7. Большие сёстры следят за тобой

— Ну так что, вундеркинд? Может, расскажешь уже, каким ветром тебя занесло в «Союз», да ещё и прямиком на третий уровень? — после томительной паузы спросил Давид, запихивая в военный ранец внушительную пачку хлебцев. — Я, конечно, не психолог, да и общались мы с тобой недолго, но ведёшь ты себя вполне адекватно. Насколько я осведомлён, таких там просто так держать не станут. Выкладывай уже.

Кимико взвесила в руке пистолет и прицелилась в единственную работающую лампу. Задумчивость исчезла с её лица; теперь оно стало сосредоточенным.

— Раз уж так сложились обстоятельства, и нам придётся выбираться отсюда вместе, я расскажу вам всё, — предельно отчётливо сказала она. — Я знаю, какая слава у вас, заключённых сверху, ходит о третьем уровне. Истина может оказаться совсем не такой, какой вы привыкли её представлять. Я провела там достаточно большой период времени…

— Сколько? — перебил Давид.

— Почти пять лет.

— Ого, неслабо так! Практически как я.

— Да. И прежде чем я расскажу свою историю, вам надо усвоить одно простое правило: я — не сумасшедшая. И никогда не была ею. Вы запомнили это, мистер Мариус?

Лёгкость пропала из голоса Кимико, и Давид нутром почувствовал это. Он пододвинул к себе ближайший стул. Сел, закинув ногу на ногу. Любопытство так и подмывало засыпать новую знакомую вопросами, но, вспомнив недавние пререкания, Мариус решил не торопить девушку.

— Как скажешь… — одобрительно кивнул он и закурил папиросу; к лампе устремились клубы едкого дыма. Какой-то новый лучик света пробивался сквозь весь мистический туман, вот уже почти сутки окружающий Давида. Громыхающие стуки, доносящиеся из-за створок лифта; шипение передатчика; гул опустевших комнат и попискивание релейных блоков — всё это, казалось, застыло и замерло, когда Кимико начала свой рассказ.

* * *

— Дезинтеграция эго и биполярное расстройство. Расщепление сознания, эмоциональная дизрегуляция и даже множественная личность. Несмотря на знание всех этих терминов, мы так и не смогли поставить себе конкретный диагноз. Представьте, что ваш организм — это транспорт; гравикар, самолёт или геликоптер. Вообразите, что тело — это кабина, а душа — это штурман. С момента рождения и посейчас мне приходится делить тело с ещё одной девушкой.

— Эй, красотка! Делить? Ещё с одной?.. Да как тебе не стыдно так выражаться? Я понимаю, что ты пытаешься привести более наглядный пример, но давай-ка ты будешь аккуратнее подбирать слова? Я ведь могу и обидеться, знаешь ли.

— Прости, Задира. Я действительно была немного неделикатна.

— Ну вот, совсем другой разговор. Можешь продолжать, милая.

— С вашего позволения. Итак, подобные внутренние диалоги происходят регулярно, изо дня в день, уже на протяжении двадцати двух лет. Мы родились на границе префектур Токио и Канагава в июне 2044 года. В то самое мгновение, когда началась именитая «Неделя Перерождения». Пришедшая в этот мир во мраке, как метафорично подметила тогда одна из акушерок. Знала бы она, насколько близка тогда была к истине. Как и сверстники, когда-то Кимико делала первые шаги, ходила в сад и училась в школе. Всё это время внутри неё развивалось две самостоятельные личности, и для всех окружающих это оставалось тайной. Задира и Тихоня — две противоположные индивидуальности, в равной степени способные управлять хрупкой девочкой с чёрно-голубыми радужками. Несмотря на кажущуюся сложность, эта особенность оказалась для нас очевиднейшим бонусом.

— Ага, именно бонусом, по-другому и не назовёшь. Я, кстати, та самая Задира. Скажу прямо: все эти термины, придуманные Тихоней, мне не по нраву. Но так как она у нас центральный супермозг, ботан и так далее, то за интеллектуальные задачи отвечает у нас она. Хм, хотя… её образ жизни временами заставляет меня обеспокоиться. Вы сами-то посудите: как можно постоянно торчать взаперти и что-то читать, считать и заучивать?

— Даже сейчас ты не в состоянии обойтись без переходов на личности. Меня, к примеру, интересует обратное: как можно играть в онлайн-игры по десять часов подряд? Как можно вставать в семь утра и сразу же нестись на пробежку? Да, сестра, я понимаю, что ты моя полная противоположность; тренировки и видеоигры — это твой образ жизни. Но объясни: зачем делать всё это под зубодробительную музыку, напоминающую грохот стиральной машины, в которую закинули кирпич? Я ведь пытаюсь в это время выспаться.

— Чё!? Да как ты?.. Послушай-ка сюда, солнышко! Сама ты кирпич!.. Ты хоть понимаешь, что если бы не я, то ты была бы одинокой толстухой, которая бы только и делала, что зависала в интернете и зубрила свои книжонки?

— Если ты считаешь себя такой идеальной, рассказывай всё сама.

— Ну и спасибо! Обойдусь без тебя. Так, на чём мы там остановились?.. Ах да: за все эти двадцать два года мы цапались уже не один десяток раз. У нас это типа в порядке вещей. Тихоню можно понять: она спокойная и замкнутая. Совсем не такая, как я. Она практически ни разу не повышала на меня голос, никогда не психовала и не устраивала истерик. А временами так хотелось довести её до белого каления. Но нетушки: хладнокровное молчание — это её предел… Если между нами, Тихоня и впрямь умный малый. Про таких говорят, что они одарённые. Будучи ещё козявкой, она полюбила математику и буквально сутки напролёт готова была листать эти убойные талмуды, хотя меня при одном лишь взгляде на них бросало в дрожь. Я была другой. Любила гоняться за мальчишками, рубиться в видеоигры, строить незнакомцам рожи. Таких называют пацанками. Пипец бесят эти ярлыки; я совсем не пацанка… Трудновато делить тело на двоих, но ведь и возможностей становится гораздо больше. Судите сами: Тихоня научилась говорить ещё до того, как нам исполнился год. Следом научила говорить и меня. В два она уже умела считать и писать, а в три с половиной самостоятельно прошла математический тест Джона Хопкинса для одарённых детей. В восемь лет Тихоня назубок знала академический курс физики, математики и теории чисел, но в особенности — программирования. Уже тогда она щёлкала тройные интегралы как семечки. Всё это время мы держали наши способности в тайне: ни сверстники и учителя, ни даже родители не подозревали о наших талантах. Не исключено, что именно из-за этого сдерживания хакерские фокусы Тихони в скором времени начали перерастать в нечто более агрессивное. В такое, что заинтересовало даже меня: экстремальное, незаконное, вредное. Но самое главное — приносящее баблишко. Счета со множеством ноликов, м-м-м...

Будучи человеком азартным, её предложение попробовать себя в хакерском ремесле я приняла мгновенно. Изучая просторы даркнета, Тихоня постепенно превратила Кимико в виртуального кракена, пожирающего всех и вся на своем пути. Именно в сеть она направила свой мощнейший интеллектуальный ледокол. Тихоня запросто справлялась со всеми этими цифровыми взломами. Всемирная паутина и наша комната стали её территорией, я же решала все «технические» вопросы и старалась жить вне границ квартиры вполне типичной девчачьей жизнью. Более того, будучи талантливой гимнасткой и, пусть это не покажется хвастовством, мастерицей налаживать контакты, я могла быть спокойна за нас обеих. Несмотря на регулярные ссоры, мы великолепно дополняем друг друга. И даже сейчас, когда Тихоня дуется, она всё слышит. И улыбается, вот наверняка! Милая, может хватит уже обижаться, а? Мир?

— За что я уважаю тебя, так это за умение подлизываться. Готова согласиться: описание действительно вышло достойным. Мир.

— Ну вот и порешили! Казалось бы, всё просто. И кто бы мог подумать, что милая девочка Кимико Аоки, в теле которой засели две столь противоречивые души, на самом деле была продвинутой виртуальной преступницей? Жила бы себе, да и жила. Никому бы не мешала. Но, как постоянно твердил наш папуля, всё хорошее рано или поздно кончается… Тихоня, красивое повествование — это к тебе. И умоляю: поменьше твоих заумных терминов.

* * *

Эпоха стагнации одержала победу. Укутала людей в упаковочную пленку, пока они вязли в болоте потребления и терпимости. Самое обидное заключается в том, что человечество само позволило этому произойти. Философы древности считали, что нас ждут свободные отношения, и даже сама суть государства, зависящая от этих отношений, трансформируется в нечто гораздо более благоразумное. Границы между странами сотрутся, информационный контроль самоуничтожится, природные ресурсы и достижения науки станут достоянием каждого. Однако обстоятельства сложились иначе. Мы просили свежее яблоко, а нам всучили напичканную консервантами подделку. Наш мир стал похож на огромный концлагерь; настолько огромный, что заборы с колючей проволокой не видно даже в телескоп. Независимость похоронена под кабелями и шлейфами. Спутники, кружащие над нами, следят за соблюдением корпоративных идей. Сервера по всей планете высчитывают разницу между спросом и предложением. Человек больше не властен над своей волей и тем более не властен над своим будущим. Подобно римлянину, убившему Архимеда обычным мечом, государства поработили людей с помощью ярких этикеток и приятных запахов. Корпорации впитались в повседневную жизнь каждого. Мы сами позволили этому произойти. Мы пошли этому навстречу. Мы превратили нашу планету в разноцветную свалку, где раскрыть себя — это модно; где позволить следить за собой — это в порядке вещей; где дать знать о себе — самый короткий путь к успеху. Иллюзия выбора превратила человечество в конвейер купли-продажи. В футуристический скотный двор. В урбанистическую антиутопию тотальной лжи, где понятие абсолютной истины распадается с экспоненциальной обреченностью урана-238.

