5. Холодный расчёт

Когда Давид Мариус пришёл в себя, его волокли по полу. Сначала захотелось дёрнуться и вырваться, но взращиваемое годами бандитское чутьё подало другой сигнал — не рыпайся. Мариус приоткрыл не распухшее от удара веко: усеянная кровавыми отпечатками стена плыла, словно повёрнутая на девяносто градусов проекция диафильма. Пульсирующая мигрень буквально сминала голову. Давид сжал зубы — тот, кто тянул его за ногу, держал крепко. Всей своей недюжинной богатырской силушкой. Незнакомец был огромен: с пола он походил на великана. Его синий комбинезон покрывали бордовые пятна. Мгновение ушло на то, чтобы понять, что это за пятна. Кровь. Кровь всех тех, чьи останки летели на голову Мариуса во время опасного подъёма. Гулкие шаги отдавались эхом церемониального гонга.

Сердце забилось быстрее.

Давид начал усердно вспоминать, что же произошло с ним до плавающих перед глазами кругов. Камера. Старая камера с протекающим унитазом, ржавыми койками и мухами. Нет-нет, секундочку. На этот раз мух не было. Сто пудов не было. Затем вой сирены, полыхающая труба… толпы бегущих заключённых… Воспоминания всплывали с тяжестью привязанных к валунам утопленников. Цепочка связующих элементов то и дело разрывалась. Пересоленная баланда, запах шмали, чудовище из тьмы. Водопад из кровавого карпаччо, операционная, пожелтевшая карта сектора. Хруст древесины и дробящий удар в челюсть, а затем ещё одна подача, прилетевшая прямиком под бровь.

На этом живописном момент всё в голове Давида встало на свои места.

Мрачное бинго.

«Просто восхитительно — на третьем уровне, судя по всему, день открытых дверей. М-да, Дэви, твой зад опять угодил в неприятности. Сегодня поутру я думал о любом исходе, но явно не о таком… — прикоснувшись к заплывшему синяком глазу, Давид застонал, но тут же затих и с опаской покосился на гиганта; на плече у того висело худощавое тело в белом халате. — Болит, гадюка. Даже увернуться не успел. С каждым годом всё больше теряю сноровку. Чёрт, чёрт, чёрт! Во всём эта проклятая клетка виновата!»

Мариус оглянулся: рядом скользило ещё одно тело. Вторая клешня детины крепко впивалась в ногу Коджо. Грудь соседа размеренно вздымалась, и Давид облегчённо выдохнул. Значит, они вместе. И оба пока ещё живы. В какой-то момент он представил, как жалко они с сокамерником выглядят со стороны. Разбитые хари. Рваные робы. Халаты, которые когда-то сверкали белизной, а теперь напоминали поломойную ветошь. И верзила, тянущий их, как сторож мальчишек, пойманных на воровстве яблок. Стало противно и даже немного обидно. А время всё шло. Шло так же медленно, как и верзила: безмолвно виляя по подземным катакомбам и даже не останавливаясь, чтобы перевести дух. Лампы помигивали, погружая грозный конвой во тьму и отбрасывая угрюмые тени. Изредка мимо проплывали проёмы кабинетов и ведущие в никуда лестничные пролёты. В этом бесконечном коридоре всё так и дышало погибелью. Где-то вдали послышался грохочущий лязг. Замерев, здоровяк осмотрелся. И только тогда Давид сумел разглядеть его выдубленное ветром лицо: широкий лоб, пересечённый глубокой кровоточащей раной, нос картошкой и раскосые глаза. Яркие, как пламя, янтарно-жёлтые глаза. Жадно втянув ноздрями воздух, детина пробубнил:

— Можешь прятаться сколько влезет, принцесса. Луций вернёт тебя на место. Босс похвалит Луция за преданность… похвалит Луция… похвалит...

«Да этот Лютик, или как там его, явно невменяемый. Интересно, ему знакомо такое понятие, как сотрудничество? Или солидарность?» Мариус поёжился: судя по мясорубке, что творилась здесь несколькими часами ранее, ответ не иначе как отрицательный. Здоровяк шмыгнул носом, точь-в-точь как затаивший злобу подросток, и пошёл дальше. Давид пытался запоминать маршрут, но всё тщетно — запутанные, будто кротовьи норы, лабиринты и не думали кончаться. С каждым шагом безвыходность положения казалась всё более очевидной: их затаскивали в тёмные глубины подземелья, как паук-птицеед затаскивает в нору парализованную ядом добычу.

Спустя несколько минут верзила уткнулся лбом в закрытую металлическую дверь. Все четверо оказались в тупике, в конце широкого бетонного коридора. Давид прикрыл заслезившиеся от вони глаза: по всему тоннелю валялись десятки разорванных на куски тел. Трупы возвышались над гладью кровавых луж, словно плавающие поодиночке льдины. Отпустив ноги узников, Луций за шкирку снял с плеча врача и стал дуть ему в лицо. Русые волосы паренька задёргались, как полевой ковыль под порывами ветра. Тот медленно поднял веки, будто просыпаясь после сна: не хватало только сладко потянуться. Поначалу он явно не догонял, где он и что с ним происходит. Потом заметил здоровяка, а затем и пол, усеянный обезображенными телами. Совершенно бледное лицо его позеленело, а на лбу выступили бусинки пота.

— Господи, ч-что?.. Что вам надо? — плаксиво запричитал медик. — Отпустите… Боже милостивый, отпустите!.. Я помогу. Помогу, обещаю! Сделаю всё, что скажете, только не убивайте, п-прош… про… п...

Дрожащий голос сорвался, и врача вырвало. Давид невольно поморщился, но не от отвращения ко всему происходящему: к горлу горьким комком подступило сочувствие. Он постарался отогнать мысли о том, как бы он поступил на месте доктора, ибо идей просто-напросто не возникало. Здоровяк безразлично посмотрел на заложника и оскалил кривые, с жёлтым налётом, зубы:

— Луцию нужно поймать одного человечка. Дверь откроешь — больно не будет.

— Я… я не смогу её открыть… я обычный терапевт… Доступ есть только у заведующего. Клянусь!.. Н-не убивайте, у меня… у меня две дочери… они… они ещё совсем маленькие...

Луций нырнул пальцами в нагрудный карман. Послышался знакомый металлический лязг; в широкой ладони блеснули плоскогубцы. Перехватив несчастного за запястье, Луций нащупал его мизинец. Щёлк — бетонный тоннель наполнился хрустом перекушенной фаланги. Доктор закричал и начал дёргаться в истерическом припадке, как пойманный на крючок тунец. Здоровяк защёлкал пассатижами: он походил на умственно отсталого ребенка, впервые увидевшего автоматическую ручку.

— У тебя осталось девять попыток.

— Хорошо… хорошо… — закивал доктор, жалобно поскуливая. — Я… я всё сделаю, только не надо делать больно… не надо, умоляю.

Громила разжал кулак, и доктор тяжело упал на пол. Взвизгнув, прям как поросёнок, он подполз к двери и принялся стучать пальцами по сенсорной панели. Безжизненный голос, звучащий из динамика над дверью, потеснил гнетущую тишину мрачного подземелья:

— Автономная система «Союз-44». Пожалуйста, предоставьте голос для анализа.

— Открывайся… ну, давай же… — взмолился медик. Под белым халатом, в районе пятой точки, проступило влажное пятно; из штанины потекла жёлтая жидкость. Лампочка над дверью заискрилась оранжевыми спектрами. Луций не шевелился, лишь пялился на доктора и дышал, как паровоз. Мариус покосился на затёкшую стопу — следы от крепкой хватки наверняка останутся надолго. В данный момент в его голове разрешалась другая дилемма: ежели врач не сумеет открыть дверь, то им хана. Как только до гиганта дойдёт, что пути дальше нет, а испачкавшийся в своём же дерьме терапевт бесполезен, он покромсает его на куски, а затем наступит и их очередь «умолять» Сезам отвориться. Это значит, что надо срочно сматываться. Давид посмотрел на Коджо. Впервые с момента пробуждения на его лице засияла улыбка: сосед пришёл в чувство. Поймав на себе взгляд Давида, Коджо показал ему большой палец. «Отлично, старик. Значит, ты всё-таки со мной. И как я мог в тебе сомневаться» — Мариус начал переминать ногами, готовясь к спасительному рывку. Тишину вновь прервал электронный голос:

— Несовпадение цифровой карты. Повторите запрос.

