Глава 10. Жертвование

— Плакала наша поездка в Кронштадт, — вскипятился Алексей и садистки ударил себя по лбу.

Втроём в неизвестном дворе, в подозрительной тиши, с предчувствием незаконченной погони, они растерянно бродили вокруг да около разбитой машины. Алексей снова полез на водительское сидение и, достав слегка подбитый навигатор, проверил по нему текущее местоположение. Оказалось, это двор в районе рабфаковских улиц — или же в такой глуши Петербурга, что без крайней причины или без прописки человек добровольно и не сунулся бы сюда.

— Надобно бы как-то выбираться, — напоминала Агата. — Лангенберг наверняка ищет нас.

Алекс намерился лишний раз отругать Сирила за невыполненное обещание уберечь их от взбесившегося призрака, но передумал. Что злиться — Агата опять скажет, что он делает всё в своих силах, а силы эти у него кончаются.

— Куда ты пошёл, Даниил? — окликнул Алексей парня в кожанке, который шёл к арке на выход.

— Искать выход на улицу, — ответил Данила.

— Ну выйдем мы на улицу. А дальше что? Нужно продумать дальнейшие действия. Куда мы вообще без машины?! Вот здесь бы Фортум точно пригодился бы… Да ещё Проклятие висит над нами. Что ты будешь делать?

Данила инстинктивно поднял голову кверху. Погода готовилась к новому дождю. Отдалённо сверкнула молния, но не это испугало будущего археолога так, как переменчивый орнамент большого чёрного облака посередине того клочка неба, который зажимали четыре грани незадачливого двора. Данила откровенно вскрикнул и спрятался под аркой, обхватив голову.

— Неужто нет другого места помимо Полюса? — воскликнул он, обычный живой смертный.

— На моей памяти нет, — отрезал Алексей, очутившись напротив него. — Денис, может, в курсе, но не я. Ш-ш, что-то его не слышно… Агата, осмотрись, пожалуйста, нет ли никого вокруг из призраков?

— А где же твои спирит-очки, я всё хочу спросить? — недовольно ответила Агата. — Что же ты их не приготовил?

— Они у меня, — сказал Алекс, выудив очки из-за пазухи пальто, — но только треснули позавчера. Не пробовал, правда, но не думаю, что теперь через них будет видно.

— Всё равно надень. Хотя б на лоб.

Алексей выполнил её просьбу, прозвучавшую из её уст как армейский приказ. Между тем к месту аварии постепенно притягивались люди, выходящие из близ лежащего подъезда. Алексей обернул рукой плечи Данилы и повёл сквозь арку к следующему двору.

— Сейчас посыплются вопросы, ответы, "скандалы, интриги, расследования". А времени на них нет. Агата, догоняй!

Агата задержалась. Позднее её задержка основательно окажет влияние на ответвление будущего. Она заново исследовала джип Алексея узорчатыми аквамариновыми глазами. В целом, не считая проторенную переднюю часть, джип был, грубо говоря, в порядке. Что особенно выделялось помимо этого, так это бока автомобиля, покрывшиеся ржавчиной и местами обуглившиеся. Явно что-то ненормальное.

Агата уже забралась под арку, когда она оборвала шаг и сжала зубы от боли. На животе беспощадно заколола та глубокая рана, нанесённая вчера Лангенбергом, и Агата согнулась, прижимая ткани одежды к больному месту. Похоже, рана чуть открылась, когда в больнице она, казалось, зажила и стянулась. Обеспокоившиеся жители двора перевели взгляды с машины на Агату. Её спрашивали о чём-то разном, а она не отвечала. Всё внимание ушло внутрь. Боль и только боль, туманящая рассудок. И вдруг...

"Крепитесь, мадемуазель Агата! Рано Вам пока на смертный одр!"

Этот голос, доступный лишь ей одной — а как он здесь оказался?

Агата вгляделась в безоконную стену двора, не спеша поворачиваясь лицом. От стены оторвалась человеческая тень, уверено идущая напролом толпы, никого не интересуемая, кроме рыжеволосой колдуньи.

