Глава 6

Глава 6

Предвестья катастрофы

   В общем, мне не очень-то и хотелось покидать стены офиса. После того, как я в течение нескольких часов умудрился перенестись на другую сторону Земли и там поучаствовать в том, от чего кто-нибудь другой вполне бы мог тронуться умом, однообразное времяпровождение за бампом стало казаться не таким уж унылым занятием.    За окнами все еще было темно, поэтому, недолго думая, я с намерением полазить в интернете, устроившись на своей койке в жилом блоке, налил себе еще горячего напитка и стал экспериментировать с шариками, представляющими собой вкусовые добавки, чтобы добиться хотя бы чего-то похожего на вкус какао.   Дабы результат не получился приторным и жгучим или того хуже — каким-нибудь парализующим вкусовые рецепторы, требовалось точное соблюдение пропорций. Миротворцы их соблюдали машинально, и практически не глядя, а вот мне требовалось поиграть в химика перед реактивом.   Когда я присев перед столом чтобы кружка оказалась почти на уровне глаз, аккуратными постукиваниями отсыпал из коробочки первые шарики, мне вдруг послышался какой-то едва различимый треск. Вначале я решил, что это кто-то крадучись вошел в помещение, но оглядевшись, никого не увидел. Через пару секунд звук повторился и на этот раз прямо у меня перед носом. Он доносился от чашки. Настороженно приблизившись к ней, я попытался определить из-за чего она может трещать. И тут я заметил, что по ней буквально на глазах ползет трещина, а за ней еще одна. Следом донесся уже более громкий и мощный треск позади. Подобно веткам дерева в прозрачной стене, выходящей во внешний коридор, стремительно разрастались толстые глубокие трещины. Точно такие же позли и на ее фоне — по панорамному окну наружу.    Доспех успел лишь сообщить: "Угроза нападения!" и автоматически накинул шлем. В то же мгновение чашка взорвалась перед моим лицом. Следом с грохотом разлетелись окно со стеной, и меня сбило с ног потоком осколков. В образовавшуюся дыру, словно в пылесос с воем хлынул воздух, потянув обратно осколки и легкие предметы.   Свет погас. Тут же включилось аварийное освещение, и надрывно взвыла сирена. Все люди покинули свои места и куда-то побежали. Не было никакого предупреждения ни по громкой связи, ни по спектральной, поэтому я не мог понять, что происходит. Лежа на полу, я пытался заметить Аса или хоть кого-нибудь из оперативников, но в коридорах мельтешили только простые сотрудники.   Едва встав на ноги, перебарывая ревущий ветер, я увидел, как из темноты дыры появились три мощные фигуры в камуфляже. Доспех распознал их как людей, только генетически модифицированных и облаченных в ОКСП.    Троица быстрым шагом направилась по центральному коридору. Вблизи я разглядел, что они действительно упакованы в аналогичные нашим доспехи, но с другой формой шлемов и раскраской под городской камуфляж. Мне показалось, что я уже где-то их видел. И меня осенило. Это были те, кто сжег университет. Сердце сжалось комом. Но тот факт, что это не очередные монстры, а всего лишь люди, вселил в меня несвойственную мне уверенность, которая мгновенно переросла в жажду мести за погибших друзей. Тело молнией пробила ярость и азарт возмездия.   Выставив максимальную мощность пульсара, я вскинул руку и выстрелил по идущему впереди вторженцу. Однако еще до того как заряд с арбуз размером достиг цели, троица синхронно отпрыгнула в стороны и в полете дала ответный залп. Ослепительный свет — последнее, что мне запомнилось.      Очнулся я, услышав отборный мат, которым Вал кого-то крыл. С трудом расклеив глаза, я сквозь пелену увидел очертания медблока. Сразу очнулся и доспех, принявшийся выводить содержащий кучу незнакомых слов медицинский отчет о состоянии организма, а затем и о результате самодиагностики после ремонта. Насколько я понял, все было в норме.   — Кто здесь? Вал? — прохрипел я. Говорить оказалось тяжело.   Пелена постепенно рассеивалась, и я понял, что лежу на кушетке в окружении манипуляторов.   — Как самочувствие? — спросил стоящий где-то рядом Ас.   — Не очень. — Я поднес руку к лицу, чтобы потереть клеящиеся глаза и увидел, что она вся в запекшейся крови. Бордовый песок посыпался и с век. — Долго я был без сознания?   — Десять часов. Восемь из них заняла починка твоего тела. Тебе еще повезло, что Вал успел вовремя тебя найти. Еще минут пять, и ты бы отправился навстречу Забвению. Смелость, конечно, хорошая черта, но ее надо уметь проявлять вовремя.   — Это вместо: "Как мы рады, что ты цел"? Ну, спасибо. — Я с трудом привстал, усевшись на край кушетки. — Что произошло-то? Кто были эти недоноски? Я же их знаю. Они спалили универ.   — Это были сотрудники ГУПИ.   — Чего? — не понял я.   — Государственного Управления Передовых Исследований. Это наместники Эона, о которых я рассказывал.   — Они из государственной конторы?!   — Да, но официально их не существует и государство их не финансирует, чтобы, в случае чего, не вызывать лишних вопросов.   — А какого черта они сюда приперлись? Меня добить?   — Маловероятно. Они забрали Анну.   — То есть, как забрали? — вытаращился я.   — Руками.   — И что им никто не помешал?!   Ас поджал губы, словно не зная, что ответить.   — Все не так просто, — потупил он взгляд.   — Что не так просто?   — Знаешь пословицу: "Лучше плохой мир, чем хорошая ссора"?   — А причем здесь это?   — ГУПИ должно уничтожить нас просто за то, что мы находимся на территории, на которую претендуют их хозяева, но поскольку им очень хочется казаться самостоятельными, а мы после смерти все равно оживаем, в то время как для них жизнь одноразова, они не ведут против нас открытых боевых действий. К тому же они знают, что оказавшись под ударом, мы не упустим возможности использовать свой главный козырь: вынести Игру Теней на обозрение человечества. Ни им, ни тем более Эону такое количество потенциальных действующих лиц ни к чему. Конечно, если мы это сделаем, Эон бросит против нас все свои силы, но ведь и цивилизация может выйти из-под его контроля, когда все увидят, что информатизация общества нисколько не повлияла на масштабы глобального сокрытия. Так что мы друг друга особо не трогаем. Они изыскивают способы избавиться от нас без шума, а мы в свою очередь не даем им этого сделать. Эта война — холодная, понимаешь?   — Ах, вот как… — выдохнул я, не скрывая возмущения. — Так вы поэтому до сих пор не объявили миру о себе. У вас взаимный паритет! Козырь у вас! А ты мне еще про бисер перед свиньями втирал?!   — Как-то ты слишком близко к сердцу принимаешь то, что еще недавно тебя не особо волновало.   — А что я молчать должен?! Они пришли, как к себе домой и забрали, что им нужно, а вы даже ничего не сделали! А я — единственный, кто попытался им помешать, и чуть из-за этого не сдох, вместо благодарности услышал критику!   — Они провели операцию. Быстро пришли, быстро ушли. Офис остался цел, никто не погиб. Если бы они пришли с целью нас уничтожить, этого здания уже бы не было.   — Парниша прав, — неожиданно поддержал меня стоящий в дверях Вал. — Мне уже настохренела эта осторожность. Мы можем в любой момент устроить им черный день календаря.   — И через час разорвут гончие, — повысил голос Ас.   Повисла напряженная пауза.   — Короче, я уже который раз поражаюсь вашей… — Я попытался подобрать наименее оскорбительное выражение. — … Замедленной реакции.   — Мы обязательно проведем ответную акцию, — уверенно заявил Ас. — Только позже. Впереди много работы.   — Какой работы? — нехотя спросил я.   — За мной.   — А можно вначале привести себя в порядок, умыться?   — Потом.      За окном моросил дождь, время уже перевалило за полдень. Повреждения этажа каким-то образом самовосстанавливались — те отверстия, что остались от дыр в стенах, исчезали на глазах, зарастая, словно живая ткань, чему я уже не особо удивлялся.   В аналитическом блоке Ас собирался показать Неману, а заодно мне и Дилму результат "операции", которую он провел на пару с Валом примерно в то же время, как в офис ворвались бойцы ГУПИ.   Когда все заняли свои места, в центре помещения включилась большая кольцевидная проекция, демонстрирующая на своей поверхности плоское широкоформатное видеоизображение, которое всегда находилось точно перед глазами, с какой бы стороны кольца на него ни смотрели. Оно как бы перемещалось, следуя за зрением. Видео, сопровождаемое обыкновенным моно-звуком весьма посредственного качества, демонстрировало то, что я бы назвал не иначе как "видом из глаз Аса".    Они с Валом торопливо шли по ночной улочке какого-то города, явно не Российского, судя по на редкость бедным низеньким домишкам, лавируя между прохожими, а затем свернули в нечто наподобие придорожной закусочной. Вал толкнул дверь и первым ступил внутрь.    В полупустом зале играла песня на каком-то ближневосточном языке, подрумянившиеся куры гриль медленно вращались на шампурах, тихо беседовали посетители за столиками. Смуглая женщина за прилавком, нанизывавшая на шампур очередные тушки цыплят, подняла глаза, на секунду оторвавшись от своего занятия.    — Точно здесь, — азартно произнес Вал, хищно оглядывая зал.   