29

Тронный зал в алмазной цитадели был длинной с целый километр. Может, хоромина, конечно, и называлась как-то по-другому, но таблички при входе не висело — не музей. Зато трон тут стоял самый настоящий, тоже алмазный, с алым плюшевым сиденьем. Усадив меня на красную подушечку, фер-ди упорхнули. Я посидел, поболтал ногами, поглазел по сторонам.

Да, не так представлялся мне последний тур выборов в демиурги. Почему-то я думал, что буду стоять перед электоратом и раздавать подарки из большого, наверное, у Деда Мороза занятого, мешка. А тут — вымпелы да гербы с драконами под одной стене, окна с нарезанным дольками небом — по другой. В одном конце — я на троне, в другом — тоже я, только размером с муравья — в зеркале отражаюсь. А между нами — километр алмазного пола. В общем, веселуха. Интересно только, а Ноал так же развлекается, или его потом сюда приведут? Хотя нет, Альфа же сказала, что все будет происходить одновременно...

Тут мне представилось, что зеркало на горизонте — это, на самом деле, не зеркало, а стеклянная стена, и вижу я через нее крохотного Ноала, сидящего на идентичном моему троне в идентичном же зале и пялящегося на идентичного меня… Тьфу, померещится же такое!

Чтобы отвлечься от мрачных мыслей, я принялся напевать — сначала себе под нос, потом во все горло — стесняться-то было некого.

— Вместе весело шагать по просторам… — бодренько завел я.

— По просторам, по просторам, — ответило эхо. Вот что значит — высокие потолки!

— И, конечно, напевать лучше хором… — вспомнилось продолжение.

— Лучше хором, лучше хором, — согласилось эхо.

— Ах, было б только с кем… — сменил я репертуар.

— Ах, было б только с кем, ах, было б только с кем… — завздыхал бесплотный собеседник.

— Поговорить, — заключил я. Петь мне как-то расхотелось.

В этот депрессивный момент тишину разбили хрустальные шаги. Ко мне пожаловали на аудиенцию. Я подобрался на троне, стараясь принять монаршью позу. Первым гостем был стеф. Пока он мерил длинными ногами метры звонкого пола, я зашарил по карманам за неимением набитого подарками мешка. И тут со мной приключилось дежа-вю.

Есть такая старая комедия: там мужику валится на репу модель крейсера, память у него отшибает капитально, и только временами бедолаге кажется, что он что-то когда-то уже видел. Мне на голову крейсера не падало, но я только теперь вспомнил, что мне весь этот интерьер напоминает.

В детстве я собирал обертки от шоколадок. Дурь, конечно, но мало ли кто чего собирает. Вон у Катюхи одно время по всем полкам мыши в бантах сидели, а еще говорят, что девчонки их боятся. Те в бантах, правда, плюшевые были… Потом я вырос и отдал свою коллекцию соседскому Петьке — Сашка фантиками не интересуется, собирает книжки и фэнтези-арт. Одну обертку я, правда, сохранил — в столе спрятал. Она осталась от шоколадки, которую мне отец купил. На вкус подарок был так себе, но зато оказался последним, что я получил от папы. Больше никогда ничего мы от него не видели — ни на дни рождения, ни на новые года. Ни я, ни Сашка. Даже открыток с еловыми лапами или кремовыми тортами.

На желтенькой обертке художник изобразил лохматого мальчонку, вытянувшегося по струнке перед дородным дяденькой в короне и пятнистой мантии, едва помещавшимся на слишком мелком для него троне. На заднем плане были стрельчатые окна средневекового замка, в которые заглядывало голубое небо. Чем дольше я рассматривал странную картинку, тем больше мне казалось, что мальчонка — это я, а на троне сидит отец. Я снова набедокурил, но он обязательно меня простит, хотя, конечно, вначале поругает. Со временем во мне росла уверенность в том, что отец специально выбрал эту шоколадку именно для меня, что в рисунке скрыт символический смысл, доступный только нам двоим. И каждый раз когда я, вместе с небом, заглядывал в стрельчатые окна замка, то будто бы говорил с отцом...

