Задание 1. Вдохновляющий пример
Ладно, давно я в чужие тексты не лазила
Посмотрим, как читается Валькирия спустя… очень много лет. Больше четверти века. Как раз как выдержанный коньяк — очень даже идет!
***
***«Воины кучкой стояли вокруг упавшей стрелы. Мне показалось, они смотрели не зло, больше насмешливо. А я не спускала глаз с вожака. Его меч опять висел у бедра, почему-то справа, тяжёлый меч с забавными рожками на рукояти. Сейчас вытащит и…
Какой же он был огромный. Более чем на голову выше меня, и мой ужас его ещё увеличивал. Горбоносое худое лицо казалось вылинявшим от застарелой усталости, несвежая повязка присохла ко лбу, а волосы и борода были на две трети седыми, и оттого он сперва показался мне если не старым, так пожитым. Он смотрел не мигая, и глаза тоже были какие не всякий день встретишь. Светло-серые у зрачка и будто углём обведённые по краю… Ой, щур, спаси меня, щур!
Но тут в жестоких глазах что-то затеплилось, и Мстивой Ломаный улыбнулся:
— Опусти лук, дитятко… Убьёшь ещё ненароком.
Я осторожно ослабила тетиву и почувствовала, как свело пальцы на древке стрелы. А в голосе варяга была вроде жалость с презрением пополам. Он же видел, как коверкал и ломал меня страх.
— За кого вышел, вихрастый? — спросил вождь неожиданно. — За отца небось? Или за брата?
Подле этого мужа мне притворяться парнем было всё равно что худой поганке в лесу — белым грибочком, Но, как ни странно, он ничего ещё не заподозрил. Он настолько не ждал девки, что с трёх шагов не заметил женских оберегов на моей рубахе вместо мужских. Добро…
— За себя, — сказала я сипло и кашлянула. Нас теперь разделяли считанные сажени, и один из варягов, усатый, плотно слепленный молодец, двинулся ко мне, протягивая руку:
— Долой шапку, сопля…
У него было обожжённое солнцем лицо и зелено-голубые глаза, как драгоценные камни.
Я отскочила, пригибаясь, и двумя руками натянула шапку на самые уши. Кмети захохотали, а Мстивой обернулся к товарищу и осадил его на неведомом языке. Тот отступил виновато, а я вдруг поняла, что они вовсе не думали меня убивать. По крайней мере немедля.
— За себя, говоришь, — повторил вождь. Нагнулся, выдернул и дал мне стрелу: — Докинь обратно, если не врёшь.
Мне говорили потом, я покраснела. Это я вру? Я не сумею?.. Я встала к ним спиной и оттянула тетиву до правого уха. Я целилась из-под горы, да и ветер теперь только мешал; ну так что же! Стрела ушла ввысь со шмелиным гудением, и я тотчас увидела — не оплошаю. Кованое жало грянуло в ворота. Затрепетало длинное древко.
— Ишь ты, — сказал Мстивой с чем-то похожим на уважение. — Ладно, веди, удалец. Уговор так уговор».
Вождь, вожак, Мстивой, Мстивой Ломаный — автор использует заместительные местоимения, но звучат они вполне нормально, наоборот, разнообразят речь. Кроме того, речь героя перемежается действием, но Семенова ровно держит грань, когда это действие на самом деле уместно и не снижает напряженности момента.
Улыбнулся-спросил-сказала-повторил.
Глаголы действия совершенно лишены наречий. «Грозно спросил» или «вызывающе ответил», тем не менее вся сцена вышла живой и напряженной. Даже описание третьего участника есть! «А в голосе варяга была вроде жалость с презрением пополам» — дается чуть позже речи, и как ни странно, хорошо звучит. Словно интонация Мстивоя доходит до героини не сразу.
" двинулся ко мне, протягивая руку:" — тут автор вообще сумел обойтись без глагола речи.
Сейчас, опять же, настаивают, что «говорить улыбкой» нельзя, хотя не понимаю, почему нет.
В итоге получаем напряженную сцену с минимумом слов от героев и общую картинку происходящего.
Задание 2. Речевой портрет персонажа
1.Луг поначалу говорит очень коротко, стилизованно под легенды. Потом — как Луг на душу положит, поскольку весь роман идет от его лица. Вообще это ужасно сложно (и я до сих пор удивляюсь, что для кого-то читаемо), потому что от него даются и описания, и эмоции, и еще он по ходу трындит с Деем и дает свою эмоциональную окраску. Постраюсь по возможности упростить для читателей.
