Глава 13. Эпилог. Возрождённые надеждой

Ритуал прошёл великолепно. Она сдержала слово. И больше ничего не могло её беспокоить, даже то, жива она сейчас или мертва.

Кто-то эхом зовёт её по имени. Так приятно. Стоит ли ей проснуться?

К удивлению Агата снова была в мирке серо-голубого тумана из снов, созданных Сирилом. Она встала, совершенно не чувствуя тела. На душе было и легко, и тяжело одновременно. Она чувствовала себя свободной от мира, от времени, от всего. Но что-то удерживало её. Или же она не желала что-то упускать?

— Вот он, конец всему, — услышала она печальный голос.

Поджав губы, на Агату в упор смотрел Сирил, зелёными как изумруды глазами, кажущими сейчас особенно большими и круглыми.

— Но это конец нашим мучениям, — заметила Агата, подходя ближе к призраку. — Твоим мучениям. Теперь и ты свободен! Ничто больше не причинит тебе боль.

При слове "боль" Сирил легонько дотронулся до левой щеки. Шрам неожиданно стал бледнее и короче, чем обычно. Сирил горько усмехнулся и отшагнул назад. Его подбородок слабо дрожал, как будто он был готов расплакаться. Шаг за шагом Сирил дальше отходил в туман, говоря:

— Так и есть. Я почти свободен. Но я не могу уйти. Ты главное звено, удерживающее меня в этом мире. Ты — главная причина, почему я всё ещё здесь… Мы оба не желаем отпускать друг друга, но когда-то мы должны это сделать, иначе мы продолжим страдать.

— Сирил! — догоняя его, воскликнула девушка.

Сирил остановил её резко вытянутой рукой. Он отвернул голову, и туман вокруг потемнел и утратил цвета. Спустя мгновения тьму озарил свет, которых исходил от самой Агаты. Она раскрыла ладони перед собой, и из них потекла странная светящаяся субстанция, капающая с изгибов пальцев вниз и образовывая тонкие и упругие струйки. Постепенно эти струйки света стали исходить и со спины Агаты, расходясь по пространству в разные стороны. Полужидкие нити из рук Агаты потихоньку затвердевали, уползая вперёд как змеи, и натягивались до тех пор, пока девушка не поняла, куда они ведут.

Светящиеся нити, исходящие из её рук, крепко обвивали запястья Сирила.

Однако Агата заметила также, что из правой руки Сирила также вьётся тоненькая белая нить. Единственная. И она обвивает нить Агаты. Сирилу незачем жить, кроме как из-за Агаты. Но Агата ещё нужна миру. Тонкие нити из полумрака сводятся к ней как к пауку, сплётшему волшебную паутину.

Агата такой же паучок, пытающийся менять судьбу и время, как и Сирил. Маленький глупый паучок, который не всегда осознаёт, что лучше для него самого.

— Время отпустить нашу любовь, Агата, — сказал Сирил. — Именно сейчас. Потом будет поздно. Эх, мы и сейчас делаем это поздно. Я сам виноват. Не должен был я приходить к тебе.

— Не говори так! Мы были нужны друг другу. Без помощи друг друга мы бы не справились с нашими личными печалями.

Кошачьи глаза Сирила сверкнули таинственным огнём.

— Именно поэтому ты должна продолжить жить без меня.

И он вырвал левую кисть из первого светового щупальца. Нити, лишившись крепления, устремились назад и впитались в правую ладонь Агаты, утявув за собой свет. Агата пошевелила пальцами ослабевшей руки, а вторая рука продолжала держать пучки магии.

— Значит, уходишь… Куда же ты теперь?

— Время покажет, — улыбнулся Сирил. — Последую за дождём. Туда, где найдётся место моей душе. Но где бы я ни был, я буду спать спокойно, зная, что вы в безопасности от тени моего прошлого.

— Стой! — закричала Агата, когда Сирил крепко натянул на себя последний узел нити. — Я не знаю, куда ты сейчас пойдёшь. Но, если что, то здесь, в Полюсе или в Петербурге, тебе точно найдётся место. Ты только не забывай, пожалуйста.

