6. Сделай так, сделай эдак

— Алло… алло… Я с-с-слушаю вас, г-говорите.

Когда монотонные гудки сменились голосом Геннадия, Антон всем своим существом витал где-то между измерением реальности и измерением мыслей. Если до этого мгновения произошедшие с ним события казались какими-то смутными и странными, то теперь они стали абсолютно неправдоподобными. Не отрывая изумлённого взгляда от экрана, Антон закурил. Ещё одна глава позади. Теперь в книге Давида появился новый герой, а точнее, героиня: Кимико Аоки, внешность которой точь-в-точь совпадала с внешностью его сегодняшней знакомой. Сомнения по поводу того, что всё это — глупый розыгрыш, крепчали с каждой секундой. «Да это же невозможно. Попросту не-воз-мож-но. Нет, ну задумайся сам, Антон: какой-то иностранец вручает тебе загадочную писанину, в которой ты читаешь о людях из будущего, увиденных тобою на днях. Пф, ну бредятина же! Походу, кто-то решил надо мною приколоться».

— Алло! С-с-слышно меня?.. Алло-о-о!

— Генка? — пустив носом две струйки дыма, Бойченко вернулся в мир живых. — Алё!

— Наконец-то. П-п-проклятые п-проблемы на линии.

Антон вскочил с дивана и принялся мерять гостиную шагами, поглядывая на записку Кимико, как на бомбу с тикающим таймером.

— Ну что, чем обрадуешь? Судя по сообщению, с уравнением ты разобрался.

— А ты д-думал! — гордо заявил Геннадий. — В общем, п-п-посмотрел я твою за-за-задачку. С-сначала она меня н-н-напугала: двадцать п-п-переменных для уравнения — это как-то многовато. Да и бессмысленно. Однако всё оказалось п-п-проще п-простого: большинство из них сократились…

— Умоляю тебя, не томи, — Бойченко принялся нервно грызть ноготь на большом пальце. — Какой ответ?

— Ответ та-та-та… да блин! Ответ такой: k = e + y.

Антон собирался записать на листок числа, но вместо этого в недоумении почесал затылок:

— Погоди, я не понял: а цифры где?

— Всё со-со-сократилось. В итоге п-п-получилось вот такое равенство.

Подхватив записку, Антон нахмурился и в очередной раз окинул уравнение строгим взглядом, словно решаясь подиспутировать с Геннадием по поводу решения. Разумеется, альтернативных предложений в его голову не пришло. Но Кимико же говорила про телефонный номер, а не про переменные. Чепуха какая-то.

— Гена. Я, конечно, понимаю, что ты гений, победитель, чемпион, лауреат нобелевской премии и так далее, и тому подобное. Но мне нужны цифры, а не эти буквы. Может быть, ты где-то ошибся?

На другом конце линии послышался самодовольный смешок.

— Ха, исключено. П-п-по сути, п-пример элементарен, тут и ошибаться-то негде. Ты мне, к-к-кстати, так и не рассказал, что это за задача? Кто-то из п-п-племянников к олимпиаде готовится?

— Можно и так сказать… — Антон плюхнулся на диван и закинул ноги на табуретку. — В условии сказано, что ответ должен нести какой-то логический смысл.

— Смысл, значит? Ну а если к-ключ, к-к-код.

— Ты о чём? Перевод в смысле?

— Именно. Если убрать математические з-з-знаки, остаются только п-переменные, — уверенно рассуждал Геннадий. — Они образуют слово «key». На английском — к-к-ключ. Или же к-код. Может, это и есть шифр? Ты мне скажи, что тебе к-конкретно надо?

Закрыв глаза, Антон задумчиво потёр переносицу.

— Если бы я сам знал, что мне надо. Ладно, Генка, спасибо, что помог. Как вообще жизнь?

Спустя несколько минут Бойченко распрощался с бывшим одноклассником и снова стал раздумывать над головоломкой, которую ему подкинула иностранка. Он решил сосредоточиться, покопаться в мыслях и восстановить в памяти их недавнюю беседу. Кимико говорила про телефонный номер. Утверждала, что определить его легко; что решение не составит труда. Всё это время Бойченко не покидала мысль о том, что разгадка где-то рядышком. Летает, кружит перед носом назойливым комаром, и её надо лишь прихлопнуть.

— Код… ключ, ключ… код, — проговорил Антон так, словно произношение этих слов могло навести его на какую-никакую зацепку. Как ни странно, это сработало: внезапно Бойченко замер. В голове загорелась лампочка, а на языке завертелась Архимедова эврика. Открыв книгу Мариуса, Антон начал внимательно листать недавно прочитанную главу. И как он сразу не догадался! Впрочем, оно и не удивительно: если учесть, что Давид и Кимико как-то связаны между собой, о чём как раз и говорится в рассказе, то наверняка и решение кроется в нём. Несомненно! Склонившись над экраном, Антон уставился на семь подряд идущих цифр, продиктованных девушкой для отключения турели. Семь, один… два… шесть, пять… три…и четыре. Бойченко нахмурился: ключ двери. Код, способный раз и навсегда вырубить зловредную пушку. Всё сходится. Другим решением тут, к сожалению, и не пахло. Антон схватил сотовый и принялся давить на кнопки, украдкой поглядывая на записку. Внезапная идея казалась бессмыслицей, однако, с учётом всех обстоятельств, граница между реальностью и фантазией теперь была весьма расплывчатой. Антоном овладел мандраж; если он действительно дозвонится до Кимико, то всё происходящее наверняка станет ещё запутаннее. Да куда больше-то? Хотя… поговаривают, что надежда умирает последней. Может, ситуация всё-таки прояснится?

