1 часть

Как ни странно, но граф за мной и к обеду пришел, более того сидел и ждал меня в гостиной, словно гость, а не мой муж, а о его приходе сообщила горничная. Свою вышивку прятать пока было бессмысленно, это были лишь наброски. Поэтому оставила полотно у софы и пошла, отказывать графу. Выходить, и вновь улыбаться дамам не было никакого желания.

— Анна, — я даже растерялась от его мягкой улыбки, теплого взгляда, и нежного голоса, которым он проговорил мое имя.

Стерк встал с кресла и приблизился ко мне, предлагая свою руку.

— Я решил зайти за тобой, чтобы проводить к обеду.

Что с ним? Его что подменили? Но потом я взяла себя в руки, может просто тактику сменил? Он же тут упорно твердит о том, что мы семья, с него станется изображать любящего мужа. Может, затеял покорить мое сердце? Вообще сложно было понимать его. Нет, мотивы мне его были предельно понятны, он хочет от меня детей драконов, чтобы те пошли против своих же сородичей. Вот только одним драконом думаю, ему будет сложно победить целый род? Ладно, может там есть какой-то глобальный план, в котором и отведена определенная роль нашим детям?

— В твоей маленькой головке бродит слишком много мыслей. Может, просто пойдем и пообедаем? — вырвал меня граф из моих размышлений.

Стало неприятно, ведь он постоянно роется в моей голове, ну или хотя бы в эмоциях.

— Ваше сиятельство, я не очень хорошо себя чувствую, я, пожалуй, отобедаю у себя, — начала я, но каракс меня мгновенно перебил, резко изменился в лице, а тон его заледенел.

— Тогда мы отобедаем в гостиной, я распоряжусь.

— Мы? — невольно вырвалось у меня.

Граф повернулся и приподнял свои черные брови.

— Конечно милая моя жена, надеюсь, вы будете не против, если я составлю вам компанию? — его голос показался мне слишком спокойным, и я выдала опрометчивую фразу.

— А если буду против?…

Он тут же подобрался, словно хищник и я ощутила его злость, пробивающуюся из-под ментальных щитов, которыми он обычно себя окружает.

— Тогда я буду настаивать, — процедил он.

Я покорно опустила взгляд, что ж, хочет обедать со мной, пусть обедает, при нем мне хотя бы не нужно притворяться и улыбаться. Хотя я вообще не понимаю к чему мне все эти игры?

— Как вам будет угодно, — выдавила я из себя.

Пусть тешит свое самолюбие, играет в любовь или во что он там собрался играть, все равно я скоро отсюда уйду, значит потерплю.

— Анна, — он вдруг резко схватил меня за локоть и сжал его до боли, я даже не поняла, когда он так близко успел подобраться ко мне, — я бы на твоем месте прекратил врать, ведь я тебе говорил, что остро ощущаю эмоции и без проблем считываю их.

У меня внутри все похолодело. Было такое ощущение, что он видит меня насквозь, словно действительно читает мои мысли, а уж никак не эмоции. Он продолжал смотреть на меня, ожидая ответа. Да что он ко мне прицепился, неужели сам не понимает, что я себя чувствую отвратительно!

— Простите, но это касалось не моего физического здоровья, а скорее психологического. Я просто морально не готова общаться с женщинами, видя какой фарс вы устроили со всем этим нашим якобы браком! — закричала со злости я.

Глаза каракса вспыхнули красным светом, а захват на моем локте мгновенно усилился, и я услышала хруст, ощутив дикую боль в руке. Охнув, попыталась выдернуть локоть, но он держал слишком крепко. Приблизившись к моему лицу, граф зло прошипел.

— Меня не интересует твое психологическое здоровье. Ты моя жена и хозяйка этого дома, а это значит, обязана развлекать гостей находящихся в нем, и твои истерики я терпеть, не намерен!

Его рука все сильнее и сильнее сдавливала мой локоть. Я вдруг поняла, что если сейчас не отвечу ему, то он окончательно ее сломает.

— П-простите меня ваше сиятельство, больше такого не повториться, — запинаясь, ответила я.

Его эмоции мгновенно изменились, он улыбнулся и смягчил свой захват.

— Вот так-то лучше, милая.

