9 – утро 10 января 617134 года от Стабилизации

Я быстро поняла, почему билет выбранного класса стоил дешевле. За тамбуром следовал спуск, и далее предстоит идти по пояс в воде — благо не ледяной, а комнатной температуры. По пути один раз пришлось почти нырнуть под сиденье в коридоре, чтобы пропустить динозавроподобных пассажиров. В вагонах этого класса удобства созданы дня них, а не для мелочи типа меня. Поэтому если вдруг попадусь кому под ноги или щупальца — то обвинить никого, кроме себя, не получится. А мне таких неприятностей точно не надо. Неудобно, страшновато и сыро. Зато экономия.

В результате до купе добралась промокшая до нитки. Несколько минут безрезультатно пыталась забраться вверх, на багажную полку под потолком, но руки соскальзывали, да и приступки-зацепки опять-таки не на мой рост рассчитаны. Может, провозилась бы и дольше, но от созданного шума проснулся один из осьминогов и без особых церемоний легко подсадил к остальной поклаже.

Багажную полку уже частично занимали вещи других пассажиров, но оставшегося места было вполне достаточно, чтобы удобно улечься. А вот сесть, из-за слишком низкого потолка, оказалось можно только скрючившись. Немного повозившись, я сняла и отжала мокрую одежду, после чего решила временно обойтись одной пижамой. Пусть остальное негде развесить, но хотя бы разложу по бокам и даже накроюсь, чтобы просушить. Ведь если до прибытия вещи не успеют высохнуть и выйду в мокром на мороз, даже хорошее здоровье не спасёт.

В вагоне было тепло (теплее, чем в школе), а в этом купе пассажиры вообще нежились почти при тридцати градусах. Поэтому высокая влажность не помешала хорошо согреться и с удовольствием поспать.

Проснулась от шума: в четырёхместном помещении, кроме двух взрослых осьминогов-гигантов, ехало семеро малышей (всего в несколько раз крупнее меня). Ночью они вели себя тихо, но теперь устроили возню с писком, плеском и топотом. Но даже это не испортило настроения. Всё равно хорошо. Тепло и почти уютно. Порывшись в сумке, я достала кусок чуть намокшей еды и позавтракала. А потом возникла проблема с обратным процессом. Надо добраться до санузла. С этой мыслью я полезла вниз.

И тут же пожалела об этом — не успели ноги коснуться воды, как сильное щупальце одного из взрослых осьминогов перехватило и затащило на нижнюю полку. На мою просьбу освободить, тартарец не отреагировал.

— Дети! — позвал он. — Идите сюда, я вам о гуманоидах расскажу. Заодно и строение посмотрим.

— Мне надо избавиться от отходов жизнедеятельности, — с трудом совладав с накатившим ужасом, я попыталась избежать неожиданной роли.

Пленитель раздумывал недолго: взял какой-то лоток с остатками завтрака, вытряхнул его в другой такой же и поставил передо мной на полку.

— Избавляйся, — разрешил он.

Небольшая в щупальцах моллюска коробочка для меня выглядела тазиком. Но я поспешила отказаться — с каждой минутой страх становился всё сильнее.

— Моральные и психологические аспекты мешают делать это в чужом присутствии, — предприняла последнюю попытку.

— Ерунда какая, — переглянулись взрослые гиганты.

— Когда перестанет мешать — скажи, — добавил второй, отставляя коробку.

— Папы, так мы будем изучать гуманоида? — поторопил один из «малышей».

Естественно, моим мнением на данную тему никто не интересовался. Впервые я по-настоящему, на себе, почувствовала весь ужас бесправия. Всё познаётся в сравнении. Если при встрече с бездомными в Шесефесе я была чуть ли не знатью, то по отношению к этим… монстрам оказалась на позиции аллюса. Не в полной мере, но почти.

