Охота на ведьм

«Всё! Я больше не могу. У меня больше нет сил, я уже не могу вспомнить ни одно заклинание». Невесёлые мысли бились в изнеможённом мозгу молодого волшебника. «Вот и всё. Пришла моя смерть. Как нелепо. И ради чего я, спрашивается, старался. Чего ради?».

Мысли постепенно угасали в его голове. Люди чувствовали, как тает его сила, они приближались к нему всё ближе и ближе, постепенно сужая круг вокруг юноши. Ещё совсем недавно казалось, что ему удастся сбежать от людей, от их неуёмной агрессии. Но вот они уже склонились над его обессиленным телом. Всё, на что он сейчас был способен, это взывать к богам о милости, о быстрой смерти. «Только поскорей бы всё это закончилось».

Последнее, что он услышал, были яростные крики обезумевших людей: «Добьём этого колдуна! Добьём его! Добьём!». Какой-то верзила уже было замахнулся над ним, чтобы добить бедолагу, но чья-то сильная рука схватила мужчину за руку, помешав ему довершить своё чёрное дело.

Разъярённый мужик дёрнул руку, но хватка не ослабла. Более того, толпа постепенно начала сдавать назад, многие уже пустились в бегство. Тогда и сам нападавший на молодого мага обернулся. Позади него стояли воины: двое по-прежнему сидели на конях, а третий, тот, что держал его за руку, успел спешиться. Глаза мужика округлились. Не от удивления, как же он не услышал цокота копыт, а скорей от ужаса, ибо он узнал этих воинов.

— Саринцы, — бесшумно, одними губами произнёс он, его рука дрогнула, и он выронил копьё, которым только что собирался проткнуть юношу, так и лежавшего бездыханно у его ног.

Тишина воцарилась в маленькой деревушке, которую лишь однажды нарушил звук падающего на землю копья. Никто не решился дать бой воинам, хотя тех было всего трое против огромной толпы людей. Все знали, что на стороне саринцев сам бог войны, и даже если бы они и выиграли сражение с этими воинами, то войну с Внутренним Кайзом, которая разразилась бы немедля, войну с богом, они точно бы проиграли.

Молча саринец, державший мужика за руку, отвёл того в сторону и склонился над распростёртым на земле молодым магом. Тот был чрезвычайно бледен, кровь отлила от его лица. Можно было подумать, что маг мёртв, до того слабым было его дыхание. Но и сейчас он не выпускал из рук свой магический посох. Саринец бережно поднял юношу с земли, аккуратно положил на свою лошадь и сам сел в седло позади несчастного. В последний раз взглянув на притихшую толпу, саринцы, так и не произнеся ни единого слова, двинулись в путь.

Они ехали довольно-таки долго, не останавливаясь. Им хотелось оказаться как можно дальше от этой деревни с её обезумевшими от ярости жителями. Только достигнув лесов Гедженд, что простираются вдоль гор Блюмэ, сделали привал. Блюмэские горы были одним из последних препятствий для путешественника, желающего попасть в Свенск с этой стороны Срединного мира. За ними почти не было лесов, тем более, непроходимых, не было ни болот, ни топей, ни каких-либо сравнительно высоких возвышенностей.

Чем дальше саринцы двигались на северо-восток, тем больше они оказывались во власти весны. Здесь уже все без исключения деревья стояли покрытые молодой листвой. Уютно устроившись между деревьев геджендского леса, саринцы только-только начали присматриваться к спасённому ими магу.

На вид юноше было лет двадцать пять. Под одеждами неопределённого цвета дрожало его худое тело. Его почти белоснежные волосы спадали на изнеможённый лоб мокрой прядкой. Казалось, что юноша поседел раньше времени, но, присмотревшись, саринцы решили, что таков был от рождения истинный цвет его волос.

Внезапно его мертвенное лицо исказила какая-то нечеловеческая мука, и, громко вскрикнув, юноша, наконец, пришёл в себя. Увидев склонившихся над ним воинов, он, собрав последние силы, вскочил на ноги, ещё сильней сжал свой посох и уже приготовился к новому бою, силясь вспомнить хоть какое-нибудь заклинание, когда заметил, что находится уже не в деревне.

— Кто вы..? Что вам от меня надо..? Где я..? — обессиленный маг говорил отрывками, постоянно озираясь. Но всё, что он мог увидеть, это троих воинов перед собой, лошадей, привязанных невдалеке к деревьям, и огромный зелёный лес. — Откуда столько зелени? — выдохнул он и рухнул на землю.

Один из воинов подошёл к нему, осторожно приподнял и усадил спиной к ближайшему дереву, благо им оказалась джеста, издревле считавшаяся придающей силы всякому, кто обопрётся о неё. Второй воин тем временем поднял с земли тёплое покрывало, на котором поначалу лежал маг, и укрыл его им.

— Ну-ну, успокойся. Теперь ты в безопасности. Выпей-ка лучше этот горячий отвар. Он придаст тебе силы и согреет тебя, — юноша покорно принял из рук саринца горячую кружку. Чтобы там ни было, пахло оно просто замечательно. Немного помедлив, он отхлебнул.

— Благодарю вас, очень вкусно. Что это? — вскоре маг смог говорить достаточно громко и без запинок.

— Мы зовём это мехуа. Это отвар из сушёных фруктов и ягод. Во Внутреннем Кайзе его очень часто пьют.

— Внутреннем Кайзе? Но откуда вы знаете, что пьют во Внутреннем Кайзе?

— Мы сами оттуда, — ответ был короток.

— Что значит, оттуда? Вы что…? «Внутренние»..?

— Конечно. Мы — саринцы, — для воинов было странным, что маг сам не понял этого.

Бедный юноша, он был настолько потрясён услышанным, что снова потерял дар речи.

— Ну, не надо так переживать, — один из саринцев подсел к нему и по-дружески похлопал по плечу. — В конце концов, это мы спасли тебя от людей, а не наоборот. Лучше расскажи, что же произошло, почему они хотели тебя убить?

— Да, собственно, рассказывать-то нечего. Они узнали, что я маг, и поэтому хотели убить.

