1 часть

Проснувшись, я пыталась вспомнить странный сон. Но мой мозг лишь показывал какие-то туманные образы, а в низу живота до сих пор ощущалось, какая-то тягучая боль? Нет, это не боль, это было что-то другое… То, что я никогда еще не ощущала в своей жизни.

Вспомнить детали сна было сложно, лишь отдельные картинки, вспышки и ощущения. Чувствовала горячие пальцы, которые осторожно дотронулись до пальцев ног, затем начали прочерчивать свой путь вверх, устремились к коленкам и, захватывая мою сорочку, медленно оголяли бедра. Оставляя пылающий след и странную зародившуюся тянущуюся боль внизу живота, или не боль?.. Пальцы добрались до моего сокровенного места и начали осторожно его поглаживать, раздвинув бедра и слегка согнув ноги в коленях, а потом я ощутила на моих складочках что-то влажное и такое же горячее, дыхание? Это были не пальцы, это было что-то другое… То, что заставило какой-то странной волне захватывать мое тело, она надвигалась и поднималась, ощущаясь уже и в груди и в легких. Я поняла, что это что-то сейчас либо убьет меня, либо вырвется или взорвется, я уже не смогла сдержать стон, и ощутила, как волна все же накрывает меня, попыталась инстинктивно сжать ноги, но горячие пальцы не давали мне это сделать, жестко удерживая их на месте. И тогда я поняла, что уже кричу и одновременно куда-то улетаю.

Горничные уже приготовили мне утреннюю ванную, и я, сняв сорочку, пошла к ней и услышала вскрик одной из девушек, смотрящей на мои ноги. Я проследила за ее взглядом и сама кое-как сдержала крик. На внутренней и внешней стороне бедер были видны синяки, словно отпечатки пальцев. И это при моей-то регенерации? Я вновь посмотрела на девушку и схватила ее за руку.

— Как тебя зовут?

— Мили, госпожа, — девушка была явно напугана увиденным, а еще очень молода.

— Мили, ты никому, запомни, никому и никогда не расскажешь об этом!

— Но это же, это же… — ее голос задрожал, а на глазах появились слезы, — вас кто-то силой взял, сегодня ночью…, я помню, вчера этого не было… — видимо девочка сама подвергалась насилию, раз так реагирует.

— Мили, посмотри мне в глаза! — мой голос был твердым, то, что произошло, должно остаться только со мной, а никак не достоянием всего замка.

Девушка, все же успокоилась и посмотрела мне в глаза. Я смогла захватить ее эмоции и изменить их. Просто увиденные ею синяки сделать не таким уж и важным событием в ее жизни.

Сидя в ванной, я пыталась успокоиться и сама. Кто-то был у меня в комнате ночью, и трогал меня? А я даже не проснулась. Как такое возможно? И что это вообще такое было? То о чем рассказывала мама? Когда они с папой оставались наедине? Это то и есть? Или нет? Мама говорила, что я точно пойму. Но мама никогда не говорила, что папа причинял ей боль. А мои синяки говорили о многом, они так и не проходили. И то, что сказала служанка… Я знала об изнасилованиях очень много, учитывая то, что мои дяди, делали это, никого не стесняясь у всех на глазах, как обычно, чтобы по больше собрать эмоций и зрителей. Я видела, как мама обрабатывала девушек, залечивая им раны, после того как дяди наиграются с ними. И видела практически такие же синяки на их бедрах.

На моих глазах не произвольно выступили слезы. Значит, кто-то ночью пробрался и … действительно взял меня силой? Но почему я тогда была так, … не знаю, не счастлива, нет, мне было … хорошо? Словно кто-то заставил меня почувствовать, ощутить, то, что я не желала чувствовать… Обхватила свою голову руками, словно на нее что-то давило, будто чужая воля касалась меня, не давая думать в верном направлении.

Нужно уходить из этого замка. Сегодня же потребую от графа свои вещи и уеду.

Но графа оказалось не так-то легко найти. На завтраке его не было. У графини я узнала, что Алишер уехал из замка куда-то по делам.

— Он, наверное, поехал осматривать свои владения, — начала рассказывать графиня, — тут несколько поселений не далеко, расположенных на его землях, если ехать на юг. Вот он там все дни проводит, даже дом себе в одном из них выстроил, что бы в замок не возвращаться. А то до этого небольшого городка полдня пути. Вот он пока все свои владения объедет, там и остается. Иногда неделями там живет. Анна, не переживайте, — она взяла меня за руку и с нежностью посмотрела в глаза, — сегодня же утром Себастьян Сомю уехал в Талис, узнавать о вашей бабушке.