"Будь я целителем, как Вы, я бы оказал необходимую помощь, но у меня нет даже Фортума", — не шевеля губами, проговорил Вальтер Хофмайстер, встав напротив девушки. В его дланях ярким пятном выделялась её белая розочка, подаренная Данилой и безжизненно поблекшая меж пальцев призрака, перейдя в распоряжение потустороннего мира.

Секунды неловкого молчания и немого взгляда в упор.

"Зачем Вы здесь? — мысленно спросила Агата. — Вернуть Фортум? Почему сейчас?"

"Потому что Дамиан зашёл настолько далеко, насколько бы не пошёл при жизни, — от души ответил Вальтер, как будто никогда и не было короткой адлернестской войны между ним и ей. — Завладев Фортумом, Дамиан угрожает не только нам. Кто знает, может, и миру! Его поведение совсем испортилось. Ага, я вижу Ваше непонимание. Появись я раньше, Дамиан бы расправился со мной немедля. И бедный Сирил у него на мушке, и я."

"А Вы бы хотели снова воскреснуть, если Фортум вернётся к Вам?"

"Сто лет назад я ответил бы иначе, но сейчас я говорю "нет". Смысл? Все, кто был дорог мне, мертвы. Как и я. И Дафна, и Сирил… Но есть у меня кое-что на уме. И для этого мне хватит и одного Фортума!"

Агату передёрнуло от скрытого страха и ненависти. Мир сходит с ума. Кого ни спроси, всем нужны Фортумы. Всем безумно хочется пересечь эту незримую границу дозволенного. Фортумы как ключи от секретных врат в мир нечеловеческих преимуществ и желаний, и за ними веками охотятся как за редкой птицей. Как же это злит Агату. Как же ей НЕНАВИСТНЫ эти хамелеонные рассадники тьмы!

"Нет-нет! — воскликнул Вальтер, горячо зажестикулировав. — Вы их не уничтожите! Их нельзя уничтожить! Но позвольте мне сделать кое-что, и Вы лишитесь всех несчастий! Ах, какой я был дурак. Если бы не Сирил, я никогда бы не догадался, что Фортумы способны влиять не на одних людей и предметы. Всего этого бы не было, если б я догадался раньше!"

О чём это он? Агата, телепатически подключённая к разуму Вальтера, сосредоточенно искала ниточку мысли, которая беспокоила старого швейцарского барона. Отыскав её вопреки встречному сопротивлению и зрительно восприняв — а у Вальтера отменно развито зрительное мышление, — Агата раскрыла рот.

"Вы хотите переместиться в прошлое, да? Вернуться в то время, когда можно ещё спасти Дафну? И тогда с имеющимися знаниями Вы излечите её от недуга. И тогда в будущем Вы не пойдёте на убийства ради Фортума, ибо Вам уже незачем. А, вернув Дафну, Вы, скорее всего, оставите занятия оккультизмом. Но тогда Вы и не познакомитесь с Сирилом, а он не убьёт Вас и не совершит своего путешествия во времени, и..."

О, сколько мыслей роится в голове каждого из них!

"Я не могу, господин барон, я не..!"

И Агата коснулась ладони Вальтера. Живая Агата без магии коснулась ладони фантомного барона.

"Я чувствую Ваше тепло, — воспрянул он. — Да и видите Вы меня без тех очков. Невозможно. Если только не… Я чувствую! В Вас заложена частица Фортума. И во мне она теплится. Тогда один из Фортумов в Вашем владении!"

"Молчите, — отрезала Агата. — Допустим, я воззову к нему, и Фортум появится в моих руках. Вам я его не отдам."

"Пожалуйста, мадемуазель Агата."

"Я не собираюсь больше менять время."

"Я дарую Вам покой. Никакие беды нашего прошлого не ранят Вас!"

"Это ловушка! Вы отнимете у меня Сирила! И если Вы в своём здравом уме любили Сирила так, как я, и всё равно отмотаете время и измените по вкусу, то и у себя Вы отнимете его тоже!"

Вот и всё. Откровения распахнуты настежь. Словно написанная художником лучшая картина, выставленная на обзор критикам, так сравнивала себя Агата. Зачем она стоит в дурацком положении и изъясняется перед этим изувером? Демоном, убийцей, хуже, чем Лангенберг. Хуже, чем Сирил.