— Тогда же Бранн обратил мое внимание, что я тоже могу колдовать не в шутку, — в подтверждение ее слов вперед выходят фарфоровые Джоки, подкидывают дров в камин и раскланиваются перед тобой, мой Дей. — И посему, во-вторых, его изгнали даже из дворца! Удачно припомнив, что принц не в силах быть именно принцем, то есть создавать видимость общения на балах, — кивок в сторону маленькой бальной залы, — и участия в переговорах! Пытались забрать титул, но это не в их праве. А официально — за кражу ободка короны Первого дома, но его изгнали без права возвращения! За государственную измену! — на лице девочки читается взрослая ярость. — Из дома! Из нашего дома!
Мой волк, осторожно, отпусти подлокотник, отпусти, твоя ярость слабо поддается контролю, глаза снова горят янтарем, а опущенные плечи Бранна видятся в другом свете. Неудивительно, что он не хотел рассказывать. Правда, пока вовсе не понятно, как к этому всему относится Цветок.
— Нашему брату пришлось жить у друзей, — Ворона опускает голову ниже, пряча глаза. Да, мой Дей, ты видел его друзей, их не так уж и много. — И он все равно не оставлял попыток помочь мне! Целых пять лет Джоки получали доклады, что Бранн постоянно торчит на улицах столицы, в любое время года, от рассвета и до самой темноты! И что-то рисует.
Так, мой волк, переведи дух и отпусти теперь подушку: ещё чуть, и ты выпустишь когти. И пусть пронаблюдать за прибирающимися Джоками было бы забавно, но зачем портить вещи такой милой принцессы, как Линнэт? Вот, вот, мой волк! И вовсе я тебя не глажу по руке, тебе показалось. Я понимаю и ты понимаешь: друзей у нашей Вороны слишком мало для безоблачного полубездомного существования на улицах той столицы, которую мы видели. Впрочем, стража от него шарахнулась. Все это совсем невесело.
Бранн рискует поднять на тебя глаза, а может быть делает это случайно или по зову любопытства — и застывает, прямо как в ловушке Белого змея, забывая, кажется, даже дышать. Он вовсе не ожидал такого живого сопереживания, рассеянная неблагая Ворона. Именно наша рассеянная неблагая Ворона! Раз его не могут оценить при этом Дворе по достоинству. Я, однако, сомневаюсь, мой волк, что он придется ко двору и у нас…
Ладно, я молчу, мой Дей, когда ты рычишь в мыслях, мне становится страшно.
Характерная особенность — эмоциональные выкрики, Да-нет, «мой Дей» и «мой волк», разумеется, когда Луг обретает имя, подаренноей ему Деем и путешествует с ним в край неблагих. Ну, еще ящер обожает кудахтать над героями и кряхтеть про нарушение этикета. Все-таки он воспитывался с девочками Дома Солнца.
Натянуть легкие штаны — пара секунд, еще быстрее — затянуть пряжки широкого кожаного пояса. Из-под ворота черной рубашки с традиционной вышивкой небрежно отбросить гладкие волосы, не глядя застегнуть манжеты. Обуться, накинуть более плотный и тоже черный сюрко, отделанный серебром, пристегнуть оружие — и ты готов, мой волк. Брошь, я настаиваю! Ну, почти готов. Перчатки…
Так как зеркала тут нет, можно ли мне на правах твоего спутника высказать еще одно замечание? Благодарю, мой Дей. Так вот, пламя одной из голов змея, не скажу точно, какой именно… да, ты прав, как всегда, это неважно, совершенно неважно!.. немного опалило тебе концы твоих длинных волос, особенно слева. Зная, как трепетно Парящие короли относятся к красоте и симметрии, я бы посоветовал тебе внести некоторые корректи…
Ай-и-и! Ну не так же! Ну кто так делает!.. Окончательно тебя неблагие испортят, мой младой волк! Я нагреваюсь! Я нагреваюсь и чихаю! Все, это конец! Как это не имеет значения? Не имеет значения?! Мало того, что ты выровнял пряди ножом, ты еще бросил их на пол! Теперь все-все смогут через них причинить тебе вред! Уф, вот, на угли, да! Ты облегчил мне душу.
Могу и помолчать. Если немного. Совсем немного!
2. Дей. Церемонен согласно воспитанию почти всегда и везде. Немного более просто изъясняется в бою и от удивления, а также — с Бранном.
— Мой дом… — вздыхает Дей, начиная произносить редко употребляемую, старинную церемонную формулировку, решив хоть на словах отблагодарить того, благодаря кому он жив и еще не сожран, — готов будет принять тебя всегда. Волки придут по твоему зову, где бы ты ни был, — и прикрывает веки устало.
Язвить он тоже может вполне церемонно.
