Глава 3

Ната привыкла, что вызывает у многих мужчин желание флиртовать, а то еще и хватательную болезнь, хотя искренне не понимала, по какой причине: немного более высокая, чем это красиво, с несколько тяжеловатыми формами, чем принято, с не настолько густыми волосами, чем приятно, она старалась быть объективной, и, по поводу внешности, не обольщалась. Да, отец был очень красив, особенно в молодости, но проблема заключалась в том, что девушка была слишком на него похожа, а женский вариант красивого мужчины далеко не эталон, в лучшем случае такая девушка просто приятная, но не более того.

То, что к ее столику подсел какой-то тип, ее не удивило, она только позволила себе фирменный северно-ледовитый взгляд, одновременно изучая примазавшегося. Типаж был очевиден — вечный мальчишка как по манерам, так и внешне. Ростом примерно нее, но килограммов на десять полегче, рука изящная как у крупной женщины, белая кожа, волнистые волосы на пар тонов темнее ее собственных, длинные густые ресницы (только раздражает — вот зачем мужикам такие ресницы, нет бы поделились!). Красавцем сложно назвать, просто приятная внешность.

— Я Фрэнсис, — обаятельно улыбнулся он довольно яркими губами.

— Наталия, — холодно отозвалась девушка, впервые глянув непрошенному собеседнику в глаза.

Глаза оказались не просто голубыми — голубущими. Как небо, как озеро, как драгоценный топаз чистой воды в ее серебряном перстне. Даже странно, что у совершенно обычного мужичка могут быть настолько необыкновенные «зеркала души». Ясно одно: он привык, что женщины сами на шею вешаются, но сейчас, милок, тебе будет облом, в случае кадрежки Ната кремень не хуже монашки.

— А вы, случайно, сатира никогда не играли?

Улыбку заклинило, обалденные глаза выпучились, мужчинка явно лихорадочно соображал, что она имеет ввиду, а девушка закрепила успех:

— Я просто как-то смотрела довольно древний фильм… а, нет, это не вы, его сняли хорошо если в XXI веке, вряд ли вы тогда родились.

Кавалер вымученно рассмеялся:

— Так вы любите винтажное искусство? Никогда бы не подумал!

— Искусство — да, а винтажных кавалеров — не очень.

Взгляд скользнул по его приближенному к деловому костюму (сама на выбралась в кафе в темно-синих брюках и такого же цвета блузке без рукавов и с глубоким декольте, которое, однако, было весьма приличным). Обнаженные руки украсили: серебряный татарский браслет, перстень с топазов во всю фалангу и скромная критская печатка, входящая в комплект с серьгами. Русые волосы девушка подняла над шеей, накрасила же только губы.

Фрэнсис явно подыскивал слова, но пялился почему-то в декольте. Ната снова не выдержала:

— Вы что, думаете, как поймать «Голос Америки»? Спешу огорчить — не всякая антенна тут сгодится.

Похоже, смысл шутки он знал, поскольку к лицу прилила кровь, и явно не от смущения.

— Простите, что побеспокоил, — ледяным тоном выдал мужчина и моментально исчез.

Ната глубоко вдохнула, медленно выдохнула и кивнула официанту. Тот подошел, девушка спросила коктейль «Голубая лагуна» и попросила заодно, чтобы охрана больше никого не подпускала. Официант беззвучно скрылся.

«Отвязалась от упыря», — облегченно подумала девушка, беря мобильник, тоже винтажную вещь, который уже вовсю верещал музыкальную тему из предельно старого фильма про генетическую мутацию. Володька (Тенщиком и командиром он был исключительно на работе, а дома он просто любимый двоюродный брат) писал, что Леонида официально прикомандируют к Козырям по настойчивой просьбе Алана, который случайно узнал кое-что интересное. Девушка отстучала ответ: «Поняла, жду вечером в парке». Дела идут неплохо.

Тут принесли коктейль, который девушка принялась цедить, размышляя.

Как можно доверять Леониду, пусть даже его знают Алан и Стаси? Доказать, что он родственник тоже можно, но есть ли в этом смысл? Кто угодно, даже родственник, может оказаться предателем и подставить тебя, так что ничто подобное ничего не значит. Вопрос еще, какой у него интерес, что шкурный — очевидно.

Так верить или нет?

Ната подумала, что стоит довериться Володьке, командир у них прекрасный, и Козыри преданы ему еще и как другу, а это самое важное для работы в команде. Вася тоже надежный, даже паршивец Роман надежнее, чем этот неизвестный никому из них Леонид. Мнение Рекса и киноидов стало единодушным: не наш, ничего не должны, пусть близко не подходит.

Ната вздохнула и снова жестом позвала официанта:

— Дайте счет, пожалуйста.

