Глава 8

Утром Элли обнаружила на двери издевательскую надпись:

Наша Элька

Русская еврейка;

Она настолько русская,

Что совсем еврейка.

Девушка пожала плечами: что тут скажешь? Уверенности в том, кто она вообще, не было в принципе, хотя Ната заподозрила (из-за фамилии) наличие у нее также примеси английской крови, за что говорил еще и цвет волос. С другой стороны, голубоглазыми блондинами с темными бровями и ресницами бывают иногда еще и финны, так что определить только по фенотипу ее генетику совершенно невозможно. Да и это кого интересует, когда все крови всех народов на Земле давно уже перемешались? Впрочем, Ната чистая славянка с каплей татарской крови, скорее всего даже чингизитка, раз волосы отливают темной рыжиной.

На лестнице раздался тихий, но весьма отчетливый шум — паршивец, что учудил такое, явно еще здесь. Элли спряталась, приоткрыв дверь квартиры, а затем цапнула пробегающего (довольно-таки беззвучно пробегающего!) мимо ее владений пацана телекинезом. Хулиган завис в воздухе.

— Таак, — выдала, появившись на площадке, Куин.

— Простите, — покаянно засопел подросток.

Долговязый мальчишка, начитавшийся Тома Сойера, таково было первое впечатление. Одет неизвестный был в банальные джинсы и неожиданно белоснежную рубашку, аккуратно постриженные волосы примерно того же цвета, что у нее самой, кожа очень светлая и гладкая, брови черные будто он их красил, огромные бархатно-карие глаза в оправе длинных, пушистых и загнутых чернейших ресниц. Да, уже сейчас красив как ангелочек (хотя творит нечто не особо ангельское), а возмужав станет, скорее всего, неотразимым мачо вроде неподражаемого Дольфа Лундгрена. Сейчас навскидку лет четырнадцать, а ростом где-то с нее, если не ошибается, а у самой почти сто семьдесят пять.

— Кто такой?

— Сосед ваш, мисс, я тоже телепат.

— А имя у тебя есть?

— Есть, — парень сглотнул и опустил голову, — Артур Синклер.

В голове опять возникли откуда-то знания, что Синклер и Сент-Клер вообще-то одно и то же, и род, вроде бы, аристократический. Да уж, а потомок дурью мается!

— Ну и что мне с тобой делать?

Парень еще больше побелел, а на площадку брякнулся кусок мела (выходит, ущерб-то поправим). Он пролепетал, что парни на понт взяли, что дверь самолично отмоет, что ее все равно дома не было, он бы успел… Элли усмехнулась: ну да, не было, с Асадуллиным инспектировала новую базу, а сейчас так переполнена впечатлениями о легендарном городе Севастополе, что пришла в благодушное состояние настолько, что лишь песни пиши. Она поставила щусенка на пол.

— Стирай давай, творец, а потом ко мне зайдешь — научу настоящие стихи писать.

Просияв, Арти (а иначе его назвать не повернулся бы язык) стремглав улепетнул к себе, а в том, что он вернется, у старшего телепата сомнений не было.

Парень вскоре деликатно постучал в дверь костяшками пальцев, Элли открыла и обнаружила, что он еще умудрился куда-то сбегать, поскольку от пакета из оберточной бумаги в руках Арти вкусно пахло печеньем. Сама она тоже привезла кое-что сладкое из Крыма, так что можно выпить чая и поболтать.

Оба сели за маленький прозрачный столик, и мальчишка не утерпел:

— А как вы смогли удержать меня? Я ведь тоже телекинетик, но поднять такой вес — тут мастер Йода нужен.

Элли чуть не расхохоталась: забавную фантастику ХХ века она уже видела, просмотрела и фильмы следующего столетия, но те были уже хуже, особенно снятые ближе к 2020 (они вообще показались гадостью). Куда больше правды о телепатах было в прекрасно сделанном сериале «Вавилон 5», который любили в детстве Ната и Тенщик, подруга вообще на нем выросла.

Разливая чай, девушка уклончиво ответила:

— Я бы дала тебе пару советов, но и сама не помню, как меня обучали.

Арти кивнул:

— Да, я про вас читал… сочувствую.

