Интерлюдия 5.

После стремительного побега из межмирья, меня еще немного потряхивало от переизбытка адреналина в крови и поэтому, по инерции, прошла до середины пещеры, прежде чем мой мозг включился и я, со всей ясностью поняла, что вляпалась по самое не могу. О, ужас! Мы не были представлены друг другу. От растерянности я не знала что делать, поэтому чуть не выпустила локоть Альруса с явным желанием начать оправдываться, блея что-то невразумительное. Но потом резко передумала и мысленно сказав себе «я королева и поэтому позволяю себе обойтись в этот раз без принятых условностей», с гордо поднятой головой решительно продолжила свой путь к выходу из пещеры.

Пусть пока посмотрит на открывающийся вид из пещеры, решила я для себя. Это должно его занять, а мне это даст время подумать что мне делать дальше, как с достоинством выйти из создавшейся ситуации.

Как только мы очутились на площадке перед входом, я тут же отпустила локоть Альруса и отошла в сторону, чтобы дать ему возможность без помех осмотреться, а себе, при общении с ним, иметь возможность видеть его лицо.

В данный момент открывающийся вид с высоты птичьего полёта откровенно не впечатлял. Горные хребты смотрелись невзрачными, серыми глыбами. Всюду, куда доставал взгляд, простирались одни сплошные скалы, и даже в нескольких имеющихся долинах полностью отсутствовала флора, всюду был только голый камень. Как такое возможно? Что приносимая ветром из года в год земля, не скапливается, как ей положено в расселинах, а куда-то пропадает. Это явление одно из множества загадок этих гор. И только далеко на западе, почти у горизонта, можно было разглядеть край чёрного океана.

Вот небо — это другое дело. Для землянина, привыкшего к синему небу и белым облакам, смотреть на небо насыщенного сиреневого цвета с облаками со всеми оттенками розового — это тот еще сюр.

Я, когда первый раз появилась в этом мире, чуть не отказалась от него из-за непринятия розовых облаков, и только Магия этого мира, в которую я буквально влюбилась, не позволила мне сделать это. Неповторимые ощущения, испытываемые мной от прикосновения Магии этого мира помогли мне справиться с возникшим неприятием, которое выражается в том, что я очень не люблю розовое! Все же решившись попробовать начать жить в этом мире, позже я поняла, если бы не два светила на небе, то тяжесть от сиреневого неба в погожий день была бы непереносима, а так просто есть небо необычного цвета и все.

Дор, когда выяснил, что мне подходит этот мир, что он меня принял, открыл в этих горах второй портал лично для нашего пользования. Для этого выбрал самую высокую и труднодоступную скалу почти с отвесными стенами. В скале, ближе к вершине, он создал эту пещеру с выступающей площадкой средних размеров перед входом, огородив ее. Гарри же сделал специальный артефакт для того, чтобы скрыть полностью вход. Теперь, если смотреть со стороны, на месте входа в пещеру имеется все такая же отвесная скала.

В пещеру я и Гарри, когда он гостит в теперь уже моем мире, попадаем посредством знания координат, так же Гарри и Валир (артефактор королевства Альнас) сделали мне артефакт, который в случае моей смерти перенесет меня в эту пещеру, где я могу безопасно сгореть в пламени, а потом из пепла восстать вновь.

Я взглянула на артефакт на своей руке, отмечая что закат одного из светил наступит через полчаса, а другого через два. Да, да вы не ослышались. Идею для создания артефакта, показывающего время, подала я, или вернее, позаимствовала у маглов с Земли. И что удивительно, идею быстро подхватили и она распространилась по всему миру со скоростью степного пожара, а на Земле маги предпочитают до сих пор по старинке время узнавать с помощью чар.

Дор выбрал место в этих горах не случайно, потому что они являются заповедными и редко посещаемыми из-за опасности, подстерегающего любого, кто придет с корыстными намерениями.

Когда оба светила находятся в зените, горы смотрятся отталкивающими взгляд серыми, грязными нагромождениями. Но когда светила начинают опускаться к горизонту, при попадании лучей под определённым углом, невзрачные, неприглядные горы преображаются, и начинают загадочно мерцать в течение нескольких часов. Вначале от захода или восхода первого светила, а затем цветовая феерия продолжается от восхода или заката второго светила.