— Боже правый. Агата, какая ты… чистая. Сколько в тебе света!.. Дари его всем, кто в нём нуждается. Я же принадлежу одной тебе.

Бессильный в противлении искушению, Сирил подошёл к Агате и взял её за замёрзшие на ветру руки.

— Я буду вечно помнить тебя.

— Как и я, — признала Агата.

— Ты навсегда останешься в моём сердце, каким бы оно у меня ни было, — и он приложил её руки к тёплому сердцу, которое удивительно живо стучалось в груди призрака.

— Надеюсь, мы ещё встретимся… в нужное время, — сказала Агата.

— Непременно. Смерти нет, но есть вечность. Будь уверена — настанет тот день, когда мы ещё встретимся. Но теперь… мне пора.

Они обняли друг друга в последний раз. Агата вжалась в тело Сирила, а Сирил плотно прижал её к груди. Их горячее объятие осветило тьму. Прозрачные нити, связывающие запястья молодых людей, как связывая прошлое и будущее, распались на тысячи маленьких звёзд. Агата дотянулась губами до щеки Сирила и ангельски мягко прошептала на прощание:

— Rest in peace, Cyril Asher.

Сирил отпустил её и, озаряемый благодарной влюбленностью, отправился за занавес тумана. С улыбкой на лице. Счастливый. Прощённый.

Таким Агата и запомнила Сирила Ашера в его финальном облике.

Форт Полюс окрасился розовым цветом захода солнца. Неукротимые волны, успокоившись, мирно поглаживали островные берега. Очнувшись от видения, девушка, с приложенными усилиями вскочив на ноги, огляделась вокруг себя. Голова изнывала от боли и напряжения, но лишь в первые секунды: уже после боль сменилась потайным страхом.

— Сирил? — Агата зрительно обследовала и внутренний двор, и террасу целиком, и даже крохотный берег острова. — Сирил!.. Сирил!

Он не отзывался. Он ушёл.

Агатой впервые овладело осознание сжигающего дотла одиночества, отсутствия чего-то очень ценного. Агате снова показалось, что из неё будто забрали часть души, и не потому, что никогда она так сильно не пользовалась внутренними источниками магии, как сегодня. Она, правда, потеряла важную деталь её жизни.

И здесь один страх Агаты перешёл в другой. Поодаль на боку неподвижно лежал Даниил. Агата приготовилась было выдавить из ладоней хоть что-то, что ещё сохранялось от её целительных чар, однако быстро успокоилась и присела подле юноши. То, в каком положении он лежал, навеивало сравнение, будто он безмятежно спал, просматривая живописную картину сна. Возможно, так оно и есть. В мыслях восхищаясь умиротворёнными чертами его лица, Агата трепетно положила его голову себе на колени и начала приятно поглаживать его волосы.

Странно, думала Агата, а та душевная рана, разросшаяся после крушения Фортумов до корабельной пробоины, похоже, срастается. Сирил ушёл, как ушла Эвелина, как ушли родители, но Агате есть ради кого и ради чего жить. Есть Алексей, есть Данила… В конечном итоге, все эти негативные сомнения и ложное уныние вселили в неё погибающие Фортумы в качестве мести. Разумеется, она не поддастся им.

— Мы всё ещё здесь? — Данила воспрянул от забытья.

— Проснулся? Да, мы всё ещё здесь.

Данила пристроился к Агате, уже сидя, и объял одной рукой её плечи.

— Посмотри, как красиво, — сказала Агата. — За эти вечера я с радостью отдала те летние деньки в форте.

В режиме реального времени, в надлежавшем пейзажном великолепии писалась величайшим творцом-художником панорама вечерней акватории. Над морем парили белокрылые чайки, подпевая в ритм перекатывающихся волн. Высоко над горизонтом сквозь редкие тучи прорывались небесные лучи, словно прокладывая священный путь к морской глади. Малиновый закат возвещал о конце старой эры и начале нового эпизода в жизни Вселенной.

Даже с горечью утраты юная пара, склонив головы друг к другу, вкушала сладостное счастье избавления от бед и пребывания вместе. Агата захотела вновь посмотреть на Данилу, и взгляды обоих встретились. Она не знала, что точно было написано на её лице, но Данила оглядел её лучезарными голубыми глазами сначала обеспокоенно, потом спокойно, и обнял её крепче.