Поскольку на слова не реагировали, оставалось только терпеть. Поспешно изучив их паспорта и сравнив наши налоги, чуть не скрипнула зубами. Они не имеют права убивать меня или причинять физический вред от средней степени и выше. А вот удерживать могут и не обращать внимания на психологический дискомфорт — тоже. К тому же, насчёт физического вреда есть нюанс: мне тоже нельзя дёргаться и сопротивляться. Потому что если я начну отбиваться — то это посчитается нападением (ведь у них заплачен соответствующий налог) и осьминоги тут же получат полное право калечить или даже умертвить (условно — при самозащите). Если же, например, сожму руку в кулак и стану сопротивляться разгибанию пальцев — при этом получив травму — то на мучителей вина не ляжет. Ведь это как бы не из-за их действий, а из-за моего сопротивления. Поэтому сейчас единственный выход: не напрягаться, не дёргаться и терпеть.

А всё дурацкая экономия. Ведь были же в рекомендованном Шасом списке налоги, которые запретили бы прикосновения и удержание без моего согласия — но решила, что без них удастся обойтись. Теперь же… Впрочем, кто мешает оплатить их сейчас — благо дистанционно внести деньги не проблема! Но не успела я обрадоваться, как тартарская банковская система преподнесла неприятный сюрприз. «В данный момент ты слишком занята, чтобы оплатить выбранный налог. Повтори попытку, когда ситуация изменится». Зажмурившись, несколько раз глубоко вздохнула. Уже появившихся проблем не избежать, даже имея деньги. Ведь чтобы заплатить соответствующий налог, надо уже оказаться в безопасности. Жестокий и очень наглядный жизненный урок.

Сейчас главное — сохранять спокойствие. Точнее, действовать адекватно. И ждать. Удерживать больше, чем несколько часов, меня не имеют права — хоть тут не сглупила. Поэтому ждать. Не давать повода к агрессии, избежать травм. Выжить и дотерпеть.

Но легко ли вести себя спокойно и расслаблено, когда тебя осматривают, ощупывают и играют в «куклы» гигантские монстры? Раздевают, одевают, изучают разные части тела? Я боялась и моллюсков, и саму себя. Они легко могут повредить, не рассчитав силы, а я — не сдержаться и рефлекторно ударить или оттолкнуть — тем самым дав им полный простор для действий. Но даже без этого их права очень широки. До ужаса. Чтобы хоть как-то отвлечься, постаралась представить, что нахожусь не в поезде, а в институте, музее или больнице. Что изучают вовсе не меня и не гигантские монстры.

Если смотреть объективно, то моллюски не выходили за позволенные им рамки. А лекция очень даже интересная: о самых часто встречающихся типах гуманоидов, как отличить самок от самцов и гермафродитов (с наглядной демонстрацией), типах покровов, суставах, питании, дыхании, выведении и так далее и тому подобное. На простом уровне, доступно и интересно. И страшно настолько, что в груди холодеет. Но главное, несмотря на весь ужас и дискомфорт, травм, даже лёгких, не нанесли. Только поиздевались, заставили почувствовать свою ущербность и беспомощность.

Когда меня, наконец, отпустили, цинично наградив подходящим по кодам червеобразным деликатесом со своего стола, я забралась обратно наверх и забилась в дальний угол багажной полки. Страх отступал неохотно, отзываясь во всём теле крупной дрожью. С трудом удалось заставить себя не спешить с тратами — в панике легко наделать глупостей. Но вниз теперь точно до конца поездки не слезу. Лучше уж как-нибудь тут, в баночку, чем рисковать.

Прошло около часа прежде, чем удалось прийти в себя. И понять, как крупно повезло. Ведь, если смотреть честно и цинично, то излишне сокращённый список «позволяет» даже изнасилование — если без травм. А тут: осмотрели, ощупали, но настолько далеко не зашли. А на будущее… Стоп. Не всё так просто.

Мой нынешний список налогов обходится на тридцать копеек дешевле, чем тот, который рекомендовал Шас. Но денег всё равно мало. Уже сейчас, после первых дней свободной жизни, платы за проезд и сдачи части экзаменов, на счету вместо начальных тридцати одного рубля и сорока копеек осталось всего четырнадцать рублей и двадцать две копейки. С учётом оплаты как минимум одного экзамена, даже супер-сокращённых налогов на ещё два месяца, покупки необходимого нейтрализатора и подготовительных курсов — уже не хватает почти трёх рублей. А ещё оплата связи, хоть какие-то мелкие расходы тоже выплывут...