Каждый раз, наблюдая красоту гор при восходе и закате, я благодарю местных Богов за то, что Они создали такие законы для проживания разумных, которые не позволяют им разнести эти горы по камушку, чтобы получить этот странный элемент, который делает их такими особенными. На Земле от этих гор давно бы остались одни только воспоминания.

Я почувствовала какое-то легкое беспокойство, напоминающие о том, что о чем-то забыла. Сосредоточившись на желании вспомнить, я по инерции ещё раз взглянула на артефакт, показывающий время, и замерла от осознания того, о чем я забыла. Скоро нужно будет кормить дочь, а она… я пригляделась к ней. Все так же безмятежно спит, не подавая никаких признаков к пробуждению. Перейдя на магическое зрение, я чуть не влепила себе пощечину. Оказывается, в расстроенных чувствах я наложила на нее не только чары тишины, но и чары сна. Сразу поднялась паника, а если бы я о ней не вспомнила, то ребенок…

Подавить поднявшуюся панику помогла мысль, что нужно снять с дочери чары, а не истерить. Заодно пыталась донести до себя, что ничего страшного не произошло, время кормления еще не подошло. Я так перепугалась за дочь, что совсем забыла про Альруса и когда он заговорил, я вздрогнула и не сразу поняла, что он мне сказал:

— Интересный мир, и небо эээ… такое… необычное… Магия такая странная, но не вызывает отторжения.

— Да, этот мир прекрасно подходит для землян, но он будет убивать разумного, если тот не найдет для себя якоря в нем в течение года. — как-то невпопад ответила я, снимая чары.

— И это правильно, если у разумного нет якоря, то живя, он любые законы с лёгкостью будет нарушать, с наслаждением разрушая мир и не… — оборвав сам себя, Альрус повернулся ко мне, и глядя мне в глаза, произнёс:

— У нас возникла небольшая проблема! Здесь нет того, кто бы мог представить нас друг другу, поэтому позвольте представиться самому. Альрус Поттер-Принц, лорд Принц.

— Приятно познакомиться, лорд Принц. Королева королевства Альнас! Мое новое имя в мире Валларии — Арианеэль или можно по земному имени — Ариана или просто Ари.

— Тогда я для вас Альрус или просто Рус.

— Очень приятно познакомиться, Альрус.

— Взаимно! Но позвольте вопрос. Почему вы так представились: Королева королевства Альнас?!

— Во всем мире Валларии есть общий закон. Разумный, занимающий трон и его жена, на время правления для всех подданных и за ее пределами теряют свои имена. Их имена помнят только родные и их ближний круг, как и те, кому они решат лично его сообщить.

— Вот как? И что, никак не возможно это как-то обойти? — спросил Альрус и при этом так знакомо изогнул бровь, что у меня сердце пропустило удар. Как он в этот момент напоминал Северуса Снейпа. Немного успокоившись, я вгляделась в его лицо. Да, есть общие черты, но в нем явно прослеживались и черты Гарри и ещё кого-то знакомого. Но это так знакомо изогнутая бровь помогла разглядеть в нем черты Снейпа, но как такое возможно?

Успокойся! Одернула я себя, это не твоя тайна, возможно в будущем, когда заслужишь доверие, тогда и узнаешь. И поспешила ответить ему:

— Мир Валларии и его законы создали три Бога. Каждый из трёх Богов создал и оставил на планете Хранителей, которые следят за тем, чтобы основные, установленные Ими законы не нарушались. Также одной из функций, выполняемой Хранителями, является наблюдение за тем, чтобы артефакт, скрывающий имя очередного взошедшего на престол Короля, работал исправно. Как и за тем, что после того, как правитель оставит свой пост через определенное время, чтобы его внешность была полностью стерта из памяти разумных. Для того чтобы он, его жена и дети могли жить дальше, не боясь, что в нем опознают бывшего правителя. И как я успела узнать, за более чем двадцать тысяч лет эта система сбоя не давала.

— Как интересно! — задумчиво произнёс Альрус, потому что его внимание привлекло то, как серые, невзрачные до сего момента горы, начали менять свою окраску. И чем больше опускалось светило к горизонту, тем ярче и разнообразней становилась цветовая палитра гор.

— Это что такое?

— Это Закатные горы. Невзрачные, когда светила высоко и только при закате и восходе они становятся такими необыкновенными.

— А известно, что их делает такими?

— Да, какой-то особый элемент. Большего я сказать не могу, потому что не знаю и особо не интересуюсь.