Намёки, знаки, полуфразы — теперь их расшифровка не подлежит оспорению. Вот, что хотел Сирил на прощание, вот его негласное завещание для Агаты. Ей без колебаний есть, на кого положиться, без него.

"Так и передай Алексею, Денис!.. — рапортовал Аристарх телепату. — Дети в порядке. Тьма повержена."

Паутина времени разорвана навек.

О бушевании Проклятий Фортумов в Санкт-Петербурге трубили в новостях канала ТВ3 несколько дней подряд. Собралась группа расследования агрессивных мистических проявлений, и к ней очень кстати присоединился телепат Денис Сафонов, который логически ясно свёл петербургские происшествия с древними магическими сферами, швейцарским "замком Смерти" и английским археологом, по жестокой случайности попавшим в водоворот судьбы, а впоследствии ставшим главным рычагом тяжёлых событий. Громкий репортаж телевизионщикам обеспечен, как и удовлетворение самолюбия Дениса.

Алексей рассказывал ему про мнение Сирила. Как он там сказал? "Правда рано или поздно всплывёт на поверхность". Это же надо! На месте Сирила такой отъявленный преступник забил бы в щели любую улику, а он с лёгкостью выдаёт свою личность на суд общественности.

Однако, "улика"...

— ТВ3-шники меня услышали, Алекс! — делился радостью телепат, кстати, уже на второй день после уничтожения сфер. — Уж им-то не поверить в подобную историю! Ну всё, сейчас ринется в Адлернест толпа учёных, гарантирую!

— Поздравляю, — отвечал Алексей, выздоровевший от недуга к тому времени.

— Но, в таком случае, мне нужен дневник Сирила как доказательство моих слов, иначе всё впустую. Отдай его мне, пожалуйста?

— Понимаешь, Денис, — сказал Алекс, и на его фоне шумели раздвигаемые ящики шкафов, — есть тут проблема… Дневник пропал.

— Как "пропал"?! Он же всё время был у тебя, как он мог пропасть?

— Ну, я думаю, его забрал сам Сирил.

— Когда? И зачем это? Он же хотел, чтобы о нём стало известно!.. Ну и где теперь его искать?

— Полагаю, — заметил Алексей, — искать его нужно там, где он и должен находиться.

И дневник, в конечном итоге, нашёлся. В подземелье замка Адлернест, где он и был спрятан от внешнего мира более века. И, как потом рассказывали Денису, помимо пророчества на последних страницах, в дневнике проявились новые и многочисленные записи, явно датируемые не 1882 годом. Записи обо всём: о прошлом, о будущем, о жизни и смерти, о любви и предательстве. Особенным отличием от предыдущего стиля повествования было сокрытие имени Агаты. В дневнике она таинственно звалась литерой "А", словно в сокращение слова "Ангел". Его Ангел-Спаситель. Он слишком любил её, чтобы порочить её имя, пусть даже она и выступает в исключительно положительной роли. Его прошлое не должно более отразиться на ней.

Когда только Сирил успел написать эти дополнения? Магия Фортумов? Или просто — мистика? Как же несочетаемы слова "просто" и "мистика"! А необходимое внимание было привлечено.

Посланная на развалины новая археологическая экспедиция вплотную занялась горным поместьем Хофмайстеров. Всплыли новые подробности тайной деятельности, новые документы, и на сей раз тёмная аура не гнала международных исследователей вон из замка. Конечно, после жестоких убийств и ритуалов негативная энергетика никуда не делась, но призрак барона Вальтера уже не разбрасывался громом и молниями, как он делал с первой группой или с Алексеем и Денисом. К слову, Вальтера вообще в замке не было. Он канул в небытии, ровно, как и его бывший коллега Дамиан Лангенберг. Никто о них более не слышал и не видел призраков, похожих на них по описанию. Кто знает, куда исчезли их грешные души. Может быть, когда-то и эта тайна будет раскрыта, но "нужное время" ещё не прибыло.

