Эпилог

Босые ноги легко и невесомо ступали по странным сверкающим звездам, россыпь эта не была горячей, но и холодной она не была тоже, да и тело словно бы состояло из сплошного света. Поднеся ладонь к лицу, она не разглядела ни линий, ни отпечатков пальцев, словно бы и кожи не было, одно только плотное белое вещество непонятного происхождения.

«Чему ты удивляешься?»

Вздрогнув, девушка посмотрела вперед, именно там тот, кто касается сейчас ее разума. Такая же белая фигура, мужская, без каких-либо отличительных черт, лицо словно смазано, в провалах глаз черное звездное небо, губ нет.

«Ты забыла обо мне»

«Как я могла, если даже не знаю тебя?»

«Знаешь. Я твое восходящее солнце»

Восходящее… «Тариэль»?! Спокойно, это всего лишь какой-то глупый сон, у кораблей нет сознания, он не может быть здесь, он не должен, он не живой. Белая фигура явно плод чьего-то больного воображения, возможно даже ее собственного.

Вдалеке раздались аккорды, зазвучала ее собственная песня, но не та, которую она пела в кают-компании.

Кому-то другому придется сиять —

Домой зовут меня звезды;

Пусть людям порою и сложно понять,

Услышать тот зов им не поздно

Последовать зову не трудно, поверь,

Он сам тебе путь укажет.

Не бойся, ты просто откроешь дверь

К судьбе подойдя однажды.

Толпа не слышит, как звезды поют

Их лишь в одиночестве слышно,

И снова уходишь, оставив уют

В той комнате, где лишь спишь ты

Проснуться обычно тогда суждено,

Когда вечный выбор сделан.

Увидеть, что в будущем, не дано

У звезд не бывает предела.

Лететь, иль идти, или снова заснуть —

Ты сам для себя решай,

Но если уж выбрал звездный путь

Его больше не покидай.

Неужели это ее голос? Со стороны он неплох, даже мелодичен, вот только слова больно, словно бы ножом по сердцу. Ее ведь не спросили, хочет она покинуть путь или нет, все случилось само.

Белая фигура медленно распадается, от нее отлетают не то очень мелкие квадратики, не то очень большие снежинки, не то белый в серебро прах.

«Меня больше нет, ты отдала меня…»

Провалы глаз гаснут, и тогда она кричит от ужаса…

В подбородок настойчиво тыкалась мягкая мордочка с холодным, но пока что сухим косом — видимо, Джон Сноу тоже спал, а крик разбудил его. Элли резковато села, у нее даже все поплыло перед глазами, но это такие мелочи по сравнению с неприятным сном.

«Ты чего?», — напарник обеспокоенно вилял хвостом.

— Это был «Тариэль», — выдохнула /Куин.

«Нийя, опомнись, это всего лишь корабль!»

— Да, — она свесила ноги с койки и потянулась за бутылкой воды, — правильно…

Живительная влага неплохо успокоила взбудораженные нервы, но спать расхотелось совершенно. Ладно, в конце концов не ей завтра корабль вести, ничего страшного.

Куин уселась в кресло, напарник бухнулся ей на колени.

«Ты в порядке?»

— Я думаю, подсознание шалит, — отозвалась девушка, гладя его по ушам. — Надо заглянуть к Егорычу.

Врач, скорее всего, не спит, предпочитая дежурить в лазарете в преддверие появления пассажиров, медицинские отчеты Иванна уже подготовила. Продолжая перебирать теплую и мягкую шерстку напарника, капитан сосредоточилась, чуть прикрыв глаза для вящей концентрации.

Петренко действительно был на своем рабочем месте, деловито что-то инвентаризируя. Кажется, он даже напевал себе под нос что-то из народного творчества. Удивительно светлый человек: зима пришла — радость, гололед за морозом не последовал — тоже радость, можно по снегу бегать, весна началась — опять радость, скоро свежей травой запахнет. Его уже весь экипаж искренне любит.

Элли мягко коснулась его разума.