Мы еще какое-то время простояли в молчании, наблюдая за световой феерией, разыгравшейся в горах. Отвлекла нас полностью проснувшаяся дочь и не дождавшись, когда взрослые о ней вспомнят и покормят, решила потребовать это сама. Для начала она начала интенсивно кряхтеть.

— Пришло время для кормления. — произнесла я и в растерянности окинула взглядом пещеру, чтобы убедится в том, что в ней нет даже завалявшегося камушка, чтобы из него трансфигурировать кресло. Альрус сразу понял возникшую проблему. Взмах рукой и вверх летят два маленьких предмета, а на пол опускаются уже два, нормального размера, кресла.

Поблагодарив Альруса, я удобно устроилась в кресле и достала бутылочку из сумочки с расширенным пространством с дополнительными чарами стазиса, висящей у меня на поясе. Я думала он отдаст мне дочь, и я ее покормлю, поэтому для меня было неожиданностью, что он, вместо того, чтобы отдать дочь мне, взял бутылочку и отправился с ней к своему креслу. По пути задав не очень приятный для меня вопрос:

— Я хочу услышать истинные причины, почему вы так торопитесь с привязкой анимагической формы вашей дочери?

— Лотанариэ!

— Что, простите?

— Мою дочку зовут Лотанариэ или просто Лота.

— Лотанариэ — красивое имя. В крестные собираюсь, а имя крестницы до сих пор не узнал.

Я рассмеялась, когда у Альруса в притворном испуге вытянулось лицо и широко раскрылись глаза. После этого представления обстановка разрядилась, напряжение, имеющиеся между нами, растаяло. Лота с удовольствием приступила к поглощению пищи, а я уже без лишнего напряжения приступила к рассказу:

— Страх, обыкновенный страх, заставляет меня нервничать и торопиться. Сегодня, например, я узнала о том, что мой родной отец готовил меня в жертву своему бессмертию. Если родной близкий разумный готов на такое деяние, то что ждать от посторонних? А жить в постоянном напряжении, что Лота в любой момент может обернуться и что меня или мужа не окажется в тот момент с ней рядом. Это будет уже не жизнь, а постоянная пытка. Так можно возненавидеть собственную дочь за то, что из-за нее наша жизнь стала невыносима. И поэтому я хочу, если получиться, решить эту проблему сейчас.

— Дор говорил, что они с моим отцом сделали расчеты, из которых следует, что Лоте от тебя точно передалась анимагическая форма феникса. Объясните мне, Ариана, как может такое быть, что переход в анимагическую форму может произойти стихийно?

— Вы правы, Альрус…

— Можно на ты и Рус.

— Хорошо, тогда и ты обращайся на ты и Ари.

— Договорились.

— Так вот, Рус, это они не недоговаривают, они просто не владеют полной информацией.

— Ясно. А мне можно получить полную информацию?

— А тебе, наоборот, это нужно знать, коли ты согласился стать крестным для Лоты.

Я немного помолчала, собираясь с мыслями, и только после этого приступила к рассказу:

— На Валларии существуют две расы, уникальные по своей сути. Их особенностью является то, что представители обеих рас, вступая в отношения, у них в союзе всегда рождается чистокровный представитель этой расы с обновленной кровью. Поэтому им не надо стремиться к сохранению чистоты крови, а, наоборот, чтобы не было близкородственных связей, у них не запрещено вступать в отношения с другими расами, а всячески поддерживается и поощряется.

Но помимо этого есть еще одна деталь, которая уже является тайной этих двух рас. Это то, что ребенок, помимо обновления крови, получает еще и все способности второго родителя, которыми он обладал во время зачатия, а после эти способности уже передаются всем потомкам этого ребенка.

Я высказала предположение Гарри и Дору, что мои дети из-за расы их отца и их специфических особенностей будут иметь анимагическую форму фениксов. Они мне не поверили, но проведя какие-то расчеты, убедились в том, что возможность этого очень высока.

— Это значит, что Лота чистокровная…?

— Да, она чистокровная джеллис, если присмотреться к ней внимательнее, это будет видно.

— Да, я сразу обратил внимание на небольшие отличия в строении скелета и внешности от принятых на Земле.

— Удивительно, а твой отец семь лет как посещает Альнас так этих отличий и не увидел.

— Или не захотел увидеть?

— Ты так думаешь?

— Я предполагаю. Отец, в большинстве случаев, предпочитает не видеть проблему до тех пор, пока эту проблему у него уже не получается игнорировать.