— Прости, но я что-то не понимаю. Разве кого-то убивают только потому, что он маг? — ответ юноши удивил Зонтола. — Ведь если ты маг, то это не обязательно значит, что ты служишь тёмным силам. Ведь ты мог принадлежать и к гильдии Мондо. Правда, по твоим одеждам не особо понятно, к какому ордену ты принадлежишь.

— Думаю, у вас возникли вопросы потому, что вы не слышали, что в Срединном мире объявлена война против магов всех гильдий, начиная от Мондо и заканчивая Данкел.

— Но кому могла прийти эта идиотская мысль? — удивлению саринцев не было предела. — И почему все её поддержали? Ведь сам народ нередко обращался за помощью к магам самих разных одежд.

— Просто люди боятся, — пожал худыми плечами маг. — До них доходят самые разные слухи. Все чувствуют приближение скорой беды, в воздухе уже слышится запах грядущей войны. Они не знают, с кем им предстоит война и как с ними драться. И они склонны обвинять во всём магов.

— Как всегда, люди находят для себя виноватых и, не разобравшись, обрушивают на них всю свою злобу и злость. Но нам кажется, что у нас есть ответы на некоторые вопросы. И, к сожалению, должны тебе сказать, что без магов здесь точно не обошлось. Так что в какой-то степени люди правы, но повели они себя совершенно неверно. Совсем не так они должны были действовать в сложившейся ситуации. Совсем не так, — Махиф сокрушённо покачал головой.

— Но пока оставим этот разговор, — другой саринец, Асми, расположился напротив мага, — мы ведь, кажется, ещё даже и не познакомились. Скажи, кто ты, к какому магическому ордену ты принадлежишь, и куда направлялся, прежде чем на тебя напали эти люди. Думаю, мы имеем право, знать, кому спасли жизнь.

— Меня зовут Инсэль, — начал свой рассказ юноша. — Родом я из Феделты, что на северо-востоке Срединного мира. Это примерно в трёх днях пути от Свенска. Обучался я в школе при ордене Асила. Год назад получил диплом, и уже успел попрактиковаться. Надо сказать, дела мои шли, в общем-то, даже неплохо. До появления этого указа, объявляющего вне закона всех магов. Сначала я не поверил в его существование, потом решил сам отправиться в Гайемскую сторону, чтобы всё узнать и доказать неправильность и несправедливость указа. К счастью, в моём городке не нашёлся человек, который донёс бы на меня. А ведь теперь это практикуется почти повсеместно; людям даже платят за доносы на магов и при том совсем немалые деньги. Доходит иногда даже до того, что оговаривают людей, которые не имеют никакого отношения к магии и никогда не имели. Хорошо, если их по доносу забирают в Вилту, где находится главный суд над магами. Бывает, люди решают самостоятельно расправиться с ними. Как это было со мной.

— Прости, что перебиваю тебя. Ты сказал, их забирают в Вилту? В столицу Хетцелии? Как тут замешаны хецты?

— Самым прямым образом. Это они издали этот указ, — вот так новость! Саринцы переглянулись. — Наверное, вы знаете, что хецты всегда считали себя главным народом в Срединном мире, чуть ли не хозяевами мира. Им всегда до всего было дело. Они решили, что могут навязывать свои идеи другим народам. И надо признать, им это удалось. За исключением Гайемской стороны, конечно. Гайемцы никогда не признавали первенства хецтов. И хецты их за это недолюбливали, поэтому очень странно выглядит такое беспокойство за судьбу Гайемской стороны.

Юноша сделал ещё один глоток мехуа и продолжил.

— Хетцелия находится достаточно далеко от Гайемской стороны, почти в самом центре Срединного мира, наверное, именно поэтому они и считают себя здесь самыми главными. Тем более непонятно, откуда им известно о том, что происходит у гайемцев. Сейчас мало кто ездит в Гайемскую сторону, а уж оттуда вообще давно никто не приходил. В общем, задавшись этими вопросами, я и отправился к гайемцам. Что из этого получилось, вы сами видели.

— Всё, что ты нам сейчас рассказал весьма и весьма интересно. Здесь, действительно, есть над чем задуматься, — саринцы переглянулись и отошли в сторону.

— Возможно, нам следует связаться с Эйв. Всё, что рассказал этот юноша, представляет для нас непосредственный интерес.

— Я полностью согласен с Асми. И Кинен, и нэшу должны знать о том, что мы только что сами услышали.

— Конечно, они должны всё узнать, но не сейчас, — Асми и Зонтол удивлённо посмотрели на Махифа. Видя их замешательство, тот пояснил. — Мы знаем этого мага совсем немного времени. Возможно, всё, что он нам только что поведал, правда, а возможно и нет. Давайте всё же сначала доберёмся до Свенска, узнаем, что там известно, а уж потом, когда рассказ юноши подтвердится или же наоборот будет опровергнут, тогда-то и выйдем на связь с Эйв.

— А что будем делать с магом? — задал резонный вопрос Зонтол.

— Я предлагаю пока взять его с собой. Уверен, он согласится присоединиться к нам. А уж потом, в Свенске, решим, как быть дальше. И за то время, что уйдёт у нас на дорогу до Свенска, мы сможем хорошенько приглядеться к нашему молодому магу.

— На этот раз и я согласен с Асми. Возьмём парнишку с собой. Хотя всё-таки есть кое-что, что меня беспокоит.

— И что же это, Махиф?

— Почему он не воспользовался сонным заклинанием? Ведь в таком случае он спокойно мог пройти через эту деревню и избежать столь неприятной для него стычки с местным населением. А я сомневаюсь в том, что оно ему неизвестно, ведь это заклинание относится к одним из самых простых, им пользуются даже новички.

Инсэль с радостью откликнулся на предложение саринцев, ехать с ними в Свенск. Ещё бы, что может быть лучше для мага в сложившейся ситуации, чем путешествовать в одной компании с саринцами. Пусть и в сторону, противоположную той, куда он изначально направлялся. Немного подкрепившись и отдохнув, путешественники снова тронулись в путь. Было решено, что маг будет ехать поочерёдно то на одной, то на другой лошади позади саринцев.