Однако, дневник памяти Сирила Ашера, души такой же мрачной от греха, сия исповедь как на духу расставляла большинство точек над "i", ведая читателям о закулисье того, что часто называют "незримой борьбой добра и зла в сердцах людей". Ему было дано Судьбой падать и подниматься. И теперь его имя, тёмное как угасшая звезда, уже не предастся забвению. Никогда.

Агата Северская твёрдо и безотказно решила, что всю дальнейшую жизнь посвятит таким же несчастным душам, какие уходили в небо, освободившись от проклятия Фортумов. Если ещё год или два назад она сомневалась, что это её истинная миссия, то, из-за чего ей пока рано умирать, то, благодаря Сирилу, и самые малейшие сомнения отвернулись от Агаты.

Между тем, судьба Сирила вдохновляла Агату на написание собственной лирической музыки. Не всё время играть чужие песни и композиции, которые, впрочем, тоже приносили ей своеобразное вдохновение. Как напоминание на пианино в скромной рамочке стояла фотография юноши из 19 века рядом с неизменно цветущей алой розой. "Помни меня, но позволь уйти" — это про него. Как раньше она играла на любимом инструменте, а неконтролируемые мысли уносились к Сирилу. Чувства те же: от грусти и замешательства до радушной привязанности. Но глубоко внутри ей становилось как-то… легко и даже радостно при воспоминаниях, которые были для неё уже не пустыми. На сей раз она действительно помогла ему всем, чем могла — а он помог ей.

Сделав перерыв от пианино, — пальцы ужас как окоченели от долгой игры! — Агата отправилась на кухню попить чаю с молоком. Она приготовила пятнистый параллелепипедный пакет на столе, поставила кипятиться чайник, и только он зашипел с зажёгшейся лампочкой, как раздался телефонный звонок.

Это Даниил. О, как она рада его слышать! Если он звонил ей когда-либо, то это надолго.

Он рассказал, что его семья переезжает из Зеленогорска в Петербург, на малую родину его прародителей, и что скоро съедет с общежития и поселится в новой квартире, которая, кстати, находится не так уж и далеко от дома Агаты. Не так близко, правда, как общежитие, но всё же. А это значит, что частых отъездов за город на выходные не будет, и что у них появится ещё больше времени, чтобы быть вместе.

Агата взлетела бы всецело на седьмое небо от счастья, узнав эту новость, если бы не одно "но" — последние события с их участием. Агату гнетёт вина за втягивание Данилы в её историю. Однако она старалась не выдать этого тяготы и продолжала, смеясь, разговаривать с лучшим другом.

— Как странно, что ты так внезапно решил связаться со мной, да ещё по телефону.

— Отчего нет? — Данила откровенно наслаждался общением с Агатой. — Я соскучился по твоему голосу. Да… чего скрывать, я по тебе самой соскучился.

Агата горько усмехнулась, наливая чай в любимую чашку с изображением большого сердечка.

— Почему ты избегаешь меня? — встревожился Даниил. — Что-то произошло? Что не так?

Рука девушки, окутанная паром из чашки, застыла в воздухе вместе с чайником. Да, она опять избегает его, скрываясь от его силуэта в закоулках университета и за уличной неразберихой. Жестоко отталкивает от себя, дабы не приключилось с ним что ещё негативное. Отрекается от их любви во имя же Любви.

— Я… — Агата с трудом подбирала слова, — я не хочу больше подвергать тебя опасности. Я чувствую, что, если ты продолжишь общаться со мной, то ты снова можешь попасть в беду.

Слишком много горя она принесла ему.

— Кто тебе сказал? Да не бери в голову..!

— Не брать? — Агата громко поставила чайник на стол. — Данила, из-за меня погибали люди и горели души. Из-за меня ты сам оказался на волоске от смерти. Из-за меня, чёрт побери, ты стал видеть мёртвых!.. Ты уже никогда не будешь прежним, и кто знает, что будет с тобой в будущем. Хотя бы только потому, что ты уже успел встретиться с проклятой ведьмой.

Агата выдохнула эмоции и, успокоившись, стала ждать ответа. На той стороне связи гробовая тишина.

— Ты предлагаешь мне снова призвать Проклятия дьявольскими заклинаниями, воссоздать Фортумы и отмотать назад время?

— Боже упаси, нет!