— Все может быть.

— Мы отвлеклись. Если я верно понял, Лота — чистокровная джеллис. Я правильно произнес?

— Да.

— И она получила от тебя все способности, которыми ты обладаешь? Включая твою анимагическую форму?

— Ты все правильно понял. У неё уже есть два магических ядра, как у расы джеллисов, так же и как у магов Земли. В будущем, без ущерба для себя, она будет пользоваться ими обоими без проблем. Да, ещё она обладает магией феникса, но…

У меня перехватило спазмом горло от воспоминания о том, что совсем недавно выяснилось, и на глаза навернулись предательские слезы.

— Если тебе сейчас об этом тяжело говорить, то может в другой раз?

Я отрицательно закачала головой, стремясь справиться с собой, со своими чувствами, которые так не вовремя вылезли.

— Нет, ты будешь ее крестным и тебе должно быть известно все. Ты же знаешь, крестный несет ответственность за все, что связано с его крестником и даже за то, что от него утаили. Я не хочу тебя подставлять и поэтому тебе нужно знать. Просто я сама только недавно узнала про это и потому мне так трудно сейчас об этом говорить.

— В таком случае я тебя внимательно слушаю. Как будешь готова, начинай.

— Хорошо. Спасибо тебе за твое терпение и понимание! И пожалуй, я начну издалека. Вот скажи, Рус, как ты думаешь, мое умение обращаться фениксом — это моя анимагическая форма или что-то другое?

— Если прибегнуть к логике, то на ее основании можно сделать предположение, что ты стала скорее оборотнем, а не получила анимагическую форму в виде феникса.

— Совершенно верно, я оборотень со второй ипостасью магического существа феникса.

— Отсюда следует, что Лота…

— Все верно, она тоже оборотень и ее вторая ипостась — феникс. Поэтому и неизвестно когда произойдет ее первый оборот. Как ты знаешь, у рождённых истинных оборотней первый оборот происходит всегда стихийно.

— Мне непонятно, почему ты сказала, что об этом узнала только недавно.

— Потому что я до последнего надеялась, что Лота от меня возьмёт оборот в феникса, как анимагическую форму, а не как вторую ипостась.

И только вчера, обернувшись, Фоукс почувствовал в ней сущность феникса. Поэтому я и поспешила в межмирье, где можно без опасения ждать, когда произойдет ее первый оборот. Только вот, неизвестно сколько ждать придется, а без ее первого оборота, я узнала, мы не сможем нормально рассчитать ритуал. А тот ритуал, что рассчитал Дор для принятия анимагической формы, ей уже не нужен.

— При любом расклада рассчитанный для неё ритуал ей бы не подошел.

— Почему это? — с вызовом спросила я, обидевшись за Дора.

— Потому что ритуал — в его глазах, обращенных на меня, плескалась печаль и сожаление, я чуть не вспылила, но когда он продолжил, и до меня дошёл смысл сказанного… — рассчитан с рунами и законам Земли и поэтому он, однозначно, не подойдёт чистокровной джеллис. — если он меня хотел добить, показав что я дурная мать, то у него с блеском это получилось. Мы втроем не заметили очевидного в своих рассуждениях. И только мысль, что я не одна такая глупая, не позволила мне впасть в истерику.

— О, Дух Мира, как мы так могли? Что же теперь делать?

Стоп! Прикрикнула я на себя, ничего непоправимого не случилось. Лоте этот ритуал уже не нужен. И вообще, ты думаешь не о том. Нужно думать: а получится ли у нас, землян, потому что по многим вопросам я еще остаюсь землянкой, создать совершенно новый ритуал с рунами джеллисов по их законам руналистики. И постаравшись отбросить все страхи, я мысленно взмолилась.

Бог Духа, благодарю Тебя за то, что Ты бережешь меня, помогаешь мне и моей дочери. Прошу, не оставь нас Своей помощи и дальше. Я обещаю, что буду, как и прежде, служить Тебе со всем старанием.

Как только моя молитва завершилась, вдалеке, на чистом небе, фактически без облаков, раздался едва слышный гром. Я поняла, что Бог меня услышал.

Когда открыла глаза, то едва не поперхнулась, потому что Рус смотрел на меня нечитаемым взглядом. А у меня вдруг возникло ощущение, что он понял, что я сейчас сделала, и совершенно не осуждает меня за это.