Однажды в школе выдался плохой день. Я пришел домой и сунулся в ящик за оберткой. Ее там не было. Перерыв стол вверх дном, я вышел в гостиную и обнаружил Сашку. Высунув кончик языка, братишка старательно переводил картинку через копирку в свой альбомчик с артами… Я его так об стол приложил, что у бедняги руны на лбу отпечатались. На рев проснулся в кресле Гена и приложил уже меня, на сей раз вполне справедливо. Потом Сашка плакал и извинялся, а я нарисовал ему в альбомчик двух сплетшихся хвостами драконов — прямо под вклейкой с цветным ксероксом заветной обертки. Оригинал же был торжественно водружен на общую полку с учебниками. Теперь Сашка тоже мог говорить с отцом, когда хотел.

И вот, годы спустя, я волшебным образом оказался внутри того самого замка раздора, только почему-то сидел на троне, а совсем не детский посетитель уже представлялся, слегка склонив гладко зачесанную голову:

— Габриэль, глава клана.

Один из древнейших! Динеш говорил, самому младшему из них более семисот лет! Я сглотнул, внезапно ощутив, что, наверное, в глазах этого невероятного существа выгляжу, как цыпленок, взобравшийся на насест и возомнивший себя петухом. Впрочем, для своих семисот вампир очень неплохо сохранился.

Как там поучала дракон Женетт? Дарить то, что нужно самим расам? Я встал с трона и сошел по ступенькам вниз, пока мои глаза не оказались на одном уровне с красными зрачками двухметрового стефа.

— Чего бы вы хотели на Новый… — я осекся, кашлянул, и попробовал снова. — То есть, что бы вы хотели в подарок?

Смоляные брови вампира дрогнули и поползли вверх — очевидно, такого он не ожидал:

— Ты серьезно?

Я энергично кивнул:

— Потенциальный демиург принимает желания. Чего бы вам хотелось больше всего?

Теперь губы Габриэля повторили маневр бровей, растянувшись в усмешке:

— Дай подумать… — длинные бледные пальцы погладили подбородок. — Кровь душегубов, убийц моносуществ? И тех, кто осмелился поднять на нас руку?

Я ожидал чего-то подобного и все же не сдержал вздоха:

— Насколько мне известно, погиб только один вампир.

— Многие были ранены, — заметил Габриэль, щуря красные глаза.

— Многие ди-существа были убиты, — ответил я ему в тон.

— Они возродятся в новых телах, — тихо возразил вампир. — Мой брат по крови не возродится никогда, ибо душа его умерла вместе с телом.

Все. Приехали.

— Примите мои соболезнования.

Глава клана кивнул, длинные пальцы снова потерли подбородок:

— Так что насчет подарка?

Что ж, от мешка все-таки не отвертеться. На всякий случай я отвел взгляд от алых зрачков — не хватало еще, чтоб красноглазый меня загипнотизировал, и не докажешь потом ничего...

— Винеамина убили не люди.

Верхняя губа Габриэля дернулась, обнажив клыки, и я поспешил пояснить:

— Точнее, они выглядят, как люди, и кровь у них человеческая, но вот души у них так же стары, как у вампиров. Поэтому им и удалось одолеть вашего офицера — ведь у Помнящих огромный боевой опыт...

Глава клана сложил длинные руки на груди. Красные глаза ползали по моему лицу, оставляя щекочущее ощущение, будто мушиные лапки. Наверное, стеф воздействовал на меня ментально, старался узнать, говорю ли я правду. Но мне скрывать было нечего. Наконец, Габриэль тихо проговорил:

— Это нонсенс, нарушение естественного закона, порядка вещей… Зачем бы дракону Женетт понадобилось создавать таких… — вампир поморщился, подбирая слово, — уродов?

— Она и не создавала, — заверил я. — Тут другой хм… дизайнер постарался. Они у него теперь в личной охране. В чертоге сидят, в первых рядах — видели?