— Как же всё это бесполезно… — нашептывал доктор, раз за разом проводя карточкой вдоль сенсорной панели. — Господи, да услышь же меня… Грёбаная охрана! Кто-нибудь, отзовитесь!..

— Повторное несовпадение. Активация защитной системы.

Доктор уткнулся лбом в стену и заплакал навзрыд. Нарастающее шипение зазвучало не иначе как угрожающе. Над дверью с металлическим щелчком открылись ставни; из шестиугольного разъёма выглянул пулемётный пламегаситель.

— Давид, турель! Валим!

От неожиданного вопля сокамерника Мариус замешкался. Вскочив на ноги, Коджо устремился в противоположный конец коридора, к повороту. Для Давида же эти миллисекунды пошли невероятно медленно, как полёт мяча при повторном показе. Осознав безуспешность своей задумки, Луций взревел, словно угодивший в капкан медведь, и обрушил кулак на макушку несчастного врача: тот куклой рухнул на бок. Мариус попытался подняться и даже ногтями вцепился в пол, но кеды скользили по полированному бетону, разве что размазывая кровь. Смятение росло с каждым щелчком турельных шестерней — циньк, циньк, циньк. Цокот механического палача, что вот-вот приведёт смертельный приговор «Союза» в исполнение. Обернувшись, Давид увидел мелькающие подошвы Коджо. Вот же он, шанс удрать. «Или я сейчас встану, или сдохну!» — хотел припугнуть самого себя Мариус, но язык намертво прилип к нёбу. Сознание наполнилось чувством беспомощности, а шею сдавила петля паники. Колени онемели, предательски отказываясь разгибаться. Турель выползала из отверстия в потолке не торопясь. Вот показался поблёскивающий под тусклыми лампами ствол, следом высунулся лазерный целеуказатель, за ним кожух патронной ленты. На полу замелькала красная точка, и только тогда к спасению Давида подключился инстинкт самосохранения: «Хватит тупить, патлатая рожа! Упор лёжа принял, вскочил и за угол бегом марш!» Луций поднял доктора над головой с легкостью штангиста, поднимающего пустой гриф. Издав боевой клич, он с силой метнул труп в Давида. Мариус едва успел пригнуться: тело пролетело в паре сантиметров от макушки. Вдоволь накрасовавшись, турель вылезла из ниши и с ходу начала стрелять в Луция, выпуская из его спины фонтаны крови. В воздухе повеяло смертью. Рёв гиганта стал ещё громче и страшнее.

— Мариус! Беги, мать твою! — кричал Коджо, махая из-за угла.

Необходимо действовать, но ноги… ноги не слушались, чёрт бы их подрал! «Я не успею. Не успею добежать до проклятого поворота. Турель нашпигует меня свинцом. Изрешетит к чертям, как и Луция. Никакой пощады от бездушной машины. Думай, кореш. Напряги извилины. Ты прошёл войну и не умер. Ты убивал, воровал и взрывал, но не умер. Ещё рано выходить из игры. Чёрта с два».

Решение пришло в голову мгновенно, словно озарение. Мариус собрал волю в кулак. Оттолкнулся от пола и встал, будто младенец, впервые поднявшийся на ноги. На секунду его лицо исказилось улыбкой, напоминающей разве что клоунскую гримасу. Согнувшись подобно Дискоболу Мирона, он рванул навстречу турели. Широкие шаги отдавались хлюпаньем и тут же утопали в звуках выстрелов. Лазерная точка с легкостью солнечного зайчика рванула на Давида. Гильзы летели в стороны, с металлическим звоном ударяясь об пол. Мариус вдохнул полной грудью. Задержал дыхание; вена на виске набухла, а татуированные руки задрожали. На бегу приземлившись на пятую точку, он начал скользить в сторону двери, точь-в-точь как выскочившее из рук мыло по душевой. Луций закатил глаза и рухнул на колени. Ухватив его за края робы, Давид свернулся калачом и едва успел накрыться им: судя по тяжести, здоровяк весил добрых три центнера. Мышцы застонали. Лазерная точка прощупала труп гиганта, словно беспокойная стрекоза в поисках добычи. Не обнаружив в поле зрения живых нарушителей, турель завибрировала, а красный зайчик принялся скакать от одной стены к другой.

Эхо недавней потасовки растворилось в немой глубине коридора.

* * *

— Дерьмо случается, — сухо констатировал Давид, вытирая запачканное лицо. Икроножные мышцы разрывала судорога, но дыхание постепенно становилось ровнее. Из-за поворота высунулась украшенная фингалом физиономия Коджо:

— Ты как, дружище?

— Сам глянь: валяюсь под трупом, прям на виду у охранной турели. Шезлонг бы.

— Юморист. Давай, ползи сюда.

Ага, конечно. Мечтать не вредно, вредно не мечтать. Непросто будет сдвинуть эту тушу с места, а уж лёжа в позе грёбаного эмбриона — тем более. Приподняв плечо Луция, Мариус высунулся из-под него. Точка целеуказателя тут же переместилась на его лоб; по зрачкам ударила ярко-красная вспышка. Давид спрятался назад, проклиная турель, себя и свои глупые, грозящие лишиться головы, действия. Прогремел одиночный выстрел: пуля пропахала бетон, обдав лицо Давида кровавыми брызгами.

— Чёрт! — гневно выругался тот. — Не уверен, каким именно образом работает эта сучья турель, но если я высунусь из-под этого мешка с дерьмом, то она отправит меня к прабабке!

— Спокойно, старина. Сохраняй самообладание.

— И ты мне ещё будешь что-то вякать про самообладание? «Меня укусили! Помираю! Харе Кришна, Харе Рама!».

Ситуация сложилась непростая, и Мариус осознавал это с нехотением. Пихать верзилу весом под четверть тонны оставалось последним выходом. Если, конечно, это можно так назвать. В то же время ещё теплый труп являлся его единственным укрытием.

— Вот так, Луций, — просипел Давид, уставившись в янтарные глаза здоровяка. — Даже парни типа тебя могут спасти кому-то жизнь.

Из-за угла донёсся возбужденный голос Коджо:

— Эй, Мариус! У меня идея.

— Надеюсь, ты придумал, как вытащить меня из-под этого стероидного ублюдка?

— Почти. Сейчас проверим, на что реагирует система обнаружения.

Через минуту Коджо вернулся с баллоном антипожарокса в руках.

— И что ты собрался с ним делать? — задрав голову поинтересовался Давид. Теперь волосы стали не только пыльными и спутанными, но ещё и окровавленными. Душевая кабинка бы сейчас не помешала. Даже та, склизкая и пахнущая кошачьей ссаниной, что в камере.

— Я этот способ в одной из стрелялок увидел. Сейчас швырну его к тебе. Если пушка выстрелит, значит, реагирует на движение. Ну а если не выстрелит, то на тепло.

Раскрутив баллон, Коджо швырнул его в сторону двери. Антипожарокс пролетел несколько метров. Достигнув амплитуды, он устремился вниз и гулко ударился об пол, после чего покатился. Пространство наполнилось глухим стальным звоном: баллон остановился в метре от Давида. Турель инспектировала коридор как ни в чём не бывало.

— На тепло! — гордо декламировал сосед.

— М-да уж, большей глупости я в жизни не видел… — скептично прокомментировал его действия Давид. — Насколько я знаю, эти турели реагируют на целый комплекс факторов, начиная от сердцебиения и вплоть до пердежа. Походу, в бангладешских школах для грабителей вообще ничему не учат.

— Слышь, я так-то помочь пытаюсь. Двигайся давай, а не то придётся переспать с кровожадным расчленителем в буквальном смысле этого слова.