— Пожалуйста, не сочтите за невежливость, — просит Меви, — но моя госпожа нездорова. Чтобы она могла присутствовать на ужине, ей нужно время прийти в себя.
— Я ухожу, унося в своем сердце память о вашем очаровании, — почти выйдя, Финтан негромко договаривает: — Пока не смогу унести что-то более существенное.
— Вам помочь в этом? — бросает Дей сквозь зубы, столкнувшись с ним у входа. Лесной принц улыбается и кланяется в ответ.
Дей, тут же забыв о нём, кидается к моей госпоже. Видя Меви, останавливается с трудом.
— Алиенна, — глухо шепчет он.
Девочка закрывает глаза. Она бледна, как бы ни сдерживалась, по ее щеке скатывается слеза.
Дей опускается подле нее на колено, целует пальцы.
— Мой принц, — негодует Меви нарушению этикета, но Дей, не глядя, поднимает руку, и та смолкает.
Волчонок. Сын Мидира! Ему все подчиняются уже сейчас.
Няня отходит, становится около входа и отворачивается. Я смотрю. Смотрю на Дея и мою госпожу.
Меви решается выйти. Прикрывает дверь и просит всех зайти позже.
— Моя принцесса… — Дей не сводит тревожного взгляда с моей госпожи, серые глаза его кажутся почти прозрачными на белоснежной коже. — Прости! Прости, что огорчил твою солнечную душу. Я отдам всю свою волчью кровь за твою улыбку, — осторожно снимает слезу с ее щеки. — Только не плачь, прошу тебя!
Дей просит прощения? Дважды? Первый раз на моей памяти. Я ожидал негодования, упреков — девочка чуть не помешала Дикой охоте! — или приказа быть внимательнее впредь… Только не этого неистового северного взгляда.
Эти безумные, безумные волки!
Девочка открывает глаза и улыбается. Солнце выходит из-за туч.
— Пусть лучше твоя кровь останется при тебе, мой принц. Ты достаточно часто терял ее из-за меня.
Старший король, не особо ожидая ответа от Бранна и не отвечая младшему, переводит взгляд на волка. Рассматривает его пристально, потом говорит вежливо и очень снисходительно:
— Король Дей, поскольку вы из всего неблагого народа перво-наперво общались с третьим принцем, у вас вполне могло сложиться превратное впечатление о нашем мире.
Бранн выпрямляется, откидывает голову и замирает, равнодушно-упреждающий все, что могут сказать о нем. Просто снежный столб, а не Ворона!
Мой Дей, охолони. Ты можешь ответить «со всем уважением», но они вроде бы нужны нам немного?
— Досточтимые короли Неблагого двора, Джок Первый и Джок Второй! Принц Бранн много раз спасал меня, он обладает чутким сердцем и верной рукой. Смею надеяться, что стал другом для него. А во дворце нас три раза чуть не убили. Да, у меня могло сложиться превратное впечатление о вас, простите меня за это.
3. Бранн. Сначала достаточно резкий и дикий — все же триста лет на болоте!
Поясняет про свободу неблагих
А еще он любит все подробно пояснять, что еще больше все запутывает. Т.е. очень, очень, очень занудный!— Большинство моих знакомых дали бы тебе умереть, — Бранн шевелит полешки, хотя костер горит достаточно ярко и не требует присмотра. — Но я часто нарушаю правила.
Звучит легкомысленно. Удивляет, что неблагой до сих пор жив. Впрочем, на то он и неблагой среди неблагих, кто их уразумеет.
— Странно. Я… — кашель снова прерывает Дея, надсадный, глубокий. Болото очень хотело сожрать волка. — Мне говорили, у вас нет правил — одна свобода.
— Свобода, мой несостоявшийся ужин для трясины, подразумевает куда больше правил, чем все ваши закостенелые церемонии, — теперь невеселый ши поворачивается к Дею, дает волю языку, словно закрыв сердце. — Не целуй руку тому, кто ниже тебя, не показывай своих чувств, не давай волю привязанностям… Сам-то всегда их соблюдаешь?
Наши традиции неблагой знает хорошо, но не понимает их. Теперь Дей пожимает плечами, не желая объяснять очевидного. Не всё, что дорого и важно, напоказ.
— Нам ваши правила тоже не слишком понятны. Хотя бы, — в холодных глазах неблагого с заснувшими феями видна обида, и она наконец-то выплескивается в слова: — Хотя бы то, что при всех наших свободах не назвать свое имя — даже врагу! — худшее из оскорблений.
— Дей! Дей, сын короля Майлгуира, наследный принц правящей династии Волчьего дома и Восьми королевств, муж… принцессы Солнца.
— Как много слов!