Перед путешественниками стояла весьма сложная задача: преодолеть Блюмэские горы, которые находились как раз за лесами Гедженд. Но она быстро разрешилась; Инсэль заявил, что знает удобные тропы, где спокойно могли бы пройти и лошади. Саринцам ничего не оставалось, как довериться новому другу и последовать туда, куда он указал.

Маг вёл их очень уверено, так, как будто он проходил по этому пути сотни, а то и тысячи раз. Саринцы начали переглядываться, и Инсэль, который теперь сидел за спиной Зонтола, не мог этого не заметить. И на следующем же привале в горах он неожиданно для воинов сам заговорил об этом.

— Конечно же, у вас не могут не возникнуть вопросы. Ведь я родился на довольно-таки значительном расстоянии от Блюмэских гор. Я понимаю ваше растущее недоверие. Но всё объясняется очень просто. Дело в том, что моя школа магии находится как раз по ту сторону гор, откуда мы сейчас едем. И будучи учеником, мне часто приходилось переходить то на одну, то на другую сторону. Тогда-то я и выучил все переходы через Блюмэские горы и даже открыл несколько новых, практически незаметных для глаз, троп. Это очень удобно. Даже тогда магов не очень-то любили.

Нельзя сказать, что саринцев удовлетворило объяснение мага, но они всего лишь кивнули ему в ответ, показывая, что принимают на веру его слова. В какой-то степени сейчас они зависели от него. И конфликтовать в такой ситуации не представлялось разумным. Тем более что нельзя было не отметить, благодаря Инсэлю и его знанию Блюмэских троп переход через горы оказался лёгким и быстрым.

Очень скоро перед путешественниками открылся прекрасный вид на Танайскую долину. Блюмэские горы как бы делили Срединный мир на две части, несхожие друг с другом. Тем символичней было то обстоятельство, что горы Блюмэ были окружены с одной стороны величественными лесами, с другой же стороны вдоль гор простиралась долина, на которой на протяжении многих амайз не встретишь ни одного дерева. Лишь изредка на пути странствующих по долине Тана возникали невысокие кустарники.

На счастье наших путешественников, была весна, и путь через долину обещал быть довольно-таки приятным. Летом же долина Тана превращалась в какое-то подобие огромной пустыни. Солнце нещадно палило смельчаков, решившихся пересечь долину в это время года. Да и зимой путешественников не ждало ничего хорошего. Высота снега часто превышала один лембо. А ветра дули со всех сторон сразу и негде было спрятаться от них.

Но шесть месяцев в году, три из которых выпадали на весну, два на осень и один на лето, долина Тана была прекрасна. Сейчас, в месяц Лилла жизнь в долине просыпалась. Уже почти весь снег сошёл, лишь кое-где оставались небольшие белые островки. Но и их через пару дней тоже не станет. Когда путники доберутся до первого настоящего поселения людей, земля полностью покроется молодой травой.

Инсэль спешился с коня, но недолго любовался видом на Танайскую долину. Гораздо дольше он смотрел направо от себя, и в его глазах горела неподдельная ненависть и злоба. И это не укрылось от его спутников. Он смотрел вдаль, туда, где заканчивались горы Блюмэ.

— Что это он там увидел? — еле слышно спросил Зонтол.

— Видимо ты позабыл географию, но я тебе напомню, — Асми теперь тоже повернул голову направо и, не отрываясь, смотрел вперёд. — С одной стороны гор Блюмэ находятся геджендские леса, через которые мы недавно проходили. С другой стороны перед горами простирается долина Тана, которую нам ещё предстоит пересечь. Ещё с одной стороны горы уходят в болота Тофал. И, наконец, с четвертой стороны Блюмэские горы упираются в страну хецтов.

— Теперь мне кое-что становится более понятным. И, возможно, — Зонтол понизил голос, — что-то в рассказе этого мага было правдой.

— Что-то, может, и было правдой. Но всё ли? — Махиф покачал головой. Он всё ещё не доверял магу. — Я никак не могу избавиться от такого чувства, что наш друг не всё нам рассказал. Но что именно он не договаривает, думаю, мы очень скоро узнаем. По крайней мере, я очень надеюсь на это.

Много дней прошло, прежде чем странники добрались до первого людского поселения, но всё равно чувствовалось между ними какое-то недоверие, напряжённость в общении друг с другом. Ночевали они в долине под открытым небом, там же, где их настигала ночь. Благо ночи становились всё теплей и теплей.

Месяц Лилла уступил свои права месяцу Апе. Долина уже полностью наполнилась жизнью. То тут, то там путникам встречались птицы и животные самых разных видов и пород, многие из них таких видов, которых не встретишь нигде кроме как в долине Тана. Яркая зелень радовала глаз, пение птиц успокаивало душу порядком уставших путешественников. Первые дни по долине были особенно тяжелы для них. Голая долина угнетающе действовала не только на всадников, но и на лошадей. Но с появлением молодой травы банту как будто бы обрели новую силу, и с каждым новым днём странники приближались к цели. Наконец, на шестой день Апе на горизонте появилась деревенька. Махиф с Инсэлем за спиной ехал впереди, а Асми и Зонтол немного подотстали.

— Думаю, теперь мы выясним для себя ещё кое-что.

Зонтол задумался о чём-то о своём и не сразу понял, к чему клонит Асми.

— По крайней мере, мы узнаем, — пояснил Асми, — правда ли, что на нашего мага напали из-за этого странного закона, или это он сам натворил что-то такое, что вызвал людской гнев.

— Пожалуй, ты прав, — согласился Зонтол. — Хоть в чём-то будет какая-то ясность.

Асми и Зонтол быстро нагнали уехавших вперёд. Некоторое время путешественники стояли и смотрели на деревню издалека, как бы раздумывая войти в неё или всё-таки проехать мимо. Было заметно, что маг предпочёл бы проехать мимо деревни, но было необходимо пополнить существенно истощившие запасы еды и воды. Да и до Свенска было ещё не близко, так что отдохнуть денёк не помешало бы ни им самим, ни банту. Немного помедлив, три воина и маг направились в деревню.

— Похоже, у нас гости, — люди обернулись на голос рыжеволосого мужчины лет пятидесяти. Его огромных размеров усы развевались на ветру, и он периодически подправлял их, подкручивая концы.