Что-то в этом жесте мне показалось странным… графиня при встрече показалась мне довольно скупым человеком на эмоции, а тут голос такой нежный и столько участия в глазах… На всякий случай прислушалась к эмоциям женщины, но ничего странного ненашла.

— Анна, а вы говорили, что умеете придумывать модели? — вмешалась одна из дочерей графини.

И в итоге они заболтали меня, я вошла в свою стезю и начала рисовать и придумывать им различные наряды. Дамы были счастливы, и даже баронессы смягчились. Мне привели местных девушек, умеющих шить по выкройкам, и я, сняв со всех мерки, начала создавать выкройки по имеющимся шаблонам.

Девушки оказались смышлеными и быстро все схватывали на лету. Они раньше работали подмастерьями, но местная мастерица умерла год назад от старости, и поэтому девушки могли только чинить одежду и работали горничными. Но теперь были рады, что у них появилось много работы по их профилю.

Одна из дочерей графини, очень красиво рисовала и даже показала мне свои эскизы местной природы. И я как-то забыла о том, что со мной произошло, даже сама не понимая об этом. Словно воспоминания о ночи померкли и стали не такими важными. На мое удивление дамы приняли меня так, словно я одна из них, и мы очень давно знакомы. Хотя чему тут удивляться, моя аура просто действовала на них, и мне уже даже не нужно было контролировать их поведение. И к концу дня даже баронессы, которые, как я поняла, имели виды на графа, (наверное, метили в любовницы, а может ими и являлись), с удовольствием ворковали со мной и рассказывали о своих мужьях и жизни в целом.

А после ужина, я, опять приняв ванну, только коснулась своей подушки, мгновенно уснула.

И вновь почувствовала на себе горячие пальцы.

На этот раз я попыталась сопротивляться, но никак не могла открыть глаза и пошевелиться, лишь ощущая, как мой разум словно окутывается в туман и какую-то сладкую негу. И бороться уже не хотелось, хотелось плавать в этой неге и расслабиться.

— Куда бежать? Сколько можно? Нужно просто отдохнуть, и расслабиться, довериться мне… — нашептывал туман в моей голове.

А его горячие пальцы опять прокладывали свой обжигающий путь, к моим бедрам. Мое тело вновь захватывало возбуждающей волной. И сорочка уже начала мешать мне, туман словно услышав мои мысли, начал освобождать меня от сорочки и приподняв мое невесомое тело, снял ее с меня…, и начал покрывать поцелуями мои ноющие соски. Я всхлипнула от этой нежной ласки, а его горячие руки, сжали мою талию, опускаясь медленно на бедра, раздвигая их с силой. Поцелуи с сосков начали опускаться все ниже и ниже по животу, прокладывая прохладную дорожку, от которой начали расползаться мурашки по моему разгоряченному телу.

И вновь мягкие губы захватили мои складочки, нежно терзая и посасывая их. Когда я уже горела, когда низ живота наполнялся приятной тяжестью, а дыхание мое учащалось, и из горла вылетали то всхлипы то стоны, горячие пальцы опять жестко удержали мои бедра, которые я инстинктивно пыталась сдвинуть. Меня накрыло волной и затрясло, я закричала и заплакала одновременно от тянущей боли в животе. А затем провалилась в тяжелый сон. Долгое время барахталась в темноте и, в конце концов, смогла вынырнуть, но с огромным трудом.

Открыла глаза и поняла, что все мое тело сейчас какое-то сверхчувствительное, в животе еще ощущается отголосок тянущей боли. Сорочка была на мне. Кое-как, сев в кровати, огляделась. На часах было четыре утра. Надела халат и мягкие туфли. Тело все еще словно летало в невесомости тумана, и было тяжело ощущать его. Примерно час я растирала руки и ноги, на бедрах же нашла новые синяки и не только на бедрах, но и на ребрах тоже. Никак не могла сосредоточиться на запахах.