Бранн хохочет, запрокидывая узкое вытянутое лицо. Изумрудные феи опять пляшут в глазах этого странного ши, оттаявшего так же быстро, как и замерзшего.
— О, чуть не состоявшийся болотный ужин! Жаль, столь длинный титул не смог вытащить тебя из трясины, тогда бы мне не пришлось каждый раз произносить его во время приветствия!
Особенно когда пытается пояснить свои мысли и действия
нашла момент, где Бранн достаточно короток«Офицер Гволкхмэй, если вам и сегодня придется меня искать, я буду или на кухне, или в библиотеке, или у себя, или тут, или в остальном Черном замке. Если кто-то посмеет упрекнуть вас, что вы меня потеряли, покажите им эту записку: вы не теряли, вы точно нашли».
И ужасно убедителен
4. Также витиевато, но чуть более понятно изъясняется Джаред. Джаред холоден и спокоен всегда (кроме тех моментов, когда он сталкивается с Бранном).Прядь на челке красиво подлетает в последний раз, голова катится в сторону Финтана и поклонниц, а тело падает на колени и валится набок прямо у ног неблагого. На лице Бранна веер кровавых брызг, но он говорит своим обычным голосом, спокойно так, как может только Ворона:
— Наконец-то я нашел способ заставить благих ши замолчать.
Судорожно переводящие дух благие смотрят на Ворону расширенными от ужаса глазами. Пусть они тоже поняли, что за видимостью игры таилось не слишком доброе дело, но пережить смерть соплеменника — шок.
Шок этот, однако, не распространяется на стражников дома Волка и оторванных от трапезы королевских волков. Вот и Мэй рядом со мной скалится, радостно хлопая ладонями о подоконник. Волки ценят азарт схватки и умение постоять за себя, а Бранн стал Мэю весьма дорог за эти два дня, и видеть бесславную смерть неблагого офицер точно не хотел и не хочет впредь.
Бранн сводит брови — феи в глазах опять похожи на безжалостных воинов — он напоминает мне сейчас… Лорканна! Да, Джокам стоило бы его опасаться — если бы у него было хоть на одну свободу желание захватить их трон.
— Ещё кто-то хочет напомнить мне, что я неблагой? — Бранн держит меч так же на отлете, как в начале схватки, и его нисколько не смущает обезглавленный труп у ног. — Или, может быть, вспомнить, что рожденный птицей не станет волком? Или высказаться о моей родословной? Или о том, что вашему королю стыдно иметь такого друга?
Оглядывается, и это не картинный жест, это действительно интерес, от которого прячут глаза, склоняют головы, скрываются за спинами близстоящих.
— Тогда напоминаю вам то, что уже не раз пытался донести словами: эти темы мне неприятны, — закрепляет эту фразу взглядом, и мне кажется, что видит даже меня.
А потом присаживается и безмятежно вытирает клинок об одежду убитого.
Ох, Дею это не понравится!
Бранн присматривается, словно выискивая что-то, и, проведя по трупу мечом, резким движением вспарывает кожаный доспех и сдирает кусок со спины.
— Еще один, — произносит Ворона и прячет его в карман, но теперь вздрагивают все, дамы ахают, пересчитывая количество лоскутов на камзоле неблагого и делая ужасающие выводы, сколько ши этот хладнокровный убийца положил в своей жизни.
Бранн раздражает советника на генетическом уровне. Он мог бы гордиться, но вот как-то не выходит." — Господа, — короткий поклон, даже намек на поклон, Советник несет себя с большим достоинством, честь Дома для него, помнится, дорога до чрезвычайности. — Прошу проследовать за мной, госпожа Алиенна ожидает нас выше".
Осторожно, много букв! И да, это отдельное эстетическое наслаждение: Джаред плюс Бранн. Бездна непонимания! (под капс, собака, не прячит)
5. ну и из второстепенных и забавных: Неблагие (Парящие) короли. Близнецы, Джок Первый и Джок Второй (на самом деле у них разные имена)И Джаред явно погружен в свои мысли.
— Все это очень и очень неплохо… Найти бы ещё только того, кто ослепил Дея… добраться бы!
Наш Советник изрядно искушен в интригах и заговорах, однако зазвучавший сзади голос Бранна становится для него сюрпризом.
— А зачем искать? Глаза ему вырвал я, ког…
Ворона бесстрастен даже с молниеносно приставленным к груди кинжалом, которым Советник, правда, пока только угрожает.
Поворачивает голову и поднимает виноватые изумрудные глаза на ярко-желтые волчьи — Джареда, насколько позволяет удерживающая его рука.
— …гда помогал королю Дею добыть цвет жизни, — полузадушенно договаривает Бранн, не сводя взгляда с лезвия, что находится теперь в опасной близости от его глаз.
