Эльфы

В то время как почти весь Кайдис оделся в зелёные одежды, эльфийское королевство по обыкновению своему окрасилось не только в зелёный, но и во все оттенки синего. И теперь Тау смотрел на всё это буйство красок впереди себя, и ему было немного не по себе, как только он представлял, что очень скоро ничего не понимающие в красоте омерзительные чужаки под его предводительством утопят в солдатской пыли и грязи изящные эльфийские улицы, вымощенные перламутровыми ракушками.

Но вряд ли можно было сказать, что он сожалел о том, что намеревался захватить, а если понадобиться, то и уничтожить Шонкейт. Нет, ничего подобного. В конце концов, ненависть к эльфам у эргов впитывалась с молоком матери, к тому же у эльфов находилось то, что было так ему, Тау, необходимо. Библиотека Тинте.

Повелитель Дэвинетт ещё раз взглянул на эльфийское королевство, пытаясь угадать, где именно может располагаться библиотека, потом похлопал своего дракона по шее и полетел в свой лагерь. А эльфы продолжали жить своей прежней жизнью, не подозревая, какая на них надвигается беда.

— Отец, это правда, о чём все говорят? В Срединном мире идёт война людей против богов? — Пьюма ветром ворвалась в родительские покои. Будь на её месте кто-нибудь другой, он уже пожалел бы о своём опрометчивом поступке: вот так вот взять и потревожить короля эльфов. Но это была Пьюма, младшая и любимая дочь Гьявеллотто, а он прощал ей практически всё.

— Успокойся, милая.

Король нежно обнял дочь и посадил рядом с собой.

— Не пойму, что тебя так взволновало? Эти ничтожные создания всегда воюют с кем-то. Сейчас эти глупцы вконец разгневали богов, а значит, понесут заслуженное наказание. Надеюсь, ты не переживаешь за судьбы этих людишек. Ибо не пристало эльфийской принцессе думать и тем более волноваться о других народах, особенно, о представителях таких низших рас, как людская.

Видя, что дочь собирается возразить, король добавил.

— Конечно, может быть, сейчас ты волнуешься именно за нас, эльфов. Но, уверяю тебя: не стоит. Прежде всего, тебе не следует забывать, что люди ведут войну с богами. Надеюсь, ты помнишь, что именно мы, эльфы, избранный богами народ, и мы чтим и уважаем их, а значит, нет никаких причин объявлять нам войну. Хотелось бы верить, что я убедил тебя, и теперь ты понимаешь, что нет повода для беспокойства. Так что иди и продолжай спокойно жить и развлекаться.

Разговор с отцом почему-то нисколько не успокоил Пьюму. Она сама не понимала, отчего её так обеспокоила весть из Срединного мира. Раньше её вообще мало интересовало всё то, что происходило за границами её королевства. Пьюма, как и большинство эльфов, ни разу не покидала пределов своей страны. Чаще всего она отдыхала на озере Суо, что находилось достаточно близко к её дворцу, всего в трёх часах ходьбы.

Ей всегда нравилось там бывать, и вот сейчас, сама того не осознавая, она шла от дворца по так хорошо знакомой дорожке. Когда, наконец, она это поняла, то ушла уже довольно далеко и решила не возвращаться назад. Будет лучше, если она спокойно посидит на берегу озера. Может быть, тихая водная гладь успокоит её и отгонит мрачные тревожные мысли.

Она уже много раз приходила к озеру и сидела, в одиночестве всматриваясь в его глубины. Она сидела так и мечтала, что когда-нибудь встретит своего принца, возможно даже здесь, на озере. Но это было практически невозможно. Хотя бы потому, что у эльфов было всего два короля: её отец и король морских эльфов. По крайней мере, о других ей не было известно. И единственным принцем, оказавшимся на озере Суо, мог быть только Тайкх, принц морских эльфов.

Но морские эльфы очень давно не появлялись в Шонкейт. А о том, чтобы связать свою судьбу с кем-то другим, кто не был эльфом, Пьюме даже и в голову не приходило. Она была эльфийкой и как все эльфы искренне верила в то, что её народ избран богами, к тому же кровосмешение с другими расами у эльфов считалось серьёзнейшим преступлением.

Хотя всё же иногда ей неудержимо хотелось встретить кого-нибудь из представителей другой, не эльфийской расы. Она знала, что подобные желания были крамольными, поэтому молчала о них. Лишь изредка она навещала Байля, гнома, живущего за озером. Он был одним из немногих представителей не эльфийской расы, кому было позволено жить в Шонкейт.

Байль был одним из тех гномов, кто участвовал ещё в строительстве Макуис, а несколько лет назад окончательно поселился в Шонкейт и иногда в случае необходимости приходил в город, чтобы что-нибудь починить или подправить. Он был очень стар и знал множество всевозможных историй. Пьюма с детства любила приходить к нему и слушать его рассказы.

Конечно же, королю Гьявеллотто не могло нравиться то обстоятельство, что его младшая дочь проводит много времени с гномом, даже, как ему казалось, слишком много времени, но, в конце концов, он сдался и перестал запрещать дочери ходить в домик за озером. И сейчас, чем ближе Пьюма подходила к озеру, тем чаще в её голове возникала мысль поделиться новостями из Срединного мира со старым другом.

Одно её удручало: на поход к гному уходило слишком много времени, почти полдня, а если считать дорогу туда и обратно, то и целый день. К счастью, её отец с гномом давно всё предусмотрели. У Байля в домике была специально отведённая для Пьюмы комната, и когда она оставалась ночевать на озере, гном подавал сигнал, который был виден во дворце. Так король мог не волноваться за дочь, зная, что она проведёт ночь у старого гнома.

Успокаивая себя таким образом, Пьюма, наконец, вышла к озеру и с удовлетворением заметила у берега лодку. Если она поплывёт через озеро на лодке, а не будет обходить его, как делала это обычно, то сэкономит уйму времени. А значит, больше времени останется на разговор с гномом. Воодушевлённая, она подошла к лодке и заглянула внутрь: надо было убедиться в наличии вёсел.

Хвала богам, вёсла лежали на дне лодки. Пьюма упёрлась руками о корму и толкнула её, лодка легко поддалась и медленно заскользила по водной глади озера. Будучи уже по колено в воде, Пьюма с кошачьей грацией запрыгнула в лодку, схватилась за вёсла и погребла к противоположному берегу озера.

Байль собирался позавтракать, как раздался стук в дверь. С утра пораньше его обычно не беспокоили. Верней будет сказать, утром к нему вообще никто никогда не приходил, так как дом его стоял в стороне от всех других, и даже если выйти засветло, добраться до него можно было в лучшем случае к полудню. А это значит, что этот гость или гости шли почти всю ночь. Решив, что не вежливо заставлять ждать гостей, тем более что могло случиться что-то очень важное (чем же ещё объяснить столь ранний визит), Байль поспешил к двери. И каково же было его удивление, когда на пороге своего дома он увидел старого знакомого.

— Дольх, старина! Каким ветром тебя занесло к эльфам? Да проходи же, проходи в дом, не стой на пороге. И твои товарищи тоже пусть заходят, будьте как дома, — гном немного посторонился, пропуская гостей. — Как же давно я не видел кого-то ещё кроме эльфов. Сколько же мы не виделись? Когда ты в последний раз был в Шонкейт?

Такого неожиданного и приятного сюрприза гном себе и представить не мог. Ему давно уже надоело общение с высокомерными эльфами. Бывало, он сидел у себя и мечтал, как покидает эльфийское королевство и снова отправляется в длинные и безумно увлекательные путешествия по Кайдису. Но возраст давал о себе знать, и о новых приключениях оставалось только мечтать. А ему было просто необходимо поговорить с кем-то, но только не с эльфом. Иногда доходило даже до того, что он буквально молил богов о встрече с любым представителем не эльфийской расы, пусть даже это будет встреча с троллем или же вурканом. Конечно же, можно было поговорить с Нэйке, но ей, молодой, не всегда было интересно со старым гномом, да и жила она относительно далеко от него. А тут такой подарок судьбы!