Давид промолчал и покорно схватил верзилу за воротник. Постепенно остывающее тело поддавалось с трудом. Резкие манёвры лазерной точки заставляли тут же остановиться и убедиться в безопасности. Большие габариты Луция радовали и в то же время огорчали; с одной стороны, его внушительные размеры делали прикрытие куда более надежным, да только тянуть такую махину, да ещё и лёжа калачом, оказалось чертовски затруднительно.

— Как вы там, молодожёны? — снова решил поиздеваться Коджо.

— Может прекратишь, а?! — внезапно взорвался Давид; в данный момент ему было совсем не до шуточек. С каждой попыткой сдвинуться с места он расценивал своё положение как всё более критическое и в то же время несуразное. Пессимизм сокамерника-игромана оказался заразнее тропической лихорадки.

— Прости-прости, не бомби только, — извинился сосед.

— Этот кабан потяжелее твоей мамашки будет! Чем их там на третьем уровне откармливают?

— Уж явно не постной кашкой Тони.

Мариус решил перевести дух. Задрав голову, он взглянул на перевёрнутого вверх тормашками Коджо: тот уже успел подтащить к себе нескольких докторов и теперь ощупывал их на наличие полезных вещей.

— Стетоскоп. Электронный градусник… Ого, жвачка! «Mamba»! С детства таких не ел, — Коджо отправил сладость в рот.

— Слышь, мародёр, а потолковее там есть что?

— Пластырь. Влажная салфетка. Пачка анальгина… Смотри-ка, карточка.

— Если этот парень не заведующий, то она нам нафиг не сдалась, — просипел Мариус, зачёсывая волосы назад.

— Да я понимаю… Ты, пожалуй, мне вот что скажи: как тебя угораздило попасть в такую передрягу? Чего со мной не уматывал?

— Гм, понятия не имею. Либо меня отвлёк разъярённый верзила, либо обделавшийся доктор, либо ствол-потрошилка.

За двадцать минут Давид приблизился к напарнику всего на полметра. Распухший глаз пылал и вскоре перестал открываться вовсе. Отвратное самочувствие рассасывалось по телу подобно болотной жиже, а тошнотворный запах плоти казался невыносимо мерзким. Уже дважды Мариуса чуть не вырвало. Лёжа на холодном полу под тяжеленным трупом в луже густеющей крови ожидать чего-то другого было бы глупо. Суставы ломило всё сильнее, а перед глазами начинали плавать круги и звёздочки.

— Знал бы ты, как мне дерьмово, — простонал Мариус. — Говори со мной, а то вырубаюсь.

— Крепись, старина, дальше — больше… Я даже представить боюсь, что нас ожидает на выходе. Пацаны рассказывали, что на центральной проходной «Союз» охраняет около двух сотен регулярных караульных. Не говоря уже про турели, заборы с колючей проволокой и рвы.

Давид потёр пылающий лоб рукавом и рассмеялся: смех напомнил скорее приступ астмы.

— Рвы с крокодилами?

— Ага, и акулами. Если вся эта дрянь происходит только у нас, под землей, то снаружи эту территорию наверняка оцепили вояки. Так что, братец, дела плохи. Они будут уничтожать всё, что движется, без суда и следствия.

— Вояки? Не смеши. Да, «Союз» — самая большая тюрьма в мире, но поверь: никому до этой помойки нет дела. Правительство не станет отправлять военных на огромную глубину, чтобы успокаивать убийц, маньяков и прочих отбросов идеального общества.

— К чему ты клонишь?

— Если через сутки порядок не будет восстановлен, нас всех затравят ядовитым газом, как подвальных крыс, — Мариус щёлкнул одеревенелыми пальцами. — Выдумают легенду про утечку газа, а трупы спалят, как мусор. Таков исход. Поэтому и надо двигать отсюда, пока не поздно.

— Да ладно тебе, братец, рано загадывать. Пошевеливай батонами.

Подтягивая Луция, Мариус напрягся и сквозь зубы пробурчал:

— Струхнул, да? Легко сказать «пошевеливай». Ты бы сходил, прогулялся что ли. Может, верёвку какую отыщешь или трос: от услуг буксира я уж точно не откажусь.

— А ты мозг. Пойду, присмотрю чего. И не смей вырубаться, — с этими словами Коджо скрылся за поворотом.

«Это ж надо было так оплошать… — размышлял Давид, елозя по полу, точно гусеница. — Угораздило, так угораздило. Треклятые кеды. Никогда! Больше ни за что в жизни не надену обувку без протекторов. Век живи — век учись, Мариус».

Холодный липкий пот заливал лицо и шею. Спустя несколько минут Давид поравнялся с баллоном антипожарокса; он потянулся к нему, сам не зная зачем. Турель выстрелила практически без промедления. Мариус успел спрятать руку в последний момент. По дрожащему от озноба телу прошёлся импульс ненависти.

— Проклятая пушка! Сука! Когда я доберусь до двери, я вырву тебя с корнем и буду бить об стену, пока ты не разлетишься на тысячи болтов! Вот увидишь! — Мариус застонал; в глубинах черепа послышался ультразвуковой писк, намекающий на приближении очередной волны боли. — Чтоб вас всех…

После бронебойного хука Луция в ушах звенели колокола. Накатывающие приступы мигрени угнетали и лишали даже малейшей надежды на спасение. Убедившись, что сосед ещё не вернулся, Давид пошарил по карманам. Послышалось позвякивание колбочек — он приступил к приготовлению инъекции метадона. Поблёскивающие в полумраке глаза жадно смотрели на иглу, с конца которой брызнули прозрачные капли. Давид приподнял Луция и ввёл содержимое шприца себе в вену. Головная боль начала утихать. Белые круги пропали. Мариус закрыл глаза и припал к полу, жадно сжимая использованный шприц… Да-а-а… Вот оно… То самое забытое чувство невесомости и покоя. С момента последней дозы прошло больше пяти лет. Полдесятка в сырой и ржавой клетке. Пол-чирика, проведённых, словно старый пёс в питомнике. Но ничего так и не изменилось. Ощущения, прям как в старые добрые.

«Прорвёмся. Всё ещё впереди, старина Дэйв. Свобода не за горами».

Оправдавшись самому себе, что эта доза только ради обезболивания, Мариус похлопал себя по горящим щекам и поелозил в сторону поворота, насвистывая перенятую у Луция колыбельную. Состояние, как ни странно, вернулось в норму, а в мышцах вновь появились силы… пока из недр тюрьмы не вырвался леденящий душу рёв. «Проклятие, только этого нам не хватало!» — занервничал Давид. Из-за угла высунулась испуганная физиономия Коджо.

— Видать, я вляпался.

— Что стряслось?

— Да наткнулся на свору этих тварей. Они походу почуяли меня.

— Тихо, успокойся. Ты оружие нашёл?

— Ни шиша я не нашёл!.. Братец, где мне сныкаться?

Мариус осмотрелся: коридор находился под бдительной опекой турели. Сюда не вариант. Позади послышались шлёпающие шаги.

— Плохи дела… — прошептал Давид; им завладело мерзопакостное ощущение бездействия, ведь он ничем не мог помочь соседу. До чего же жалкое положение. Губы онемели, а сердце наполнила горечь. Как бы ни хотел он сейчас надеяться на хороший исход, но если монстров много, и они всё-таки заметили Коджо, то… Мариус помотал головой, пытаясь отогнать скверные мысли.

— Видно их? А?

— Тс-с-с, тихо… — прошипел Коджо. — Кажись, отвязались.

Голодное хрюканье прозвучало совсем рядом. Прыжок — из темноты выскочил монстр. Такой же, как и тот, с которым узникам довелось столкнуться в блоке. Сбив Коджо с ног, тварь принялась наносить ему размашистые удары. Один за другим. Из теневой завесы выбежали ещё несколько мутантов. Давид поёжился: он валялся под турелью, безоружный, никчёмный, ничтожный. Не такие они, джентльмены удачи. Совсем не такие.

— Коджо, вырывайся!

Схватив сокамерника, твари потащили его за угол. Спустя мгновение вся свора с истошными воплями скрылась в темноте. Снова раздался рёв. Хлесткие звуки ударов, вопли, хлюпанье. Безнадёжный крик сокамерника замер на полуслове, а затем всё смолкло; даже турель застыла на месте, прервав шипение шарниров траурной паузой.

