Глава 10

Гипнологи остались очень довольны тем, какие песни сочинила агент Нийя, поскольку вплести в них желание жить и тягу к перемене мест оказалось элементарно. Не прошли даром и усилия остальных телепатов — народ начал сниматься с насиженных мест и тянуться к космодромам. Первыми, естественно, были молодые специалисты, без квартир и семей, но зато жаждущие эффективно работать; вторыми потянулись жаждущие лучшей доли молодые семьи, без гроша в кармане, но с приличным образованием; далее спохватились сумасшедшие мамаши, перепугавшись за детей и погоняя пинками своих благоверных. Старики, как водится, оказались упрямы, но жить они еще хотели, а потому опасались, что все места на Земле займут до них. Против ожидания, многих своих старых соседей вызвались приютить канадцы.

Все это время Куин проводила с пользой, то выезжая на место будущего катаклизма с другими телепатами и объезжая маленькие города верхом на Кхалиси, то продолжая свое, как она выражалась, виршеплетство, то общаясь с будущей командой.

Врач Максим Егорович Петренко оказался человеком очень веселым, и, несмотря на то, что по-русски он говорил очень чисто, вставлял порой смешные украинские слова вперемешку с поговорками. Понимали этот юмор все, хотя экипаж являл собой такую дружбу народов, что дальше некуда. Пилот-белорус и польская медсестра Иванна Горски больше всех оценили чувство юмора дока, хотя громче всех хохотал второй пилот, итальянец Марко Санторетти. Спокойный канадец Адам Брайз, один из лучших радистов, и флегматичный бортинженер Свен Торсон просто не мешали веселиться остальным, что очень ценно для слаженности работы. Грызне, даже если бы таковая и наметилась, препятствовало безупречное воспитание виконта Келсо, который, несмотря на основную профессию космодесантника, штурманом был просто великолепным. По его словам, на его первом корабле «Шупашкаре» у всех было по две-три профессии, это порой очень помогает.

Именно Эпплстон повесил в кают-компании рамку со стихотворением, написанном каллиграфическим почерком на почти настоящем пергаменте:

Звездный скиф.

Когда-то верного коня

Седлал могучий скиф,

К дороге страсть в душе храня

Он звал богов своих,

Он ехал часто на восход

За ясным солнцем вслед

Не знал, куда же он придет,

Что есть там, чего нет.

Мы ныне к звездам поднялись

Стальных коней седлая,

И разум наш стремиться ввысь,

Мы время обгоняем,

Но помним, как зажгли сердца

Простые скифы нам.

И я в дороге без конца,

И путь свой не предам.

Элли Куин,

2120 A.D.

Пораженные такими способностями командира, космонавты даже стали гордиться своим отличием от остальных, поскольку далеко не все люди ограничены и прозаичны, большинство все-таки многогранные и развитые личности, а значит, интересуются многим и могут любить и поэзию тоже. Несмотря на загрузку и занятость, Элли решила взять с собой свою верную гитару Варду, ну а напарник летел с ней по умолчанию, поскольку он и на корабле мог пригодиться. Возвращение в свою стихию обещало быть очень приятным.

Куин и правда ловила себя на том, что ей тесно в прекрасной просторной квартире, что замечательный пейзаж за окном давно уже наскучил, а прохладная летняя ночь Крыма с огромной золотой луной и непонятным отсутствием звезд только усугубила непонятную тоску в сердце. Она даже вещи практически не собирала, на «Арбинаде» все будет, вплоть до спецбелья, поглощающего выделение желез внешней секреции. Лучше больше уделить внимание подготовке.

Подправить длину и форму ногтей, пройтись по ним медицинским лаком, использовать медицинский парализатор для препятствия роста. Подрезать волосы, даже можно слегка укоротить, но тут можно не применять парализатор, все равно она умеет делать прически, и понадобятся только резинки для фиксации такой удобной косы, а стрижка лезет в глаза и раздражает. Уничтожать волосяной покров на теле не пришлось, поскольку с ее генами, видимо, сделали какой-то фокус, и лишняя растительность просто не существовала, ибо гигиена, космос диктует свои правила. Инъекции тоже не потребуются, все уже было сделано еще тогда, когда Ментор спас ей жизнь.