Былая свобода умерла задолго до того, как родилась я. Подобные мне вряд ли смогли бы что-то изменить. Сорвать с людей оковы? Судя по всему, им это уже не нужно: в образовавшейся сфере они чувствуют себя вольготно. Я тоже. Мои знания позволили мне и сестре балансировать на грани между могущественными кукловодами и послушными рабами. Я лишь в гордом одиночестве наблюдала за тем, как мир делится, словно бактериальная клетка. Раскалывается на два лагеря: управляющих и управляемых.

А кто же я? Веб-нигилист, кибер-маргинал, хиккикомори?

Кем бы я ни была, я — никто, чтобы их осуждать. Право осуждать сперва нужно заслужить.

Нас могли привлечь к ответственности лишь за мои бунтарские взгляды. Поймать на взломе криптовалютного хранилища, засечь во время рейда на архивы засекреченных данных, отследить сигнал на запуск ложного сигнала тревоги. Да только я была им всем не по зубам. Как ни странно, мы угодили в «Союз» по собственному желанию. Всё началось семь лет назад: именно тогда наша «сиамская» жизнь пошла под откос.

Конец весны считается самой прекрасной порой Японии. Цветущие сакуры радуют туристов; свежий воздух, такой непривычный для мегаполиса, дурманит. Несмотря на это, Токио навсегда останется для меня бетонным термитником. Громадным цехом, забитым шипящими транзисторами, заевшими станками и свежевыкрашенными манекенами. В ту весну столица шумела даже больше, чем обычно. Оно и не удивительно: приближался традиционный новый год. Горожане сновали по гипермаркетам, стараясь закупиться всем необходимым. Верхние сектора Токио, впрочем, как и нижние, украшали гирлянды и фонарики, а голографические драконы кружились в небе, сталкиваясь и осыпая космоскрёбы снопами пиксельных искр. Блестящий мыльный пузырь, от которого слезятся глаза.

Тем поздним вечером я ехала домой из торгового центра «Desu», который меня несколько дней подряд настойчиво уговаривала посетить Задира. За окнами уже стемнело. В отличие от кошмарных утренних поездок людей в вагоне осталось всего четверо: я, худая старушка в фиолетовом полушубке, угрюмый черноволосый паренёк и пухлый афроамериканец с доберманом-роботом. Облепленный листовками, состав метро покачивался на магнитных рельсах, точно убаюкивал; он то поднимался на верхние сектора, открывая взору виды парящих в воздухе автопарковок и простирающихся к звёздам высоток, то опускался на нижние, аж до промышленной зоны, и тогда в воздухе чувствовался запах раскалённого металла и озона. Я ютилась в углу вагона и пыталась вникнуть в приобретённый накануне учебник. По неясным мне причинам настроение было подавленным ещё спозаранку. Терзающее чувство ожидания пилило на протяжении всего дня, а беспричинное волнение сжимало кольцами, как анаконда. Задира, как всегда, была в своём репертуаре: уже как целый час она твердила о том, какие прекрасные кроссовки, способные менять цвет, нам удалось прикупить на сегодняшней распродаже.

— Господи, как же они классно смотрятся! Ты только представь: в понедельник мы модельной походкой зайдём в класс. Красные. Они будут красными. Наденем белые бусы. Те, что нам подарила мама. И тот красный браслетик с ярмарки в Синдзюку… Как тебе идейка, а?

— Просто прекрасная, — отстранённо ответила я.

На чтение не тянуло абсолютно; казалось, я даже не помнила того, о чём прочла на предыдущей странице. Шумная городская обстановка успела порядком надоесть. Хотелось как можно скорее вернуться домой, в тишину и покой. Раздражительное чувство отвращения при нахождении на людях не покидало меня даже в метро, а мимолётные взгляды прохожих казались недовольными и насмешливыми. Всё-таки не стоило выпрашивать у Задиры контроль. В попытках скоротать время я стала разглядывать пассажиров, как это обычно бывает, когда нечем себя занять. Моё внимание привлёк сидящий в другом конце вагона паренёк. Пристроившийся за автоматом с шипучками, тот сразу показался мне взволнованным. Незнакомец нервно бегал пальцами по экрану виртуалайзера и возбужденно разговаривал по телефону. Подозрительность его поведения казалась очевидной; поглядывая по сторонам с видом загнанного преступника, он то и дело прикрывал рот ладонью.

— Не могу поверить, Тихоня. Ты?.. Глазеешь на мальчика? — послышался игривый голосок Задиры; сейчас начнутся её шуточки. — Неужто задумала подыскать нам бой-френда?

— Оставь свои нелепые догадки при себе, — запротестовала я и ощутила, как в лицо ударяет краска.

— Догадки, значит? По-твоему, я не вижу, как ты на него пялишься, м?

— Я пялюсь, потому что он подозрительно себя ведёт.

Задира зрила в корень — меня привлекло не только его поведение. Не помню, что в тот момент двигало мною на самом деле: незнакомые доселе чувства или же любопытство. Скорее всего, именно второе, ибо первое попросту несовместимо с бинарной архитектурой моего темперамента. Когда я пересела поближе к парню, до меня донеслись обрывки его телефонного разговора.

— Нобуюки, я ещё раз повторяю: ничего не выйдет. Занерфить сервера KenK0 оказалось не так просто, как я представлял… — помолчав, незнакомец задумчиво почесал лоб. — Не могу сделать запрос на получение привилегий. База защищена протоколами на языке Cubeall. Эх, и чем мы только думали?

— М-да уж… — протянула Задира. — Рыбак рыбака видит издалека.

Достав смартфон и включив распознавание ближайших устройств, я запустила фоновый транслятор. В наушниках послышались десятки телефонных разговоров. Так, теперь нужно найти их диалог и отфильтровать его от цифрового мусора. Важно не дать себя заметить; не исключено, что те, на кого я наткнулась — мастера промышленного шпионажа. Перенастроившись на их линию, я снова уставилась на парня: худощавый; с иссиня-чёрными волосами; в болоневом комбинезоне, похожим на форму сноубордиста, и обручем виртуалайзера на лбу, он напоминал завсегдатая гиковских вечеринок. Худое лицо, мешки под глазами и взъерошенные космы-сосульки мгновенно вызвали к нему чувство жалости.

— Дорогуша, а ты уверена, что тебя притягивает именно его подозрительность?

— Да, — буркнула я, стараясь не отвлекаться на глупые намёки сестры.

Спустя минуту я уже прослушивала их телефонный разговор. Нервный баритон собеседника на другом конце линии то и дело срывался на крик; тот истерил и капризничил, словно недовольный сотрудниками начальник.

— Хорош сопли жевать! Ты сам пошёл на это дело! Я намекнул на подработку, а тебе всего-то надо было отказаться. Но ты согласился, и теперь мы оба в игре… Масами, пойми: обратного пути нет. Я готов принимать инфу, а ты копошишься там, как мышь.

— Как мышь? — возмутился паренёк. — Ты вообще не шаришь в кодинге и ещё смеешь на меня наезжать.

— Так, а ну прекрати! И соберись: ноги в руки, руки в ноги! Ты прекрасно знаешь, что если наш первый заказ накроется, мой папаня ни в жизни не станет нас спонсировать. Хочешь и дальше зарабатывать, рисуя трёхмерных шлюшек? Вперёд. Но знай: лично я настроен на успех. Кроме того, мне в автобусе сегодня попался счастливый билет. Нам полюбэ должно попереть.

— Счастливый билет, ну конечно… — Масами покосился на торгового дроида, предлагающего пустым сидениям купить энергетические мармеладки; прошерстив вагон взглядом, он едва ли не расхныкался. — Нобуюки, это Cubeall.

— И что, что это Cubeall? Это странное слово должно заставить меня обделаться от страха?

— Это странное слово кардинально меняет дело.

— Это ещё почему?

Стараясь не сорваться на плач отчаяния, Масами процедил сквозь зубы:

— Да потому что я знаю Cubeall не лучше тебя. Я обошёл два фаервола, но тут вылезла эта хрень. Без дешифратора ломануть серв на этих древних скриптах нереально. Мне даже в голову не пришло, что эти громоздкие алгоритмы ещё кто-то юзает. Я пронерфил секьюрити. Я досил порт и даже мейнфрейм их эксплойтами… — Масами прикрыл рот ладонью и перешёл на шепот. — Послушай, у нас на линии какие-то подозрительные помехи. Я попробую порыться в реестре конвертеров, а ты проверь, не подслушивает ли нас кто. Симптомы похожие.