Вызов пошёл. Антон сосредоточенно вслушивался в протяжные гудки, где-то в глубине души желая, чтобы они не прекращались, и в то же время надеясь, что он на верном пути.

— Ну же… Ну, давай же, отвечай.

Лишь после десятого гудка раздался певучий девчачий голосок:

— Я слушаю.

Сомнения отпали мигом: трубку взяла она. Кимико Аоки, собственной персоной. Антон ощутил, как его веко начинает конвульсивно подёргиваться. Он вообразил себя котёнком, сумевшим поймать фантик, который вот-вот выскользнет у него из лап. Взглянув на своё озадаченное отражение в потухшем экране ноутбука, Бойченко произнёс:

— Кимико?

— Допустим, — учтиво ответила собеседница. — А кто спрашивает?

— Это Антон… То есть, простите, Антон Бойченко. Мы виделись с вами на сегодняшней лекции. Я предлагал вам встретиться.

На мгновение он представил, насколько же нелепо звучит со стороны его дрожащий голос, и занервничал ещё больше. Кимико сохраняла хладнокровное молчание. Гнетущая тишина прерывалась её размеренным дыханием и едва уловимым шипением на фоне; казалось, даже шпионы-прослушиватели замерли в любопытном ожидании. Наконец, девушка заговорила:

— Значит, вы всё-таки нашли решение моего уравнения. Похвально. Вы справились даже быстрее, чем я рассчитывала, — её интонация была такой же бархатной, как и утром. Несмотря на это, в тёплом, словно летний бриз, голоске чувствовалось беспокойство. Ощущалось нескрываемое волнение, не меньшее, чем у Антона. — Смею предположить, что у вас имеются ко мне вопросы, и вы желаете получить на них ответы. Мои догадки верны?

— Эм… — удивленный прямолинейностью девушки, Бойченко запнулся, — как бы да.

— В таком случае, у меня к вам деловое предложение.

Щёлкнув зажигалкой, Антон снова закурил «Кэмел». Уже вторую подряд.

— Звучит заманчиво.

— Давид Мариус передал вам диск. Это так?

Перед лицом Бойченко замаячила испуганная физиономия бразильца. Произнесённые Давидом предзнаменования зашныряли туда-сюда, как молниеносные бегущие строки: «Не рассказывайте незнакомым вам людям про эту книгу», «В этой истории нет хороших героев», «Беда может подкрасться незаметно». Антон хотел было соврать, и даже приоткрыл рот, но только потом сообразил, что девчонка раскусила его намного раньше. Ещё в тот момент, когда он позвонил на номер, собранный из указанных в главе цифр. Блин блинский, и не выкрутиться даже.

— Да, — смирился он, поражаясь хитрости Кимико. — Вы правы.

— Что ж, это многое меняет. Вы сможете сделать для меня копию?

Бойченко ухмыльнулся: наружу полезла его корыстолюбивая банкирская натура.

— Сделать это несложно, — Бойченко пустил к потолку кольцо дыма; то растаяло в затхлом воздухе вот уже как неделю не проветриваемой квартиры. — Мне любопытно, что вы сможете предложить взамен.

Девушка игриво рассмеялась, и Антону показалось, что её смех стал другим; ни капли не соответствующим её ласковому голоску. Наглым, дерзким и даже в какой-то степени вызывающим.

— Думаю, у меня есть что предложить. Сегодня в семь вечера в ботаническом саду вас устроит?

Взглянув на настенные часы, Антон кивнул:

— Окей. У входа в девятнадцать ноль-ноль.

— Не забудьте сделать копию, — напомнила Кимико. — До скорого.

* * *

Несмотря на то, что прошло всего три часа, Антон весь извёлся. Пообедал, накормил кота остатками «Докторской» и даже дочиста вымыл его мисочки; пропылесосил, сходил в душ, побрился и, разумеется, не забыл скопировать рассказ Мариуса на найденную в закромах шкафа болванку. Всё это время он не находил себе места. «Правильно ли я поступил? Верное ли решение принял, рассказав этой таинственной барышне о книге и тем самым нарушив данное Давиду обещание?» Будучи центральной фигурой всего этого круговорота событий, он утешал себя тем, что имеет полное право на выяснение причин происходящего. И так как сам Мариус не соизволил ответить на все интересующие его вопросы, Антон решил использовать для этих целей девчонку. Кроме того, ему так хотелось увидеться с Кимико снова. Трепещущее чувство привязанности терзало его ещё с момента их встречи после лекции. Неужели это очередная кратковременная влюблённость, не предвещающая ничего хорошего? Бойченко даже думать не хотел об этом. Однако он чувствовал подвох. Несмотря на комичность и в то же время серьёзность сложившейся ситуации, что-то внутри не давало ему покоя. Что-то такое…

Перед уходом, напшикавшись одеколоном и поправив воротничок голубой рубашки, Антон улыбнулся своему отражению:

— Ты уж там поаккуратнее, салага.

И вышел из квартиры.

Дворники с брызгами сбивали воду; погода полностью соответствовала настроению. «Вот же пакость. Не самое удачное время она выбрала для свидания» — размышлял Антон. Из-за проливного дождя видимость была просто отвратительной. Прохожие беспомощно укрывались под зонтами, даже огни светофоров различались с трудом. Мобильник зазвонил, когда Бойченко выезжал на бульвар. Достав сотовый, Антон взглянул на дисплей и недовольно цокнул языком: на экране высвечивалось фото рыжеволосой девушки, обольстительно кусающей мизинец. «Екатерина Жальнина» — гласил определитель номера. Антон нажал зелёную кнопку и прислонил телефон к уху.

— Алло.