Но как только он понял, что своим пристальным взглядом испугал меня, то светло улыбнулся и перевёл взгляд на дочь. Что это было и как он понял, что я обращаюсь к Богу? Билась в голове одна единственная мысль.

Откинувшись на спинку кресла, я попыталась расслабиться, но в скорости была вынуждена признать, что это мне сегодня не грозит, потому все, что сегодня происходит, с упорством тарана выбивает меня из колеи. И тогда я заговорила, сама не понимая для чего и почему. Я просто начала говорить все, что придет в голову, лишь бы не молчать.

— В мире Валларии ни одна разумная раса не обладает способностью становиться анимагами. Есть оборотни и то, только истинные, и в этом мире нет такого понятия «болезнь ликантропии». Также маги не заводят себе фамильяров и на это есть веские причины. Потому что в мире Валларии за нарушение законов наказание может прийти к разумному достаточно быстро.

— Это как?

— Это одновременно просто и сложно объяснить. Я попробую это сделать на примере? — обратилась я к Альрусу, чувствуя что с каждым произнесенным словом успокаиваюсь. Получив кивок согласия, я продолжила свое повествование:

— Начнем с того, что все магические существа свободны и у них полностью отсутствует потребность в хозяине. Свобода любых магических существ возведена в закон и если его нарушить, то за этим следует расплата.

— В каком виде?

— В основном — это смерть по разным причинам.

— Как интересно! И что, никто не нарушает данного закона?

— Нарушают, ещё как нарушают. Есть целые картели, которые похищают разумных, превращая их в рабов. После, с помощью ритуала, привязывают к ним отловленных магических существ.

— Для чего?

— Чтобы с помощью их в течение года получать редкие ингредиенты. Привязанное через ритуал магическое существо не может навредить тому, к кому оно привязано, как и ослушаться, не дав ему собрать у него шерсть, яд, слюну…

— Я понял! Умно придумано, свойства ингредиентов будут намного лучше, чем отобранные силой или взятые после убийства. Хотя и хуже, чем отданные полностью добровольно.

Сразу видно зельевара! Пока я раздумывала стоить ли рассказывать дальше, Альрус спросил:

— Почему всего год будут собирать ингредиенты?

— Потому что разумный, привязанный насильственно, через год умрет, чтобы магическое существо получило свободу.

— Вот как! А можно поподробнее, ты же не случайно начала об этом рассказывать. Это как-то связано с твоим страхом за дочь?

— Да. Ты все правильно понял.

— А что будет, если посадить магическое существо в клетку?

— Откат за полное лишения свободы дитя Магии — смерть всем, кто участвовал в этом в течение месяца.

— Даже так? Интересно! А почему с привязкой смерть только через год наступает?

— После привязки магическое существо отпускают на свободу. А потом его раз в неделю призывает хозяин и получает требуемые ингредиенты, но и сам хозяин вынужден держаться к своему подопечному как можно ближе, чтобы не затрачивать время на путь до хозяина.

— То есть ты хочешь сказать, что хозяин становится и сам рабом магического существа, потому что вынужден постоянно быть рядом?

Я рассмеялась слегка нервозно, но уже чувствуя, как тяжесть, возникшая в груди, потихоньку нарастает от того, что я сейчас произнесу вслух. Самое страшное, что грозит моей дочери в случае…

— И это нас подводит к тому, почему фениксы самые востребованные из всех магических существ. Первое, они могут не только летать и поэтому их хозяину не нужно бегать за ними, за доли секунды они сами перемещаются к нему в нужный день. Второе, помимо недельного сбора, раз в месяц у них вырезают один из органов, что приводит к их кратковременной смерти, но кого это волнует? Потому что фениксы после этого, сгорая, возрождаются вновь, а насильственно привязанный хозяин в любом случае через год погибнет.

— Это ужасно! Бедные фениксы, теперь я понимаю твой страх за дочь. — я с благодарностью кивнула Альрусу на его слова и понимание.

— И если феникса после таких издевательств отпускают через год на волю, потому что боятся возмездия от Магии, то что они могут сделать с дочерью Короля? Она ведь не магическое существо в привычном понимании этого слова, и возмездие от Магии за ее пленение не наступит так скоро.

— Понял, они могут каждый год менять раба для привязки… а это, считай, вечное рабство. Не говоря уже о том, что она будущая женщина…

— Вот поэтому я и молила Богов, чтобы Лота стала анимагом, а не оборотнем с сущностью феникса, через которую ее можно привязать. Но как ты уже понял, Боги меня не услышали, и у Лоты проявилась сущность феникса.