Несоответствие статей расходов и доходов заставило надолго задуматься. Работа в любом случае необходима. Но и время для занятий — тоже. При этом подготовительные курсы занимают условный месяц — а чтобы удалось их оплатить, надо трудиться на определённой должности, плата за которую около четырёх копеек за смену (то есть рубль в месяц). Остаётся меньше двух месяцев. Даже если в Бурзыле прокормиться с мусорок реально, на поиски и сбор тоже надо оставить время и силы. Значит, на полную занятость устраиваться нельзя — иначе потрачу больше, чем заработаю. Лучше не обольщаться и смотреть на ситуацию реально. Два условных месяца (с учётом выходных во время подготовительных курсов), при этом рисковать надо как можно меньше… Четыре-пять рублей. Если очень повезёт, то шесть-семь. И минус рубль, если решу оплачивать весь рекомендованный Шасом минимум.

Затянув остальные вещи за поклажу осьминогов (чтобы было труднее добраться), я подпёрла рукой голову и глубоко задумалась, оценивая плюсы и минусы экономии. С одной стороны, запаса считай что и нет: всё равно на что-то (хоть на связь) тратиться придётся. С другой — сейчас очень уж низкий уровень безопасности. И не только безопасности! Осенённая пониманием, я вскинулась, чуть не врезавшись в потолок головой, а потом снова перечитала описания налогов. Шас — умница, а я — балда! А ещё он — тартарец! Если копнуть глубже, то минимальный список опекуна действительно является таковым, а мой — однозначно недостаточен. Да, при нём ещё нет серьёзной угрозы жизни, имуществу или физическому здоровью, но работать уже не получится. Ведь в любой момент могут задержать — а наниматель не потерпит прогулов, пусть и невольных. Значит, пытаясь сэкономить на этих налогах, я с большой вероятностью теряю и без того невысокий заработок.

Итак, эта трата неизбежна. Придя к такому выводу, я оплатила налоги (на сей раз удачно) и почувствовала серьёзное облегчение. Ведь если бы экономия была возможна, колебалась бы дольше… и неизвестно, чем бы закончился эта история.

А банку с червём я спрятала в сумку. Это сейчас хочется не просто выбросить, а швырнуть в мучителей, а позже, оголодав, очень пожалею о таком поступке. Так что глупо гордо задирать нос. Если хочу выжить, надо брать пример с аллюсов. Ловить удачу, пусть даже в таком извращённом виде, и не рыпаться. По крайней мере, до тех пор, пока не появится путь к отступлению.

Остаток дня отходила от пережитого, отдыхала, просушивала одежду (из-за почти стопроцентной влажности полностью справиться с проблемой не удалось) и готовилась к самокультуре. С последней сложно — за пару дней точно не выучить, хотя бы неделю потратить придётся. Потом кое-как, подручными средствами, позаботилась о гигиене и попыталась уснуть. Надо ловить момент, пока тепло. Тем более сейчас, когда уже не имеют права хватать и издеваться. Но даже понимание, что теперь вроде бы нахожусь в безопасности, успокаивало плохо. Мало ли, что придёт гигантам в голову.

Удивительно, но сон опять (как и в институте) оказался на редкость спокойным и полноценным. Настолько, что даже возникло подозрение, что дело отнюдь не только в лучшем здоровье. Ведь если подумать, после серьёзных дневных переживаний кошмары — норма, а не патология. Мой же сон был безмятежен и вдохновлял на новые свершения. Успокаивал. Может ли оказаться, что к этому приложила руку лидирующая личность, загадочный свекер-правитель? Если так, то большое спасибо за такую помощь. Без неё было бы сложно восстановить силы.

Следующим утром на багажную полку заглянул осьминог, и я невольно сжалась. Захочет, всё равно щупальцами дотянется и вытащит. Но ведь теперь у меня заплачен налог, так что не должен. Не должен ведь?..

— Я за едой, — заявил гигант. — В смысле — сейчас за едой пойду. Тебе что-нибудь купить?

— Нет, спасибо, — поспешно отказалась я.

