Курс «Стилистика». Кей Икон — #2: Описание

Задание 1. Самоанализ

Терпеть ненавижу описания.

Да простят меня авторы, чьи книги читались по диагонали из-за обилия описательных сцен, но вся эта статика уводит мои мысли не в то русло. Иногда того хуже — сознание цепляется за какой-то оборот и я начинаю его обдумывать (это кстати основная причина, почему мне никак не даётся читать Кинга), а потом ловишь себя на переворачивании страницы, а о чем читал — не помнишь.

Потому мне нравятся короткие описания, которые так удачно вплетены в сюжет книги, что зануды вроде меня не успевают осознать, что им подсунули.  

"…Подъём был сложен и опасен из-за глубоких расселин, крутых утёсов и камнепадов, к которым вскоре добавились холод и снег. То и дело поскальзываясь и рискуя сорваться в пропасть, они упрямо лезли вверх, вонзая в трещины топоры и острые концы посохов. В разреженном воздухе дышалось труднее, а цвет неба постепенно менялся с голубого на густо-синий. Путники взбирались всё выше, дивясь странностям открывавшегося пейзажа и невольно содрогаясь при мысли о том, что их ждёт наверху, когда опустится белая мгла и луна исчезнет из виду. Три дня продолжалось восхождение; наконец они разбили лагерь на подступах к вершине и стали ждать, когда появятся облака…"

 

Говард Ф.Лавкрафт, пер. О. Алякринского, Л.Бриловой, В.Дорогокупли

На мой вкус, хороший пример визуализации. Подъём сложен потому что утёсы-камнепады; есть ощущения — трудно дышать, холодно; изменение визуальной картинки — изменение цвета неба. А речь идёт о подъёме на гору. Скалы, по большей части, места довольно скучные. Хотя бы потому, что, топать в гору тяжело, блин! Так что пейзаж обычно последнее что тебя волнует, всё внимание сосредоточенно на «куда тут можно наступить, чтобы не шандарахнуться?»

 

Ещё есть описания, которые… ммм… живут.

"…Скрипнув половицей, появился откуда-то одуревший от жары Калям, глянул на Малянова зелёными глазами, беззвучно разинул и снова закрыл рот. Затем, подёргивая хвостом, проследовал под плиту, к своей тарелке. Ничего на этой тарелке не было, кроме сохлых рыбьих костей.

— Жрать хочешь… — сказал Малянов с неудовольствием.

Калям сейчас же откликнулся в том смысле, что да, неплохо бы наконец.

— Утром же тебе давали, — сказал Малянов, опускаясь на корточки перед холодильником. — Или нет, не давали… Это я тебе вчера утром давал…

Он вытащил Калямову кастрюлю и заглянул в неё — были там какие-то волокна, немного желе и прилипший к стенке рыбий плавник. А в холодильнике, можно сказать, и того не было. Стояла пустая коробочка из-под плавленого сыра «Янтарь», страшненькая бутылка с остатками кефира и винная бутылка с холодным чаем для питья. В отделении для овощей среди луковой шелухи доживал свой век сморщенный полукочанчик капусты с кулак величиной да угасала в пренебрежении одинокая проросшая картофелина. Малянов заглянул в морозильник — там в сугробах инея устроился на зимовку крошечный кусочек сала на блюдце. И все…"

 

Братья Стругацкие. За миллиард лет до конца света

Тут мне нравится подача. В общем-то обычный холодильник, но вот эти небрежные штрихи, доживал век, угасала в пренебрежении, сугробы инея, превращают его (как минимум для меня), в отдельный мир. К тому же такое описание забавляет.

 

На ум пришёл ещё один пример, попавшийся мне относительно недавно. Есть такая чудная игра «Метро 2033», главный герой которой ведёт дневник, который, в общем-то, тоже отличный пример описания происходящего. Не знаю, взяты эти записи из книги или это заслуга сценаристов игры, но меня они приводят в восторг и формой подачи и стилем описания.

Мёртвый город. Заметка 2

Странно думать, что когда-то человек был единственным хозяином этого мира. Теперь у него совсем другие, новые хозяева, а нас осталась жалкая горстка, и мы вынуждены прятаться, забившись как крысы, как тараканы, в щели, под землю. Поля выжжены и больше никогда не принесут урожая, леса стоят высохшие, черные, реки — как мёртвая стылая кровь, воздух отравлен и может убить человека всего за несколько минут. Наши города разрушены и захвачены чудовищами. Мы сделали всё, чтобы больше никогда не вернуться наверх. Всё, на что мы способны теперь — это мародёрство. Торопливо, суетливо, по-воровски обшаривать развалины домов, которые когда-то были нашими, и тащить всё, что не утащили за предыдущие двадцать лет, в свою нору. В Метро.