Уже начало темнеть, а разговоры не прекращались. Дольх и Байль вспоминали старое, а Онэлл и Конте дружно смеялись над нелепыми передрягами, в которые порою попадали старый гном и молодой нэшу. Байль ни разу за всё время не поинтересовался у Дольха о причине его появления в Шонкейт. Он знал, что, если его друг здесь, значит, так надо.

Когда Пьюма, наконец, добралась до противоположного берега, её руки гудели. Ещё бы! Эльфийской принцессе не часто приходилось что-либо делать своими руками, тем более грести на протяжении длительного времени. Она очень скоро пожалела, что изменила себе и не пошла пешком в обход озера. Сначала она делала небольшие остановки, но после каждой передышки, стоило ей лишь на миг выпустить вёсла, руки начинали болеть ещё сильней, поэтому где-то на середине озера она решила, что дальше будет грести не останавливаясь. И вот теперь обессиленная она подошла к дому гнома и в изумлении остановилась, забыв на время о боли в руках.

Невиданное дело: у Байля были гости. Из дома доносились мужские голоса и дружный громкий смех. Насколько она знала, только она и ещё одна девица из близлежащего селения, Нэйке, кажется, наведывались к старому гному. В какой-то момент Пьюма подумала было вернуться назад во дворец, но, поняв, что не успеет до темноты, да и сил на обратную дорогу нет, она подошла к двери.

— И вот когда Байль занёс руку… — стук в дверь не дал Дольху закончить очередной рассказ. Казавшийся безудержным смех тут же прекратился. Друзья переглянулись, такая скорая встреча с эльфами им совсем была не нужна. Уловив их взгляды, гном молча указал на лестницу, ведущую на второй этаж. Но не успели гости гнома подняться и на ступеньку, из-за входной двери послышался робкий девичий голос.

— Байль, это я, Пьюма… — гном поспешил открыть принцессе дверь.

— Пьюма, детка, что ты здесь делаешь в такой час? Родители знают, что ты пошла ко мне?

— Вообще-то, нет. Я хотела, чтобы ты просигналил им. Я не знала, что у тебя гости. Просто мне нужно было поговорить с тобой. Я помешала? — Пьюма с любопытством заглядывала внутрь, пытаясь через плечо гнома рассмотреть, что происходит в комнате.

— Нет, что ты. Ты мне никогда не мешаешь, — гном только сейчас понял, что держит эльфийскую принцессу на пороге. — Ты не беспокойся, проходи. Мой давний друг со своими спутниками решил проведать старого гнома. Они путешествуют по Кайдису и сейчас вот добрались до Шонкейт, — он подал знак рукой, чтобы нэшу и Конте подошли и поздоровались с Пьюмой.

— Вообще-то чужестранцам нельзя находиться в Шонкейт без разрешения Совета и королевского двора… — не преминула заметить Пьюма, внимательно изучая гостей гнома.

— Конечно, вы правы, ваше высочество, — Онэлл, приложив руку к груди, почтительно поклонился Пьюме. — Мы нарушили ваши порядки. Но вы сами знаете, что подобного разрешения практически невозможно добиться, а проехать мимо и не дать возможности нашему другу проведать старого приятеля мы не могли. Когда ещё нам выдалась бы такая возможность? Простите великодушно за наш проступок, — и он снова поклонился принцессе, на этот раз припав на правое колено.

Гном был удивлён тем, как повёл себя Онэлл. Он не просил Дольха рассказать, кто его спутники, и явно был не готов к подобным действиям с их стороны. Но ещё больше была удивлена Пьюма. Нет, удивлена не то слово. Она была покорена галантностью, речью и внешним видом гостя Байля. Она была полностью покорена Онэллом. Пьюма попыталась взять себя в руки, ибо единственная мысль, бившаяся сейчас у неё в голове, была о том, что её мечта о прекрасном принце сбылась, и она, наконец, встретила свою судьбу.

— Простите, откуда вы знаете, что я принцесса? — только и могла вымолвить она.

— У вас на шее медальон с гербом королевского двора, — снова поднявшись на ноги, пояснил Онэлл.

Пьюма машинально потянулась к медальону, чтобы проверить, действительно ли он на ней.

— Ах, да, — смущённо улыбнулась эльфийка. — Я и забыла о нём. Ну да ладно. Оставим этот разговор. Пожалуй, я никому не скажу, что видела вас, — конечно, не скажет! Иначе этого милого юношу с его друзьями навек изгонят из Шонкейт, и она его больше никогда не увидит. — А сейчас вы меня извините, но у меня срочный разговор к Байлю.

— Конечно, а мы поднимемся наверх. Мы так и не отдохнули с дороги.

Пьюма проводила взглядом гостей Байля и только после того, как услышала стук закрывшейся за ними двери, села за стол. Байль тем временем вышел в свою мастерскую и послал в небо сигнал о прибытии в его дом царственной особы. Гьявеллотто как раз стоял у окна и разговаривал с женой.

— Ну вот, я так и знал, — прервав свой разговор, обречённо произнёс король, — наша дочь побежала к гному. Наверняка, чтобы поделиться с ним известием из Гайемской стороны. А знаешь, Джабьяно, наша с тобой младшая дочь очень умна. Я не стал ей говорить, но меня тоже весьма обеспокоило то, что происходит в Срединном мире. Что-то здесь не так. Не знаю пока что, но не всё так просто, как кажется на первый взгляд. Одного боюсь, как бы мы не узнали это слишком поздно.

Джабьяно подошла к мужу и обняла его за плечи. Она очень хорошо понимала чувства и сомнения, одолевающие её супруга. Ей самой в последнее время снились дурные сны, и ощущение близости беды не оставляло её

— Всё, что ты мне сейчас поведала, действительно чрезвычайно интересно. Тут есть над чем серьёзно задуматься. Но я слишком долго не покидал пределы Шонкейт и теперь знаю о делах в других мирах и государствах не больше твоего, — грустно произнёс гном. — Поэтому не могу ни поддержать тебя в твоих опасениях, ни опровергнуть их. Но, к счастью, у нас теперь есть у кого расспросить о действительных событиях в Срединном мире. Думаю, нам не откажут. Подожди немного, я попрошу моих гостей спуститься.

— Не хотел вас беспокоить, — Байль заглянул в комнату, — но у Пьюмы, да теперь и у меня, есть, о чём спросить вас. Дело в том, что даже до Шонкейт дошли слухи о войне в Срединном мире. А хорошие вести, как известно, далеко не ходят. Надеюсь, вы сможете рассказать, что действительно происходит. И ещё один момент. Как вас представить? Ведь даже я сам в действительности не знаю никого кроме Дольха.

Друзья переглянулись. Было не понятно, кого эльфы не любят больше: нэшу или людей. Но каждый из них был уверен, что Байлю можно открыться. Тогда слово взял Онэлл.

— Действительно, пора бы уже и представиться. Меня зовут Онэлл. Я, как и Дольх, нэшу.

— Он — сын вождя, — добавил Дольх с таким почтением в голосе, что Байль без труда понял, насколько уважаема своим народом мать Онэлла. Кроме того, стало ясно, откуда юноше известны манеры королевского двора, так удивившие и самого гнома, и эльфийку. — А это наш друг, Конте, гайемец, кстати говоря.

— Я бесконечно благодарен, что вы открылись мне. Но что мне сказать Пьюме? Могу ли я представить вас ей также, ничего не утаивая? — видя небольшое замешательство своих гостей, гном добавил. — Она очень хорошая девушка, я знаю её с самых малых лет. Ей можно доверять.

— Доверять эльфу, да ещё королевской крови? — не выдержал молчавший до этого момента Конте. — Это что-то новенькое!