Ас тоже внимательно осматривал помещение, его доспех сканировал посетителей. В какой-то момент маркеры увидели цель, зацепившись за человека, который вначале не попался на глаза. Он сидел в одиночестве справа в углу, спиной к двери, как будто специально не хотел, чтобы на него обращали внимание. Тощий, высокий, с лысиной на макушке, в засаленном сером пиджаке на пару размеров меньше и в аляповатых темных очках.   "Класс: цикл. Угроза: 0.5", — отчитался доспех.   Ас кивнул в сторону незнакомца.    — Ноль пять, однако, — заметил Вал.   — Сойдет. Только не вздумай стрелять, он еще не запущен.   Чинно обернувшись, неос с усмешкой посмотрел на Миротворцев, и снова повернувшись спиной, презрительно спросил русским языком, но с сильным акцентом неясного происхождения:   — Чего ждете?   — Мы, в общем-то, по делу, — спокойно сказал Ас.   — Ас? Ты? По делу? Ко мне? — Неос сиповато засмеялся.   Не спрашивая разрешения, напарники присели к нему за столик.   — Брось, Го, я же знаю, что ты решаешь проблемы. У нас как раз появилась одна.   — Кое для кого проблема, которую я решаю — это вы, — угрожающим полушепотом ответил неос, демонстративно не поднимая головы.   — Не надо с нами ссориться, Го. Мы же не предлагаем тебе помогать даром. Тем более, проблема не настолько серьезная. Две выскочки перешли нам дорогу в Нью-Йорке. Мы бы и сами с ними разобрались, но нам бы не хотелось лишней головной боли с Эоном. Да чего я тебе рассказываю, ты и так все знаешь, иначе мы бы наши кого-нибудь покомпетентнее.   — С чего же вам не подходит кто-то менее компетентный? — Неос медленно поднял голову.   — Требуется тонкий подход. Во-первых, они — из ваших. А во-вторых… — Ас загадочно промолчал. — Сам знаешь. Пересказывать не буду.   — Даже так? — Неос вновь сипло захихикал, а затем его голос в корне изменился, став глубоким, пробирающим до костей: — Перед тем как ты ко мне явился, у тебя не возникало мысли, что видя падающий лист, ты понятия не имеешь, откуда дует ветер?   — Слушай, ты!.. — подскочил Вал, но Ас придержал его рукой.   — На улицу вышли! — перевел доспех то, что прогнусавила женщина из-за прилавка.   — Все нормально, — махнул ей Ас и снова обратился к неосу: — Если ты боишься, то так и говори. Не надо сгущать краски.   — Бояться будешь ты, Ас. Ты будешь бояться… Хочешь, чтобы я помог? Избавься от нее пока еще не поздно. Шторм следует за ней. Горизонт окутал мрак, слышны раскаты грома. Он уже близко.   — От кого избавиться? — непонимающе скривившись, спросил Вал с презрением.   Неос резко повернулся к нему и после напряженной паузы со злостью прохрипел, вновь оборачиваясь к Асу:    — Так вы ничего не знаете...   Ас поднял глаза на Вала. Тот лишь непричастно пожал плечами.   В следующее мгновение неос рывком вскочил и опрокинул стол.   — Вы что о себе возомнили, паразиты?! — заревел он.   Выхватив из-за пояса какое-то оружие, неос направил его на Вала, который тотчас вскинул руку в ответ.   Что-то крикнув, женщина скрылась в подсобке, а посетители начали спешно покидать заведение.   — Не стреляй! — успел крикнуть Ас за мгновение до того как практически синхронно произошло два выстрела.   Над головой Вала пронесся синий луч, озаривший помещение мерцающим светом, а неоса отбросило в дальнюю стену. Когда он упал на пол, стало видно, что у него разворочена грудная клетка, однако его плоть и кровь были не красного цвета, а бледно-желтого.   — Я же сказал не стрелять! — заорал Ас на Вала. — Ты его запустил!   — Мне что, целоваться с ним надо было?!   Ас повернулся к лежащему у стены неосу — по краям дыры в его груди поползли желтые огоньки.   Снаружи послышался шум возмущенной толпы.   — Что-то слишком быстро… — заметил Вал и отошел в сторону посмотреть в окно.    В тот же момент к нему пулей подлетел оживший неос, однако еще до того как он коснулся Вала, тот успел выстрелить еще раз. Заряд попал в голову создания, снеся ее до основания.   — Ты что издеваешься? — пробубнил Ас, уставившись на Вала, словно не зная какие подобрать слова.   Бездыханное тело неоса вновь зашевелилось и село на пятую точку. Желтое свечение, загоревшееся на торчащих из шеи осколках черепа, стало подниматься вверх, оставляя за собой новую плоть, как кисть оставляет краску на холсте.   — На него! — скомандовал Ас и буквально повалился на неоса, обхватив его за плечи.    Следом врезался Вал, и закусочная схлопнулась в темноту, расправившись со свистом приближающейся синей водной гладью. Падение к ней продолжалось ровно столько, сколько нужно было Валу, чтобы прокричать:   — Я дальше сам!   На этом запись прервалась.   — Мы затопили его в тихом океане, — подытожил Ас. — Выберется не скоро.   — Красавчик, Вал, пять баллов, — с издевкой поаплодировал Дилм. — Что ты там говорил про фейлы новенького? Да он по сравнению с тобой просто эксперт.   — Притухни! — рыкнул тот в ответ.   — Ты думал блеф пройдет при Вале? — повернулся к Асу Неман. — Я тебя не узнаю.   — У меня почти получилось, — сощурился Ас.   — "Почти"? И что же ты такого узнал?   — Все встает на свои места. Го испугался идти против тех неосов и посоветовал избавиться от "нее" пока еще не поздно, в то же время в офис ворвались ГУПИрасты, чтобы забрать Анну. Очевидно же, что он знал и о том, что мы забрали ее из Нью-Йорка, и о том, что за ней придут.   — Из этого что-то следует? — с недоверием нахмурился Неман. — Хочешь сказать ГУПИ как-то причастно к произошедшему в Нью-Йорке?   — Я этого не исключаю.   — Слишком маловероятно. Штаты — базовая территория Эона. Зачем им кусать руку, которая их кормит?   — Ты же знаешь Гамбурга, ему никогда не нравилось стелиться под Эон.   — Его патриотические чувства не имеют ничего общего с деятельностью его коллег.   — Он мог никого не посвящать в детали своих планов.   Оперевшись о стол Неман тяжело вздохнул, опустив голову, а затем снова посмотрел на Аса:   — И какую, по-твоему, роль в его планах может играть шестидесятилетняя американская актриска, повернутая на Месфараке?   — Это я и собираюсь выяснить прямо сейчас, а ты, тем временем, узнай, куда они ее уволокли. Вал, Экс, — Ас повернулся в нашу сторону, — постарайтесь ни во что не ввязываться.   — Нормально… — Вал аж опешил от возмущения. — Причем тут я?!   Ему никто не ответил.   Когда Ас уже собрался уходить, я догнал его чтобы спросить, зачем им понадобилось топить неоса на дне океана, и кто он вообще такой был, но в ответ услышал совет обратиться к своему доспеху.   Я так и сделал. Но прежде все же решил смыть с себя запекшуюся кровь.      Стоя перед раковиной в гигиеническом блоке и наблюдая в запотевающем зеркале, как с лица капает бордовая вода, я вновь переосмысливал свою жизнь, а в особенности тот крохотный ее отрывок, который начался со злосчастной встречи выпускников. За пару недель со мной произошло больше, чем за всю прошедшую жизнь. Но что меня удивляло, так это то, что еще недавно я считал все это прыжком в черный водоворот, концом нормальной жизни, а теперь же начинал воспринимать происходящее чем-то противоположным, чем-то вроде смерча, поднимающим ввысь, прочь от фальшивой "реальности". Привычный уклад жизни, расставаться с которым совсем не хотелось, как зимним утром не хочется выбираться из-под теплого одеяла, стал казаться тесным и душным помещением, из которого мне с трудом удалось отыскать выход.   Воодушевленный, я расположился на своей койке и уже потянулся к лежавшему на тумбочке бампу, как меня осекла ОКСП. Он сообщил, что обладает аналогичным устройством, только с гораздо большими возможностями и полной версией базы данных, которая к тому же регулярно обновляется, поэтому для меня в обычном бампе больше нету смысла. Тогда-то мне стало понятно, что Ас имел ввиду советуя "обратиться к доспеху".   "Ну что ж, приступим", — подумал я, одновременно тем самым давая компьютеру команду к действию.   В первую очередь меня интересовал этот, как они его называли "цикл". Но прочитав его "информационный профиль", я испытал смешанные чувства.    Говорилось там о том, что этот неос — мазохист. Не способный причинить себе вред самостоятельно, он старался, чтобы это сделали другие, однако открыто провоцировать он начинал только после "запуска цикла" — после того как кто-то первым ему вредил. Название этого странного неоса происходило от его способности моментально регенерировать и уплотнять структуру своей плоти — так называемой "метаорганики" — после каждого получения урона, то есть циклически. В результате уплотнения цикл становился менее подвижным, но физически более сильным и устойчивым к повреждениям. Уничтожить этого неоса было в принципе невозможно, поскольку он мог восстанавливаться даже после расщепления на атомы. Единственным эффективным способом борьбы с ним являлось лишение его возможности нападать, например сковывание или обездвиживание пока еще он не стал достаточно силен, чтобы избавиться от любых оков.   Осознав прочитанное, я понял, что фактически ничего не знаю о неосах. Как там говорил Ас: демоны, призраки? Названий много, суть одна? Если он говорил серьезно, то явно утрировал.   Мне захотелось побольше узнать об этих существах. В базе доспеха содержались весьма обширные справочные данные на этот счет.   