13. Модель идеального общества.

Мы вышли на привокзальную площадь и огляделись вокруг.

— Неприветливо нас как-то Александр Ярославич встречает, к городу передом, а к нам задом, — улыбнувшись, заметила Лена, указывая на бюст Александра Невского посреди площади.

— Нехорошо, — согласился я, поддержав её шутку, — пойдём посмотрим ему в глаза.

Мы перешли улицу, обошли постамент с бюстом и стали с интересом разглядывать князя Новгородского.

— Да он вообще куда-то в сторону смотрит, зазнался, видно? — буркнула Лена.

— А чего ты от него хочешь? Такой молодой, красивый, а уже — князь! Здесь любой бы на его месте зазнался, — решил я оправдать Александра Невского, едва удерживая смех.

Лена ещё раз внимательно посмотрела на бюст, потом перевела взгляд на меня, и снова на бюст. Видимо, сравнение было не в мою пользу.

— Да уж…, — выдохнула она, — пойдём посмотрим, что у них ещё есть интересного в городе.

Мы снова перешли улицу и направились по Вознесенскому бульвару в сторону Новгородского Кремля. Через некоторое время я почувствовал, что обувь стала прилипать к асфальту.

— Что это такое, почему так липко? — удивился я.

— А это липы плачут, — засмеялась Лена.

— Чего они вдруг расплакались?

— Может, от жары, или на портящие воздух машины обиделись, — невозмутимо ответила Лена.

— О боже! — воскликнул я, увидев, что липами был засажен весь бульвар до самого конца.

Пройдя его, мы вышли на улицу Чуденцева. Впереди главная площадь Великого Новгорода — Победы-Софийская.

— Хочу торт! — неожиданно попросила Лена, резко остановившись.

— Какой торт? — удивился я.

— Хочу торт! — повторила Лена, указывая мне на вывеску кафе-кондитерской с необычным названием «Хочу торт».

— Ты предлагаешь зайти туда? — спросил я.

Лена кивнула и снова произнесла как капризный ребёнок:

— Хочу торт!

— Как скажете, ваше Королевское Высочество! — засмеялся я. — Прошу!

Кафе было на удивление уютным. Мы заказали по кусочку торта и по чашечке кофе.

— А ты знаешь, что мне приснилось, пока мы подъезжали к Новгороду? — спросил я, настроившись на серьёзный лад.

— Нет, и что? — поинтересовалась Лена.

— Во сне нас то ли обвенчали, то ли благословили наше сотрудничество, — начал я рассказывать то, что увидел во сне.

Лена долго молчала, словно собираясь с мыслями, и, наконец, спросила:

— Странный сон… Ещё бы знать, что он означает?

— Думаю, что это был ещё один контакт с ними… Я словно побывал в будущем и теперь знаю, как устроено идеальное общество. Какие в нём законы, отношения между людьми и многое другое.

— Как интересно! — воскликнула Лена. — Можешь рассказать?

— Рассказать?! — удивился я. — Как ты себе это представляешь? Всё равно, что попросить инопланетянина рассказать о жизни на его планете. Проще отвечать на вопросы. Спрашивай обо всём, что тебя интересует, и я отвечу.

— Я в растерянности! Да, меня всё интересует! Кто бы отказался узнать, как будет выглядеть идеальное общество, которое мы собираемся построить! — не на шутку возбудилась Лена.

— Хорошо, для начала, успокойся, — улыбнулся я, — давай допьём кофе, пойдём гулять, и по дороге я начну отвечать на твои вопросы, согласна?

— Слушаюсь, босс! — шутливо отдала мне честь Лена.

Я попросил официантку рассчитать нас, и через несколько минут мы, взбодрившись от кофе, обогнули правительственное здание и вышли на площадь Победы-Софийская. С неё открывался сказочный вид на Воскресенскую арку Новгородского Кремля, иначе называемого Новгородским детинцем. Вид был настолько привлекательным, что мы, не задумываясь, сразу же направились к арке.

— Вот меня интересует, — начала Лена, — как в идеальном обществе решили вопросы с коммунальными платежами?

— Начнём с того, что свой общественный уклад эти люди назвали словом «Идеалия». Так вот, в Идеалии понятие «коммунальные платежи» вообще отсутствует.

— Как так? — удивилась Лена.

— Вероятно, сложно это представить, но в Идеалии считают, для того чтобы человек мог полноценно работать, творить или учиться, все услуги жизнеобеспечения человека должны быть бесплатны. Сюда входят и здравоохранение, и питание, и коммунальные услуги.

— Откуда же в Идеалии находят на это средства?! — воскликнула Лена.