— Не гневи Богов, — жестко осадил меня Альрус. — я видел, ты обратилась к Богам и тебя услышали. Из этого следует, что это ваши с мужем испытания, как и твоей дочери. Поэтому она имеет именно вторую ипостась феникса.

Сердце снова бешено заколотилось, я вся заледенела. Чего это я на Богов наговариваю, билось в голове. Уже сто лет, как живу в этом мире и знаю и не раз видела какие последствия за это могут быть и все равно туда же: Они во всем виноваты! А что это произошло из-за того, что я не захотела хорошенько подумать, все равно не я — это Они виноваты в моих проблемах!

Попросив мысленно прощение, я решила продолжить свой рассказ, чтобы не позволить в очередной раз погрузиться в пучину отчаянья, слишком часто я сегодня в него впадаю.

— Теперь понимаешь мой страх, только мысль о том, что если кто-то об этом узнает и воспользуется ситуацией?

Не выдержав напряжения сегодняшнего дня, по моим щекам потекли слёзы, вымывая из меня все накопившееся за эти годы напряжение. Узнав все, что может случиться с моим ребенком, я боялась рожать, но мне повезло. На адаптацию в этом мире потребовалось больше девяноста лет, так что ко времени беременности я уже смогла кое-как подготовиться. Да и то, как выяснилось сегодня, не очень хорошо.

Я так глубоко погрузилась в состояние самобичевания, что не расслышала, что у меня спросил Альрус:

— Прости, что ты спросил?

— Я хотел узнать, что Альбус сделал со своим крестражем, что он весь какой-то покореженный?

— Ты смог это увидеть? — от изумления у меня широко распахнулись глаза.

— А что не так? Я просто посмотрел на него магическим зрением и увидел.

— А вот твой отец смотрел на него магическим зрением и не смог увидеть, что с ним не так. Впрочем, как и я этого не вижу, я только помню, как он изменился после того ритуала.

Немного помолчав, я вдруг поняла, что хочу ему рассказать, поделиться той болью, которую испытывала и испытываю за Дора.

— Дору, после проведенного ритуала, так было плохо, было такое чувство, что его буквально разорвали на пополам. Я тихонько рыдала и ненавидела себя из-за того, что никак не могла ему помочь и даже поддержать или утешить, потому что боялась выдать себя.

И в тоже время я им восхищаюсь. Пусть Альбус и надругался над ним, превратив в бесчувственное создание, но при всем этом он все же смог оставить, спрятать от него свою привязанность ко мне и стремление меня защищать и всячески поддерживать. Если бы не это, то мы бы не разговаривали с тобой, ни тебя, ни меня здесь бы не было.

— В таком случае как решим вопрос с ритуалом кресничества, с привязкой ко мне сущности феникса, так я и займусь Дором. Может я смогу чем-то ему помочь.

— Спасибо!

— За что? Я ещё ничего не сделал.

— За то, что хочешь ему помочь.

После повисла тишина, но мне было спокойно, она на меня не давила и не напрягала.

— Арианеэль, если ты мне доверяешь, то я могу попробовать помочь Лоте с ее обращением. — как-то неуверенно произнёс Альрус через какое-то время.

Я вскинулась, сердце забилось где-то в районе горла, и я со скрипом проговорила:

— Я полностью тебе доверяю, потому что сущность феникса во мне тебя приняла. Что для этого нужно?

— Ничего сверхъестественного, мне всего лишь нужно знать какие Боги есть в мире Валларри. Вернее, нужно точно узнать к какому Богу обращаться за защитой детей.

— К… к — остановившись, и взяв себя в руки, я уже не заикаясь, произнесла твёрдо: — К Богу покровителю одного из родителей.

В ответ получила лишь вздернутую бровь. Потом до меня дошло, чтобы это значило. Я истерично рассмеялась. Как все же он похож на Снейпа, когда так поднимает бровь, подумала я и только после этого ответила:

— Мне покровительствует Бог Духа, я служу Ему. Эта служба Ему и стала тем якорем, который привязал меня к этому миру. Уже после появился Анри, мой муж, и только вот через сто лет у нас родилась дочь.

— Через сто лет?

— А… — протянула я, понимая ситуацию, которая возникла: — Похоже, отец тебе не сообщил, что время на Валларии течет в десять раз быстрее, чем на Земле.