В отличие от многих других поселений Танайской долины, базар в Тале находился на самой его окраине. Солнце уже высоко поднялось над горизонтом, и большинство жителей Тала в этот выходной день пришло на базар. И сейчас большая часть из них сгрудились у главной дороги Тала, люди смотрели на приближавшихся к ним всадников.

Сначала они заметили три фигуры, но когда воины подъехали поближе, то заметили за спиной одного из них и четвёртого. Лица его было почти невозможно разглядеть из-за спины всадника, к тому же на него был надвинут капюшон. Зато его спутников было видно очень хорошо. Сперва можно было решить, что они приходятся друг другу братьями, настолько они были похожи друг на друга.

Но, приглядевшись, люди поняли, что причина была не в родственных связях, а скорее в принадлежности к одному народу. Все они были светловолосы с мужественными чертами лица. Никого из них нельзя было назвать красавцем, но всё же они были не просто хороши собой. Они были красивы, но красота эта была мужественной, даже немного грубой. Она резко отличалась от той красоты, которая была присуща их мужчинам.

Но не только сами всадники отличались от тех, кого привыкли видеть жители Тала. Их лошади привлекли куда большее внимание, нежели они сами. Таких красавцев коней таласцы не встречали раньше, а они были потомками агиле, которые издревле славились своим знанием лошадей. Люди не могли понять, к какой породе относятся эти чудесные животные. Но для таласцев было ясно одно: кони эти были сильны и выносливы как никакая другая лошадь из тех пород, что были им известны.

Глаз знатоков лошадей радовался, глядя на эту живую мощь. В отличие от своих светловолосых всадников, лошади были темнее тёмного, сливаясь воедино с чёрными одеждами всадников. И так же, как и воины, которых они несли на своих спинах, они были величавы. Несмотря на высокий, даже для лошадей, рост, чуть более чем в один лембо, поступь их была невероятно легка, и что самое удивительное, после них на мягкой земле почти не оставалось следов.

Люди были настолько заворожены лошадьми, их статью, что всадники смогли беспрепятственно проехать через весь базар. Заприметив невдалеке небольшое здание, отдалённо напоминающее гостиницу, всадники решили спешиться с коней. Теперь жители Тала могли хорошо рассмотреть не только животных, но и самих гостей. Прежде всего, их поразило то, что на лицах воинов была лишь небольшая щетина, появление которой можно было легко объяснить тем, что день уже перевалил за половину. Да и щетину эту трудно было заметить на загорелой под весенним солнцем коже светловолосых воинов.

Сами же таласцы считали наличие усов и бороды предметом гордости каждого мужчины. Многие из таласцких мужчин отращивали усы и бороды годами, начиная ещё с юношеских лет, и бережно и с любовью ухаживали за ними. Правда, и их неожиданным гостям тоже было чем похвастаться. Например, ростом и могучим телом. Да, рост их примерно в шесть оймов[1] поражал всяческое воображение. А их сильные тела нельзя было не заметить даже под просторными меховыми плащами.

Жители Тала продолжали рассматривать воинов, а те тем временем огляделись вокруг и направились к гостинице. Казалось, никто не обращал внимания на их спутника. Казалось, о нём все забыли. Но это было не так. По крайней мере трое смотрели большей частью именно на него, а не на могучих воинов.

Одним из них был второй человек власти в Тале, деревенский староста Дегоут. Когда-то он сам поступал в школу магии, но с треском провалил все экзамены почти во всех гильдиях. Правда, ему однажды был дан шанс, несмотря на ужасные результаты вступительных экзаменов, его всё-таки приняли в академию Нэбел. Но вскоре и оттуда отчислили в связи с полной бездарностью. С тех самых пор он люто ненавидел всех магов, и новый закон, касающийся магов, словно пролил бальзам на его тёмную душу. И сейчас его внимание было полностью приковано к Инсэлю. Дегоут уже видел того горящим на костре, забитого камнями, растерзанного дикими зверями.

Другим, а точнее другой заинтересовавшейся скромной персоной молодого мага была девушка не моложе его самого, разве что совсем не на много, лет эдак двадцати четырёх отроду. Она стояла несколько в стороне от других, обхватив руками плечи. Ветер дул ей в спину, и огненно-рыжие кудри постоянно падали на её юное лицо. Казалось, она хотела подойти к молодому человеку, но не решалась. Другие девушки и женщины смотрели только на статных воинов, но она не видела никого, кроме мага. В свою очередь, никто из столпившихся возле гостиницы не обращал на неё внимания.

В том числе и тот, кто так же, как и она, и староста Дегоут, неотрывно смотрел на Инсэля. Описать его было просто невозможно, так, как с ног до головы он был укрыт плащом. Мрачной тенью он стоял и внимательно наблюдал за магом и его спутниками. Но понять, кто эти друзья мага он так и не мог.

Вновь прибывшие уже собрались войти в гостиницу, но их остановил чей-то голос. Они обернулись в толпу.

— Стойте! Стойте! Кому говорю? — сквозь гущу людей к ним прорывался староста. Все в недоумении застыли. Точней говоря, почти все. Незнакомец, наблюдавший за магом и до этого момента, как и рыжеволосая девушка, стоявший в стороне, немного пододвинулся к толпе.

Староста выбрался из людской толпы и намертво схватил Инсэля за рукав его плаща. Маг вновь сделался бледнее бледного, Дегоут же, наоборот, побагровел от предпринятых усилий пробраться к несчастному юноше сквозь плотную людскую массу. Теперь он, напыжившись, стоял перед жителями деревни и, набрав полную грудь воздуха, снова заговорил.

— Люди! Вы что, ослепли? Разве вы не видите? — он поднял вверх руку, которой всё ещё держал плащ мага, и хорошенько потряс ею в воздухе. — Разве вы не видите, что это маг? Разве вы уже позабыли о законе? Разве вы позабыли о том, какое несчастье они навлекли на нашу голову?