— Понимаю вашу реакцию. Но, уверяю вас, Пьюма не такая, как все эльфы. К тому же она любимица короля и поэтому ей сходят с рук такие поступки, даже мысль о которых не позволительна другим эльфам. Сам её интерес к событиям в Гайемской стороне говорит в её пользу.

— Хорошо, можешь ей рассказать, кто мы на самом деле, — эти слова Онэлла удивили не только гнома, не ожидавшего столь быстрого согласия, но и его спутников. — Мы и так рискуем, — объяснил он своё решение. — Я не думаю, что наше происхождение сильно повлияет на её решение выдать нас. Если она решит, что не стоит молчать о нашем присутствии, она просто расскажет о нас своему отцу, неважно к какой не эльфийской расе мы принадлежим. Но, скорей всего это не случиться.

— Да? И почему же? — Конте явно был настроен скептически к идее Онэлла открыться перед эльфийской принцессой.

— Она — девушка, а все девушки по природе своей любопытны вне зависимости от расы. К тому же она принцесса, к тому же ещё и эльф, у неё весьма ограниченный круг общения. Поэтому вряд ли она упустит, вероятно, единственную возможность общения с такими интересными субъектами как мы.

— И ещё. Возможно, тот факт, что Онэлл является нэшу, избавит нас и, прежде всего её саму от ненужных проблем.

— О чём ты, Дольх? Я не пойму… — Байль нахмурил седые брови.

— Да, видно ты, друг мой, совсем старым стал, коль не заметил, как малышка смотрела на Онэлла. Похоже, она по уши влюбилась в принца, да только не в того, в которого надо. Мы только что обсуждали, как нам выбраться из этого весьма деликатного положения.

— Ну, дела, — гном тяжело вздохнул и, покачав головой, направился к двери. — Но, довольно разговоров, спускаемся вниз, мы и так заставили слишком долго ждать её высочество.

Пьюме казалось, что целая вечность прошла с тех пор, как ушёл гном. Она с замиранием сердца ждала его возвращения и в то же время боялась. А вдруг тот галантный юноша не спустится вниз, а вместо него придёт кто-нибудь из его спутников, например, старый друг Байля. А ведь она не знает, надолго ли он задержится в Шонкейт. Тогда, возможно, они больше никогда не увидятся. А если он всё-таки спустится вниз, как ей тогда себя вести?

Послышались шаги, и Пьюма с облегчением заметила на стене четыре тени, значит, она снова увидит ЕГО. И вот он, этот момент, когда в дверном проёме появился Байль. Её сердце готово было выскочить, ибо первым после гнома шёл ОН. Все четверо молча прошли в комнату, гном сел на стул рядом с принцессой, а его гости на скамеечку (естественно, собственноручно выструганную самим хозяином дома) напротив неё. Наступило тягостное молчание, но Пьюма его не замечала. Она во все глаза смотрела на Онэлла. Наконец, сам Онэлл нарушил воцарившуюся тишину.

— Ваше высочество, — голос его был по-прежнему вежлив, но теперь от него веяло холодом. Пьюма начала беспокоиться. — Байль нам объяснил причину вашего беспокойства, вынудившего вас на столь тяжёлый путь сюда.

Он посмотрел на её руки. Они были полностью разбиты. Но Пьюму это больше не волновало, ведь он заметил их, заметил, как она устала. Значит, он заинтересовался ею, а остальное уже не важно.

— Вы очень устали, и мы постараемся не задерживать вас больше, чем потребуется. Так вот, должен вам сказать, что ваши опасения не напрасны. Война, что идёт в Срединном мире, не простая война. И, откровенно говоря, именно поэтому мы здесь. Мы решили не утаивать от вас ничего, что не может касаться тайны, не нашей тайны. Это решение далось нам с большим трудом, но мы расскажем вам всё то, что вам сейчас нужно знать. Правда, мы сомневаемся, что эти знания смогут вам, эльфам, существенно помочь. В силу ваших вполне определённых особенностей. Но мы надеемся, что ваш отец всё же прислушается к нашим советам. Сразу оговорюсь, никто кроме вас и Байля не должен знать о нашем присутствии в Шонкейт. Мы очень надеемся на ваше молчание, ваше высочество.

— Да-да, конечно. Можете на него рассчитывать. Я никому не расскажу о вас, даже своей сестре, — поспешила заверить Пьюма.

— Благодарю. Но, к сожалению, то, что мы вам скажем, вряд ли сможет вас обрадовать. Дело в том, что на Шонкейт идут войной, — Пьюма громко вскрикнула, но тут же прикрыла рот израненной рукой. Действительно, новости куда как нерадостные. — Более того, мы предполагаем, что армии уже находятся где-то вблизи ваших границ. И, скорей всего, у той границы, что ближе к вашей столице, Макуису.

— Но зачем кому-то идти войной на Шонкейт?

— Хороший вопрос, — нэшу поспешил похвалить эльфийскую принцессу. Им необходимо было её доверие. — Вы истинная дочь короля. Как говорила моя бабушка: узнай истинную цель врага и считай, что победа у тебя в кармане. Мы не можем утверждать, что знаем её наверняка, но у нас есть все основания полагать, — говорю прям как Эйв, заметил про себя Онэлл и внутренне улыбнулся, вспомнив сестру, — что мы не ошибаемся в наших предположениях.

— Так и какова же, по-вашему, цель наступления на Шонкейт? — Пьюме очень понравилось, что её похвалили, и она решила продолжать в том же духе.

— Библиотека Тинте. Пустите в неё их предводителя и обойдётесь малой кровью.

— И откуда у вас такие сведения? — библиотека? Глаза эльфийки сузились, она с подозрением смотрела на гостей гнома. — Может быть, вы сами лазутчики врага, планирующего захватить наше королевство?

— Ещё один превосходный вопрос, достойный настоящей принцессы, — и Онэлл одобрительно улыбнулся Пьюме. — И я надеюсь, что ваши сомнения в нашей непричастности к захватчикам отпадут сразу же после того, как вы узнаете, кем мы являемся на самом деле. А что касается сведений, то они получены из весьма надёжных источников. К тому же моя младшая и единственная сестра находится в дружественных отношениях почти со всеми богами.

Пьюма едва сдержалась, чтобы не рассмеяться. Его сестра находится в дружественных отношениях с богами! А он, однако, любит приврать. Что ж, посмотрим, что будет дальше.

— А сейчас, пожалуй, можно и представиться друг другу. Но прежде ответьте, ваше высочество, доводилось ли вам раньше быть знакомой с кем-нибудь, кто не принадлежит к эльфийской расе. Я имею в виду с кем-то помимо Байля.

— Раз уж мы решили наконец-то представиться друг другу, то меня зовут Пьюма. И будьте добры, не называйте меня «Ваше Высочество». В конце концов, это начинает утомлять, — эти слова Пьюмы только вызвали у всех улыбку. В сущности, она была всё ещё ребёнком. — А что касается ответа на ваш вопрос, то я знакома с ещё одним «не эльфом». Это Нэйке, она приходит иногда к Байлю. Кажется, она драконица, живёт в селении неподалёку.

— Нэйке? Драконица? — Онэлл и Дольх переглянулись. Заметив это, Байль сдвинул свои густые брови к переносице, неужто они знакомы с Нэйке. Но что вызвало их недоумение: только ли новость о её присутствии в Шонкейт.

— Именно драконица, — подтвердила Пьюма, немного обидевшись, что её слова были подвергнуты сомнению. Пьюма была ещё очень молода и не столь проницательна как старый гном. — Правда, если уж быть до конца откровенной, мы с ней не очень-то большие подруги. Но иногда мы всё же общаемся друг с другом. Я ответила на ваш вопрос и жду, что мне о себе расскажите вы. Кто вы и откуда?

— Пожалуй, начнём с самого молодого, — взял слово Дольх. — Это Конте.

Конте приподнялся со скамьи и неуклюже поклонился принцессе, давая понять, что именно о нём сейчас идёт речь.

— Он — человек.

