Нежданчик

Рядом с Моро сидел самый красивый и сексуальный мужчина в двух мирах. Держал за руку, играл пальцами, гладил ногти, щекотал запястье. Глазами звал за собой, к себе. Улыбался нежно, очаровывающе. Тонкие усики над губами совершенной формы вызывали желание узнать — колоться они будут или щекотать в момент поцелуя? А в более интимный момент?

Возбужденное до крайности тело требовало от Моро немедленно закричать: «Возьми меня прямо здесь, повелитель мой!!! Разложи на столе в похабной позе сейчас же, умоляю!». Разум отчаянно сопротивлялся. Из последних сил, почти теряя сознание, Моро прошептал:

— Снимите наваждение…

… и очнулся от морока — растерянный, испуганный, с рукой в жарких чужих ладонях.

— Зачем? Зачем я вам, ведь у Вас есть Агнева — она красивее, желаннее, к тому же влюблена, разве мало? Вы обещали! Вот — все в порядке, разве нет! Подписывайте!

— Я обещал? — изумился Люцифер. — «Может быть» — не обещание.

— Было условие «Если» — и оно выполнено!

— Покажи договор, контракт или расписку.

Моро откинулся на спинку стула и обмяк. Снова попытался вырвать руку, но куда там…

— Вы обещали, — севшим голосом повторил Моро. И совсем безнадёжно: — Подпишите. Так нечестно.

— Обязательно подпишу, — мягко ответил Люцифер. — Один час твоего времени и твоего тела. Радостно, азартно и послушно. Сейчас и здесь, на втором этаже.

Моро неверяще молчал. Ни мыслей, ни эмоций. Наконец, спросил с надеждой:

— Вы же просто издеваетесь, правда? Шутите так?

— Да ведь ты не осознаёшь своей привлекательности! — заломил бровь архидемон. — Ты, милый мальчик, не понимаешь, насколько желанен, какие волны искушения проецируешь, какой от тебя исходит секс-эппил, равно волнительный для обоих полов. У тебя солнце внутри, душа моя, тебя невозможно не хотеть.

— Я не ваша душа, — упрямо прошептал Моро.

В бездонных глазах Люцифера промелькнули искры, но он сдержался и продолжил так же мягко:

— С того момента, когда мы встретились глазами, я возжелал тебя. А я всегда получаю то, что хочу.

— Не всегда, — прошептал Моро. Все равно терять было нечего.

Искры гнева промелькнули явственнее.

— Тебе нужна подпись, мне нужен ты. Будет только так.

Вместо связных мыслей в голове Моро крутились картинки: Серафима, плачущая в больнице у его тела, и Локи, тревожно глядящий на Серафиму.

А еще было любопытно. Страшно, да, противно немного от торговли собственным телом/душой, но интересно — как это будет? Ведь некоторые мужчины предпочитают ласки мужчин ласкам женщин, вдруг все будет совсем неплохо? А если не заморачиваться на гордость и расслабиться — вдруг да будет совсем хорошо? А что будет, Моро уже и не сомневался. Слишком много было поставлено на карту-заявление.

— Подписывайте сейчас. Опять же обманете…

— Ага, щаз, я ведь такой наивный. Подпишу, а у тебя голова заболит.

— Пат.

— Вовсе нет. Контракт.

… Моро во второй раз перечитывал «Договор о взаимной услуге», написанный Люцифером собственноручно на листочке, который сам же Моро и вытащил из своей драгоценной папки.

«…сразу после подписания настоящего договора Люцифер обязуется подписать заявление на отпуск Смерти Серафимы, после чего Моро обязуется подняться с Люцифером в комнату №6, расположенную на втором этаже, и провести с ним один час времени, послушно и радостно исполняя все его пожелания. По истечении часа стороны не будут иметь друг к другу претензий».

Моро подташнивало, кружилась голова. Он взял ручку, взглядом испросил разрешения и дописал:

«Люцифер обязуется находиться в человеческой форме, быть по возможности ласковым и во время секса не использовать предметов и приспособлений».