Руки стефа автоматически скользнули на расшитый пояс, не нашли привычного оружия и просто сошлись на пряжке в форме витой змеи.

— Это такие унылые, пустоглазые? — спросил он голосом кота, учуявшего мышиную норку.

Я кивнул.

— И кто из них послал душу Винеамина в бездну?

— Этого я не знаю, — пришлось признаться мне.

— Нон проблемо, — осклабился вампир. — Мы высосем их одного за другим, пока не найдем виновника. С твоего позволения, конечно...

Я вздохнул. А ведь все могло бы быть так просто...

— Извините, но я не торгую кровью своих подданных.

Габриэль почесал длинный подбородок, будто его беспокоила растущая щетина:

— А кто говорит о продаже? Всего лишь маленький подарок, обвязанный красным бантиком...

— Я не дарю того, что мне не принадлежит, — покачал я головой.

Стеф подбоченился и смерил меня каким-то новым взглядом:

— Мой юный друг, умудренный знанием… Скажи, почему ты ничего не сказал об этих извращенных созданиях в своем обращении к конвенту? Почему не обвинил своего оппонента? Ведь если Помнящие, — вампир поморщился, произнося это слово, будто оно имело бурый цвет и соответствующий вкус, — служат Ноалу, то он или покрывает убийц, или… — Габриэль сделал многозначительную паузу.

Я пожал плечами:

— Это скользкий тип. Все равно бы вывернулся. А я уже и так себя дескреде… дискриди… Короче, сел в лужу.

— А жаль, — стеф щелкнул по рукаву серого кителя, смахивая невидимую пылинку. — Думаю, ты мог бы стать неплохим демиургом, — он повернулся ко мне спиной, демонстрируя косу, такую длинную, что кончик ее был заткнут за пояс.

— Постойте! А как же подарок?

Габриэль замер, но головы не повернул:

— Боюсь, тебе нечего мне предложить.

Я заволновался, но зубы стиснул — и вперед. Ничего, Сашку тоже пришлось из-под журнального столика за шкирку выволакивать, когда мамка Деда Мороза на дом вызвала.

— Вы уверены? Нельзя же отказываться от дареного, даже не развернув!

Семисотлетний глава клана хмыкнул, но все-таки повернулся в полоборота, покосился на меня красным глазом:

— Ну развернуть, пожалуй, можно...

Я спустился на три последние ступеньки, задрал голову и сунул вампиру руку под нос.

— Вот.

Тот посмотрел на мою пустую ладошку, повернул ее тыльной стороной вверх… Я зажмурился.

— Хм, ты когда руки мыл? Да и ногти бы постричь не мешало, чернущие...

Я так удивился, что глаза сами распахнулись одновременно со ртом. Вот уж не думал, что кровососы так брезгливы! Вроде, когда на на ярмарке мной закусить собирались, никого гигиена не беспокоила, хотя в тот раз я был гораздо грязнее. Впрочем, и «Зюльфиара» — не Габриэлю чета, этот небось из берилловых кубков пьет...

— Уж извините, — огрызнулся я, — знал бы утром, кто меня вечером укусит, в ручье бы помылся...

Тут уже рот раззявил вампир:

— Ты что же предлагаешь… Мне — тебя?...

Я бессшабашно кивнул:

— Угу. Тяпнуть, хряпнуть, попробовать… Как это у вас там называется? В разумных пределах, конечно.

Рука у меня начала затекать от неудобного положения, и я потряс ею под носом у вампира:

— Так что?

Габриэль захлопнул рот, чтоб не текли слюни:

— Ты осознаешь последствия?

— Ну, слышал о магии крови, — я состроил умную рожу. — Слышал и о благородстве стеф-вампиров, о клановой чести, о борьбе кланов за верхние места в иерархии… Я уверен, что вы не воспользуетесь подарком в личных целях. А чтобы оспорить первенство клана Стефана, того факта, что глава клана Габриэля смешал свою кровь с демиургом, будет достаточно.