— Лады, давай. Будь аккуратнее и звякни потом, — собеседник отключился.

Сомнения отпали моментально: ребята оказались дилетантами. Скрипткидами. KenK0 являлась безобидной целью — эта корпорация производила искусственные органы и занимала одну из промежуточных позиций в медицинской отрасли западного побережья Хонсю. Пару лет назад мне довелось прогуляться по их базам данных. Cubeall же, который стал для этих чайников камнем преткновения, я знала наизусть уже в одиннадцать. Да, над его пятимерными шифрами-политопами тогда пришлось знатно покорпеть. Если бы не моя гордость и самолюбие, всех дальнейших происшествий, возможно, удалось бы избежать, но, как утверждали мудрые люди, нам более интересно не то, что показывают, а то, что скрывают. Перезагрузив визер, Масами вновь приступил к взлому; судя по удручённому выражению лица и вздохам, его попытки всё так же оставались безуспешными. Салон погрузился в полумрак. Из речевых информаторов послышался вежливый голос машиниста:

— Уважаемые пассажиры, мы направляемся в нижние сектора района Мэгуро. Осторожно: в вагонах метро активировано поле тяготения. Держитесь за поручни и не забывайте уступать...

Состав повернул вниз на девяносто градусов и начал скользить вдоль одной из высоток. Мною же постепенно овладевало сильнейшее желание вступить с этими индивидами в контакт, кем бы они ни являлись. Даже несмотря на риск, моя давняя мечта найти друзей, подобных мне, вот-вот могла сбыться. Проворонить такой шанс было бы не столько упущением, сколько расточительством.

— Что ты думаешь по этому поводу? — обратилась я к Задире.

— О господи, не смеши! — расхохоталась та. — Ставлю весь завтрашний день на то, что ты не решишься даже поздороваться с ним.

Уверенность сестры в том, что моя затея обречена на провал, задела меня похлеще любых её оскорблений. Я достала из сумки виртуалайзер и, убедившись, что Масами не видит меня, нацепила его на лоб. Пока интерфейс прогружался, в голове созрел хитрый план. Я просканировала список доступных подключений и выследила устройство моего ничего не подозревающего коллеги. Фаерволл оказался довольно примитивным, что меня и порадовало, и в то же время разочаровало. Провернув ряд стандартных манипуляций, я получила полный доступ к его виртуалайзеру. Взглянув на Масами, я чуть было не рассмеялась: его реакция на происходящее оказалась весьма уморительной. Челюсть отвисла, а испуганные глаза зигзагами бегали по полупрозрачному экрану. Парень явно недоумевал, что к чему. Инстинктивно оглянувшись, Масами заметил меня. Два зрачка, встретившихся в замочной скважине; теперь уже не по себе стало мне. Пальцы стиснули подол клетчатой юбчонки, а ступни похолодели. Единственное, что я смогла выдавить из себя в тот момент — то ли застенчивую улыбку, то ли ее искажённое подобие. Сгорбившись над экраном, я приступила к взлому KenK0. Всё это время я ощущала на себе пристальный взор. Когда рядом раздались шаги, и Масами подсел ко мне, у меня прихватило дыхание. Находиться рядом с представителями противоположного пола лично мне доводилось редко. Не то, что сестре — она с ними общалась регулярно. Пытаясь скрыть смущение, я прильнула к экрану ещё ближе, а Масами лишь покорно наблюдал за моими действиями.

— Эй, ты что вытворяешь? — в шутку занервничала сестра. — Реально метишь в победители?

Виртуальные взломы давно превратились для меня в нестандартную форму медитации. Хакнуть KenK0 было в сто раз проще, чем заговорить с моим новоиспеченным знакомым, поэтому я всеми силами оттягивала завершающий этап процесса до последнего. Масами в изумлении смотрел на мой дисплей и хлопал ресницами. Его можно понять — девчушка, раскусившая его во время поездки в метро, оказалась продвинутым кодером. Его восхищение происходящим вводило меня в состояние лёгкой эйфории. Закончив, я элегантным взмахом запястья перенесла архив с материалами на визер Масами. Тот поправил чёлку и посмотрел на меня с выражением человека, явно не понимающего всей сути происходящего.

— Но… то есть… — обиженным тоном пробубнил он, сбиваясь и путаясь. — Вы же это, ну… да?

Как ни странно, неуверенное лепетание паренька придало мне сил. Заглянув в его карие глаза цвета шоколада, я собралась с духом и наспех протараторила:

— Теперь у вас есть абсолютный доступ к данным KenK0. Медицинские карты, логины, пароли, реквизиты заказчиков, — я потупила взгляд на новые кроссовки. — Вся эта информация теперь в вашем полном распоряжении.

В кармане Масами тут же зазвонил смартфон. Громкий стрёкот испугал меня: я отвернулась к окошку. Уткнулась лбом в холодное стекло и уставилась на бетонные заборы цехов, исписанные граффити. На мгновение я подумала, что совершила полную глупость. Помочь совершенно незнакомым людям, поставив на кон свою безопасность и безопасность сестры, было крайне опрометчивым поступком. И куда только подевалась присущая мне осторожность? Из печального забытья меня вывел чуть ли не выпрыгивающий из динамика крик Нобуюки; он звучал так громко, что его услышала даже я.

— А кто-то всё ныл да причитал, что не сможет! Ссыкливый паникёр, пасующий из-за каждой мелочи!

Масами пробормотал что-то нечленораздельное; судя по отражению в стекле, он до сих пор пребывал в состоянии шока.

— Данные пришли?

— Ещё бы, — слащаво пропел Нобуюки. — Скачались, уже обрабатываются вовсю. Многовато лишнего, но ничего: завтра отсортирую, а остальное попробую толкнуть папане со скидкой. Поздравляю с первым выполненным заказом, братец. И всё-таки, как ты сумел? Мой счастливый билет воодушевил тебя?

Компаньон промолчал. Я обернулась, и наши неуверенные взгляды вновь встретились.

— У вас свободный часик не найдётся? — спросил Масами, затыкая микрофон смартфона.

В голове громогласным эхом зарезонировал смех Задиры:

— Ха-ха, поверить не могу, получилось! Мармеладка, у тебя вышло!.. М-да уж, ты вздрючила меня на моём же поле. Теперь следи, чтобы рыба не соскочила с крючка.

На сей раз комментарии сестры только приободрили меня; даже сердце перестало колотиться. Вагон стал уютнее, а отретушированные лица с таблоидов — доброжелательными и искренними. Лучащиеся восторгом глаза Масами готовы были заставить меня запорхать. Я кивнула, и тот вернулся к телефонному разговору:

— Долго объяснять. Давай через двадцать минут состыкуемся в идзакае около заброшенной больницы? Нужно кое-что обсудить. Я буду не один.

— Погоди, ты там с кем? — быстро спросил Нобуюки; игривая интонация вмиг сменилась дрожащим щебетом. — У тебя там всё в норме?

— Всё великолепно, до встречи.

Масами спрятал смартфон, и опять между нами толстой стеной встала молчаливая пауза. Теперь, казалось, пути назад действительно нет. Спутник повернулся ко мне и впервые за время нашего общения улыбнулся: моя голова вновь закружилась.

— Как к вам обращаться?

— Кимико Аоки, — пролепетала я.

— Ну а я, как вы уже догадались, Масами. Масами Мураками, рад знакомству… — он запихал визер в наплечную сумку. — Что ж, прошу проследовать за мной. Хочу вас кое с кем познакомить.

В тот момент во мне бушевали весьма противоречивые чувства. С одной стороны, меня буквально распирала гордость; поразить своими способностями посторонних мне доводилось редко, а победить Задиру на её территории было вдвойне приятно. Несмотря на это, где-то под рёбрами трепетно билась настороженность. Я испытывала дискомфорт, граничащий с некоторым удовлетворением. На следующей станции мы вышли; новый знакомый предложил помощь, но я вежливо отказалась. Оставшийся путь мы проделали молча.

* * *

Узкую, едва позволяющую проехать гравикару, улочку окутывала туманная дымка. Мы шагали по одному из немногочисленных районов, ещё не затронутых футуристическими веяниями и сохранивших былую историческую архитектуру. Пересилив нарастающее волнение, я ускорила шаг, стараясь не отставать от проводника и не впадать в круговорот сомнительных мыслей.

— Да не переживай ты… — прошептала Задира так, словно Масами мог услышать наш немой диалог. — Если что-то пойдёт не так, я мигом продемонстрирую этим негодяям свою фирменную вертуху.

Тесная и непримечательная, но от этого ещё более уютная, идзакая была практически пустая. Копошащийся за стойкой дистанционный дроид, судя по приторному запаху соевого соуса и шипению масла, тушил капусту. Он то и дело бросал взгляды на тивик, по которому шла передача про драки на подушках. Когда мы вошли внутрь, а над дверью зазвенел колокольчик, он даже не обратил на нас внимания. В дальнем углу полуподвального помещения, оформленного в стиле деревянной избы, сидел парень. На впалых щёках красовались татуировки в виде морских коньков; на навороченном импланте левой руки краснел верёвочный браслет-оберег. Приталенный ярко-жёлтый жилет прекрасно гармонировал с медно-рыжими волосами; женственное лицо имело общие черты с лицом Масами. Из лежащего на столе демоскопа высвечивалась полуголая танцовщица в реальную величину. Встав на четвереньки, та упёрлась в лицо парня грудью пятого, если не шестого размера, и трясла ею; казалось, тонкие бретельки купальника вот-вот лопнут от нагрузки.