После этих слов Пьюма несколько изменилась в лице. Она старалась не выдать своих эмоций, но все, включая и самого Конте, заметили её реакцию. Слишком долго Пьюме твердили, что люди — это существа низшего сорта. Впрочем, как и большинство других рас на Кайдисе. Дольх же продолжал, сделав вид, что не обратил на произошедшее внимание.

— Он — гайемец, как раз в его землях началась эта война. Поэтому он может подтвердить наши слова и, возможно, даже рассказать больше о том, что происходило в Гайемской стороне. Что касается меня и моего друга, то мы принадлежим к одному роду, но мы не люди. Мы…

Очередной стук в дверь не дал Дольху договорить. От неожиданности Пьюма даже вздрогнула, гном в который раз за этот вечер нахмурил брови, а Дольх и Онэлл переглянулись: уж они-то прекрасно знали, кем был этот неожиданный гость. Недовольно кряхтя, Байль направился к двери. К его удивлению, Дольх с друзьями даже не попытались спрятаться.

— Да иду же, иду. И кого только нелёгкая принесла в столь поздний час?

Гном открыл дверь и оторопел. На него лукаво смотрела пара раскосых иссини чёрных глаз. Вот уж кого он не думал здесь увидеть, так это Нэйке. Она же, как ни в чем ни бывало чмокнула старика в щёку и ловко проскользнула в дом.

— Ты что же это, Байль? Закатил вечеринку, а меня не позвал? Так не пойдёт. А я-то всегда считала тебя своим другом, — она обернулась на гнома и с укоризной посмотрела на него. — Даже Пьюма здесь. Привет, малышка.

Пьюма терпеть не могла, когда Нэйке её так называла. Это, по крайней мере, неуважительно по отношению к дочери короля страны, которая тебя приютила. Ладно, когда так её называл Байль, ведь он всё же был намного старше её. Да и обращался он к ней с такой нежностью. Но что бы..! Да ещё при посторонних! Да что она себе позволяет!

Эльфийка буквально задыхалась от ярости и возмущения. Впрочем, как оказалось, это был не самый неприятный для неё момент, связанный с появлением Нэйке. То, что та сделала потом, было столь неожиданным, что Пьюма аж привстала. Дело в том, что Нэйке, никого вокруг не замечая, кинулась с объятиями к Онэллу и крепко поцеловала.

— Ах, ты мой красавчик! Как же я рада тебя видеть! — и буквально повисла у него на шее.

Пьюма в принципе понимала, что у неё нет никаких прав на этого юношу, но легче ей от этого не становилось. Она лишь в бессильной ярости сжимала и разжимала свои маленькие израненные кулачки. Но вот, к её великой радости, Онэлл легонько отстранил Нэйке от себя.

— Что же ты, Нэйке, Дольха разве не рада видеть?

— Да что ты! Конечно же, рада, — наконец-то и Дольху достался приветственный поцелуй Нэйке. И тут она заметила Конте. Нэйке немного прищурила глаза. — Да я вижу, вы прибыли в Шонкейт не одни. Странно, про него мне ничего не сказали. Кто он? Может быть, вы познакомите нас?

— Ну, разумеется. Знакомься, это Конте, — представил юношу Онэлл. — Он — гайемец, один из тех, кто ездил с нами в Демезу. Остальные гайемцы, в том числе и его отец, отправились к себе, а сам он присоединился к нам немного позже.

— Теперь понятно, почему мне о нём не было известно. Очень приятно. А я Нэйке. Впрочем, ты, наверное, уже и сам догадался, — улыбнувшись, она протянула руку для дружественного пожатия. — А сила у тебя есть.

Рукопожатие было довольно-таки крепким и Нэйке пришлось даже немного растереть руку, чтобы убрать появившийся дискомфорт. Бедняга Конте просто зарделся от её слов.

— Ну да ладно, лучше расскажите, чем вы здесь занимаетесь?

— Собственно говоря, Нэйке, мы как раз собирались представиться её высочеству, — Онэлл к вящему недовольству эльфийки предложил девушке занять место рядом с собой. — И я считаю, что твой приход сюда очень даже кстати, раз уж мы решили открыться Пьюме.

— Боюсь, я что-то тебя не совсем понимаю, Онэлл. Что ты хочешь этим сказать?

— Пьюма должна знать, кто мы есть на самом деле, — пояснил Дольх. — Только так она сможет нам доверять. Говоря «мы», я имею в виду и тебя тоже, Нэйке. Подожди, не торопись возражать, дай мне договорить. Есть весьма серьёзная причина поступить так по отношению к тебе. Дело в том, что собирается война на Шонкейт.

— Да, мне уже сообщили, — Пьюма и Байль удивлённо посмотрели на Нэйке, откуда ей может быть известно о грядущей войне, да и не только. Что значит, ей не сказали о Конте? Кто не рассказал? Вопросы возникали один за другим.

— Но тебе, Нэйке, скорей всего, неизвестен тот факт, что в армии захватчиков есть драконы, — продолжал за Дольха Онэлл.

— Драконы?! — в один голос воскликнули Байль, Пьюма и Нэйке.

— Как драконы? — в растерянности выдохнула Нэйке. — Разве Эйв…

— Эйв здесь ни при чём, уверяю тебя.

Онэлл положил ладони на руки Нэйке, Пьюма недовольно заёрзала на стуле, ей это совсем не нравилось. Зачем вообще эта девчонка сюда пришла и что её связывает с этим юношей?

— Она сама об этом не знала, пока мы не достигли Демезы. Но об этом после. Пьюма сказала, что тебя знают здесь как драконицу, а поэтому после вступления в войну драконов тебя просто растерзают, если мы не откроем эльфам правду о тебе. Лучше быть изгнанной, нежели убитой, не правда ли?

В ответ Нэйке лишь молча кивнула головой, перспектива быть убитой её совсем не радовала.

— Да что происходит? Объясните, в конце-то концов! — не выдержала Пьюма, у неё и так после появления Нэйке нервы были на пределе, а тут ещё и известие о драконах. И какую правду скрывает эта девица?

— Хорошо.

Нэйке вздохнула. Нелегко ей было открыться после стольких лет жизни в Шонкейт. Она и раньше хотела рассказать о себе Байлю, но всё никак не решалась. Но теперь отступать было некуда. Онэлл прав, если все и дальше будут считать её драконицей, то не избежать большой беды.

— Раз уж на то пошло, я расскажу. На самом деле никакая я не драконица. Прости, Байль, я собиралась открыться тебе, но всё никак не получалось. Но всё же ты будешь первым в Шонкейт, кто узнает правду обо мне. Ведь ты давно знаком с Дольхом. Хотя всё же меньше, чем я. Дело в том, что мы одного с ним роду племени. А с Онэллом мы не просто хорошие друзья, — после этих слов у Пьюмы даже помутилось в глазах. Она всё ещё не знала, кем является этот галантный юноша, покорившей её, но, если Нэйке скажет, что он её жених, у бедняжки принцессы сердце просто разорвётся на части. — Нас связывает гораздо больше, нежели просто дружба, — в висках эльфийки застучало, — в нас течёт одна кровь.

— Ты хочешь сказать, что вы брат и сестра? — гном с удивлением посмотрел на ту, кого считал, что знал.

— Да, но не родные. Наши матери приходятся сёстрами друг другу.

Пьюме показалась, что гора скатилась с её плеч, она даже почти слышала грохот от её падения. Они — родственники, значит пока всё хорошо. Хотя, что значит хорошо, ведь он не эльф, это точно. Но и не человек, он сам это сказал. Тогда кто же?

— Значит, тебя, Нэйке, можно называть принцессой? — поинтересовался гном.

— Боюсь, что нет, — улыбнулась Нэйке в ответ. — Принцесса у нас только одна — родная сестра Онэлла, Эйв. Я же просто двоюродная сестра принца. Хотя дворянский титул у меня всё же есть.

