Бунингит - Шаг и мат

Конкурс

Ника влюбилась. Как всегда, с первого взгляда и, как всегда, безнадёжно. Безнадёжно потому, что объект любви был недосягаемо, катастрофически красив.

Дело в том, что у Ники был врождённый, неисправимый дефект: тяжёлая форма эстетизма. Всё, что нельзя было назвать утончённо-прекрасным, вызывало у неё отторжение. Трудно быть эстетом, когда зарплаты хватает лишь на пару по-настоящему стильных туфель, но хуже всего было то, что Никина тяга к прекрасному распространялась не только на вещи.

Ника влюблялась исключительно в красивых мужчин, и это было главной проблемой ее жизни.

Согласно Никиной статистике, на одного красавца приходится десять красавиц, если же учесть, что сногсшибательной красотой Ника не обладала, ее шанс на ответную любовь был практически равен нулю.

Что она может предложить? Ум, душевную тонкость? Эти качества удаётся продемонстрировать в некотором приближении, а чтобы приблизиться, необходимо, как минимум, обратить на себя внимание. Чем? Безупречной причёской, неплохой фигурой, изящным макияжем? Смешно. Таким набором обладает каждая вторая.

Логика против природы — бессильна. При виде красивого мужчины у Ники закипала кровь, если же красавец оказывался еще и умным, Нику охватывало отчаяние, граничащее с безумием.

Новый бильдредактор Марков сразил Нику наповал в первые три секунды. Высокий, худощавый, с серо-стальными глазами и широким, открывающим в улыбке все зубы, ртом. Откуда только такие берутся? А эти руки! Если бы они оказались мясистыми, с короткими сосисочными пальцами, Ника была бы спасена. Но руки Андрея были совершенны! Смуглые, удлинённые, гибкие… Божественные. За прикосновение этих рук Ника мысленно предложила заплатить жизнью.

Чей-то выдох: «Холост!» лёгким шорохом мгновенно облетел обе редакционные комнаты.

С появлением Андрея атмосфера в редакции, состоящей в основном из женщин, заметно накалилась. Все будто очнулись от спячки, каблуки стали выше, волосы — чище, голоса — приветливее. Спешно приобретённые хорошие манеры непривычно резали глаз.

Марков, похоже, оставался безучастным к уловкам редакционных дам, взгляд его скользил по их лицам равнодушно, не цепляясь. Ника, к сожалению, не была исключением.

Со своего рабочего места она могла наблюдать за Андреем лишь со спины, но полоски загорелой кожи над воротником его рубашки ей вполне хватало для мучительных, изнуряющих грёз. В своих фантазиях она погружала офис в послерабочее время… В редакции — никого, кроме неё и Андрея. Вот он встаёт и направляется в её сторону… Так близко не подходят к друзьям или коллегам. Так приближается мужчина к волнующей его самке — на зов, на запах её кожи…

— Ника, ты что, спишь? В пансионат едешь? Если да, расписывайся и плати. За автобус, остальное — за счёт фирмы.

Ох уж эти корпоративные уикенды. Рекламный бартер. Что там сейчас по плану… Кажется, «Ёлки Зелёные», три журнальных разворота. «Респектабельный… с бассейном и теннисным кортом…» Какой теннис, напьются все до чёртиков, затем начнётся самая «респектабельная» часть…

— А что, народ едет?

— Вроде едут. Пиво будет бесплатное. Мужики записались все… до одного.

— Ну, ладно. Всё равно других планов нет.

«До одного». Это значит, что ближайшие выходные Ника проведёт с Андреем. Остальные — не в счёт, их можно будет не замечать.

Чего она, собственно, может ожидать? Чуть более внимательного взгляда? Короткого диалога, случайного касания рукавами… Капля воды для жаждущего — это много или мало? Ничтожно мало, но разве от неё откажешься, когда жажда — нестерпима!