Кузнецкий мост. Заметка 1

Многие в Метро ненавидят красных — потому что боятся их. Красные живут впроголодь, хотя работают круглые сутки. Им говорят, что они трудятся ради лучшего будущего — но год от года их жизнь становится всё тяжелее. Они дерутся отчаянно, словно совсем не бояться смерти, а их командиры бросают их на амбразуры, затыкают их телами огневые точки, тратят их жизни, будто они и вправду не могут умереть. Но они умирают — от истощения, от переработки, от пуль врагов и от пуль своих комиссаров, которым приказано стрелять в тех, кто испугался и отступил. Им внушают, что они сверхлюди, что они сделаны не из плоти, а из стали… И именно поэтому мне их жалко. Ради чего они живут, ради чего умирают? Идолы прошлого давно рухнули, но им об этом не сказали. Лозунги, которыми они разговаривают друг с другом, ничего не значат в новом мире. Им запрещают свободно говорить и свободно думать. Каждый, кто задаёт вопросы — предатель. Любой, кто скажет, что за пределами Красной линии жить лучше — шпион и диверсант. Тут лучше спрятать поглубже всё человеческое, что в тебе есть, и быть таким же, как все. Но есть такие люди, как Андрей-Кузнец. Которые не отчаялись — и живут дальше. Хотя, если бы на его месте был я, я давно бы уже отсюда сбежал. Почему же он остаётся? Боится, что застрелят при попытке к бегству?

Кузнецкий мост. Заметка 2

Я не ошибся в Андрее: я его недооценил. Он не боится бежать. Но его дело требует куда большей отваги, чем побег. Андрей помогает бежать с Красной линии другим — рискуя собственной шкурой каждую минуту. Он и его товарищи спасли десятки беженцев, используя сеть тайных переходов и забытых туннелей, о которых красным пока ничего не известно. Обычных беженцев эта дорога жизни ведёт с Красной линии в большое Метро… Но меня Андрей отправит по ней в обратную сторону. Мне нужно на передовую нескончаемой войны между Красной линией и Рейхом, в самое пекло. Я отправляюсь на поезде, который везёт свежую партию пушечного мяса в жерло мясорубки. Главное — вовремя соскочить с этого поезда…

Павелецкая. Заметка 4

Она предлагает мне патроны за то, что я спас её ребёнка. Как будто я мог поступить иначе. Но то, что раньше казалось естественным, сегодня выглядит странно, а то, что раньше казалось уродливым, сегодня никого не удивляет. Что делать? Отказаться от вознаграждения — и обидеть счастливую мать? Это раньше человеческая жизнь, жизнь ребёнка — была бесценной, за неё нельзя было заплатить. А сегодня цена есть у каждого из нас. Те патроны, которые мне предлагают за спасение этого малыша — хорошая цена. А цена жизни простого человека — одна пуля. Ровно столько, сколько нужно, чтобы отнять эту жизнь.

Как-то вот так. Не могу объяснить, почему эти записи так меня цепляют. Чувствую в них что-то трагичное, но без пафоса и выпяченного драматизма, а настоящее и честное. И дело даже не в том, что Артём рассуждает о смерти и жизни, в этом плане описания более чем статичны, а чём-то ещё. Возможно дело в слоге, может в формулировке предложений, а может я просто резонирую. Последнее очень вероятно, ибо мой список чтения потеснился на внеплановую книгу

 

Задание 2. Описываем

Ну… ладно, мы здесь для того чтобы учиться… Есть очень свежий кусочек, который я шлифую уже месяц (не конкретно его, конечно). В общем, условно скажем, это демонстрация возможностей текущего лэвэла.

Девушка подняла шум, от чего голова разболелась с новой силой. Похоже, он совсем отвык от воздуха внизу. А может всё дело в этом мерзком городе. Грязном, сером и лживом.

Негласным правилом жизни здесь было слепое подражание Дому Ветра. Здания тянули вверх, часто попирая удобством и здравым смыслом. Те, у кого водились лишние деньги, красили стены в белый, но это никак не замещало горы мусора и грязи улиц. Всё, что можно делать из затемнённого стекла, делали именно таким. Настоящее стоило дорого, потому тоже красили. Даже стыдно, кругом дешёвые подделки.

Особенно забавляло то, что большая часть жителей видела парящий город только как светлое пятно над пиком Жайпак. Конечно, ничто не мешало им подняться, но узкая тропа заканчивалась обзорной площадкой, а шагать в гору целый день ради пейзажа могли только те, кому нечем больше заниматься. Чтобы попасть в Воладор, нужно чувствовать какие-то потоки, цепляться к ним и… взлетать. Если ты эниан – ничего не выйдет, а дэвиан поднять не согласится.

Вагона всё ещё не было. Изаму отпустил негодующую Альмиру в шаге от Ирвина и глянул на рельсы. Пара лошадей в недоступной для пассажиров части вокзала безучастно шевелила ушами, пока кучер возился с их вожжами. Не мог он чинить их, подкатив к платформе?

