Это странное, странное, странное ощущение, когда открываешь настоящую книжку — взятую с полки в магазине, в твёрдой обложке, пахнущую свежей бумагой и краской, — а внутри ты. Твой текст, вернее. Но для тебя — ты. А ты привык видеть в этих книжках исключительно других; и, быть может, поэтому вроде до боли знакомый текст читается абсолютно по-другому. Кажется чужим, незнакомым.
И в этот миг окончательно приходит осознание, что твоя история уже не совсем твоя. Не только твоя. Ты дал ей жизнь, ты вырастил её… и выпустил в вольное плавание. И вот теперь она живёт без тебя. Незнакомцы разбирают её на цитаты — без тебя. Незнакомцы обсуждают твоих героев — без тебя. Твой внутренний перфекционист медленно, но верно смиряется: всё, оно издано, и ничего уже не исправить, даже если очень хочется. Остаётся только отпустить эту историю и идти дальше.
Твоё детище выросло и покинуло отчий дом. Окончательно и бесповоротно.