— Коджо!.. Эй, Коджо, слышишь?! Коджо! — кричал Давид, ударяя кулаком в грудь Луция. Ответа так и не последовало. — Да вы… вы… Сука, да быть этого не может!.. Блять, ну почему он? Коджо, мать твою, Гуарри!.. Да отзовись ты уже, куча индийского дерьма!

Мариус протёр слезящиеся глаза — ответное молчание резало слух похлеще криков. Теперь он остался один. Наедине с собой. Наедине с трупами. Наедине с турелью и монстрами. Ничтожный ошмёток мяса, оказавшийся тет-а-тет с огромным, ухмыляющимся «Союзом».

— Давайте, падлы! Сюда! Быстро ко мне! — гневно взвыл Давид, скаля зубы и тряся Луция за подол воротника. Внутри него буквально вулкан взорвался. Из-за угла высунулась испещрённая нарывами морда; застрекотав, монстр принялся лакать из лужи кровь. Стоило ему завидеть трясущегося в припадке ненависти Давида, как он завопил. Протяжно и исступлённо, ажно перепонки заложило. Издав воинственный клич, тварь понеслась прямиком на Мариуса. Все остальные, завизжав, как хряки, устремились следом за вожаком.

— Сейчас вы все мне за Коджо ответите, мрази… — прорычал Давид и как можно сильнее прижал к себе здоровяка. Лазерная точка задёргалась в такт молотящему затвору; крупнокалиберный пулемёт взялся за незваных гостей, заполонив коридор грохотом выстрелов и звоном барабанящих по полу гильз. Изрешечённые монстры падали замертво, за ними появлялись всё новые. Они бежали прям по трупам павших собратьев в надежде поживиться ещё тёплой человечиной. Мариус выдавил из себя беззвучный вопль — воздух не хотел выходить из лёгких. Казалось, глазные яблоки вот-вот выскользнут из орбит от ярости, настойчиво рвущейся наружу. Слизь ручьями текла из поверженных тварей и смешивалась с кровью, превращая бордовую субстанцию в бурый бульон. Давид закричал так громко, насколько позволяло ему горло:

— Ко мне! Все ко мне! Шведский стол накрыт! Человечина в собственном соку подана!

Спустя минуту в нескольких метрах от поворота скопилась гора дымящихся туш. В воздухе повеяло запахом перегноя и тухлятины. Царившее до этого затишье подземелья теперь нарушал нескончаемый стрёкот патронов и исступлённые вопли. Тварей. И Давида.

Вскоре коридор погрузился в гробовой вакуум. Тонкая струйка дыма тянулась от ствола орудия к потолку. Всё видимое пространство было завалено трупами. Врачи, монстры, заключённые. Поле брани в недрах земли; точка конфликта трёх сторон. Давид вздрогнул и поёжился: теперь он один. Один, как заведено издавна. Один в этом чёртовом склепе, наполненном страданием и безысходностью. В коридоре, подобному глубокой братской могиле. Руки дрожали, готовясь в любой момент выцарапать глаза, лишь бы не видеть всего этого безобразия. Мариус обессиленно склонил голову и вздохнул; по щеке пробежала одинокая слеза. Достав из кармана коробку с гидрокодоном, он отсыпал горсть таблеток и безвольно закинул их в рот. Надежда на спасение исчезла так же быстро, как и появилась. Дыхание замедлилось, а сознание в попытке найти успокоение покинуло бренное тело.

* * *

— Как же тут мерзко и темно… Буэ, паутина! Может, будешь поаккуратнее?

— Довольно возмущений. Судя по данным микровизора, мы вот-вот доберёмся до эвакуационного лифта.

— Я-то не возмущаюсь, карамелька. Я спокойна, как удав. Просто пытаюсь понять: какого хрена тебя потянуло в эту грязную вентиляционную шахту? Кошмары-то все уже позади.

— Наша чистота не может быть важнее нашей безопасности. Я сделала так, как посчитала правильным.

— Просто признайся, что ты трусиха. Дала бы мне контроль, я бы всем здесь зубы повышибала… И учти: как только мы слиняем из этой тюряги, я сразу же в ванную.

— Как только мы выберемся на поверхность, делай всё, что заблагорассудится. Кстати, спешу тебя обрадовать: мы почти на месте.

— Ох, неужто долгожданная финишная прямая?

— Совершенно верно: мы прямо над проходной эвакуационного лифта. Сейчас нужно будет спуститься в коридор и взломать дверную защиту. Остаётся только вынуть решетку и...

— Эй! Осторожнее с ногтями, прошу тебя.

— Заключение абсолютно на тебя не повлияло.

— Милая моя лапочка. Красота — это самое важное, что есть у девушки. Недавние события лишь подтвержда… Что?! Фи-и-и, ну и мерзость.

— Судя по этим трупам и лужам крови, турель активирована. Это кардинально меняет наши планы.

— Блин, да за что?.. Я уж думала, что всё, выбрались! Вот зачем эти кретины суются под пушку, если не знают, как её вырубить? Им жить надоело что ли? Теперь из-за них...

— Ш-ш-ш, тихо.

— Шикарно, даже родная сестра меня затыкает...

— Прошу, помолчи. Кажется, я вижу живого человека.

— Чё? Ты, видимо, пошутила?.. Здесь? В этом трупятнике? Живого?

— Да.

— А ну-ка, ну-ка, где?

— Присмотрись: под Луцием лежит бородатый мужчина. Судя по оранжевой робе, он заключённый второго уровня. Кажется, его усы шевелятся.

— Ого! Лапонька, да ты орлиный глаз. Пойдём на контакт?

— Опасно, но он может сослужить нам службу. Пожалуй, стоит рискнуть.

— Ладненько. И ради бога: не вымочи ноги во всей этой кровяхе.

* * *

Мариус вздрогнул и очнулся. Как только он открыл веки, в зоне периферического зрения что-то промелькнуло. Что-то тёплое, светлое и пахнущее костром. Что-то, что дало мимолётную надежду на спасение подобно кругу, брошенного утопающему. Бредовые сны что ли? Или глюки? Мариус повернул голову и застыл, не веря своим глазам — рядом с ним плавала дымящаяся спичка. Давид осмотрелся, а затем инстинктивно уставился в потолок. Если это сон, то уж очень этот сон реалистичный. Если же нет, то… да нет, нет, не может этого быть! Из квадратного отверстия в вентиляционной шахте за ним кто-то пристально наблюдал. Лицо незнакомца скрывалось за ярко-жёлтой респираторной маской и длинными прядями чёрных волос. Лишь пара глаз — один чёрный, а второй голубой — с интересом смотрела на него сквозь выпуклое защитное стекло.

— Вы в порядке, мистер? — вежливо спросил незнакомец.

Бархатистый и нежный голосок оказался женским. «Дама? Тут, в этой вонючей тюряге?.. Это что за спектакль?» Давид не знал, ликовать ему или же тревожиться; его обуяло скорее чувство искреннего любопытства. Несмотря на ужасное положение, ласковая интонация девушки заставила его собрать оставшиеся силы в кулак. Мариус не моргая уставился на незнакомку, словно не веря в ее реальность.

— Ты?.. ты ещё кто такая?

— В вашей ситуации вопрос «Помогу ли я вам» был бы более уместен.

— Аноним? Ну ладно. Понятия не имею, кто ты… — Мариус жалобно шмыгнул носом, — но от помощи я уж точно не откажусь, кем бы ты ни была.

Незнакомка удовлетворённо кивнула:

— Рада, что мы нашли общий язык. Первым делом вам необходимо успокоиться. Сожмите пальцы и сделайте вдох, старайтесь дышать глубже и ровнее.

«Девушка. Живая девушка… Чёрт подери, откуда здесь, в этом проклятущем бункере, девушка?» — размышлял Давид, с удивлением разглядывая внезапно возникшую незнакомку и выполняя её указания. Самочувствие начало улучшаться. Мариус не знал, что являлось тому причиной: дыхательная гимнастика или же психологический фактор. В принципе, он и знать этого не хотел. Что бы там ни было, теперь есть надежда на спасение. Он вновь не один.

