Глава 10

Глава 10

Другой подход

   Я был совершенно растерян, в голове не крутилось ни одной мысли. Совсем как в ту ночь, когда шел из сожженного университета. Мы шагали прочь от района Москва-Сити. Никто не проронил ни слова. А вот я молчать не мог.   — Что нам теперь делать?   — Доберемся до лаборатории, там решим. — Ас говорил спокойно, но в его голосе чувствовалась подавленная злость.   В отличие от него, Вал самоконтролем не владел. Или не хотел владеть. Цензурными в его речи были только предлоги.   — Давайте без лишних эмоций, — попытался остудить его Неман.   — Давайте без "давайте"! — огрызнулся Вал. — Это война!   Его последнее слово отдалось эхом у меня в груди и начало биться о ребра изнутри, наращивая темп. Почувствовалась нехватка дыхания. Я ощутил, как формируется видение, гораздо более мощное, чем все, что мне доводилось переживать. Оно накатилось точно сумрачный спазм, мгновенно лишив меня всех чувств. Последним исчезло зрение, и напоследок я видел, как падаю лицом вниз.   Но вдруг чувства вернулись, и я успел подставить руки. Вот только я их не узнал, как и асфальта под ладонями. То, что это все-таки было видение, я понял, когда не смог отдать ноющему от усталости телу ни одного приказа. Особенно болели ноги, словно совершившие марафонский пробег.   Упав на пыльную обочину дороги, тот, чьими глазами я смотрел, пополз к большой прозрачной луже. В отражении я увидел лицо Аса, окровавленное и обгоревшее как после пожара. Доспех на его руках покрывали глубокие борозды, копыть и гарь.   Даже без пришедшего предощущения, что это будущее, я и сам догадался, что это могло быть только оно.   Зачерпывая из лужи воду, Ас жадно напился, а затем умылся. На фоне его головы в воде отражались черные грозовые тучи, бесшумно озаряемые разноцветными всполохами. Глаза и ноздри щипал едкий запах дыма. Со всех сторон доносились далекие странные звуки, по происхождению явно искусственные, но не похожие, ни на что мне знакомое. Какие-то скрипы, лязги и череды щелчков.    Судя по теплым тонам освещения, можно было сказать, что лучи скрывшегося за горизонтом солнца отражаются от плотных облаков и в небе сейчас полыхает рыжий закат. Но облака были темны как пепел.   Ас прислонился спиной к высокому бордюру, и устало вытянул ноги. Мимо него тянулась узкая провинциальная дорога, по которой будто перекати-поле носились целлофановые пакеты. Вдоль нее из-за деревьев выглядывали частные жилые дома типичной российской провинции. Стекла во всех окнах были выбиты, а ворота во дворы открыты настежь. Кое-где возле небрежно припаркованных автомобилей валялись чемоданы и сумки. Не хватало только самого главного — людей.   Скользнув взглядом поверх круто уходящей вниз улицы, Ас увидел за домами жуткую картину бесчисленных пожаров. Багровое зарево, отражавшееся в источаемых ими столбах дыма, как раз и создавало ложное впечатление заходящего солнца.   Медленно опустив глаза, Ас поднес к лицу левую руку. Поверх манжеты к ней синей изолентой крепилось какое-то миниатюрное устройство вроде пейджера. Зажав одну из его кнопок, Ас апатично спросил:   — Меня кто-нибудь слышит?   В ответ сквозь сильные помехи послышался задыхающийся голос:   — Кт… это?!   — Главнокомандующий альянсом Миротворцев, восточный фронт.   — Мирот… рцы?!… то оплот номе… пять! Сроч… о… жна пом… щь!   — Пятый оплот? — оживился Ас. — Где Экс? Он был с вами.   — Он… ас бросил в р… гар боя!   — Куда он отправился?   — М… почем з… ть?! Он о… нчательно свих...   Затем голос стал совершенно неразборчивым, послышалось гудение и писк, после чего остался только шум помех.   Отпустив кнопку, Ас неподвижно сидел еще несколько секунд, а потом вдруг вскочил и, подняв голову, тревожно осмотрел небо. Не увидев ничего нового, однако, вдруг бросился бежать вверх по улице.   Из правой манжеты разложились лопасти пульсара.    Добежав до конца квартала, Ас заметил, что за следующим кварталом через сотню метров впереди улица упирается в обрыв, вдалеке за которым виднеется море. В этот момент что-то массивное пронеслось сверху, всколыхнув воздушную массу, а через секунду земля вздрогнула от сильного удара. Развернувшись, Ас попятился к обрыву, направляя пульсар в сторону огромного облака пыли поднявшегося на противоположном конце квартала. В нем что-то двигалось. На высоте девятиэтажного дома в облаке промелькнули части гигантского объекта.   Раскатываясь по городу гулкой волной, из облака донесся голос настолько мощный, что я чувствовал, как вибрирует мое, то есть Аса, тело:   — Чего ты добиваешься?   Пульсар выпустил в облако четыре больших заряда подряд, в ответ на что, там послышались звуки напоминающие жужжание промышленных конвейеров.    Недолго думая Ас развернулся и изо всех сил побежал к обрыву.    Сзади раздался пугающий своей тяжестью стук, захрустели стены домов.    Ас резко оттолкнулся и, перевернувшись в воздухе через голову, отлетел влево на несколько метров. В следующее мгновение по тому месту, где он бежал секунду назад, пронесся широкий яркий луч бледно-синего цвета, разметая в стороны брызги расплавленного асфальта.   — Я могу играть с тобой сколь угодно долго, — вновь прокатилось по окрестностям. — Планета полностью под нашим контролем.   — Тогда чего ты ждешь? — крикнул Ас, не оборачиваясь.   После короткой паузы голос ответил:   — Этими фокусами вы лишь оттягиваете неизбежное.   Когда Ас обернулся, то увидел только шлейф пыли, поднимающийся ввысь. Недоуменно чертыхнувшись, он прислушался. Наступила мертвая тишина, вспышки над облаками прекратились. В воздухе повисло физически ощутимое напряжение.    Затем со стороны моря подул влажный прохладный ветер. Очень странный ветер. Его сила невероятно быстро нарастала. Уже через несколько секунд облака и дым начало стремительно сдувать от моря. Пыль и мусор ураганом понесло в лицо Асу. Отвернувшись, он снова воспользовался устройством на левой руке.   — Что происходит? Говорит Ас! Ответьте кто-нибудь!   Но прибор предательски шипел в ответ.   Ветер усилился настолько, что Асу стало трудно стоять на ногах. Согнувшись, он начал медленно отходить назад, щурясь, глядя в сторону моря.    Земля загудела от тяжелой дрожи. Ревущий ветер проносил мимо камни, доски и куски металла. К этому моменту облака унесло, и взору открылся завораживающий вид ночного неба, занятого неподвижными темными силуэтами исполинских объектов, заслоняющих звезды.   — Невозможно… — ошарашено произнес Ас, всматриваясь в темную морскую даль.   С немыслимой скоростью оттуда надвигалась белая стена вздымающейся на километры воды.    Резко сменив направление, ветер повернул к морю, достигнув поистине невообразимой силы. Бурным потоком обратно хлынули облака, и огромной волной гудящей как хор тысяч голосов в воздух поднялось все, что только было на земле: от фонарных столбов и вырванных с корнем деревьев до целых стен зданий.   Аса словно листок оторвало от земли и понесло куда-то вверх. Извернувшись, он успел выстрелить в асфальт из правой манжеты чем-то вроде троса.    Погасли огни пожаров, померк свет звезд. В непроглядной тьме из-за сумасшедшего ветра, не дающего нормально дышать, жутко похолодало. Повиснув вверх ногами в потоке воздуха на натянутом до предела тросе, Ас наклонил голову посмотреть, куда его затягивает. Но в этот момент трос оборвался и видение прекратилось.   Глаза я открыл уже влачимый на плечах Аса и Дилма. Последний заметил, что я пришел в себя:   — О, очнулся.   Они остановились.   — Идти можешь? — спросил Ас.   Я нащупал под обмякшими ногами твердую поверхность.   — Вроде бы, — неуверенно ответил я. — Сколько я был без сознания?   — Около получаса.   Мы находились в незнакомом мне районе Москвы, на плохо освещенной улице густо поросшей невысокими раскидистыми деревьями, под одним из которых мы и стояли.   — Что-то долго… — покачал головой я. — Знаете, что я видел?!   — Сейчас это не важно, — отрезал Ас. — Экс, нам придется разделиться. Неман и Вал уже ушли.   — Зачем?   — ГУПИ может попытаться нас добить.   — Тогда наоборот нужно держаться вместе.   — Исключено. Они знают, что мы маскируемся, и будут искать компании людей. Разбившись по парам, мы будем иметь шансы скрыться от их глаз. Я пойду с Дилмом, ты — с Виктором.   — Он жив? — изумленно оглянулся я по сторонам.   Виктор шел позади, сунув руки в карманы.   — Но как?   — Сопряжение никого не обошло стороной, — ответил он, взмахом руки заставив крону дерева с треском нагнуться к нам, а затем отпустив ее. Дерево качнулось в темноту, рассекая воздух и встряхивая листья.   — Телекинез? — предположил я.   — Не только, — отвел глаза он.    — Виктора можно причислить к Авангарду, — сказал Ас.   — А я уже думал, что Авангард существует только в лице Альмода и его имбецилов, — обрадовался я.   — К счастью это не так. Вам с Виктором придется добраться до лаборатории Магеллана. Доспех подскажет маршрут.   — Но я не хочу идти с ним. Я его едва знаю.   — Что ты как ребенок? — раздраженно фыркнул Ас. — Привыкай, это для тебя ценный опыт.   Интересный способ вести мое обучение. До того момента я почему-то не думал, что работа Миротворцев может заключаться в дипломатии, хотя их название это само собой подразумевало.   — Подожди, — опомнился вдруг я. — А почему нам просто не переместиться туда?   — Как ты думаешь, почему мы не сделали этого прямо в офисе? Черви уничтожены, как и Моранд. Перехватчики использовали устройство, генерирующее спектральный импульс, разрушающий целостность невоплощенных основ.      Наш путь лежал в Ростов-на-Дону. Ехать предлагалось автобусами, да еще и окольными путями. Такой маршрут был выбран, видимо, потому что существовала угроза, что нас могут встретить по пути. В таком случае нас могли бы ждать у всех вокзалов, а заодно и у самой лаборатории, однако доспех не говорил об этом ни слова.    Когда же я по внутренней связи поделился своими мыслями с Асом, он успокоил меня тем, что местонахождение лаборатории не известно даже Эону, а ресурсов чтобы оставить на каждом вокзале патруль с приборами способными преодолевать нашу маскировку, врагу не хватит. Опасность существовала только для Виктора, который и без того находился в зоне особого внимания ГУПИ, а после того как он засветился вместе с нами, он вообще, скорее всего, попал в их расстрельный список.   Отсутствие у Виктора маскировки меня нервировало. Видевшие его по пути люди могли в первом же сне передать информацию о его местонахождении, да и сам Виктор нуждался во сне, а значит, мог невольно меня выдать. Из-за этого я находился в постоянном напряжении, ожидая нападения.   А вот Виктор был спокоен как лось. Всегда садился на место у окна и любил подбрасывать юбилейную десятирублевую монету. Уже тогда он начал меня раздражать. Было в его внешности и поведении что-то такое, из-за чего мне постоянно хотелось его избить. Смазливое подростковое личико, но невероятно высокомерный взгляд и брызжущая надменность в рассуждениях. Пусть и не открыто, но он всем своим видом показывал, что его дерьмо пахнет лучше, чем у других.   Когда я спросил его, нахрена он постоянно подбрасывает эту гребаную монету, он посмотрел на меня в своей высокомерной манере, как будто знал что-то очень важное, но говорить этого не собирался даже под страхом смерти, и спросил:   — Ты знаком с теорией вероятности?   — Не очень, — ответил я.   — Какова, по-твоему, вероятность выпадения одной из сторон монеты?   — Раз их две, значит, пятьдесят на пятьдесят.   — Равнозначная?   — Да.   — Равнозначная — значит случайная. Ты не можешь однозначно предсказать, какое событие наступит, и придумываешь вероятность того, что оно произойдет. Пятьдесят на пятьдесят, семьдесят на тридцать — не важно.   — К чему ты ведешь? — Я пытался скрывать раздражение.   — Подумай, если бы ты автоматически рассчитывал в уме все силы, воздействующие на монету, и заранее знал, какая сторона упадет, ты бы мог говорить о случайности?   — Нет, — демонстративно отвернувшись, ответил я.   — Тогда что такое случайность?   Ввязываться в его разглагольствования желания не было, а поскольку ход его мыслей и так был мне не ясен, я просто пожал плечами.   — Невежество наблюдателя, — удовлетворенно произнес он, и вернулся к подбрасыванию монеты. — Расчет вероятностей — это занятие невежд, потому что вычислять вероятность наступления события может только тот, кто в принципе не знает всех причин его наступления. Это то же самое, что размышления древних людей о том, сколько жертв нужно принести богу, чтобы он ниспослал дождь.   — Я слышал об алгоритмах управляющих миром, — зачем-то сказал я. — О том, что все события в жизни каждого человека заранее предопределены.   — Как думаешь, предопределено ли выпадение монеты на двухсотый бросок, который я совершу только завтра?   — Такие вопросы ставят меня в тупик, — устало потер я лоб. По-моему, у меня начиналась мигрень.   — Представь, что время — это река, а мы — бревна плывущие по ней. Предопределенность — это заграждения, установленные в разных местах реки. Большие и маленькие. Они корректируют наше движение, слегка или кардинально. Монета в этом потоке — крохотная песчинка. Заграждения на нее не действуют, она проскакивает сквозь них. Остановить ее может разве что капитальная стена. К счастью таких стен не ставят, иначе река выйдет из берегов. Понимаешь о чем я? — хитро посмотрел он на меня.   — Смутно. — Я уже массировал виски.   — Для монеты предопределены только законы, по которым она существует, как для песчинки определено русло реки, по которой она плывет. Предсказать, как монета упадет завтра, невозможно ни с какой вероятностью, потому, что ты не знаешь, что с ней станет и где она окажется. Она свободный радикал в потоке времени, слишком незначительный, чтобы история мира строилась с учетом его существования.   — Круто, — с деланным впечатлением кивнул я.   Он наклонился ко мне, словно собираясь шепнуть что-то на ухо, и мрачно улыбаясь, сказал:   — Чем уже твоя задница, тем легче тебе проскальзывать мимо заграждений. Будь песчинкой, и судьба не сможет схватить тебя за зад. Она тебя даже не увидит.   — И как же я ею стану, если ты сам сказал, что я — бревно?   — Твои габариты зависят от твоих действий, — отстранился он. — Чем больше ты на себя берешь, тем крупнее становишься.   — Ты поэтому так спокоен? — наконец повернулся я к нему. — Думаешь, ты слишком мелок для мира, чтобы он тебя заметил?   — Посмотри на меня. Кто я? Обычный пацан, без роду, без племени. Я не гонюсь за деньгами, властью или известностью. Мои амбиции ниже плинтуса. Я никто и звать меня никак. Крупные рыбы гордятся тем, что они имеют, пользуются своей властью, поедают мелкую рыбешку. Зато когда приходит трал, крупная рыба отправляется на стол трапезе судьбы, а вся мелочь ускользает.   — Похоже на сказку о мудром пескаре, — заметил я. — Только она плохо закончилась.   — Никто же не говорит, что нужно отсиживаться в укрытии. Нужно просто быть мелкой рыбой, а проблемы с крупной разрешатся сами по себе.   — Не хочу ломать твою теорию, но насколько я знаю, судьба человека определяется еще до его рождения. И даже если он будет тихим и кротким, ничто не спасет его от внезапной известности или власти, пользоваться которой, по твоему мнению, очень нехорошо.   — Так это все не есть константа. Это лишь свет прожектора на вышке часового. Он выхватывает тебя из темноты, делая мишенью. Что мешает спрятаться от него?   — Монарший титул, полученный при рождении, например.   — Нет ничего невозможного, — отмахнулся Виктор. — Любой человек может спрятаться от самого яркого света. Главное, чтобы он сам того захотел. Свет приятен. Нужно быть мужественным человеком, чтобы предпочесть ему холодную темноту.   — Можно подумать ты предпочел, — усмехнулся я. — Теоретик.   — Представь себе, — гордо ответил он. — Мне пришлось многое перенести, прежде чем я понял, что к чему. Моя старшая сестра как-то нашла себе неудачного хахаля — матерого зека. И я, и наши родители были против, но она никого не слушала, думала, что зек — это романтично. В итоге она стала алкоголичкой и воровкой, и еще долго терроризировала родителей бурными запоями. Вместе со своим недоноском она приходила к ним домой требовать денег. Продлилось это не долго. Родители умерли, и я остался один против сестрички и ее "бойфренда". Им ой как захотелось отобрать то, что по завещанию причиталось мне. И однажды этот зек подговорил собутыльников разобраться со мной. Слабоваты оказались пацанчики. Когда я убил их, предварительно узнав, кто их навел, я отправился прямиков на хату к сестричке и зарезал эту суку вместе с ее трахалем. Соседи, конечно, вызвали тогдашнюю милицию, но я не желал расставаться со свободой и перебил, и ментов, и соседей тоже. Потом меня все-таки скрутило подкрепление, так что я оказался за решеткой на пожизненном сроке. Там меня сразу невзлюбили, попытались опустить. Тогда я убил и сокамерников, а потом и надзирателей. И, чего уж кривить душой, всех кто содержался в тюрьме.   — Ага, — саркастично покивал я. — А я неделю назад перебил половину Эона.    — Зря сомневаешься, — сощурился он. — Это было уже после Сопряжения, когда я перестал быть всего лишь человечком.   — Ну и что дальше?   — Когда я бежал, меня нашли и чуть не убили ГУПИ. Тогда-то я все понял. Нельзя высовываться, нельзя показывать, на что ты способен. Нужно быть песчинкой.   — Странную ты вывел мораль… Очень странную.   После этого рассказа он стал раздражать меня еще больше. Несмотря на его разглагольствования про "песчинки", высокомерие из него так и перло. К тому же, если ему верить, он был еще и кровожадным убийцей, что отнюдь не настраивало на дружелюбие по отношению к нему. Никакой юношеский максимализм, свойственный его возрасту, не мог быть ему оправданием.      Дорога заняла у нас двое суток. От почти непрерывного сидения мои ноги отекли и, выходя из автобуса ранним утром 22 числа, я испытывал при ходьбе ощущения сходные с теми, что бывают после видения.   На маршрутке мы добрались до нужного места. Если бы ОКСП подписывала на своем плане названия улиц, было бы еще проще, а так нам пришлось тупо ждать, пока машина не оказалась в нужной точке на карте, и просить: "Остановите здесь". Целью нашего пути оказалось обшарпанное трехэтажное здание сталинских времен, с решетками на окнах, видимо отданное какой-то фирме.    Обходя его сзади, согласно маршруту, мы прошли по сырому темному двору, уставленному дорогими иномарками, и приблизились к расположенной в самом неприметном углу на уровне цокольного этажа черной железной двери. Я набрал на замке указанный доспехом код, и мы спустились в побеленное квадратное помещение три на три метра, пол которого был выложен серым кафелем, чистым, будто по нему никогда не ходили. На полотке светила одинокая люминесцентная лампа, а в дальней стене нас отражали хромированные двери лифта.    Когда я нажал единственную кнопку, предназначенную, как мне показалось, для вызова, откуда-то сверкнула вспышка, и раздался незнакомый голос:   — Сейчас впущу.   Двери лифта открылись. Выбор кнопок в кабине так же оказался не велик, ограничиваясь лишь кнопкой в виде стрелки вниз. По ее нажатию кабина не просто поехала, она рухнула, заставив мои внутренности сбиться в грудной клетке.   Пока мы спускались, мне почему-то вспомнился один голливудский фильм, где секретному подземному сооружению тоже предшествовало неприметное здание и лифт. Только там еще в холле перед лифтом сидел мужик с газетой.   Когда кабина остановилась, и двери раздвинулись, перед нами предстал тянущийся прямо от лифта прямой ромбовидный коридор. Отделанный матовыми пластинами стального цвета, он создавал атмосферу подводной лодки. Освещение здесь, как и в офисе, исходило снизу, его источниками были белые прямоугольные лампы, вмонтированные по краям пола, как огни на взлетной полосе.   Мы неуверенно пошли вперед, ожидая, что нас кто-нибудь встретит. Вместо этого, когда мы прошли уже десятка три шагов, в правой стене открылась квадратная дверь. Молниеносно разъехавшись на четыре части, она открыла вход в просторное помещение с большим круглым столом по центру, за которым сидели Ас и два колоритных незнакомца.   — Вот все и в сборе, — повернулся к нам Ас. — Проходите, знакомьтесь. Это — Магеллан, — широким жестом указал он на довольно полного бородатого мужчину моего возраста с длинными волосами, собранными на затылке в конский хвост, одетого в кислотно-желтый халат поверх черной формы, и носящего лабораторные очки со стеклами янтарного цвета. — С дядюшкой Сетом Экс уже знаком, — повернулся Ас к коротко стриженному незнакомцу с по истине громадной мышечной массой. Его руки были толще моих ног, а бычья шея из-за горы мышц клонилась вперед, как у животного.   — Что-то он изменился немного, — с недоумением заметил я.   — Доспех может поддерживать маскировку только объекта сходных физических габаритов, — объяснил Ас. — Так что дядюшка у нас теперь верзила. Сейчас подойдут остальные, и начнем. Присаживайся. — Выдвинув кресло слева от себя, он указал мне на него.   Пожимать руки у Миротворцев было непринято, так что я просто занял место рядом с Асом. Виктор скромно уселся с противоположной стороны стола, а через минуту в помещение как космонавты друг за другом вошли Дилм, Неман и Вал.   — Итак, — начал Ас, обстоятельно положив на стол сцепленные замком руки с поднятыми большими пальцами. — Это слабое утешение, но главкома ВВС и еще с десяток высших военных чинов уволили после произошедшего в Москве. Поскольку официально сказать, что за объекты это были на самом деле и что они делали над городом, никто не может, было просто объявлено, что это ошибка на учениях и устроено показательное увольнение виновных. Теперь послушайте, что расскажет Магеллан.   — Ситуация быстро выходит из-под контроля, — азартно подхватил эстафету тот. — За прошедшие двое суток Владивосток, Хабаровск и Южно-Сахалинск постигла участь Петропавловска-Камчатского. Сценарий везде один и тот же: возникновение спектральной аномалии, массовая потеря сознания и последующее безумие. Впрочем, нам удалось продвинуться в изучении этого феномена.   Над выпуклой крышкой стола, похожей на перевернутую тарелку, появилась проекция, отображающая раздетого мужчину, основательно пристегнутого к железной кушетке, стоящей под углом градусов в восемьдесят. Его тело покрывали глубокие следы ногтей, губы были перепачканы запекшейся кровью, а в рот вставлены металлические скобы, не дающие ему сомкнуть зубов. Мужчина неистово дергался, пытаясь освободиться.   — Жертва аномалии теряет способность осознавать себя как личность, — продолжал Магеллан. — Все инстинкты, включая инстинкт самосохранения, деградируют, уступая место неконтролируемой ярости, сопровождаемой лавинообразным выбросом адреналина. Официальные ученые, работающие в Петропавловске, склонны считать это явление болезнью вирусного характера, однако выделить возбудителя им пока не удалось. И не удастся: это не заболевание. Но они, тем не менее, уже успели окрестить его "сепаратозом" — сепаративным нарушением высшей нервной деятельности человека. Такое название было дано вследствие кардинальных различий воздействия вируса на поведение людей. Дело в том, что в то время, как одна часть жертв впадает в исступление, другая начинает вести себя с точностью до наоборот.   Над столом добавилось второе изображение. В кресле сидела молодая женщина. Она не двигалась, глядя куда-то вдаль пустыми карими глазами.   — Этот тип жертв полностью перестает реагировать на окружающий мир и на любые раздражители.    — Овощи, — прокомментировал Вал.   — Существует так же третий и четвертый тип жертв, о которых кроме нас пока никому не известно. Из каждой тысячи человек в ярость и в прострацию впадает примерно по четыреста пятьдесят. Оставшаяся сотня делится пополам между теми, кто после аномалии каким-то образом сохраняет адекватность, и теми, кто исчезает без следа.   — В каком смысле исчезает? — удивился Виктор.   — В прямом, — лаконично ответил Магеллан.   — Это все очень прискорбно, но что насчет нападения на наш офис? — поинтересовался я. — Вы собираетесь что-нибудь предпринимать?   — Здесь мы в безопасности, — обнадежил Ас. — Нам нужно сосредоточиться на Альмоде и его хаоситах.   — Так вы опять все спустите на тормозах? — возмутился я. — После того, что они сделали?!   — Экс, — твердо посмотрел на меня Ас. — В их распоряжении силы, с которыми мы не можем тягаться. Лучше плохой мир, чем хорошая ссора.   — Абза-ац, — раздраженно протянул я, мотая головой. Но тут мой взгляд остановился на Вале, по обыкновению развалившемся в кресле. — А ты чего молчишь?! Сам же говорил, что это война!   — Ты че рычишь? — огрызнулся он. — Я тут в меньшинстве. Че предлагаешь мне одному на баррикады прыгать?   — А хрена ты тогда выступал?!   — Господа, давайте успокоимся, — дипломатично развел руками Магеллан, пытаясь разрядить обстановку. — Я хочу предложить вам иной путь разрешения проблем.   — Какой?!   — Я всегда говорю, что в первую очередь необходимо узнать своего врага, но меня почему-то никогда не воспринимают всерьез. Полагаю, сейчас подходящий момент, чтобы, наконец, ко мне прислушаться?   Раздираемый досадой, я откинулся в кресле, потирая переносицу, чтобы отвлечься.   — Говори, Склифосовский, — вздохнул Вал.   — До этого момента вы действовали напролом, пытаясь бороться с поступками врага, а потому всегда отставали от него на шаг. Я предлагаю узнать его мотивы. Поняв, что заставляет его поступать так, а не иначе, вы сможете предугадывать его действия, следовательно, работать на опережение.   — Мотивы? — скривился Вал. — Вот этот вот отсосок, — кивнул он в сторону Виктора, — уже просветил нас по поводу мотивов Альмода… тьфу, Лысенко. Насрать, короче.    — Кстати, насчет мотивов, — вновь включился я. — Мы еще собираемся искать храм Заката?   — Храм Заката относится к целям Альмода, а не к его мотивам, — возразил Магеллан. — Мотивы имеют психологический характер.   — Альмодом движет жажда власти и силы, — заявил Ас.   — Вы видите только крону дерева, — отрицательно мотнул головой Маг. — Альмод организовал вокруг себя движение единомышленников, что есть признак конструктивных устремлений. Следовательно, он не собирается учинять глобальные разрушения, да и название "Круг Хаоса" нужно, скорее всего, только чтобы придать вес его замыслам, показать, что ожидает тех, кто встанет у него на пути.   — Какие бы разрушения он не собирался учинить, его стараниями уже погибли сотни людей, а если и происходящее на востоке страны тоже его рук дело, то он виновен в смертях миллионов.   — Плюс к тому же он с неосами на короткой ноге, — добавил Неман. — За них ручаться нельзя. Чтобы там не двигало Альмодом, они все равно будут действовать по-своему. И наличие такого существа, как то, с которым Альмод заключил договор, только усугубляет ситуацию.   — А чем оно так опасно? — скептически полюбопытствовал я. — Мы же даже не знаем, к какому классу оно принадлежит. Все, что нам известно, это, что оно якобы настолько сильно, что у него в мире нет конкурентов. И то мы знаем только с его слов, — пренебрежительно указал я на Виктора.   — У неосов каждый сам за себя, — объяснил Неман. — Пока это так, они не очень опасны. Как кузнечики. Но стоит появиться лидеру, как они сбиваются в стаю, превращаясь в саранчу. Только у саранчи лидера нет, она просто движется за пищей, а вождь неосов может стаю направлять.   — И чем чревато сбивание в стаю?   Неман как-то мрачно усмехнулся:   — Чтобы представить это, достаточно просто вспомнить еврейские сказки о легионах демонов, ведомых огненными лордами. Сказка — ложь, да в ней намек...   — … Добрым молодцам урок, — безрадостно закончил цитату Ас.   — Вы это щас серьезно? — насмешливо вытаращился Виктор.   — Убери пафос, религиозный антураж и войсковую организацию по древнеримской системе. В остатке получишь что-то близкое к реальности. — На лице Аса не было ни намека на юмор.   — Да вы издеваетесь, — издевательски захохотал Виктор. — Басни про ад и демонов были придуманы только для того, чтобы пугать малограмотных и недалеких, и заодно тешить их самолюбие. Обидел какой-нибудь негодяй человека, а человек ответить ему не может, и тут на помощь приходит ад, где после смерти негодяю сделают "а-та-та" по попке за все его нехорошие дела, справедливость восторжествует. Ради такого вот самоутешения люди и верят во всю эту чушь. Мол, можете, гады, надо мной сколько угодно измываться — я даже подставлю другую щеку — после смерти вас все равно достанут. То есть вместо того чтобы осознать свою ничтожность и принять меры для того чтобы от нее избавиться, люди начинают тешить свое самолюбие тем, что за них суд свершит нечто всесильное. Они снимают с себя ответственность. Тем временем ничтожность их только прогрессирует. Забухал? На иглу подсел? Ты не виноват, это бесы в тебя вселились, это с ними надо бороться, их изгонять. Ну и самому человеку боязно, что если он будет жить не так, как в книжке написано, его тоже накажут злые демоны в аду.   — Манать ты балабол, — проснулся Вал. — Че в школе не учили выражать мысль коротко?   — У него болезнь, — поддержал я выброс яда. — Словесный понос. Пока ехали, весь мозг вынес.   — Обязательно мне все это высказывать? — Виктор старался не показывать виду, но все равно было заметно, что он обиделся.   — И все-таки, чтобы ты там не думал, неосы совершали подобные походы в древности, — настоял на своем Ас.   — Ой, не смешите мои тапочки, — раздраженно отмахнулся Виктор. — Неосы просто физически не могли прийти такой массой. В то время работали фильтры Циферума.   — Как им это удавалось — это уже отдельный вопрос, ответ на который у нас нет. Нашествия происходили до Аркенонцев. Все известные записи тех эпох плохо сохранились, и к тому же были сделаны людьми, а потому не слишком достоверны.   — А каковы были цели у этих походов? — заинтриговался я.   — Неизвестно. Спросить не у кого — все участвовавшие в рейдах неосы жестоко наказаны силами безопасности.   — Мы отклонились от темы, — напомнил Магеллан.   — Так что ты предлагаешь? — обратился к нему Ас.   Маг нерешительно увел глаза куда-то в сторону, и снова посмотрел на Аса:   — Для того чтобы понять мотивацию Альмода, нам придется проникнуть в его мир, в его систему ценностей. Альмод все еще человек и нуждается в здоровом сне, чтобы его мозг мог функционировать.   — Не-не-не, — отрицательно замахал руками Вал. — Даже не думайте об этом. Это чмо с неосами трется. Прикидываешь сколько их его жопу охраняет?   — Я что-то не уловил хода ваших мыслей, — сказал я.   — Магеллан хочет, чтобы мы через сервер сновидений проникли в сознание Альмода, — объяснил Ас.   — А в чем проблема?   — В том, что мы попадем в мир, где наши силы будут ограничены нашей силой воли, в то время как противостоять нам будут неосы. Они могут подсоединяться к информационному потоку, которым спящий человек обменивается с севером, интегрируясь в сновидение. У простых людей они, таким образом, вызывают кошмарные сны, но в случае с Альмодом все несколько иначе. Ему они вреда не причиняют, ведь он их кормчая рука, а вот нас они встретят, мягко говоря, без энтузиазма.   — Я тоже пойду? — заинтригованно спросил я.   — Не хотелось бы… У тебя нет опыта подобной работы.   — Тогда где я наберусь такого опыта? Замкнутый круг получается.   — Ладно, пойдешь. Маг, идея твоя, так что отправишься с нами.   Тот в ответ обреченно подернул бровями.   — Неман?   — Я иду.   — Вал?   — ЩаЗ! Еще я в мозгах психопата не плавал.   — Ясно. Дилм?   — Ты знаешь, что-то я не в настроении… — протянул было тот, но наткнувшись на суровый взгляд Аса, запнулся. — Хотя почему бы и нет?   К дядюшке Сету Ас не обращался, он высказался сам:   — Я не желаю видеть тьму, что клокочет в этом человеке.   — Пойдем впятером, — подытожил Ас.   — А Виктор что будет делать? — поинтересовался я.   — Ждать. В отсеке персонала есть чем себя развлечь.   — Когда приступаем? — начал я уже разминать пальцы.    — Когда Альмод уснет.   — И как мы узнаем, что он спит?   — Здесь в лаборатории находится устройство, способное имитировать спящего человека и таким образом подключаться к серверу сновидений. Там оно может скрыто запрашивать статус конкретных людей. Когда придет ответ вроде "Альмод онлайн", мы отправимся к нему в гости, в надежде, что он не проснется до того, как мы закончим.   — Подожди… — поймал я мысль, крутившуюся в глубине сознания. — Если Альмод нуждается в здоровом сне, значит, он тоже передает на сервер все что видел. Как тогда Эон может думать, что вина лежит на нас? Они же должны знать, что виноват он.   — Хороший вопрос, — согласился Неман. — Будем надеяться, в сознании Альмода мы найдем ответ.      По той причине, что даже приблизительное время ожидания до того как уснет долбаный Альмод никто назвать не мог, после совещания все разошлись по разным "отсекам", как здесь называли комнаты. Я, конечно же, поспешил в отсек персонала, чтобы посмотреть, чем там можно себя развлечь.    По пути мне встретились несколько человек в желтых халатах, которые, по-видимому, являлись штатной одеждой здешних работников.    Отсек персонала расположенный в конце того самого единственного коридора, тянущегося через подземный этаж, напоминал кафе. Вдоль стен полностью обшитого стальными листами прямоугольного помещения метров семь длинной и четыре шириной стояли высокие барные столы и по три стула возле каждого. Кое-где на столах оставались пластиковые стаканы с остатками напитков и объедки в бумажных салфетках. Обслуги не наблюдалось. Скорее всего, имело место самообслуживание, в пользу чего говорил автомат с большим дисплеем, стоявший в углу. По крупным выемкам в его корпусе и картинкам на дисплее можно было предположить, что он выдает пищу, добыть которую я и поспешил.   Насытившись традиционной пищей Миротворцев — жутко питательной, но совершенно неаппетитно выглядящей — я включил бамп, чтобы проверить, что творится в глобальной сети. Все-таки по пути в Ростов пользоваться бампом я не рисковал.   "Много же я пропустил", — подумал я, открыв несколько страниц.   Происходящее на востоке России вызывало в мире истерическую панику. Япония, Китай и Монголия наглухо закрыли свои границы, на очереди стояли США. Никто не хотел допускать на свою территорию вирус, вопреки карантинным кордонам распространяющийся со скорость ветра.   Блогосфера вообще взорвалась. Народ поносил правительство, на чем свет стоит. Оно в свою очередь уверяло, что принимает все возможные меры. Не помогало. Из оцепленного Петропавловска "вирус" вырвался в другие крупные города, таинственным образом игнорируя по пути мелкие населенные пункты. В принципе сдерживание "зараженных" не требовалось — они сами уничтожали друг друга, солдатам оставалось только добивать оставшихся в живых.   Название, данное заболеванию учеными, просочилось в прессу и вскоре кошмарному "сепаратозу", порождающему безумных зомби — "сепратов", приписывалось аж три разных теории происхождения. Первая состояла в том, что это биологическое оружие, утекшее из секретной лаборатории. Вторая утверждала, что вирус попал на землю из космоса, только непонятно на метеорите или на летающей тарелке. А третья говорила, что это — начало Судного Дня, о чем человечество недавно оповестила трагедия в Иерусалиме. Благодатный огонь не сошел, значит — пиши, пропало.   Свои ехидные мысли по этому поводу я изложил в одном популярном блоге. Шутку поняли не все. Точнее никто. Люди, еще недавно заливавшие друг друга желчью и цинизмом вдруг стали удивительно совестливыми и правильными.    Суммарное число жителей в настигнутых аномалией городах измерялось миллионами. Миллионами свихнувшихся горожан в приступе ярости рвущих на куски себе подобных. К слову, по рассказам тех счастливчиков, что побыв в пораженных городах, и сумел унести оттуда ноги, вирус действовал только на людей. Бедные собаки и кошки, не успевшие вовремя ретироваться, становились жертвами зубов собственных хозяев.   Блогеры знали, что в пораженных городах уже не осталось уцелевших. Те, кто вместо того чтобы рассвирепеть превращались в овощи, были обречены рано или поздно быть найденными и растерзанными.    Все пользователи только и говорили о том, как оплакивают погибших, как молятся за их души. Удивительное единство. Наверное, про такие случаи наши предки и говорили: "Пока гром не грянет, мужик не перекрестится".   Но я видел другую причину сплоченности, нежели сострадание — страх. Он чувствовался всюду. Народ боялся того, что "вирус" может продолжить движение на запад. Некоторые уже открыто говорили, что пора линять из этой страны, пока не начался транспортный коллапс. Я их прекрасно понимал, сам постоянно от чего-то убегал.   Число прорывов, судя по всему, не сильно увеличилось, но люди успели освоить это явление, и ролики с неосами теперь выкладывали на YouTube и схожих ресурсах. Особым шиком считалось заснять неоса вблизи. Оставаться в живых при этом было не обязательно. Подпись о том, что автор ролика погиб только прибавляла ему популярности, что, конечно, создавало почву для злоупотреблений.   О том, что Сопряжение накрыло всех, люди еще не знали, но обретала очертания третья волна. После готовившихся заранее и вырвавшихся первыми представителей Авангарда, менее везучих жертв чистильщиков Эона, возомнивших себя богами, а теперь вынужденных скрываться, пришли те, кто увидели в своих внезапно обретенных способностях коммерческий потенциал. Они хлынули во все сферы развлечений, наперебой демонстрируя "чудеса" всем, кто за это платил. Говорили, что даже фильмы с их участием начали снимать — это же такая экономия на спецэффектах.   Резко возросло число таинственных похищений женщин, а так же убийств мужчин и детей. Для чего хаоситам столько баб было уже ясно, но кто и зачем убивает мужиков и детей-сектимов, по-прежнему оставалось загадкой. Мне это напоминало криминальные разборки за раздел сфер влияния. Скрытая война, о причинах и последствиях которой не знали даже мы — те, кто вращаются в этой среде. Большая часть убийств мужиков по-прежнему совершалась во время половых актов, и было достоверно известно, что жертва лишалась члена еще до смерти, во время непосредственного совокупления. Я был твердо убежден, что эти изуверства не могли являться делом рук человека. Если к этому каким-то образом и были причастны хаоситы, то исключительно руками неосов.   С перерывами на бесплатное получение из автомата новых порций еды и напитков, я просидел за столиком до двух часов дня. За это время в отсеке успел побывать весь персонал и опергруппа. Больше всех ел, конечно, дядюшка Сет. Хотелось коротко называть его просто "Сет", но я как-то не решался. Количество пищевых брикетов, кубиков, шариков, а так же жидкостей, которые он поглощал за один присест, мне бы хватило, чтобы прожить неделю.   Когда в отсеке побывал Ас, я, наконец, рассказал ему о том, что видел его глазами после падения из офиса. Безмолвно выслушав меня, он растерянно посмотрел в свой стакан, помотал им, взбалтывая жидкость похожую на красный чай, и грустно вздохнул:   — Не хотелось бы, чтобы все случилось именно так.   — Не хотелось бы? — переспросил я. — А что это вообще такое будет?   — Гнев богов, — мрачно ответил он и вышел из отсека, оставив меня наедине с кучей вопросов.      Когда часы ОКСП пробили половину третьего, от Магеллана поступил долгожданный сигнал: Альмод уснул. Спрыгнув со стула, я отправился искать место начала, так сказать, "спецоперации".    В коридоре мне встретился Ас. Он сказал, что перед тем, как мы приступим к внедрению в сознание Альмода мне нужно немного подготовиться и, схватив за плечо, повел с собой в большой отсек, разделенный поперек тремя прозрачными стенами, точь-в-точь такими ми же как в разрушенном офисе.    Практически все свободное пространство занимали многочисленные механизмы, дисплеи, руки манипуляторов, голограммы, столы с зачем-то подсвеченными крышками, и установки, излучающие все виды энергии: от лазеров и электрических разрядов до пульсирующих синих сгустков того, что маркер доспеха определил как "эламарновая флуктуация". Место оставалось только для того чтобы ходить между всем этим безобразием, стараясь ничего не зацепить. У меня создалось впечатление, что я оказался не в лаборатории, а на какой-то фабрике. Четыре лаборанта неспешно курсировали между тремя зонами отсека и снимали показания приборов.    — Сядь сюда, — указал Ас на кресло, напоминавшее высокотехнологичный электрический стул. — Пора тебе обзавестись червем, — добавил он, заметив, как я насторожился.   — Я смогу сам перемещаться в любую точку мира?   — Да. Только не думай, что сможешь злоупотреблять. Я загружу в базу твоего доспеха правила перемещения, чтобы ты не оказался где-нибудь внутри бетонной стены или не смешался с прохожим.   — А зачем кресло?   Ас защелкнул фиксаторы на моих конечностях и торсе:   — Необходимо синхронизировать ваши с червем несущие частоты.   — Чего сделать? — нахмурился я.   — Значит, ты не читал в бампе раздел о пространственной физике, — вздохнул Ас.   — Со школы физику не люблю, — улыбнулся я.   — Неужели? Лучше признайся, что воспринимал содержание разделов как антинаучную чушь.   — Ты меня поймал.   — Объясню коротко. Трехмерное пространство вестигулярного поля не статично, оно находится в постоянном движении волнового характера. Ты должен попасть в зазор между двумя соседними волнами вместе с червем. Он в любом случае успеет, а вот ты, если не будешь на его частоте, отстанешь и попадешь под гребень волны, которая разорвет тебя на кварки.   — Ты умеешь вселять надежду, — усмехнулся я, чувствуя, как начинаю подрагивать от волнения.   — Подготовьте червя, — громко сказал Ас лаборантам.   Один из них подошел ко мне и что-то набрал на пульте около кресла.    Из-за спинки поднялись механические захваты и защелкнулись вокруг меня несколькими кольцами, которые стали излучать голубоватое свечение.   — Червь готов, — отчитался лаборант. — Начинаю привязку.   Никаких изменений я не заметил.   — Готово. Синхронизация.   Интенсивность свечения колец возросла в несколько раз, начав меня слепить.   — Лучше закрой глаза, — посоветовал Ас.   Поступив, как он сказал, я даже через веки чувствовал нестерпимый свет. В какой-то момент он усилился настолько, что я потерял ориентацию в пространстве. Меня пробила очень мелкая и неприятная дрожь, ощущение тела пропало, а затем свет выключился.    Я открыл глаза. Кольца расцепились и сложились обратно, фиксаторы открылись.   "Обнаружена инсталляция симбиотической основы. Активирую системы взаимодействия", — отчитался доспех.   — Вау, — поразился я. — Как им пользоваться?   — Потом разберешься, — сказал Ас. — Нужно еще ввести тебе геномод повышающий психическую устойчивость.   — Зачем?   — Чтобы тебя не ввели в заблуждение. Забыл уже, что было в офисе, когда ты не отличил реальность от сна?   — Да ну нафиг, — отмахнулся я, поскорее вставая с кресла. — Никто мне ничего не сделает. Хватит изменять мое тело. К тому же я не хочу опять терпеть то же, что в прошлый раз.    — Ты смеешься? — посуровел Ас. — Мы не можем рисковать.   — Ничего мне не будет. И не пытайся уговаривать. Эту хрень ты мне вколешь только силой.   — "Поторопитесь, у нас каждая минута на счету", — сообщил Магеллан.   — Ну, смотри, — предупредил Ас. — Если из-за тебя...   — Да все нормально будет!   Недовольно поджав губы, Ас повел меня в отсек казарменного вида с десятком двухъярусных кроватей вдоль стен.   — Наконец-то, — буркнул Дилм со второго этажа дальней кровати.   — А где штука, которая будет нас усыплять? — огляделся я.   — Как уляжешься, — объяснил Ас, — прикажи доспеху повторять все действия за моим доспехом.   Приказа не потребовалось. Доспех как обычно среагировал быстрее, чем я успел мысленно произнести слова.   Все повторилось по стандартной схеме: темнота, желтые круги перед глазами, смутные очертания образов и чья-то железная хватка, тянущая меня за затылок назад — в пространство, стремительно проявляющееся вокруг, как чернила на бумаге.    Словно перышко, упав на асфальт, я увидел над собой знакомое рыжее небо.   — Ас?   — Вставай, давай, — прогнусавил Дилм, небрежно посмотрев на меня сверху.   — Встаю, встаю, — прокряхтел я, отрывая от земли почти невесомое тело. — Мы на сервере?   — Угадал, — не оборачиваясь, ответил стоявший неподалеку Ас.   Еще бы. Я не мог забыть этот сюрреалистичный рыжий свет, заливающий город, как будто заброшенный давно и в спешке. А еще эта пыль, толстым слоем покрывавшая все вокруг. От одного ее вида меня коробило, как от скрипа пальцем по лакированной поверхности.   В этот раз мы находились на круглой городской площади, выложенной тротуарной плиткой. С одной ее стороны возвышалось жутковатое здание мэрии с зияющими черными дырами в зеркальных стеклах витражных окон, а с другой в кучах собственной хвои стояли начисто облысевшие сухие ели и сосны, некогда, видимо, являвшиеся парком. В центре площади была оборудована большая клумба, посреди которой из земли торчало бесформенное нагромождение арматуры.   — Странно, — произнес Неман неуверенно.   Ас встревожено обернулся.   — Как будто нас обнаружили… — продолжил тот, склонив голову набок.   — Не может быть, — отрезал Дилм. — Мы только что вошли.   — Быстрее, — поторопил Ас Магеллана, который это время просто стоял с остекленевшим взглядом.   — Я не вижу линии, — ответил он.   Из-за поднимающихся вдали высотных зданий вынырнули черные силуэты, отчетливо видимые на фоне серо-оранжевых облаков.   — Система безопасности, — процедил Дилм.   Немного повисев в воздухе, силуэты сорвались с места в нашу сторону.   — Шнеля, твою мать! — закричал Дилм.   — Я не вижу линии, — повторил Маг.   — Тогда выходим!   — Нет, — заявил Ас тоном нетерпящим возражений. — Нужно потянуть время для Мага.   — Как я все это ненавижу, — простонал Дилм.   Ничего не объясняя, вся команда бросилась врассыпную, прыжками покрывая десятки метров за раз. Наилучшей идеей мне показалось последовать за Асом, прыгнувшим на крышу мэрии.    Приземлившись около флагштоков, на которых висели выгоревшие на солнце обрывки флагов, я оглянулся. Достигнув площади, силуэты разделились. Я успел насчитать около десяти металлических по виду объектов, из всего мне известного наиболее похожих на серебряных грифонов, сильно покрытых патиной.    Двое бесшумно спикировали к нам.   — Не стой! — бросил Ас и мощным прыжком улетел с крыши со скоростью ракеты.   — Подожди-и! — крикнул я, побежав за ним и, вспомнив свои навыки полета, оттолкнулся от самого края.   Это был не прыжок, я просто летел, собрав всю свою волю для поддержания стремительного движения вперед. Пронесшись над несколькими невысокими зданиями и широкой дорогой, я врезался в пологую крышу из старого шифера.   — Сюда, — махнул мне рукой Ас из темноты чердачного окна выходящего на крышу.   — Что мы… делаем, — запинаясь, влез я за ним.   Только я пополз по засохшему до состояния окаменелости ковру из голубиного помета, как сзади послышался удар, и в окно с металлическим скрежетом просунулась огромная голова. Клюв щелкнул в метре от меня.   — Ептель! — вскрикнул я и паническим рывком устремился вглубь чердака.   Голова скрылась из проема. Место этого грохот и скрежет донеслись сверху. Удар, и в шиферной крыше образовалась дыра, в которую протянулась механическая лапа, попытавшаяся ухватить Аса.   — Ма-а-аг! — заорал он.   — Еще нет, — эхом прозвучал где-то совсем рядом голос Мага.   — Быстрее! — крикнул Ас, и толчком от балки перекрытий, как пловец от борта бассейна, пулей вылетел наружу через дальнее окно.   Я так не умел, и пока я цеплялся за выпирающие из пола доски, двигая свое слишком легкое тело, шифер вновь пробился, после чего мою ногу больно стиснула четырехпалая лапа. В ту секунду у меня, что называется, вся жизнь пронеслась перед глазами. Я отчетливее, чем когда-либо ощутил, что смерть тянет меня к себе и этот леденящий ужас заставил меня отпрянуть от самого себя, сжаться куда-то в пустоту. Вся реальность уместилась в малюсенький комок, который расправился подобно пружине. Монстр пустил меня, и, показалось, растерялся на мгновение. Этого момента мне хватило, чтобы доползти до выхода и прыгнуть.   "Надо же, получилось", — вспомнил я изнурительные тренировки Аса.   До касания земли я успел спохватиться и набрать высоту, крутым пируэтом пролетев между сучьев дерева и завернув за угол следующего здания. Я никого не слышал, просто летел и летел, низко, огибая линии электропередач, дома и сухие деревья.   — Налево, налево, — глухо сказал Ас под ухом. Но оглядевшись, я никого не увидел.   "Налево, так налево".   — К котельной, к котельной, — повторял он.   — Не вижу, — ответил я, бегло осматривая все строения в зоне видимости.   Однако перемахнув еще несколько зданий, и поднявшись повыше, я заметил впереди длинное сооружение, фасад которого состоял из пыльных витражных окон. Над ним метров на сорок возвышалась кирпичная труба.   — Вижу!   К железной площадке, опоясывающей верхушку трубы, подлетела чья-то фигура, а за ней еще одна. Дилм и Неман.   — Быстрее внутрь! — прокричал Неман и вслед за Дилмом, будто через забор, сиганул прямо в трубу.   Рухнув на площадку и еще не успев встать на ноги, я увидел несущихся со всех сторон серебряных чудовищ.   — Да что же это такое… — вцепился я в край трубы и, подтянувшись, свалился в нее головой вперед.   Первым что почувствовал я в темноте, была ледяная вода.   — Ау?   Рядом вспыхнул луч бледно-желтого света, и следом еще три.   — Только спокойно, — отозвался Ас.   Фонари, которыми стали манжеты на левых руках Миротворцев, выхватывали из темноты угловатые стены пещерного тоннеля, на четверть притопленного водой. Никаких признаков трубы над нами не было, только холодный камень. Меня пробрало легкое чувство дежавю. Что-то подобное я уже видел, только там тоннель был квадратным, а рядом со мной шла прекрасная женщина.   — Мы уже на месте? — спросил я.   — Да, — ответил Магеллан. В своем желтом халате он выглядел как рабочий в канализации.   — Почему так долго?! — возмутился я. — Что нельзя было сразу в трубу полезть?!   — Я не видел линии связи с Альмодом.   — Великолепно, меня чуть не пришибли.   — Я предупреждал, — сказал Ас менторским тоном. — Чтобы опять не пострадать, ничего не трогай, ни на кого не нападай, и никуда не отходи от нас.   — Альмод понимает, что мы в его сознании?   — Навряд ли. Для этого он должен быть очень серьезным сновидцем.   — Как я?   — Не иронизируй. Ты на приборах держишься, у него такой возможности нет.   — Мы еще не достаточно глубоко для подключения к памяти, — пространно заявил Магеллан.   — Тогда вперед, — первым зашагал по тоннелю Дилм, тяжело загребая ногами воду.   Через несколько поворотов извилистого тоннеля мы стали слышать разносящийся по пещере тонкий звук.   — Как будто призрак стонет, — прокомментировал Неман.   — Очень смешно, — поежился я.   Спустя еще полсотни шагов мы достигли конца тоннеля. Под глухой тупиковой стеной зияла дыра метра три диаметром, куда утекала вода, но не водопадом, как следовало бы, а бесшумно, по отвесной стене, тускло освещенной темно-синим светом из пещеры внизу.   Недолго думая, Дилм прыгнул туда, и все последовали за ним. Только плюхнувшись в воду, образующую там небольшое озерцо, мы увидели, что под высокими сводами пещеры произрастали трухлявые искореженные стволы огромных дубов, словно вышедшие из детских страшилок.   — Великолепно, — пессимистично констатировал Ас.   Корни деревьев точно лозы расползлись под водой, оплетя все каменно дно.   — Идем, только осторожно. Экс — за нами, след в след.   — Понял.   Пока я смотрел, как товарищи аккуратно перешагивают через корни, мне послышался какой-то шорох сзади, но обернувшись, я никого не увидел.   — Вы ничего не слышали?   — Нет, — ответил Неман за всех.   Шорох повторился.   "Что за хрень?" — подумал я, снова оборачиваясь, но опять ничего не заметил.   Когда же я опустил взгляд чтобы посмотреть на воду, то в темном отражении потолка пещеры заметил движение. Тотчас вскинул голову и обомлел. По потолку медленно полз серый лысый паук размером с человека.   — Ох, мля-я-я...   — Что такое? — оглянулся Ас и сразу поймал направление моего взгляда. — Вот и неосы.   — Чего? — недоуменно повернулся Дилм. — Ах, ты ж черт!   Из дальнего конца пещеры по стенам посеменило еще два таких же насекомых-переростка.   С криком: "Маслай их!" Дилм бросился на пауков, но ожившие корни мгновенно скрутили его по пояс и потащили к своему дубу, массивный ствол которого с треском раскрылся, точно пасть, озарившись изнутри оранжевым свечением.   Ас немедля устремился на помощь, на ходу отбивая нападающие древесные путы.   Двое дальних пауков спрыгнули на Мага и Немана, а тот, что сидел надо мной — на меня. Именно этого я и ожидал, поэтому рефлекторно отскочил назад. С брызгами взвившиеся холодные мокрые корни вцепились мне в руки, подсекли ноги и поволокли к дереву. Барахтанье не помогало, и я вновь попытался сконцентрировать всю свою волю в одну точку. Не получилось. Дуб уже разинул кошмарную пасть, готовясь проглотить меня.   — Помогите! — беспомощно взвыл я, упираясь ногами о корявый ствол.   Рыжий свет пролился на меня как из огромной топки, древесная гниль натуралистично пахнула человеческими фекалиями. Но вдруг корни оцепенели, и все движение замерло, словно остановилось время. С трудом выпутавшись, я спрыгнул в воду. В наступившей тишине нецензурно выругался Дилм.   Пауки остановились точно примороженные. Неман яростно пнул одного, и тот, отлетев, перевернулся, всплыв будто картонный.   — Что произошло? — обалдел я.   — Нейронный шок, — грузно ответил Магеллан. — Узлы, через которые подключаются неосы, временно парализованы. Уходим глубже, пока мозг не восстановил работоспособность.   — Как вы это сделали?   — Это я сделал.   — Неман, попытайся организовать нам доступ в слепую область, — попросил Ас.   — Сложновато будет, учитывая обстоятельства.   — Второго шанса нам может не представиться.   Неман вышел на свободное от корней место и присел на одно колено, коснувшись дна рукой. Через пару секунд вода около него стала расступаться, а затем и вовсе исчезать. Буквально из воздуха на этом месте появились деревянные сваи, помост и кабина электроподъемника. Встав, Неман приглашающе указал на подъемник.   С трудом вместившая пять человек кабина со скрипом, но весьма приличной скоростью потарахтела вниз по образовавшейся шахте и уже через минуту остановилась у еще одной пещеры, гораздо больше предыдущей.   — Подключаемся, — уверенно заявил Ас, выходя первым.   Первое что я почувствовал — это одновременно противный и заманчивый запах какого-то химиката. Кажется, чем-то похожим древесину пропитывают от насекомых. Однако ничего деревянного в пещере не находилось. Из ее желтоватых стен, как в карьере концентрически уходящих вниз несколькими уровнями, выпирали кубы из ржавого металла, покрытые незамысловатым орнаментом.   — Начинаю, — сказал Маг, подойдя к краю.   — Ищи свежие слоты, — посоветовал Ас.   Со всех сторон донесся гул, а затем кубы начали двигаться, словно части одного механизма. Они менялись местами, перестраивались, складывались, образуя новые стены пещеры, поднимались и опускались со все нарастающей скоростью.    Круговорот кубов превратился в гипнотическую кашу, и в какой-то момент сложился в цельную картину, наподобие тех, что создают при помощи гвоздей. Затем грубые стыки сгладились, а ржавая палитра разбавилась цветами. О том, что это движущиеся кубы, теперь можно было догадаться, лишь внимательно присмотревшись.   Перед нами образовалось достаточно четкое изображение кишащей людьми набережной какого-то курортного города. До нас даже доносился звук. Громыхала музыка, в ночи мерцали сотни разноцветных огней. Вдалеке над морем сиял яркий прожектор, состоящий из множества лучей. Он двигался над набережной, освещая низкие облака.   — Это что? — спросил я.   — Последние воспоминания Альмода, — ответил Магеллан.   — Что он забыл в таком месте?   Не успел я закончить вопрос, как музыка отключалась, все огни погасли, и набережная погрузилась во мрак. Не погас только прожектор. Люди этого как будто не заметили, толпа продолжала медленно плестись и гудеть в той же тональности. Однако через пару секунд, внезапно даже для нас, со стороны моря из темноты взметнулись гигантские черные лозы с длинными пунктирными прорезями вдоль стеблей, сквозь которые пробивалось яркое зеленое свечение. Они словно щупальца поднялись вдоль всей набережной, устремившись ввысь. Часть лучей прожектора, проходивших через стебли, высвечивала в небе зловещую ирреальную картину немыслимой черной массы, стеной нависшей над набережной.   — Ас? — в полголоса тревожно спросил Неман, повернувшись к нему.   — Я понимаю не больше тебя, — ответил он. — Маг?   — Первый раз вижу что-то подобное, — отозвался тот.   — Не хочу показаться пессимистом, — пробубнил Дилм, — но, мне кажется, к нам подкрадывается очень полный полярный лис.   