Приблизившись, Стерк поцеловал меня легким поцелуем в уголок губ. Этот поцелуй опалил мою кожу. Я кое-как подавила желания тут же стереть его.

Я уже много раз пожалела, что решила остаться в комнате. Было такое ощущение, что рядом со мной опасный злой хищник и каждое мое движение взвешивается и рассматривается как угроза для него. И этот хищник постоянно скалится в желании разорвать свою жертву, то есть меня.

Пока мы обедали, граф зачем-то распорядился позвать управляющего.

К нам пришел мужчина лет пятидесяти в строгом черном костюме. Его звали Эдвин Карски. Он вытянулся перед нашим столиком по струнке, тогда как мы сидели друг напротив друга и обедали. Все это выглядело несколько странно.

— Эдвин, моя жена графиня Анна Алишер, отныне хозяйка в этом замке, и я полагаю, что ты передашь ей все дела по его управлению и будешь ей в этом полностью способствовать и помогать, — начал граф, продолжая обедать.

Меня несколько покоробила данная ситуация, если честно, можно было все это сделать и не в обеденное время, мы кушаем, а человек стоит перед нами по стойке смирно.

— Конечно ваше сиятельство, как вам будет угодно, — чинно с мягкой улыбкой ответил Эдвин.

Кажется, его нисколько не задело, такое откровенное уничижительное отношение к себе. Видимо, граф тут всех муштрует. Мало того, что сумасшедший, так еще и тиран.

— Как только мы отобедаем, ее сиятельство займется приемом всех дел в замке, как хозяйка. Так, что будьте добры Эдвин, подготовьте домовые книги и зайдите через час в покои графини.

— Конечно ваше сиятельство, как вам будет угодно, — отчеканил управляющий и, поклонившись поочередно сначала графу, затем мне, удалился.

Да уж. Я была в легком шоке. Что это, демонстрация силы? Кусок в горло не лез, после этого разговора.

— Анна, — чуть не подпрыгнула от того, каким ледяным тоном мое имя произнес граф, — мне не нравится, что ты ничего не ешь, будь добра съешь все, что тебе принесли. — и он опять одарил меня своим фирменным взглядом, от которого у меня уже скоро истерика начнется.

Спорить с этим существом совершенно не хотелось, и я через силу начала доедать свой обед, при этом, даже не ощущая толком вкуса.

Когда граф, наконец, покинул гостиную, у меня возникло острое желание разрыдаться. Единственное, что меня удерживало, так это осознание того, что я скоро уберусь из этого замка. Пришлось несколько раз вдохнуть и выдохнуть. К тому же сейчас должен подойти управляющий, и мне бы очень не хотелось при нем устраивать истерики. Все же мама всегда учила меня, что слугам нельзя показывать своих истинных чувств. «Мы Великие, и у нас нет права показывать свою слабость» — каждый раз напоминала она мне о моем происхождении. Но как же порой сложно соответствовать своему титулу?

Я потерла свой локоть, и ощутила боль, когда дотронулась до него. Похоже, граф повредил его слишком сильно, что даже кость задел, не зря я слышала хруст, хорошо, что хотя бы рука была левая, иначе было бы сложно управлять столовыми приборами.

Управляющий принес мне несколько домовых книг. И мы начали разбираться. Мама обучала меня ведению дел в замке и его управлением. Поэтому для меня не было откровением изучать домовые книги.

Как обычно это были — учет имущества, штат слуг и их довольствие, закупка продовольствий, утверждение меню на неделю, уборка комнат, лошади и уход за ними, обслуживание хозяйственных построек, полигона, казармы. Все это имелось и в нашем замке, только я изучала все это поверхностно, сейчас же пришлось вникать более углубленно. Было у меня подозрение, что с графа станется и экзамен мне устроить, поэтому решила изучать все как следует.

С управляющим мы провозились до ужина. Когда граф пришел за мной, мы как по команде с Эдвином вскочили с кресел и наши лица исказили холодные улыбки. Хотя до этого мы тоже улыбались и даже шутили друг с другом, так как Эдвин уже попал под мое очарование и сыпал различными шутками и смешными историями из своей жизни и жизни замка. Когда же вошел граф, наше веселье резко оборвалось, и возникло ощущение холода, вот и от улыбок наших можно было замораживать лед.