— С этого надо было начинать, с… в… ч… неблагой!
Шейный захват ослабевает самую малость.
Да, наш неблагой это наш неблагой.
— И почему ты говоришь это сейчас? Мне? Почему ты вообще об этом говоришь?..
Джаред не понимает Бранна, а больше всего он не любит то, чего не понимает.
— Чтобы не тратить ваше время на поиски, потом на период страшного осознания, затем на отчуждение, недоверие и попытки убийства до выяснения всех обстоятельств, — Ворона досадливо дергает ушком, его достаточно часто воспринимали неправильно. — Кроме того, вы Советник Дома Волка, который исполнял обязанности короля в сложное время, однако стоило возвратиться Дею, отдали власть целиком и при всех, не позволив никому оспорить право на трон истинного короля.
Бранн делает паузу, косит изумрудным глазом на кинжал, но убрать не предлагает. Джаред сводит светлые брови и крепче сжимает губы, но слушает доводы неблагого.
— Ваш прежний король в магическом плену, ваш нынешний король вернулся слепым и притащил неблагого. Мы миновали владения Дома Леса и Дома Волка, не наткнувшись ни на один патруль… — Бранн вздыхает. Он рассуждает очень спокойно, так, словно ему не угрожает оружием самый опасный интриган благих земель. — Из чего я делаю вывод: всех ши приманило почти свободное королевское кресло. Но раз оно дождалось появления короля Дея, вам чем-то душевно дорога правящая династия. Поэтому я говорю правду всегда и говорю вам правду именно сейчас.
Джаред кривится, но кинжал все-таки прячет. Цедит сквозь зубы:
— Ну раз мы собрались тут такие проницательные, скажи мне, как вышло, что Дей представил тебя другом?.. На будущее: никогда не повторяй про глаза. Тебя и так терпят на птичьих правах…
Ворона внезапно улыбается, склоняя голову к плечу и пытаясь спрятать выражение лица. Кажется, даже для неблагого день был слишком благим — несерьезное хихиканье заставляет прикрыть рот обеими ладонями и виновато посмотреть на Советника.
Ой-ой, это опасно! Невозмутимый полуволк впечатывает Бранна в стену. Кажется мне, для благого день тоже был изрядно небла… волнительным.
— А это как прикажешь понимать? — Джаред рычит очень тихо, в глазах его снежная буря. — Что тут вообще может быть смешного?!
— На птичьих правах пребывать в Доме Волка, — неблагой объясняет, разводя руками, не пытаясь отцепить пальцы благого от своей куртки. — Это нормально! Для птицы.
Джаред секунду растерянно смотрит на Ворону. Отпускает его лоскутную одежду, отряхивает и приглаживает, на что сам Бранн таращится в гораздо большем удивлении, чем на предыдущее тихое бешенство.
— Я и забыл. Дом Четвертой стихии, — лицо Советника выражает мировую скорбь. Ему явно не хватало тут только воздушного неблагого. — Конечно, птицы.
Руки Советника замирают на плечах Бранна, голос тих, но внушителен.
— Но если я не буду поставлен в известность, что ты собираешься ещё разок так помочь Дею…
Советник выдерживает королевскую паузу. По воздействию на Ворону наш Советник очень похож на Белого змея, Бранн смотрит на него будто загипнотизированный, широко распахнув глаза, забыв как дышать.
— …от тебя не останется даже памяти воздуха. Ты меня понял? Кивни, если да.
Бранн кивает. И наконец моргает, прикрывая ошеломленных фей.
Советник успокаивается, немного отходит, намереваясь совсем уйти, но оборачивается и подозрительно переспрашивает:
— И что же ты понял?
— Вы тоже очень любите короля Дея! — радостно докладывает Бранн.
Один начинает фразу, другой ее заканчивает.
Задание 3. РедактированиеДвое светловолосых взрослых очень похожи друг на друга — близнецы, не иначе. Девочка чуть поодаль ненамного младше моей госпожи. Что-то есть неправильное, неверное в ее облике, но я пока не могу понять, что. Не могу уловить эту странность, но она есть. Хотя взрослые странны не меньше. Красивы, очень и неестественно красивы.
— Тебе запрещено появляться здесь, Бранн, третий принц, — говорит один из близнецов. Насмешка в его голосе заметна даже мне.
— Третий принц весь в хлопотах.— подхватывает второй.
— Третий принц весь в своем болоте, — заканчивает первый.
У них похожи даже голоса!
— Уже нет. Это был мой выбор, — с трудом отвечает Бранн. Расправляет плечи и задирает острый подбородок.