— Что вы делаете под трупом Луция?

Мариус удивлённо присвистнул.

— Откуда ты знаешь, как его зовут?

— Он был моим соседом. Рана на его лбу — моих рук дело.

«Чего? Нелепость! Нет-нет, этого просто-напросто не может быть» — изумился Мариус, невольно раскрыв рот и поспешно захлопнув его. Поразительное стечение обстоятельств выходило за рамки понимания. Взгляд скользнул по синему комбинезону незнакомки. — «Мать моя женщина, да она и впрямь с третьего уровня! Дамочка с третьего уровня? Неужели моя сегодняшняя мини-фантазия для Коджо оказалась правдой? Видимо, фортуна ещё не забыла про старину Мариуса. Я польщён до глубины души. Спасибо. Искреннее спасибо».

Девушка деловито заправила волосы за уши; тон её стал в разы серьезнее.

— Мистер, возможно, всё происходящее может показаться вам невероятным совпадением, но мы можем образовать, как бы каламбурно это не звучало, союз и помочь друг другу. В конце этого коридора находится дверь, которую мне необходимо открыть.

— Не тебе одной, милая леди.

Незнакомка смущенно поёжилась. Мариус ухмыльнулся: в это мгновение она ну совсем не походила на свирепого обитателя третьего уровня. Её можно было сравнить ну разве что с безобидной школьницей, притаившейся за задней партой. Однако присутствовало в её жестах и движениях что-то странное. Что-то неискреннее, коварное и уж больно хитрое.

— Значит, выбраться отсюда — так же и в ваших интересах. Если я правильно поняла, вы прячетесь под телом от турели?

— Нет, что ты. Просто у нас с Лютиком, как бы это выразиться яснее… романтический пикник на двоих… — Давид хотел было ещё что-то добавить, уже вовсю раздумывая над шуткой про кровавое джакузи, но внезапная гостья поспешила развернуться и скрыться в шахте.

— Надеюсь, он сможет оценить ваш плоский юмор. Удачи.

— Эй, постой. Постой, да, хорошо! — Мариус замахал руками, но тут же спрятал их назад, заслышав угрожающее шипение пушки. — Да, я прячусь от турели. Эй, красотка, слышишь меня? Прости, я больше не буду выделываться!

— Что ж, на первый раз я прощаю вас, — в квадратном проёме вновь показались разноцветные глаза и жёлтая маска. — Я знаю, как отключить турель, и вы поможете мне в этом. Для начала представьтесь.

— Давид Мариус. Полное имя: Давид Гумерсиндо Мариус де Альварес, если тебе это так принципиально. И мне ну очень интересно, каким таким образом я смогу тебе помочь? — спросил он, автоматически доверив ей лидерство.

— Хорошо, мистер Мариус. Ваше состояние нормализовалось?

Давид кивнул, стараясь снова не сболтнуть лишнего.

— Для начала неплохо. Вы видите слева от себя баллон с антипожароксом?

— Ну, вроде как вижу.

— Отлично. Я помогу вам выбраться из зоны поражения охранной системы.

Давид задрал голову: проход перегораживала куча перебитых монстров.

— Может заодно посоветуешь, как мне не угодить в лапы этих поганых чудовищ?

— Я так и думала, — скупо отрезала незнакомка и снова пропала. Через несколько секунд она вернулась уже с чем-то в руках. — Ловите.

Небольшой предмет приземлился Луцию на спину. Давид быстро подхватил его: им оказался стеклянный инъектор с мутно-серой жидкостью. Мариус с удивлением уставился в глаза нависшей над ним спасительницы.

— И нафига мне это?

— Сделайте внутривенную инъекцию, — велела та. — Прошу вас, просто выполните то, о чём я вас прошу. Вам придётся довериться мне, мистер Мариус. Спустя минуту вы всё поймёте.

Давид с нескрываемым отвращением взглянул на иглу и подёргал усами. «Да уж, положение, конечно, спорное… В любом случае, девчушка ведёт себя дружелюбно. И даже воспитанно, что несвойственно для подобных мест». Разве есть ей прок от его смерти? Терять и так нечего. Решив, что хуже просто-напросто некуда, Давид приставил инъектор к тыльной стороне руки и нажал на кнопку. Послышался щелчок: прохладная жидкость заскользила по вене. Мариус вздрогнул — не самое приятное чувство, но колоть в себя дрянь не впервой. Строгий голосок девушки не заставил долго ждать:

— Протокол номер 17: в случае массовых беспорядков, когда попытка вернуть ситуацию под контроль с помощью внештатных вооруженных сил потерпит неудачу, будет задействован пункт 2.

— О чём ты? — Давид почесал зудящее место укола. — Это ещё что за хреномуть?

Незнакомка говорила так, как диктуют преподаватели на лекциях: отчётливо, но в то же время безучастно.

— Второй пункт гласит: если вооружённые силы не смогут остановить волнения заключённых, персоналу тюрьмы разрешается перейти к кардинальным мерам. В вентиляционную систему комплекса подаётся хинуклидил-три-бензилат — боевое психотропное вещество. Благодаря свойствам сложных эфиров оно провоцируют в мозге реакции, способствующие возникновению визуалов и галлюцинаций. Вызывает панический страх, гнев, агрессию и прочие вредоносные побочные эффекты. Завершающая стадия — летальный исход. Осмелюсь предположить, что ввиду вашего пагубного пристрастия к местным синтетическим опиоидам ваш организм выработал некоторую толерантность к данному веществу. Чудесная случайность, но вы — один из немногих, кто дышал ядом и при этом сохранял в какой-то степени здравый рассудок. Теперь, когда я утолила ваш информационный голод, позвольте мне продолжить инструкцию.

Давид посмотрел в сторону угла: вместо монстров у поворота возвышалась гора из десятков расстрелянных заключённых. Выходит, все эти монстры были… людьми? Все эти мутанты — лишь предсмертная издёвка отравленного подсознания?

— Но… — вырвалось из него.

Незнакомка твёрдым жестом велела ему замолчать. Сунув руку в нагрудный карман, она достала небольшой изумрудный предмет, отдалённо напоминающий дешёвый шариковый дезодорант с распродажи «Всё по 0.99».

— Итак, мистер Мариус, это — ЭМИ граната. Она у меня всего одна, а это значит, что право на ошибку для нас — непозволительная роскошь. Сейчас я брошу гранату в сторону двери. Электромагнитный импульс выведет датчики турели из строя, но лишь на несколько секунд. Вам граната вреда не причинит.

— Знаю, девочка, я не настолько тупой!.. — насупился Мариус; высокоинтеллектуальные и дотошные объяснения понемногу начинали выводить из себя. Давид отлично знал принцип работы этой гранаты. Будучи проводником наркокартеля, глушить пограничных мехов ею приходилось не один десяток раз.

— Вот и замечательно. Пока турель будет перезагружать системы наведения, вы выберетесь из-под Луция, подберёте антипожарокс и скроетесь за углом, после чего мы обсудим ваши дальнейшие действия. Всё ясно?

— Это-то понятно. Ты как тут оказалась, малышка? И кто ты вообще такая?

— Предлагаю оставить все вопросы на потом. Я понимаю ваше любопытство, мистер Мариус. Более того, я разделяю ваше удивление: беззащитная девушка и третий уровень. Нестыковка. Казалось бы, несовместимые вещи. Но давайте опустим эти стереотипные размышления и вернёмся к делу.

Поражённый таким проникновением в его мысли, Давид с трудом сохранил равнодушное выражение лица. «Абсолютно непрошибаемый человек» — подумал он. Поворочав в голове слова незнакомки, он осторожно приподнял Луция. Принял более удобную позу. Только сейчас Мариус заметил: блокаторная вакцина, которую ему подогнала девушка, оказалась отличным стимулятором и в то же время обезболивающим. Мигрень исчезла, а опухоль под глазом уменьшилась. В руках же появились силы. «Чертовка!.. Она явно что-то от меня скрывает. Появилась из ниоткуда, раздаёт указания налево и направо. Ведёт себя, как учёный. Ещё и Луцию умудрилась навалять. Знала бы она, кого использует в своих целях. Капрал Мариус на побегушках у крошки. Бедлам!»

