Законы что дышло

Локи внятно объяснил Моро, кто он здесь: НИКТО.

Живая душа смертного НЕ МОГЛА попасть в Вышний Мир. Но попала! Что теперь? Моро не имел отношения ни к Свету, ни к Тьме, ни к кому из сущностей. Мог никому не подчиняться, не соблюдать никаких законов, действующих здесь, ни Божьих, ни прочих, включая физические. И (главное) вице верса: никто и никак не мог влиять на Моро. Его душа принадлежала пока только телу.

Моро начал с самого, как ему казалось, простого: со святого Петра.

На тридцать восьмом году жизни его отчим, алкоголик и тунеядец, ударился со страшной силой в баптизм. Пить уверовавший Виталий Вадимович бросил мгновенно и навсегда (работать, правда, не начал). Но хрен оказался не слаще редьки.

Многочасовые нудные проповеди доводили Сережу до тошнотиков, а матушку до вздохов «лучше бы ты пил». Через три года ежедневных проповедей, пересказанных тупым чмырём, зомбировалась и мама. Тогда семнадцатилетний Сергей ушел из дома.

«Если перенужу Петра, то все будет хорошо», — загадал он себе. «И все остальное подпишется запросто, и доживу здоровым, и… и… и Терпсихору трахну!». Был у него такой прибабах (комплекс, по-эльфийски) — загадывать на лучшее и Знаки искать. И находить ведь, что характерно! И даже интерпретировать правильно, что вообще уже в башку не укладывалось.

Объявившись перед святым Петром (Локи отдал ему свой спелл-навигатор), Моро без вступлений деловито велел:

— Подпишите здесь!

И это почти сработало! Апостол взял сунутую ему в пальцы ручку и дернулся к листку, выложенному на папку. Но опомнился, ручку небрежно выронил, а не отдал обратно, и загундел:

— …чтобы Бог Господа нашего Иисуса Христа, Отец славы, дал вам Духа премудрости и откровения к познанию Его, и просветил очи…

  «Б-линн… — думал с досадой Моро, — а была б на мне кепка «Курьер Божий», зуб даю, подписал бы…» — и продолжал внимательно слушать, не вникая в слова, просто ожидая паузы. Как раз на словах в тему: «…превыше всякого Начальства, и Власти, и Силы, и Господства, и всякого имени, именуемого не только в сем веке, но и в будущем…» Петр на секунду запнулся, чтоб набрать воздуха, и Моро подхватил эстафету. Он коснулся плеча апостола почти интимным жестом и поинтересовался: «Хочешь ли ты узнать о Боге больше?».

  Апостол от возмущения забыл вдохнуть, сбил дыхание и закашлялся. Моро же перехватил инициативу, забубнел как можно более душевным, но в тоже время противным голосом: «Друг мой, сегодня я пришел к тебе, как Божий посланник, чтобы рассудить между тобой и Богом. Я пришел с тем, чтобы силою Духа Святого обличить тебя в грехе, рассказать о правде и о грядущем суде. Преступление, в котором я обвиняю тебя…»

  — Кого, я хатинат бен зона́ *, и в чем обвиняешь?! — наконец-то вдохнул и заговорил нормально Петро Шимонович.

— Бог написал тебе важные законы Свои, но они сочтены тобой как бы чужие. И сегодня я намерен говорить с тобой о благословенной книге законов Божиих — Библии, — убежденно продолжил Моро.

— Ой, иди кушай крэплах**, агой ахозар***.

— Сам фарштинкине идин****, — озвучил отзыв Моро, повеселев. Апостол вполне мог нормально общаться, это не могло не радовать, но продолжил закреплять результат: «Предо мною лежит моя Библия. Кто написал ее? — спрашиваю я. Первые пять книг были написаны человеком, имя которого Моисей. Перелистывая страницы Библии, я нахожу других авторов. Встречаю имена…»

  — Заткнись немедленно и лезаен отах***** отсюдова!!! — в негодовании потрясая ключами, закричал апостол.

— Я б с удовольствием, — ответствовал наглец, — но без Вашей подписи не могу. Подпишите, Петро Шимонович, и никогда меня больше не увидите. А баптистских проповедей я знаю на трое суток безостановочно, предупреждаю, — поднял ручку, протянул ее и папку с заявлением, глядя в благородное лицо старика копчёными глазами.

Петр вырвал ручку, размашисто черкнул на заявлении закорючку и забросил и папку с листками и ручку как можно дальше от себя.

— Уходи, плацн золсту фун на́хэс******.