— Ещё быстрее прийти не мог? — завидев нас, Нобуюки смахнул демоскоп в карман; танцовщица испарилась. Затем кивнул в мою сторону и насмешливо спросил: — А это что за шмакодявка? Наш целомудренный задрот наконец-то нашёл себе чикулю?

Наглый тон Нобуюки не понравился мне уже с первых его слов. Теперь, после той телефонной истерики, он вёл себя деловито и развязно: активно жестикулировал, бранился, то и дело цокал языком. Швырнув ему рюкзак, Масами направился к стойке и вскоре вернулся с тремя бокалами апельсинового сока. Комната погрузилась в тишину, прерываемую скрипучим смехом дроида.

— Ну и долго мы будем сидеть «рот на замке»? — нарушил молчание Нобуюки. — Может, представишь меня уже этой нимфетке, а её мне, раз уж притащил?

Масами вздохнул, словно подозреваемый на очной ставке.

— Это Кимико Аоки. Она помогла мне взломать KenK0.

Сказанное прозвучало с такой беспомощной и жалобной интонацией, что я едва не рассмеялась. Стараясь скрыть улыбку, я приставила стакан ко рту и принялась потягивать сок. Нобуюки смерил меня наипрезрительнейшим взглядом.

— Чё?.. Эта мелочь? Помогла тебе?

— Да, я понимаю, это не похоже на правду, но именно так всё и произошло. После того, как мы созвонились, у меня как и раньше ничего не получалось… — Масами пожал плечами. — Всё это время Кимико подслушивала наш разговор. Она с лёгкостью захватила управление моим визером и моментально справилась с задачей. Нереальный грок инета.

Нобуюки посмотрел на меня так, словно я превратилась в Робокопа, штрафующего его за слишком вульгарный наряд.

— Что-то я вообще нифига не втыкаю… Он чё, правду говорит?

Я кивнула.

— Она юзала Cubeall, как родной язык, — промямлил Масами, завидев кислую мину сообщника. — Весь процесс занял у неё пять минут.

И вновь воцарилось молчание. Ошеломлённые лица собеседников радуют меня ещё с раннего детства; в такие моменты во мне просыпается решительность. Обычно это случается редко, но за сегодня произошло уже дважды. Недоверчиво закусив губу, Нобуюки протянул мне руку: на указательном пальце восседала массивная золотая печатка с гравировкой в виде четырёхконечной звезды.

— Если так, то… приятно познакомиться, маленькая мисс. Нобуюки Синигава в вашем распоряжении. Можно просто Нуки.

— Кимико Аоки, — робко поздоровалась я.

Удивительно, но факт: находясь рядом с двумя подозрительными парнями, я чувствовала себя в своей тарелке. Одолевающие доселе сомнения отпали, и даже Задира притихла. Теперь, когда контроль над ситуацией находится в моих руках, необходимо действовать. Достав из сумки визер, я надела его; тусклый голографический экран наполнился голубоватым свечением.

— Прежде всего прошу извинить меня за то, что вторглась в ваши дела и подслушала разговор. Я подключилась к вашей линии, отследив частотный диапазон. Из услышанного я поняла, что вы — начинающие хакеры, решившие подзаработать и взломать облачное хранилище частной организации, а затем выкрасть из него конфиденциальную информацию. Верно?

Нобуюки деловито откинулся на спинку дивана:

— Не такие уж мы и начинающие. Пару-тройку серваков уже успели расковырять. Между прочим, у Масами даже есть несколько своих вирусов. По правде говоря, компьютерных дел мастер у нас он. А я его двоюродный брат, отвечаю за организационные вопросы.

— И как давно вы в этой сфере? — я пристально вглядывалась в его землисто-карие глаза; те были похожи на глаза Масами, который в данный момент помешивал трубочкой сок.

— Да около месяца назад. Может чуть меньше. Спину гнуть не надо, а бабки платят приличные… — Нобуюки таинственно прищурился. — Судя по комментариям брата, вы — хакер далеко не начинающий?

Я улыбнулась: сейчас бы мне не помешали сцена, микрофон и пару залпов фейерверка.

— Восемьсот взломанных серверов. Шесть уровней протоколов. Тридцать семь игровых кряков, четыреста двадцать собственноручно написанных программ, чуть больше тысячи вирусов и примерно в два раза меньше самостоятельных, размножающихся в сети, троянов.

Справа от меня послышался кашель — Масами поперхнулся соком. Поставив бокал на стол, он с нескрываемым восторгом посмотрел сначала на меня, а потом на Нобуюки; тот, в свою очередь, застыл в позе парализованного дирижёра. В состоянии немого смятения братья находились около минуты. Придя в себя, Нобуюки принялся аплодировать, после чего звучно рассмеялся.

— Черта с два, а я вам почти поверил! Шикарная шутка, реально. Круто разыграли!.. — он пригрозил брату железным кулаком. — Да уж, Масами. В жизни бы не подумал, что замкнутый шизоид типа тебя способен кого-нибудь подколоть. Ха-ха-ха! Мог бы придумать что-то более правдоподобное. Или хотя бы не связанное с нашим заданием. Это ведь серьёзное дело, а ты притянул какую-то левую молокососку и пытаешься впарить мне эту наспех выдуманную чушь. Ну уж нет, извиняй. Признайся честно: обиделся, да? Грузишься из-за того, что Нуки попутал рамсы и слегка на тебя наорал?

Масами приставил к губам палец, пытаясь призвать брата к молчанию, но тот не замолкал: периодически срываясь на хохот, он смотрел то на меня, то на подельника и твердил, что розыгрыш оказался достойным. В какое-то мгновение вся моя уверенность накрылась медным тазом, а смелость пошла ко дну. Вмиг похолодевшие губы сомкнулись. Ладони жадно впились друг в друга. Стараясь сохранять хладнокровную интонацию, я встала и перебила его, сама того не ожидая.

— Это бессмысленное сотрясание воздуха вгоняет меня в уныние. Ничего удивительного в вашем поведении нет. Естественно: маленькая девочка оказалась проворнее вас. Завидно?

Нобуюки замолчал; рот его скривился в беспомощной пантомиме. Я опёрлась на стол и обрушила на него жесткую, звучащую едва ли не с ненавистью, тираду.

— Я пошла на контакт лишь потому, что сотрудничество с вами показалась мне интересной и вполне вероятной перспективой. Теперь же моё мнение изменилось. Я считаю, что ваш уровень будет гораздо ниже моего. Воровство, кибер-шпионаж и виртуальные саботажи — это работа для профессионалов, а не для эксцентричных подростков, возомнивших себя специалистами. Вы никто. Пустое место. Нули, не способные блеснуть даже взломом среднестатистической промышленной фабрики. Но, к вашему великому счастью… — я смерила братьев с ног до головы вызывающим взглядом, — вы единственные хакеры, которых я встретила в реальной жизни. Несмотря на хамское отношение, я готова объединиться. Мною движет интеллектуальный интерес. Для вас выгода очевидна: я смогу тренировать вас, ничего не требуя взамен. Я верю в то, что совместное использование информации — это сила, способная в разы ускорить прогресс, и что этический долг хакеров — делиться своими достижениями, обесценивая информационный контроль, насколько это возможно. Если моё предложение вам не интересно, то мы разойдёмся, позабыв этот мимолётный инцидент. Информация с серверов KenK0 останется у вас, а я исчезну с радаров и буду искренне надеяться, что мы никогда больше не пересечёмся.

От хрупкой девочки братья ожидали чего угодно, но точно не такого. Я поняла это по их лицам, на которых изобразилось бестолковое раздумье. Даже Задира восхищённо ахнула.

— Вот это речь. И ни одного ругательного слова. Да ты сегодня рвёшь и мечешь, принцесса!

— Нет-нет-нет. Вы, Аоки-сама, немножко… чуточку неправильно меня поняли, — притворно-ласково пропел Нобуюки, поправляя отутюженный воротничок. — Давайте не будем принимать поспешных решений. Не стоит бросаться из крайности в крайность; возможно, наш разговор просто пошёл не с той ноты. Я… то есть мы, мы с Масами готовы выслушать ваши предложения. Если ты действительно та… то есть, простите, если вы!.. если вы действительно та, кем хотите казаться, тогда вы — клад для нас.

Я грозно усмехнулась и села на место. То-то же. Нобуюки смочил горло соком.

— Не поймите меня превратно, но вы не совсем похожи на того, кем являетесь. Посему я и склонен сомневаться. Банальная логика, никаких личностных предрассудков. Вы же можете как-нибудь убедить меня в своём профессионализме? Ведь прежде чем о чём-то договариваться, мы все должны осознать, насколько далеко можем зайти.

— Мы можем зайти настолько далеко, насколько вам будет угодно, — твёрдо ответила я. — Выбирайте цель. Сервер, базу данных, облако, киберхранилище. Любой виртуальный объект, который вам заблагорассудится, и дайте мне пять минут.