— Вы готовы? — спросила девушка.

Давид кивнул и что было сил вцепился в здоровяка. Выдернув изолятор, незнакомка швырнула гранату к двери. Громкий свистящий звук разрезал тишину, ярко-голубая вспышка на миг ослепила. Дуло турели опустилось, а точка прицела вмиг исчезла.

Выкатившись из-под Луция, Мариус встал на ноги. На мгновение в его сером веществе проскочила мысль о том, что прямо сейчас есть прекрасная возможность поскользнуться второй раз и запороть всё окончательно. Он сморщился и попытался отогнать неприятные флешбеки. Подхватив с пола антипожарокс, Мариус устремился в сторону поворота. Каждое мгновение казалось последним, каждая секунда — решающей. Давид лопатками ощутил настигающую его лазерную мушку. Стараясь не впадать в панику, он нёсся вперёд и старался думать лишь о том, что у него получится. Что удача сегодня на его стороне. За спиною раздался выстрел — Мариус задержал дыхание. Перепрыгнув через кучу заключенных, он сделал кувырок и распластался по полу. Ноги от долгого нахождения в лежачем положении затекли: словно тысячи муравьев забрались под робу и хором вонзили жвала в кожу.

Давид отдышался, затем перевернулся и увидел Коджо.

Беспомощно сжавшись в комок, тот лежал в углу.

Несчастный Коджо… Бедолага. А ведь сегодня утром он нежился на койке, рубился в консоль, пил компот и даже не подозревал, что этот день станет для него роковым. Потягивая косяк, он ещё не предполагал, что «Адский Разрушитель-4» так и останется непройденным. Что он так и не узнает, кто финальный босс игры и в каком из закоулков преисподней спрятана эта треклятая бонусная аптечка. Молодой индус, так и не дождавшийся выхода на волю.

Давид подошёл к телу и перевернул его. Прощупал пульс: по нулям.

— Братишка, как же тебя угораздило так?..

— Мистер Мариус, вы в порядке? — девчачий голосок вытянул Давида из омута печальных размышлений.

— Да в порядке я, в порядке. Со мной просто сосед был… Его завалили эти твари.

— Его убили не твари, а обезумевшие от яда рецидивисты. Впрочем, для трупа это теперь не имеет совершенно никакого значения.

Давид обернулся, тон его стал недовольным и грубым:

— Да кто ты такая, чтобы так говорить? Я прожил с ним бок о бок почти три года.

Незнакомка пропустила реплику мимо ушей.

— Всё это очень мило, но нам сейчас не до панихиды. Теперь необходимо отключить систему охраны.

— Ну что ж, выкладывай, мисс всезнайка: что у тебя за план?

— Возьмите антипожарокс и осмотрите его. На распылителе должна быть указана внешняя температура термопасты при взаимодействии с окружающей средой.

Недоумевая, что к чему, Мариус принялся вертеть баллон в руках.

— Так-с… Тут вроде как написано, что она доходит аж до — 70 градусов по Цельсию. Но я что-то не могу понять, при чём тут?.. стоп. Стоп, стоп, постой-ка. Ты что, предлагаешь мне?..

— Верно, мистер Мариус, — насмешливо перебила его спасительница. — Именно так.

— Да ладно? Нет. Нет, нет, нет, я на это не подписывался.

— У вас есть другие варианты?

— Разве нельзя попробовать поискать какой-нибудь менее замысловатый выход?

— Другого выхода нет, — констатировала девушка.

— Как нет? Да откуда тебе всё знать-то, а?

— Послушайте… — незнакомка направила на Мариуса указательный пальчик; голосок её стал суровее, хоть и не утратил подростковой писклявости. — Хотите кончить здесь, как и ваш сокамерник? Уходите, я вас не держу. Но постарайтесь понять: другого выхода нет. Мы заперты в «Союзе», как в цельнометаллическом сейфе, а наша заветная дверь — это замочная скважина. Увы, это неоспоримая истина, с которой вы рано или поздно свыкнитесь, поплутав по наглухо перекрытым коридорам секторов.

Давид посмотрел на Коджо, а затем перевёл угрюмый взгляд на антипожарокс. Весомые аргументы, представленные новоявленной хитрюгой, оказались более чем убедительны.

— Хорошо, пусть будет по-твоему. Я весь во внимании.

— Итак: под турелью, в скрытой нише стены, находится программное реле. Стоит упомянуть, что в охранной установке предусмотрена система самоуничтожения, поэтому ошибаться ни в коем случае нельзя. В случае неудачи батареи сдетонируют, и все наши старания окажутся тщетны.

— Окажутся тщетны. Какая жалость… — иронично подметил Мариус. — А то, что я откину копыта, это ничего страшного. Мелкое недоразумение, другого камикадзе подыщешь.

Спасительница вновь проигнорировала жалобу Давида.

— Сейчас вы вскроете баллон с антипожароксом и покроете себя термопастой. Так как температура вещества очень низкая, советую снять с мертвецов одежду и надеть её. Вероятность получить обморожение снизится.

— Снизится? — крякнул Давид, неуверенно посматривая на баллон. — Выходит, вероятность обморожения вообще не исключается?

— Мистер Мариус, если вы прекратите меня перебивать и задавать лишние вопросы, с вами всё будет в порядке. Датчики обнаружения турели работают по трехступенчатому принципу наведения: тепло — движение — вибрации. Установка наводится на тёплый объект, но не стреляет, пока тот не начнёт движение; это позволяет избежать жертв в случае, если потенциальный нарушитель захочет сдаться. Если же цель продолжит движение, турель открывает огонь на поражение. Дабы избежать повторной стрельбы по телам уже убитых нарушителей, система наведения проводит проверку цели на наличие микровибраций: сердцебиение, прохождение по венам и артериям крови, нервные импульсы. Способ, который я предлагаю, поможет обмануть тепловые датчики уже на первом этапе обнаружения. Когда вы нанесёте на себя слой термопасты, температурный покров вашего тела окажется вне диапазона обнаружения турели. Вы дойдёте до неё, при этом оставаясь невидимым, после чего вскроете панель. Вам необязательно вникать в подробности: вы просто скажете мне, что видите, а я объясню вам, что необходимо сделать. Вы отключите установку, а затем мы беспрепятственно проникнем в проходную эвакуационного лифта. Всё элементарно и закономерно.

Давид задумчиво пригладил бороду: его прям таки наполняло любопытство. Внезапно заявившаяся дамочка оказалась весьма информирована, да ещё и умна не по годам. Как-то не стыкуется всё это с третьим уровнем. Дело попахивает керосином.

— Вся эта дьявольщина, из-за которой началась эвакуа...

— У нас очень мало времени, — прервала его незнакомка. — Прошу вас, не отвлекайтесь.

Мариус надулся и послушно опустил баллон на пол. Подтянув к себе двух заключённых, он принялся стягивать с них одежду.

— Коджо я раздевать не буду! — деловито прокричал Давид, напяливая на себя испачканные в крови брюки и поглядывая на теперь уже бывшего напарника. — Не переживай, амиго, я тебя без штанов не оставлю.

Однако заприметив на его запястье неработающие часы с треснувшим циферблатом, он снял их. Пришлось оправдать себя тем, что они станут сувениром на вечную память о совместно прожитых днях.

* * *

Антивандальные прожектора мигали, будто фотовспышки докучливых папарацци. Набрав полные лёгкие воздуха, Давид принялся распрыскивать на себя содержимое антипожарокса. Ощущения были такими, словно окунулся в студёную воду в разгар крещенских морозов. Ноги задрожали, а колени вмиг потяжелели. Где-то в мозгах монотонно забубнил внутренний голос: «Какого лешего ты творишь, Дэви? Это же форменное самоубийство. Даже будучи гангстером ты не совершал таких глупостей. Переться под турель по велению незнакомой девчонки, которая ни в какую не желает представляться — это же абсурд! Более того, девчонки с третьего… третьего, обрати внимание!.. третьего, мать твою за ногу, уровня. Чушь собачья… Ты же и сам прекрасно понимаешь, что там нормальных не держат. Что там одни лишь отморозки. Хотя, может… может, враки это всё, а?»