— Ушел! — радостно закричал Моро, подняв вещички, отбежал на всякий случай пару шагов и уже издали заорал: «А чтоб Боженька дал мне получше, а вам побольше, уважаемый!*******»

Мысль о курьерской кепке Моро не покинула. Подумав хорошенько, от надписи «Курьер божий» он отказался — аккуратным почерком написал корректором на черной кепке, позаимствованной из гардероба Локи «НК», а ниже и мельче «Срочно к подписи».

На деловитую душу, невнятно пробормотавшую скороговорку «Небесная канцелярия, подпишите, пожалуйста» и обряженную в упомянутую кепку, с разбега повёлся Гавриил, фехтующий с Михаилом. Подписал, отдал и забыл об эпизоде навсегда. За Аидом, со вкусом и неспешно играющим в гольф с неизвестным солидным ангелом, Моро таскался полдня, нудно завывая: «Подпишите пожалста, господин Аид, меня с работы выгонят, ну пожаааалста, я только третий день работаю, ну уволят же к тёщиной маме, ну господин Аид, ну что ж такое…». Когда Аид отмахивался от надоеды клюшкой, отскакивал с воплем "Обижать казённых курьеров Вам дорого станется!". Выручил особо душераздирающий крик «Ну подпишите же!», изданный в момент тщательного прицеливания. Аид выматерился на кхетском и подписал, оставив на заявлении, кроме подписи, еще и выжженное пятно.

На самом деле все было не так просто. Чтоб застать их в расслабляющей обстановке, Моро убил несколько дней, выслеживая и архангела и Неодолимого как в рабочее, так и в нерабочее время, выбирая момент наибольшей удаленности обоих от повседневных дел.

Люцифера на рабочем месте все так же не было, равно как и его секретарши. Озлившись вконец, Моро решился посетить Небесную Канцелярию, именем которой так здорово прикрывался, и действовать противным и тошнотным ему методом — стукачеством. Жалобу на самого Люцифера в Канцелярии приняли без проволочек, зарегистрировали и подшили в папочку невероятной толщины.

Не то чтоб Моро что-то планировал сознательно. Но через два дня Люцифер нашелся. В баре «У Змея». За барной стойкой. И не со стороны посетителей. По бару официанткой порхала его же секретарша.

Моро вернулся поздно вечером; выглядел измотанным: глубокие тени под глазами, уголки губ, обычно сложенных в полуулыбку, опущены, сильно хромал и не держал осанку.

— Наконец-то, зачем комм выключил?! Что? Как дела? — забросала его вопросами Анька.

— Вроде все неплохо, если бы не блохи, — вяло ответил Моро и крепко пришлёпнул к столу четвертую заяву, украшенную светящейся подписью Люцифера.

— Ух ты! — пропела Симка. — Здорово! Как?!

— Завтра, ребята, ага? Не могу щас, устал. Я спать…

— А покушать, детка? — возмутилась Сигюн.

Детка ощутимо передернулся, скривившись.

— Ой нет, спасиб, по горло просто… — и ушел в спальню осторожными старческими шажками. Друзья проводили его взглядами, кто недоуменным, кто встревоженным.

— Локи, мы пойдем, пожалуй, — решил за всех Жека. — А он как проспится, вызовешь нас, ага? Не вздумай расспрашивать без нас, я вижу, тут будут такие повести Белкина…

— Пристегнитесь, начинаю, — предупредил всех наутро Моро, явно отдохнувший и как всегда веселый и язвительный.

Рассказчиком он был хорошим: повествование о прошедшем дне лилось гладко, как стихи, без пауз и слов-паразитов, изложение самых простеньких эпизодов вызывало у слушателей улыбки, а то и взрывы смеха. Описываемые приключения в пересказе Моро выглядели веселыми и несложными. Но на самом деле герой вчера испытывал совсем другие чувства.

В бар Моро попал случайно. Мысль отомстить Могомби его не покидала, несмотря даже на занятость. И страшную мстю свою Моро собирался воплотить на основе вывески бара «У Змея». Поэтому долго стоял перед входом, рассматривая переплетение неоновых трубок в названии и нарисованного Змия в аватаре, пардон за тавтологию, змеюки. Выходящий из бара незнакомый чертенок задержался на пороге, прикуривая, и на Моро повеяло запахом кофе. В чем-то был секрет барной кофе-машины — кофе выходил на редкость изысканным. Непроизвольно сглотнув, Моро вошел в бар, чего раньше делать даже не собирался.

Примечания:

* — примерно "сукин сын"

** — пельмени (мягко послал)

*** — здесь "русская свинья"

**** — паршивый еврей

***** — иди нах

****** — чтоб ты лопнул от удовольствия

******* — тоже мягко послал