Дей кладет ему руку на плечо. С натугой, будто на ней опять виснет вся Трясина.
— Теперь твой выбор изменился? И поэтому ты тащишь в наши земли кого попало? Разве мало нам чужаков? — спрашивает первый близнец.
— Разве мало нам зла от чужаков? — эхом подхватывает второй.
Небо словно давит на Бранна. Он отвечает с трудом:
— Это уже не чужак. Я ручаюсь за благого Дея.
— Как мило! Благой, ты знаешь, кого берешь в поручители? Бранн! Болото тебя не съело…
— …так ты решил отдать жизнь за благого? — дополняет второй первого.
— Мы всё думали, как избавиться от него…
— …да, мы всё думу думали. А надо было прислать к нему благого.
— О чем он говорит? — Дей тревожно дергает Бранна за лоскутную куртку.
— Потом, — сквозь зубы шипит неблагой, но Дей не отстает. — Не тряси, свалюсь. Если что пойдет не так, нас убьют обоих. Доволен, волчонок?
— Ему нужно было кормить Трясину!
— Ему всего лишь нужно было кормить Трясину! Он не справился и с этим, мой брат, да, не справился! Ему нельзя поручить самое простое дело! Он отводит людей, а приводит безголовых разбойников.
— Поедая умных, Трясина тоже умнеет, — неохотно выдает Бранн.
— Что мы слышим! — ужасается первый. — Она умнеет! Трясина умная или Трясина глупая — поспорим, что лучше?
— Мы не сможем поспорить, ах, какая жалость, а все почему, брат? Потому что мы и вовсе лишились нашей милой охранницы! — вторит другой. — Брат, скажи ему, пусть он, недоглядевший за огромной и неподвижной болотиной, изначально мертвой, для которой не нужно было ничего сверхсложного, пусть он ух…
— Нет, — прерывает их девочка, и старшие смолкают.
Она смотрит чуть вбок и словно мимо неблагого. Затем протягивает руку, и я чую тепло на его щеке. Через многие лиги, разделяющие их. Тепло в голосе ощутимо и так.
— Я рада видеть тебя, Бранн. Кто с тобой?
— Благой Дей из дома Волка. Я даю ему право на одну просьбу. Я подтверждаю это… обычным путем.
Красивые лица неблагих искажаются.
— Все равно он не пройдет сквозь пески, — говорит один близнец.
— …прежде его сожрут волны! — отвечает второй.
— Поспорим?
— На желание!
Беседа двух королевских волков идет, хотя не слишком клеится, благой подозревает неблагого в особенно изощренном издевательстве над собой! Над тем, кто только и может позволить себе издеваться над окружающими! Это воспринимается как вызов и продолжает восприниматься так же, пока беседа не переходит в русло действительно волнующих Бранна тем:
— Г-вол-к-х-мэй, извини, прошу, за вопрос, который может показаться тебе не слишком приятным, — благой весь подбирается в ожидании чего—то изысканно невероятного, — но ответь мне: только в Доме Волка существует предубеждение об увечьях или другие благие Дома тоже ценят целостность пуще собственной жизни?
— Конечно, Бранн! О чем ты вообще говоришь! — волк пугается непритворно, его страшит неизменная манера Вороны говорить обо всем в одном тоне. Таким же голосом он мог бы зачитать кому-нибудь смертный приговор или попросить передать блюдо.
— Значит, придется идти на крайние меры, — Бранн прихлебывает напиток очень задумчиво. — Конечностями не обойдешься.
— Королевский волк Бранн! Если существует хоть толика опасности, которая угрожает твоей жизни, то я должен знать об этом! — напрягается в непонимании офицер Мэй.
— Могу доложить со всей ответственностью, что моей жизни нет никакой угрозы.
Эта простота опять путает Мэя. Потому что я вижу ясно опасность для чьей-то глупой жизни. Бранн, в сомнении присмотревшись к озабоченному волку и решив быть до конца честным, уточняет:
— Ваш Советник дал мне один совет. Скажи, мне стоит ему последовать?
Какой совет дал ему Джаред? Держать гордо звание королевского волка и не давать себя в обиду! Бранн уверен, что подробностями он лишь утомляет собеседника, особенно если это подробности о нем.
— Конечно! — с силой прижимает руки к груди Мэй. — Конечно, наш Джаред советует редко, и очень важные вещи! Он не любит указывать просто так, говоря, что совет должен быть услышан вовремя и тем, кому он действительно нужен!
— Ваш Советник — зверь! — в очередной раз уважительно говорит Бранн на свои мысли, а Мэй опять кашляет. — Я тоже так думаю, Гвол-к-х-мэй!
— Бра-а-анн! — едва не со слезами молит Мэй.