С каждым слоем дымящейся пасты сомнения закрадывались в Давида всё глубже. Зубы стучали, как при лихорадке, но Мариус не останавливался, героически сдерживая боль в сводимых судорогой конечностях. Спустя несколько минут баллон опустел, и он откинул его. Тело знобило, даже кончики пальцев посинели.

— Мистер Мариус, не мешкайте, — скомандовала незнакомка, с опаской выглядывая из вентиляционной шахты. — Направляйтесь к турели и старайтесь двигаться предельно аккуратно.

Давид высунул ногу из-за угла: тишина, как в заброшенном бомбоубежище. Затем выглянул сам. Красная точка, словно налитый кровью глаз вурдалака, скользила по полу в поисках очередной жертвы. «Как же всё это глупо, — подумал Давид. — Чистейшей воды суицид». Плюнув на всё, он отчаянно шагнул навстречу турели. Выстрела не произошло.

— Поверить не могу, действует! — довольно скривился Давид и засеменил в сторону двери, точь-в-точь как пингвин. Единственный выход походил на недосягаемую точку в конце бетонного колодца. Шипение шарниров пушки казалось грозным рычанием зверя, вот-вот готового брызнуть смертоносным свинцовым ядом.

— Не нервничайте. При волнении ваш пульс учащается. Циркуляция крови ускоряется, из-за чего температура тела…

— Да завязывай ты уже! — остановил её Мариус. Заунывная болтовня девчонки мешала сосредоточиться.

Несмотря на пронизывающий холод и плавную поступь, сердце Давида молотило как генератор. «Тише едем — дальше будем, тише едем — дальше будем». Лазерная точка пробежалась по оледеневшей груди, однако даже не притормозила. С облегчением выдохнув, Мариус прибавил скорости. Минуты текли как столетия. Застывшие хлопья термопасты падали на пол утренним снежком. Когда Давид проходил мимо люка вентиляционной шахты, он попытался задрать голову и посмотреть на незнакомку. В её взгляде читалась решимость. И страх, не меньший, чем у него. Та показала большой палец и ободряюще кивнула. «Ох уж эти чёрно-голубые глаза. Не к добру, не к добру». Давид просеменил мимо Луция: в нос снова ударил запах пота и мертвечины. Турель приближалась. Постепенно, по чуть-чуть, но всё-таки приближалась. Он сделал последний шаг и остановился прямо под нею: дуло пулемёта упёрлось чуть ли не в лоб.

— Эй, ботаник, я рядом, — просипел Давид, настукивая зубами боевой ритм.

— Восхитительно, мистер Мариус. Я знала, что у вас получится. Поверните голову немного правее. Видите кусачки? Поднимите их — они нам ещё пригодятся. Так, осторожно… Прекрасно. Теперь найдите на стене крышку силового щита и вскройте её.

От волнения начинал подрагивать теперь уже и голос незнакомки. Давид нащупал на стене выемку. Зацепив краем плоскогубцев лицевую панель, он выдрал её: та с дребезжанием упала на пол. В ящике находилось просто неисчислимое количество контроллеров, шлейфов, кабелей и прочей незнакомой ему ерундистики.

— Пф! Да тут цветного металла на пару сотен. Что дальше?

— Итак, приступаем, — громкие указания незнакомки отскакивали от стен многократным эхом. — Сейчас вы должны активировать режим администрирования. Отыщите на задней панели зелёный тумблер и переместите его в среднее положение. Среднее положение отмечено крестиком. Спешить не надо: любая ошибка может стоить нам жизни.

Давид окинул пучки проводов скептическим взглядом.

— Нам? Скорее уж мне.

Он приподнял голову: турель виляла дулом, точно перевёрнутый вверх тормашками флюгер. Алое пятнышко послушно патрулировало коридор. Давид попытался собраться с мыслями. Вычислив нужный тумблер, он щёлкнул переключатель на необходимый режим. Дверные привода недовольно завибрировали.

— Автономная система «Союз-44». Права администратора не подтверждены. Запуск анализа системы на внешнее вмешательство.

Давид обернулся: тут же возникшее предчувствие погибели мощной оплеухой отшибло всю его уверенность на задний план. По спине побежали мурашки; на этот раз уже не от холода. Однако указания незнакомки вернули прежнюю уверенность на место: тюрьма и девушка играли им в пинг-понг. Он был крохотным белым мячиком в их кроваво-техническом противостоянии.

— Найдите чёрный провод толщиной около трёх миллиметров и перекусите его.

— Извините, профессор, я забыл штангенциркуль дома.

— Чёрных провода там два. Я говорю про тот, который тоньше. Не перепутайте.

— Легко говорить «не перепутайте», сидя в безопасности, — промычал под нос Давид, орудуя кусачками. В пыльной полутьме ниши мелькнула искорка.

— Теперь закоротите оборванный конец с оранжевым проводом. Будьте внимательны: их там несколько десятков, но только нужный отмечен буквой «N».

Давид сосредоточился: покрывшиеся инеем брови стали напоминать веточки ели. Согнувшись перед ящиком, словно монах перед мощами святого, он принялся искать нужный провод. Посиневшие пальцы предательски тряслись. «Так, и где же он там?.. о… о, подцепил. Так, ещё… ещё немного».

— Идентификация пройдена, — выдала дверь. — Пожалуйста, предъявите ключ-карту.

Обернувшись в ожидании указаний, Давид вопросительно наклонил голову.

— Вроде как пронесло. Что дальше, юный Тесла?

— Не стоит переживать: всё получится, если вы будете слушаться меня.

— Кем бы ты там ни была, я искренне надеюсь, что ты знаешь своё дело.

— Разумеется. Теперь вам необходимо найти провод, крепящийся к позолоченной плате с надписью «Card». Перекусите его и так же закоротите с оранжевым.

Несмотря на юный возраст, радиотехнические навыки незнакомки вызвали у Мариуса волну искреннего восторга. Холодрыга стала вполне себе терпимой. Даже шипение турели перестало действовать на нервы. Выполнив указания, Мариус полным надежды взглядом уставился на лампочку: та замерцала зелёным спектром. В это же мгновение из динамика вырвался громкий писк, а затем и женский голос, который напомнил Давиду речь судьи, выносящей приговор в день его судебного заседания:

— Обнаружена критическая ошибка. Внимание: самоуничтожение турели через десять секунд.

— Эй, юное дарование! У меня, кажись, проблемка нарисовалась!

Не раздумывая ни секунды, ассистентка отдала чёткий приказ:

— Найдите тот самый второй чёрный кабель и вырвите его.

— Восемь… семь… шесть...

Давид нащупал кабель. Кое-как убедившись, что тот чёрный, он что есть силы дёрнул его на себя. Кабель поддался; из щита полетели снопы искр. В дрожащей ладони оказалась запыленная панелька с пластиковыми кнопочками.

— Вводите сейчас же: семь, один, два, шесть, пять, три, четыре.

— Четыре… три… — отсчитывал дверной динамик.

Давид с горем пополам ввёл продиктованный код — посиневшие пальцы-сосульки отказывались подчиняться. Турель жалобно заурчала, и ещё дышащий теплом пламегаситель опустился. Мариус смог облегчённо выдохнуть, только когда пропала лазерная точка: в этот миг с его спины словно конь спешился. Даже ноги подкосились от облегчения. Давид принялся стряхивать с себя уже порядком осточертевшую термопасту. Выбравшись из вентшахты, девушка ловко приземлилась на труп Луция и стянула с головы респираторную маску.

Незнакомка оказалась азиаткой. И, как подметил Мариус, с весьма своеобразной внешностью. Выглядела свежо: молодёжный возраст, чуть больше двадцатки. Тощее телосложение было заметно даже сквозь мешковатую синюю робу. Чёрные, как уголь, волосы ниспадали на бледный лоб, а разноцветные глазища придавала лицу особый противоречивый шарм. Девушка уставилась на Мариуса. Тот сглотнул слюну и, стряхнув с плеча оставшуюся копну пасты, произнёс:

— Ну, это… добрый день, что ли.