Староста продолжал кричать, а незнакомец в тёмно-коричневом плаще тем временем, удовлетворённо кивнув головой, незаметно покинул деревню. Посчитав, что с этим магом дело разрешилось так, как и надо было, он поспешил прочь. Страсти же возле гостиницы продолжали накаляться. Дегоут выкрикивал в толпу высокие слова о долге каждого человека, о необходимости блюсти законы, периодически подкрепляя свои слова потряхиванием руки бедного мага. Бедолага не знал, что ему делать.

Инсэль уже видел себя на суде в Вилте, если, конечно, его выпустят из этой проклятой деревни живым. Саринцы тоже не знали, что им предпринять. Оставалось надеяться, что всё решится более или менее мирно. Так продолжалось до тех пор, пока шум толпы и крики старосты не перекрыл чей-то спокойный голос.

— Не знаю, как вам всем, но лично мне и моей семье маги не сделали ничего плохого. Не говорю уже об этом юноше. И я не до конца уверен, что это именно маги виноваты в том, что происходит на юге нашего мира. Если честно, ответьте, что там, собственно говоря, происходит? Кто-нибудь знает?

Наступила мёртвая тишина, все стояли и слушали седобородого старца, опиравшегося на такой же старый, как и он сам, деревянный посох. А он тем временем продолжал.

— И если там на самом деле происходит что-то плохое. Если даже маги в чём-то причастны, то надо выяснить, к какой именно гильдии эти маги относятся. А не расправляться со всеми без разбора. И личная неприязнь не должны мешать в выяснении важных вопросов, — он строго посмотрел на старосту. — Думаю, вы все согласитесь, что с магией бороться легче с помощью другой магии, — в ответ раздался гул голосов.

— Да, конечно. Старик прав…

— Нам тоже маги не сделали ничего плохого…

— А нам они даже как-то помогли…

Естественно, что такой поворот событий не мог понравиться Дегоуту.

— Ну, хватит! Кто виноват, а кто нет, выяснят в Вилте. Именно для этого туда и отвозят магов. А вы должны уважать закон и выполнять его…

— Кто сказал, что мы не уважаем закон? — перебил его старец. — Кто сказал, что мы не исполняем законы? Мы уважаем, — старец немного придвинулся к старосте. — И мы неукоснительно следуем их исполнению. Исполнению НАШИХ законов, — толпа словно снова проснулась, гул нарастал. Многие стали понимать, к чему клонит этот старик.

Старец почти вплотную подошёл к Дегоуту.

— С какой стати мы должны исполнять чужие приказы? Почему мы должны верить тем, кто находится в нескольких днях пути не только от нас, но и от самой Гайемской стороны, из-за которой, собственно, и разгорелся весь этот сыр-бор? С чего это вдруг хецты так распереживались о судьбе гайемцев? Ведь они их всегда недолюбливали. Это известно абсолютно всем.

В толпе послышались одобрительные голоса.

— Ты, — старец ткнул посохом прямо в грудь Дегоуту, — я спрашиваю, ты можешь ответить на эти вопросы? Нет? Тогда отойди в сторону и не мешай другим. Мы — свободный народ. Всегда им были и будем. Нам нет нужды подчиняться какому-либо другому народу. Нет необходимости выполнять чужие, чуждые и необъяснимые для нас законы. Мы всегда были гостеприимны по отношению ко всем без исключения. И не мешай нам оставаться таковыми и далее.

Старик отошёл от деревенского старосты и обратился к магу и воинам.

— Прошу извинить нас за такой приём. Вы, наверное, очень устали в дороге. Давайте войдём внутрь, — Асми подхватил под руку обессилевшего от близости расправы Инсэля и вслед за стариком, Зонтолом и Махифом вошёл в гостиницу.

Люди постепенно стали расходиться по своим делам, переговариваясь друг с другом. То тут, то там слышалось мнение, что они правильно поступили, не послав бедного юношу на возможную смерть. А староста Дегоут стоял возле стены одного из близлежащих к гостинице домов и повторял сквозь зубы.

— Вы ещё ответите за это. Вы все ещё здорово поплатитесь за то, что решились ослушаться меня. И, прежде всего, ты, Генниссен. Да, сегодня ты первый во власти человек в Тале. Но завтра я с удовольствием расправлюсь с тобой.

В гостинице путникам отвели комнаты. Было решено, что Махиф поселится вместе с магом, а Асми и Зонтол устроятся в соседней комнате. По дороге в Тал они хотели разделиться несколько иначе, но в существующих обстоятельствах оставлять мага одного было очень рискованно. Но сейчас трое саринцев сидели в комнате Асми и Зонтола и обсуждали произошедшее.

— Похоже, Инсэль был прав, говоря о законе против магов. Нам очень повезло, что старейшина этой деревни встал на защиту Инсэля. Но кто гарантирует, что и дальше на нашем пути будут встречаться люди, не желающие подчиняться хецтам? Я такую гарантию дать не могу. А мы даже не знаем, на что способен наш новый друг.

— Что верно, то верно, — согласился с Зонтолом Махиф. — Когда останемся наедине, надо будет хорошенько расспросить его.

— Правильно. Или он будет с нами предельно откровенен, либо дальше наши пути разойдутся.

— Считаю необходимым, именно сейчас связаться с Эйв, — предложил Зонтол. — Прежде всего, наши друзья должны быть поставлены в известность относительно хетценского закона против магов. Ну и может случиться так, что нам понадобится её защита. Как бы наш откровенный разговор по душам не зашёл слишком далеко.

— Что ты имеешь в виду, Зонтол?

— Что я имею в виду? Да, ничего особенного. Только то, что как бы наш молодой друг не решил продемонстрировать на нас своё мастерство.

— Да, пожалуй, ты прав, — Асми задумался. — Нужно быть готовым ко всему. И к этому в том числе. Кто знает, может быть, у него какой-нибудь зуб на «внутренних».

Инсэль лежал на кровати и смотрел в потолок. Уже в который раз он почти чудом избежал людского суда и поездки в Вилту. Конечно же, он не был чист душой, но явно не заслуживал той участи, которую ему уготовили хецты. Сейчас он не может что-либо предпринять, он слишком измотан. Но скоро он заставит хецтов пожалеть о том, что они заставили его испытать такие чувства, какие никто бы на всём Кайдисе не захотел бы испытать никогда в жизни.