— Там давно уже все посчитали и пришли к выводу, что здоровый, сытый, необременённый житейскими проблемами человек приносит обществу гораздо больше пользы, чем все затраты на его жизнеобеспечение.

— Даже если этот человек привык питаться в дорогих ресторанах? — язвительно спросила Лена.

— Нет, речь идёт об усреднённом бесплатном ассортименте продуктов питания, которые можно заранее заказать с доставкой на дом. Все гастрономические изыски — это уже за собственный счёт, — засмеялся я.

— Кстати, а как насчёт еды? Она там тоже по большей части искусственная? — поинтересовалась Лена.

— В Идеалии не существует понятия «пищевая химия». Все продукты питания — и животные, и растительные самые что ни на есть натуральные! Я же сказал, что здоровье людей в Идеалии на первом месте.

— А одежду тоже бесплатно раздают? — спросила Лена, хитро прищурив глаза.

— Как и с продуктами питания, есть определённый набор необходимой на все случаи одежды, которую также можно заказать бесплатно. Если требуется что-то особое, то за собственный счёт.

— Ух ты! — восторженно воскликнула Лена. — Ну а как там с деньгами, тоже без проблем?

— В Идеалии вообще нет денег.

— Как нет?! — аж вскрикнула Лена. — А чем там расплачиваются? Или у них коммунизм? Бери что хочешь и сколько хочешь?

— Никакого коммунизма в Идеалии нет, — улыбнулся я, — и распределение всех благ между людьми осуществляется в соответствии с принесённой обществу пользой.

— А как узнать, сколько ты принёс обществу пользы?

— Есть специальная система контроля, которая объективно оценивает твой вклад в общественную копилку, и присваивает тебе соответствующее количество баллов.

— Это похоже на социальный рейтинг, как в Китае? — спросила Лена, скривив лицо.

— Да, но разница в том, что люди к этой системе оценок не допускается. И контроль и оценку осуществляют компьютеры.

— Ну вот, у одних больше балов, у других меньше. Значит, неравенство в Идеалии так и не искоренили? — разочарованно протянула Лена.

— Лена! Идеалия построена не на коммунистических принципах, а на принципах справедливости. То есть на соответствии прав и обязанностей, труда и вознаграждения, заслуг и их признания, преступления и наказания, на использовании своих прав, не нарушая при этом прав другого человека. В Идеалии нет понятия «всем поровну» вне зависимости от принесённой человеком пользы. А проблем с неравенством в Идеалии нет, потому что все зарабатывают свои балы честно, и никто никому не завидует. И справедливость эта достигается устранением людей из систем оценок и контроля. Приноси больше пользы — получишь больше баллов. Не можешь или не хочешь — довольствуйся тем, что есть. Но главное, бедных в Идеалии нет, поскольку уровень бесплатного жизнеобеспечения позволяет всем вести интересную и достойную жизнь.

— То есть можно вести интересную и достойную жизнь, даже если ничего не делаешь и не приносишь обществу никакой пользы? — спросила Лена с нескрываемой иронией.

— Нет, тунеядцев и бездельников в Идеалии не терпят! С нулевыми балами ты сразу попадёшь в исправительное учреждение. После пребывания в нём в течение некоторого времени тебя либо снова вернут в строй, либо, если ты неисправим, изолируют от общества.

Так, за разговорами мы зашли на территорию Новгородского Кремля и подошли к монументу «Тысячелетие России».

— Напомни, пожалуйста, всезнайка, почему он получил такое название? — спросил я Лену, заранее восхищаясь её эрудицией.

— Согласно записанной в летописи легенде, Рюрик, вождь варяжских дружин, был приглашён в Новгород в 862 году, — воодушевилась Лена, — эту дату принято считать годом рождения России, а через 1000 лет состоялось празднование первого тысячелетия государства Российского. Торжественное открытие памятника в 1862 году и приурочено к этому празднику.

— А что это за огромный шар в верхней части монумента? — не унимался я.

— Это шар-держава — символ царской власти. Вообще-то, держава, или державное яблоко представляет собой символ владычества над землёй, — ответила Лена, с лицом невозмутимого экскурсовода.

— Да, замыслы у российских правителей были воистину имперские, — заметил я. — И если при жизни Петра Первого и Екатерины Великой прирастала Россия новыми землями, то в наше время не до имперских планов. Сохранить бы в целостности то, что осталось, — тяжело вздохнул я.

Мы медленно обошли вокруг монумента. Вся история России пробежала перед глазами: князь Рюрик, Крещение Руси, Дмитрий Донской, Единодержавие, Минин и Пожарский, Пётр I. Затем ещё раз обошли монумент, разглядывая горельефный фриз из 109 фигур и внимательно вглядываясь в лица героев, писателей и художников, просветителей, государственных и военных людей.

