Росток Имболка (Фомальгаут Мария)

Ингрид достает из сундука омелу и плющ.

Потому что Йоль.

И ещё полено из ясеня достаёт Ингрид.

Тоже потому что Йоль.

И украшает его тремя свечами.

И это тоже потому, что Йоль.

Пращур показывает:

— Это вот гвоздика, это яблоки.

Марта готовит ветчину.

Все встают в круг, начинают петь:

— Кто родился в сентябре, встань, встань, встань…

Потому что Йоль.

Максимальная скорость — 0,95 от скорости света.

Ускорение продолжается.

(из журнала)

Пращур сердится:

— Почему свечи не жжете?

Михель вспыхивает сам не хуже свечи:

— А на хрена кислород расходовать?

Пращур возмущается:

— Так Имболк же! Имболк!

Михель нехотя идет жечь свечи. И Ингрид идет жечь свечи. И Марта. И все-все.

Имболк потому что.

Вешают жёлтые ленты.

Поют:

— Сила звезд небесных,

Благословите это место…

— А вот посмотрите, уважаемые туристы, что это мы видим? Правильно, это древний космодром кельтов. Технологии древних кельтов намного превосходили наши возможности. Есть даже мнение, что кельты первыми организовали межзвездные путешествия, и возможно, сейчас корабль кельтов движется к далекой звезде…

— А вы сами-то в это верите в то, что говорите?

— Ой… ну, нам говорят, туристам всё это рассказывать, мы говорим…

Пращур серчает.

Велит репы резать.

Ну как, репы… ну, не репы, конечно. Вон, металлических шаров наплавили, наварили, теперь из них надо рожи вырезать страшные.

Самхейн же.

Самайн.

Михель гневается, какой Самайн, какие репы, еще реп нам не хватало, вон, корабль-то на ладан дышит…

Не сдается пращур:

— Репы!

Петер взрывается:

— Да пошел ты со своими репами!

Пращур не понимает, не верит, как пошел, почему пошел…

А ведь и правда, пошел.

Это же раньше как было, пришла зима, вот и Йоль, а там на весну повернуло, снег тает, листья пробиваются — это Имболк, а когда осень умирает, зима начинается, там Самайн.

А здесь что?

Ни зимы, ни весны нет, ни дня, ни ночи, чёрное небо с колючими звездами…

И Лугнасада не будет, не бывать черничному пирогу…

И Мабона не будет — это же когда урожай собирают, Мабон бывает, а тут какой урожай…

АВАРИЙНАЯ СИТУАЦИЯ

Михель смотрит на красный свет на экране, злой свет, красный свет, недобрый свет.

ЭКСТРЕННАЯ ПОСАДКА

Знать бы ещё, как посадить её, экстренную эту посадку, а то вот так учишь-учишь, а там и не вспомнишь, когда надо, вертится на языке, что не надо — сила звезд небесных, благословите это место…

Вжух — экран гаснет.

Вжух — гаснут огни.

Тишина.

Мертвая тишина, непривычная тишина, — тишина умершей машины.

Марта вздрагивает:

— Это мы всё… потому что Самайн… потому что репы не сделали…

Михель срывается на крик:

— Да уймись ты, курица, раскудахталась!

И уже совсем другим голосом:

— Приготовиться к посадке…

…первый день первого месяца первого года…

Петер пишет так и задумывается. Он еще не знает, есть ли здесь дни, и месяцы, и годы.

Может, и нет.

Да и вообще не до того сейчас, вон сколько дел, хоть бараки какие на первое время сколотить, не в корабле же ночевать…

Пробиваются из земли первые ростки.

Это не весна. Потому что весны здесь нет среди трех солнц и трех лун.

Хельга хлопает в ладоши:

— Выросли, выросли!

Хельга, это дочка Ингрид и Петера. А у Михеля с Мартой два пацана подрастают, Альбион и Тристан.

И правда, выросли. И пшеница, и морковь, и репа, и куры в сараюшке квохчут…

И пращур на поле смотрит, он там посеял…

…и не взошло.

Ничего не взошло. Ни Йоль, ни Имболк, ни Самайн, ни Мабон, ни Лугнасад, и даже Белтейн не взошел.

Где им тут взойти-то, ни дня, ни ночи, ни весны, ни осени.

Смотрит пращур на пустое поле, шепчет беззвучно:

— Не взошли… не взошли….

И Михель к пращуру подбегает:

— Взойдут!

— А?

— Взойдут!

Это Ингрид уже.

И Петер:

— Взойдут! Обязательно взойдут!

Не верит пращур:

— Взойдут?

И Марта говорит:

— Взойдут, взойдут… мы их в хорошую землю посадим… водой польем… прорастут…