Глава V

И вот они петляют по дощатым балкончикам, ноги гулко стучат по старому дереву. Мостки, лесенки и перила вздрагивали и поскрипывали. С этих шатких, но долго и неизменно действующих конструкций открывались виды на опрятные боковые улицы, грязные закоулки и задние дворы; иногда компания проходила прямо по крышам, и тогда можно было обозревать площадь, запруженную пёстрой роящейся массой. Сейчас они приближались сзади к фронтону театра, который украшали весёлая и грустная маски, чтобы сделать около него поворот к фасаду соседнего дома. По словам Альбины, они почти миновали площадь.

Вдруг из тени фронтона выступила кукла в ядовито-зелёном и загородила путь. Бледное лицо из папье-маше, обрамлённое пышными чёрными волосами, пересекал уродливый, грубый шов, под которым виднелись ещё и следы клея. Большие чёрные глаза недобро сверкнули, плотно сжатые губки скривились в усмешке.

— Карина! – вымолвила Альбина. – Как ты нашла нас?

— Я хожу по этому городу подольше тебя, Альбина, — ответила та. Голос был резкий и зловещий.

— Дальше мальчишка пойдёт со мной.

— Зачем ты делаешь это? Зачем так старательно работаешь на него?

— О, ты действительно не понимаешь? Ты сочувствуешь детям, потому что тебя пока ещё любят. Я хочу заставить страдать эту девчонку, Олю, и так будет. А теперь мы взяли и её брата. Кукловод сегодня же узнает о твоей наивной укрывательской деятельности.

Угроза исходила от куклы волнами.

— Что вы сделали с Олей? – крикнул Володя. – Почему?

— А вот что она сделала со мной, — Карина показала пальцем на лицо, — и бросила. Ты такой же и тоже будешь наказан!

Она кинулась к мальчику, вцепилась ему в плечо и рванула на себя, видимо, намереваясь тащить его за собой. Володя сначала упирался, тянул назад, а затем, собрав силы, хорошенько толкнул Карину. Это заставило её попятиться. Кукла наступила на собственный подол и опрокинулась на перила, порвав Володе рукав рубашки на плече. Хилые перила мостков всё-таки не выдержали и сломались – Карина, пронзительно взвизгнув, полетела вниз.

Володя держался за оставшиеся деревянные жерди и с ужасом смотрел на землю. Карина лежала у подножия театра в окружении причитающего народа и полицейских. При ударе о мостовую её голова раскололась на части, кажется, больше чем на две. Если игрушка погибает в Игрушечном городе, она умирает навсегда. Володя отвернулся и закрыл лицо руками. Ему было гадко и страшно, как будто там внизу разбился череп настоящего человека.

— Не вини себя,- мягко сказала Альбина.

— Но я толкнул её.

— Ты защищался.

Снизу донеслись крики: пупсы заметили их.

— Бежим!

Володя последним побежал по доскам вдоль фасада здания. Резиновые стражи порядка достали начищенные игрушечные пистолетики, которые, как выяснилось, стреляли по-настоящему. Пупсы целились в опоры мостков; прозвучало несколько выстрелов, мостки со скрипом покосились и начали уходить из-под ног. Арлекин, оставшийся на уцелевшем участке, удержал за руки Альбину. Володя же ни за что ухватиться не успел и последовал за разваливающейся деревянной конструкцией. Падая спиной вниз, ослепший от страха мальчик ждал, что вот-вот повторит участь Карины. Но он приземлился в упругие объятья пупса.