Глава 7

— Готова? — Макс появился на пороге с закинутой за плечо большой спортивной сумкой. Все та же полосатая жилетка, темно-синяя шляпа, только на лице — красный клоунский нос.

— К твоим выходкам я никогда не буду готова. Где ты вообще берешь подобные вещи? — Марина взглянула на нос со стороны и осторожно ткнула в него пальцем.

— Бу! — неожиданно воскликнул сосед, заставив девушку отскочить. — У нас сегодня важная миссия! Кстати, тебе я тоже кое-что приготовил.

Он поставил сумку на пол и вытащил из-за спины руку, пристроив на голове у девушки пару розовых кошачьих ушек.

— Вот, теперь ты одета как надо! — довольно улыбнулся парень.

— Мы что, и по улице так пойдем?! — Марина осторожно пощупала мохнатый объект у себя на голове.

— Конечно! Надо вжиться в роль! А это бонус, — Макс обошел соседку сзади и прицепил к брюкам длинный упругий хвост, такой же розовый, как ушки, с задиристо торчащим вверх кончиком.

— Привет, психбольница… — задумчиво сказала девушка, направляясь к лифтам. Макс подхватил сумку и побежал следом.

— Нет, не психбольница. Хотя, в следующий раз можно и туда заглянуть, там такие интересные люди обитают!

— Ты странный…

— А ты ковыряешься в носу!

— Откуда ты знаешь? — испуганно спросила Марина.

— Потому что все так делают, когда думают, что их никто не видит, — улыбнулся и подмигнул Макс.

Марина выскочила на улицу и остановилась, поняв, что не знает, в какую сторону идти дальше. Парень схватил ее за руку и повел по тротуару с гордо задранным носом. Прохожие улыбались, глядя на разодетую парочку, и от их улыбок было неловко и приятно одновременно.

— Видишь, мир не такой уж серый, если на тебе самом надето что-то яркое, — философски заметил парень, на что Марина промолчала. Она и сама уже стала замечать, что с появлением вокруг нее новых, отличных от серого, цветов, начало меняться и ее восприятие мира, и отношение к людям. Изменилось окружение, поменялось внутреннее состояние. Значит, раньше, когда мир казался тусклым, это происходило из-за того, что она сама была мрачной и бесцветной? Когда же это началось? Ведь она наверняка была обычным ребенком, шумным, смеющимся без причины и непоседливым…

Местом назначения оказался центральный городской парк, по случаю выходного дня и теплой погоды заполненный толпами отдыхающих. Люди прогуливались, сидели на лавочках, ждали кого-то. В стороне от главной аллеи, под нависшими деревьями, сквозь листву которых по земле бегали солнечные пятна, расположилась стайка детишек во главе с немолодой полной женщиной в цветастом платье и с собранными в «пучок» волосами. Человек десять разновозрастных чертят занимались тем, чем обычно занимаются дети — тратили свою неуемную энергию. Старшей девочке на вид было лет десять, тогда как самому младшему едва исполнилось два года. В явно не по ноге больших ботинках он неуклюже пытался поспевать за старшими, иногда спотыкаясь и падая, но каждый раз упрямо поднимаясь и игнорируя беспокойные окрики женщины.

Макс остановился неподалеку и начал копаться в сумке, вынимая странные коробочки и приспособления. Первым его заметил чумазый парнишка лет пяти. Остановившись, он пристально наблюдал за странным человеком, а вслед за ним замолкли и остальные. Макс открыл одну из коробочек и достал длинную мягкую трубочку. Приладив ее к серебристому баллону, повернул вентиль и наполнил газом. Трубочка раздулась, превратившись в длинную колбаску. Завязав один конец, парень начал быстро вертеть ее в руках, перекручивая в одних местах и сгибая в других, а потом, не глядя на детей, отставил в сторону получившуюся желтую собачку. Среди ребят прошел изумленный шепот, самая смелая девочка сделала шаг вперед, за ней качнулись и остальный. А Макс уже поставил рядом с собачкой зеленого жирафа и скручивал третий шарик. На детей он так и не смотрел, однако тихонько посмеивался.

Девочка с двумя растрепанными косичками приблизилась первая, оглядываясь на своих приятелей.

— Ты клоун? — в лоб с легким вызовом спросила она.

— А ты как думаешь? — хитро прищурился парень, продолжая манипуляции с шариками.

— Думаю, да! — решительно сказала девочка, сложив руки на груди.

— А что обычно делают клоуны? — продолжал «допрос» Макс.

— Они смеются, играют с тобой и показывают фокусы, — словно на экзамене отчеканила храбрая собеседница.

— А откуда ты знаешь? Ты когда-нибудь видела клоуна?