«Интересно, чему? Глупенький мальчик, нельзя скучать по тому, чего не знаешь»

Она знала, что, если телепаты становились друзьями, они могли время от времени производить слияние разумов, делясь знаниями, навыками, а то и просто новостями. Настолько хороших друзей среди себе подобных у Элли еще не было, если не считать Джона Сноу, но он все-таки не человек. Показать бы мальчишке то, как она училась летать, но надо ли? Он летать никогда не сможет, а не стоит дразнить тех, кто не рожден для подобного, затоскуют еще.

Арти тем временем рассказывал, что специально выписывает «Вестник космического сектора», так как его заветная мечта стать бортинженером — в космос очень хочется, а дедушка перед кончиной успел много чему научить. В Спецтайм парень попал после смерти бабушки, где сейчас его мать и кто его отец, сказать он не может, знает только, что мать пилот и зовут ее Делия Синклер, поскольку воочию никогда ее не видел. Что ж, детдом тут альтернатива любому другому в ином времени и пространстве, у воспитанников есть все, кроме родителей.

— А сколько тебе лет?

— Четырнадцать, — подтвердил ее версию парень.

— Ну, а мне почти двадцать восемь, — неизвестно зачем уточнила Куин.

— Я читал, — кивнул парень, — наверное, вы стали капитаном в двадцать пять, у нас бывает примерно так же.

Разумный мальчишка, в аналитическом мышлении ему не откажешь. Немного странно будет, если они подружатся, но стоит намекнуть Асадуллину, что такой парень среди его стажеров лишним не будет точно, особенно если отличник.

Тут она заметила, что напарник с интересом поднял мордочку и прислушивается к их разговору. Похоже, ему несостоявшийся хулиган тоже понравился.

Пока не стоит говорить Арти про Асадуллина, еще курочка в гнезде, но поговорит она с невольным главой космического сектора в ближайшие же дни, а пока надо продолжать работу. В голове уже теснятся обрывки стихов, которым, возможно, и суждено в будущем стать песнями, и тогда гипнологи вплетут в музыку свой элемент. Для миграции населения остается все меньше и меньше времени, а вулкан точно ждать не будет.

Элли притянула свою заветную синюю тетрадку, вызвав у Арти легкое недоумение: что это там такое у бывшего космического капитана? Он поступил очень неприлично, заглянув ей через плечо и обмер, увидев строки песни.

Свобода странная такая,

Вкус непонятный у нее;

На крыльях в небо вновь срываюсь

Хоть на земле печали гнет.

Пусть свежий ветер с облаками

Моей души уносит боль,

Я унесусь, взмахнув крылами,

Туда, где обжигает соль,

Где волны обнимают берег,

Целует солнце где вода,

Где те, кто слову вечно верен,

Где я останусь навсегда.

А сон проходит, лба касаясь,

Приходит вновь в окно рассвет,

И вот я снова улыбаюсь

Как прежде. Очень много лет.

Забывшись, мальчишка чуть подался вперед, но тетрадка звонко хлопнула практически у самого его носа. Арти смутился и мучительно покраснел.

— А нос-то на семерых рос, да одному достался, — заметила Куин.

— Прошу прощения, — промямлил парень.

— Ну ладно, кто-то должен быть моим критиком, — смилостивилась «государыня рыбка».

Арти клятвенно заверил, что будет, и утонил, не шутила ли она, обещав научить писать стихи. Элли вздохнула и объяснила, что такому не научишь, это нечто либо есть, либо нет, талант нельзя даже передать по наследству. Арти слегка завял, но ему явно было приятно, что ему она это точно покажет.

Девушка настроила гитару и приласкала струны. Кое-что она написала еще в пути, и теперь решила проверить, как лягут слова на музыку. Взяв очередной аккорд, Элли тихо и мелодично запела:

— Луна монетой золотой

Мне указала путь ночной,

Холмы и горы на пути

Позволили вперед пройти

Туда, где море все века

Целует поступь ветерка,

Где корабли бегут опять

Чтоб остров свой скорей обнять;

Легенды слышать там и тут

Отрадно, и гостей здесь ждут,

И будет кофе, и халва,

(Об этом уж давно молва).

Гостеприимный теплый край

Напоминает древний рай,

Руины старого дворца

Зажгут романтикой сердца.

Под пенье птиц пришел рассвет

Суля счастливых много лет.

Прощаюсь ненадолго с ним

Ты жди меня, любимый Крым.

Восторгу Арти, кажется, не было предела, так что простить ему маленькое безобразие не составило труда, да и налаживать связь с соседями-телепатами тоже пора бы.