— Привет, котик, это Катя. Скучал?

— Скучал… — полным безразличия голосом протянул Бойченко, переключаясь на нейтральную и притормаживая за массивным «Ниссаном».

— Как делишки? Почему не перезвонил?

— А с какой стати я должен тебе перезванивать?

Голосок собеседницы дрогнул.

— Как с какой?.. Я думала, что...

— Кать, послушай: ты мне уже звонила сегодня. Мы и так целых полчаса проболтали.

— Да, но…

— Я устал повторять! — Антон повысил голос, перебив собеседницу на полуслове. — То, что ты там себе напридумывала, ничего не значит. По крайней мере, для меня. Ты не в моем вкусе, Кать. Мне нравится другая девушка. Ты или не понимаешь этого, или не хочешь понять. Я тебе уже несколько раз объяснял, но ты упёрто стоишь на своём.

— Антоша, я знаю, почему ты так говоришь. Я беседовала сегодня с папой…

«Беседовала с папой? Ну зашибись. Теперь придирок на работе станет в два раза больше».

— Не перебивай меня, — прошипел Бойченко, трогаясь и перестраиваясь в соседний ряд. — Катя, между нами ничего не будет. Ни-че-го. Не будем мы парой. Ты и сама прекрасно понимаешь, что твой отец против наших отношений. Я уже устал отдуваться за тебя и твои выходки. Он прекрасно видит, что между нами что-то есть, и регулярно промывает мне мозги. И ежу понятно, что из всего этого не выйдет ничего дельного.

— Почему?.. Почему ты так категорично не хочешь меня услышать?

— Я прекрасно тебя слышу.

— Почему тогда не хочешь понять, что творится у меня на душе?

— Я прекрасно тебя понимаю.

— Так в чём проблема?

— Проблема в том, что твои попытки завести со мною отношения лично мне доставляют только проблемы.

— Антоша, но ведь ничего не бывает сразу. Папочке надо свыкнуться с этим. Со временем он примет тебя. Поверь, он такой человек, я знаю его. И на курсы эти он отправил тебя не со зла: он подумывает сделать тебя своим замом, но для этого тебе нужна соответствующая квалификация.

Антон терпеливо молчал. Темно-зелёный «Додж», обогнав и обдав его «Вольво» грязной водой, скрылся за непроглядной завесой ливня. Что-то похожее Бойченко испытывал каждый раз при разговоре со своей навязчивой пассией. Как же всё-таки сложно объяснить человеку, который сохнет по тебе, что эти чувства ну абсолютно не взаимны. И ведь в лицо не скажешь: совесть, чёрт бы её подрал, не позволяет. Опять эта проклятая совесть. Привитый обществом рудимент. Ментальная раковая опухоль, от которой по жизни одни лишь проблемы. Оказываясь в подобных ситуациях, Антон ощущал себя зверем, неспособным проникнуться в чувства окружающих. Чёрствым эгоистом. И никто даже не подозревал, что на самом деле его сердце до сих пор принадлежит другой. Той, которая когда-то поступила с ним точно так же. Молча ушла. Пропала, размазав его мечты о светлых и чистых отношениях каблуком по асфальту.

Зажав телефон между плечом и ухом, Бойченко принялся бесцельно крутить колёсико магнитолы. Так, словно надеялся случайно наткнуться на радиоволну, где весёлый диктор объяснит ему, как избежать дальнейших оправданий.

— Не молчи, ну пожалуйста, — жалобный голосок потихоньку становился капризным.

— Да я тебе уже сто раз говорил, и повторю в сто первый: мы не уживёмся. Понимаешь: эта работа, эта бытовуха, эти ежедневные разборки с твоим отцом… Ты представить себе не можешь, как меня это обременяет. Дело не в тебе. Прости меня за то, что грубил тебе, я просто не хочу быть обязан. Не хочу впутываться во всё это и под кого-то подстраиваться. Мне не нужна ответственность, семья и дети… Все, кто оказываются рядом со мною, становятся такими же неудачниками, как и я. Мне проще быть одному.

Еле слышное всхлипывание на другом конце линии хлестнуло по сердцу больнее плети. Казалось, что то вот-вот разорвётся на части, а брызги алой крови заляпают старенький салон. Все эти «не те люди», что так настырно лезли в его жизнь — иногда Антон мечтал, чтобы они исчезли. Банальное исчезновение на фоне тех жутких изуверств, которые он порой мысленно к ним применял, показались бы им истинным блаженством. Бойченко потёр покрасневшие глаза, а затем быстро произнёс:

— Всё, мне пора. Извини.

Бойченко отключился и едва ли не отшвырнул сотовый на пассажирское сиденье. В уголках глаз защипало; к горлу подкатила едкая желчь. Зачем он с ней так? Может, действительно стоит смириться и поддаться? Принять поклёпные условия фатума и выкинуть из запылившейся шкатулки прошлого воспоминания о той, которую он всё никак не мог позабыть — шатенке из соседнего подъезда, Томе Зайцевой. О да, судьба в своё время сделала всё, чтобы их разлучить. Вселенная добилась своего. Антон стал поспешно докуривать «Кэмел», пуская призрачные клубы дыма и пытаясь заодно с ними выпустить горечь. За поворотом показалась усеянная лужами автостоянка, а позади неё — украшенные искусной ковкой ворота ботанического сада.

«Пусть встреча с Кимико хоть на миг поможет мне сбежать от этой тошнотворной реальности».

Антон вытер слёзы рукавом джинсовки и вышел из авто; после прокуренного салона запах свежей зелени ажно голову вскружил. Покрутившись по сторонам, он попытался разглядеть новую знакомую. Ветер бушевал настолько сильно, что вырывал зонт из рук. Заметив в ближайшей оранжерее одинокий расплывчатый силуэт, Бойченко устремился к нему.