Их прервали звуки стрельбы, раздававшиеся из смежного двора, куда ушли Алексей и Данила. Их ментальная беседа прошла меньше, чем за минуту — ведь мысли передаются быстрее, чем речь. Однако и за эти 40-50 секунд могло произойти всякое, вплоть до убийства. Агата бросилась на подмогу, насильно забыв про ноющую боль в животе.

Алексей и Даниил пересекали насквозь пустой широкий двор, оборачиваясь в поисках Агаты.

— Что-то она задерживается под аркой, — сказал Данила. — Ой, а вдруг ей плохо? Всё-таки после больницы. И после вчерашнего.

— Что ж, подождём, — Алексей сбавил ход. — Хотя, вроде бы Сирил устранил её раны...

Даниил вновь поднял голову к небу. Чёрное облако так и висело в воздухе. Но только Данила обратил на него внимание, как облако выпустило пробирающий до мурашек вопль, вытянулось и змеем вылетело за пределы видимости. Уже не было того страха, какой был изначально, но на плаву в душе оставалось неестественное чувство заинтересованности — или же любопытства, — почему Данила не отводил завороженного взгляда от грозового неба.

— Не стой столбом, Даниил, — Алексей силой увёл юношу прочь. — Нельзя так на него глазеть! Пошли, пошли. О, чёрт, их ещё и не хватало.

На подходе к следующей арке они натолкнулись на парочку косых парней в невзрачных одеждах, от которых за метры отвратительно несло. Вылитые наркоманы, и говорить нечего. Хаотично двигая конечностями, они обступили Алекса и Данилу и внаглую потребовали денег.

— Да вы шутите, пацаны, — отсмеялся Алексей.

— Гони бабло, я сказал! — высокий из наркоманов нацелил трясущийся пистолет. — Чё не понятно!

— Ах так! — Алексей хитро улыбнулся.

Вытолкнув Данилу из окружения, Алексей вырвал пистолет и пустил предупредительный свинец в плечо хозяина оружия. Второй парень набросился на инженера со спины, и их вытянутые руки слились к курку. Данила не остался в стороне: он за капюшон оторвал противника от спины Алексея, но вернуть драгоценный пистолет поспешил первый наркоман с простреленным плечом. Фокусируясь на драке, трудно уследить за тем, что вне. Поэтому никто никогда не отменял в несчастных случаях человеческий фактор.

Выстрел. Второй по счёту. Пистолет шумно пал на асфальт, на который стал покрапывать слабый дождь. Алексей отшвырнул наркомана в арку, и два неудачника, так и бросив пистолет, выбежали на улицу с воплями: "Да он чокнутый! Ну-ка нафиг!"

Вместе с небесной водой на асфальт капнули крупицы крови. Струйка бордовой жидкости потекла изо рта Даниила, который придерживал грудь в области справа от сердца. Отшатнувшись, он упал на спину и в муках закрыл глаза, теряя сознание и силу жизни.

— Данила? Данила! — Алексей кинулся на колени к угасающему юноше. — Дьявол, почему ты? Почему ты, почему? Агата! Агата, быстрее!!!

При расстегивании куртки показалось красное пятно, растёкшееся по белой футболке. Пуля прошла навылет. Шанс на спасение есть. Главное успеть!

Агата вбежала во второй двор в тот момент, когда прозвучал фатальный выстрел. За ней последовал и Вальтер Хофмайстер. Агата истошно закричала, застав падение Данилы. И, отбиваясь от рук мёртвого барона, препятствующего ей, Агата подбежала к раненому другу и, подавляя панику, нагрела ладони целительной энергией.

— Давай, давай, живи, живи! — бормотала Агата, водя руками над окровавленной грудью.

— Ну, я вам задам, вонючие подонки! — рассвирепел Алексей и с подобранным пистолетом бросился вдогонку за двумя подлецами.

Каково было его изумление и в некотором роде разочарование, когда на улице его застало нелицеприятное зрелище: оба наркомана бездыханно лежали на проезжей части, будучи сбитыми грузовиком. Их головы напоминали большие кровавые сгустки, а их тела, которые попутно переехали другие участники движения — тьфу, как же сурова оказалась их смерть. А разве Алексей не подумывал о том, как убить их? Алексей сунул пистолет за пазуху, чтобы его не заметили. Только кровь Данилы на пальцах ещё бросается в глаза.