Прижав указательный палец к терминалу, она поднялась и взяла куртку и сумочку, стремительно направившись к выходу.

— Мисс! — окликнул приятный мужской голос.

Ната ускорила шаг.

— Мисс, прошу вас, подождите! Я только хотел извиниться!

Она резко развернулась на каблуках и чуть было не влетела своим декольте в букет роз. Фрэнсис с извиняющимся выражением лица держал цветы в вытянутой руке, зато девушка могла его разглядеть. Ну, точно, дохляк, хотя фигура и неплохая, просто у него явно тонкая кость, так что чересчур изящен (подобные мужчины всегда вызывали в памяти древние мультфильмы серии «КОАПП», точнее, ту серию, где Кашалот встретил рыбку, под плавником у которой был ее муж, размеров вдвое меньше жены). На каблуках всего-то сантиметров пять, не больше, Ната была выше непрошенного кавалера, хотя и не так сильно, чтобы это бросалось в глаза, скорее всего, они и правда одного роста.

— Вынуждена вас огорчить, букеты терпеть не могу, ловеласов — тем более, — отчеканила «кустодиевская барышня». — Прошу прощения, мне пора.

И когда этот гном отстанет?

О задании надо думать, милая, о задании! Краем глаза она заметила, что розы полетели в уличный мусоросборник, а несносный кавалер все тащится и тащится за ней следом. Ната ускорила шаг, но тут ее поймали за запястье (хорошо еще, что не то, на котором был татарский браслет, а то она завопила бы о краже).

— Помилосердствуйте, вы же ранили меня своим взглядом…

— «Прощай, прекрасная жестокость», вот ваша реплика, — вырвала руку Ната, от души надеясь, что не переврала «Двенадцатую ночь» (хотя куда ей до легендарной Аллы Ларионовой!)

Приставала сделал «кавайные глазки» в стиле озвученного Бандерасом Кота в сапогах. Ната невольно прыснула и уже миролюбиво осведомилась:

— А попроще быть никак нельзя?

— Я был бы рад, — с готовностью отозвался кавалер, — просто у меня и правда едва крыша не поехала — я не думал, что еще остались такие девушки. Вы словно сбежали с картины в каком-нибудь музее.

Ната расхохоталась: знал бы он, что она и правда антиквариат, рожденный в коне ХХ века, и лишь по чистой случайности живущий в веке XXIII. Увы, о темпоралах знать не должны, а значит, следует молчать в тряпочку, иногда даже с хлороформом.

Может, дать ему шанс? По крайней мере, это будет забавно, а она давно уже устала быть порядочной девушкой, никому не крутившей мозги.

— Музей, говорите? Мы могли бы сходить в интерактивный музей быта ХХ века, говорят, это очень интересно.

Кавалер мигом воспрял:

— Так я закажу билеты.

— Но я привыкла платить за себя, — весомо припечатала она, чтобы не обольщался на «оплату натурой».

— Разумеется, прекрасная мисс.

Да, он все-таки ловелас, а поиздеваться над такими просто святое дело, такого не жалко, да и не расстроится он, наверняка победы и неудачи всегда поровну.

Интересно только, что на это скажет Ведун…

Ната с трудом сдержала желание поежиться: почему она вспомнила именно дядюшку? Латентный дар предвидения срабатывал крайне редко, но в высшей степени метко — от Фрэнсиса не исходило угрозы, но что-то явно было не так. Или у нее уже паранойя на почве синдрома профессионального выгорания? Собачья чушь, есть темпоралы во много раз старше, а никаких синдромов у них нет. Все это дурацкие выдумки лженауки XXI века, призванной выколачивать деньги из необразованных дураков.

В любом случае, дать задний ход она сумеет всегда, а пока кавалера стоило бы проверить, что для Ромки не составит труда. Можно почувствовать себя графом Монте-Кристо, ищущим компромат на Морсера и де Вильфора.

Пришлось скривить губы в (как она надеялась) обаятельной улыбке, диктуя Фрэнсису свой телекс (на который она практически не отвечала, ссылаясь на самые разные причины). Девушка не была «динамо», просто она отличалась разборчивостью и, что греха таить, брезгливостью, оттого и не крутила шашней — человеку с интеллектом это либо скучно, либо противно. Любви же, как убедилась Ната к тридцати, нет, она умерла еще в далеком и прекрасном ХХ веке, не продлив агонии даже до Миллениума.

Нате всегда больше нравился мир чистого интеллекта, не всегда гуманный, но в высшей степени полезный. Так что, наигравшись, она, вероятнее всего, чуть перепишет Пушкина и пришлет несостоявшемуся бойфренду вариацию на тему «Герой, я не люблю тебя».

Зато это помогает держать себя в форме для работы.