День только начался, а Изаму уже тянуло в сон. Уныло поскрипывающий металлический купол был похож на птичью клетку, завалившуюся на бок. За тёмным, как иначе, стеклом угадывались тяжёлые облака, накрывшие долину как крышка кастрюлю. Погода портилась и вместе с этим вернулось давно забытое чувство обиды и презрения к людям, беззаботно смеющимся и покупающим сладости в дорогу. Людям, которым ни по чём холод и голод, у которых есть мечты и цели и которые не подозревают о том, что за ними наблюдают. Взгляд мазнул по куче ящиков у сарая, чуть в стороне от клетки-вокзала. Нет, сегодня там вряд ли кто-то есть.

Или он хочет так думать?

Целью ставлю краткое описание города. Не знаю насколько понятно по контексту, но города контрастные: Воладор — эдакий многоэтажный Ривендел: всё (почти всё) белое, чистота, порядок, прогресс и достаток; и Тоонун — то, что описывает Изаму. Считаю, что на данном сюжетном этапе, этого более чем достаточно.

В двух словах(ладно, в десяти), упоминаю, как попасть на парящий архипелаг. Но, сейчас это лишняя информация, потому без конкретики.

+ Тут есть туманный намёк о трудном детстве героя. Он его скрывает и вспоминать не хочет.

 

Недоработки я увижу через пару дней, так всегда бывает. Какие-то слова захочется поменять местами, предложения порезать, оборот заменить. Как уже писалось, описания я не люблю, кажется, что это всё статично, но я помалкиваю, ибо мне и надо расслабить читателя, чтобы через две страницы подсунуть ему внезапную боёвку.

 

Задание 3. Редактируем

В этой части я право даже не знаю, что показать. Мои переделки часто носят радикальный характер (кардинально изменить сюжет или настроение сцены!), исправление фрагментов — от случая к случаю. Шутки ради покажу кусочек о-о-о-очень старой версии книги и её переделки для недавнего шутко-конкурса.

 

Было:

"…Ему шесть. Он преследует полосатую рыбку, шлёпая в странной неудобной обуви по каменистой отмели. То был один из знойных дней огненного месяца. Отец приехал по делам в Рисорте, один из портовых городов южного побережья, взяв с собой семью. Впереди целая неделя отдыха! Солёная вода, бесконечно длинный пляж и песок, сверкающий на солнце как золотая крошка. Даже ботинки, что защищали ноги от острых кораллов, не могли испортить настроения. Акель так увлёкся, что не заметил, как красновато-бурый ковёр водорослей исчез, и он рухнул в глубину.

Плавал мальчик хорошо, потому совсем не испугался. Одуряющий зной сменился волной мурашек, пронёсшихся по спине. Кожу щекотали пузырьки, солёная вода чуть горчила на языке. Он открыл глаза, осмотрелся. Подводное течение лениво шевелило щупальца морских растений. Песок искрил в скользящих по дну лучах солнца, подобно затонувшему сокровищу. Вокруг белёсых кораллов кружили рыбки, которым, казалось, было совершенно наплевать на незваного гостя. Тихо и спокойно…"

Стало(или станет):

"…Акель бежал по отмели прямо в сандалиях, ремешки намокли и разболтались. Оступится – обдерёт лицо на острых, как ножи, кораллах, чуть слышно хрустящих под подошвой. Тёплая, почти горячая вода совсем не мешала бегу.

Сбежал. Всё-таки сбежал! Сбежал от надоедливых врачей! Им дай волю – из комнаты не выпустят!

Глаза слезились от солёного ветра и искрящихся брызг. Ему нельзя смотреть на это буйство, но как можно отвернуться?! Во-Хаан встречал приветливо, длинные волны заваливались друг на друга и кривились во множестве улыбок. Океан урчал по-своему, как сытый кот, разморённый солнцем.

Неожиданно ремешок сандалии лопнул. Мальчик успел сделать ещё шаг, чудом не порезав ногу, и ушёл под воду с головой. Солёная вода горчила на губах. Акель с опаской открыл глаза и осмотрелся. Ему здорово повезло, что отмель кончилась именно сейчас! Кожу под туникой щекотали пузырьки. Порвавшаяся сандалия соскользнула с ноги и поплыла ко дну, но Акель уже забыл о ней.

Течение лениво шевелило щупальца морских растений. Песок искрил в косых солнечных лучах, подобно затонувшему сокровищу, а вокруг бурых кораллов кружили красные и оранжевые рыбки. Как тихо…"

Как мне это удалось? Ну… даже не знаю. А что-то удалось улучшить?)))

Я не советчик по части описаний. Себе в особенности.

Поэтому участвую во взаимопроверке, надеясь, что со стороны виднее