Что-то здесь явно подставлено. Почему всё так внезапно — и почему всего так много?

По ушам ударил вой Проклятия. Оно дымилось подле тел на дороге. Разумеется! Ещё Сирил в дневнике писал, что само Проклятие умеет превращать убийства в несчастные случаи.

А где Сирил, чёрт его возьми?

— Держись, Данила, ты будешь жить. Ты выживешь, — Агата стойко вживляла целительный свет в тело юноши. — Вальтер, перестаньте рыться в моей голове! Считайте, я врач, а Вы мешаете мне!

— Алексею не стоило уходить от Вас, — сказал Хофмайстер. — Проклятие ушло туда.

— Так делайте что-нибудь, если вдруг наша участь имеет для Вас значение! — Агата вонзила внушительный взгляд в призрака, заставив того оторопеть. — Лучше поздно, чем никогда, — сказала она более спокойно. — Искупите Ваши грехи, как это делает Сирил.

Какой духовной силой нужно обладать, чтобы 20-летняя девушка напугала 60-летнего старика?

Агата вернулась к Даниле. Он тяжело дышал, словно вдыхая живительную прохладу, отдаваемую от рук Агаты, но, несмотря на упорные усилия белой колдуньи, он слабел. Он таял. Жизнь неумолимо утекала из его жил. Дыхание замедлялось. Сердце утихло.

— Нет, нет, нет! Ты не умрёшь! Ты не оставишь меня. Я не оставлю тебя!

Агата вскинула голову к небу, залившись молебными слезами, а безучастный ветер обдувал её локоны, сея на них дождевые капли.

— О, моё Проклятие! Где же ты, когда ты нужен мне!

Небо осветлилось, и на Агату снизошёл золотистый луч, который, дойдя до земли, распался на белоснежный туман, укрывший Агату и Данилу от лишних свидетелей. Золото сменилось сизым серебром, и Агата ощутила прилив энергии и вибрацию чего-то большого, что уловило осязание её рук. Это Фортум, Фортум Сирила. Сейчас или никогда — Агата воспользуется сферой, вынужденная признать, что и она нуждается в ней, как и прочие участники истории, раскачавшие сей смертоносный маятник.

Агата мягко положила Фортум на живот Даниила и активировала его мощную энергию. Чтобы он выжил, чтобы он не заснул вечным сном, чтобы жил и был рядом с ней живым — единственное, чего страстно желала сейчас Агата. Как Сирил вытащил её из удушающих объятий смерти, так и она не даст душе Данилы уйти в призрачный мир.

Сработало! Сердце забилось! Но этого мало. Нужно исцелить его раз и навсегда.

Агата увеличила поток энергии, полностью вложившись в сокровенный процесс. Едва она сделала это, как у неё заново заболела роковая рана. Чем больше она вкладывала духовную силу в исцеление Даниила, тем больше изнемогала она сама. "Что это значит? — думала Агата. — Неужели, вернув ему жизнь, я рискую умереть вместо него? Неужели это неизбежно? Если Сирил прав, в ушедшей реальности я уже умирала. Что ж, так тому и быть! Даже в смерти я исполню обещание, что дала я Сирилу."

Зарычав от злости и боли, Агата сильнее пустила поток морского цвета в тело Данилы, да так, что он разбрызгивался, сверкая, по сторонам. И кто-то дерзко оторвал её правую руку от магической сферы.

— А! Что Вы делаете! — закричала колдунья, подозревая, что Вальтер снова мешает ей по неведомому поводу.

Но затем она прикусила язык, не находя ни единого слова ненависти. Свесив медную гриву на плечо, её руку держал Сирил.

Встав на колени рядом с Агатой, призрак молча опустил её и обхватил Фортум с противоположного края.

— Ни его, ни тебя я и близко не подпущу к грани жизни и смерти, — сказал Сирил, ментально подключаясь к энергии сферы. — Я всё сделаю.

И он заново перевёл энергию в тело умирающего. Настолько мощную энергию, что она ослепила Агату и отняла контроль. Сколько прошло времени, она не знала, но когда свет угас, белая дымка расступилась, и Агата вспомнила, что они по-прежнему в старом обшарпанном дворе, заливаемом дождём.