Из них мне стало известно, что двух одинаковых неосов не существовало, но, тем не менее, все они подразделялись на классы, которым и присваивались названия. Присваивались не наобум, а исходя из склонностей тех или иных особей, объединенных в группы по общим признакам.    Дело было в том, что неосы испытывали эмоции, тысячекратно превосходящие человеческие по интенсивности, но не имели никаких предрасположенностей к тем или иным занятиям, в отличие от тех же людей. Однако особенности их существования диктовали необходимость в том, чтобы избирать себе не просто направление деятельности, аналог человеческой профессии, но и формы проявления эмоций, маниакальные пристрастия. Без всего того, что люди считали пороками и психическими расстройствами, неосам невозможно было существовать в их мире. Они были вынуждены выбирать форму для своего разума, огранять себя. А поскольку они изначально были не равны между собой в природных задатках, то и возможности по огранке имели разные. Слабый не мог сразу стать сильным, а вот сильный слабым — вполне. Варианты наклонностей и их комбинаций были ограничены, что делало некоторых неосов очень похожими между собой и позволяло объединять их в классы. А выбирать наклонности были вынуждены все, ведь они выбирали для себя якоря, которые удерживали их сознания целостными, не позволяя им размываться под воздействием спектра, как песчаные замки размываются под воздействием волн. Дискретизация, разрушение целостности разума — вот то единственное, чего боялись неосы. Для них это было равносильно смерти для человека.   Имена у них тоже наличествовали, но поскольку они могли называться только на денстагмере, для удобства неосам давались имена и на человеческих языках. В разные эпохи одних и тех же выдающихся неосов разные народы называли по-своему. Неосы не были против, им было попросту наплевать, и отзывались они на эти имена только в том случае, если это гарантировало им достаточную выгоду.   Заинтриговавшись, я устроился в постели поудобнее и стал искать в базе "самые-самые" классы неосов, узнать о которых было бы занятнее всего. А чтобы не напрягаться чтением, попросил ОКСП читать мне выбранные профили вслух, если, конечно, его слова, произносимые только у меня в уме, можно было назвать устной речью.   Выбирать профили приходилось наугад, поскольку по названиям классов в предложенных мне таблицах понять что-либо было трудно: жуткая образина, встреча с которой темной ночью грозила разрывом сердца могла ласково называться "теленок".   В какой-то момент на глаза попался класс под названием "захватчик". Мне уже доводилось слышать это слово раньше: именно его произнес один из их двух бойцов ГУПИ, пришедших уничтожить Влада. Эти неосы, самые распространенные в природе и одни из первых классифицированных представляли собой тех самых демонов, одержимость которыми в средневековье являлась практически универсальным приговором. Их название происходило от цели их существования — захвата тел живых организмов обладающих центральной нервной системой и достаточно развитой подкоркой головного мозга, то есть в первую очередь — Homo sapiens. Захват происходил на короткий промежуток времени, от считанных секунд до нескольких часов. Долго оставаться в одном теле им было не интересно, потому что ими двигала страсть к новым ощущениям, а каждое тело было способно воспринимать лишь определенный спектр переживаний и то под определенным углом. Конкретно тот индивид, который вселился во Влада, направлялся жаждой ощущений лежащих в области насилия.    Наслаждение для представителей этого класса было доступнее, чем для прочих, поскольку они не беспокоились за сохранность своих тел. Они использовали чужие. Ничто не мешало им испытывать ощущения, за которыми следовала неминуемая гибель носителя. Захвату обычно подвергалось пригодное к активной эксплуатации здоровое тело, защитная способность чьего мозга была ослаблена стрессом или психотропными веществами. Например, алкоголем. Так же пониженной резистентностью к захвату страдали особи с низким интеллектом.   Однако существа, ведомые настолько деструктивными мотивами, являлись далеко не самыми опасными. Да, захватчика нельзя было выгнать из занятого тела святой водой, экзорцизмом и прочим мракобесием — единственными способами были уговор, сделка или уничтожение тела-носителя, но физически победить это существо было достаточно просто даже притом, что его присутствие в теле вызывало активизацию биологических резервов организма, из-за чего временно возрастала физическая сила и выносливость.   Куда более серьезную опасность представляли существа, чье проникновение в этот мир было сопряжено со значительными трудностями, а точнее с необходимостью формировать свое тело с нуля. Это вынуждало их укреплять создаваемые физические сосуды. И чем сложнее существу было войти, тем более обстоятельно оно относилось к обеспечению безопасности тела.   Так, класс существ с еще одним уже слышанным мною названием — "хирург", отличала жажда к причинению боли живым существам путем нанесения колото-резанных ран. Казалось бы, какой в этом смысл? Но у неосов не существовало понятия нормы, они не различали плохие и хорошие поступки, не различали добро и зло. Для них все сводилось исключительно к личным интересам, к выгоде, пусть и очень субъективной.   "Наверное, когда существуешь вечно, все прочее теряет значимость", — размышлял я тогда.   Внешность хирургов не была представлена изображениями, со ссылкой на то, что вариативность в их обличиях слишком велика. Описание же гласило, что они, как правило, вооружают себя острыми "ударными" конечностями числом от одной до четырех и покрываются роговым панцирем толщиной до сантиметра, но при этом их тела и опорно-двигательные конечности довольно слабы, что делает их относительно простыми противниками.    Как и большая часть неосов, хирурги могли существовать в вестигулярном поле исключительно в метаорганической оболочке, которая как я не поленился узнать, являла собой дешевую альтернативу нормальному органическому телу.    Метаорганика была результатом гармонизации цеплекса, кроме всего прочего обладающего способностью перенимать свойства как материи нашего мира, образуя сложные соединения элементарных частиц, так и свойства спектра, например, способность видоизменяться под воздействием разума. Используя пластичность цеплекса, неосы добивались образования из него нового вещества с заданными свойствами, фактически материализуя желаемые объекты.   Тела из метаорганики были утроены примитивнее, чем простейшие организмы, поскольку обычно не предназначались для таких функций как питание или размножение, тем не менее, упраздненная физиология делала их чрезвычайно живучими. Единственная слабость этих тел заключалась в их же принципе устройства. Вещество, состоящее их гармонизированного цеплекса, находилось в состоянии взведенной пружины. Для ее удержания использующему тело неосу требовалось непрерывно прикладывать точно сфокусированные волевые усилия и перекачивать много энергии. Потеря фокуса приводила к "распрямлению пружины" — моментальному распаду метаорганики и полной дезинтеграции тела. Как следствие, трудность создания тела и управления им зависела от двух факторов: его массы и сложности устройства, а потому неосы, фигурально выражаясь, никогда не взваливали на себя больше, чем могли унести. Потратить уйму сил на создание мощного тела, но в итоге не справиться с его поддержанием означало для неоса массу неприятных последствий.   Спустя какое-то время устав от бесцельного копания в базе я, наконец, додумался в качестве основного критерия отбора интересных существ, использовать уровень представляемой ими угрозы по шкале Миротворцев.   Хирурги обладали уровнем угрозы 0.3, что соответствовало очень низкой степени опасности. Конечно, следует оговориться, что опасности для Миротворцев и прочих участников Игры Теней, потому как для всех остальных существ даже самый простой неос представлял смертельную угрозу.   Я на секунду вообразил себе, что было бы, если бы разъяренный "запущенный" цикл оказался в центре мегаполиса. Никто же бы не смог его остановить. Его бы все убивали, а он бы все оживал. В конце концов, он превратился бы в очень медлительное, но очень сильное и неуязвимое для человеческого оружия существо. Даже интересно, что бы тогда с ним делали?   Чем ниже я опускался по таблице, следуя возрастанию уровня угрозы, тем скуднее становилось разнообразие классов, но тем интереснее и ужаснее они делались.   Такие классы как "полуночник" или "всевидец" со значениями 0.7 и 0.8 соответственно делали ставку уже не на укрепление своего тела, а на его усложнение.    При массе тела меньше человеческой, полуночники добивались такой скорости реакции, точности и ловкости движений, что для борьбы с ними использовались специальные боевые дроны — только они были способны не уступать полуночникам в бою по скорости движений и реакции.   Всевидцы, при еще более невыдающихся размерах, в то же время обладали несколькими гипертрофированными органами, каждый из которых выполнял функции головного мозга. Сверхвысокая скорость распараллеленной мыслительной деятельности позволяла всевидцам в мельчайших подробностях просчитывать варианты развития событий. Они могли уклоняться от выстрелов еще до того как те происходили. Хотя просто дойти до того чтобы выстрелить в представителя этого класса считалось равносильным получению титула чемпиона мира по шахматам.   