Дверь в его комнату чуть слышно заскрипела. Кто-то собирался войти к нему. Маг собрал остатки сил и уже готовился произнести заклинание, которое заставило бы гостя пожалеть о своём визите, но вовремя остановился. В конце концов, это мог быть кто-нибудь из воинов, который старался создавать как можно меньше шума, боясь его разбудить.

Маг не знал, подействует ли его заклинание на саринца, но в любом случае это не лучший способ отблагодарить воинов за проявленную заботу о нём. К тому же, это мог оказаться хозяин гостиницы или кто-либо из его работников. А если это так, то вряд ли местные жители захотят и дальше уклоняться от выполнения хетценского закона после того, как одного из них ни за что, ни про что заживо испепелят на месте. А ему совсем не хотелось, чтобы так случилось. Всё, что сейчас оставалось магу, это просто ждать. Инсэль успел себя проклясть за то, что не удосужился проверить, заперта ли дверь, когда в проёме двери появилась голова незваного гостя.

— Инс, ты спишь? — осторожно позвал его очень знакомый голос. Как же часто он слышал его в своих снах. И как давно он не слышал его наяву. Поначалу маг решил, что ему это показалось или он просто ошибся.

— Инс, — повторил голос. — Это я… Я войду… Ладно?

Что-то бесформенное проникло в комнату. Оно было одето в огромного размера плащ. Инсэль немного приподнялся на локтях, стараясь рассмотреть своего гостя. Он не мог понять. Он знал этот голос, и он помнил, кому он принадлежит. Но гость его никоим образом не мог быть обладателем этого голоса. Что же это? Может быть… ловушка? Ну, конечно же. Хецты не смогли схватить его с помощью закона. Так решили сделать это с помощью обмана. Как же его ловко провели.

— Инс. Да что же с тобой? Это же я, — гость скинул с головы капюшон своего не по размеру огромного плаща. Теперь на мага смотрела пара больших синих глаз. Рыжие кудри под плащом сбились в кучу, и сейчас на милой головке творилось что-то невообразимое. — Ты что же не помнишь меня? — в её голосе зазвучала неподдельная обида.

— Да ты что..! — Инсэль был готов кинуться к девушке с объятиями, но сдержался. — Конечно же, я помню тебя. Просто… просто я не сразу узнал тебя под этой одеждой… Но во имя богов! Сцо, что ты здесь делаешь?

— Живу, — она присела на край его кровати. — Вот уже три года как я здесь живу. Люди меня хорошо приняли, и я им благодарна за это.

— Но что же случилось, что ты решила уехать из родного дома?

— А я и не решала. Всё решили без меня.

— То есть..? — маг не понимал, что это может означать.

— Кое-кому не понравилось, что я связалась с магом. И меня просто изгнали из деревни.

— Изгнали из деревни? Не может быть! Из-за какого-то ма… — он осёкся, — из-за меня?

Девушка молча кивнула.

— Не могу поверить, что они способны на такое.

— Я тоже не могла, — голос её дрогнул. — Прости, я не хочу больше говорить об этом. Лучше расскажи, как у тебя дела.

Махиф вышел от Асми и Зонтола и уже подходил к своей комнате, когда услышал за дверью голоса. Он неслышно развернулся и вернулся к воинам. Те с удивлением воцарились на него.

— Ты что-то забыл, Махиф?

— Нет. Но я подумал, что вам будет небезынтересно узнать, что у нашего молодого друга гости.

— Гости? — Зонтол и Асми переглянулись. — Хотел бы я знать, кто это решил навестить нашего мага…

Саринцы неслышно подошли к комнате Махифа и Инсэля. Голоса за дверью не умолкали.

— Судя по всему, их только двое, — одними губами произнёс Зонтол. Остальные кивнули в знак согласия.

— Ну что? Узнаем, кто это?

Через секунду дверь распахнулась, но то, что увидели воины, потрясло их. Ибо рядом с магом сидела красивая рыжеволосая девушка. Похоже, совсем недавно они о чём-то весело болтали. Сейчас же они выглядели просто напуганными детьми.

— Извини, Инсэль. Мы не знали, что у тебя гости… Но коль уж мы зашли, может быть, ты представишь нам свою подругу?

После минуты замешательства со стороны мага девушка решила представить себя сама. Она встала с кровати и подошла к воинам. Саринцы с удивлением заметили, что она была довольно-таки высокого роста, чуть меньше пяти с половиной оймов. И держалась она смело.

— Я Сцо-Йат-Толло, — представила она себя и протянула руку.

— Очень приятно познакомиться, Сцо-Йат-Толло, — воины поочерёдно ответили на приветствие пожатием её изящной, но достаточно сильной руки. — Красивое имя. Ты из племени банльё?

— Да. Но как вы…

— Если я не ошибаюсь, — Асми продолжал, не обращая внимания на замешательство девушки, — твоё имя означает «проворная рыжая белка». Я прав? Тебе, судя по всему, оно очень подходит.

— Да… Но откуда вы знаете мой язык?

— Не удивляйся. Мы знаем многие языки. И твой тоже.

Воины сделали то, что не сделал раньше молодой маг, закрыли за собой дверь на ключ, чтобы больше никто их не смог потревожить, и прошли вглубь комнаты. Махиф и Асми сели на вторую кровать, а Зонтол встал у окна.

— Я не заметил тебя тогда в толпе, — сказал Зонтол, не отрывая взгляда от улицы. Его слова были скорей констатацией факта, нежели вопросом. Но всё же все ждали, что на это ответит девушка.

— Я стояла в стороне. Я боялась подойти близко, ведь в Инсе могли узнать мага. А в свете недавно принятого закона знакомство, а тем более дружба с магом считается чуть ли не преступлением.

На какое-то время на её юное лицо легла тень печали. Казалось, она вспомнила о чём-то, что оставило глубокую рану в её молодой душе. Но вот к ней вернулось прежнее выражение лица.