Пьюма чуть не подпрыгнула от радости: он — принц, и это замечательно. Как раз то, что нужно! Может быть, отец не будет сильно возражать, если она выйдет за принца, пусть даже он не эльф. Ведь не она же, в конце концов, унаследует эльфийский королевский трон. Вот только бы узнать, принцем какого народа является её возлюбленный.

— Думаю, Байль уже понял, что к чему. Пора бы просветить и её высочество, — весьма кстати заметил Дольх. — Пьюма, наверное, уже вся извелась от неведения. Остаётся надеяться, что правда будет не слишком сильным ударом для неё.

— Да, и будет лучше, если эту правду ей открою я, — Онэлл прокашлялся немного, прежде чем произнести то, что просто ошарашило бедную принцессу и вдребезги разбило картину представления жениха её отцу, уже так ясно представшую у неё в голове. — Дольх, Нэйке и я, мы … нэшу.

Что случилось с Пьюмой потом, даже трудно было себе представить. Её реакция была настолько сильной, что шокировала всех вокруг. Сначала она схватилась израненными руками за голову и отчаянно затрясла ею, словно пытаясь избавиться от услышанных слов. Затем сползла на пол и, закрыв ладонями лицо, громко разрыдалась. Байль попытался было присесть с ней рядом и успокоить, но Пьюма только резко огрызнулась на него.

— Давайте лучше оставим её в покое, скоро она сама успокоится и придёт в себя. А пока не нужно ей мешать, пусть останется наедине с собой.

— Ты как всегда прав, Дольх, — согласился со старым другом гном. — А мы пока поднимемся наверх, вам ведь так и не удалось отдохнуть с дороги. Да и мне нужно подготовить комнату для Нэйке. Я сомневаюсь, что Пьюма согласится разделить с ней свою.

— Кто бы мог предположить, что мои слова так на неё подействуют, — поднимаясь по лестнице, удручённо произнёс Онэлл.

— Да, бедняжка, похоже, была просто разбита правдой о твоём происхождении, — Дольх по-дружески похлопал Онэлла по спине. — Наверное, она действительно успела по-настоящему влюбиться в тебя. Боюсь, такое сильное чувство так быстро и бесследно не пройдёт.

— Да, и я тоже решил, что она просто увлеклась мной, моими манерами. Ан нет. Оказывается, всё гораздо серьёзней.

— Влюбилась? — Нэйке даже остановилась, услышав такое. — Интересные же у вас здесь события произошли без меня.

— Остаётся надеяться, что это не навредит нам.

— Пожалуй, Конте прав, порой влюблённые, особенно безнадёжно влюблённые способны на очень непредсказуемые поступки.

Юноша обрадовался, когда Нэйке поддержала его, и решился задать ей вопрос.

— Скажи, Нэйке, почему ты думаешь, что эльфы навредили бы тебе, если бы по-прежнему считали бы тебя драконицей. Ведь Эйв не раз повторяла, что если кто увидит лицо нэшу, то никогда не сможет умышленно причинить ей вред.

— Эйв, разумеется, абсолютно права. Но дело в том, что то, что видели эльфы и то, что сейчас видишь ты, не совсем настоящая моя внешность, — вошедший следом за ними в комнату Байль кивнул Конте, соглашаясь с тем, что такое очень даже возможно. — Иначе у меня были бы ещё большие проблемы с эльфами, как с мужской, так, тем более, с женской их частью.

— Бедняжка… — раздался сочувственный вздох.

— Что? Ты о ком это, Онэлл? — Конте не понимал, о ком нэшу так отозвался. О Нэйке? Потому что ей придётся открыться перед эльфами?

— О Пьюме, разумеется. Как же ей тяжело, наверное, сейчас.

— Да ты чего это? Уж сам-то часом не влюбился в эльфийку? — подколол друга Дольх.

— Да ну вас всех. Пойду лучше проведаю её.

Когда Онэлл вышел, друзья переглянулись.

— Кажется, дела обстоят ещё хуже, чем мы себе могли представить.

У Пьюмы уже не было сил плакать, она лишь изредка всхлипывала. Ей казалось, что весь мир рухнул, ей просто больше не хотелось жить. Ведь теперь, когда она, наконец, встретила мужчину своей жизни (а в этом она по-прежнему не сомневалась), всё оказалось против неё. Отец никогда не разрешит ей выйти замуж за нэшу.

Да как вообще можно связаться с «внутренними»! Хотя чего она ожидала? Кем ещё, она думала, он может быть? Человеком? Эргом? Кэйо? Что бы это изменило? Ведь самое главное — он не был эльфом. Ну а ей было уже всё равно, кто он. Она знала, что полюбила его всем сердцем, и оттого ей было ещё больней осознавать, что они никогда не будут вместе.

Эльфийка услышала звук приближающихся шагов. Как же глупо, наверное, она выглядела в глазах других, закатив тут истерику. Принцесса ещё называется, не могла сдержать себя. В своей комнате могла бы делать всё, что ей заблагорассудится. Кто бы это мог быть? Наверняка это тот человек пришёл посмеяться над её слабостью. Она хотела встать, но чувствовала, что у неё нет сил даже подняться. Неизвестный поравнялся с ней и присел рядом.

— Ну, как ты? — её сердце замерло. Она боялась поверить, но это был он, Онэлл.

Нэшу нежно обнял её за плечи и поцеловал в спутанные волосы. Пьюма даже перестала дышать.

— Не надо так переживать, всё образуется. Было бы гораздо хуже, если бы ты узнала правду не сейчас, а когда-нибудь потом. Мне жаль, что я причинил тебе боль.

Пьюма по-прежнему молчала, никак не реагируя на его слова, словно и не слышала его.

— Мы хотели задержаться здесь ненадолго, но если ты хочешь, то мы уедем завтра же, с самого утра.

— Нет! — неожиданно громко даже для самой себя воскликнула Пьюма, она вцепилась Онэллу в руку и заглянула ему в глаза. — Нет, пожалуйста, не уезжай. Прошу тебя, — её голос сник. — Побудь здесь хотя бы ещё чуть-чуть. Я больше ни о чем тебя не прошу. Только останься ещё на несколько дней. Я вас никому не выдам, обещаю. А про войну, скажу, узнала от Нэйке.

— Хорошо, мы останемся у Байля ещё на несколько дней, если, конечно, он позволит, — Онэлл смотрел на заплаканное лицо Пьюмы и понимал, что сам тоже погиб.

— Он не будет возражать, я уверяю.

— Вот и договорились. А сейчас пойдём лучше спать. Уже поздно. Я помогу тебе подняться по лестнице.

Он помог Пьюме встать, но ноги её совсем не держали. То ли оттого, что слишком много сил и энергии отняли у неё события последних часов, то ли ноги просто подкашивались от непосредственной близости от Онэлла. В любом случае, самостоятельно идти она не могла. Ни слова не говоря, юноша, словно пушинку, подхватил Пьюму на руки и понёс к лестнице. Эльфийка же из оставшихся сил обняла своего принца и уткнулась лицом в его плечо, стараясь навсегда запомнить запах своего любимого.

Когда на втором этаже их встретил Байля, обессиленная и уставшая Пьюма уже спала.

— Как у малышки дела? — шёпотом поинтересовался гном.

— Вроде бы как успокоилась, даже заснула. Бедняжку ноги совсем не держали.

— Конечно же, столько переживаний всего за один вечер. Пойдём, провожу до её комнаты.

Онэлл аккуратно, стараясь не разбудить, положил Пьюму на кровать, а Байль заботливо укрыл её. За дверьми комнаты эльфийской принцессы их уже ждала Нэйке.

— Ну что? Как она? — в свою очередь спросила Нэйке, когда гном и нэшу вышли.

— Успокоилась. Спит, — чуть слышно произнёс Байль.

— Вы что же не разбудили её? — Нэйке старалась не закричать от возмущения.

— Нет, конечно. Она слишком устала.