Поддаваясь любопытству, я опускался еще дальше. Среди пяти неосов с угрозой 0.9 меня заинтересовали классы "жнец" и "громовержец".   Первый генерировал вокруг себя поле, уничтожающее любые живые организмы, и единственным облегчением было то, что диаметр этого поля редко превышал 200-300 метров, что позволяло при должной сноровке уничтожать этих неосов на расстоянии.   Второй вообще отличался способностью конденсировать из окружающей среды электрическую энергию, а затем давать ею направленные разряды мощностью до полумиллиона ампер. Особенно разрушителен этот монстр был вблизи источников тока — то есть в городах.   Про чудовищ, питающихся человеческой плотью, я подробностей знать не захотел. Каких только способов охоты они не придумывали… А класс неосов получающих удовольствие от криков младенцев? Для достижения максимального эффекта эти существа использовали такие способы причинения страданий, о которых и читать-то страшно.   Но подлинные мурашки по коже у меня вызвали два единственных "легендарных" класса с уровнем угрозы 1.0 — "колосс" и "доминант". Редкие настолько, что мало кто из бессмертных вообще видел их живьем, представители этих классов были способны в одиночку уничтожать цивилизации.   Мощь колоссов заключалась в их чудовищных размерах. Измерить массу не представлялось возможным, но всего-навсего двигаясь, эти существа вызывали в округе катастрофические землетрясения, а их тела погружали во мрак целые города, заслоняя солнце.   Доминанты же, обычно принимавшие человеческую форму, были страшны своей способностью "вгрызаться" в ткань вестигулярного поля и перекраивать ее на свой лад. Как именно это выглядело, в описании не говорилось, но если одолеть колосса гипотетически представлялось возможным с помощью физической силы, то в случае с доминантами, меняющими саму природу силы, ситуация вырисовывалась безнадежная. Но главная особенность неосов этого класса состояла в том, что строго говоря, они были не совсем неосами. Доминантами идентифицировались высшие существа, входящие в наш мир совершенно официально, то есть являвшиеся воплощенными не только де-факто, но и де-юре. Этими существами были никто иные, как те самые администраторы Циферума — боги, которых часто упоминал Ас. Таким образом, доминанты представляли собой "органы власти" в самой могущественной их ипостаси, а вот колоссы в противовес им являлись сильнейшими из представителей своеобразных "криминальных кругов".   Спустя какое-то время голос доспеха начал казаться монотонным, а поток цифр и картинок превратился в кашу. Я почувствовал, что устал.   Лениво встав и сладко потянувшись, разминая залежавшиеся кости, я хотел осмотреться — не появился ли Ас, как вдруг в дверь просунулся Дилм.   — Сидишь? — злорадно спросил он.   — Стою вообще-то, — съязвил я. — А что такое?   — Пошли, дело есть, — мотнул он головой.   — Не понял… — оторопел я.   — Че тут непонятного? Помощь твоя нужна.   — С каких пор я стал котироваться как помощник?   — Не язви. Мне нужно кое-что сделать и я не хочу, чтобы об этом узнал Ас.   — А я тут с какого боку?   — Я отключил внутренние системы слежения. Когда Ас захочет узнать, где я был, ты не должен меня выдавать.   — Ин-нтересно, — заинтригованно усмехнулся я. — Почему бы тебе тогда не свалить самому? Нахрена вообще было мне показываться? Никто бы не узнал, куда ты мотался.   — Ас никогда не поверит мне, если мои слова не подтвердит кто-нибудь доверенный. И так получилось, что единственный кто подходит под этот критерий — это ты.   — И почему это я должен тебе помогать? Даже не беря во внимание то, что я рискую круто огрести от Аса и утратить доверие, я еще и скопытиться могу.   — Огребешь ты точно, если со мной что-нибудь случится и Ас узнает, что перед уходом я говорил с тобой, а ты не то что не попытался меня остановить или пойти со мной для подстраховки, но даже не удосужился сообщить ему о происходящем.   — Во-первых, откуда он узнает, что ты со мной говорил и о чем мы говорили?   — Доспех сохраняет память пользователя, чтобы в случае чего можно было узнать, что его ушатало.    — Да? Ну, так я могу прямо сейчас тебя выдать.   — Попробуй, — ехидно ухмыльнулся он.   Желание связаться с Асом вызвало активацию системы удаленной связи доспеха, но к моему немалому удивлению компьютер сообщил, что целевой узел недоступен. Тогда я подумал так: даже если что-то пойдет не так с этой затеей Дилма, то оправдываться перед Асом за то, что у меня не было выбора, будет определенно проще, чем за то, что я вообще ничего не предпринял.   — Твоя взяла, шантажист хренов, — прошипел я.      Мы перенеслись совсем недалеко, даже от центра Москвы не удалились. Пунктом назначения был тенистый дворик за каким-то зданием в Малом Златоустинском переулке.   С мрачного неба накрапывал мелкий дождь, противно барабаня по жести водосточных труб. Слабый ветерок гофрировал поверхности луж.   — Ну и? — протянул я.   Дилм воровато огляделся. Вокруг не было ни души.   — Ладненько, — удовлетворенно сказал он и отцепил от пояса какую-то черную штуку подозрительно похожую на портативную игровую приставку.   — Эт че?   — Пульт управления.   — А почему он выглядит как...   — Только без тупых вопросов, — оборвал меня Дилм и отцепил от пояса еще одно устройство, размером с апельсин, которое, снова оглядевшись, подбросил в воздух.   Взлетев на пару метров, оно вдруг остановилось и перевернулось, выравнивая положение, словно большой жук. Тогда-то до меня дошло, что это некий летательный аппарат, вроде миниатюрного пепелаца. Дрон. Изображение, транслируемое с его камеры, отобразилось на дисплее пульта.   — Эта фигня управляется через спектр?   — Ты случаем не повернулся на спектре? — покосился Дилм.   — Да с вами повернешься… — резонно заметил я. — Связь у них через спектр, работа в спектре. От вас уже не ждешь ничего нормального.   Со знанием дела давя на кнопки, Дилм повел свою игрушку ниже уровня крыш, ныряя под линии электропередач и маневрируя между ветками деревьев — низкая скорость позволяла делать это неторопливо.   — Может, ты уже посветишь меня в детали своего дела? — наконец спросил я.   Он на секунду поднял глаза, с недоверием посмотрев на меня, а затем, нехотя продрав горло, ответил:   — Нужно установить новые жучки.   — Жучки?   — Жучки, жучки, — нетерпеливо повторил он. — Устройства такие для скрытого наблюдения.   — Я в курсе что это. Мне интересно, зачем тебе их устанавливать. Ты что шпионажем промышляешь?   — Тебе не понять, — ответил он отрешенно.   — А я попытаюсь.   — Это моя личная вендетта. Слежу за спецслужбами и устраиваю им маленькие пакости. — Последнее слово Дилм произнес криво улыбнувшись.   — Зачем? Вы же вроде с ними не в контрах. Они о вас не знают.   — Не знают, но подозревают. Войну сложно скрывать, даже тайную. И они не могут закрывать глаза на факты. У них тысячи аналитиков постоянно мониторят все, что происходит в мире. Единственное чего они не могут, так это сунуть нос в Игру Теней. ГУПИ сделало в каждой спецслужбе по отделу, специально занимающемуся аномальными явлениями, чтобы очертить границы для остальных чекистов и отбить у них тягу лезть в то, что их не касается.   — Так на кой черт тебе за ними следить?   — До того как меня завербовали Миротворцы, я как и все был обычным человеком… Мало им спутниковой разведки, суки, лезут во все щели: интернет, пресса, масс-медиа — все шерстят. И на каждого кто хотя бы раз ляпнул что-то, о чем, по их мнению, скоту-электорату даже думать не положено, они досье заводят. Им страсть как не хочется, чтобы на их территории кто-то преподнес им сюрприз. Они же здесь господа, они кормятся с этой земли. Это их скот и они его доят.   — Че-то я не догоняю, куда ты ведешь.   — Да никуда! — рявкнул он и на секунду замолчал. — Я был как раз тем, кому все-таки удалось их удивить. Знаешь что такое рельсотрон?   — Нет, — с раздражением выдохнул я.   — Это простое как тапок оружие охренительной убойной силы. Строить его правда сложновато и очень дорого, но результат того стоит. Особенно в домашних условиях. — Его губы скривились в коварной ухмылке.   — Что хоть из себя представляет этот твой "рельсотрон"?   — Ничего особенного. Пара рельс, снаряд и тонна конденсаторов чтобы дать импульс большой силы. Фокус в том, что снаряд вылетает со скоростью в несколько раз больше скорости звука, а если его еще удается испарить при выстреле, то он превращается в плазму.   — Наверное, надо много энергии, — предположил я.   — Очень много, — азартно поднял брови Дилм. — К счастью, я жил в такой глуши, где местное население со спутниковым телевидением — и то с трудом разбиралось. Это я только был местным гением, тырил интернет аж из города через параболическую Wi-Fi антенну. Места было много, можно было строить в зарослях у себя на участке все, что душе угодно, и ни одна тварь не узнала бы, что я делаю. Мимо нас там через просеку проходили высоковольтные линии электропередач… В город тянулись, прям от электростанции. Нашему поселку всего один кабель причитался, а я придумал, как можно втихаря быстро подключаться напрямую и так же быстро отключаться в случае чего.   — Ну и дальше что?   — Я тогда был идеалистом, думал, что мое государство меня бережет. Думал, что ему нужны такие люди как я, чтобы бороться с терроризмом, укреплять свою мощь, и когда меня завербуют, я уеду из этой поганой деревни, где легально зарабатывать на нормальную жизнь невозможно. Откуда мне было знать, что меркантильность и коррупция давно поразили все вертикали власти и единственное занятие спецслужб — заколачивание бабла, а все их героические операции — имитация бурной деятельности? И я ступил. Я разработал технологию, с помощью которой можно было бы всех террористов поставить раком, и выложил ее описание в интернете. Безвозмездно, из патриотических побуждений. На следующий день я заметил, что у моего компа работает жесткий диск. Ночью, когда комп выключен! Начав разбираться, я допетрил, что кто-то через электрическую сеть скрытно подключался к харду. Представляешь, какое для этого надо оборудование? Этот кто-то основательно покопался в моих файлах. Что он искал и кто он такой я понял потом, когда специально выложил в инете еще одну технологию, не такую полезную, но зато из числа тех, что хранились у меня дома на бумагах, а не в компе. И что ты думаешь? На следующую ночь опять скрытое подключение. Только тогда я уже был готов и отследил, откуда оно происходило. С поселкового трансформатора. Я не поленился поехать посмотреть. Увидел двух чуваков на грязной "семерке", срисовал номера. Утром пробил их по заблаговременно стыренной базе. Короче, опуская детали, в итоге долго расследования я выяснил, что мной интересовались доблестные чекисты, но не потому, что я такой умный могу пригодиться Родине, а потому что я слишком умный, чтобы пастись на их лугу. Я для них был угрозой. Мои контр-террористические наработки, во-первых, потенциально могли быть использованы и для свержения текущей власти, а, во-вторых, чекисты не могли допустить уничтожения террористического подполья, ведь оно ими же и финансируется, чтобы поддерживать у скота иллюзию присутствия общего врага, потому что если этим врагом не будет кто-то другой, кем можно управлять, скот сам начнет поиски виновника всех своих бед, и тогда его первой целью как всегда окажется кто? — В его интонации вопрос не подразумевал никакого другого ответа кроме его собственного. — Несчастная власть, конечно, — сказал он удовлетворенно. — Ну а мое поведение, в частности воровство интернета и взлом баз разных структур, само по себе делало меня очень ненадежной персоной. И я был не один. Тысячи юных и не очень дарований в самых разных областях, находились в их базах, помеченные чуть ли ни как враги народа, которым надлежало отказывать в приеме на работу в госорганы, в НИИ — везде, где они могли бы реализовать свои потенциально криминальные таланты. Меня это, мягко говоря, обидело.   — Понимаю, — с трудом сдержал усмешку я. Почему-то меня развеселила его история. Каким-то уж очень жалким он выставлялся. Гений-неудачник из глубинки. Не, даже не так. Бешеный ботаник — вот так будет точнее. Очень хотелось его подколоть и спросить, давали ли ему девчонки в школе. Но я сдержался, чтобы не нарваться на неприятности.   — Дальше самое интересное, — самозабвенно продолжал он, не отрываясь от управления дроном. — Иногда по ночам над поселком летали какие-то странные огни. Знаешь, три желтых огонька таких треугольником построенных. Летят бесшумно и вращаются при этом вокруг общего центра. И что странно — летали они только в звездные ночи и всегда по одному маршруту — с запада на восток. В пасмурную погоду никогда не летали. Мне это показалось странным. Что еще за огни такие избирательные? Может там не только огни, может это что-то большое летает, а на нем огни горят? К тому же эти огни как-то подозрительно шумели на радиочастотах. По опыту я знал, что обычно так шумели кодированные переговоры чекистов. Ну, думаю, вы у меня, суки, получите. Соорудил я, значит, рельсотрон, испытал его в пол мощности, настроил — все как положено. В целях конспирации комп вообще отключил от коммунальной электросети и пересадил на дизель-генератор, Wi-Fi антенну снял, мобильник выкинул. Поставил скрытую камеру за небом наблюдать, программу написал, чтобы та, получая с камеру картинку, следила за движением огней на небе. Через три месяца у меня собралась картотека ночных полетов. Я рассчитал скорость огней, траекторию, прицелил рельсотрон. И вот однажды тихой звездной ночью, когда они в очередной раз летели над поселком, моя пушечка дала залп на полную силу. Зарядила прямо в центр треугольника. Шандарахнуло так, что электростанция свалилась в аварийную отключку, а ЛЭП к чертям расплавились. Огни и впрямь оказались не просто огнями. Это был какой-то летательный аппарат из разряда перспективных вооружений. У ГУПИрастов неподалеку находилась скрытая база, с которой они запускали свои драндулеты в испытательные полеты. Аппарат, конечно, был хорошо защищен и летел быстро — оружие будущего как-никак, но они явно не рассчитывали, что по их детищу будет стрелять рельсовая пушка из окрестной деревни. Это был для них ОГРОМНЫЙ сюрприз. Получилось красиво, я потом на записи видел.   — Так ты его сбил?   — Еще как! — Дилм злорадно оскалил зубы. — Фейерверк был что надо. Плюс потом еще эта консервная банка на землю рухнула и пропахала траншею метров сто. Через час уже понаехали представители компетентных органов, оцепили зону крушения, а местным сказали, что упал самолет.   — А они не узнали что ли, кто это сделал?   — В том-то и все дело. Рельсотрон я разобрал за час, горелые провода от ЛЭП отключил. Они знали только, что выстрел был произведен из импульсного ускорителя масс, и стреляли из нашего поселка. Кто стрелял — хрен его знает, местные не в курсе. И ведь не нашли бы, бараны. Но чекисты же про меня знали, и естественно со счастливым повизгиванием сдали с потрохами начальству, а оно уже оповестило ГУПИ. Выслужились, гниды. Хорошо, что мое достижение заметили Миротворцы. Они меня забрали и объяснили, что к чему и на что стоит тратить жизнь.   Я задумчиво хмыкнул.   — А мне казалось, ты не слишком-то любишь своих коллег.   — Я не люблю Аса с его высокомерной политикой умудренного жизнью полководца и не люблю его присоска Немана, строящего из себя кладезь вселенских знаний. До того как их поставили, все было отлично. Мы били Эон, они били нас, но зато эти падлы, ГУПИрасты, боялись даже чихать в нашу сторону.   — Ас говорил, что он Миротворец уже несколько веков, — заметил я с недоверием.   — В нашу группу его перевели всего три года назад вместе с Неманом.   — Ну, раз перевели, значит, наверное, не зря, — вздохнул я.   — Рыба гниет с головы. Наверху начались какие-то подвижки и у руля оказались закостенелые типы, принявшиеся менять руководство на местах на то, которое лояльно их ущербным взглядам.   — А пока они не пришли, ты на пару с Валом тут всем дрозда давал? — спросил я с усмешкой.   — С нами было полно классных ребят, — укоризнительно взглянул на меня Дилм, и снова уставившись в дисплей, с грустью добавил: — Теперь они все или безвозвратно мертвы или переведены куда подальше.   — Ну а ты почему остался?   — Меня не так просто отодвинуть, — процедил он.   На дисплее пульта было видно, что дрон остановился на какой-то крыше, с которой открывался вид на Красную площадь. По-моему это была крыша ГУМа.   Опустившись на нее, аппарат тут же вновь поднялся в воздух и сдал назад. После себя он оставил малюсенький сплюснутый предмет серого цвета, размером не больше ногтя. Предмет расправил шесть гибких конечностей и не спеша пополз прочь.   — Вот это я понимаю "жучок", — усмехнулся я.   Когда мне последний раз довелось видеть Красную площадь, она была закрыта, но сейчас там наблюдалось значительное оживление. Толпы людей, заполненные трибуны, чья-то физиономия, вещающая с огромных экранов. Я все никак не мог понять к чему это. Но вдруг вспомнил: сегодня же 18 июня — со дня трагедии минуло 40 дней. А вещающая морда принадлежала бывшему министру энергетики, ныне основному претенденту на главный руководящий пост страны, пустующий после катастрофы. Похоже, он произносил пафосную речь.   — Ты используешь жучок, чтобы следить за происходящим на Красной площади? — с сомнением поинтересовался я.   — Он нужен чтобы следить за всем, что находится за кремлевскими стенами.   — А че ты его высадил так далеко?   — Ближе нельзя — заметят. Здесь в центре слишком много систем слежения ГУПИ. Так… — Он с облегчением глубоко вздохнул. — Осталось посетить еще пару мест и можно убираться.   Вдруг картинка на дисплее пульта начала распадаться на пикселы, в итоге полностью заместившись цветной рябью.   — Что такое? — встревожился я.   — Связь разорвалась, как видишь, — нервно ответил Дилм. — Перекрывающий сигнал.   — Глушат?   — Не знаю, источник помехи в квартале от нас.   Доспех показал мне, о чем говорил Дилм: трестами метрами восточнее нас находилась точка, от которой на запад, то есть прямо через нас транслировался мощный направленный сигнал на той же частоте, на которой работал мини-пепелац.   — Попробую сменить частоту, — сообщил Дилм, перевернув пульт и принявшись колдовать с его обратной стороной. — Есть, — довольно крякнул он уже через пару секунд.   Изображение снова появилось. Дрон оказался защищен от таких эксцессов — за время отсутствия связи он даже не сдвинулся с места.   — Возвращай свою шарманку, — посоветовал я.   В тот же момент где-то над нами послышалось громкое жужжание похожее на звук мчащегося скутера. Мы тут же запрокинули головы.    Вынырнув из-за крыши восточного здания, над нами пронесся еще один представитель радиоуправляемой авиации — бледно-серая модель самолета, напоминающая "кукурузник". Доспех успел ее просканировать, но результат, по меньшей мере, не сулил ничего хорошего. Размах крыльев почти 3 метра, бензиновый двигатель внутреннего сгорания, скорость 62 км/ч, а на борту 10 килограмм взрывчатого вещества на основе гексогена и поражающие элементы. Но самое главное — эта штука управлялась тем самым сигналом, который нас заглушил, и направлялась она прямо к Красной площади.   — Почему-то у меня нехорошее предчувствие, — невесело сказал я, когда модель скрылась из виду. — Походу ты тут не единственный сумрачный гений.   — Это невозможно… — рассеянно произнес Дилм. — Это не гражданский диапазон.   — И что?   — Его никто не использует для радиоуправления. Нужно очень сложное оборудование. В магазине такое не купишь.   — Ну, значит, кто-то сумел его собрать, — заключил я. — По-моему, нам пора делать ноги.   — До готовности червя еще почти пять минут.   — Класс, — фыркнул я с сарказмом.   — Интересно, кто это считает себя таким умным? — пробурчал Дилм, разворачивая дрон в ту сторону, откуда должна была появиться модель.   Однако еще до того как та показалась из-за крыш, на трибуне где стоял выступавший, началось движение. Замельтешили какие-то люди, физиономия экс-министра исчезла с экранов, рывком нырнув куда-то вниз. Затем зашевелилась и толпа, люди в панике бросились в разные стороны. Должно быть, началась давка.   Спустя мгновение модель камнем выскочила из-за здания ГУМа и взметнулась вверх. Уже через пару секунд достигнув точки метрах в пятидесяти над площадью, она свалилась в управляемый штопор и стрелой понеслась к трибуне.   Раздался град хлопков слышимый даже там где стояли мы с Дилмом — кто-то пытался сбить машину смерти. Но было слишком поздно. Модель взорвалась в воздухе и люди на площади рухнули как кости домино.   В ужасе скукожившись, я принялся изливать бессвязный поток матов.   А вот Дилм лишь мрачно произнес:    — Пошла моча по трубам.   Не минуло и десяти секунд, как мою брань прервал сигнал тревоги, поданный ОКСП. Голос сообщил, что по нашим координатам наводится орбитальная эмиссионная пушка.   — ГУПИ… — прошипел Дилм, косо глянув в небо. — Это подстава. Бежим!   — По нам же не будут стрелять в центре города? — растерянно вопросил я вслед уже удирающему Дилму.   — Беги, твою мать! — заорал он, обернувшись.   "Да что это мне так не везет?.." — грустно подумал я перед тем как сорваться с места.   Самого попадания я не увидел, но грохот позади был приличный. Нас фактически подняло в воздух. Я видел, как отрываюсь от земли, а передо мной взлетает Дилм. Взрывная волна выбросила нас из двора и, пронеся с дюжину метров, швырнула на дорогу вместе с осколками и мусором. Не будь на нас доспехов, мы бы умерли еще до взлета.   — Когда там уже будет готов этот гребаный червь, кол ему в сраку?! — завопил я.   — Еще пятнадцать секунд! — прогудел Дилм, вскочив на ноги.   "Угроза попадания!" — вновь предупредил доспех.   Едва успев подняться на ноги, я с матами бросился прочь. Навстречу неслись машины, растерянные водители которых сворачивали к обочинам, то ли избегая наезда на нас, то ли пытаясь понять, что взорвалось.   — Сейчас! — крикнул Дилм за мгновение до нового взрыва и мы с ним обрушились на пол приемного блока.   — Что за самодеятельность? — раздался апокалипсический голос Аса.   Он стоял в дверях, скрестив руки на груди. Его лицо не выражало никаких эмоций, но о чем он думал было понятно и так.   — Это не я, — была моя первая фраза. — Это он затеял, а я знал, что все плохо кончится.   — Давай, скажи, что я не предупреждал, — дерзко начал Дилм, двигаясь навстречу Асу. — Скажи, что я об этом не говорил. Ты же у нас самый мудрый.   — О чем не предупреждал? — громко спросил я, пытаясь разрядить обстановку.   — Ты что не понял, что произошло? — прогнусавил Дилм, обернувшись. — Они нас подставили, — снова повернулся он к Асу. — Им нужен был повод, чтобы на нас оторваться. Мы, естественно, как истинные борцы за правое дело все им спускали, все терпели. Нельзя же, что ты, нельзя давать им повод принять против нас крутые меры! Нельзя поддаваться на провокации! Ну и что?! Они все равно добились своего! Как я и говорил. — Приблизившись к Асу практически вплотную, Дилм перешел на шепот: — Честной игры захотел, да? Не с этими людьми.   Затем он вышел из помещения, и Ас перевел взгляд на меня.   — А по нам здесь стрелять не будут? — спросил я не столько из реального опасения, сколько из желания отвести от себя нависшую грозовую тучу.   — Не пробьют, — сухо ответил он и тоже намерялся уходить.   — А что мне оставалось?! — воскликнул я возмущенно, направившись вслед за ним в надежде оправдаться. — Я же должен был его, как бы, страховать? Или у вас это не принято?   — Я же сказал тебе ни во что не ввязываться. Ты не думал, что можешь погибнуть, а возвращать тебя будет некому? У Дилма нет необходимых навыков.   — Да я без понятия, какие у кого из вас есть навыки, — ответил я, испытав облегчение от того, что Ас не так зол, как я предполагал. — Я никак не могу понять, для чего ГУПИрасты устроили этот спектакль? В чем смысл подставы? Они что не могут просто так на нас напасть? Зачем для этого убивать столько людей?   — Начиная против нас открытые боевые действия, они берут на себя большую ответственность. Инициатива наказуема. Если вследствие их рвения будет нанесен ущерб интересам Эона, их в лучшем случае расформируют. Поэтому им нужен повод, который бы они смогли использовать как оправдание своих действий перед хозяевами. Эон все равно не будет проводить расследование, и разбираться в обоснованности действий ГУПИ. Мы враги Эона, так что главное чтобы повод просто выглядел достаточным.   — ГУПИ что, правда, способно убить столько граждан своей страны только ради того, чтобы отомстить вам?   — У тебя на глазах они сожгли здание университета вместе со всеми живыми, кто там оставался и пытались убить тебя просто для того, чтобы никто не узнал, что там произошло. Эти люди способны на все.   — А почему тогда Дилм психует? Ты что сам не веришь, в то, что они на все способны?   — Я рассчитываю на их здравый смысл. Вернее, теперь уже рассчитывал. Если они опустились до такой низкой провокации, смысла в попытках диалога с ними больше нет.   "Это хорошо, — злорадно заметил я про себя. — Теперь они за все ответят".   — А простым людям, что скажут по поводу случившегося? Опять теракт?   — У тебя есть другие варианты?   — Но это же дебилизм… — фыркнул я с сомнением. — Спустившиеся с гор бородачи, которых всю жизнь трахали бараны вдруг собирают радиоуправляемый летательный аппарат, да еще и так ловко им управляют? Кто в это поверит?   — Обыватели поверят во все, что им скажут с экранов. Главное правильно преподнести мысль, чтобы все подумали, будто дошли до нее сами.    — Мда… — вздохнул я. — Насчет Анны что? Ты узнал, зачем она ГУПИ?   — Я узнал, что ничего не узнал. За всю жизнь она ни разу не была замечена ни в чем даже близком к Игре Теней. Помешательство на Месфараке — единственное, что хоть немного выделяет ее на фоне остальных обывателей. К тому же, она очень известная личность и в крайней степени публичная персона, выносящая на всеобщее обозрение все свое грязное белье. Чем бы она ни заинтересовала Гамбурга или ГУПИ, худшего кандидата для ввязывания в Игру, чем она, сложно представить. Десятки миллионов ее фанатов уже в истерике, после того, как стало известно, что прошлой ночью она посещала центр Месфарака. Есть свидетели, которые видели ее там непосредственно перед взрывом, и видели тех, кто ее посетил. Прибавив к этому тот факт, что она единственная, чье тело не нашли, в результате получаем в ее лице точку концентрации внимания трети западного мира. Действия ГУПИ лишены видимого смысла.   — А может быть дело в Месфараке? — предположил я. — Может она какой-то иерарх, обладает некой силой?   — Экс, — вздохнул Ас, — Месфарак не ближе к Игре Теней, чем свидетели Иеговы. Даже при самом благоприятном стечении обстоятельств, это учение физически не может представлять собою что-то большее, чем просто жизненную философию. Оно ничто.   — Ну а куда ее забрали, известно?   — Вот этого выяснить не удалось. ГУПИ приняло беспрецедентные меры предосторожности, чтобы сохранить в тайне ее местонахождение.   — Ох, что-то тут не чисто, — удрученно помотал я головой.   — Полностью с тобой согласен.   