Переглянувшись с Масами, Нобуюки осторожно подсел ко мне, словно я была хищником, способным укусить его. Он указал дрожащим пальцем искусственной руки на адресную строку:

— Раз вы так уверенны в своих силах, то… база данных банка Tsushima Ginkgo. Хочу увидеть свой персональный счёт. Когда я открывал его, менеджерша с адским рвением уверяла, что их системы конфиденциальности идеальны. Хотелось бы лично убедиться в обратном.

— Пять минут, как я и говорила.

Чтобы стать настоящим мастером в каком-либо деле, необходимо усвоить для себя одно правило: нет результата, которого нельзя добиться. Нет слова «невозможно». Для достижения какой бы то ни было цели существуют десятки путей. Одни похожи на многоэтажные дроби, другие — на дифференциальные уравнения, но от исполнителя требуется лишь одно — сократить, вынести множители за скобки, провести преобразования и привести уравнение к простейшему виду. Для того чтобы запустить цепкие пальцы в чужой сейф, жилище или даже личную жизнь, не обязательно знать сотни хакерских приёмов.

Важно обладать смекалкой.

Первым делом я зашла на сайт банка и выяснила его почтовый ящик. На его взлом и вероятностный подбор пароля с помощью собственноручно разработанного генератора комбинаций у меня ушло около двух минут. Оказавшись внутри, я принялась выискивать информацию о последней проверке безопасности. Раз в месяц работники подобных структур испытывают свои системы на прочность, поэтому для пересылки особо важных данных создаётся секретный шлюз. Привилегии у тех, кто подключается к этому шлюзу, несоизмеримо высокие. Дабы мой план претворился в реальность, мне требовалось узнать код доступа, которым, как правило, владеют только самые высокопоставленные члены организации. Обнаружив отчёт о последней проверке, я поснифала виртуальный трафик одного из руководителей. Повторив первую процедуру и взломав его почту методом цепного брутфорса, я довольно потёрла ладони — на дисплее виртуалайзера высвечивалась необходимая мне числовая комбинация. Контрольный пробег пальцами по клавиатуре — и вот я уже изучаю всю личную информацию Нобуюки Синигава. На то, чтобы подтереть ему нос, у меня ушло ровно триста секунд.

Масами был ошеломлён; взгляд его напоминал взгляд оленёнка, на которого несётся фура. Нобуюки находился скорее в состоянии восторга. Рыжие брови сошлись, а глаза заблестели, как у подростка, обнаружившего в кустах набитый купюрами кошелёк.

— Это просто невероятно. Спецы Пентагона нервно курят бамбук. Быстро, дерзко, элегантно… Браво! — он взял меня под руку, что в очередной раз заставило меня оробеть. — Аоки-сама, надеюсь, ваше предложение ещё в силе?

Именно такого результата я и добивалась. Задира регулярно упрекает меня за не в меру завышенную самооценку, но факт остаётся фактом: меня вдохновляет, когда мною восхищаются. Я лишь использую то, что отличает людей от животных. Когда те видят то, что не привыкли видеть; то, что не поддаётся их логике, в них подсознательно возникает тяга к разгадке. Сужу по себе. Я кивнула, стараясь сохранять присущую образу таинственность. Братья переглянулись и улыбнулись. В это же мгновение над нашими головами закуковала кукушка — запыленные винтажные ходики пробили полночь. Родители могли начать беспокоиться, поэтому я посчитала, что наше сегодняшнее а-ля «Золушка» приключение подошло к концу.

— Масами, — я спрятала визер в сумку и встала. — Я сохранила ваши контактные данные. В скором времени я выйду на связь по зашифрованному каналу. С этого дня я приложу все усилия, чтобы дать вам хотя бы часть своих знаний. Надеюсь, мы станем не только компаньонами, но и друзьями.

Я поклонилась и вышла из идзакаи, оставив парней наедине. Ночной ветерок привёл меня в чувство. Только сейчас я в полной мере осознала всё то, что произошло в течение минувшего часа. Меня тут же начали терзать свойственные моему повседневному настрою сомнения: «Не расторопна ли я была? Не засветилась ли? И насколько всё это рискованно?»

— Это было помпезно! — воскликнула Задира. — Да ты их отметелила, как желторотых сосунков… Пф! Эти нелепые лица я запомню надолго. Особенно дерзкого, с татушками и пальцы веером.

— Нобуюки, — напомнила я.

— Да по барабану. В общем, молодчина, что я ещё могу сказать. Как и договаривались: делай завтра, что хочешь… Эх, как бы ласты не склеить со скукотищи.

* * *

В нашей жизни эта встреча сыграла определяющую роль. Задира нарадоваться не могла тому, что у меня в кои-то веки появились свои персональные друзья. Разумеется, это радовало и меня. Однако истинным мотивом моего знакомства с этими молодыми людьми была далеко не дружба. Уже в скромные пятнадцать я осознавала, что мои знания пропадают попусту, а то, чем я занимаюсь в сети — лишь ребячество. Глубоко в душе мне хотелось большего. Внутренний голос постоянно твердил о том, что пора применить навыки в чём-то глобальном. Не воспользоваться подвернувшимся случаем было бы нерационально.

Уже через месяц между мной и братьями сформировались приятельские отношения. Генотип наградил Нобуюки склонностью к наркомании и беспорядочным половым связям; он оказался позитивным и весьма пробивным парнем, однако его пижонство и нахальные повадки временами приводили меня в смятение. Кроме того, весь этот десерт накрывала вишенка из суеверий — Нобуюки верил в знаки и предзнаменования, а список озвученных им примет в скором времени перевалил за сотню. Масами же, напротив, оказался пессимистом. Моя спонтанно возникшая к нему жалость была вполне обоснованной: он представлял собой ходячую копилку психосоматических расстройств. Гипертензия, агарофобия, аллергия на пыль, светобоязнь, вермифобия, аутоагрессия. Полный комплект. Несмотря на всё это, его темперамент пришёлся мне по душе. Его недостатки роднили нас — мы оба считали себя изгоями. Глядя, как он щурится от яркого света, как вздрагивает или зависает в кататоническом ступоре, я злилась на биологическую суть homo sapiens ещё сильнее. Это пробуждало ещё большее отвращение к людскому роду и ещё большую симпатию к нему. Масами имел полное право избегать мира. Если бы не мой радикальный редукционизм, из нас вышла бы гармоничная пара. Но увы: одна лишь мысль об интимных отношениях и обмене слюнными жидкостями бросала меня в пот. Вероятно, именно обида на всё живое является причиной моей тяги к точным наукам. Где, как не в математике, заключена чистейшая красота? Её совершенство — в числах, симметриях и формах, существующих независимо от человеческого восприятия. Элегантная и безграничная. Идеальная.

Со временем я привыкла к братьям, а их недостатки отошли на задний план.

Заказами нас снабжал отец Нобуюки — господин Ютака Синигава. В большинстве случаев это были до безобразия тривиальные задачи: ломай — кради — исчезай. Братья решили скрыть от него факт моего существования, и я была полностью с ними солидарна: платили за работу неплохо, общения хватало с излишком, Задира стала меньше жаловаться на то, что я веду затворнический образ жизни, и полностью поддерживала все мои тёмные начинания. Разумеется, ею двигали исключительно корыстные побуждения: единственным, что привлекало сестру во всей этой карусели событий, являлись деньги. Распространяться насчёт своего незаконного хобби я хотела в последнюю очередь, однако годами терзающее чувство недоверия ко всем окружающим не давало покоя. Я всё чаще задавала вопросы. Когда Нобуюки проболтался, что его отец является членом дзайбацу «Созвездие», держащего под контролем несколько многомиллиардных корпораций, я погрузилась в состояние искреннего замешательства.

— Чего-чего? Тайная организация?.. — сразу же начала причитать Задира. — Ты давай-ка там поаккуратнее… не свети нашу лавочку. Взломы взломами, но лично я не горю желанием связываться со всякими мафиями, кланами и прочими головорезами.

Сначала я разделяла её опасения: «Созвездие» имело зловещую репутацию даже по меркам даркнета. Относительно молодое сообщество. Фактически я являлась его ровесницей. Рождённое в тиши послевоенной недели, «Созвездие» стояло в одном ряду с такими бросающими в дрожь названиями, как Триада и даже Иллюминаты. Среди тех немногих хакеров, побывавших за границей интернет-войда, ходили весьма противоречивые слухи. Одни считали, что Звёзды тесно связаны с Пифагорейцами и обрядами поклонения числам. Вторые утверждали, что эта организация когда-то занималась исследованием экспериментальных источников энергии. Третьи полагали, что «Созвездие» спонсировало церковь квазариан и виновато в той самой Неделе Перерождения. Могущественность этой корпорации не вызывала сомнений: поиски каких-либо подтверждённых сведений не давали результатов даже с моими навыками. Казалось, всё это было призрачным мифом. Сетевой страшилкой для впечатлительных юзеров. Ничего о товарах и сделках; ни слова о ком-либо из руководства; никаких досье, договоров и контрактов. Одно я знала точно: я угодила в свою же ловушку. «Зачем «Созвездию» эти никчёмные данные, которые мы крадём? Зачем им пароли от мизерных счетов?» С каждым днём любопытство вгрызалось всё глубже. Сложность заказов возрастала, однако меня это не останавливало. Я чувствовала, что моё упорство вот-вот выведет меня на след, и в скором времени мои прогнозы оправдались: спустя три месяца мы с сестрой приблизились к цели вплотную.