Кивнув, тем самым показывая, что ответ понят и принят, Альрус встал, подошел вплотную к ограждению и подняв на вытянутых руках мою дочь к небу, что-то стал негромко говорить, хотя больше это было похоже на горловое пение.

Это был магический язык, я почувствовала знакомые ощущения, потому что у каждой расы на Валларии имеется свой магический язык, и ощущения, когда я их слышала, были аналогичны, но на каком пел Альрус, было понятно одно, что этот язык не принадлежит этому миру.

Когда его обращение к Богу было завершено, вначале ничего не происходило, но Альрус продолжал все так же стоять с высоко поднятыми руками с лежащей на них дочерью. Потом вдруг моя дочь невысоко взлетела над ладонями ее держащими, а потом вся засияла. А когда сияние пропало, то на ладони Альруса, которые он поспешил свести вместе, опустился птенец феникса.

Ещё одно потрясение моя психика не выдержала. Я расплакалась навзрыд, хорошо что сидела. Слабость накатила такая, что мне было уже трудно и сидеть.

А в голове билась только одна мысль: как мы с ним расплатимся, он не только не взял мою дочь в рабство, но и нашел выход из возникшего положения. И вот он снова, походя, решает проблему с оборотом. А по моим щекам все текли и текли предательские слезы, через которые я смотрела на то, что последует дальше.

Как только птенец опустился в подставленные ему ладошки, Альрус опустил руки и с интересом стал его разглядывать. А от птенца в его сторону потянулась нить привязки хозяин-фамильяр. Я замерла, как я могла забыть еще про один из способов привязки фениксов, существующий на Земле. Нужно найти яйцо феникса и дождаться вылупления птенца и тогда в момент вылупления кого первого птенец увидит, к тому и совершит добровольную привязку. И если даже когда феникс вырастет, а разумный ему не понравится, у феникса не будет и шанса освободиться от хозяина до его смерти.

В моей душе все похолодело. И зачем все было, когда сейчас… додумать я не успела, как Альрус откинул от себя нить привязки, погрозил пальцем птенцу, что-то сказал на магическом языке и птенец кивнул в ответ, а потом виновато повесил голову.

А он просто рассмеялся приятным бархатистым смехом и поцеловал птенца в голову, затем произнес фразу на магическом языке и вот вместо птенца феникса на ладошках мужчины уже лежит голенькая Лота. Понятно, пеленки сгорели во время превращения. Хорошо, что у меня еще есть несколько запасных, эти пеленки особые артефактные, все выделения тут же исчезают, тем самым поддерживая постоянную чистоту тела. Но пока я сообразила, что их нужно достать и передать Альрусу, он взял носовой платок и трансфигурировал его в пеленку, завернул в неё дочь и только потом взглянул на меня.

Увидев в каком я состоянии, он вытащил ещё один платок и предложил мне, а я только сейчас поняла, что от моего носового платка уже ничего не осталось, я разорвала его в клочья. Приняв платок и поблагодарив его, я привела себя в порядок с помощью чар. И когда почувствовав, что голос меня уже не подведёт, произнесла:

— Я не знаю, как тебя и отблагодарить, Альрус, за то, что ты сделал для нас и, главное, для моей дочери.

— Не стоит, я это сделал для своей крестницы, это мой ей подарок.

Я поняла, что сейчас плохо соображаю для того, чтобы аргументированно ему возразить, а эмоции мужчины не ценят и поэтому, чтобы не начать истерично ему доказывать, что он не прав, решила отвлечься.

— Как ты думаешь, Рус, Гарри не будет против, если мы будем работать с ритуалом в межмирье, в нем время можно заставить течь в несколько раз быстрее, чем даже в мире Валларии.

— Это было бы здорово, а то у меня много обязанностей, связанных с моим положением Лорда. И поэтому на самое большое время, что я могу себе позволить освободиться, это месяц.

Я немного успокоилась и уже могла думать здраво и поэтому создала Вестника — это симбиоз земного патронуса и чатров джеллисов, разработанный совместно с Гарри и Валиром. Для себя решив, что мой муж — мужчина, вот пусть и решает как быть. И поэтому отправила Вестника к мужу и через ментальный канал, соединивший нас, передала ему информационную выжимку. После, повернувшись к Альрусу, внимательно смотрящему на меня, ответила на невысказанный вопрос, который читался в его глазах:

— Нужно немного подождать. — он лишь кивнул в ответ и снова что-то стал говорить дочери на магическом языке и, главное, у меня создавалось впечатление, что она его прекрасно понимает.