— Здравствуйте, Кимико, — сказал Антон, перешагивая через порожек и отряхивая зонт от воды.

— Как добрались? — сухо поинтересовалась девушка.

— Вроде без приключений, а вы?

Кимико промолчала. Мельком взглянув на часы, она уставилась на хмурое небо. Антон смерил её довольным взглядом: иностранка была одета в чёрные брюки, демонстрирующие всю красоту её худых ног, замшевые ботильоны и кожаный бомбер. Опять же чёрный. На шее, как и в прошлый раз, красовался знакомый Антону узорчатый платок. Заметив его, Бойченко прикоснулся к спрятанному во внутреннем кармане дубликату диска.

— Кимико, почему Давид…

— Будьте терпеливы, господин Бойченко; у нас с вами намечается небольшая прогулка.

Антон посмотрел на льющиеся с крыши оранжереи струи так, как обычно смотрит на оставленные Барсиком лужицы.

— Но там же...

— Дождь? Не стоит волноваться: он закончится через пару минут. Если быть точной, то… — Кимико вновь заглянула в увесистые «Casio», — одну минуту и сорок семь секунд.

Она протянула ему худощавое запястье с надетыми часами. Антон окинул их недоверчивым взором, однако сел рядом с девушкой и уставился в монохромный циферблат. Для первого свидания поведение Кимико казалось ему забавным. Несмотря на это, Бойченко стал отсчитывать секунду за секундой, то и дело посматривая за стёкла. Вскоре горизонт начал светлеть, а ровно в отведённый срок шёпот дождя действительно стих.

— Как вы это предугадали? — обомлел Антон.

Кимико загадочно улыбнулась и поднялась на ноги; Бойченко вскочил следом. Поправив платок, она взяла его под руку.

— Пойдёмте. Нам предстоит многое обсудить.

Пара прогуливалась по вечерней аллее, петляя по асфальтированной дорожке и обходя окропляющие её лужицы-зеркала. Вдоль, по обеим сторонам, тянулись шеренги старых каштанов. Лёгкий ветерок перешёптывался с листвой. Тяжёлые тучи уже успели расступиться; лучи усталого заката отражались от травинок и слепили глаза. В воздухе веяло чудесной свежестью, такой непривычной после всей этой выхлопной городской суеты. Кимико шла неспеша; Антон ступал рядом, наслаждаясь теплом её ладони. Иностранка понравилась ему ещё тогда, в аудитории, когда они впервые встретились. И сейчас, идя с ней под руку, он испытывал трепетное чувство привязанности всё сильнее. Поймав на себе очередной взгляд Антона, Кимико безучастно произнесла:

— Важнейшие аспекты дружеской беседы — это доверие и честность. Поэтому давайте договоримся заранее: мы не будем друг другу лгать. Я буду абсолютно честна с вами, а вы будете абсолютно честны со мной. Если не захотите отвечать на вопрос, вы вправе сказать, что не хотите на него отвечать. Но прошу: не надо лжи. Хорошо?

— Хорошо… по рукам, — неуверенно согласился Антон. Надежда на то, что с минуты на минуту ситуация прояснится, крепчала с каждым хлюпающим шагом.

— Вы догадались, что я пыталась выяснить, провернув этот трюк с уравнением?

— Книга, которую мне вручил Давид. Полагаю, весь сыр-бор из-за неё.

— Правильно, — кивнула Кимико. — Надеюсь, вы не забыли сделать копию.

Антон похлопал себя по внутреннему карману джинсовки.

— Что ж, прекрасно. До какого момента вы её дочитали?

— Там где вы… или не вы… В общем, где Кимико наткнулась на Давида, и они отключили турель.

Девушка остановилась. Закрыв глаза, она повернулась к солнцу и замерла; бледные щёчки заиграли румянцем. Так она простояла минуту, а то и все две, словно перебирала в голове картотеки мыслей.

— Я понимаю ваше смятение, — заговорила она, продолжив путь. — Вероятнее всего, вы озадачены передачей и абсолютно не понимаете сути того, что там написано. Я подозреваю, что вы огорчитесь, узнав, что это даже к лучшему. Ибо всему своё время, да и не так-то просто всё это объяснить. Но… — Кимико прислонила палец к губам Антона, призывая его к молчанию, — я скажу вам лишь одно: если вы желаете разобраться в происходящем и узнать, кто мы такие, то эта книга расскажет вам обо всём как нельзя лучше. Эта книга — инструкция, пособие и аннотация в одном флаконе. Она даст ответы на все вопросы. На все до единого.

— Пф, яснее от этого не стало, — фыркнул Антон. — Мы договаривались на равноценный обмен, а не на смутные хождения вокруг да около. Может, просто ответите, каким образом я отношусь ко всей этой… то ли сказке, то ли постанове?

— Вы играете в шахматы? — поинтересовалась девушка.

— Гм, как сказать?.. да, играл в детстве, — ответил Антон, пытаясь понять, к чему ведёт собеседница. — Знаю ходы, но не в курсе всех этих премудростей, тактик и прочих фишек.

— Какая фигура самая важная, господин Бойченко?

Антон растерянно покосился на спутницу.

— Король? — заметив её равнодушное лицо, он попытался исправиться. — Ферзь? Пешка что ли? Ну же, не томите, я плохо понимаю намеки.

— Самая важная фигура, господин Бойченко, та, которая делает последний ход.