«А, капитан! Такой способ связи весьма гарный»

Она улыбнулась, хотя и не все эти слова понимала — ничего, подучит.

«Я могу задать вопрос?»

«Будь ласка»

Сформулировать требовалось поточнее, но не пугать же дока этой дурью.

«Гадость приснилась», — созналась неожиданно для себя самой без каких-либо проблем капитан.

«Пугающая или как?»

«Скорее просто неприятная»

«Ну, это порой бывает. Будь ласка, заходите на чаек, я уж поставил»

Ссадив напарника на коку (тот моментально закопался под одеяло), Элли натянула комбинезон и отправилась в лазарет. Завтра пассажиров встречать предстоит в мундире, но сейчас официоза не хочется, едва ли сам док поверх майки что-то надел.

Она оказалась пророком, облачен врач был в майку и джинсы, так что можно было разглядеть хоть и не выдающиеся, но довольно неплохие мышцы. Крепкий здоровый мужчина все же является нормой, а потому на пару секунд капитан посмотрела на него с позиции эстетики, придя к выводу, что фигура хорошая и, похоже, благодаря спорту.

— Ласкаво просимо, — кивнул Егорыч на высокий стул, — вы, похоже, много думали…

Элли переливчато засмеялась:

— К сожалению, я этого не буду делать если только ампутировать голову.

Врач тоже посмеялся, затем отмерил терапевтическую дозу коньяка и плеснул в капитанский чай.

— Так-то оно лучше, чем таблетками травиться без надобности.

— Спасибо, — девушка пригубила напиток. — А сами что не спите?

— Лучше я буду во всеоружии, — мягко отозвался Петренко.

— Мне невероятно повезло с командой, — констатировала Элли без всякой иронии.

Они немного помолчали, затем врач принялся развлекать капитана байками из своего прежнего послужного списка, а повидать ему довелось много. Кроме того, неплохой знаток древних фильмов ХХ века, он сразу подмечал абсурд сюжетов и легко обращал его в шутку.

— В общем, споймали того диверсанта, та и бачут: на его задке такое намалевано, что больно штрих-код напоминает. Понятное дело, ко мне, кажут, чтоб со сканером подошел, потому как штаны сняли, а понять ничего не могут…

Петренко сделал эффектную паузу, отчасти для того, чтобы капитана от смеха не начала икать. Элли продышалась и простонала:

— И что ж там?

— Наколка, — торжествующе ответил врач, — а в ней шифр. Сядь он на пульт, вони бы все и хакнули.

Куин зашлась по новой, даже счастливые слезы из глаз брызнули. Надо же, додуматься вытатуировать на… эээ… нижних полушариях мозга пароль от базы данных противника. Вопрос был только в том, как бы он в нужный момент заголился и не раздавил сенсорную панель.

Егорыч улыбнулся, явно поняв, о чем она подумала без всякой телепатии. В голубых глазах плясали те же чертики, как в то время, когда он упомянул, что у моряков штаны на одной пуговице (это тогда еще интерн Петренко узнал, когда делал команде уколы от довольно странной болезни, похмелье называется).

Девушка вытерла слезы.

— А что планируете делать, когда закончатся рейсы? — полюбопытствовала она.

Егорыч улыбнулся снова, но уже мудро и немного печально.

— Мне сорок девять лет. — мягко сказал он.

Ясно, все космонавты уходят на пенсию в пятьдесят, так что больше космоврач со стажем уже не взлетит. Элли прекрасно поняла, как ему это обидно, и решила, что, если «Арбинаду» оставят за ней, Егорыч будет летать пока не устанет, сие вполне допускалось.

— А теперь идите-ка досыпать, капитан, — резюмировал он, — утро вечера мудренее.

Поблагодарив за заботу, Куин вернулась к себе, улеглась, сцапав Джона Сноу в объятия как мягкую игрушку, и благополучно отключилась до побудки. Спала она спокойно, без дурных видений.

К полудню корабль вылетел на Станиславу.