— Ну, молодцы! Вы хоть обувь с неё сняли? По вашим лицам вижу, что нет, даже не догадались. Хотите, чтобы с утра у неё ноги болели? Эх, мужчины, мужчины. Ладно, идите. Я тут сама разберусь, — и, решительно отодвинув в сторону гнома с нэшу, Нэйке вошла в комнату к Пьюме.

Нэшу ловко раздела и разула принцессу, благо опыта у неё в таких делах было предостаточно. Раньше, когда она ещё не покинула Внутренний Кайз, ей часто приходилось смотреть за младшими детьми. Вот и сейчас она ухаживала за эльфийкой, словно за младшей сестрой. В шкафу она нашла просторную рубаху и переодела в неё Пьюму, подоткнула со всех сторон одеяло, чтобы принцесса не замёрзла и неслышно (хотя это было лишним, за всё время манипуляций Нэйке у принцессы даже веки не дрогнули) вышла из комнаты.

Когда наутро Пьюма проснулась, она с удивлением заметила на стуле возле себя аккуратно сложенную одежду, а на себе рубаху, в которой обычно спала в гостях у гнома. Вполне понятно возникал вопрос, кто переодел её, но ответа на него Пьюма найти не могла. Конечно же, она помнит, как Онэлл понёс её наверх. Но она никак не могла поверить, чтобы он, принц, пусть и нэшу, мог воспользоваться её беззащитностью и раздеть её. Но тогда кто же? Байль? Нет, старый гном тоже ни за что бы ни решился на такое. Но кто?

В раздумьях Пьюма спустилась вниз. Все остальные уже были там и сидели за столом, ожидая её. Из-за стола встала Нэйке и вышла ей на встречу.

— Надеюсь, ваше высочество хорошо спали этой ночью. На вашу долю вчера выпало не мало испытаний духа.

Пьюма лишь что-то пробубнила ей в ответ. Она до сих пор не могла прийти в себя и, наверное, впервые королевская вежливость ей отказала. Но Нэйке, кажется, даже не замечала подобной перемены в её поведении. Да и другие сделали вид, что ничего особенного не произошло. Видимо, с тактом у них у всех было всё в порядке. Нэйке, тем временем, отодвинула стул, чтобы помочь принцессе сесть за стол. Но прежде она жестом остановила Онэлла, вставшего было из-за стола, чтобы самому помочь Пьюме. А затем и сама села за стол, заняв место между Пьюмой и Онэллом.

— Прежде, чем начать трапезу, я хотела бы попросить у её высочества прощения за то, что без её разрешения посмела переодеть её и уложить спать. Мне не хотелось тревожить королевский сон и надеюсь, принцесса не осудит меня строго.

Пьюма посмотрела на Нэйке так, как будто впервые за утро увидела её. Нэшу смотрела в ответ, не отводя взгляда. И Пьюма поняла, к чему вдруг все эти публичные утренние извинения. И невероятно, она была очень благодарна Нэйке за это. Что и не преминула выразить.

— Напротив. Должна сказать, что я благодарна тебе, Нэйке, за заботу обо мне. Не думаю, что смогла бы самостоятельно справиться, учитывая моё вчерашнее состояние. Более того, это я должна вас всех просить простить меня за мой небольшой срыв в конце вечера.

И тут пришла очередь Конте удивить всех без исключения.

— Ваше высочество ни в коем случае не должно извиняться перед нами. Тем более что я, например, уже точно и не помню, что именно вчера произошло. Дорога сюда изрядно вымотала меня. Поначалу за дружескими разговорами я этого не замечал. Но стоило только моей голове коснуться подушки, как я моментально заснул, позабыв обо всём на свете.

Пьюма не знала, что и ответить гайемцу на это. Она никак не ожидала чего-либо подобного от человека. Возможно, люди не так уж и плохи. По крайней мере, не все, этот человек уж точно не лишён благородства. Видя небольшое замешательство принцессы, в разговор вмешался Байль.

— Ну что же никто ничего не ест, всё же остывает! Больше я разогревать не буду. У меня, к вашему сведению, на сегодня ещё много важных дел запланировано.

Извинившись, все приступили к еде, прекрасно понимая, что ворчания гнома были лишь формальностью, способом разрядить обстановку. После завтрака Байль с Дольхом отправился в свою мастерскую, остальные же пошли к озеру провожать Пьюму и Нэйке во дворец.

На этот раз грести не пришлось. Лодка сама послушно скользила по водной глади озера. Это был талант Нэйке: повелевать вещами и разговаривать с ними. Эльфийка с удивлением смотрела на нэшу, не понимая, как та, обладая такой магической силой, могла спокойно сносить все те колкости, которые отпускала в её адрес сама Пьюма, да и не только она одна, многие, большинство.

Теперь эльфийской принцессе понемногу становилось понятно, почему её отец и некоторые из старейшин Высокого Совета, говоря о «внутренних» и о нэшу, в частности, никогда не отзывались о них как о существах низших, к которым эльфы причисляли всех, не принадлежащих их расе. Она вспомнила, что о нэшу хоть и говорили с ненавистью, но в то же время и с большим уважением.

Сейчас она по-другому стала смотреть на Нэйке, на ту, которую раньше ни во что не ставила. Неожиданно для себя она поняла, что даже восхищается ею, её стойкостью. Она, эльфийская принцесса, восхищается не эльфийкой! Это было невероятно, но внутренне Пьюма понимала, что Нэйке как никто другой заслуживает этого. А как могло быть иначе? Ведь она, как и сама Пьюма была королевской крови, но ни разу никому и виду не подала, что обижена, оскорблена отношением эльфов к ней, она была выше всего этого. Она, всегда молча, с улыбкой смотрела на эльфов, всячески старающихся унизить её. Она была снисходительна ко всем их выпадам и выходкам по отношению к ней, как…

Возникшая догадка молнией пронзила сознание Пьюмы. Нэйке снисходительно относилась ко всему, чтобы ни придумывали эльфы, как бывают снисходительны взрослые к проделкам детей. О, боги! Своими попытками унизить её эльфы только укрепляли у Нэйке осознание превосходства нэшу над ними. Лодка легонько коснулась берега и замерла. Нэшу первая покинула лодку, та даже не качнулась, и теперь стояла на берегу в ожидании принцессы.

— Нам необходимо решить, как будем действовать. Ты хочешь, чтобы мы сначала переговорили с твоим отцом или же сразу же представить меня перед Великим Советом? — спросила Нэйке, как только ступни Пьюмы коснулись земли.

— Пожалуй, было бы разумней сперва поставить моего отца в известность, а уж потом он сам решит, как объявить Совету правду о тебе и сообщить новость о надвигающейся войне, — по едва уловимой улыбке Нэйке Пьюма поняла, что именно этого ответа ожидала от неё нэшу. Но это была улыбка не её предсказуемости, а скорей улыбка одобрения правильности принятого ею решения. Нэйке как бы давала ей понять, что не ошиблась в ней. К своему удивлению, Пьюма отметила, что ей приятно, что она оправдала ожидания нэшу.

Гьявеллотто внимательно выслушал сначала дочь, а затем и её гостью. Поначалу ему показалось удивительным и даже странным, что Пьюма вернулась от гнома с этой деревенской девушкой. Он слышал, что относительно недалеко от Макуис живёт не эльфийка. Но он также знал, что его дочь не очень-то её жалует. А тут идут от озера бок о бок.

Хорошо зная свою любимицу, Гьявеллотто не мог не понять, что его ждут не слишком хорошие известия. И он не ошибся. Хотя лучше бы ошибся. Он, как и почти все на Кайдисе, не любил «внутренних», и ему естественно совсем не понравилось, что Нэйке оказалась нэшу и более то, что она так долго водила его и всех без исключения эльфов за нос.

Но не само известие об истинном происхождении Нэйке заставило его напрячься, а причина, из-за которой той пришлось открыться перед ним. Ибо если нэшу решила рассказать правду о себе, зная при этом какими будут для неё последствия этого поступка, то грядёт что-то очень и очень серьёзное. И это было действительно так. Гьявеллотто не хотелось верить Нэйке, но он слишком много прожил на этом свете, чтобы подвергать сомнениям слова нэшу.