— Обрати внимание, — остановила меня Лена, когда мы немного отошли от памятника, — общий вид монумента напоминает по форме колокол, возвещающий о славных событиях и делах первого тысячелетия Русского государства, а также «шапку Мономаха», знаменующую величие России.

— Тебе бы экскурсоводом работать! — засмеялся я. — Даже стиль речи у тебя такой же!

Лена обиженно выпятила нижнюю губу:

— Сам попросил рассказать. Могу и помолчать. Кстати, в Питере памятник Екатерине II того же автора в таком же стиле, только поменьше, стоит в Екатерининском сквере.

— Точно! — вспомнил я. — Очень похожие по стилю.

Затем мы посетили Новгородский Софийский собор — самый старый из сохранившихся древнерусских храмов на территории России, выстроенный Владимиром Ярославовичем в 1045-1050 годах. Волнительно было увидеть в соборе раки с мощами новгородских князей. Посетили также звонницу Софийского собора, где располагается выставка древних колоколов, и Владычную палату, в которой представлена большая коллекция старинных экспонатов. Выйдя за территорию кремля, мы с Леной решили обойти его снаружи, чтобы полюбоваться величием его крепостных стен и башен.

— Я вот о чём подумала: не слишком ли стандартно и мрачно выглядит одежда жителей Идеалии, коли им приходится одеваться в однотипные бесплатные наборы? — спросила вдруг Лена.

— Униформу в Идеалии носят только пожарники, работники аварийных и спасательных служб. У школьников и студентов тоже существует униформа, но она разная у всех школ и вузов. Это очень удобно для идентификации принадлежности к тому или иному учебному заведению, а главное, позволяет учащимся не распылять внимание на внешность, а полностью сосредоточиться на учебном процессе. Что же касается остальных людей, то выбор фасонов, стилей и расцветок очень широк: порой не встретить двух людей в одинаковой одежде. При производстве такой одежды важна не стандартизация стилей и расцветок, а выдержанность в одинаковом ценовом диапазоне. Если человеку хочется пощеголять в чём-нибудь вычурном, скажем, при поездке на курорт, при походе на концерт или в театр, и при этом не хочется затрачивать на такую одежду свои баллы, то проще взять её бесплатно напрокат. Можно, конечно, кое-что приобрести и за собственный счёт, но в Идеалии складирование одежды впрок не считается хорошим тоном, — закончил я, посмотрев на реакцию Лены.

— Если честно, то мне нравится такая система! — сказала она, после небольшой паузы. — Сколько мороки и затрат на одежду в нашем мире! А в Идеалии с этим — никаких проблем, а захочешь выпендриться — возьмёшь в прокате костюм арлекина и сходишь в музей или в театр, — засмеялась она.

— Это, конечно, можно, — улыбнулся я, однако чувство вкуса, эстетики и приличия в Идеалии тоже никто не отменял.

— Вот ты говоришь, в Идеалии всё просчитали, и то, что предоставляется народу бесплатно, в итоге окупается. Могу с этим согласиться. Но как быть с пенсионерами? Эти расходы ведь не окупаются? И вообще, как у них решается вопрос с пенсиями?

— Поскольку денег в Идеалии нет, то пенсионерам ничего не выплачивается. Но, остаётся полностью бесплатное обеспечение, такое же, как и для остальных жителей. С единственной разницей, что пенсионеры имеют право нигде не работать и снижать свои балы полезности до нуля. А тот, кто за свою жизнь принёс много пользы обществу, и, соответственно, накопил достаточное количество баллов, может на пенсии использовать их как плюс к бесплатному обеспечению.

— Но, получается, что пенсионеры всё-таки находятся на иждивении общества? — поинтересовалась Лена.

— А вот здесь ты снова неправа, — засмеялся я, — это только у нас принято считать, что пенсионеры — дармоеды, хотя даже в советские времена, выход на пенсию считался заслуженным отдыхом бывших тружеников! В Идеалии уже давно поняли, что пенсионеры приносят огромную помощь обществу! Они занимаются воспитанием своих внуков, проводя с ними много времени, высвобождая его у родителей. Соответственно, родители могут больше времени посвящать самим себе и полноценнее отдыхать после рабочего дня, а, значит, и работать с большей эффективностью. Так что, пенсионеры в Идеалии занимают почётное место в обществе, и поэтому относятся к ним с большим уважением.

— Что не скажешь об отношении к ним в нашем мире, — с грустью произнесла Лена.