— Но, похоже, всё обошлось. По крайней мере, пока. Однако вам не стоит расслабляться. Конечно же, Генниссена здесь все уважают. Но и Дегоут, я уверена, просто так не сдастся. Он давно имеет зуб на нашего старейшину и только и мечтает о той власти, которую имеет в деревне Генниссен. Но только власть эта основана не на принуждении и страхе, а на искреннем уважении таласцев к старейшине. Но вряд ли такой человек как староста Дегоут способен понять это и принять всё как есть. Скорей всего, — продолжала Сцо-Йат-Толло, — он что-нибудь предпримет в самое ближайшее время. Всё же у него в Тале, как ни прискорбно, достаточно приспешников. Поэтому вам не стоит надолго здесь задерживаться. Боюсь, как бы и Генниссен не пострадал.

— В таком случае ты тоже очень рискуешь, находясь здесь. Кстати, почему ты здесь? — поинтересовался Асми. — Инсэль говорил, что никого не знает в этих местах.

Девушка ответила сама, не дожидаясь каких-либо объяснений со стороны мага.

— Он не обманывал вас, если вы на это намекаете. Он сам был очень удивлён, увидев меня здесь. Дело в том, что мы не виделись уже несколько лет, а за это время произошло много событий, о которых он не знал. В том числе мой переезд в Тал. Хотя переездом это трудно назвать, — Сцо тяжело вздохнула. — Я только что рассказывала об этом Инсу. Меня, мягко выражаясь, изгнали из нашей деревни. «За связь с магом». Так они это назвали. Я много скиталась и, наконец, нашла приют в Тале. Здесь меня приняли, не расспрашивая о том, о чём я сама не хотела говорить. Генниссен взял меня к себе в дом. И за это я буду благодарна ему всю жизнь.

— Мы благодарны за предупреждение, но ты извини нас, мы очень устали в дороге, — Махиф поднялся с кровати.

— Да, конечно, я всё понимаю, — девушка поспешно попрощалась с магом и воинами. На пороге она обернулась. — Берегите себя.

— Что ж. Похоже, нам не придётся очень долго сидеть на месте. Завтра с рассветом снова тронемся в путь. Хорошо хоть Асми успел договориться с хозяином гостиницы о припасах в дорогу. Поэтому нам даже не придётся будить его утром.

— Да, мы всё уже сложили у себя в комнате. И если нам повезёт, то ещё долго никто не узнает о нашем отъезде, — Зонтол отошёл от окна и направился к двери. — Ну, а сейчас мы пойдём к себе. Нам и вправду необходимо отдохнуть. Доброй ночи.

— Доброй ночи.

На рассвете воины разбудили мага, спешно собрались в дорогу и покинули гостинцу незаметно для остальных постояльцев и её хозяина. Им повезло, так как по дороге им также не встретился ни один человек. Они уже выехали за пределы деревни, когда в их комнаты ворвались вооружённые люди во главе со старостой Дегоутом.

— Говорю тебе, Дегоут, я не видел, как они уезжали. Видимо, они встали очень рано, пока все остальные спали.

Хозяин гостиницы даже не успел, как следует одеться. И сейчас он стоял в каком-то смешном халате, больше похожем на женский, и оправдывался перед старостой. Конечно же, он знал, что Дегоут способен на всё. Но совсем не собирался убедиться в этом самолично.

— Вот если бы вы пришли пораньше, то наверняка застали бы их… — он поспешил прикусить язык, едва заметив реакцию старосты на его слова.

— Да как ты смеешь указывать МНЕ, что я должен делать! — Дегоут выглядел ещё ужасней, чем накануне, когда Генниссен заступился за мага. Его буквально трясло от ярости. — Их кто-то предупредил. Конечно же. Иного и быть не могло. Их предупредили, — староста вышагивал взад-вперёд по комнате. — И тот, кто это сделал, ещё здорово пожалеет о том, что встал на моём пути.

— К магу вчера приходили, — раздалось чуть слышно.

— Что? Что ты сказал? Приходили? — Дегоут подскочил к хозяину гостиницы, схватил того за халат и начал трясти. — Что ж ты молчал? Кто приходил к нему? Кто?

— Я не совсем уверен… Но, по-моему, это была девушка. Ну, та рыженькая, что живёт у старейшины…

Дегоут, наконец, услышал то, что хотел услышать. Теперь появилась реальная возможность избавиться от так ненавистного ему старика.

— У старейшины… Очень, очень интересно… — он снова стал ходить по комнате. Потом повернулся к вооружённым солдатам и стал раздавать приказания. — Значит так. Отправляйтесь к Генниссену и арестуйте его за демонстративный отказ от исполнения закона и за пособничество преступнику.

— Но ведь старейшина здесь ни при чём, — пытался было возразить хозяин гостиницы. Он совсем не хотел причинять вред старику, он искренне уважал его. И был очень расстроен тем, что его слова были истолкованы неверно. Но его уже никто не слушал. Все нужные слова были произнесены.

— …и не забудьте привести сюда эту рыжую девку, — закончил Дегоут.

Он был очень доволен собой, ведь близился час его триумфа. Конечно, он упустил мага, но это пустяки, ведь теперь он наконец-то сможет расправиться с этим противным старикашкой. И тогда он, Дегоут, наконец, займёт своё достойное место. Оставалось решить только одну задачу. Как бы всё преподнести так, чтобы все таласцы отвернулись от старейшины и приняли его, Дегоута, сторону.

Всадники уже успели отъехать на почтительное расстояние от Тала, когда Асми натянул поводья. Причём так резко, что Инсэль, сидевший у него за спиной, чуть не слетел на землю.

— Что случилось?

— За нами кто-то едет.

— Думаешь, это погоня? — маг снова побледнел.

— Вряд ли. Я слышал только одну лошадь.

— Ты прав. На погоню это не похоже, — Зонтол указал на одинокую лошадь, показавшуюся из-за горизонта.

— Или тролли научились ездить верхом или… — Махиф не закончил. Он разглядел, кто сидел в седле взмыленной лошади. — О, боги! Что же могло случиться?

С этими словами он развернул своего коня и поехал на встречу Сцо-Йат-Толло, ибо именно она правила лошадью. Что-то или кто-то ещё был перекинут через её коня.

Асми и Зонтол не преминули последовать его примеру.