— Только в книжке, нам Нана о них рассказывала, — девочка кивнула в сторону сопровождающей их женщины.

— Тогда я открою тебе секрет, — Макс поманил собеседницу рукой и она осторожно наклонилась, подставив ухо. — Я и есть самый настоящий клоун! — торжественно прошептал он, но девочка была не лыком шита.

— А чем докажешь? — прищурилась она.

— Потому что я собираюсь смеяться, показывать фокусы и играть с вами, — вернул он ее слова, поднес к лицу собеседницы шарик-собачку и сказал: — Гав!

По толпе сзади прошел шепоток, девочка взяла шарик в руку, повертела, а затем повернулась к остальным и направила собачку на них.

— Гав!

Словно по команде, ребятня сорвалась с места и обступила Макса, расхватав уже готовые игрушки и требуя еще. Когда каждый получил по зверушке, парень выудил из сумки какую-то бутылочку, открутил крышку и дунул в колечко, приделанное с ее нижней стороны. В воздух взметнулся десяток переливающихся шариков, лопающихся от малейшего прикосновения. Дети замерли, очарованные зрелищем, а после загалдели с новой силой, прося еще.

Марина почувствовала, как что-то дернуло сзади. Обернувшись, увидела трехлетнего мальчугана, который держал ее за кошачий хвост, о котором она уже позабыла.

— Гав! — малыш засмеялся и отбежал в сторону. Пара любопытных глаз уставилась на девушку, приглашая к игре.

— Мяу? — неуверенно сказала она.

— Гав! — настойчивей сказал пацан.

— Мя-а-а-у! — протянула Марина, опускаясь на четвереньки. Мальчик последовал за ней, забавно вихляя попой, словно из нее и правда рос хвост.

Остальные моментально сообразили, что началось что-то интересное. Один мальчик запрыгнул девушке на спину, изображая наездника, за ним еще парочка ребятишек. Не выдержав их напора, Марина с хохотом упала на землю, на нее навалились сверху, щекоча до слез, до боли в ребрах…

Вечером, вконец вымотанные, сняв свой маскарад, они с Максом возвращались домой. Говорить не было сил. Лишь подойдя к дверям квартиры, Марина остановилась и спросила, опустив голову вниз:

— Они ведь сироты, да?

— Да, — тихо ответил Макс.

По щеке девушки сползла горячая капля, не видимая за упавшими на лицо волосами, за ней еще одна. Раздался тихий всхлип.

— Сосульку мне в задницу… — прошептал парень, растерянно глядя на соседку. Всхлипы перешли в громкие рыдания, надрывные, горькие. Марина вздрагивала, задыхаясь и не в силах остановиться.

Макс быстро отпер свою дверь, прижал к себе девушку и втащил в квартиру. В прихожей он крепко обнял ее и позволил спрятать мокрое лицо у себя на груди, поглаживая по голове, словно ребенка. Она сейчас и была ребенком, вспомнив, как жестоко и внезапно оборвалось ее детство, оплакивая его. Когда пик эмоций прошел и Марина немного отстранилась, чтобы сделать вдох, Макс перевел ее на диван и принес стакан воды. Жадно отпив, девушка опять вздохнула и начала рассказ.

— Когда мне было десять, родители погибли в автокатастрофе. Я тогда не хотела верить в их смерть и даже отказалась идти на похороны. От них мне осталось жилье, поэтому какая-то там комиссия решила, что мне не место в приюте, что я достаточно взрослая, чтобы жить самостоятельно. Помню, как они приходили, задавали вопросы о бытовых вещах типа «как пользоваться стиральной машиной?» или «как сварить кашу?», «как сортировать мусор и в какие дни следует выбрасывать несжигаемый?». Видимо, мои ответы их удовлетворили, потому что мне назначили ежемесячное пособие, а раз в неделю приходила женщина и проверяла, как я справляюсь. Со временем она появлялась все реже, а когда мне исполнилось четырнадцать, совсем исчезла.

— Я не знаю, что именно тогда повлияло на меня сильнее: потеря родителей или последовавшее после этого одиночество. Других родственников или друзей у меня не было, в школе я ни с кем не общалась, поэтому просто замкнулась в себе. Я перестала улыбаться, и до сих пор у меня не было причин снова делать это. А эти дети… Они такие открытые… Как думаешь, если бы меня не признали готовой к самостоятельной жизни, могла бы я веселиться так же, как они?

— А разве сегодня ты не веселилась? — не задумываясь ответил Макс. — Даже если ты не улыбалась последние пятнадцать лет, это не значит, что ты разучилась делать это.

Марина склонила голову на плечо парня, позволяя его объятиям дать ей почувствовать, что она больше не одинока.