Повернувшись, Кимико ткнула в него пальцем. Антон застыл на месте, уставившись на чёрный ноготь, едва ли не касающийся его носа. Тон иностранки стал серьёзнее, а интонация напомнила строгую тираду воспитательницы, которая отчитывает проказника.

— Я попробую привести вам более простую аналогию. Представьте, что существует игра, в которой принимают участие невероятно могущественные личности. Эти господа имеют неограниченную и непоколебимую власть, и ваше нынешнее понимание мироустройства не позволит вам понять, какие они имеют способности и на что они готовы ради победы. А теперь вообразите, что вы — единственная фигура, которая может спасти положение. Вы — пешка, которой остался один ход для того, чтобы превратиться в ферзя. Один ход — и вы сможете передвигать чужие фигуры; вы сможете убирать одни и возвращать другие. Те самые игроки, если можно их так называть, не потерпят вмешательства в их партию. Возможно даже постараются переманить вас на свою сторону. Эти игроки готовы платить за вашу голову неисчислимую цифрами цену. Речь идёт далеко не о деньгах, господин Бойченко. Вы даже представить себе не можете, что стоит на кону этой партии. И вы не в состоянии вообразить весь тот невероятный путь, который я проделала, чтобы отыскать вас. Потому что я хочу вас спасти.

Затянувшаяся реплика девушки обрушилась на Бойченко громом среди ясного неба. В какой-то момент в его глазах потемнело. Ему показалось, что он потерял сознание, а то, что происходит сейчас — какой-то глупый, нелепый, сюрреалистический сон, в который он погрузился во время отключки. Судорожно вздохнув, Антон нащупал в брюках пачку сигарет и закурил. Терпкий табачный дым на мгновение привёл в чувство. Антон оглянулся и нервно рассмеялся.

— Ну, и где?

— Что «где»? — нахмурилась Кимико.

— Где скрытая камера?.. — снова рассмеялся Антон; его смех начал медленно переходить в хохот, становясь всё надрывнее и истеричнее. — Покажите же, где она? Куда помахать?

На лице Кимико возникла злобная ухмылка. Огромные зрачки её потемнели и стали ещё больше. Настолько больше, что Бойченко разглядел в них своё беспомощное отражение, исказившееся гримасой то ли смеха, то ли ужаса. Он поёжился: испепеляющий взгляд сверлил его насквозь. Губы Кимико сомкнулись в безумной пантомиме. Деловито откинув с лица прядь волос, она заговорила; с каждым словом Антон чувствовал, будто он становится меньше, а девушка возвышается над ним, словно растущий ядерный гриб.

— Сегодня в районе девяти утра вы опаздывали на курсы. На перекрёстке вам нахамил водитель «Запорожца». Он разговаривал на чистом украинском; более того, он назвал вас бараном. Вы показали ему неприличный жест, — Кимико взметнула руку, изображая тот самый жест. — Когда вы услышали моё имя, вы вспомнили о заглавии книги и решили познакомиться со мной. После того, как мы пообщались, и я вручила вам записку, вы направились домой. Моё поведение задело вашу самооценку, и вы, во что бы то ни стало, решили разобраться с примером. Вы обратились к Геннадию, вашему школьному другу, и попросили его о помощи. Он решил моё уравнение, после чего вы додумались позвонить на номер, который являлся кодом отключения турели. Выходя из дома, вы улыбнулись себе в зеркало и назвали себя «салагой». В машине вам позвонила ваша поклонница, Екатерина, с которой у вас в последнее время весьма натянутые отношения. Первой причиной вашей очередной ссоры является тот факт, что вы не любите её, так как на самом деле вы до сих пор не можете забыть Тамару — вашу первую девушку, которая уехала от вас, даже не попрощавшись. Вторая причина — отец Кати и по совместительству ваш начальник, который регулярно испытывает ваше…

— Хватит! — завопил Антон, даже не беспокоясь, что на него могут смотреть люди. На его глазах тут же выступили слёзы; теперь в его сознании царил настоящий бардак. Обхватив голову так, словно та вот-вот отвалится, он сел на корточки. — Откуда? Господи, откуда вы всё это знаете?.. Вы что, следили за мной?

Вскочив, ажно подпрыгнув, Антон закричал ей прямо в лицо:

— Признавайтесь! Вы следили за мной, а?! Говорите правду, чтоб вас...

Голос сорвался, и Бойченко закашлялся; зонт выскользнул из ладони и плюхнулся в лужу.

— Я знаю о вас почти столько же, сколько знаете о себе вы сами, — прошептала Кимико, жалобно глядя на него. — Однако я здесь, чтобы помочь вам. Поверьте: я не желаю зла. Доверие — это единственное, о чём я пока что смею просить вас.

Антон сконфузился, впопыхах вытащил платок и принялся вытирать мокрые щёки. Ободряющие речи Кимико подействовали мгновенно. Несмотря на всю путаницу, что теперь окружала Бойченко, он опять почувствовал понимание, волнами исходящее от девушки, словно пульсирующая магическая аура.

— Простите… Простите меня, Кимико. Я… я сегодня сам не свой… Мне так стыдно, так неловко.

— Вам нечего стыдиться, в последнее время я огорчаюсь не реже. Особенно когда узнаю, что меня предают близкие, — Кимико повела подбородком. — Но не будем о грустном. Самое главное в нашей ситуации — сохранять самообладание. Теперь вы в курсе, что вас разыскивают, а из этого следует, что вам надо быть крайне осторожным. Благодаря некоторым обстоятельствам я знаю, что произойдёт в скором времени. Вы готовы услышать самую плохую весть?

Где-то за спиной тревожно зашелестели листья. Трагичность обстановки, казалось, достигла апогея.