Маг спешился на землю и помог девушке сойти с коня.

— Во имя Нидо! Сцо! Что произошло? И кто это?

Воины тем временем переложили бесчувственное тело с коня на спешно расстеленные на земле походные одеяла. Человек еле-еле дышал, но по всему было видно, что час его смерти неумолимо приближался. Саринцы склонились над старейшиной.

— Вы меня слышите? Генниссен, что произошло?

Ответа не последовало. Вся в слезах, Сцо-Йат-Толло подошла к воинам и села возле старца. Она нежно гладила его седые волосы.

— Я не успела. Они набросились на него как голодные звери.

Слёзы текли по её щекам. Говорила она бессвязно, ничего нельзя было понять из её слов. Махиф решил кардинальным образом изменить эту ситуацию, а именно, привести её в чувства и выяснить, наконец, что произошло, пока им кто-нибудь не помешал. Он поднял отнюдь не маленькую Сцо над землёй и хорошенько встряхнул. Надо признать, это возымело своё действие. Девушка перестала плакать.

— Благодарю. Я успокоилась. Думаю, можно поставить меня на землю… Просто всё было так ужасно.

Она с благодарностью приняла протянутый Асми платок и вытерла им мокрое от слёз лицо. И начала свой рассказ.

— Минут через сорок после того, как вы уехали, — заметив недоумённые взгляды, она пояснила. — Я специально встала пораньше, чтобы проводить вас. Так вот, минут через сорок после вашего отъезда к нам ворвались солдаты. Генниссен сразу заподозрил неладное и велел мне спрятаться. Я слышала, как солдаты сказали, что мы обвиняемся в неповиновении закону и пособничеству преступнику. Генниссен сказал им, что меня нет дома, солдаты поискали меня немного, но потом оставили поиски и увели Генниссена куда-то. Я немного выждала, а затем выбралась из своего укрытия. Когда я очутилась на улице, то сразу услышала шум, идущий с главной площади. Осторожно я направилась в его сторону. Добравшись до площади, мне удалось спрятаться в тени какого-то здания, где меня никто не заметил. Там творилось что-то невообразимое. Люди кричали все сразу. Но одному из них всегда удавалось перекричать других. Это был староста Дегоут. Я не разобрала, что именно он говорил людям, но вскоре все стали поддерживать его криками. Затем… они вывели старейшину…

Девушка тяжело сглотнула. Зонтол достал из седельной сумки флягу с водой и дал ей отпить.

— Мне трудно заново переживать это.

— Мы понимаем тебя. Но, прошу, продолжай.

— Да, конечно. Я не знаю, насколько мне удалось оторваться от своих преследователей, — и она продолжила свой рассказ. — У меня гудела голова от шума толпы. Поэтому, когда староста в очередной раз что-то прокричал, я не поняла, что именно. Люди не сразу поддержали его. Но через мгновение они снова что-то закричали в ответ и… стали забрасывать старейшину камнями.

— О, боги! — в один голос воскликнули саринцы.

Они и представить себе не могли, как можно решиться на такой жестокий, варварский поступок. Люди в очередной раз удивили их. И вновь не самым лучшим образом. На какой-то момент у них появилось сомнение, а стоит ли помогать людям, заслуживают ли они помощь. Но тут же отбросили эту опасную мысль.

Инсэль сидел в стороне и беззвучно шевелил губами, словно проговаривая одно из своих заклинаний. Почему-то у саринцев промелькнула мысль, что бедному юноше пришлось пройти и через такой кошмар. Тем временем Сцо-Йат-Толло продолжала.

— Не помню, как я очутилась возле конюшен. Я вскочила на Свелто, он самый быстрый и сильный конь во всём Тале, и понеслась на площадь… Я надеялась, что успею… Что будет ещё не слишком поздно… Даже не знаю, как мне удалось прорваться через толпу к Генниссену.

Девушка закрыла глаза, переводя дыхание.

— Он уже падал на землю, когда Свелто поравнялся с ним. Мне удалось подхватить старейшину и втянуть его на седло. Наверное, весь этот ужас и страх перед толпой придали мне сил. Я слышала, как кричал и ругался староста, и страх перед расправой ещё сильней подстёгивал меня. Я направила коня в ту сторону, в которую, как мне показалось, уехали вы. По дороге я несколько раз оборачивалась, и всякий раз я видела за спиной погоню. Тогда я заставила Свелто скакать во весь опор, и чуть было не загнала его насмерть. Но это дало свои результаты. Когда я в последний раз обернулась, то уже никого не увидела. Потом я встретила вас.

Преследователи не появились и через час, когда скончался старейшина. Может быть, они сбились со следа. Может быть, решили не продолжать дальнейшее преследование. Тем не менее, это дало путешественникам возможность достойно проводить Генниссена в последний путь. По людскому обычаю его похоронили в земле. Воины вырыли могилу, завернули тело Генниссена в одеяло и предали его земле. Маг провёл что-то вроде прощальной церемонии.

Простившись со старейшиной, путешественники снова двинулись в путь. Только теперь к ним присоединилась и Сцо-Йат-Толло на своём коне. Возвращаться ей было некуда, поэтому она также решила поехать в Свенск. Возможно, там она сможет найти приют.

Сцо хотела обернуться в последний раз на Тал, который в течение трёх лет был ей хорошим домом, но передумала. И не потому, что он уже давно скрылся за горизонтом. Просто теперь он уже не был тем уютным местом, в которое она приехала несколько лет назад. Люди, которые так хорошо приняли её, которые так хорошо к ней относились и всегда спешили на помощь, их больше не было. Теперь это были злобные существа, жаждущие её смерти. Единственный человек, который до самого конца был на её стороне, умер и похоронен. И Сцо поклялась себе, что когда-нибудь отомстит за его смерть.

Сцо-Йат-Толло хотела обернуться, но так и не обернулась. Но если бы она всё же сделала это, то наверняка заметила бы одинокого всадника. Он стоял в стороне и наблюдал за ними всё это время, видел, как они предали земле тело старейшины. Он выждал немного после того, как они скрылись за горизонтом, и потом, не спеша, поехал следом за ними.

[1] 1 ойм = 33 см