— Думаю, ты понимаешь, что тебе придётся немедленно покинуть Шонкейт. Но прежде ты должна выступить перед Великим Советом и рассказать им всё то, что ты только что поведала мне.

Ответом ему послужил короткий кивок головой. Король эльфов продолжал.

— Осознаю, что многие советники откажутся верить твоим словам, едва узнав, что ты, нэшу, многие годы, что провела здесь, обманывала их. Но я не столь горяч. Я немедля вышлю разведчиков на границы королевства. К завтрашнему вечеру, когда соберётся Совет, у меня уже будут их донесения. Тогда нам будет доподлинно известно, насколько правдива твоя весть. В любом случае, я обещаю тебе, что ты покинешь Шонкейт достойно. И пусть твой народ не обижается, но ты сама нарушила правила. Притом умышленно. По какой именно причине мне неизвестно, но об этом мы поговорим на Совете.

Нэйке много лет жила при дворе своей тёти, она хорошо знала все его тонкости и без труда поняла, что разговор с королём закончен. Так, больше не произнеся и слова, она поклонилась Гьявеллотто и удалилась. Пьюма осталась с отцом.

— А ты молодец, дочка, что сразу привела её ко мне, — король похвалил дочь, но мысли его уже были далеко. — Молодец, — произнёс он снова, когда Пьюма закрывала за собой дверь. Через мгновение Гьявеллотто уже отдавал указания своим капитанам…

Казалось, время до Совета тянулось бесконечно долго. После разговора с королём Нэйке вернулась в свой маленький дом и собрала нехитрые пожитки. Она знала, что рано или поздно наступит час, когда ей придётся покинуть Шонкейт, и старалась не приобретать лишнего — того, что она не сможет взять с собой.

Утром нового дня она навсегда оставила свой эльфийский дом и заглянула к Байлю, чтобы сообщить, как прошла встреча с Гьявеллотто. Нэшу договорились, что встретятся с Нэйке на восемнадцатый день месяца Апе в местечке Вальд, что на границе Эргбадена и Кавэй — земли одного из самых древних народов Кайдиса. При этом нельзя было не заметить, как расстроился Конте скорой разлуке с Нэйке. Потратив остаток дня на дорогу во дворец, нэшу предстала перед Великим Советом.

Советники, все без исключения, до момента появления Нэйке в Светлом зале пребывали в неведении о цели, с которой был экстренно созван Совет. Гул голосов моментально затих, стоило лишь чужестранке переступить порог зала. Следом за ней следовал сам король. Жестом он пригласил советников, тут же при виде Гьявеллотто поднявшихся из своих роскошно-красивых кресел, занять свои места. Нэйке в свою очередь с благодарностью приняла предложенный ей стул, весьма скромный в сравнении с остальной мебелью, и заняла место в центре зала.

Невольно она стала рассматривать сам зал, до сей поры не принимавший кого-либо кроме эльфов. Нэшу никогда не понимали стремления других народов чрезмерно окружать себя роскошью. Весь дворец её тёти в далеком Внутреннем Кайзе, наверное, вмещал меньше дорогих роскошных вещей, чем находилось в этой одной единственной комнате эльфийского дворца. Хотя, справедливости ради, необходимо было отметить, что эльфы знали толк в красоте, и, не смотря на всё это безумное по меркам нэшу средоточие блеска золота, серебра и драгоценных камней, зал не действовал на Нэйке удручающе. Создатели этого зала смогли тонко почувствовать, каким образом драгоценные металлы и камни могут гармонировать друг с другом, и умело воспользовались всей той красотой, что подарила им щедрая природа. Вот только Нэйке почему-то сомневалась, что это именно эльфы занимались отделкой и оформлением Светлого зала. Но и на работу гномов всё это небывалое величие тоже не было похоже.

Эльфы с любопытством наблюдали за нэшу, разглядывавшей зал, и ожидали увидеть на её лице бурю восторга. Однако они были разочарованы, ибо Нэйке не испытывала подобных чувств. Посчитав её грубой деревенщиной, ничего не смыслящей в красоте, советники в ожидании начала Совета обратили свой взор на короля.

— Друзья, — начал Гьявеллотто, — к сожалению, сегодня мы собрались по не очень приятной причине. Согласно нашим законам, мы должны осудить и выдворить… попросить покинуть Шонкейт, — поправил себя король.

Советники переглянулись. Такого ещё не было никогда раньше. Они всегда именно выдворяли нарушивших их законы чужестранцев, но никогда не просили покинуть пределы эльфийского государства. Это, во-первых. Ну, а во-вторых, сами чужестранцы никогда не приглашались во дворец и тем более на Великий совет. Их просто со свистом, улюлюканьем гнали до самых границ Шонкейт. А иногда им в спины летели камни. Гьявеллотто тем временем продолжал.

— …ту, которая долгое время обманывала нас, говоря о своём происхождении. Вчера вечером она открылась перед моей младшей дочерью, после чего та привела её ко мне. Она поведала мне то, что глубоко потрясло меня и, собственно, заставило созвать вас всех здесь сегодня. Считаю, вам необходимо услышать всё, что теперь знаю я, из её уст. Прошу тебя, Нэйке, начинай.

— Уважаемые советники, прежде всего, хочу принести вам свои извинения за мой обман, — Нэйке приподнялась со стула и поклонилась эльфийским вельможам. — И спешу уверить, что по завершении Совета я незамедлительно покину Шонкейт, — продолжила она, вновь заняв место на стуле. — Начну с того, что в действительности я не драконица, как считали те, кто меня здесь знал. Узнав правду о моем истинном происхождении, вы поймёте, почему эльфам не придётся гнать меня палками до своих границ, как многим хотелось бы. Дело в том, что на самом деле я — нэшу.

Возгласы удивления и возмущения взорвали тишину.

— Понимаю вашу реакцию, — она подняла руку, прося тишины. — Но сейчас не об этом. У меня для вас важное известие, из-за которого я и решилась открыть вам правду о себе. И чем раньше вы его услышите, тем лучше для вас же, ибо тогда у вас будет больше времени для того, чтобы что-либо предпринять.

— И что за новость ты, нэшу, нам хочешь сообщить? Что такого важного для нас ты знаешь? — раздался язвительный голос одного из советников. — Что, по-твоему, нам необходимо сделать по завершении Совета?

— Готовиться к войне.

— К войне? Что ты такое говоришь! С кем? — возмущение сквозило в голосах эльфов. — С нэшу?

— Нет. Мы не собираемся объявлять вам войну, — постаралась заверить их Нэйке. — Вам предстоит столкнуться с другим врагом, доселе никому неизвестным. Народы же Внутреннего Кайза не принимают участие в этой войне. По крайней мере, пока.

— Откуда нам знать, что нэшу не причастны к надвигающейся на Шонкейт войне. Почему мы должны верить тебе?

Один из советников наклонился вперёд, в ярости сжав подлокотник своего кресла.

— Ты столько времени обманывала всех нас. А мы даже не знаем, с какой целью ты скрывала от нас своё происхождение. Может быть, это был тактический ход с вашей стороны. И всё это время ты шпионила, а сейчас ты здесь не столько для того, чтобы предупредить нас, сколько внести панику в наши ряды.

— Что ж, — вздохнула Нэйке. Уйти без объяснений ей, к сожалению, не удастся. — Ничего иного я от вас и не ожидала. Лучше я расскажу о том, что привело меня в Шонкейт. Причина весьма банальна. Это мужчина, эльф. Я познакомилась с ним в Свенске. Тогда я думала, что влюбилась. И решила последовать за ним, чтобы он смог лучше узнать и в свою очередь полюбить меня. К сожалению, я немного просчиталась. Я не учла всем известный факт: эльфы не признают другие расы и тем более межрасовые браки.