— Хуже уже некуда, — Антон икнул и высморкался в платок. — Выкладывайте, чего уж там.

— Я знаю дату вашей гибели. Это должно было произойти вчера, в том самом кафе. Давид вмешался в ход событий и спас вас. Теперь вы в системе и одновременно вне её.

Уже второй раз за день Бойченко почувствовал давление окружающего пространства. Разбитые бордюры; мокрая трава; грузное и переменчивое небо; безжизненный, словно искусственный, диск солнца — всё это показалось блёклым и тусклым, будто покрылось пеплом. Ветер стал почти неощутимым. Казалось, даже время остановилось. Застыло, точно зимний ручей. Антон закашлялся, да так сильно, что лёгкие едва не вывернулись наизнанку. В кишечнике что-то закололо. Заметив его болезненную реакцию, Кимико поспешила добавить:

— Вашу жизнь изменили, и теперь судьба во что бы то ни стало захочет исправить свою ошибку. Я попытаюсь помешать этому и спасти вас. Взамен вы поможете мне.

Бойченко взглянул на неё, как застрявший в пустыне путник на оазис, который оказался очередным миражом. «Попытаюсь помешать», «Спасти вас», «Поможете мне». До него вдруг дошло, что ситуация уж больно похожа на отрепетированную сцену. Типичный набор фраз, которыми гадалки и прочие астральные шарлатаны запугивают впечатлительных клиентов.

— Кажется, я всё понял, — твёрдо заявил он, запихивая скомканный платок в карман. — Всё это звучит очень интригующе, но слишком уж пафосно. Ума не приложу, как вам посчастливилось угадать с погодой, но для того, чтобы усыпить мою бдительность, этого трюка явно недостаточно… Да, отдам должное: для своей аферы вы выбрали подходящую цель. Проследили за отчаявшимся человеком. Пытаетесь залезть мне в душу и надавить на больное. Да только вы со своим бразильским мачо зря стараетесь: у меня нет квартир, банковских счетов и бабушкиных драгоценностей. Увы, но весь ваш развод сыгран вхолостую.

— Вас никто не разводит, — тут же оправдалась Кимико.

— Ах да, точно, мы ведь договорились друг другу не лгать… — иронично подметил Антон. Круто развернувшись, он широкими шагами направился к выходу из сада. — Большое спасибо за прогулку. Уж лучше бы я остался дома и пил выдохшееся пиво. Разговор окончен. Прощайте.

Вместо того чтобы провожать Бойченко взглядом, Кимико побежала за ним следом.

— Мне не нужны ваши деньги, органы или подписи на документах. Просто дослушайте, прошу, — скороговоркой взмолилась та. — Вы можете не верить, но именно сейчас с вами может произойти кое-что очень нехорошее. Чтобы этого не случилось, вы должны сделать всё в точности так, как я скажу. Прислушайтесь, Антон, ведь на кону не только ваша жизнь. Когда мы с вами разойдёмся, вы вернётесь в свою «Вольво», но прежде обязательно снимите с машины номера. По пути домой вы встретите пост дорожно-патрульной службы. Работники ГАИ — люди, которым приказано схватить вас. Они очень опасны. Сотрудники велят вам остановиться, и вы сделаете это. Когда инспектор приблизится к вашему автомобилю, вы попытаетесь скрыться. Постовые начнут преследовать вас, но не стоит переживать: вам удастся уйти. Припарковавшись у дома, вы вернёте номера на место. Сделайте всё именно так, как я сказала, и тогда всё обойдется. И самое главное, Антон: о нашей встрече, и о том, что я вам рассказала, никто не должен узнать, — Кимико попыталась схватить Бойченко за рукав, но тот отдёрнул руку. — Прошу: никому ни слова. Кто бы ни расспрашивал вас обо мне, что бы ни сулил взамен — молчите. Вы не знаете, кто я. Вы никого не видели и ни с кем не разговаривали. Вам необходимо усвоить лишь одно правило: я — единственная, кого вам следует слушаться. Однажды я тоже поспешила с выводами, и это оказалось фатальным упущением. Советую вам не повторять моих ошибок. Вы поняли?

— Да, да… конечно… — с сарказмом выдавил Бойченко.

— Надеюсь, вы всё-таки ко мне прислушаетесь. А теперь отдайте дубликат.

Сначала Антон не хотел отдавать ей диск: из него вышла бы прекрасная улика при расследовании этой замудрёной аферы. Но потом он взвесил все за и против и решил, что от него не убудет. Кроме того, неизвестно, как далеко в своём фанатизме может зайти этот странный дуэт. Он протянул Кимико диск, и та быстрым движением спрятала его в сумочку.

— Спасибо.

Парочка стремительно шагала вдоль кованого забора. Оба молчали. Изредка косясь на Кимико, Антон обдумывал услышанное; он чувствовал себя жертвой эксперимента, в котором ему принадлежала роль главного подопытного. Роль лабораторной крысы в лабиринте. Но больше всего его беспокоил вопрос: зачем кому-то понадобился менеджер, и так обиженный жизнью и обделённый удачей? Погибнуть, сдохнуть в пьяной барной перестрелке — достойный конец для вселенского недоразумения типа него. Игра, последний ход, важная фигура. Какая, к черту, важная фигура? Жалкий никчёмыш. Магнит для неприятностей.

Проходя мимо кованых ворот, Кимико всё-таки удалось остановить Антона; она схватила того за плечо и с надеждой заглянула ему в глаза.