— Тогда просто одежду давай, — безапелляционно сказал моллюск.

— Не дам, самой нужна, — на всякий случай задвинув влажные вещи подальше, закрыла их телом. — У меня налоги заплачены, не имеешь права отбирать!

— Реакция типична для псевдотартарца, нервозность повышена, — констатировал нежеланный собеседник. — Давай одежду, по пути в сушилку заброшу, когда возвращаться буду — верну. Бурзыл уже через пару часов, в мокрой замёрзнешь.

Паника чуть отступила, да и оспорить правоту гиганта сложно.

— Сколько стоит сушилка? — опасливо поинтересовалась я.

— Сам заплачу, — заверил он. — Ты забавный гуманоид, детям понравилось.

Ещё мгновение поколебавшись и вспомнив о видеорегистраторе (и, соответственно, что все разговоры записываются), передала большую часть вещей. Моллюск скрылся из виду, а я недоумённо прокручивала тот ужас, который пришлось пережить вчера. Сравнивала с самым первым впечатлением (когда помогли забраться наверх), нынешним поведением — и не понимала, что к чему.

Одежду действительно вернули, причём сухую. Более того, когда пришло время двигаться в тамбур, где я и планировала одеваться, другой взрослый моллюск предложил донести.

— Промокнешь, замёрзнешь, — лаконично пояснил осьминог на мой недоумение.

Подавив страх, с трудом приняла разумное решение. В результате до тамбура меня пронесли быстро, подняв над водой и даже не забрызгав.

— Если совсем плохо будет, звони, — сказал гигант, опустив меня на пол. — В рабство возьмём.

Я кисло улыбнулась.

— Надеюсь, что справлюсь.

— Все надеются, — заметил моллюск. — Но так хоть не на удобрение пойдешь.

«Обнадёжив» таким необычным образом, сосед по купе ушёл к себе. А я осталась ждать станции. К счастью, в Бурзыле из пассажиров этого вагона больше никто не выходил: город считался мелким и провинциальным, а остановка — очень короткой. Поэтому в тамбуре оказалось пусто и одеться удалось спокойно. А позже и покинуть поезд.

Уже стоя на перроне, ожидая Ликрия и глядя вслед скрывшемуся в туннеле составу, я начала понимать. Ну, или так показалось. Что, если моллюски не издевались, хотя немного, в тартарской манере, провоцировали? Если они выросли здесь, то такое поведение вполне может оказаться для них естественным и без малейшего желания оскорбить. А, с учётом остального, и вовсе вежливым и приветливым. Вон, даже помогли и симпатию выразили. Да, небольшую, без обещаний способствовать введению в нормальную жизнь или возможности свободы, но всё равно. Глупо, но почему-то стало приятно. Тартарцы странные, но среди них немало идейных и благородных людей. Даже среди нелюдей.

В этот момент подошёл Ликрий.

— Как доехал? — поинтересовалась я, сочувственно оценив его помятый вид.

— Приемлемо, — отмахнулся мужчина. Принюхался и добавил: — Ну что, сначала добычей пропитания займёмся?

Кивнув, я предложила ему часть остатков — всё равно мокрое, пусть и уже подмерзающее, месиво лучше долго не хранить. Ликрий отказываться не стал, набросившись с такой жадностью, будто несколько дней не ел. Всё-таки в плане питания ему гораздо тяжелее. Если дефицит компенсировать не удастся, то могут начаться большие проблемы.

Вскоре мы разошлись, договорившись связаться, если кто-то найдёт приемлемое место для ночлега или ещё что-то хорошее.

Зябко поёжившись, я втянула шею, пытаясь защититься от ледяного ветра. Даже на подземной станции он оказался сильным, холодным и пронизывающим. Более холодным, чем в Шесефесе. А сверху, вне туннелей, и вовсе завывала метель. Она замела дороги большими сугробами и быстро заставила отказаться от идеи исследовать верх города. Ещё раз поёжившись, я бросила последний взгляд на улицу и спустилась обратно. Надеюсь, мы сюда ехали не зря. Иначе слова соседа по купе могут оказаться пророческими.