Люцифер прочитал, усмехнулся:

— Конечно, в человеческой. Демоническая форма беспола.

— Да? — равнодушно переспросил Моро и подписал договор той же ручкой, совсем забыв о том, что сделки с Люцифером вроде бы подписываются кровью.

— Да, — подтвердил Люцифер, отбирая ручку и подписывая ею договор, похерив формальности с кровавой подписью. — Оно и к лучшему, в демформе и так проблем дофига — самоконтроля никакого, голые рефлексы.

Встряхнув ручкой в воздухе, Люцифер сменил цвет чернил с синего на светящийся желтый и придвинул к себе заявление. Прочитал его еще раз (рука зависла в воздухе над местом подписи; Моро затаил дыхание).

— Сменщика точно найдешь?

— Найду, обещаю.

— Поверю, — и Люцифер подписал заявление.

Моро шумно выдохнул — облегченно? обреченно?

— Ну что, идём? — Люцифер повел его за руку к лестнице, пропустил вперед, легонько шлепнув по заднице в черных барменских брюках. Моро вздрогнул всем телом и начал подниматься, от страха тихонечко напевая:

Плевать на унижения…

Да, я готов унизиться

Их, я готов унизиться

Ух, я готов унизиться

Но лишь бы к сладкой цели хоть чуточку приблизиться

Но лишь бы к сладкой цели хоть чуточку приблизиться

хоть чуточку приблизиться…

  На последней ступеньке Люцифер рывком развернул его к себе, всмотрелся в лицо горящими от ярости глазами, прошипел:

— Не выводи меня!

— Я не… — испуганно оправдывался Моро, — я радостно вот… и послушно… С веселой песней.

Зрачки его были расширены настолько, что цвет радужки не просматривался, побелевшие губы дрожали.

Внезапно Люцифер принял демоническую аватару со всеми прибамбасами: три метра роста, рога, шипы, корона, запах серы и пламя из глаз. Моро даже не трепыхался в когтистой ладони, поднявшей его за шею в воздух.

— БЛАГОСКЛОННОСТЬ ЛЮЦИФЕРА ТЫ СЧИТАЕШЬ УНИЖЕНИЕМ?! — прорычал архидемон, оглушив Моро и доведя до панического ужаса то ли вопросом то ли мороком.

Ответить Моро не мог, да никто ответа и не ждал — Люцифер снова швырнул его через весь бар, но теперь сила броска была такова, что Моро разбил собой стену, переломав при ударе половину костей, включая многострадальный позвоночник.

Когда сознание вернулось, в поле зрения Моро были лакированные туфли Люцифера. Чуть позже к самому лицу спланировал бланк договора, вспыхнул, опалив парню ресницы, и рассыпался пеплом. На пепел тут же упал второй листок — заявление с сияющей визой Люцифера. Моро зажмурился изо всех сил. Но вспышки всё не было. Он открыл глаза.

Заявление по-прежнему лежало на полу перед его глазами. Люцифера не было.

Моро смог встать только через час — травмы были слишком тяжелы для быстрого восстановления. Зашел за стойку, достал папку, открыл папку, бережно уложил заявление, закрыл папку, снял с полки бутылку коньяка, налил себе половину чайной чашки (просто рядом стояла), долил в коньяк слёз и залпом выпил.

***

— …и выручка-то в полтора раза выше из-за хавчика! А Люцик же о еде и не знает! Вот ему нежданчик будет, когда посетители потребуют к бухлу закусок! Так что мы с ним еще и по коньячку дёрнули. Но рука у него на налив такая тяжёлая, я ведь на автопилоте добирался, вслепую, по приборам, и вряд ли что рассказать смог бы внятно…

Друзья посмеивались, слушая эмоциональный и веселый рассказ. Даже Сигюн улыбалась, несмотря на то, что кое-что разобрала в бормотаниях и вскриках мечущегося ночью в кошмарах Моро.

— На сегодня у меня свидание со Смертью Пандемией, совсем без работы старичок истосковался, думаю, не просто согласится, а и сам еще приплачивать будет. Остается только Всевышний, может, я за сегодня и к нему успею.