Ворона поворачивается к нему со всем возможным вниманием.
Судя по выражению лица, Мэй серьезно раздумывает над перспективой уйти с королевской службы и уехать на границу с фоморами выращивать маргаритки, как уже многажды грозился.
— Моя великолепная матушка совершила в своей жизни только одну ошибку.
Бранн настораживает ушки — ему интересно все, что касается отношений родителей с детьми, а Мэй дополнительно нравится сам по себе, как волк и как ши. Сам Мэй страдальчески вздыхает, глядя на подвижные острые кончики, и обращается тоже как будто к ним.
— Моя великолепная матушка совершила всего одну ошибку, и её нельзя винить. Кто же мог предположить, что мне предстоит так мучиться при жизни!
Бранн тут же вскидывает голову, явно собираясь уточнить, как волк себя чувствует, но Мэй поднимает ладонь останавливающим жестом.
— И этой ошибкой был выбор имени. Ты меня извини, Бранн, но оно слишком, слишком не-благое, чтобы… — замолкает, подбирая слова и пытаясь найти такие, чтобы наш неблагой понял.
Ну никак не может офицер просто попросить не звать его так длинно. Раз уж представился однажды. Особенно попросить Бранна, с его честным незамутненным сознанием, который все это время так старательно выговаривал диковинное имя.
Конечно, наш неблагой пользуется паузой по-своему. И иносказания до него доходят обычным образом. По-неблагому.
— Тебя не за что извинять, в конце концов, неблагие имена правда очень сильно отличаются от благих, — протягивает руку ладонью вверх, Мэй отвлекается и озадаченно наблюдает. — Вот, например, Линнэт, Шайя, Буук, Боаш, Лорканн или тот же Бранн, произнести легко.
Мэй кивает, соглашаясь, но не понимая, когда это его сравнение успели так изящно вывернуть наизнанку.
— А вот ваши, благие, пусть не все, произнести гораздо тяжелее, вот, например, твоё…
— Нет!.. — Мэй вскидывается, упирает ладони в столешницу. — Нет! Нет!
Бранн опасливо отодвигается от растерянно-злого волка:
— А почему нет, если да? Твоё имя очень тяжело произносить: Г-вол-к…
Мэй закрывает лицо обеими ладонями, его плечи трясутся.
— …х-мэй. Как будто жуешь железо, — Бранн вглядывается в благого, не распознавая этот жест. — Так что благие и неблагие имена действительно очень отличаются.
— Благие и неблагие ши очень отличаются! — Мэй отнимает руки от лица, но улыбка у него нервная.
Бранн все так же смотрит на него безо всякого выражения. Это понятно, в объяснениях не нуждается, в отличие от видимого расстройства Гволкхмэя.
— Очень-очень! Очень-преочень! — кажется, Мэй отчаялся донести свою простую мысль до нашего неблагого.
Бранн примолкает, стараясь понять, что он упустил, Мэй пытается отдышаться, молча признавая, что ему ещё есть, чему поучиться. Через несколько минут наш благой королевский волк совсем приходит в себя, успокаивается, растирает энергичным движением лицо, но на середине жеста спускает ладони на нижнюю половину и смотрит на Бранна широко раскрытыми серыми глазами из-под взлохмаченных пегих прядей:
— И когда это ты успел пожевать железо? То есть, ты правда жевал железо?!
Наша Ворона смотрит на благого нечитаемо, и не понять: то ли он считает жевать железо абсолютно естественным, а посему восклицание Мэя ему глубоко непонятно; то ли, наоборот, пытается ответить с учетом возможности жевания железа благими.
Мэй смотрит так же нечитаемо, с другой стороны пытаясь уложить: что естественнее для Бранна, есть железо или не есть железо? Судя по закаченным глазам, Мэя больше устраивает Бранн, который еще и железо жует.
Это бы многое объяснило для одного издерганного королевского волка…
Беседа двух королевских волков идет, хотя не слишком клеится, благой подозревает неблагого в особенно изощренном издевательстве над собой! Над тем, кто только и может позволить себе издеваться над окружающими! Это воспринимается как вызов и продолжает восприниматься так же, пока беседа не переходит в русло действительно волнующих Бранна тем:
— Г-вол-к-х-мэй! Разреши задать вопрос, который может показаться тебе не слишком приятным. Только ли в Доме Волка существует предубеждение об увечьях или другие благие Дома тоже ценят целостность пуще собственной жизни?
— Конечно, Бранн! О чем ты говоришь!
Мэя страшит манера Вороны говорить обо всем одинаково. Таким же голосом он мог бы зачитать смертный приговор или попросить передать блюдо.
