Глава 12

Глава 12

Ради общего блага

   Оказавшись в лаборатории, я около часа приходил в себя. Я поплелся в отсек персонала, и медленно, по глотку поглощал похожий на какао напиток, закусывая настоящей сдобой, которой и в помине не было в разрушенном офисе. Все-таки быт Миротворцев был не так уж беден и, несмотря на скупость окружения и однообразие времяпровождения, от скуки умереть не давали постоянные проблемы, которые им приходилось решать. Именно эти проблемы и привели в отсек Аса, предварительно поинтересовавшегося, можно ли ко мне подсесть. Конечно, я был не против.   — Ты как? — участливо спросил он.   — Бывало и лучше, — ответил я.   — Не унывай. Твои родители не исчезли, они просто лишились биологических тел.   Его слова всколыхнули во мне воспоминания о том кто я теперь, и я где нахожусь.   — Их можно вернуть? — с надеждой спросил я.   Помрачнев, Ас отошел к пищевому автомату и, вернувшись с чем-то, судя по запаху, крепким, ответил:   — Они сейчас обрабатываются подсистемой Циферума, называемой Сансара. Ее предназначение в стирании прежней личности основы и записи новой. Возможно, скоро твои мать и отец родятся вновь, но это будут уже совсем другие люди. Просто радуйся тому, что они не исчезли в небытии.   Смиряться мне категорически не хотелось:   — А в теории можно пробраться туда и вернуть их?   — Куда?   — В Сансару эту.   Лицо Аса напряглось, как будто ему в тягость было говорить:   — Ее шлюзы охраняются такими существами, которых боятся даже неосы, но и без них она неприступна сама по себе. Область спектра, в которой Сансара расположена, практически целиком состоит из информационных потоков. Входя туда, ты сам становишься частью этого места, оно проникает в тебя и сливается с тобой, его воля становится твоей волей. Понимаешь? Даже если ты попадешь туда, то сделать ничего не сможешь. Твою основу вывернут наизнанку и выпотрошат.   — Так вы это называете Забвением?   — Не совсем. Забвение — это просто инструмент, часть конвейера. Сила, которая приходит за лишившейся тела основой, чтобы забрать ее в Сансару. Заодно она парализует волю основы, чтобы процесс стирания личности прошел без осложнений.   — Я думаю, стоит поискать способ забрать у Сансары то, что ей не принадлежит, — утвердился я во мнении, что все можно исправить.   — Перестань, — отстранился Ас от стола, недоверчиво хмурясь.   — Неужели даже Орион ничего не сказал о том, как можно бороться с этой сранью?   — Как бороться он сказал, но и о том, что попытки лобовой атаки приведут к катастрофе, предупредил.   — Я разве предлагаю лобовую атаку? Проникнуть по-тихому.   — Это и означает действовать в лоб.   — А как еще можно?   — Хитростью. Разыгрывая некоторые комбинации можно заставлять Циферум действовать так, как нужно нам. Он же подчиняется жесткой математической логике, и зачастую просто не может не действовать определенным образом, даже зная, что мы ожидаем от него именно этого действия. Только после Сопряжения он ввел много динамических алгоритмов и наши старые уловки стали бесполезны.   — Что-то я бы не сказал, что вы добились больших успехов этими хитростями, даже когда могли ими пользоваться.   — То, что мы еще живы и сопротивляемся, по-твоему, не успех?   — А как же решительные действия? Это все слишком мелко.   — Еще недавно ты считал, что у нас тут прямо таки дурдом.   — Ну… — вынужденно кивнул я. — Потеря дорогих людей может повлиять на мировосприятие. Давай сменим тему, мне и так хреново.   — Пожалуйста. Я как раз хотел узнать, что произошло в храме.   — А что там произошло? — непричастно вжал я голову в плечи. — Когда вы устроили эти американские горки на корабле, меня накрыло видение, как эта черная падла — Рок, притащила какого-то попа, высказала ему, что религиям крышка и еще что-то в том же духе, а потом сказала, что в храме заложники и пятитонная бомба. Если он себя прикончит — люди будут спасены, а если не сможет, то будет оставлен в живых, но люди погибнут. Когда я пришел в себя, храм был еще цел, а значит, можно было спасти ситуацию. Времени все вам объяснять, не было, поэтому я переместился сам. Правда, я еще думал, что у кого-то из вас возникнет желание мне помочь, но ошибся. Вы меня просто подобрали. Дальше помню взрыв и долгое падение.   — Перемещаться с тобой никто не стал по той простой причине, что в этом не было смысла. Ты не объяснил своих намерений. Зачем кому-то из нас было покидать товарищей в разгар боя, чтобы последовать за тобой? Может ты испугался и сбежал?    — Ну, конечно, прям я такой ненадежный.   — Чего же ты тогда самовольно покинул лабораторию?   — Настроение испортилось! — буркнул я. — Кстати, на бомбу в храме были намотаны гирлянды из какого-то марганца. Тиби… Тири…    — Тилидиевого, — поправил Ас.   — Что это?   Тревожно нахмурившись, он пожал губы, словно боялся говорить:   — Во времена полномасштабных сражений с неосами это вещество применялось нами для поражения метаорганики.   — А сейчас вы его не применяете?   — Нет. Его производство очень трудоемкий процесс, а годится оно только как начинка бомб, которые мы давно не используем за отсутствием необходимости.   — А еще для чего оно нужно?   — Ни для чего, — непонимающе пожал плечами Ас.   — Так может, стоит выяснить, где его произвели?   — Бесполезно. При наличии достаточных финансовых средств, производить его можно хоть в домашних условиях.   — То есть получается, Рок намеренно снарядил бомбу для поражения метаорганики? — Мне казалось, я уже ничего не понимаю. — Нахрена ему это, если он собирался показательно взорвать заложников?   — Говоришь, это он притащил бомбу в храм?   — Да, — настороженно кивнул я.   — Мы зафиксировали в храме сильное радиационное заражение.   — Я тоже. А что?   — Квартира, в которой Вал лишился ноги, излучала в час почти две тысячи рентген. Все места нападений на сектимов заражены радиацией. Здание ГРУ после нападения начало серьезно фонить. У половины проституток и жертв насильников легкая форма лучевой болезни.   — Вал лишился еще и члена, как и все клиенты проституток, — развил я его мысль. — Неужели это все Рок?   — Пока это самое логичное предположение.   — Но это же бредятина какая-то. Зачем члены-то резать?   — Такая же "бредятина", как подготовка бомбы, специально усиленной противонеосовыми элементами. Если только Рок заранее не знал, что под взрыв попадет неос.   — Как он мог это знать?   — Где ты подцепил голиафа? — задумчиво полюбопытствовал Ас после короткой паузы.   — Да во дворе перед моим домом пацан был, у него в рюкзаке лежала куча банок с кровью. Я сразу понял, что это хаосит. А он мне еще и ухмыльнулся в наглую. Ну, я его и того… После этого прямо внутри здания появился голиаф.   — Странно все это, — задумчиво почесал небритый подбородок Ас. — Один связанный с хаоситами неос убивает другого связанного с ними неоса. Хорошо, что у нас появилась уникальная возможность хоть немного прояснить ситуацию.   — В смысле?   — ГУПИрасты, наблюдая за нашими действиями, наглядно убедились в нашей непричастности к этому бардаку.   — И?..   — Ради общего блага согласились сотрудничать.   — Ну, нихрена себе! — нарочито эмоционально поразился я.   — Я рад, что ты рад, потому что они согласны общаться только с тобой.   От неожиданности я аж подавился слюной.   — Ты что шутишь? — вытаращился я, откашлявшись. — Почему именно я?   — Ты работаешь с нами меньше всех.   — И что?   — Не знаю. Возможно, с их точки зрения ты не так сильно заражен нашей идеологией или просто слишком мало знаешь, чтобы нанести им хоть какой-то вред.   — Вред? Что я вообще могу сделать?   — Хватит засыпать меня глупыми вопросами. Мало ли что ты можешь учудить на их базе?   — Базу? А они не думают, что я могу там много чего увидеть?   — Думают. Поэтому вряд ли тебе станут показывать что-то особо важное. Они поделятся с тобой только тем, что касается хаоситов.   — А почему бы нам не встретиться на нейтральной территории?   — Они нам до конца не доверяют.   В это время в отсек ввалился Вал, явно под действием какого-то вещества, а за ним вошел Неман. Проводив их взглядом до автомата, я сказал Асу в полголоса, чтобы не дразнить Вала:   — Что-то я не хочу никуда идти.   Не помогло.   — Что значит "не хочу"? — повернулся Вал. — Через не хочу!   — Вот ты к ним и иди, если такой умный! — огрызнулся я.   — Может, не будешь упираться? — посуровел Ас. — Ты мне начинаешь напоминать Дилма.   — Легко тебе говорить, ты же можешь себя защитить. А что буду делать я, если что-то случится?   — Че зассал? — все не мог угомониться Вал.   — Отвали.   — Только не говори что, правда, боишься, — улыбнулся Ас.   — А что такого невероятного в том, что мне страшно? Одно дело идти куда-то с вами, и совсем другое — одному, да еще и в неизвестность.   — Но ты ведь пришел к нам?   — Для меня это был жуткий стресс. Я вообще по натуре домосед, а последнее время мне только и приходится, что нырять в очередную клоаку, а потом уматывать от ее обитателей. Просто шик! Только психика успевает вынужденно адаптироваться к одному, как ей подсовывают что-то другое! Меня только что чуть не убила оглобля почти в четыреста тонн весом! Я ее до сих пор перед глазами вижу!   Жуя шоколадный батончик во время моей речи, Неман решил вмешаться, как только я закончил:   — Слушай, не хочу показаться пафосным, но запоминай причинно-следственную связь. — Он начал загибать пальцы. — Ты не идешь к ГУПИ. Совместного сотрудничества не получается. Хаоситы и их невоплощенные союзники не останавливаются. В мире наступает большой караул. Нихт ферштейн?   — Я все понимаю, но своя-то рубашка ближе к телу.   — Да? — заговорчески поджал губы Ас. — Тогда как насчет Анны?   — А что с ней? — недоверчиво нахмурился я.   — Ну, ее ты тоже оставишь хаоситам?   — А с чего ты взял, что мне есть до нее дело?   — Да так… — Ас невинно отвел взгляд.    — Что за грязные намеки?   — Короче, ты идешь или нет?   — Иду, иду, — вздохнул я. — Желание мести этим тварям все-таки сильнее страха. К тому же может мне удастся раздобыть какую-нибудь полезную информацию, чтобы потом вы смогли избавиться еще и от ГУПИ и Эона.   — Вот это другой разговор, — улыбнулся Ас, поднимая стакан, и мы в шутку чокнулись, хотя мой был практически пуст.   — Мне нужно что-нибудь знать о них?   — У ГУПИ четыре отряда, — начал объяснять Неман. — Два действующих и два запасных. В каждом отряде по три оперативника. Тот отряд, который нас особенно не любит, и с которым тебе придется общаться, возглавляет товарищ по кличке Гамбург пятидесяти пяти лет от роду. Двое с ним — Шакал и Кузя.   — Мощные погоняла, — усмехнулся я.   — Вот скепсис лучше отодвинуть, — покачал головой Ас. — Гамбург и Шакал, до того как попасть к ГУПИ, всю жизнь где-то бегали и кого-то отстреливали: то "духов", то "чеков", то негров. Только Гамбург делал это за Родину и начал еще с Афгана, а Шакал — из нездорового удовольствия от акта лишения жизни, но начал только с первой чеченской. Кузя вообще уголовник со стажем. Из своих сорока лет двадцать провел, глядя на небо в клеточку. Сейчас бы там и сидел, если бы его услуги не понадобились ГУПИ. Он парень не гордый, на Родину ему плевать, как и на тех, кто ему приказывает. Для него главное — достойная оплата труда.    — Веселая компания. — Я начал жалеть, что согласился. — И кто из них самый страшный?   — В каком смысле?   — От кого мне лучше держаться подальше?   — От Шакала, наверное, — пожал плечами Неман.   — Это из-за его кликухи?   — Ты только при нем про его "кликуху" не упоминай, — предупредил Ас. — Он как-то к чекам в плен попал. Они его пытали долго, пальцы отрезали. Так он умудрился соблазнить женщину, которая ему еду носила, и однажды ночью с ее помощью из зиндана сбежал. Весь аул положил голыми руками. Даже детей, стариков и женщин. После этого он свое прозвище и получил.   — Гордится им, сволочь, — прошипел Неман.   — Ну, хоть главный у них староват для резких движений, — вздохнул я с облегчением.   Поперхнувшись, Вал заржал как лошадь:   — Это Гамбург староват?   — Так может быть, я все-таки не один пойду? — взглянул я на Аса умоляюще. — Давайте со мной еще Виктор отправится. Он тоже вашими идеями не заражен.   — О! Это хорошая идея! — зловеще обрадовался Вал. — Одним убогим меньше станет.   — Договор был только о тебе, — помотал головой Ас. — К тому же ты не сможешь потащить его силой, если он не согласится.   — Да я не думаю, что он откажется. А если что, просто развернется и пойдет домой.   — За тысячу километров?    — Почему?   — Потому что база, на которой тебя согласились принять, находится на черноморском побережье — между Геленджиком и Туапсе.   — Ну, значит прогуляется. Полезно для здоровья.   — Повторяю еще раз: договор был только о тебе. Если ты придешь не один, вас обоих могут просто убить.   — Тогда под мою ответственность.      Как я и предполагал, Виктора долго уговаривать не пришлось. Он и так был порядком раздражен из-за того, что его предоставили самому себе после того, как мы с ним прибыли в лабораторию. Целые сутки он провел, курсируя между пищевым автоматом и выделенной ему койкой в спальном отсеке, где был вынужден общаться только с великодушно выданным ему бампом. Мое предложение отправиться на секретную базу ГУПИ, он встретил хоть и настороженно, но позитивно.   — Бесплатный сыр бывает только вы мышеловке, — резюмировал он.   Пока Ас передавал мне координаты места, Виктор собрался, получил отказ в ответ на просьбу взять с собой бамп, и мы с ним переместились.   Жара в месте назначения стояла еще та, даже не смотря на то, что солнце уже нависло над горизонтом. За время жизни в Москве я успел отвыкнуть от южных температур, и поначалу мне показалось, что я оказался в сауне.    Мы стояли на маленьком пяточке спиной к поросшему травой и редкими деревьями обрыву метров тридцать высотой, за которым до горизонта простиралось море. Перед нами проходила узкая грунтовая дорога, скрывающаяся в густом лесу, покрывающем высящиеся со всех сторон горные склоны.   — Где это мы? — громко спросил Виктор, перекрикивая противный стрекот целой армии цикад, дислоцирующейся в ветвях можжевельника.   — На юге, Витя, на юге!   — База-то где?   — Понятия не имею.   Я прошел немного по круто уходящей в гору дороге, надеясь что-нибудь найти, но карабкаться по пыли и камням мне быстро надоело.   — Похоже, нас кинули! — крикнул я оставшемуся перед обрывом Виктору, тоскливо смотрящему в морскую даль.   Но до того как он нашелся что ответить, из-за деревьев с другой стороны дороги послышался шум двигателя. Спешно спустившись посмотреть, я завел правую руку за спину, готовясь включить пульсар.   — Что, есть причины опасаться? — настороженно поинтересовался Виктор.   — ГУПИрасты несколько раз пытались меня убить.   — Поня-ятно, — удовлетворенно протянул Виктор.   Из-за деревьев вынырнул армейский уазик "козел" со снятой брезентовой крышей. В нем находился только водитель в военной форме. Притормозив около нас, он кивком велел залазить.    Переглянувшись, мы запрыгнули на заднее сиденье, и машина тронулась по той крутой дороге, по которой я карабкался.   