Запахнув халат, пошатываясь, начала ходить по комнате, обшаривая стены. Дошла до зеркала и обыскала вокруг него поверхность стены, под зеркалом, уже почти на самом полу, ощутила, как сдвинулся один из камней стены, утонув внутрь. Что-то щелкнуло, и зеркало слегка сдвинулось одним краем в стене, словно открывшаяся дверь. И мой все еще затуманенный разум отметил, что это явно вход. Наверное, если бы я чувствовала себя лучше, если бы мой мозг работал, то я бы не стала сейчас искать потайные входы, выходы, а позвала каракса и улетела из этого замка. Но меня еще до сих пор потряхивало после пережитого ночью, и я зачем-то хотела выяснить, кто и зачем меня трогал?

Толкнув зеркало, почувствовала, как оно поддалось и медленно поехало в стену. Что ж, этого и следовало ожидать, потайной ход. Учитывая, габариты замка не удивлюсь, если в нем есть огромное количество тайных помещений. Осторожно вошла в открывшийся проход и прислушалась. В замке была тишина, люди спали и видели сны. А я более не намерена видеть сны, я желаю понять эту странную тайну.

Коридор был довольно широким и, весь в пыли и паутине, но! На полу я рассмотрела следы, следы от мужских ног. Принюхавшись, я ощутила запах,… кто бы мог догадаться — парфюм графа. У меня все внутри похолодело. Мне захотелось не медленно сбежать из этого замка. Граф, это был граф! Он приходил ко мне по ночам, а я не могла проснуться,… почему? Кто ответит мне на этот вопрос? И хочу ли я знать ответ? Что если это что-то важное? Я посмотрела на проход обратно в свою комнату. Уйти? Или узнать правду?

Рядом нет моего мальчика, и он не защитит меня. С другой стороны, если здесь замешан дракон, то мой каракс может просто погибнуть и вмешивать его нет смысла… Зато моих сил вообще-то может хватить на то, что бы откинуть двух взрослых мужчин, проверено на практике.

И меня закружили воспоминания, после которых, я в течение нескольких лет постоянно видела кошмары.

Когда мы с дядями и отцом были на охоте, и я осталась у костра поддерживать огонь, а мужчины улетели. Какие-то безмозглые крестьяне ходили по нашим угодьям, как уж они в них забрели, сложно сказать, наверное, случайно. Ведь наши владения обходили стороной.

Мои дяди были большими затейниками и с людьми, нарушившими границы, поступали очень жестоко. Я несколько раз наблюдала во дворе тех глупых несчастных, с которыми с превеликим удовольствием мои дяди по одному «развлекались», причем свои развлечения они всегда выставляли напоказ. Ведь всеобщих страх и ужас подпитывал их еще больше, нежели страх и боль только одного человека.

Так вот эти идиоты, вышли на меня, я почувствовала их где-то за пять километров, но решила, что это кто-то из наших слуг, я ведь не со всеми была знакома, да и в детстве еще не очень хорошо в запахах разбиралась. В итоге два грязных бородача появились из-за кустов, наверное, учуяв запах костра, мне тогда было пятнадцать лет, по человеческим меркам на вид лет семь, бородачи решили, что я безобидный ребенок и попытались на меня напасть, со злым хохотом, видимо думали меня испугать или поиграть со мной? Но их ожидал сюрприз, я откинула сначала одного, и тот пролетел несколько метров, врезавшись в дерево, напоролся на сук. Второй видимо не понял, что я настолько сильна и решил, что это был несчастный случай. Тот мужик умер за несколько секунд. Тогда второй разозлился и пошел на меня, видимо желая убить, уже не играя, и я его тоже толкнула, и он улетел в сторону, наверное, что-то себе сломал, но остался жив.

Вообще-то я хотела его убить, потому что знала, что его ожидает, когда вернуться мои родственники. Да, даже этим злым мужикам, напавшим на ребенка, я не желала того, что сделают с ним мои дяди. Ведь все те чувства, что испытывали несчастные жертвы, я испытывала сама, из-за своего эмпатического дара, не боль конечно, но мне и эмоций было достаточно, и спрятаться было от них возможно, лишь на руках у отца. Он как щит закрывал меня от этих ужасов. Тогда в том лесу, я нашла какой-то камень и опустила его на череп мужчины, проломив его. Когда вернулись дяди, то естественно были очень расстроены, зачем убила, могла бы и в живых оставить, но я сказала, что просто разозлилась и испугалась, вот и убила обоих. Первый, но не последний раз…