Но почему вокруг настолько тихо, что тишина аж гудит в ушах? Агата поднялась на ноги и узнала причину. Время стоит. Ветра нет. Капли дождя гирляндами висят в воздухе, нарушая закон притяжения. И боль в животе исчезла. Совершенно.

— Агата, — позвал её Сирил и протянул Фортум. — он твой.

Агата переняла шар у призрака, чьи шрамы на шее и левой части лица вскрылись как трещины на иссушенной коре. Освободившись от Фортума, руки Сирила судорожно затряслись и, как и шея, покрылись проказой. Он далеко не считал себя достойным воскрешения, но Даниил должен подобно Фениксу подняться из пепла надежды. Сирил рискнул по-крупному, и на кону лежал его рассудок. Но риск оправдался, а остальное не так и важно, включая собственную участь.

Даниил открыл глаза. Он умер? Нет, он явно ощущает себя в теле. Но ведь в него стреляли, он чётко помнит это. И пуля прошла, едва не задев сердце — он должен был умереть! Но что это? Где же прожигающая грудь боль, которая выбила из него сознание?

Сверкающие капли над ним странно висят и не падают. И так умиротворяюще тихо… Столько вопросов. Данила медленно встал, и его ожидал неописуемый сюрприз.

— Ну как ты? — спросила его спасительница.

— Я… я в порядке?

Это Агата. Она здесь. Его ненаглядная Агата, которая поглаживала сияющий голубизной шар. Неужели это Фортум, про который все постоянно твердят? Фортум — у неё? Он же был у этого Сирила. Только мысль о нём сверкнула в прояснившемся мозгу, как Данила обнаружил второго человека, кто с Агатой уповал на его воскрешение. Боже, как он переменился!

— Я хотел доказать тебе, что ты не безразличен ни Агате, ни мне, — сказал Сирил. — Теперь-то ты веришь мне?

Однажды вечером, а именно вечером 6 октября, к нему приходил Сирил, когда он вернулся в общежитие. Данила застал его в отражении складного зеркала на столе. Словно Персей, ограждающийся полированным щитом от Медузы Горгоны, Даниил схватил зеркало и, глядя в него, заговорил с Сирилом, в полуобороте направив на него сооружённый из карандашей крест.

— Убирайся отсюда! И не смей оправдываться передо мной! Ты сеешь смерть!

— Спокойно, Даниил. Я не бес, чтобы изгонять меня. Я желаю тебе только добра.

— А Агате?

— И уж, тем более, Агате.

— И уж, тем более, ей, — повторил Даниил и отбросил карандаши. — Глупо было спрашивать. Агата говорила, что она для тебя бесценна. А правда ли, ты готов всем рискнуть ради неё?

— Пожертвую ради неё всем, чем могу, — чётко сказал Сирил. — В Ад заточу себя ради неё, если это понадобится.

— Понятно, — горько усмехнулся Данила. — Знал бы ты, Сирил, что и мне она нужна. И знал бы ты, как любезно она о тебе отзывается. Ты — главный объект её раздумий.

— Ошибаешься, — возразил Сирил. — Она сама была бы рада не думать обо мне… Это моя вина. Я не оставляю её в покое, потому что… она нужна мне. Но ты нужен ей больше. Выслушай меня, Даниил. Помни, настанет миг, когда я уйду… уйду навсегда. И ей будет нужен особый человек, который не оставит и не предаст в критический момент. Я уверен, этим человеком будешь ты.

— И ты пришёл только, чтобы сказать это? Так странно, слышать это от тебя. Кто же ты такой?

Призрак приблизился к зеркалу, подойдя за спиной Данилы, и негромко сказал ему на ухо:

— А кого ты видишь в этом отражении? Кто я пред тобой?

Кто же такой Сирил Ашер? Кто он здесь и сейчас?

Горячий исследователь. Козёл отпущения. Одинокий странник. Безжалостный убийца. Трус и глупец. Доблестный защитник. Ненавистник мира. Безвозмездно влюблённый. Жестокий палач. Добровольная жертва.

Он был всем. Он был во всех обличиях. И здесь и сейчас, когда застыла часовая стрелка, он находится во всех обличиях сразу.