Водитель напряженно молчал, поэтому мы тоже не разговаривали. Да и не до этого было — вцепившись в дуги обеими руками, мы старались не вылететь с раскаленного сиденья, пока рычащий уазик перепрыгивал через ухабы и карабкался на перевалы.    Так продолжалось около километра, после чего грунтовая дорога выпрямилась и перешла в насыпную, а в лесу появился просвет в виде старого бетонного забора, которым обычно огораживают промышленные территории.    В опускающихся сумерках водитель остановился около железных ворот с изображением облупившейся и выгоревшей на солнце красной звезды. Их с надрывным скрежетом отодвинул лениво вышедший человек в камуфляже, и мы въехали на заросшую травой и кустарниками территорию военной части, утопающую в тени раскидистых деревьев. Двухэтажные здания казарм основательно обветшали, на их крышах разрослись целые буреломы сорняков.    Будто через лес мы ехали вглубь территории, обивая бампером кусты, проросшие через трещины в асфальте. Людей нигде не наблюдалось, но о том, что это не просто заброшенная военная часть, напоминали громоздящиеся в зарослях металлические монстры, накрытые маскировочными сетями. ОКСП идентифицировала их как закрытые турельные установки с автоматическими пушками Гаусса класса "Д-5".   Из-за деревьев показались огромные двери ангара. Перед ними водитель остановился, и кивком велел вылезать из машины. С правой стороны ангара в углу располагалась входная дверь. Над ней я заметил камеру наблюдения.   — Нам туда, — указал я Виктору.   Стучать не потребовалось: издав звук отпирающегося засова, дверь со скрипом открылась перед нами. Мы шагнули в прохладу гигантского помещения, освещенного по периметру множеством белых ламп. В дальнем конце стояло два вертолета очень грозной наружности, один их которых доспех определил как "Ми-24ПР-2", а другой как "К-50ВН".   — День добрый, — со скрытой издевкой в голосе сказал вышедший нам на встречу человек в доспехе ГУПИ. По его грубому квадратному лицу и коротко стриженным седым волосам я предположил, что он и есть Гамбург, а доспех подтвердил мою правоту.   — И Вам того же, — ответно поприветствовал его Виктор раньше, чем я.   Не ожидав такой прыти, я удивленно покосился на него.   — Мы вроде бы условились насчет одного, — не представляясь, недовольно начал Гамбург.   — Он со мной, — вступился я.   — Вижу что не со мной, — рявкнул ГУПИраст. — Какого черта он тут делает?   — Уверяю Вас, мои знания могут оказаться чрезвычайно полезны, — вдруг залюбезничал Виктор. — Вы же знаете кто я, не так ли?   — Знаем. Дальше что?   В этот момент по ангару разнесся громкий гудок, цвет ламп освещения переключился на желтый, и крышу рассекла полоса света.   — Идите за мной, — раздраженно бросил Гамбург, направившись к двери в стене ангара.   Перед тем как войти, я задержался на секунду. Крыша довольно быстро раздвигалась, а над ней заслоняя небо, с гулким рокотом висел исполинский вертолет. Это был обычный "Ми-26".   — Не советую здесь оставаться, — одернул меня остановившийся Гамбург.   Под брюхом вертолета качалась огромная капсула, внутри которой датчики доспеха обнаружили неоса класса "Аврора". Видимо, очень редкого, потому что доспех назвал его "легендарным" и не вывел показатель угрозы. Чем бы ни было это существо, я посчитал, что, действительно, лучше не тормозить, и последовал за ГУПИрастом.    Мы миновали всего один поворот короткого бетонного коридора, перед тем как вошли в помещение с лифтом, который повез нас глубоко под землю.   — Итак, — попытался я начать разговор, пока мы ехали, — что бы вы хотели сообщить?   Гамбург презрительно оглянулся:   — Неправильно ставишь вопрос, молодой человек. "Что бы ВЫ хотели от меня узнать?" — вот как будет правильно.   У меня закрались нехорошие подозрения, что о взаимовыгодном сотрудничестве придется забыть.   Двери открылись, и нам открылся вид на квадратный колодец, прорезающий десятки этажей колоссального подземного сооружения. На дне колодца располагался импровизированный живой уголок, состоящий из нескольких деревьев и пруда, подсвеченных разноцветными огнями.    "Хорошо окопались", — подметил я.   Свернув направо, Гамбург привел нас в большой зал, напоминающий центр управления полетами, с множеством людей рассаженных рядами внизу за мониторами, и огромным экраном на всю дальнюю стену. Мы поднялись на закрытую витражными стеклами платформу, с которой обозревался весь зал. Во всю ее длину тянулся стол для совещаний.    Гамбург предложил нам присесть, на что я ответил, что постою, а вот Виктор заискивающе умостил свой зад на кресло. Правду говорил Ас о продажности и трусости этих Часовых.   Следом за нами подтянулись оставшиеся два бойца ГУПИ — Кузя и Шакал. Первый выдавался мышечной массой, а второй ростом под два метра. Я вспомнил, что именно их видел, когда мы ходили за Гимоком.   — Надо же какие люди, — прохрипел Шакал, разваливаясь в кресле и закидывая ноги на стол, чем напомнил мне Вала. — Просто невероятно: живой Миротворец ходит по нашему полу своими ногами.   — Чего только на Руси не увидишь, — усмехнулся Виктор, попытавшись пошутить.   — А это что за северный олень? — пробасил Кузя.   — Это Часовой, господа, — объяснил Гамбург.   — У-у-у! — театрально поразился Шакал. — За какие заслуги нам такие почести?   Обойдя головное кресло сзади, Гамбург облокотился о его спинку:   — Мы вас слушаем.   Я уже было хотел возмутиться, но Виктор опять открыл рот раньше меня:   — Полагаю, нам следует сопоставить данные. К примеру, нам известно, что человек со способностью проводника сколотил секту — Круг Хаоса, которая занимается перемещением в вестигулярное поле неосов, взамен получая от них знания и силы. Так же он заключил сделку с древним неосом, которого в обмен на все те же бонусы обязался пустить в наш мир. Чтобы поставить процесс на поток, хаоситы похищают женщин, любых, каких пожелают.    — Не любых, — прервал его Шакал. — Они хапают только телок с гипертрофированным самомнением — высокомерных сучек, считающих, что обладают охрененно богатым внутренним миром. Я лично проверял. Нормальных баб они не берут.   — И когда вы успели это выяснить, если до последнего времени охотились за нами? — с открытым недоверием спросил я.   — Вопросы здесь задаю я, — грозно посмотрел на меня Гамбург.   — Тогда какое это к чертям сотрудничество?! — оскалился я. — Вы кем себе возомнили?   — Тебя что-то не устраивает? — с вызовом спросил Шакал.   — Представь себе! — ответно выказал агрессию я. — Не устраивает! Пока вы тут дебилизмом страдаете, корчите из себя авторитетов, там наверху люди умирают!   — Надо же, какой ответственный, — сдержанно усмехнулся Гамбург и, видимо, поняв, что я вполне серьезен, сменил гнев на милость: — Мы знаем, кто такой Альмод. Знаем про его хозяина, и про то, что он намерен перекроить мировой порядок, встав в его главе. Но нам неизвестно, что нужно самому Альмоду. После нападения на Совет Эона, он зачем-то похитил их архив.   — Наверное, чтобы получить еще больше силы и знаний, — предположил я, не торопясь рассказывать про истинную цель Альмода — храм Заката.   — В архиве не было ничего, что непосредственно давало бы какие-либо преимущества. — Похоже, Гамбург подозревал, что я знаю правду, но скрываю ее.   — А Эон не может просто прочитать память Альмода, когда тот уснет?   — Исходящая от него информация искажается неосами, которые к нему обильно присосались.   Взгляд Гамбурга прожигал меня насквозь, нужно было срочно выкручиваться. Наконец, я придумал:   — Альмод ненавидит оккультные учения и религии, призывая к истреблению их приверженцев и адептов. Он даже договаривался с какой-то криминальной шишкой об уничтожении Месфарака. Слуга хозяина Альмода — черная такая тварь, вы, наверное, знаете — высказывался какому-то попу насчет того, что религии обречены.   — Попом был протодиаконом, — пробубнил Кузя. — Боролся за православную интерпретацию мистической ахинеи, перетягивал в православие даже матерых оккультистов.   — Тогда понятно, почему он стал целью хаоситов, — разумел я. — А почему в прошедшем времени?   — Он немного того… — Кузя покрутил указательным пальцем вокруг виска. — Тронулся, короче.   — То есть Альмод забрал архив, которому две тысячи лет, только для того, чтобы избавиться от психически неполноценного быдла? — С откровенным недоверием вопросил Гамбург. — Он все это ради оккультистов затеял?   — Хаоситы ищут древнее сооружение, известное как храм Заката, — подложил язык Виктор. — Его построила одна из цивилизаций, живших на земле до появления людей. Альмод, похоже, думает, что в нем содержится абсолютное оружие, которое позволит ему не зависеть от неоса, с которым он заключил сделку.   — Вот как? — приподнял Гамбург правую бровь. — И что, этот "храм" сложно найти?   — Понятия не имею.   — Думаешь, эта штука существует, и правда содержит в себе абсолютное оружие? — Глаза Гамбурга нездорово блеснули.   — Насчет оружия не знаю, но Миротворцы уверены, что там содержится абсолютное зло, — покосился на меня Виктор.   Тут в помещение быстрым шагом вошел человек в брюках и белой рубашке. Он подошел к Гамбургу и что-то шепотом сказал ему, показывая какие-то бумаги. Тот кивнул, и человек удалился так же быстро, как пришел.   — Свяжись со своими, — сказал мне Гамбург, кулаками уперевшись в стол. — Будем брать Альмода.      Нас с Виктором погрузили в вертолет, и повезли вдоль береговой линии на юг, к моему родному Сочи. Я тогда впервые полетел на винтокрылой машине, и сильно сожалел о том, что это происходит не в самых приятных обстоятельствах, в компании не самых дружелюбных людей. Было здорово. Через открытые двери в лицо бил холодный ночной ветер, бодрящий тело и будоражащий сознание, а внизу, островками света в море темноты, проносились дома и дороги.   Связавшись с Асом, мне не пришлось долго объяснять ему, почему всему отряду нужно немедленно собраться. Он сильно встревожился, когда я сказал ему, куда мы летим. Но причину его тревоги я понял только, когда мы приблизились к городу.   