Глава VII

Оконное стёклышко посинело. Наступила ночь. Оле стало совсем грустно. Может быть, её хотели вымотать ожиданием. Тут она услышала негромкий скрежет камней. В стене напротив фрагмент слепленных друг с другом булыжников отворился, как неровная дверь. Из темноты показался силуэт в сером плаще с подвесным фонарём в руках; посетитель закрыл проход и снял капюшон.

— Альбина! – тихо воскликнула Оля и прижалась к решётчатым створкам. «Тсссс», — кукла приложила палец к губам и показала глазами в сторону коридора, где лязгали шаги пустых доспехов. Она забилась в угол, к куче хлама, запахнувшись в плащ. Дозор прошествовал мимо. Альбина вынула из складок одежды связку предметов, похожих на маленькие ключики.

— Это чудесные отмычки. Арлекин достал их для нас.

Минут пять-десять Альбина ковыряла ими в замке, пробуя разные отмычки. Всё-таки она не была взломщиком. Наконец хрупкая кукла аккуратно размотала коварную цепь и положила на пол увесистый замок, стараясь не греметь. Когда Оля выскользнула через образовавшуюся щель, Альбина нажала на один из камней в стене, и проход снова открылся. Кукла настороженно оглянулась на Якова, который, проснувшись, наблюдал за ними.

— Идите, — прошептал он. – Я никому не скажу.

В узком тоннеле было темно и холодно, светлая сфера вокруг фонаря выхватывала из тьмы каменные обломки, которыми был усеян пыльный пол; об них легко было споткнуться. Тоннель заканчивался под мостом. Всего в двух шагах от выхода журчала речка, лунный свет отражался в маленьких быстрых волнах; на фоне блеска водяных молний вырисовывались контуры острой чёрной гальки. Прижимаясь к гладко обтёсанным блокам моста, беглецы вышли на тропинку, круто поднимающуюся из речного оврага.

— Как ты узнала, где меня искать? – спросила Оля.

— Один наш друг (я не могу его назвать) хорошо знает устройство за́мка. В бараках для осуждённых детей тебя не было, и я решила проверить подземелье флигеля.

Альбина повела девочку через сад. С неба на них печально и задумчиво взирал синевато-серый месяц (с глазами). Если солнце никто не мог разглядеть из-за яркого света и его считали гигантским фонарём, то месяц был слеплен из папье-маше и покрыт особой сияющей краской. Стояла тишь. Только хрустела под ногами гравиевая дорожка да раздавалась изредка свистящая трель механической птахи. Сотканные из тончайшего шёлка чайные розы будто светились изнутри; на листьях кустарников высыпали прозрачные бисеринки росы, она капала с кистей сирени, мерцала в чашечках шиповника. Как лакированная, зловеще поблёскивала вишня; Оля не решилась её попробовать, хотя очень хотелось. Она потрогала широкий сердцевидный лист какого-то куста – ей показалось, что он из бархатной ткани, живой и дышащей, а роса действительно бисерная, но бисер этот холодный, мокрый, переливающийся – уподобленный воде. Как и вся природа этого мира – подобие живого. Правда, это другая реальность, здесь такое явление нормально. Да, жизнь игрушечная – но всё-таки жизнь.

— Где Володя?

— Его тоже схватили.

— Мы же спасём его? – заволновалась девочка. – Отведи меня к нему!

— Сейчас это невозможно. Наши друзья займутся его спасением. Он не один, поверь мне.

— Куда мы идём?

— В замок, к моей госпоже.

На удивлённый взгляд Оли Альбина ответила:

— Это знатная кукла, у которой я служу фрейлиной. Мы укроем тебя у неё, а завтра ты продолжишь путь в Городской парк.

— Ты же хочешь стать человеком и вернуться домой? – этой фразой она пресекла дальнейшие расспросы и возражения.

Они подошли к левому фасаду замка. Там в стене была ниша с античной статуей в тунике; за ней обнаружился ещё один потайной ход, ведущий наверх. Ступени винтовой лестницы устилал толстый ковер, стены были обиты тканью и поглощали звуки, словно подушки. И вот Альбина постучала в невидимую дверь и толкнула её. Куклы оказались в роскошных покоях: мягкий шерстяной ковёр, расшитый звёздами, изящная мебель, убранная парчой, портьеры с кистями, необыкновенно яркие свечи в граммофончиках светильников. Стена гостиной, где они стояли, вмещала два больших стеллажа с книгами. Всё здесь было выполнено в сочетании белых, золотых и серебряных тонов. Оля боялась сделать лишний шаг, чтобы ничего не испачкать.

— Леди Сильвия, это я, — позвала Альбина.

Им навстречу вышла прекрасная кукла, тоже фарфоровая, шарнирная, с переливчатыми, как лунный блеск, глазами. Рукава-фонарики, лиф, талия и юбка её шелкового белого платья были расшиты золотом. Голову венчал серебристо-белый эскофьон, покрытый золотой сеткой с жемчугом, с него ниспадала фата с блёстками; из-под головного убора на висках выбилось несколько светлых перламутровых локончиков.

— Я привела вам новую служанку, леди.

Оля поклонилась.

— Спасибо, Альбина.

Леди Сильвия внимательно оглядела девочку, приподняла её голову, держа двумя пальцами за подбородок, заглянула в лицо.

— Ребёнок? – спокойно произнесла госпожа и, не дожидаясь ответа, заговорила снова, глядя в сторону:

— Моя прежняя служанка тоже была одной из наказанных. Некоторых детей Кукловод заставляет работать при дворе королевских кукол. Та девочка была такой непокорной, не оставляла попыток бежать. Недавно Кукловод разобрал её.

— Боже мой! Живую? – испугалась фрейлина. – Неужели он начал убивать?

— Кукловод наказывает всех, кто сопротивляется его решениям.

Леди Сильвия села на диванчик и положила на колени раскрытую книгу стихов. Прикрыв полные грусти глаза, она опёрлась о подлокотник и прижала пальцы ко лбу.

— Я боюсь его. Боюсь представить, чем это кончится… Я не буду спрашивать, почему ты привела эту девочку через потайной ход.

— Спасибо за понимание, леди. Будем надеяться, что это кончится скоро, — произнесла Альбина.

Куклы помыли и причесали Олю, подобрали ей голубое платье, башмачки с бантиками такого же цвета и плетёную шляпу с голубой лентой, чтобы прятать глаза. Накормили остатками ужина. Затем все отошли ко сну.