* * *

— Раз-два, три-четыре… Раз-два, три-четыре...

Первую неделю летних каникул я решила начать с зарядки — самого действенного способа поднять настрой, привести тело в тонус и зарядиться энергией на весь день. Погодка в тот понедельник стояла просто отпад. Пылинки танцевали в солнечных лучах, а воздух светился той чистой ясностью, которую можно ощутить только ранним утром, когда мир кажется заключённым в самом себе. Предки смылись на работу, оставив меня одну… Ну, как сказать одну? Тихоня ещё спала. Пополушарный сон, бла-бла-бла, прям как у дельфинов. По крайней мере, как-то так она пыталась объяснить мне наш феномен. Несмотря на это, уже через минуту после подъёма пятикомнатная квартира на триста девяносто пятом этаже жилого комплекса «АйКито-894» сотрясалась от битов: зарядив в музыкальный центр флешку с моей любимой брейккоровой «Декомпрессией», я приступила к упражнениям. Пятьдесят отжиманий, триста приседаний, тридцать подтягиваний. Папуля каждый раз офигевает от моих тренировок; для меня же это ежедневная норма. Чего только не сделаешь ради стройной фигуры.

— Задира, ответь мне на один-единственный вопрос: как можно это терпеть?

— Ты о чём, конфетка? — схватив скакалку, я принялась прыгать как раз в тот момент, когда началась ударная партия трека «Безбашенный танкист». Самый мощный брэйкдаун моей аудиотеки, который способен ввести меня в состояние предбоевого варварского экстаза.

— Связь между громкостью музыки и её качеством неразрывна. Почему плохая всегда должна играть громко?

— Пф, да тебе попросту не дано её понять.

— Я прекрасно её понимаю. Бессмысленная, безумная и наглухо больная музыка.

Знаете, что бесит меня больше всего на свете? Совершенно верно: я терпеть не могу, когда кто-то наезжает на мои музыкальные вкусы. Особенно раздражает, когда это делает Тихоня. Даже родители уже привыкли, а она… Сидишь молча в голове, ну так и сиди же. Вроде ведь и не трогаешь её, спортом занимаешься, настроение прекрасное, энергия бьёт ключом. Солнышко, радость, позитив, «Декомпрессия» на полную в колоночках. Но нет, надо обязательно на меня залупиться!.. Почему? Вот почему она регулярно промывает мне мозги по поводу того, что я, видите ли, не такая, как она?

— Так! Послушай-ка сюда, кисонька. Вчера вечером, когда ты листала свои «Функциональные комплексы» или как их там…

— Функции комплексных переменных, — учтиво поправила Тихоня.

— Не сметь перебивать! Когда ты читала эту свою книженцию, я молчала. Сидела тихо и не возникала. Так что давай-ка: прояви уважение и захлопни ротик. Что хочу, то и делаю. Придёт твой черёд — командуй, сколько влезет.

Тихоня промолчала. Самодовольно усмехнувшись, я повисла на настенном турнике и стала подтягиваться. Возможно, иногда я бываю немного резковата в выражениях, но свои права я знаю. Да, я требовательна и придирчива к окружающим. Претендуешь — соответствуй. И не приведи Господь я стану когда-нибудь на кого-нибудь наезжать из-за мелочей. Не будет такого! Если наказываю, то заслуженно… Однако уже через полчаса, восседая на велотренажёре в гостиной, я пришла к выводу, что в этот раз прикрикнула на Тихоню немного сильнее обычного. Погорячилась чутка. Несмотря на то, что мы уживаемся в одном теле, я всегда представляю её хрупкой альбиносочкой с голубыми глазками. И когда сестрица замолкает, мне кажется, что она зажалась в каком-нибудь мрачном чулане под паутинами. И вся плачет. И дрожит.

— Тихо-о-о-оня, — игриво протянула я, — слышишь меня, а?.. Тихонь?

Молчание. Ну естественно, никто и не сомневался: самое время кинуть обидку. Раздуть из мухи слона и устроить эту свою молчаливую истерику она мастерица. Вот и надо оно мне, пресмыкаться и прощения просить? Мне-то нет. Да только совесть покоя не даст: опять эта беловолосая малышка перед глазами возникает. И рыдает вся из себя, всхлипывает.

— Солнышко, ну прости ты меня. Накричала я, да, перестаралась.

И вновь эта пилящая могильная тишина. Хм, иногда систер начинает переходить границы. Заскрежетав зубами, я крутила педали настолько быстро, насколько это возможно. Послышался хруст углепластика; казалось, велотренажёр вот-вот развалится. Стрелка спидометра приблизилась к отметке 40 километров в час.

— Тихоня, хватит выделываться. Может, ответишь уже?

Когда моя очередная попытка пойти на примирение потерпела провал, я услышала внутри себя свист летящей на Хиросиму бомбы. Выкрашенные фиолетовым лаком ноготки впились в руль.

— Молчим, значит, да? Игнорить вздумали, да? Что ж, окей. Сейчас я врублю «Декомпрессию» на полную. Я прослушаю всю дискографию, от корочки до корочки. Посмотрим, сколько ты продержишься.

— Ш-ш-ш, тихо, — внезапно прошипела Тихоня.

— Наконец-то, не прошло и ста лет. Я уж думала, ты решила со мной вконец разругать…

Но Тихоня вновь перебила меня:

— Помолчи, прошу. Кажется, у меня появилась идея.

Ха, ну вот и приплыли. Знаю я эти её «идеи». Одно это слово, произнесённое устами Тихони, таит в себе грядущие приключения на нашу пятую точку. За пятнадцать лет ох уж и натерпелась я этих её идей. То внезапно приспичит биржу обрушить, то чей-нибудь железный купол отключить, то набезобразничать и очередную подлянку в сеть подбросить. А я что? Она как прицепится, так ведь и не успокоится.

— Выкладывай: чего там надумала?

— Я подозреваю, что эта идея тебе не понравится, но хотя бы выслушай меня.

Слова её прозвучали для меня не иначе, как угроза. Если даже сама сестра призналась, что эта затея не придётся мне по вкусу, грядёт капитальный вынос мозга. Точно-преточно. Что я и говорила: этот жалобный голосочек на самом деле очень обманчив. Уже тогда я смекнула, что внезапное озарение Тихони не сулит нам ничего хорошего.

— Ой, не тяни уже, генератор идей.

— Помнишь, как мы выяснили, что отец Нобуюки, господин Ютака Синигава, состоит в «Созвездии»?

— Забудешь такое… — прекратив крутить педали, я горько вздохнула. — Каббала, тайная корпорация, цифры, бла-бла-бла.

Очевидно же, что не зря она упомянула этого мутного Синигава-старшего. Я всеми фибрами души понадеялась на то, что её очередной опрометчивый порыв никак не связан с его тёмными делишками. Хотя… Да кого я обманываю, в конце-то концов?

— Я планирую внедриться в эту организацию, — протараторила Тихоня так, словно её быстрая речь могла сбить меня с толку и смягчить удар.

Вот вам и нате; внезапная заявочка обрушилась на меня громом среди ясного неба. Да эта трусишка боится сама в город выйти. Да её от косых взглядов и резких звуков в дрожь бросает. А тут она, видите ли, выдвигает такое смелое заявление — завербоваться в «Созвездие». Ага, щ-щас, разбежалась!.. Первой мыслью было накричать на неё и тем самым образумить эту возомнившую себя супершпионом дурёху. Однако, вспомнив недавний молчаливый протест, я решила подойти к этому вопросу более гуманно.

— Ты мне вот что проясни: за каким хреном тебе туда внедряться? Тебе что, жить надоело?

— Задира, я прекрасно понимаю, как нелепо прозвучали для тебя мои слова, — речь Тихони была твёрдой, как никогда прежде; каждое слово произносилось с поучительной интонацией, прямо как у наших учителей. — Возможно, ты считаешь меня инфантильной девочкой, которая смотрит на мир сверху вниз...

— Вот в этом я согласна с тобой полностью. Именно так и есть.

— Пускай так, но задумайся и ответь честно: ты довольна нашим монотонным подобием жизни?

В голову начали закрадываться предположения по поводу того, что она, видимо, не один день провела, раздумывая, как бы деликатнее и заманчивее преподнести своё безумное предложение.

— Уж я-то довольна, милая моя… — медленно произнесла я, стараясь в очередной раз не надавать этой сбрендившей зазнайке по ушам. — А вот ты, судя по всему, нет. Чего тебе не сидится на месте? Что ты за индивид такой, у которого вечно в заднице зудит?

— Ты сама ответила на свой вопрос, сестра. Да, я не такой человек. Мы. Не я одна, мы обе не такие. Много ли ты знаешь людей, в которых уживаются сразу две души?

О да, опять началась эта заунывная ода, посвященная самой себе. «Я не такая, как все! Я сверхразум! Все вокруг глупые пешки, а я — звезда». Временами это переходит все границы, но именно сейчас, кажется, достигло позиции максимума.

