовлением теста для блинов. Когда же на тарелке выросла внушительная горка дымящихся, румяных кругляшков, открылась входная дверь, и в дом вошел Макс. Пройдя на кухню, парень молча уселся за стол и, подвинув к себе тарелку, принялся жадно есть. Лишь изничтожив половину блинов, он заговорил:

— Прости, но я жутко голодный. Ваше руководство оказалось с такими заморочками, что пришлось кучу магических сил убить на вправление мозгов. Чуть не соблазнился их пригрохать.

Не ответив, я поскорее налила парню чай. Схватив чашку и практически залпом выпив ее, Макс продолжил:

— Ума не приложу, как мне удалось сюда доехать. Я, когда из университета на улицу вышел, вообще думал, на крыльце лечь и заснуть. Слушай, а правда, как мы тут оказались?

Решив, что все подробности истории парню напоминать не обязательно, раз уж сам не помнит, я ответила так:

— После пар я пришла на стоянку. Ты ждал в машине и как раз проснулся. Отвез меня сюда, попросил принести тебе одеяло и уснул.

— Кошмар, — вздохнул Макс, проведя ладонями по лицу. — Ничего из этого не помню. И еще голова раскалывается!

— Так зачем же ты полез-то? — возмущенно-искренне поинтересовалась я.

— Потому что должен был, — ответил парень, опершись локтями на стол и положив голову на руки.

— Кому должен? — спросила я, собираясь выдать тираду, мол «я ж не просила…»

Однако Макс, не поднимая головы, сказал:

— Себе. Потому что так для меня правильно.

Мне стало стыдно: парню и так плохо, а я тут собралась принципиальные нравоучения читать. Вот дура! Быстренько стряхнув в тарелку последний блин и выключив плиту, я подошла к Максу и, обняв, осторожно поцеловала в висок, прошептав:

— Спасибо.

Вдруг я почувствовала, как по телу пробежал легкий холодок, а в глазах на мгновение потемнело.

— Прости, — прошептал парень, накрывая мой локоть своей ладонью. — Просто уж совсем больно.

— Это как с той раной? — понимающе уточнила я. — Ты можешь с моей помощью лечиться?

— Не с твоей помощью, — вздохнул Макс. — А за счет тебя. Я ж говорил, что я зло.

— Слушай, скажи честно, ты кого в этом стараешься убедить? Меня или себя? — улыбнулась я, прижимаясь к нему щекой.

— Очень смешно, — проворчал парень и со вздохом попросил. — Кать, можно я пойду лягу? Мне уже лучше, но глаза все равно закрываются.

— Спокойной ночи, — я снова поцеловала его в щеку и нехотя выпустила из объятий.

Уйдя к себе, Макс крикнул:

— Если захочешь что-нибудь посмотреть на компьютере, наушники в верхнем ящике стола!

— Хорошо, — отозвалась я, наливая себе чай, чтобы все-таки поужинать.

Через полчаса, выйдя с убранной кухни, я сходила на улицу за одеялом и, накрыв им Макса, ушла к себе. Мне не хотелось ничего смотреть, потому что чужие сказки хороши, когда своей нет. Переодевшись в просторную ночную сорочку, я посмотрела на свою кровать, но вдруг поняла, что совершенно не хочу спать. По крайней мере, здесь. Повинуясь внезапному импульсу, я вернулась в комнату Макса и легла рядом со спящим. Парень, обняв, осторожно прижал меня к себе, по-моему, даже не просыпаясь. На душе от этого стало так хорошо! Лежа на его плече, я положила руку Максу на грудь, да так и уснула, ощущая спокойный, ровный стук сердца. И для меня это было правильно.