Глаза вампира сверкнули алым:

— Может, и так. Но не рассчитывай, что я не воспользуюсь своей властью, если ты попытаешься защищать душегубов!

— А я и не рассчитываю. Моносущества не должны умирать так, как погиб Винеамин. Но и люди достойны лучшего удела, чем пища для вампиров. Виновные будут разоблачены и наказаны, но на этом все кончится. Залогом тому — мой дар.

Я посмотрел прямо в алые глаза, ставшие на мгновение задумчивыми. Потом веки дрогнули и опустились. Габриэль начал закатывать рукав моей куртки.

— Не волнуйся, больно не будет. Наша слюна нейтрализует нервные окончания.

— Это вроде заморозки? Как у зубного? — хихикнул я, пытаясь скрыть нервную дрожь в голосе.

— Нет. Холода ты не почувствуешь, скорее тепло, приятное тепло...

Гладко зачесанная черная голова склонилась над моим запястьем, и я поплыл. Ощущение длилось не больше секунды — наверное, стеф слизнул всего несколько капель. Когда он прервался, я чуть не попросил взять еще — так это было здорово. Почти как в тот раз, когда мне в больнице всадили морфий. Умом я понимал, что это действует магия стефов, но с организмом спорить сложно.

Габриэль выпрямился. Лицо его не изменилось, только на высоких скулах проступил румянец. Я потянул к себе руку с голубоватой отметиной, но стеф не отпускал.

— Подожди, я хочу дать тебе что-то взамен.

Не успел я возразить, как он снова склонился к ранке, но вместо того, чтобы лизнуть ее, всадил клыки в вену на собственной руке. Брызнула темная жидкость, я охнул, а вампир прижал свое запястье к моему. На этот раз приятно вовсе не было. Наоборот — кожу жгло, как в огне, а потом это пламя поползло внутрь и вверх, будто мне прямо в вену вкололи спирт. Я позорно заорал, забился. Мир схлопнулся шоколадным фантиком, я стал плоским и нарисованным, уже не мог стоять вертикально и упал в альбом, нисколечко не ударившись, — ведь нарисованным драконам не бывает больно...

— Лиан!

Меня легонько хлопали по щекам, отчего голова моталась слева направо и снова налево, а в поле зрения попадали то алые вымпелы, то голубое небо.

— Лиан, ну же! Скоро придет следующий посетитель, а ты тут прохлаждаешься...

— Что… вы… со мной сделали? — прохрипел я, уворачиваясь от длинной бледной ладони.

— Дал тебе немного вампирской крови, — усмехнулся тонкими губами стеф и поднялся с колен. Я обнаружил, что развалился на троне, как в кресле перед телевизором. Как сюда попал, память умалчивала.

— Вы же сказали, мне будет приятно! — обиженно буркнул я, кое-как усаживаясь поровнее.

— За все хорошее надо платить, — сверкнул клыками садист-кровосос.

Я попытался пнуть его в коленку, но по вялости промахнулся, сполз с плюшего сиденья и чуть не грохнулся на пол:

— Ах ты, лещ хреностойкий...

Тут взгляд мой упал на руку с закатанным рукавом, и продолжение эмоциональной тирады мгновенно забылось. Ни ранки, ни синяка не было и следа. Будто и не кусал никто.

— Вот видишь, — улыбнулся Габриэль. — Магия уже действует. Заживает, как на вампире.

Я поднял на него хмурую морду:

— А с чего это вы такой щедрый стали?

Стеф вздохнул, поправляя манжет безукоризненно сидящего кителя:

— Хочется, чтоб ты прожил подольше, дорогой брат. А то от мертвого тебя толку мне будет мало — обесценится подарочек-то.

Красный глаз подмигнул мне, каблуки застучали по алмазному паркету, и я снова остался один. Ну вот. Уже и с вампиром побрататься успел. Куда вы катитесь, господин демиург? Я уселся повыше на подушке и прислушался к ощущениям в теле. Очень хотелось — но не крови, а пива. Вот только подобной роскоши работа моя, похоже, не предусматривала. В тронном зале уже появился следующий посетитель...