— Теперь ты веришь? — вновь задал вопрос Сирил, возвращая Данилу из обители воспоминаний.

— Верю, — ответил Даниил. — Но позволь, почему я, эм, вижу тебя?

— Нельзя сказать, что ты умер, иначе бы наш Фортум в одиночку не справился. Но твоё сердце останавливалось. Такое не каждый преодолевает, а если и преодолевает, то зачастую с противоестественным следствием. Ты счастливец, Даниил. Если бы не Агата… и не я, наша встреча прошла бы за гранью. Нет, не говори ничего, это ни к чему. Когда-то я уйду, Даниил, — заметил Сирил, выделяя слоги, — а ты останешься с ней. Что скрывать, ты не меньшая опора для неё. Вот увидишь.

Агата, шмыгнув носом, закинула назад слипшуюся от влаги чёлку. Её нижние веки опухли от слёз. И это Даниил вызвал в ней горькие слёзы. Она так беспокоилась о нём? Хотел бы он верить, что этого можно было избежать. А можно ли было?

— Страж, — повелел Сирил, удаляясь под сень дворовой арки, — ни на метр от Агаты. Договорились?

Слабое гудение от Фортума утвердительно зазвенело.

— Вот и славно, — Сирил вздохнул с неслышной ноткой отрады. — Да возобновится время.

И капли дождя как по команде посыпались свысока. Лужа крови, оставленная после простреленного тела, заполнялась водой. Данила тотчас поспешил к той, кому обязан жизнью.

— Агата, я...

— Погоди, погоди, — стыдливо хихикнула Агата под напором эмоций. — Застегни куртку сначала. Далеко ещё до Хэллоуина, чтобы народ пугать.

— Ах да! — на футболке так и красовалась печатью запёкшееся пятно, и Данила спрятал его под застёгнутой молнией. — Понимаешь, Агата, я...

— Я всё понимаю, я тоже очень ценю нашу дружбу. Но это правда, в твоём оживлении есть доля заслуги Сирила. Я бы одна, честно, не справилась. Скажи ему ещё, что мы правы, Сирил! Сирил?

Призрак, оглушённый к реальности происходящего, шатко брёл под аркой. Сколько его не звали, Сирил не останавливался. Из-под его болтающихся без воли рук, из вьющихся на ветру прядей простирались сверкающие частицы, как искры от тлеющих угольков, растворяющиеся в пустоте.

— Это конец, — прошептала Агата. — Сирил!

Колдунья метнулась в арку в надежде догнать его, но её быстро и крепко обхватил поток серого дыма и засосал её обратно во двор, металлически рыча из глубин Фортума:

— КУДА ЛЕЗЕШЬ! УБЪЁШЬСЯ!

Агата упала на подобие подушки, в которое обернулся дым Стража Фортума. Тогда Данила за неё попытался войти под арку, но Страж и его уговорил не делать этого:

— А ТЕБЕ КЛИНИЧЕСКОЙ СМЕРТИ НЕ ХВАТИЛО, ДА?

И когда молодые люди успокоились, они узрели то, от чего их отгородили. На другом конце арки заклубился второй Страж Фортума, закрывший чернотой вид на улицу. Потерявший рассудок Сирил ступил прямо в его гущу, и тёмный вихрь, закружившись вокруг него, унёс его в неизвестность и испарился, не оставив и следа.

Всё произошло за секунды. Агата и не сразу поняла, что она видела, но затем вместе с горьким осознанием к ней пришёл ядовитый ужас, парализовавший дыхание. Она вспомнила про Алексея. Где же он? Не выпуская синей сферы, Агата выбежала на улицу, где она, как и Алексей, застала жестокую аварию с трупами тех, кто спровоцировал роковой выстрел в Даниила. Но где Алексей? Агата звала его, бегала от дома к дому. Но он же не мог уйти далеко, верно? Ещё и без неё!

И, вернувшись к арке, разнервничавшаяся колдунья провела ладонью по лицу, словно стягивая с него негатив. Ни Алексея, ни Сирила. И даже Вальтера нигде нет.

Только они вдвоём, Агата и Даниил. Белая ведьма и переродившийся в медиума простой человек. И теперь только им вдвоём придётся встать в защиту Света и сразиться во имя общего покоя.