— Да, но почему ты тогда просто не предстала перед ним в своём истинном обличии? — спросил Сойф, самый молодой из советников.

— Потому что мы, нэшу, стараемся обходиться без подобных мер. Почему-то все думают, что мы только тем и занимаемся, что околдовываем, заманиваем к себе мужчин.

Нэйке немного злилась на эльфов. Они теряли драгоценное время, допытываясь совсем ненужного от неё. Но ей не оставалось ничего иного, как продолжать.

— На самом деле всё совсем не так. Своё истинное лицо мы открываем только в самом крайнем случае. И то в большинстве случаев в качестве самообороны. Вам ведь наверняка известно, что всякий, кто хоть раз видел лицо истинное нэшу, не сможет больше никогда причинить ей вред. А что касается использования данных чар для личных целей то, как показывает практика, ничего хорошего из браков, основанных не на любви, а на магии не выходит. К тому же, как оказалось в моем конкретном случае, я ошиблась в глубине и серьёзности моих чувств к полюбившемуся мне эльфу. Да и потом оказалось, что он уже был помолвлен с одной эльфийкой и, по-моему, искренне к ней относится. Поэтому примени тогда я свои чары, ничем хорошим это не обернулось бы ни для меня, ни для эльфа.

— Можем мы полюбопытствовать, о ком именно шла только что речь? Если только многоуважаемой нэшу не покажется это грубым вторжением в её жизнь, — не преминул съязвить один из советников, Химмел.

— Нет, многоуважаемый советник, ваш вопрос не останется без ответа. Сейчас, когда я полностью разобралась в своих чувствах, я могу сказать, из-за кого я решилась приехать в Шонкейт. И если честно я рада, что этот вопрос задали именно вы, ибо это ваш сын, Ейсен.

Если сказать, что советник был шокирован, значит, не сказать ничего. Он просто онемел от услышанного. Впрочем, не только он один. Нэйке, тем временем, как ни в чём ни бывало, продолжала.

— Надеюсь, я полностью удовлетворила ваше любопытство. А сейчас вернёмся к более важным вопросам. Враг почти у ворот. И он настроен очень решительно. Думаю, вы поймёте всю серьёзность вашего положения, узнав, что в армии противника есть драконы.

— Драконы? — страх заполнил Светлый зал. — Этого не может быть! А если это и так, то наше положение не просто серьёзное, оно скорей безнадёжное. Как, по-вашему, мы должны противостоять драконам?

— Так, как делали это многие века назад, — Нэйке казалось, что решение лежит на поверхности. Только почему эльфы его не видят? — С помощью магии, если, конечно, вы окончательно не утратили знания о ней.

— Ты так говоришь, Дочь Солнца, словно тебе неизвестно о том, что магия запрещена в Шонкейт уже многие и многие Велле, — мрачно произнёс Гьявеллотто. — Но всё же я не соглашусь со своими советниками, наше положение может оказаться не столь печально, как думается сейчас.

В это время в зале появились гонцы с границ королевства, вид у них был, прямо скажем, не радостный.

— Мы благодарим тебя за помощь, и больше не смеем задерживать, так как понимаем, что тебе необходимо достичь другого поселения покуда совсем не стемнело. Я распорядился отвезти тебя туда, куда тебе будет нужно. Кстати, к какой границе ты собиралась выехать? Похоже, что не везде сейчас безопасно, возможно, тебе придётся немного изменить свои планы.

— Я направляюсь в Кавэй, — Нэйке встала со своего места и забросила за спину дорожную сумку, до этого лежавшую у её ног. — Вряд ли враг решит напасть на вас с этой стороны. Для этого необходимо было бы прежде его захватить; всем известно, кавэ не потерпят вмешательства в их жизнь и вторжения на их территорию, тем более с какими бы то ни было тёмными намерениями. А на данный момент война во Внешнем мире распространяется только на вас. Втягивать в неё кого-либо ещё было бы преждевременно. Логично было бы предположить, что войска стоят со стороны Пельсивии и, что вероятней всего, Эргбадена, тем более что он находится в непосредственной близости от Гайемской стороны. Вы всегда недолюбливали друг друга. Поэтому эрги и скуамэ, скорей всего, не будут вмешиваться. Не знаю, я могу ошибаться, но я бы поступила именно так. И если во главе вражеской армии стоит не глупый полководец, а, насколько мне известно, так оно и есть, то вам следовало бы усилить защиту именно этих границ.

Распрощавшись с королём и советниками, Нэйке покинула дворец. Внизу её уже ждал экипаж, который выделил для неё Гьявеллотто. Нэйке внимательно всматривалась в окружающий её мир, стараясь как можно лучше запомнить его таким, ибо она знала, что если ей когда ещё и придётся побывать здесь, Шонкейт будет уже совсем другим.

— Не знаю, кто эта девушка, но она права, армии противника разбили свои лагеря у наших границ с Эргбаденом и Пельсивией.

Капитан Боутэ побывал у границ с Пельсивией и лично убедился в надвигающейся на Шонкейт угрозе.

— Мы не смогли разглядеть, кто наш враг, лагерь был достаточно далеко от нас, а подойти ближе мы не могли из-за опасности быть замеченными. Что могу сказать, так это то, что их много, слишком много. Но одно точно это не люди. По крайней мере, большинство из них. Их аура не похожа ни на одну известную мне. Конечно, нам удалось разглядеть во всей этой массе знакомую нам ауру, но их носителей не так уж и много. Скорей всего, это просто наёмники. Остальные же неизвестные нам существа. И это значительно усложняет нашу задачу, ибо мы не знаем, что от них ожидать. А если учесть, что противник потенциально силён в количественном плане… — Боутэ не договорил, но и без слов было видно, что, по его мнению, положение у эльфов серьёзней некуда.

— Боутэ был на границе с Пельсивией и не видел того, что видел я, — слово взял другой капитан эльфийской армии, Ейл. — В лагере, что раскинулся на земле эргов, я со своими солдатами заметил несколько драконов. Сколько их на самом деле трудно сказать, все мы слышали, что они зачастую для удобства принимают иные обличия. Но среди них выделялся один, огромный зелёный дракон, судя по всему, принадлежащий вражескому полководцу. Мы, как и Боутэ со своим отрядом, не смогли подойти близко к лагерю. Надо отдать должное врагу, их предводитель, кем бы он ни был, очень умён. Лагерь расположен таким образом, что любое приближение к нему не останется незамеченным. Впрочем, мы бы в любом случае не смогли бы подойти близко к лагерю. Сила магии драконов была настолько велика, что только невероятным усилием воли мы смогли не выдать своего присутствия и уйти оттуда.

При одном только воспоминании о драконах лицо Ейла покрылось испариной. Он словно снова почувствовал магическую мощь, исходящую от этих летающих махин.

— А ведь мы были так далеко, что, как и Боутэ, не смогли разглядеть противника. Кстати, я, кажется, вспомнил, где видел эту девушку. Она живёт недалеко от Макуис. Более того, я слышал, что её называли драконицей. Пожалуй, стоило бы снова послать за ней, раз уж нам предстоит иметь дело с её сородичами.

— Ейл, ты же сам слышал, что она покидает наши границы, — расстроенный услышанным Сойф махнул рукой, — и её экипаж наверняка уже отъехал на внушительное расстояние от города. Кроме того, тебе неизвестно, что все эти годы она обманывала нас в отношении своего происхождения. Она вовсе не драконица, как говорила нам.

— Нет? Тогда кто же?

— Она — нэшу, — Ейл аж присвистнул, забывшись, где находится.

— Невероятно! И что же мы все находимся под её чарами? Странно, я ничего не чувствую по отношению к ней и не чувствовал.

— И правильно. На самом деле то, что видел ты и все другие в нашем королевстве, как я понял, не настоящая её внешность, — впервые после ухода нэшу прервал своё молчание король. — Но сейчас речь не о ней. Надо обсудить наши дальнейшие действия…