Вещи прекрасно поместились в небольшой дорожной сумке, да и взяла она всего-то минимум одежды для того, чтобы надеть ее после окончания всех рейсов, сдав форму и все прочее. Привыкнет ли она к «Арбинаде»? Кто знает, еще свежа боль от потери пусть и не несущего никаких воспоминаний, но на каком-то подсознательном уровне родного «Тариэля». Какова же была та, первая ее команда?

Теперь не забыть гитару, вещи напарника и его самого — скоро автобус до космопорта, а там челнок до «Вавилона 5», затем короткий рейс на Сатурн и борт «Арбинады».

Все было слишком стремительно.

Спустя примерно десять часов вымотанные постоянной дорогой напарники рухнули в капитанской каюте, даже не имея сил на какие-либо эмоции. Нет, дело было не в самих перелетах, а в небольшом расстоянии и «дергающейся» скорости, ведь лететь быстро и с постоянным ускорением куда как легче и приятнее. Пока команда еще не собралась, можно позволить себе прикорнуть, на пару часов и без сновидений.

Затем пришлось подняться, надеть темно-синий с серебряным кантом мундир (в рейсе его заменит космический комбинезон однотонного цвета ночного неба с литерой «А» на груди и рукавах) и пройти в кают-компанию, ведь скоро соберется команда. Элли прошла туда и обнаружила рамку со стихотворением и гитару под ней, которую оставила вместе с сумкой возле кессона.

— И кто здесь? — поинтересовалась она в пространство.

— Мэм, — навстречу шагнул высокий андроид, явно сделанный по фотографиям Гани Вайса.

— Хорошее место, — одобрила она.

— Штурман мистер Эпплстон на борту, он повесил рамку и инструмент. — отчитался напрямую соединенный с искином корабля робот по имени Марио.

Да, виконт оказался шустрее капитана, но это вполне объяснимо — он все же еще и наблюдатель от Пространственно-Временного Патруля, готового, если потребуется, оказать братской структуре темпоралов посильную помощь. Спецтайм был искренне благодарен более сильным союзникам.

Команда собралась довольно быстро, наводнила кают-компанию, и все решили перед завтрашним размещением пассажиров и вылетом немного расслабиться и взбодриться. Все девять членов экипажа, оставив на вахте андроида, налили кофе.

— Капитан, а вы нам споете? — очень мягко, даже чуть растягивая слова, спросила Иванна.

Куин вопросительно выгнула брови, обведя мужчин спокойным и внимательным взглядом.

— Хай бы усе добре, — кивнул врач, — спевайте.

— Мне тоже интересно послушать, — присоединился к его мнению первый пилот.

Остальные просто покивали.

Куин взяла со стены верную Варду, приласкала струны, подтянула колок и заиграла одну из недавних «Песен пути» (альбом ее все-таки выпустили, с гипнокодом, разумеется). Сейчас в словах не будет ни малейшего гипноза, только искреннее чувство певицы.

Проиграв вступление, она мелодично запела:

— В путь сердце зовет,

Корабль в порту ждет

Не стану перечить ему;

Нам нужно идти

Скорей по пути

Как будто по свету всему

Мы вместе найдем

Обещанный дом,

И всем нам он станет родным.

О прошлом всплакнуть

Вступая на путь —

И тотчас расстанемся с ним.

Кто дорогу напророчил?

Кто зажег огни нам ночью?

Ныне нечего бояться

Время в путь нам собираться.

Мы отыщем новый дом,

Каждый будет счастлив в нем.

Пусть корабль улетает,

Горя пусть никто не знает.

Обретя планету вскоре,

Мы покинем это море

Что от древних звезд светло;

Новый дом народ наш примет

Хоть покой души отнимет

Все ж нам очень повезло.

Кто дорогу напророчил?

Кто зажег огни нам ночью?

Ныне нечего бояться

Время в путь нам собираться.

Мы отыщем новый дом,

Каждый будет счастлив в нем.

Пусть корабль улетает,

Горя пусть никто не знает.

Но затем услышим снова

Зова звезд одно лишь слово

И — скорее снова в путь…

Экипаж слушал молча, многие с задумчивым выражением лица, медсестра даже мечтательно прикрыла глаза, а вот дурашливый итальянский пилот даже приобрел некую серьезность. Все явно размышляли о будущем.

Страха не было ни у кого.