Людей охватила паника, образовалась давка. Все бросились к узеньким улицам, примыкающим к набережной. А Альмод за всем этим спокойно наблюдал. Судя по всему, он стоял на какой-то возвышенности, вроде крыши киоска.   По ближайшей к нему улочке, на которую он смотрел, навстречу бегущим точки волки вышли четвероногие создания, которых я насчитал с десяток. Сквозь их лысую плоть виднелись обнаженные кости, внутри грудных клеток пылал бездымный белый огонь, через пасть подсвечивающий ряды клиновидных зубов, а вдоль позвоночников тянулись гребни шипов, самые крупные из которых венчали их, ни то собачьи, ни то крокодильи черепа.    Увидев этих созданий, люди как по команде остановились и замерли в оцепенении.   — Вы все теперь принадлежите нам, — громко произнес Альмод обращенной к нему спинами толпе.   — Зря мы его не убили, когда была такая возможность, — гневно заметил я. — Вам тогда поболтать с ним захотелось.   Ас на секунду обернулся ко мне, обдав укоряющим взглядом.   — И не надо на меня так смотреть, — огрызнулся я. — Вы сами виноваты.   Существа угрожающе приближались к толпе, оттесняя ее обратно к набережной, и в какой-то момент они прыжками набросились на людей. Они не просто убивали, я даже не знаю, как назвать такие зверства. Они сдирали кожу, и забивали жертву вырванными у нее же конечностями. Я отвернулся не в силах смотреть.   Но в то же мгновение раздался тяжелый удар, и из темноты на улицу вышло двуногое черное создание, напоминающее смесь человека с рептилией. Это было оно — чудовище, которое мы видели в Нью-Йорке, слуга древнего неоса. Рок, как его назвал Виктор. Гребень шипов на его спине вспыхнул зеленым сиянием, а затем загорелись глаза и когти на передних лапах. Меня как громом поразило. Оно же освободило из лаборатории ГУПИ Альмода и всех заключенных.   — Никто не смеет убивать в моем присутствии! — загудело оно своим двойным голосом и, не раздумывая, накинулось на существ, разрывающих людей.   Хватая их как плюшевые игрушки, оно отрывало им конечности, выдергивало ребра. Оно просто взмахивало когтями, рассекая воздух, и четвероногие монстры разлетались на части, как по мановению волшебной палочки. Основная масса людей за это время уже успела разбежаться.   Яростное уничтожение существ продолжалось, пока к Року не вышла до сих пор державшаяся в тени смуглокожая молодая женщина невысокого роста. Ее длинные черные волосы ниспадали до плеч, покрытых замысловатыми татуировками, а из одежды на ней был только почти ничего не прикрывающий странный наряд, состоящий из одних лямок и ремней. Она безбоязненно подошла к чудовищу, на две головы выше ее самой и раза в четыре тяжелее, и уверенно коснулась его утыканной шипами лапы.   — Довольно, — негромко сказала она.   Его зеленое сияние потухло. Отбросив останки последнего существа, Рок отстранился, и недовольно фыркнув, скрылся в темноте.   — Очистить город! — крикнула женщина Альмоду.   — С какой стати?! — возразил тот.   — Потому что я так сказала!   — Я не собираюсь тебе подчиняться! — зарычал Альмод, спрыгнув на землю.   — Хочешь со мной поспорить? — угрожающе спросила она, неспешно направившись к Альмоду, перешагивая через тела людей и монстров.   — Из-за тебя я застряну здесь на несколько дней. — Альмод понизил голос.   — Ты у меня здесь на целую жизнь застрянешь! — рявкнул женщина. — Сотру память и заставлю лет сто жить среди людей, пока не превратишься в смердящее бревно, мечтающее о позорной смерти во сне!   — Ладно-ладно! — примирительно поднял руки Альмод. — Зачем сразу пугать?   — Тогда начинай резче! Мне и так из-за тебя постоянно достается вся грязная работа!   Развернувшись, женщина быстро пошла прочь.   — Сука, — буркнул Альмод себе под нос, когда она удалилась достаточно.   К нему подошел высокий парень в надвинутой на глаза кепке, и молча встал рядом, словно ожидая указаний.   — Прогибаться под какую-то латиноамериканскую шлюху… — процедил Альмод, глядя вслед женщине. — Где они ее только раскопали.   — Им нужна была дочь солнца, — сказал парень.   — Без тебя знаю. Этих дочерей миллионы. Надо же было взять именно эту… Нет, я этого так не оставлю. Займись тут пока созданием иллюзии бурной деятельности, а я наведаюсь к Тореару.   — Как скажете.   Видимо Альмод воспользовался червем — пространство свернулось, и вновь развернулось уже совсем другим.   Снова дежавю. Перед нами был огромный зал из темного камня, освещенный лучом белого света, падающим из центра купола, который накрывал зал от самого пола. Посередине высилась гигантская фигура, окутанная клубами черного дыма, сквозь который пробивался лишь свет оранжевых глаз.   — Я это уже видел, — прошептал я.   Альмод приблизился к колосу и опустился на колени.   — Все идет по плану? — прокатилось под куполом.   — Да.   — Тогда зачем ты здесь?   — Меня тревожит, что с каждым днем мое мнение значит все меньше. Я не на это рассчитывал, соглашаясь на вашу авантюру. Мной уже понукает одна из жриц Акарим.   — Акарим — наш свет! — Купол задрожал от голоса гиганта. — Чем сильнее мы становимся, тем больше в них нуждаемся! Их власть не обсуждается! А тебе, проводник, вместо того чтобы стенать по пустякам, следовало бы занялся молодым провидцем Миротворцев! С его помощью они за нами шпионят! Его существование ставит под угрозу весь наш замысел!   — Они обо мне говорят? — вытаращился я.   Никто не ответил, все были поглощены наблюдением и ловили каждое слово.   — Тореар, — присмирел Альмод, — мы не сможем справиться имеющимися силами. Нам нужен один из...   — Нет! — От громового отзвука эха вздрогнул даже я. — Эон не должен поверить, что мы существуем! В тот момент, когда они поймут, что их самый страшный сон реален, мы проиграем эту войну! Или ты справишься имеющимися ресурсами, или я найду того, кто способен работать эффективнее!   — Но как же нам быть? — замямлил Альмод. — Рок неуправляем. Он непредсказуем и не подчиняется приказам.   — Он подчиняется только моим приказам!   — Только что он опять уничтожил несколько наших лучших охотников за то, что они при нем напали на людей. Как можно работать, если он считает себя единственным в мире существом, которое имеет право отбирать жизни?   — В таком случае постарайтесь при нем не убивать!   — У нас и так забот хватает. Не лучше ли вам найти менее независи...   — Что лучше — я решу без твоих жалких умственных потуг! Из-за твоего самомнения Миротворцы до сих пор существуют! Твой план провалился! Ты обещал мне, что Эон сотрет их с лица земли!   Альмод молчал, стыдливо опустив глаза.   — Прочь отсюда, и не возвращайся, пока не будет результат.   — Результат будет. Миротворцев можно устранить по одному. Начнем с самого сильного. Он охоч до блудных женщин. Застать его врасплох не составит труда.   — Выходим, — встревожено скомандовал Ас.    Едва открыв глаза, я увидел вскакивающих с коек товарищей.   — Что все это значит? — спросил я, догоняя их.   — Вал у нас со странностями, — на выходе из отсека объяснил Дилм. — Обожает проституток. Считает себя благодетелем. Выдерает тех, которые понравились, и выдает им столько денег, чтобы хватило на нормальную жизнь.   — Я в курсе насчет его пристрастия. Зачем ему это нужно?   — Охреневает от собственной охрененности.   В отсеке, заполненном большими проекциями, Ас с Магелланом начали выяснять у персонала, где находится Вал.   Пока мы стояли в коридоре, к нам подошел и дядюшка Сет.   — А почему бы просто не спросить у Вала, где он? — полюбопытствовал я.   — Ты всерьез думаешь, что он выйдет на связь во время секса? — риторически спросил Дилм.   — Местонахождение определено, — сказал один из людей в желтых халатах, глядя на изображение разноцветного плана города.   Яркая вспышка, и все оперативники, кроме меня и дядюшки Сета, исчезли, а ОКСП вдруг спросила, желаю ли я воспользоваться общей сигнатурой.    — Я пойду с вами, — сказал крупногабаритный дядюшка.   — Моя помощь нужнее здесь, — кивнул мне Магеллан, когда я вопросительно посмотрел на него.   Немного подумав, а с какой это я стати стал так важен, я с приятным чувством возросшей степени ответственности дал доспеху подтверждение, попросив забрать и дядюшку.