— Я не знаю, когда вновь смогу отыскать вас, но вам меня лучше дождаться. Возможно, что мы с вами больше никогда не встретимся, но… постарайтесь продержаться как можно дольше. Если я вернусь, мне не придётся распинаться и в чём-то вас убеждать; к тому времени вы и так всё поймёте. Просто будьте готовы к действиям, — она вынула из сумки конверт и протянула ему. — Здесь неплохая сумма в иностранной валюте. Добрый жест, который поможет вам осознать всю серьёзность моих намерений. Они не поддельные, не меченые и не краденные. Можете проверить в любом отделении банка, в том числе и своём. Берите.

Бойченко послушно взял конверт и тут же на собственной шкуре понял, почему коррумпированное общество неизлечимо.

— Я понимаю, что творится у вас на душе: когда-то то же самое происходило и со мною. Ваше недоверие более чем рационально. Да, я испортила вам настроение и возможно даже напугала, но прошу: читайте книгу Давида. Она многое объяснит. И ещё… остерегайтесь двойного затмения. Если увидите нечто подобное — бегите без оглядки, — Кимико недвусмысленно взглянула на часы. — Мне пора.

Ободрительно коснувшись руки Антона, девушка зашагала прочь. Небосвод разразился громом, и тут же хлыстанул дождь. Бойченко оглянулся посмотреть, не оглянулась ли Кимико, но она не оглянулась. «Безумие… Наркотический бред напичканного шизофреника, — думал он, даже не пытаясь прикрываться от ливня. — Наверное, меня уже давным-давно упекли в психушку, и всю эту туфту я вижу лишь в своей голове». Выдохнув, Антон закинул зонт на плечо и прям по лужам пошлёпал к «Вольво».

* * *

Антон поколебался, но недолго; он не столько поверил Кимико, сколько решил полюбопытствовать, к какому результату приведёт её странный алгоритм. Выполнив просьбу и спрятав номера в багажник, Антон небрежно плюхнулся за руль. Так и не распечатанный конверт отправился в бардачок. Зажглись габаритные огни, и «Вольво» выкатилась на бульвар. Ливень вновь разыгрался не на шутку; дворники со скрипом кланялись, мол «простите, надо протереть; простите, надо протереть». Автомобиль влился в бесконечный поток машин, мчащих по центральному проспекту.

— Снимите номера… уйдите от погони… вы погибли ещё вчера. Она что, ясновидящая что ли? — причитал Антон, вглядываясь сквозь завесу дождя в габариты едущего спереди «Мерса». — Да это же уму непостижимо! Как эта шельма всё узнала обо мне?.. Погодите-ка… стоп, стоп, секундочку… Может, они мне жучок закинули?

Бойченко принялся дотошно осматривать приборную панель, стараясь следить за дорогой. Вдруг спереди, метрах в ста, прямо под рекламным баннером с микроволновкой по акции, мелькнула ярко-зелёная униформа гаишника. Одетый в прозрачную целлофановую накидку, тот деловито барабанил жезлом по коленке.

— Бли-и-и-ин… — застонал Антон, сворачивая на обочину. — Неужели… ну… Ну как так-то?

Бойченко вписался между припаркованными у тротуара легковушками и приглушил мотор. Украдкой поглядывая на светоотражающий силуэт инспектора, он погрузился в рассуждения. «Так. Допустим, узнать, что здесь будет дежурить гаишник, не так уж и сложно. Зная, где я живу, просчитать маршрут элементарно: никакие специфические способности для этого не нужны. Окей, ладно… — Антон завёл двигатель; старый четырёхклапанный мотор нетерпеливо завибрировал. — Вызов, так вызов. Я прожил в Одессе почти тридцать лет. Уж кто-кто, а я-то уж точно найду способ проскользнуть». Аккуратно сдав назад, Бойченко развернулся и дерзко пересёк двойную сплошную. «Вольво» влилась в массив автомобилей, на этот раз уже встречного потока. Антон закурил, казалось бы, уже миллионную сигарету за день: сложившаяся ситуация начинала его забавлять. Однако, вспомнив недавний разговор, он на миг испугался, а по пальцам волной пробежала дрожь.

Немного погодя, оставив позади несколько петляющих переулков и изрядно попрыгав по дворовым колдобинам, Антон выехал на соседний проспект. Слева простирался тонущий в вечернем сумраке парк. С другой стороны выстроились по стойке смирно фонарные столбы.

— Сделаем небольшой крючок и через десять минут окажемся дома, — пробормотал Бойченко себе под нос. — И стоило лепить из этого проблему…

На полуслове Антон поперхнулся, едва не потеряв управление. Выпавшая изо рта сигарета упала прямёхонько на чёрные брюки. Несмотря на нарастающее жжение, Бойченко зачарованно смотрел вперёд: там, с трудом различимая сквозь ливень, виднелась яркая униформа патрульного. Точь-в-точь такого же. Бойченко готов был поклясться, что это был тот же самый человек. То же деловое постукивание жезлом, и даже патрульная машина рядом с ним была припаркована точно так же.

— Да какого?.. — хотел было ругнуться Антон, но вскрикнул от боли: сигарета прожгла штанину. Остановившись у обочины, Антон схватил окурок и злобно вышвырнул его в окно. Если до этого он и пытался сопротивляться, пытался всеми силами бороться с постепенно овладевающей им паникой, то теперь сдался окончательно. И только сейчас, уставившись на виднеющийся вдали салатовый силуэт, он поверил Кимико полностью.

Поверил в каждое сказанное ею слово.

Антон достал из замка зажигания ключи и молнией вылетел из машины. Солоноватый привкус дождя теперь казался противным и едким. Боль от ожога не утихала. Бойченко посмотрел вниз: в штанине виднелась дырка. Выругавшись благим матом, он принялся нервно наяривать вокруг иномарки круги. Ноги сгибались сами по себе и путались, словно их набили синтепоном. Одежда промокла насквозь, но Бойченко, казалось, попросту не обращал на всё это внимания. В его чертогах разума решался другой вопрос… и спустя минуту жребий был брошен.