— Значит, придется идти на крайние меры, — Бранн прихлебывает напиток очень задумчиво. — Конечностями не обойдешься.
— Королевский волк Бранн! Если существует хоть толика опасности для твоей жизни, я должен знать об этом! — напрягается в непонимании офицер Мэй.
— Могу доложить со всей ответственностью: для моей жизни нет никакой угрозы.
Эта простота опять путает Мэя. Потому что я вижу ясно опасность для чьей-то чужой глупой жизни. Бранн, решив быть до конца честным, уточняет:
— Ваш Советник дал мне один совет. Скажи, мне стоит ему последовать?
Какой совет дал ему Джаред? Держать звание королевского волка и не давать себя в обиду!
Бранн уверен, что этими подробностями он лишь утомляет собеседника, особенно если это подробности о нем.
— Конечно! — с силой прижимает руки к груди Мэй. — Конечно, наш Джаред советует редко, и очень важные вещи!
— Ваш Советник — зверь! — в очередной раз уважительно повторят Бранн, а Мэй опять кашляет. — Я тоже так думаю, Гвол-к-х-мэй!
— Бра-а-анн! — едва не со слезами молит Мэй.
Ворона поворачивается к нему со всем возможным вниманием.
Судя по выражению лица, Мэй серьезно раздумывает уехать на границу с фоморами выращивать маргаритки.
— Моя великолепная матушка совершила в своей жизни только одну ошибку.
Бранн настораживает ушки — ему интересно все, что касается отношений родителей с детьми, а Мэй нравится сам по себе, как волк и как ши. Сам Мэй вздыхает, глядя на подвижные острые кончики неблагих ушек, и обращается именно к ним.
— Моя великолепная матушка совершила всего одну ошибку, и её нельзя винить. Кто же мог предположить, что мне предстоит так мучиться при жизни!
Бранн тут же вскидывает голову, явно собираясь уточнить, как волк себя чувствует, но Мэй поднимает ладонь останавливающим жестом.
— И этой ошибкой был выбор имени. Ты меня извини, Бранн, но оно слишком, слишком не-благое, чтобы…
Ну никак не может офицер просто попросить не звать его так длинно. Раз уж представился однажды. Особенно попросить Бранна, с его честным незамутненным сознанием, Бранна, который все это время так старательно выговаривал диковинное и непривычное имя, вместо того, чтобы звать его, как все, просто Мэем.
Конечно, наш неблагой пользуется паузой по-своему.
— Тебя не за что извинять. Неблагие имена правда очень сильно отличаются от благих. Линнэт, Шайя, Буук, Боаш, Лорканн или тот же Бранн, произнести легко.
Мэй кивает, не понимая, когда это его сравнение успели так изящно вывернуть наизнанку.
— А вот ваши, благие, пусть не все, произнести гораздо тяжелее, вот, например, твоё…
— Нет!.. — Мэй вскидывается, упирает ладони в столешницу. — Нет! Нет!
Бранн опасливо отодвигается от растерянно-злого волка:
— А почему нет, если да? Твоё имя очень тяжело произносить: Г-вол-к…
Мэй закрывает лицо обеими ладонями, его плечи трясутся.
— …х-мэй. Как будто жуешь железо. Так что благие и неблагие имена действительно очень отличаются.
— Благие и неблагие ши и правда очень отличаются! — произносит Мэй из-под пальцев.
Бранн смотрит на Мэя безо всякого выражения.
— Очень-очень! Очень-преочень!
Бранн тщетно пытается понять, что он упустил, Мэй тщетно пытается отдышаться. Через несколько минут наш благой королевский волк совсем приходит в себя, успокаивается, растирает лицо, но на середине жеста спускает ладони и смотрит на Бранна широко раскрытыми серыми глазами из-под взлохмаченных пегих прядей:
— И когда это ты успел пожевать железо? То есть, ты правда жевал железо?!
По виду нашей Вороны не понять, может, он правда считает жевание железа абсолютно естественным?
Мэй пытается уложить, что естественнее для Бранна, есть железо или не есть железо? Судя по всему, Мэя больше устраивает Бранн, который еще и железо жует.
Это бы многое объяснило для одного издерганного королевского волка.
И вот зачем мне этот диалог? Разве для того, чтобы показать, насколько Бранн отличается от обычных королевских волков в лице Мэя (не путать с королем, это просто охрана неблагого!)
Во взаимопроверке участвую!
Только зарегистрированные и авторизованные пользователи могут оставлять комментарии.
Если вы используете ВКонтакте, Facebook, Twitter, Google или Яндекс, то регистрация займет у вас несколько секунд, а никаких дополнительных логинов и паролей запоминать не потребуется.