Даниил вздохнул.

— Агата, пожалуйста, не вини себя. Не твоя это вина в случившимся… Да что мне тебе объяснять! Ты же всё знаешь. Тем более, сам Сирил просил меня, чтобы я держались близ тебя. Пусть его жертва не будет напрасной, если память о нём по-настоящему дорога тебе.

Агата зажала горло в приступе слёз. Она не смела не согласиться с ним. Это действительно было одним из последних желаний Сирила. Да он и говорит как Сирил!

— А теперь загляни в окно, — послышалось в трубке.

— Ч-что?

— Ты всё верно услышала. Подойди к окну.

Агата послушала его. Подойдя к четырёхугольному источнику света, она отодвинула занавеску и посмотрела вниз.

Прямо под окном, подняв голову и всматриваясь в стёкла, стоял Данила. Северный ветер раздувал его длинные пряди, формируя из них в воздухе красивые узоры, а первые снежинки изящно приземлялись на них, украшая гирляндами.

— Удостоюсь ли я чести свидеться с Вами? — он состроил из себя джентльмена.

Красавица Агата засмеялась. Данила тоже улыбнулся, довольный тем, что растопил её ледяную защиту.

— Конечно, да, — сказала девушка, — мой Рыцарь Света.

Они вдвоём вышли прогуляться на близ лежащую набережную, отдаваясь удовольствию, получаемому от приятной прохлады и от компании друг друга. Глупая Агата, что пыталась бросить его. Бродя вдоль движения машин и шепчущих волн, они мило беседовали, ловили губами снежинки, держась за руки, и смеялись, как в старые добрые времена. Но воспоминания о Сириле подчас всплывали в памяти каждого из них.

— Что же теперь? — спросил Даниил. — После того, как мы разбили Фортумы.

— Ничего, — беспечно ответила Агата. — Пока ничего. То, что мы изгнали Проклятия, не значит, что нет больше зла, — сказала она уже серьёзно. — Оно есть, было и будет. Кто знает, если оно в будущем не обрушится на человечество с более страшной силой, но нам, нам с тобой Зло не помеха. По крайней мере, я всегда готова к новому нападению.

Данила вдруг остановил её и ответил так:

— Я тоже готов. Отныне я никогда тебя не оставлю, случись с тобой что. Ты ведь не против?

— Ну, я… Да, я не...

— Не против. Я же говорил.

Агата смущённо засмеялась. Данила притянул её к груди для поцелуя, когда заметил странные изменения в снегу, падающем на их плечи. Это были не только снежинки.

— Смотри-ка, — воскликнула Агата, подбирая с плеча Данилы такую "снежинку". — Это же… лепестки роз. Белые.

— Всё видит, ой, хитрец, — захохотал Данила.

— О ком ты?

— О Сириле, разумеется! Думаешь, он, в самом деле, ушёл? Я не верю. И ни за что не поверю. Просто… я бы так не поступил.

Агата растаяла в улыбке, и влюблённые тепло поцеловались, осыпаемые лепестками и узорчатыми хлопьями. Её Величество Фортуна воссоединяла их в каждой суровый час, тьме и смерти вопреки. Живые, воскрешённые надеждой и светом, источаемым их душами, они стояли на краю Петербурга и любили друг друга, как не любили никогда. Небеса не наделяют второй жизнью понапрасну. И такая жизнь даётся только тем, кто ещё не в полной мере выполнил миссию на земле, кто действительно стоит воскрешения.

Но, без сомнений, есть и те, кто, будучи мёртвым телом, следит за нами из призрачного мира и посылает помощь в нелёгкие моменты отчаяния. Может быть, и правда, Сирил где-то рядом, прячется в пасмурном небе и наблюдает за той, кто развернул русло его неспокойной судьбы к лучшему? Как бы то ни было, он обрёл тот покой, какой желал, и к какому шёл, искупляя свои грехи. Далеко не райский, но покой.

И противоречивое сердце невидимого маятника, качающегося между добром и злом, между радостями и печалями, продолжает биться за каждого из нас, продлевая течение Времени, которое ежесекундно одаривает человечество новыми чудесами Жизни.

16 июля — 22 августа 2015 года