Универсал отъехал от обочины и устремился навстречу автоинспектору. Увесистый клён согнулся под порывом ветра и помахал на прощание веткой. Барабаня подушечками пальцев по рулю, Антон сверлил ярко-зелёную фигуру взглядом. Гаишник приближался. Нет, даже не так… он надвигался. Сердце норовило выпрыгнуть из груди. Гаишник посмотрел на «Вольво»; капли ручьями вычерчивали на его униформе грани и углы. Намокшая фуражка блестела, отражая слипающиеся в расплывчатое пятно блики фар. Неспешно переведя взгляд на отсутствующие номера, инспектор махнул жезлом.

Притормозив у обочины, Антон уставился в зеркало заднего вида и нервно прикусил губу. Гаишник вышагивал к его машине не спеша. В голове эхом звучали сказанные Кимико слова: «Остановитесь, а затем газуйте. Вы сможете уйти от погони». Дерьмо, да всё окончательно перепуталось! Мысли метались по черепной коробке роем обезумевших пчёл. «Дать по газам?.. Ага! А затем погоня. Штраф. Лишение прав… Нет, Антоха, тебе не нужны неприятности». Неизбежность или всё-таки возможность — сомнения рвали его на части. Инспектор подошёл к водительскому окну и постучал костяшками пальцев по стеклу. «Как же поступить? — всё не успокаивался Антон. — Пока он не заметил моего лица, ещё есть преимущество. Рвануть? Догонят ли?.. Думай, Антох… Ну же, быстрее… Да решайся ты уже, никчёмная тряпка!» Гаишник постучался снова, на этот раз настойчивее. Набрав полные лёгкие воздуха, Бойченко выжал первую передачу и втопил газ в пол. Критический момент стал крутящим моментом. Пустое бытие переломилось, будто спичка. Одна половинка превратилась в «до», другая — в «после». Двигатель заревел; автомобиль забуксовал и рванул вперёд. Оставшийся позади патрульный замахал руками. Тыкая жезлом в сторону универсала, он вприпрыжку понёсся к служебному автомобилю. Бойченко заглянул в зеркало заднего вида: красно-синие вспышки проблесковых маячков слепили похлеще фар. Несмотря на ливень, прохожие останавливались и с интересом наблюдали за погоней. Антон выхватил взглядом приближающийся светофор: жёлтый. Вывернув руль, он выкатил на встречку и обдал пешеходов брызгами.

— Прекратите движение! Остановитесь и прижмитесь к обочине! — бесполый, усиленный мегафоном, голос просачивался в салон сквозь щели и ржавые трещины. С трудом протискиваясь между попутно едущими машинами, Антон молчал и сосредоточенно стискивал зубы. Гаишники нагоняли. Визг сирены становился всё громче. В какой-то момент затея показалось провальной. Мигающий зелёный показался единственной надеждой на спасение. Дёрнув руль, Бойченко вдарил по педали тормоза пяткой и как на салазках проскользнул через перекрёсток. Работники автоинспекции тут же начали сигналить; дорогу им перекрыл ну очень вовремя подоспевший автовоз. Антон вытер со лба пот. Вдохнул, выдохнул, снова вдохнул. Свернул в тесную развилку между домиками и нырнул в хитросплетения частного сектора.

— Это невероятно… — дар речи вернулся к нему только спустя пять минут. — Даже не верится, что всё обошлось. Даже не верится...

Бойченко частенько спорил с самим собой, что пенять на то, как устроена жизнь, глупо. А уж благодарить за спасение абстрактное существо, восседающее на небесном престоле — ещё глупее. Сколько проклятий, сколько изощрённых ругательств было отпущено им в адрес могущественной божественной канцелярии. Казалось бы, впору готовиться к вечным мукам в геенне огненной. Однако сейчас он готов был хвалить Господа, бьясь челом обо все одесские иконостасы. И не только Господа, но и иностранку, сумевшую стерпеть его извечный скептицизм и дать чёткие указания.

Припарковав авто у подъезда, Бойченко прикрутил автомобильные номера на место. Теперь всё в порядке.

Поскрипывающий лифт скользил вверх; поездка на нём ещё никогда не казалась Антону такой долгой. Подняв хвост, Барсик встретил хозяина мяуканьем. После сырой улицы и опасной погони оказаться дома, в уюте и тепле, казалось райским благословением. Поставив чайник, Антон вышел на лоджию и закурил. Пешеходные дорожки усыпали лужи, в которых отражались огоньки уличных фонарей. Со стороны железнодорожной развязки доносился металлический блюз сцепляемых и расцепляемых вагонов. Стряхивая пепел, Антон уставился в окно стоящей напротив панельки: старушка за плитой готовила что-то, орудуя лопатками похлеще ниндзя с нунчаками.

— Надо бы тоже чего состряпать, — пробубнил он, мысленно находясь далеко за пределами балкона, двора, да и всей Украины в целом.

Стараясь не опрокинуть поднос, Бойченко сел на диван. Хлебнул горячего кофе. Открыл книгу Мариуса и промотал уже прочитанные главы. Часовая стрелка приближалась к десятке. Именно вчера, в это же время, его жизнь могла прерваться… если этому вообще суждено было произойти. Слова Кимико прокручивались в глубинах самосознания, словно заевшая виниловая пластинка. Хрустнув костяшками пальцев, Антон понизил звук телевизора до минимума и уткнулся в ноутбук.

— Да кто же вы такие, ёлки-палки?