Однажды на милонге (Вербовая Ольга)

Ритмичные напевы далёкой Латинской Америки наполняли зал. По кругу мимо столиков шествовали, обнявшись, нарядные парочки, то останавливаясь, чтобы покружиться в страстном танце, то опять возобновляя движение.

Каждый год Алексей приходил сюда, чтобы вновь услышать эту музыку и, закрыв глаза, представить, как танцует с Вероникой. Представить её колдовские изумрудные глаза, ярко-рыжие локоны, ниспадающие на плечи, ощутить тепло её нежных рук, обнять её тонкий стан, любоваться плавными движениями этих стройных ног. Как в тот самый день, когда однажды, придя на милонгу, увидел прекрасную незнакомку в бордовом платье. Тогда он пригласил её на танец и с тех пор с ней не расставался. Через полгода Вероника стала его женой. Не просто женой — Пенелопой, которая верно ждала своего витающего в облаках Одиссея и всякий раз, когда он возвращался из рейса, встречала его с неизменной радостью. А провожая мужа в аэропорт, обнимала и целовала так страстно, словно видела в последний раз. «Береги себя, мой отважный лётчик!» — говорила она ему ласково. «Не скучай, моя „белая вдовушка“! — улыбался в ответ Алексей. — Я скоро вернусь!». Он знал, что Вероника за него беспокоится, особенно если погода выдавалась не слишком спокойной. Но он профессионал, пилот международного класса, ему к дождям и ветрам не привыкать. К тому же, Господь Бог, услышав молитву любящей женщины, убережёт его от любой беды.

Его-то Господь уберёг, но не её саму. И ведь ничто не предвещало беды. Митинг за честные выборы был согласован и разрешён городскими властями. Вероника и раньше ходила на такие мероприятия — и всё было спокойно. Но в этот раз стражи порядка устроили давку. Группка возмущённых демонстрантов прорвали полицейское оцепление. Тогда озверевшие омоновцы стали врываться в толпу и бить дубинками всякого, кто попадался им под руку. Когда один из стражей порядка стал избивать старика, Вероника схватила его за руку со словами: «Что Вы делаете? Вы нарушаете закон!». Следующий удар пришёлся ей в висок. Смерть была мгновенной.

И в это время, словно в насмешку, пассажиры аплодисментами благодарили Алексея за мягкую посадку на чилийскую землю.

Потом был суд по делу о массовых беспорядках. Два десятка демонстрантов посадили в тюрьму. Разгонявшие митинг омоновцы, в том числе и убийца Вероники — майор Белозаводский, получили квартиры и повышения по службе…

Неожиданно Алексей вздрогнул и уставился в середину зала, не веря своим глазам. За одним из столиков сидел Белозаводский собственной персоной. Напротив него — девушка в открытом чёрном платьи. Едва ли ей было больше шестнадцати, однако яркий макияж выдавал намерение выглядеть постарше.

Белозаводский что-то говорил, куда-то показывал, его спутница, смеясь, повернула голову. Мужчина поднёс руку к её бокалу. Что-то из его ладони тут же перекочевало в мятный коктейль и, шипя, растворилось.

Пробираясь между танцующими парочками и извиняясь за причинённые неудобства, Алексей приблизился к столику. Девушка уже взяла в руку бокал и собиралась сделать глоток.

— Стоп! — от его властного голоса рука замерла на полпути. — Может, сперва объясните своей даме, что Вы ей подсыпали?

— Чего?! — хором вскричали полицейский и его спутница.

— Мне тоже интересно: чего? — ответил Алексей. — Клофелина? Или какой другой гадости?

— Мужик, ты чего гонишь? Вали отсюда!

Но Алексей не сдвинулся с места. Девушка с удивлением рассматривала бокал, временами переводя взгляд на своего кавалера.

— Это что, правда?

— Успокойся, Светуль, — чуть грубовато проговорил Белозаводский. — Не видишь — это же клиника!

— А Катя Ковалёва — это тоже клиника? — молодая женщина в бордовом платье приблизилась к столику, наматывая на кончик пальца огненно-рыжую прядь.

Вероника всегда так делала, когда волновалась. Но как? Она же погибла! Белозаводский её убил!

— Ника, ты… — Алексей не находил слов. Разум категорически отказывался верить происходящему.

Убийца, надо сказать, тоже был ошеломлён, вскочил, как ужаленный. Узнал свою жертву? Или имя Кати Ковалёвой ему о чём-то говорило? А вот девушка, по всей видимости, слышала это имя не в первый раз.

— А если Света залетит? — продолжала тем временем Вероника, исподтишка улыбаясь мужу. — Ей тоже скажешь: делай аборт?

— Так это ты её? — Света метнула в своего спутника гневный взгляд. — Ты сломал жизнь моей подруге! У неё детей не будет!

Она вскочила с места, чтобы тотчас же уйти, но Белозаводский схватил девушку за руку.

— Светка, не дури! Они всё врут!

— Пусти! Ненавижу!

— Руки убрал от девушки! — угрожающе проговорил Алексей, вставая между ним и Светой.

Тот не стал спорить — размахнулся и ударил противника по лицу. Алексей, потеряв равновесие, упал. Почувствовал затылком поверхность ближайшего столика. Прежде чем сознание покинуло его, он увидел, как Вероника с силой толкнула Белозаводского…

— Как Вы себя чувствуете, Алексей Петрович? — Света присела на краешек стула перед койкой.

Она выглядела несколько испуганной, очевидно, не до конца ещё отошла от пережитого шока.

— Нормально, спасибо! Врач сказал: сотрясение средней тяжести. А по сравнению с майором — вообще красота.

— Представляете, все говорят, что он сам упал и убился! Даже экспертиза. Но я же видела женщину в бордовом. Не верят — считают, что мне с перепугу померещилось. Но Вы же её тоже видели.

Алексея это не очень удивило. Говорят, призраки умеют быть видимыми только для тех, к кому являются. Одного только он не понимал: зачем Вероника пришла с того света? Поговорить с мужем? Отомстить своему убийце? Или спасти от него глупенькую влюблённую девчонку? И ведь удар, убивший Белозаводского, пришёлся как раз в висок об край стола. Совпадение? Или Вероника специально постаралась? Но ведь убить его она могла и без разговора со Светой…

— Видел, — признался Алексей. — Но раз говорят, что он сам, пусть это останется нашей маленькой тайной. Договорились?

Света в ответ кивнула.