— Окей, и что с того, что мы не такие как все? Нам что, схватить в охапку свои вещички и постучаться в притон к каким-то сомнительным личностям, которые зарабатывают преступлениями и поклоняются цифрам?

Зловещий смех Тихони испугал меня; по спине побежали мурашки, а присущая мне уверенность начала таять, как пломбир на солнце.

— А что мы делали до этого? Ответь, изъяви милость: за что ты покупаешь все свои побрякушки? Посмотри вокруг, загляни в глаза этих бездушных юнитов: они пусты и недальновидны; они работают, вкалывают целыми днями, чтобы прожить жизни, смыслы которых они для себя так и не раскрыли. У меня же есть цель, и я к ней стремлюсь, потому что способна. Так же, как способна одним нажатием кнопки обеспечить нас на месяц. Неужели моя логика столь недоступна для твоего понимания? Ты видишь не дальше нашего напудренного носа.

— Эй, минуточку! Я, может, и не такая умная, как ты. Не такая вся из себя гениальная и тайн мироздания понять не стремлюсь. Да, я живу как обычный человек, но, в отличие от некоторых, я на рожон не лезу. Ну вот чем тебе плохо, а?.. — я прошлась взглядом по комнате. — У тебя же есть всё: семья, дом, еда, интернет. Бабла хватает. Новые друзья появились недавно. Или тебе все эти авантюры окончательно голову вскружили? Спустись с небес на землю, деточка. И выбрось, наконец, из нашей милой головушки свои самоубийственные затеи.

— Хорошо. Только скажи мне: какова цель твоего существования, обычный человек?

— Началось… — съехидничала я. — Опять это пустоголовое философствование.

— Нет! — от внезапного возгласа Тихони я вздрогнула; интонация её с каждым словом становилась всё более маниакальной; вытесняющей из разума оправдания и испепеляющей в прах жалкие попытки образумить её. — Ты не улавливаешь мысль, которую я пытаюсь до тебя донести. В том-то и дело, что розовые очки носишь как раз ты, а не я. Чего ты хочешь добиться в жизни? Я отвечу за тебя: ничего. Игры, шоппинг, музыка, сериалы. Бесцельная трата времени. Ты обитаешь внутри стеклянного снежного шарика, но самое ужасное заключается в том, что тебя всё устраивает. Как долго это будет продолжаться? И чем всё закончится? Ради чего мы с тобой существуем? Я не хочу быть никем; не хочу умереть, оставшись в неведении. В моих планах достичь большего. Уверяю: я выберусь за пределы обыденности. Я добьюсь того, чего не добился ещё никто, и мне всё равно, через что мне придётся пройти для достижения этой цели.

На сердце стало горько, а к горлу подступил комок. Да, в словах Тихони действительно проглядывалась логика, но она была какой-то утрированной. Металлической, холодной, фанатичной. Мышление человека, зацикленного на проблемах общества и особенно на своих проблемах. Почему нельзя видеть в окружающих вещах что-то светлое и прекрасное? Или, может, создатель обделил меня юношеским максимализмом, всучив мою долю Тихоне? В тот момент я глубоко задумалась над её словами.

А ведь действительно: ни-че-го.

— Ты только представь: гордость, уважение, восторженные рукоплескания, — снова налегла Тихоня, отрезая пути к отступлению. — В чём заключается причина твоей иррациональной боязни успеха? Надо всего-то рискнуть, протянуть руки и взять. Схватить то, что положено нам по праву. Вцепиться мёртвой хваткой. Если мы способны, мы просто обязаны попробовать. Загляни в зеркало: что ты увидишь там? Подростка, не способного за себя постоять? Верно… — на мгновение замолчав, Тихоня добавила: — Но только мы с тобой знаем, кто внутри нашей хрупкой девочки Кимико. Мы — это не они. Не эти эн-пи-си, что за окном; не эти человекоподобные муравьи, что по утрам спешат на работу, толкаются в метро, обмениваются визитками и постят в блогах фотографии еды. Мы — нечто гораздо большее. И я докажу это моей дорогой сестре во что бы то ни стало.

Я не знала, расплакаться мне или же расхохотаться. Кажись, девочка подросла. Был ли смысл переубеждать её? Не думаю. Даже если я не соглашусь, она всё равно продолжит упёрто стоять на своём. Поставьте посреди абсолютно пустой комнаты абсолютно пустую мышеловку — и мышь рано или поздно в неё попадет. Наша извечная дилемма в том, что я считаю мышкой Тихоню, а она считает мышкой меня.

— Эх ты… — чуть ли не жалобно простонала я. — Умеешь ты толкать разглагольствования.

— Это не разглагольствования, а правда, — почти шёпотом констатировала Тихоня. — Сестрёнка, ты единственный человек, способный хоть в какой-то мере меня понять. Отбрось страхи и сомнения. Доверься мне. Осознай, что наш дар — это ключ к нашему предназначению. Если выпадает возможность, надо воспользоваться ею. Помнишь, что я говорила? Мёртвая хватка.

Она замолчала, а я обдумывала её речь. Именно сейчас, в это мгновение, я прониклась её словами; прониклась так, как никогда прежде не проникалась. Гостиная стала унылой и тусклой, словно превратилась в тесную картонную коробку. Солнечный свет бил по зрачкам, а воздух пропитался затхлым запахом пыли. Стены давили, но тепло внутри меня грело. Спасало и давало мимолётную надежду на то, что мы можем вырваться за пределы душной железобетонной клетки.

— Что ж, будь по-твоему… — я решительно спрыгнула с велотренажёра и направилась на кухню. — Понятия не имею, что за лукавый демон вселился в разум моей милой Тихонечки, но… что бы там ни было… в общем, проехали. Выкладывай свой план.

Когда Тихоня заявила, что для вступления в «Созвездие» нам придётся кого-нибудь прикончить, я, мягко говоря, опешила. Да какое «мягко говоря», я чуть кислородным коктейлем не подавилась. Если до этого я и мирилась с её философскими нравоучениями, то затея сестры заставила меня знатно охренеть. Однако на деле выяснилось, что её план прост донельзя: Тихоня сообщила, что уже как несколько ночей работает над новой программой под названием «Фея», при помощи которой можно отнимать у людей жизни. Разумеется, я тут же попросила её разъяснить принцип действия доступным для простых смертных языком.

— Каждый человек ежедневно ездит в транспорте, — монотонно бубнила Тихоня, пока я хрустела абрикосовыми хлопьями. — Переходит дорогу, пользуется лифтом или принимает душ.

— Пока всё понятно, — ответила я.

— Теперь следи за ходом моих мыслей: если внезапно изменить зелёный цвет светофора на красный, то это может привести к аварии. Если застопорить лифт межу этажами, вывести из строя аварийную связь, а затем и вентиляцию, то пассажиры просто-напросто задохнутся. Если закоротить дверной механизм душевой кабинки, а температуру воды повысить до максимальной, то это может привести к ожогам, несовместимым с жизнью.

Я рассмеялась: всё оказалось куда элементарней, чем я думала. Но тут же возникли и вопросы.

— Это я, допустим, просекла. Скажи мне вот что: как ты провернёшь эти свои… подставы, иначе их и не назовёшь? Как отследишь жертву и поддашь ей пару?

Тихоня чуть слышно хихикнула.

— Молодец, ты мыслишь в правильном направлении. Эту задачу я решила буквально на днях: перелистав множество справочников по энергетике и квантовой электродинамике, а затем изрядно покорпев над программным кодом Феи, я получила возможность перемещаться в электрическую, в том числе и виртуальную сеть, и напрямую взаимодействовать с нею.

— Ты когда это всё умудрилась успеть? — я вручила стакан из-под коктейля Чёджо, нашей домашней роботоуборщице.

— А чем, думаешь, я занимаюсь ночью, пока ты видишь десятый сон? Работаю в поте лица, а на утро страдаю от сотрясения барабанных перепонок. Но не будем о наболевшем. Соорудив виртуальный трёхмерный аналог систем снабжения какого-либо заданного объекта, спроектировав их идентично реальным и внедрившись посредством PLC-технологии…

— Эй, я же просила человеческим языком! — остановила я Тихоню, утратив нить повествования и перестав понимать смысл произносимых ею фраз.

Та горестно вздохнула и начала по новой:

— Ладно, попробуем иначе. Надевая очки виртуальной реальности, мы активируем Фею и погружаемся в искусственную среду — эдакий привычный глазу интерфейс. Это практически как видеоигра, только локации в ней — копии реальных мест. Пока наше тело находится в квартире, наша виртуальная ипостась, напротив, способна свободно перемещаться по этим локациям. И более того, она может влиять на устройства, так или иначе связанные с электрической либо виртуальной сетью. Воздействуешь на программную реплику — наш сигнал конвертируется и воздействует на реальный объект.

— Да ты прямо как этот… ну этот… полтергейст, вот!

— В точку, — довольно подметила Тихоня. — Всегда восхищалась твоим умением приводить аналогии.

— Выходит, с помощью Феи и со светом баловаться можно?

— Совершенно верно.

— Ха-ха!.. Так, погоди, и тачками управлять?

— Гравикарами с цифровым управлением — с лёгкостью.