Прошло не более десяти минут, когда на площадку опустился Вестник моего мужа. Это был гордый представитель кошачьих мира Валларии.

Он с достоинством поклонился Альрусу, приветствуя его, а затем на пол легло два сундука, один побольше, другой поменьше. После Вестник посмотрел мне в глаз и между нами вновь установилась ментальная связь, когда он растаял, я заговорила:

— Альрус, я понимаю, что ты все делал от чистого сердца и я… вернее, и мы с мужем тебе за это безмерно благодарны. И все же позволь преподнести тебе подарок, тоже от чистого сердца, вот этот сундук.

Наложив заклинание на сундук, который был побольше, я заставила его подлететь к Альрусу, а он его поспешил подхватить, я продолжила:

— Твой отец знает, как вернуть ему нормальный размер, в нем помещена вся королевская библиотека. Точнее копии всех книг, содержащихся в королевской библиотеке на данный момент времени, они все разложенные по темам.

Оказывается, еще пять лет назад Видящая посоветовала моему мужу скопировать все книги для подарка тебе. Муж выполнил то, что ему посоветовала Видящая и поэтому за эти пять лет служащие библиотеки успели полностью подготовить подарок. Копии, как ты знаешь, недолговечны и поэтому эти копии книг продержатся еще девяносто пять лет.

Он мне сейчас по ментальной связи признался в том, что не верил в то, что может появиться такой разумный, который сделает для него такое, что он с искренней радостью преподнесет ему в подарок всю королевскую библиотеку, пусть и в виде копий. Но так как не доверять словам Видящей он не привык, то совет ее выполнил. А когда, узнав от меня, что ты сделал для нас, вернее, для нашей дочери, он признал, что Видящая была права и согласился со мной, что даже такой подарок не перекрывает все то, что ты уже для нас сделал.

— Это поистине королевский подарок и я приму его с искренней благодарностью. — ответил Рус, выслушав меня и убрав сундук.

— А вот малый сундук, тут содержится подборка книг для создания ритуала.

— Тоже Видящая?

— Что, прости, не поняла?

— Подборка книг для ритуала была сделана тоже по рекомендации Видящей?

— Да.

Мы замолчали, позволяя тишине окутать нас, расслабиться, и с удовольствием посмотреть как сверкают и переливаются под лучами заходящего светила Закатные горы.

— Ну что, Ари, возвращаемся в межмирье и займёмся созданием ритуала? — спросил Альрус, когда второе светило спряталось за горизонт. Дочка с удовольствием посапывала на руках Руса. Было удивительно, столько пережить за сегодня и так спокойно уснуть на руках незнакомого ей разумного, это так на неё не похоже. Его приняла ее сущность феникса! Вдруг до меня дошла причина такого поведения дочери.

А потом мне пришла идея, которая вытеснила все мысли, связанные с дочкой. Возможно, у меня появилась возможность передать Гарри свои воспоминания, которые я очень бы хотела чтобы он посмотрел.

— Подожди, Рус, у меня к тебе просьба. — я немного замялась.

— Смелее, Ари, я в любом случае, прежде чем что-либо решать, тебя выслушаю.

— Я несколько раз за эти годы пыталась поговорить с твоим отцом. Рассказать о прошлом, о том, о чем он не знал, это все связано с Альбусом. И хотя я знаю, что эти сведения принесут ему боль, но я на своём опыте знаю, что в итоге после станет легче. Но он мастерски все эти годы уходил от этих разговоров, не давая мне возможность даже начать.

Из сумочки я вытащила шкатулку, которая уже несколько лет находится в ней. Открыла, показывая ее содержимое Русу, в ней находилось четыре пронумерованных флакона с моими воспоминаниями.

— Поэтому, пользуясь случаем, я передаю их тебе. В них содержится все, что хочу поведать твоему отцу. Если ты захочешь, то разрешаю тебе их посмотреть, не зависимо от желания отца.

— А если он откажется в категоричной форме их смотреть?

— Я не буду иметь к тебе никаких претензий. Я их даю на случай, если вдруг он все же передумает. Пусть они будут у тебя, а я просто буду надеяться на лучшее.

— Хорошо, Ари, я возьму твои воспоминания и постараюсь убедить отца их посмотреть.

— Большего я и не жду.