— И снова здравствуйте.

Закинув на плечо покрытый паутинами военный ранец, незнакомка принялась прыгать по телам, как по кочкам. «Пытается не испачкаться в крови» — понял Мариус. Добравшись до дверной панели, она принялась что-то над нею шаманить. Спустя минуту дверь открылась, и девушка грациозно скользнула внутрь. «Так легко и просто? Магия? Алохомора?» — почесав затылок, озадаченный Давид проследовал за нею.

Парочка оказалась в тесной и душной комнатушке. В полумраке практически ничего не было видно. Мариус чикнул зажигалкой: по висящим на стенах металлическим шкафчикам запрыгали медно-золотые блики. Полукруглый стол у стены; пару погнутых табуретов, забитые мятыми документами урны. В центре, под проектором — парящие в воздухе 3D-модели секторов. И створки лифта в дальнем углу, окружённые, по меньшей мере, дюжиной экранов, помигивающих блёклым голубоватым свечением. Кем-то забытая рация периодически выплёвывала искажённые помехами диалоги:

— Тридцать восьмой докладывает: двадцатый сектор заблокирован, выход невозможен. Периодически сталкиваемся с сопротивлением. У нас тут десятки… нет, скорее даже сотни головорезов, надышавшихся газа… Пытаемся выяснить, кто запустил протокол, несмотря на то, что ситуация находилась под контролем. Есть кто живой, приём?

— Тридцать восьмой, на связи Тигр. Эвакуировали группу медиков из… сектора, но центральный подъёмник выведен из строя. То же и с транспортёром… администрации. Связи с верхушкой нет. По предварительным данным… связано со сбоем на третьем уровне: возможно, ИИ «Гоголон» блокирует все выходы из тюрьмы.

Ответом «Тридцать восьмого» стало нервное покашливание:

— Кхе-кхе… Гоголон? Только этого ещё не хватало. Посылали туда кого?

— Связисты успели сообщить, что из технического крыла прибыл специальный отряд. Типа какие-то дежурные инженеры… решить проблему. Ничего удивительного: никто из наших соваться туда по собственной воле не станет. Это… нырнуть к акулам. Пока от них ни слуху, ни духу. А из штаба вообще по нулям — на поверхности словно испарились все. Ни звонков, ни указаний, ни приказов. Полнейшая тишина… Пока действуем по уставу, но что дальше?.. Какой-то кошмар. Как никогда хочется выпить пивка на природе.

— Солидарен. Продолжаю эвакуацию и поиски выхода. Ждите сигналов, мы на связи.

— Вас понял, Тридцать Восьмой, удачи.

Рация зашипела, и связь прекратилась. Девушка устремилась к лифту.

— Так значит этот, как там его… бензинил уже на всех уровнях? — Мариус кивнул в сторону двери. — И что ещё за блокировка? Мы типа отрезаны от внешнего мира?

— Совершенно верно.

— Почему? Ты в курсе, что произошло?

Девушка сохраняла хладнокровное молчание.

— Алё! Ты на связи? Может, хватит меня игнорировать, а? Я имею право знать...

Незнакомка приставила к губам пальчик:

— Ш-ш-ш. Мне предстоит непростая задача, мистер Мариус. Пожалуйста, можно попросить вас некоторое время меня не отвлекать?

Давид уже собирался насупиться, но промолчал. Раз уж просит так вежливо — бог с ней. Пройдясь вдоль стены, он приоткрыл первый попавшийся шкафчик… и тут же воспрял духом. На полках рядами выстроились контейнеры с пайками. Оружие и боеприпасы аккуратно разложены по ящичкам. Решив не мешать спутнице, Давид вынул индукционный гвоздомёт и ласково передёрнул цевьё. Старый добрый ДДИГ-60. Тот, что на принципе сил Лоренца. Шестьдесят острых как иглы гвоздей, способных в хлам раскрошить железобетонную стену. Ощущение ледяного металла в руках спустя пять лет арестантского существования показалось довольно непривычным, хотя и смутно знакомым. Несмотря на это, рукоять прекрасно сидела в ладони. Приклад упирался в плечо, как подбородок верного сослуживца, а мушка радостно подняла ручонки, встречая нового хозяина.

Спасительница стояла у створок лифта и постукивала ноготками по сенсорному экрану. Процесс хитроумного взлома в самом разгаре, подумал Мариус. Внезапно нежное личико спутницы исказилось ужасом; она обхватила живот и уставилась на замигавшие ярко-красным светом панели.

— Что-то не так?

Та ничего не ответила. Давид подскочил к ней:

— Да что произошло, молчунья?

— Лифт не работает. Кабина исчезла.

— То есть как это исчезла?.. — Мариус весь скривился. — Каким образом?

— Это был единственный выход, — незнакомка сползла на пол. Впервые за прошедшие полчаса Мариус увидел её жемчужное, освещённое алым светом экранов, лицо настолько опечаленным. Девушка запустила пальцы в шевелюру и бесцельно огляделась; в глазах цвета ночи и неба блеснули звёздочки слезинок.

— Ты, видимо, пошутила. Это реально был наш последний шанс?

— Да, — кивнула спутница, разглядывая исцарапанные колени. — Считайте, что да.

— Что значит «считайте»? Я вообще-то свалить собирался… Колись: есть ещё лазейки?

— Есть одна. Но даже теоретически этот вариант невозможен.

Присев на корточки, Мариус нахмурился; он ожидал услышать что-то подобное. Ну не может всё идти настолько гладко. Никогда. Судьба метнёт в лицо лопату дерьма при первой же возможности. И если уж на то пошло, Давид согласен сыграть с ней в салочки.

— А ну-ка, давай выкладывай: что ещё за вариант?

— Капсульный эвакуатор третьего уровня. Он на самом дне этой подземной цитадели. Теперь это действительно единственный выход из «Союза». Возможно, это шанс, но я не хочу… не хочу возвращаться туда, — судорожно всхлипнув, незнакомка принялась рыдать.

Мариус деловито пригладил усы и уставился на гладкий ствол гвоздомёта. Он много чего слыхал о третьем уровне, но чтобы побывать там… Идея казалась чушью. Бредятиной беспечного простака. Давидом овладело странное чувство необоснованной смелости; похожее с ним случалось, когда он закладывал за воротник больше, чем планировал. Да только он не выпивал; кроме того, присутствовало тут и что-то иное. Давид ощущал, словно в нём что-то щёлкнуло и переключилось. Теперь, когда он надыбал ствол, а рядом с ним возникла юная представительница слабого пола, его обуял небывалый прилив решительности. Пылкой упрямости, помноженной на сильнейшее желание оставить поганую тюрягу с носом. Мариус ухмыльнулся: для образа неуловимого ковбоя ему не доставало только сигары. В памяти тут же начали всплывать фрагменты прошлого. Фрагменты тех давних времён, когда, держа в руках пушку, он не боялся ничего. Ни законов. Ни войн. Ни даже смерти.

— Такой путь был проделан зря, — пролепетала девушка, растирая покрасневшие глаза. — Я была готова попрощаться с этим местом. Знали бы вы, как я соскучилась по солнцу.

Мариус чувствовал, что полностью разделяет переживания спасительницы. Понимает её, как никто другой в этом жестоком мире.

— Теперь моя очередь успокаивать тебя, вундеркинд. Довольно распускать нюни. Если мы ещё живы, значит, для нас впереди ещё припасена пара-тройка испытаний.

Незнакомка жалобно посмотрела на него снизу-вверх. Она казалась такой беззащитной, такой робкой и милой, что Давид невольно отвёл взгляд.

— Вместе справимся. Мне и самому тут порядком осточертело. Тем более ты выручила меня, так что я теперь типа твой должник. Колись уже: как звать-то тебя?

Слёзы под огромными глазами блестели, как бриллианты. Бледное личико озарилось прежним спокойствием; таким же, как и в тот самый миг, когда Давид впервые увидел девушку. Та понаблюдала за ним с любопытством брезгливой лаборантки, а затем прошептала:

— Кимико Аоки.