Я уже знал достаточно о местных реалиях, чтобы начинать делать собственные умозаключения, но в том, что касалось Анны, я был бессилен. Реально, ничего особенного в ней не было, чтобы ее похищать. Причем, не просто похищать, а силой забирать из-под носа врага. Разве что, ее похищение было всего лишь провокацией. Но нахрена тогда такие меры секретности? Скинули бы ее где-нибудь. Чушь какая-то...   Неожиданно я услышал тонкий протяжный звук, напоминающий чье-то призрачное дыхание и замер, вслушиваясь. В голове промелькнула мысль о пении, слышанном на встрече выпускников. Нехорошая ассоциация заставила сердце бешено стучать. Но сообщить Асу о своих ощущениях я не успел. Тело мгновенно обессилило, ноги подкосились, а на голову накатилась горячая тяжесть. Это было похоже на то, что все время сна, которое я не получил с самого того момента как лишился возможности спать, навалилось на меня всей своей массой. Я ни то, что воспротивиться не успел, мне этого даже не захотелось.   Я увидел сон. По крайней мере, по ощущениям это больше всего было похоже на него. Эмоции, переживания, все было острее, чем наяву, однако необычайным я происходящее назвать уже не мог, так как за последние время испытал вещи и покруче. Вот только факт своего пребывания во сне я осознал не сразу, несмотря на бесконечные тренировки, которыми меня терзал Ас.   Тихо урчал двигатель. Свет фар выхватывал из темноты жухлую траву вдоль обочины старой дороги. За рулем сидел я, а на месте пассажира какой-то хмурый мужик. Мы молчали.   Понять, что я сплю, мне удалось лишь спустя около пятнадцати минут, в тот момент, когда я, благодаря уже выработавшемуся рефлексу, всем телом прислушался к окружающей реальности и заметил, что она не целостна и выстраивается только у меня перед глазами. Еще я заметил, что не владею своим телом. Я смотрел его глазами, чувствовал то же, что и оно, но управлять им не мог. Со мной уже происходило такое… И то, что мне пришлось тогда перенести, отнюдь не способствовало позитивному настрою.   "Что, опять проникновение?! Заколебали, вашу мать!" — заорал я мысленно.   Красные цифры часов на приборной панели указывали "местное" время — "0:26".   Я решил ждать, когда со мной заговорит какой-нибудь очередной жуткий голос. Теперь ведь я знал, что, кто бы он ни был, он слышал мои мысли, а значит, я мог очень круто высказать ему все, что о нем думал.   Свернув налево, я остановил машину на неосвященном пяточке перед ржавыми воротами, рядом с которыми висела заляпанная побелкой бордовая табличка с едва различимой надписью: "Психиатрическая больница N212".    Держа руки в карманах, с моей стороны к окну подошел человек в бронежилете и, придерживая локтем автомат, нагнулся посмотреть на меня с пассажиром. Окинув нас цепким взглядом, он приветственно кивнул и, распрямившись, к кому-то обернулся.    Ворота со скрипом откатились.    Мы въехали во двор перед длинным четырехэтажным зданием психушки, не видавшим даже косметического ремонта, наверное, уже лет 50, и припарковались неподалеку от его массивных, но ржавых парадных дверей. На прилегающей к нему пустынной территории, освещенной белым светом прожекторов, в тишине пели сверчки. Вдалеке неторопливо брела пара часовых с собаками.    Пассажир направился куда-то по своим делам, а я вошел в здание.   Внутри я долго петлял по мрачным коридорам, перегороженным тюремными решетками, встречаемый приветствиями сонных охранников суровой наружности.    Через каждые несколько метров в стенах мелькали темные проемы с мощными железными дверьми. Возможно, когда-то это место и являлось психиатрической клиникой, но сейчас оно больше походило на колонию. Грязно-желтая керамическая плитка на полу и стены, выкрашенные пузырящейся зеленой краской, еще сильнее сгущали недружелюбную атмосферу.   Наконец я зашел в маленькую комнатку с множеством мониторов, где за столом играли в карты двое мужчин в черной униформе. Они тоже поприветствовали меня, назвав капитаном, однако честь никто не отдавал.   Я подошел к стенду с мониторами. На них выводилось происходящее в коридорах и камерах-одиночках, некогда бывших палатами. Во всех камерах обстановка была практически одинаковая: один человек, привязанный ремнями к койке и непонятное оборудование расположенное рядом.   Мой взгляд остановился на том мониторе, где отображалась самая большая камера, занятая разнообразными крупногабаритными приборами. Посередине нее было установлено кресло, в котором пристегнутая фиксаторами и облепленная датчиками лежала женщина. Даже несмотря на достаточно хреновое разрешение видео, я узнал женщину сквозь сон. Это была Анна.   — Шарый запретил пока туда входить, — сказал стоящий позади меня мужик, видимо, заметив мой интерес. — Они только что закончили тест геморрагических лихорадок.    — И что? — спросил я, не оборачиваясь.   — То же самое. Утром приедет новая группа. Говорят, ее хочет лично увидеть кто-то сверху. Шарый думает, что если ему удастся понять механизм, это будет переворот. Такого и с геномодами еще никто не добивался.    — Это все? — недовольно спросил я.   — Еще он попросил, чтобы с ними на всякий случай приехали спецы по неоевгенике.   — Ему не кажется, что она старовата? — наконец развернулся я к собеседнику.   — Нет, он сказал, что ее репродуктивная система полностью восстановлена, а генетический материал реструктурирован до состояния более совершенного, чем у кого-либо из людей. Она идеальный кандидат.   — Когда можно будет к ней войти?   — Часов в семь утра, не раньше.   — Тогда подождем, Митя, — ухмыльнулся я. — Нам с ней предстоит длительная беседа.   — Не поможет, — уверенно заявил "Митя". — После того как пытались ребята из УТМ, она перестала реагировать. Их нейрофизиолог сказал, что ее мозг теперь может самостоятельно отличать естественные болевые сигналы от искусственных, отсекая лишние. Он назвал это "ноцицепциальной фильтрацией".   Я с досадой поджал губы.   — Телемедрин пробовали?   — Пробовали. Цитирую слова Шарого: "Можете взять все свои "сыворотки правды" и засунуть себе в анус".   — Что так?   — Сам-то как думаешь? Она адаптируется к любому воздействию на клеточном уровне. Шарый не хочет, чтобы мы все запороли дилетантскими попытками.   — Когда он приедет?   — Через полтора часа.   Натужно вздохнув, я уселся на свободный стул.   — Сдавайте на меня.   Сон длился долго. Минутная стрелка часов над входом сделала полный оборот. К этому времени я уже сидел в углу и играл на мобильнике в тетрис, а напарники дремали.   В какой-то момент за окном взвыл ветер, и стекло задребезжало от громового раската. Словно испугавшись грозы, залаяли собаки.    Нехотя обернувшись к окну и посмотрев на раскачивающиеся под порывами ветра деревья, я вновь вернулся к своему занятию.    Но затем мое внимание привлекло движение на мониторах: люди в камерах зашевелились. Да не просто зашевелились, у них у всех будто начались приступы эпилепсии. Они сотрясались от непонятных спазмов.   — Ну что еще? — отложил газету Дмитрий.   — Центральный! Центральный, на связь! — донеслось из миниатюрного переговорного устройства на внутренней стороне его запястья.   — На связи, — отозвался он, поднеся запястье ко рту.   — Объекты с первого по двадцать четвертый вышли из адрадептальной комы. Отказ нейроингибиторов. У объектов двадцать пять и двадцать шесть остановка сердца.   Ударом припечатал телефон к столу, я подскочил со стула.   — Что с объектом тридцать три? — с ужасом взглянув на меня, спросил Дмитрий.   После короткой паузы из переговорного устройства последовал ответ:   — Всплеск активности основы.   Внезапно откуда-то сверху послышался гулкий удар, и здание задрожало, будто от подземного толчка. Собаки сорвались на надрывный лай.    — Поднять всех! — заорал я и пулей выбежал из комнаты.   Взвыла гнусавая сирена, мегафоны эхом огласили коридоры:   — Боевая тревога! Нарушение периметра! Противник не биологический! Повторяю: противник не биологический! Разрешено применение кумулятивных боеприпасов!   Открыв тяжелую дверь в помещение, где располагалась амуниция, я одел бронежилет с разгрузкой, нацепил прибор ночного видения, взял с оружейной пирамиды необычный автомат, чем-то похожий бельгийский "F2000" с открытым прицелом вместо оптического, и достал из металлического ящика несколько обойм.   Спустя считанные секунды я уже бежал вверх по лестнице вместе с вооруженной до зубов группой из пяти человек.   Достигнув четвертого этажа, мы обнаружили, что освещение там отключено, а пол засыпан мусором. В потолке зияла огромная дыра, сквозь которую виднелось затянутое быстро несущимися тучами небо. Под завывание ветра мы осторожно продвигались по коридору. Двери камер остались нетронуты, но из-за них доносились жуткие стоны.   Я подал группе какой-то знак рукой, когда увидел в луже крови тело охранника. Его оружие осталось у него в руках, но воспользоваться им он, похоже, не успел.   — Четыре сквозных отверстия в районе груди, — отчитался один из бойцов, оглядев тело. — Бронежилет проткнут чем-то острым.   — Какой это может быть класс? — спросил я, медленно двигаясь вперед и напряженно уставив ствол во тьму передо мной, пробиваемую только инфракрасными лучами наших ПНВ.   — Нет спектрального следа. Это не неос, — сказал другой боец.   — Облучение зашкаливает, — сообщил кто-то позади. — Нужно уходить, ни то начнем светиться.   В этот момент с нижних этажей раздался непонятный грохот, и послышались беспорядочные очереди выстрелов. По коммуникатору доложили об обнаружении противника и запросили помощь.    Я незамедлительно повел группу на подмогу. Но еще когда мы спускались по лестнице, выстрелы прекратились. На требование доложить ситуацию никто не отвечал.   На третьем этаже стоял густой запах гари и крови. Единственным движением в заваленном раскроенными телами коридоре была чья-то отсеченная рука все еще сжимавшая оружие. Железные решетки, перекрывавшие коридор словно вынесло тараном. Люди за дверьми все так же стонали.    Ни я, ни мои люди не понимали, кто наш враг. Оповещенное командование приказало до прибытия подкрепления любой ценой оборонять подвальные помещения, где находился особо важный объект "33".   Вновь раздались выстрелы — на этот раз уже с первого этажа.   Спуститься мы успели до того как канонада стихла. Освещение на двух нижних этажах по-прежнему работало. Выстрелы звучали откуда-то издалека, а поскольку из переговорного устройства доносились лишь бессвязные крики и маты, к их источнику пришлось бежать на слух через усыпанный трупами коридор, скользя на крови и внутренностях.   Однако когда мы добежали до места, там уже никто не стрелял. Вогнутую будто взрывом тяжелую дверь оружейной вместе с петлями выбросило внутрь помещения, где на ковре из гильз вперемешку с обломками оружейных пирамид лежали части трех тел. Стена коридора напротив входа была испещрена отверстиями от попаданий. Очевидно, бойцы попытались забаррикадироваться.   И тут освещение погасло. Даже прожектора на улице потухли. Группа тотчас припала на колено и заняла круговую оборону. Яркие точки лазерных целеуказателей мерно прощупывали коридор в обе стороны.    Находящиеся снаружи часовые сообщили, что основной генератор выведен из строя, как и оба запасных. После этого жалобно взвизгнули собаки, и настала тишина.   Человек, от лица которого я все это наблюдал, был явно не робкого десятка: до того момента я будучи им не почувствовал и намека на страх или нерешительность, но когда он понял, что его люди — последние выжившие, и пробиваться к подвальным помещениям самоубийство, он дрогнул и приказал покинуть здание.   Бойцы продвигались быстро, следя за флангами и тылом. Все незапертые боковые помещения подлежали беглому осмотру.    Заглянув в очередное, я оторопел. Передо мной во мраке ярко вспыхнули два раскосых глаза, как у чудовища из страшной сказки. Следом засветился длинный гребень из огромных игл и десять чудовищных когтей.    Глаза взметнулись выше человеческого роста, гребень начал распрямляться и его сияние что-то заслонило.    Не выдержав яркости свечения, я скинул ПНВ. В ту же секунду ударом плеча меня толкнули в сторону, и темноту озарило пламя из стволов. Через мгновение воздух со свистом что-то рассекло, и один из бойцов прекратил стрелять. Я успел увидеть только его упавшее оружие. Оно было разделено на две части вдоль ствола. Металл как будто распилили на станке.   С трудом поверив своим глазам, я приказал отступать. Кто-то швырнул в комнату гранату. Отстреливаясь, мы бросились бежать.    Ухнул оглушительный хлопок.   — Почему оно не дохнет?! — кричал боец впереди меня. — Мы его изрешетили!   Обернувшись на бегу, я увидел поднятую взрывом пылевую взвесь, осветившуюся насыщенными зелеными огнями. Глаза, гребень и когти, сияющие изнутри словно светодиоды… Они не висели в воздухе, как могло показаться, они крепились к практически неразличимому во тьме черному телу.    Снаружи гулко рокотал вертолет.   Удалось, мы добежали. На улице нас ждал десяток бойцов, прикрывающих высадку остальных с зависшей в небе винтокрылой машины. Отбежав подальше, я укрылся за своей машиной и тоже встал наизготовку. По моему приказу все сняли ПНВ, чтобы не ослепнуть.   Несколько секунд спустя дверной проем с грохотом разорвался на куски, и вместе с обломками на улицу точно диск циркулярной пилы выкатилось мерцающее зелеными огнями хвостатое чудовище, покрытое устрашающими шипами.    Обрушился треск шквального огня.    Из-за стремительных движений монстра, излучаемое им свечение сливалось в гипнотический шлейф, не дающий глазам сфокусироваться и мешающий целиться. И еще до того, как моя обойма опустела, последний боец упал замертво, а с неба в яркой вспышке, сотряся землю, рухнул объятый пламенем вертолет. Тогда я без колебаний подобрал с ближайшего трупа связку гранат и, выдернув чеку, бросился на врага.   На этом сон прервался. Запомнить его мне удалось только благодаря тому, что я вовремя осознал, что сплю.   Распахнув глаза, я увидел над собой склонившегося Аса.   — Ты чего это? — недоуменно спросил он.   Я с трудом поднялся на ноги. Тело ломило, как будто мне пришлось день вкалывать на стройке, а затем проспать часов двенадцать.   — Сколько время?   — Столько же, сколько было секунду назад до твоего падения, — ответил Ас. — Без пятнадцати четыре. — Он многозначительно прищурился, глядя мне в глаза. — Ты что-то видел?   — Как ты узнал? — с недоверием удивился я.   — Давай-ка пройдемся в медблок.   Усадив меня на край кушетки, он задействовал несколько манипуляторов и с интересом посмотрел на выводящиеся терминалом данные.   — Так что ты видел, говоришь? — спросил он так непосредственно, словно я ему уже что-то рассказал.   — Долгая история. Это было похоже на сон… Я был в психушке… На нее напало что-то жуткое...   — У тебя весьма интересная энцефалограмма, — заинтригованно сообщил Ас.   — Ты знаешь, что со мной произошло?   — Я не уверен. Надо показать тебя Неману.   — Не уверен в чем? — напрягся я.   — Ты видел глазами другого человека?   — Да, — нервно кивнув я. — Откуда ты знаешь?! Что происходит?!   — Дождемся Немана, — твердо ответил он.   К счастью долго ждать не пришлось. Не прошло и пяти минут, как Неман вынырнул из вспышки в приемном блоке.    Я подумал было, что это Ас его позвал, но Неман явно торопился по своим делам, остановившись у дверей медблока без интереса, скорее из вежливости.   — Что тут у вас? — вопросительно кивнул он.   — Глянь-ка сюда, — подозвал его Ас, мотнув головой в сторону проекции терминала.    Держа в руке непонятный предмет вроде пульта от телевизора, Неман с пренебрежением главврача, которого попросили глянуть на рентген какого-то бомжа, оценил результаты обследования и выдал:   — И что?   — Я думал, ты мне скажешь, — требовательно уставился на него Ас.   — Что ты от меня хочешь? Видно же, что для третьей параллели рап отсутствует, а четвертой у него вообще нет. Если он не принимал геномоды, то вывод тут один. — Посмотрев мне в глаза и о чем-то подумав, Неман спросил: — Ты в жизни видел много странных вещей?   — Ну, что считать странным… — потер я затылок.   — Конкретно то, что кроме тебя не видел никто, но за рассказы о чем людям обычно ставят диагноз и отправляют лечиться в учреждения закрытого типа.   — А, ты про это… Ну, насколько себя помню, я всегда предчувствовал всякие вещи. В основном плохие, правда… А серьезно колбасить меня стало с тех пор, как все это началось. Я в универе тогда волны видел такие, ну, прозрачные. Потом уже в офисе у вас видел какой-то ночной берег… А! Еще в детве пару раз барабашек видел, — добавил я, улыбнувшись, но тут же понял, что лучше бы насчет последнего промолчал.   Вздернув брови, Неман медленно повернулся к Асу, чье лицо нарочито не выражало никаких эмоций.   — Суровый сотрудник, Ас, — с сарказмом произнес Неман. — Зверь просто. Вот она, живая иллюстрация закона Соломона.   — Что за закон? — насторожился я.   — Ничего страшного, — успокоил меня Ас, метнув в Немана осуждающий взгляд. — Есть такая закономерность, согласно которой степень доверия Вселенной к человеку обратно пропорциональна его интеллектуальному потенциалу.   — Чего-чего?   — Чем глупее человек, тем меньше вреда он нанесет окружающему миру, если задастся такой целью, поэтому с точки зрения администраторов Циферума — то есть богов, наделять сверхъестественными способностями можно только тех, кто будет применять эти способности на благо Циферума, и даже если вдруг кто-то вздумает использовать их ему во зло, он этого не сможет, ибо не выдался умом. "Бодливой корове Бог рог не дает", как говорят в народе.   — Смертный — и тот, — развил мысль Неман, — будучи достаточно адекватным, не станет давать оружие тому, кто может его же им и прикончить. Чего уж говорить про Циферум. Ты думал, почему все обладатели экстрасенсорных, телекинетических и тому подобных способностей тупы как валенки?   — Ну, допустим понятно. А причем тут я?   — По всей видимости, у тебя тоже есть какие-то способности, — неуверенно поджал губы Неман.   — И что из этого следует, что я дебил? — возмутился я.   — Почему же сразу дебил? — усмехнулся Ас. — Возможно, администраторы просто не просчитали тот вариант, что ты попадешь к нам.   — Я могу быть свободен? — нетерпеливо спросил Неман.   — Иди. Куда-то спешишь?   — Да так… — Неман с театральным безразличием покрутил в руках черный предмет. — У меня тут появилась новая зацепка...   Ас тотчас оживился:   — С этого места поподробнее.