— Поверить не могу. Даже электродверьми похлопать можно?

— Разумеется. Да хоть зарубить ими человека, — судя по ожившему голоску, сестричке моя бурная реакция на её изобретение пришлась по вкусу. — Интерфейс Феи уникален и прост, разобраться в нём не составит труда. Даже цветовая тема настроена под твой вкус.

В тот момент, когда Тихоня твёрдо заявила о своём намерении пролить чужую кровушку, я представила себе абсолютно иную картину. Угрюмое небо, затянутое сгустками чёрных туч. Косой ливень и бешеные порывы ветра. Оскалившаяся во все тридцать два, Кимико стоит на вершине космоскрёба и сжимает в руке окровавленный тесак, а затем начинает неистово хохотать. Однако сейчас, выслушав инструкции Тихони, я улыбалась как малыш, которому дали погремушку. От противоречивых чувств, наполнивших меня в тот момент, стало как-то не по себе. Но больше всего меня испугало возникшее в глубине души желание — желание запустить Фею и как можно скорее взяться за дело, осознавая при этом свою полнейшую безнаказанность.

— Знаешь что, принцесса? — робко обратилась я к Тихоне, пока Чёджо загружала посуду в моечный автомат. — Я это… слегка погорячилась с утреца. Ты уж на меня обиды не держи… Короче, мир?

— Разумеется мир, — смиренно согласилась та.

* * *

В десять утра я вальяжно лежала на угловом бежевом диване в гостиной, прямо напротив двухсотдюймовой тивик-панели, по которой шла новая серия «Южного холма». По ногам наяривали зигзаги микроботы-эпиляторы, а Чёджо приводила в порядок мой педикюр. Теперь, как проинструктировала Тихоня, необходимо было звякнуть пройдохе Нуки и вскользь намекнуть ему на то, что на днях мне удалось разработать одну необычную программку. Программку, которая наверняка заинтересует его, а затем уже и его папашу. Именно рекомендации Синигава-старшего и должны в дальнейшем послужить входным билетом в «Созвездие».

— Главное: ничего не перепутай, — наставляла меня сестрица, пока я перелистывала в мессенджере список контактов. — Не распускай язык, не спорь, не хами, не повышай голос. Приложи все возможные усилия, чтобы он заглотил наживку, и постарайся не выдать нас.

— Взяла бы сама да и позвонила, тебе даже с дивана вставать не надо. Запоминать твои технические термины — сущая мука.

Тихоня огорчённо вздохнула.

— Ты же знаешь: когда я общаюсь с кем-то кроме тебя и родителей, дрожь берёт. Сосуды расширяются, тело надувается болезненными толчками...

— Ладно-ладно, достаточно, я поняла.

— Более того, сейчас всё крайне серьёзно. Если я потерплю неудачу, весь мой план провалится, даже не успев начаться. На тебя возложена колоссальная ответственность, ведь по части социальной инженерии эксперт у нас ты.

— Вот лучше бы коммуникабельность свою и потренировала… — приставив телефон к уху, я стала вслушиваться в размеренные гудки. То скажи; этого не говори. Наверное то, что я получаю удовольствие, когда Тихоня эксплуатирует меня, связано с каким-нибудь мудрёным психологическим комплексом. Иногда моя безосновательная тяга к повиновению вызывает у меня ассоциации с чем-то пошлым. Фу, какая же я извращенка!.. Эти въедливые мысли терзали меня до тех пор, пока гудки не сменились восторженным приветствием:

— Здравствуйте-здравствуйте! Даже не верится, что Аоки-тян соизволила уделить мне немного своего драгоценного времени. У меня как раз сегодня по зодиаку намечается плодотворный диалог.

— И тебе привет, Нобуюки.

— Раз уж ты снизошла до простых смертных, твой покорный слуга Нуки спешит сообщить: сегодня поступил новый заказ.

Временами я надеялась, что этот любитель бульварного юмора и яркой одежды научится разговаривать нормально. Ан нет — запас его нелепых шуточек-прибауточек, казалось, не иссякнет никогда; от них хотелось плакать и смеяться одновременно. Иногда меня так и подмывало влепить в ответ что-нибудь не менее остроумное, однако, вспомнив наставления Тихони, я сумела себя сдержать.

— Спасибо, но я звоню тебе не по поводу работы.

— Да ладно, а по поводу чего?

— Мне нужно кое-что достать. Ты парень надёжный и расторопный; полагаю, тебя подобного рода просьба не затруднит.

На другом конце линии послышался самодовольный смешок; щелчок зажигалки и долгий-долгий вдох; хруст, похожий на треск горящей соломы, затем пауза.

— Разумеется, Кими. Можешь просить всё, что душе угодно… — взрывной выдох сменился громким кашлем. — Кхе-кхе!.. кхе!.. Может, нужна наркота? Чёрный кокс, нейролептики, лизер, шишки? Кстати, прикатилась ко мне тут недавно одна волшебная таблеточка. Пилюля адская; торкнет так, что мигом познаешь все вселенские истины.

— Нет, подобного рода вещества меня совершенно не интересуют. Я…

— Ладно… — протянул Нобуюки с интонацией покидающего поле брани, но ещё не сдавшегося бойца. Раздалось шмыганье: судя по всему, его ноздри пылесосили очередной сильнодействующий порошок. — Ищешь оружие? Сюрикены, стволы, инструменты для пыток?

— Очень смешно. Мне...

Но он вновь перебил меня, так и не дав закончить фразу.

— Нет-нет, постой, я хочу угадать… Гм, может, тебе что-то из магазина для взрослых надо? Дилдаки там или вибраторы?.. Малышка, если у тебя нехватка чпокинга, я с радостью тебе в этом...

— Прекрати. Мне необходимо достать очки виртуальной реальности.

— Оу, вот оно как. Ты что, задумала переехать в метавселенную?

— Практически так, — учтиво ответила я, покручивая между пальцами тушь и стараясь подогревать интерес собеседника постепенно. — Они необходимы мне для испытания моей новой программы. Более того, мне нужен последний прототип этого устройства.

Задумчиво помычав, Нобуюки цокнул языком:

— Любопытненько, вот отсюда поподробнее.

— Есть одна категория этих гаджетов, которая идеально мне подходит, однако она не игровая. Применяется исключительно в военных целях: штурмовые дистанционные дроиды, беспилотники, мехи.

— Если тебе нужна консультация, то извини: я вообще не шарю во всех этих штуковинах.

— Проблема в том, что мне не так-то просто получить доступ к технологиям военного рынка. Как ты когда-то заметил, я ещё ребёнок. И соответствующих связей у меня нет. Учитывая, что кое-кто из твоего близкого окружения состоит в «Созве…».

Нуки тут же остановил меня: взволновался не на шутку.

— Не по телефону!.. — помолчав несколько секунд, он добавил: — Окей, у меня есть один человечек, который может достать подобного рода прибамбас. Но сама-знаешь-кто наверняка захочет выяснить причину столь необычного запроса. Что мне ему сказать?

— Придумай что-нибудь. Можешь намекнуть, что если он достанет этот гаджет, то в скором времени его ждут приятные новости. Если всё пройдёт успешно, то поверь: я обрадую всех. И тебя, и Масами, и даже твоего сам-знаешь-кого.

— Подумываешь о том, чтобы выйти из тени? — насмешливо каркнул Нобуюки.

— Вполне возможно.

— Что ж, звучит заманчиво. Признаюсь, ты меня заинтриговала. Что за прогу ты там настрочила? Очередная гениальная разработка?

Я оскалилась, а Тихоня рассмеялась; казалось, в тот миг мы прекрасно поняли друг друга. Даже без слов. Разглядывая переливающийся розовыми спектрами потолок, я решила произнести следующую фразу как можно загадочнее.

— Скоро, Нобуюки. Очень скоро ты увидишь всё собственными глазами.

— Ах ты негодница! — жалобно воскликнул тот и попытался сымитировать плач младенца. — Когда эта штуковина нужна тебе?

— Чем скорее, тем лучше.

— Без проблем, постараюсь справиться побыстрее. Гуд бай, достопочтенная Аоки-сама.

Вот и начала мозаика складываться. Теперь дело оставалось за малым: если Тихоня не напортачит с Феей, а Нуки сумеет отыскать боевые кибер-очки, то мы сможем приступить к основному этапу операции.

Ютака-сан наверняка не откажется от таких возможностей. И такой обаятельной помощницы.

Ожидание щекотало костлявыми пальцами. Программа сестрицы заинтересовала меня сильнее видеоигр и даже, как она утверждала, музыки. Увы, Задира угодила в свои же силки. Какое-то время я сопротивлялась, но вскоре смирилась и отдалась течению судьбы. Если волнение временами не давало Тихоне заснуть, то я была рассудительна, как никогда прежде. Жажда попробовать себя в роли всемогущей Феи подтачивала решимость. Азарт пытался выбраться наружу, вышибив рёбра, словно пьяный ковбой двери в салун. Пробудившаяся кровожадность не пугала. Нет, совсем нет. Напротив, она подстрекала ещё больше. Как же это называется?.. ах да, возбуждала. От всех этих неконтролируемых мыслей мне становилось не по себе, и это шаткое чувство «не по себе» нравилось мне больше всего.