То, что нас ждет что-то очень нехорошее, я начал осознавать по мере того, как вертолет преодолевал последнюю перед Сочи гору, когда из-за деревьев медленно поднимались неясные черные силуэты, заслоняющие звезды. Когда же летательный аппарат достиг вершины, перед нами предстал вид на погруженные во тьму пригороды, за которыми на берегу моря, над таким же мертвым городом, громоздилось нечто абсолютно сюрреалистичное, место чему было скорее в сновидении, нежели в реальности. Гигантские черные лозы, покрытые устрашающими ребристыми шипами, оплетали Сочи. Самые мелкие спиралями окутывали высотные здания, нависали над улицами чудовищными арками, а самые крупные, сотни метров толщиной, поднимались ввысь почти на два километра, образовывая над городом подобие широкого конуса. Но самый жуткий эффект создавало заливающее окрестности насыщенное красное свечение, испускаемое из длинных пунктирных прорезей вдоль стеблей.   Зависнув над вершиной горы, пилот дождался, пока мы спрыгнем, и увел машину прочь.   Неподалеку в зарослях сверкнуло несколько вспышек. ОКСП повысила светочувствительность, и тени отступили, показав идущих к нам Миротворцев с развернутыми лопастями пульсаров. Я не сразу узнал горбатое чудовище, идущее с ними. Без маскировки дядюшка Сет действительно напоминал лешего. Густой бурый мех, длинные черные когти на руках и ногах, а так же лицо, похожее на медвежью морду. Его доспех отличался от других, закрывая тело лишь частично, кольцами на конечностях и нагрудником. Хотя манжеты и пульсар у него тоже были, он явно предпочитал контактный бой.    — Вы что на "стрелку" пришли? — крикнул я им.   — Осторожность никогда не помешает, — отозвался Вал, пиная кусты. — Особенно когда идешь на встречу с отморозками.   — Что, очко жмет? — желчно усмехнулся Шакал.   — Слышь, пойди в жопу и закройся изнутри!   — Каков план действий? — остановился Ас на расстоянии нескольких метров от нас.    Чтобы не чувствовать себя врагом, я перешел ближе к нему.   — Нам неизвестно, что это такое, — ответил Гамбург. — Мы собираемся проникнуть внутрь, нанести максимальный ущерб, и вызвать стратегическую авиацию, чтобы она разнесла все к чертовой матери.   — Хороший план, — потряс головой Неман, скорчив солидарную рожу. — Сначала стрелять, потом задавать вопросы.   — Сиди здесь и снимай показания, раз такой умный, — зарычал Кузя.   — Ладно вам собачиться, — недовольно скривился Ас.   — Постой, — обратился я к нему. — Мы же видели что-то похожее в памяти Альмода, только там стебли светились зеленым.   — То была Анапа, — ответил он. — Прошлой ночью эти лозы начали расти во всех городах, на которые напали хаоситы.   — А ты откуда знаешь?   — Видел фотографии со спутника.    — Когда?!   — Сегодня днем, как раз когда ты самовольно покинул лабораторию. В памяти Альмода мы видели только начало процесса. После того как мы покинули Сочи, город постигла та же участь.   — Так эта хрень начала расти еще прошлой ночью, а вы мне ни о чем не сказали?   — Ты не спрашивал.   — Молодцы. — Моему возмущению не было предела.   — Датчики в панике, — сообщил Неман. — Гамма-излучение за двадцать тысяч рентген, электромагнитное поле вообще зашкаливает, спектральные структуры утратили порядок.    Доспех смог определить только то, что лозы имеют искусственное происхождение. В спектровизоре эта кошмарная конструкция пульсировала ярким белым светом, а со всех сторон, с моря и из-за гор, к ней тянулись столь же яркие канаты различной толщины.    — Что это за сопли? — поинтересовался я.   — Спектральные линии энергопередач, — объяснил Неман. — Кровеносная система планеты.   — Пересечения хотя бы двух достаточно, чтобы образовалась зона электромагнитной аномалии, — дополнил Ас.   — А здесь их десятки… — Я с ужасом представил, что там, под лозами.   — Сотни, — буркнул Неман, производя какие-то манипуляции с бампом. — Все пересечения в радиусе четырех тысяч километров разорваны, а линии перенаправлены сюда и в аналогичные конструкции над Геленджиком и Анапой.   — Так их три?   — Пока — три, — заметил Гамбург. — Сепаратоз поразил еще весь восток.   — Вы думаете эта хренатень и сепаратоз связаны?   — Он был зафиксирован в этих трех городах.   — Да, но на востоке сепаратоз появился раньше. Там тоже что-то выросло?   — Нет, — уверенно ответил Неман вместо Гамбурга.   — Вы хотите подождать, чтобы убедиться наверняка? — язвительно улыбнулся Гамбург, проведя взглядом по нам.   — А вы хотите прямо сейчас туда полезть? — недоверчиво прищурился я, кивая на лозы.   — Надо же посмотреть вблизи, что это такое, перед тем как его накроет бомбардировка? — С лица Гамбурга не сходила ядовитая ухмылка. Он так ненавидел Миротворцев, что не мог даже прикинуться дружелюбным.   — Не боитесь общественного резонанса?   — В сумме во всех пострадавших городах погибло больше пяти миллионов человек. Вашу разборку с голиафом видела вся Москва, а остальной мир посмотрел по телевизору. Теперь еще эти чертовы кусты тут повырастали. Как ты думаешь, будет ли обществу дело до какой-то там бомбардировки?   — Так чего мелочиться? — вклинился Виктор. — Сразу вводите войска, подтягивайте артиллерию, танки.   — Вполне возможно.   — Ну, тогда вперед. Только я с вами не пойду. Еще пожить хочу.   — Тебя и не звали, — прошипел ему Вал.   — Не считаете ли вы, что нам стоит разделиться? — решил спросить дядюшка Сет.   — Чтобы мы случайно приняли друг друга за врагов и перестреляли? — усмехнулся Вал. — Нет уж. Пойдем все вместе. Но господа из ГУПИ пойдут первыми.   — Уже несемся! — рявкнул Шакал.   — Идем все вместе. — Ас умел приводить к консенсусу.   — Я не уверен, что нам стоит туда соваться, — высказался Неман. — Черви не смогут там нормально ориентироваться. Нас может выбросить куда угодно, и хорошо, если это будет выше уровня земли. Мне бы не хотелось оказаться погребенным заживо. Наша внутренняя связь там тоже бесполезна. И на радио я бы не надеялся. Попав туда, мы окажемся отрезаны от внешнего мира.   Виктор подкинул свою монетку. Сверкнув в темноте, она упала на его тыльную сторону ладони, и он довольно произнес:   — Думаю, вам улыбнется удача.   — Да, ты у нас эксперт по механике событий, — саркастично заметим я.   — Пойдем пешком, — заявил Ас, и первым принялся спускаться по склону впереди.   Немного помявшись в сомнениях, мы направились следом, а за нами, предварительно переглянувшись с Гамбургом, и дождавшись от него незримого одобрения, пошли и ГУПИрасты.   Топать пришлось километра три. Не успевая спуститься с одной горы, сразу подниматься на следующую.    Пригороды встретили нас пустыми улицами и гробовой тишиной. Не слышалось даже пения сверчков. Открытые ворота дворов, кровь на асфальте, разбитые машины, тела растерзанных животных, но ни одного человеческого трупа. Мы словно шли по владениям призраков. В принципе так оно и было — спектровизор показывал присутствие множества неосов самого слабого класса, с угрозой "0.0" — умерших людей. У меня волосы на голове стояли дыбом, когда мимо шагали серые силуэты людей, недобро косящиеся на нас. Все они направлялись в сторону горящего алым сиянием сплетения чудовищных лоз, возвышающегося над нами до самого неба, точно адская цитадель. Наконец я не выдержал:   — Это нормально, что мимо нас маршируют жмурики?   — Я как раз сейчас размышляю над этим вопросом, — отозвался шедший позади всех Неман. — Их должно было уже принять Забвение. Видимо, какой-то сбой.   — Сбой Сансары? — с воодушевлением предположил я.   — Не упокоенные души, — зловеще произнес дядюшка Сет, шагающий впереди всех. — Здесь случилось нечто мерзкое самой природе жизни.   — Узнаете у своих боссов, почему сборщики Забвения прогуливают работу? — задиристо спросил Вал у идущих в стороне от нас ГУПИрастов.   — Хайло захлопни, — коротко ответил ему Шакал.   — Так может, стоит остановить одного жмурика и спросить у него, что тут случилось, и куда они идут? — предложил я.   — Это бесполезно, — ответил Ас. — После смерти человек чувствует себя так же как во сне. Логический аппарат выключен, анализ обстоятельств отсутствует, мышление сужено до циклического перебора в памяти самых ярких воспоминаний.   Сочи приближался. Все надели шлема и подготовили пульсары к бою. За чертой города из-под земли вырывались самые толстые стебли, образующие костяк конструкции. По мере того как мы миновали эти исполинские опоры, рядом с которыми самые высокие здания казались игрушечными, черное переплетение все сильнее заслоняло небо, нависая над нами, словно клубок чудовищных змей из-под которого нет выхода.    Залитый красным светом город казался воплощением ночного кошмара. В нем стоял абсолютный штиль, не единого дуновения ветра. Со всех сторон доносились неясные звуки, похожие на чьи-то очень далекие крики. Те строения, что не были опутаны шипастыми лозами, искорежились, будто отражения в кривом зеркале, деревья покрылись глянцевым черным панцирем, а их листья превратились в длинные иглы, землю деформировали противоестественные бугры и огромные трещины, асфальт и тротуарная плитка смешились в одну стеклянистую массу.   — Эта штука преобразует местность. — Неман был погружен в поток выводящихся бампом данных.   — Какой наблюдательный, — не удержался Шакал от подколки.   — Структура пространства здесь изменена, — невозмутимо продолжил Неман. — Под действием вливающихся потоков энергии трансформируется спектр, а за ним уже тянутся и все структуры более низких порядков, вплоть до вестигулярного поля. Изменяются свойства элементарных частиц. Время здесь движется почти на двенадцать наносекунд быстрее, чем снаружи, поэтому черви и в замешательстве. Учтя это смещение, мы можем нивелировать погрешность при перемещении.   — Хоть одна хорошая новость, — вздохнул Вал.   — Разве наш мир можно изменять через спектр? — удивился я.   — Можно, — ответил Ас. — Только раньше это было дозволено только Эону и доминантам.   — Правила меняются, — констатировал Дилм, идущий задрав голову кверху. Похоже, он испытывал благоговение.   — В таком случае здесь уже должны быть гончие. Эон не терпит, даже когда простые смертные незаконно получают привилегии, чего уж говорить про такую наглость.   — Что это там? — указал Дилм на высотное здание в нескольких кварталах впереди, открывшееся нам, когда мы прошли мимо очередного толстого стебля.   Словно зубцы гигантской короны его окружали закругленные лозы, образующие вокруг него подобие нераскрывшейся чашечки цветка. В более мрачной ассоциации они напоминали скрюченные пальцы, удерживающие здание на циклопической ладони. Над крышей строения одно за другим скользили яркие белые кольца. Появляясь высоко над ней, они падали вниз, быстро уменьшаясь в размере, и достигнув крыши, исчезали вовсе. Частота их появления и скорость падения возрастали на глазах.   — Там сосредоточенно наибольшее число силовых линий, — сообщил Неман.   — Мы уже достаточно увидели, — недобро произнес Гамбург. — Пора вызывать авиацию. Разнесем эту чертовщину на куски.   "Обнаружены неопознанные цели!" — возвестил голос ОКСП, и маркеры выхватили за зданиями вокруг нас несколько движущихся объектов.   — У нас гости, — вскинул руку Ас.    Его примеру последовали все остальные.   На изуродованных строениях показались черные, металлические с виду существа, очертаниями похожие на пантер. У каждого чудовища насчитывалось по паре голов и хвостов, а из каждой лопатки торчало по острой гребневидной пластине. Внутри этих существ пылал красный огонь, вырывающийся из их ртов, глаз и многочисленных симметричных отверстий на телах. Глядя на них, я сразу вспомнил тех волкоподобных тварей, которых мы видели в воспоминании Альмода.   — Вы не поверите, но сигнатура этих созданий на восемьдесят семь процентов идентична сигнатуре гончих, — изумленно сказал Неман.   — Это гончие? — В голосе Гамбурга послышался едва уловимый испуг.   — Бывшие, — недобро ответил дядюшка Сет. — Их осквернило могущественное зло.   — Че ты несешь?! — нервно оскалился Кузя. — Что значит "осквернило"?   — Он прав, — вступился за ГУПИраста Неман. — Гончие — автономные модули, у них нет осознания собственно "Я". — Но гипотетически, их можно перепрограммировать.   Интенсивность движения колец над зданием вдалеке возросла до степени зрительной иллюзии, при которой стало неясно, поднимаются кольца или опускаются. Через секунду виден был уже только световой столб, и тот вскоре исчез в бесшумной вспышке, распространившей по пространству волну, как камень, упавший в густую жидкость, вроде масла или нефти. Когда свет рассеялся, на крыше выпрямилось огромное чудовище, окутанное дымом. Тореар.   Мы остановились.   — Это не-хо-ро-шо, — напряженно проговорил Неман.   Монстр повернулся в нашу сторону, и на дороге в полусотне метров перед нами возник Альмод собственной персоной.   — О-о-о, какая встреча! — Губы сектантского лидера искривляла злорадная улыбка до ушей.   — Че ты лыбишься? — Вал за словом в карман не лез. — Все-таки провели свою зверушку? Не радуйся — она вам не поможет.   Альмод рассмеялся:   — Господин не станет мараться о вас. Для грязной работы существуют эти мерзкие отвратительные твари, служащие вашим богам, — повел он рукой, указывая на гончих.   — Что вы с ними сделали? — решил я воспользоваться моментом, чтобы выудить информацию.   — Облегчили их участь. Лучше быть проклятым, служащим истине, чем благословленным, служащим лжи. Но хватит разговоров. — Лицо Альмода посерьезнело. — Ваша смерть облегчит ношу этого мира.   Только Альмод закончил говорить, как бывшие гончие бросились на нас.   Дядюшка Сет прыжком взметнулся в воздух навстречу пикирующей на него твари, но та в полете превратилась в массивное двуногое создание с широкими плечами и огромными руками, оканчивающимися чудовищными булавами. Сокрушительным ударом припечатав дядюшку к земле, она приземлилась перед ним.    Дилм и Вал успели отскочить в стороны от другой пронесшейся мимо них гончей, в падении поливая ее зарядами. Однако едва развернувшись обратно, та сменила облик на громадный покрытый иглами шар, опоясанный горизонтальным кольцом, на противоположных сторонах которого располагались механические руки с лезвиями, крутящимися как пропеллеры.    Третья тварь приняла форму рыцаря в устрашающих латах, вооруженного двумя одноручными мечами в форме полумесяцев, и бросилась на Аса.   Четвертая трансформировалась в летающий тетраэдр и начала обстреливать Немана беспорядочным потоком электрических разрядов.   Пятая и шестая гончие обратились двухголовыми змеями, похожими на те лозы, что опутали город, и кинулись на бойцов ГУПИ.   Ну а шестая не стала озадачиваться сменой формы и прыгнула на меня как есть.   Я немного успел сделать. Только отпрыгнул в сторону, и тут же рухнул под хлестким ударом по спине. Лежа, я успел увидеть, как дядюшку с хрустом размазало по земле ударом булавы, катящуюся голову Вала раздавил шар, на иглы которого уже был нанизан Дилм, разрубленное на несколько частей тело Аса разлетелось в разные стороны, горящий Неман упал навзничь, а тела ГУПИрастов перетирались в фарш меж скрутивших их шипастых колец. Надо мной же нагнулась клыкастая пасть и челюсти сомкнулись.