Пансионат оказался вполне уютным, в стиле Викторианской Англии. Просторные одиночные номера с двуспальными кроватями (как корпоративно-предусмотрительно!), вдоль сада — открытая веранда с коваными столиками и мягкими креслами, чудесный ландшафт… И полное крушение надежд!

Сразу после ужина, отбившись от натиска подвыпивших баб, Андрей куда-то скрылся. Главный Никин удар — дорогущее нежно-голубое бикини, оказался холостым: Марков у бассейна даже не появился.

Вечер окрасил веранду в лиловые тона. Ника брела вдоль ряда кресел, рассеянно считая квадраты плиток под ногами, когда взгляд её упёрся в светлые спортивные ботинки и льняные брюки сидящего за крайним столиком… Андрея! Перед ним стояли пепельница и шахматная доска с разбросанными фигурками.

— В шахматы играете? — кое-как собрав в кучу эмоции, произнесла Ника и тут же пожалела об этом. «Сам с собой, что ли? Ничего глупее не могла спросить!»

— Что? Курю. Сыграл бы, да не с кем.

Тусклый, скучающий взгляд. Точно такой же взгляд Марков только что отвёл от стоящего в углу чучела медведя…

«Сейчас поднимется и уйдёт» — почувствовала Ника.

— Я играю… немного. Если хотите…

Подавил зевок. Посмотрел на часы.

— Ну, давайте…

Насчёт «немного» Ника соврала, с шахматами она была на «ты», когда-то даже удостоилась титула чемпиона области среди старшеклассников.

Марков затушил сигарету и лениво расставил фигурки.

— Какими будете играть?

— Черными.

С каждым стуком темной костяной фигурки сидящий напротив Ники мужчина всё больше группировался. Он явно не ожидал такого натиска. В глазах его появился азарт, в пальцах — нервозность. Рука его в нерешительности зависала над доской, давая Нике право беззастенчиво ласкать её глазами.

Близость Андрея возбуждала, но это не мешало Никиной игре. Это была её партия. Звёздный шанс, первый и, возможно, последний.

За ночь с этим человеком она отдала бы все до единой фигурки своей души, и черные, и белые. Но сейчас, на этой маленькой клетчатой арене, белый король должен быть повержен.

Любой ценой. Ника-игрок мысленно призвала на помощь запретный допинг: мощную энергию женщины-искусительницы, древнейшую магию, которая сама по себе способна сразить любого война.

— Шах.

На пальцы Ники вдруг села стрекоза.

— Двое против одного? — Андрей поднял бровь и улыбнулся, — так не честно.

Осторожно снял стрекозу с Никиной руки и сделал ход. Неверный, необдуманный.

Стрекоза, сделав круг, короной приземлилась на чёрную королеву.

— Мат.

Развёл руками и пристально посмотрел в глаза. Именно этого взгляда Ника так ждала и так боялась никогда не дождаться! Так смотрит мужчина-хищник: жгуче, обнажающе. Мужчина не любит проигрывать, тем паче — женщине. Это был взгляд-месть, взгляд-приглашение. К другой игре, в которой он желает отыграться.

«С победой!» — рукопожатие слишком нежное для дружеского, слишком высоко охватывающее запястье… «Может, шампанского?» — его рука касается Никиного плеча, лопатки и самого чувствительного позвонка, точки невозврата…

— Почему бы и нет.

Черно-белые плитки коридора, как продолжение шахматной доски, показывают дорогу, с которой уже не свернуть. У двери — как бы нечаянные касания щёк, которым оставаться нечаянными не больше десяти секунд…

Чем закончится эта партия? Будет ли продолжение? Или только слезы, океаны слез? Ника оставляет эту мысль в прихожей, вместе с туфлями и платьем…

Над огромной багрово-бархатной кроватью — клыкастая кабанья голова. Кажется, она улыбается Нике… или смеётся над ней…

Эта ухмылка — последнее видение перед прыжком в неведомый, опасный и сладкий до боли омут…