Граф же, словно специально, изъявил желание отужинать в моей гостиной и опять устроил допрос управляющему, пока мы чинно вкушали пищу. Я кое-как глотала кусочки мяса и старалась не смотреть на человека, мне было очень неудобно перед ним. А граф же беспристрастно спрашивал его о делах и при этом продолжал ужинать, он продержал стоящим у нашего столика управляющего, не меньше часа. Я уже даже заметали, что у него появилась испарина на лице. Он ведь тоже устал, и тоже голоден.

В конце концов, я не выдержала.

— Ваше сиятельство, быть может, мы завтра продолжим мое обучение, а то я несколько устала, — решила я хотя бы так защитить мужчину.

Граф одарил меня убийственным взглядом, словно разгадав мои мотивы, но на мое удивление все же наконец-то отпустил Эдвина. Тот с облегчением откланялся и покинул нас.

Я уже продолжила ужинать, успокоившись, как каракс опять произнес мое имя ледяным тоном.

— Запомни одно очень важное правило, девочка… — произнес он, замораживая своим голосом всю гостиную, — никогда, …не смей, …меня… перебивать…

Я в растерянности посмотрела на мужчину.

— Анна, ты меня поняла? — через его щит я ощутила эмоции злости.

— Простите,… я все поняла, — в ужасе прошептала я.

Я вдруг осознала, что мои руки затряслись. Опустив взгляд, я замолчала, смотря на них. Из головы все мысли по вылетали. Было такое ощущение, словно я опять вернулась в отчий дом. Где мне запрещено было говорить и выражать свое мнение, когда дяди были рядом. Я и забыла, как это бывает. Все же десять лет в обществе любимой кормилицы изменили меня. Это еще хорошо, что граф один. А если бы меня отдали в семью огненных драконов? Боги… их же там семеро… и каждый вот такой же и со своими заскоками, сомневаюсь, что я выдержала бы столько лет, сколько моя мама терпела дядей…

— Дорогая, — граф приблизился ко мне и взял меня за руку, — я рад, что ты понимаешь меня, — он приподнял мой подбородок, и я посмотрела ему в глаза, — я отлучусь ненадолго по делам, будь добра вечером не надевай ночную сорочку, — и наклонившись, он поцеловал меня, в губы, я от неожиданности слегка приоткрыла их и сразу же ощутила его язык, он положил вторую руку мне на затылок и, притянув мою голову с силой начал вторгаться в мой рот, кусая губы.

От боли я не удержалась и всхлипнула, уперев руки в его грудь, пытаясь оттолкнуть от себя мужчину. На удивление он сразу же прекратил терзать мои губы и, продолжая удерживать мою голову, прямо в губы прошептал:

— Сегодня, мы попробуем кое-что новенькое.

И он, наконец, выпустил меня и покинул мои покои. Я еще продолжала какое-то время смотреть на закрывшуюся за графом дверь, но удержать в себе начинающуюся истерику от страха, я уже не могла. Мои плечи затряслись от сдавленных рыданий и, вскочив, я убежала в комнату, и бросилась на кровать, в надежде заглушить зарождающие всхлипы. Я зарылась в подушки, пытаясь думать о том, что скоро уйду отсюда, но это не помогало мне. Приближение ночи и боли слишком сильно сдавливало в тиски от страха мое сердце. И я все равно расплакалась. Только лишь появление горничной в комнате отрезвило меня. Мили тут же бросилась ко мне с расспросами, о том, что случило, и кто посмел меня обидеть.

Пришлось успокаивать девушку и ссылаться на расшалившиеся нервы после болезни. Это мое странное нежелание показывать свою слабость и уязвимость другим всегда успокаивало меня. Только лишь перед моим мальчиком, я могла, как следует выплакаться, даже с мамой или Наной я всегда старалась сдерживаться, но с моим караксом я была словно раскрытая книга.

Думать о нем было тяжело, ведь его больше не существует…. Я в корне задавила свои мысли о караксе. Иначе это грозило вылиться уже в новую истерику. Чтобы не придумал граф, я выдержу, через неделю он уедет, и я уйду из этого замка. Нужно лишь набраться терпения.