Ночные встречники (Triquetra)

Не броди, не путешествуй по угрюмым лесам и заросшим полям в ночи: ни в глухую безлунную, ни тогда, когда болезненная луна сонно смотрит на спящие одинокие тропы, ведущие неизвестно куда и теряющиеся в темноте. Не принимай обманчивую тишину в глухих местах, не поддавайся ей — не покой она несет, а скорбь и до поры незримую опасность, что затаилась во мраке и ждет своего часа. Дожидается того времени, когда все то, что скрыто от людей, является в своем безобразном и пугающем облике, и тянется за ним шлейф печали, трагедии, гибели. Присмотрись. Там, в мертвенно-холодном лунном свете, лениво облизывающем верхушки крон и потрескавшиеся стены старой заброшенной башни, медленно плывет над дорогой чей-то бледный силуэт в молочно-белесых одеяниях. Белая женщина. Призрак, окутанный белыми одеждами, меланхолией, вечным одиночеством, скорбящий о своей утрате. Словно приглашая следовать за ним, он спокойно сворачивает с тропы в сторону каменных стен, под которыми давно утопли в земле и густом бурьяне расколотые надгробья. На обшарпанных поверхностях годы уж стерли имена тех, кто покоится под плитами, чьи тела разъели черви, но неупокоенные души так и не покинули этот мир. Не иди за Белой женщиной, не слушай ее тихие всхлипывания, которым вторят заунывный вой и душераздирающие стоны, разрезающие ночную вязкую тишь. Прислушайся. Это Банши плачет, и рыдания эти способны разорвать сердце любому, даже тому, кому в этом мире отмерено еще много зим — настолько они печальны и горестны. Блуждает по башне, мечется по ней, словно запертая в клетку птица, и будто ищет что-то или кого-то. Или зависнет в воздухе над самой крышей, седые длинные волосы подобно лентам развеваются в стороны, будто их треплет ветер, хоть и уснул он до утра где-то в непролазной чаще. Запрокинет голову Банши и пронзит громким криком осевший на округу безмолвный мрак. По ком она плачет? Кому прочит смерть? Если хочешь узнать, уготована ли тебе скорая кончина, то тебе прямиком к седовласой плакальщице. Или же к Бенни-прачке. А, вот как раз и она, там, у мелкого ручья, что затерялся среди трав и поваленных деревьев. Стирает окровавленное белье в темных водах, посеребренных лунным светом, но никак не может отстирать — не смывается чья-то кровь, все капает и капает на ее зеленую одежду, вымазывает руки, босые ноги. Приглядись повнимательней, не твою ли одежду она стирает, зная наперед, что тебе недолго осталось? Ах, нет! Повезло. Не подходи к ней, если не знаешь, сможешь ли подкрасться к ней до того, как она тебя заметит, не мешай, а то пожалеешь: отходит Бенни бельем по ногам, да так, что отнимутся они.

И блуждают по оставленным мрачным местам — полям, безымянным погостам, холмам — манящие огоньки. Появляются то тут, то там, подмигивая и словно играя с полуночным случайным путником в странные игры — не иначе как забытые и проклятые души забавляются. Бесовские огни. Не ходи туда, куда они заманивают своим свечением: заведут в трясину окольными путями и не выберешься оттуда, и примкнешь тогда к ним после смерти, зажжешь свою «свечу».

А коли застигла тебя в пути ночь, то не останавливайся на дорогах, не садись на обочину и перекрестках отдыхать, не разжигай огня и не ешь в час, когда просыпается все недоброе. Иначе подсядет к тебе незримый сотрапезник, чтобы «разделить» с тобой пищу, и будет ждать, когда ты рот откроешь — хитрая фэйри. И тогда она вместе с едой-то и прошмыгнет в тебя, а ты попробуй догадайся сразу, что проглотил нечисть. Только потом начнешь худеть, а есть будешь за двоих, а то и за троих, и все мало покажется — начнет преследовать вечный голод. А сотрапезнику хорошо! И поди его потом выгони из тела. Поэтому спрячь еду и шагай дальше по дороге. Вон уже и развилка впереди показалась — недолго осталось до родного уголка.

Ежели устали ноги, еле плетутся они, то опасайся садится на из ниоткуда взявшегося коня, который точно на бессловесный зов явился. Черной масти, холеный, крепкий, с длинной гривой, с которой струится вода. Но не на помощь он пришел, а по душу твою: стоит сесть тебе на ретивого, как коварный келпи сорвется с места и понесется к водоему, прыгнет в пучину и утянет на самое дно.

А дома ждет разожженный очаг, горячая пища, спящие и все еще бодрствующие домочадцы. И где-то в чулане или на чердаке копошится брауни — все порядок наводит, шумит, переставляет мелкие вещи. Маленький невидимый помощник, свой, безвредный. И темнота за окном. И стоит выглянуть наружу и услышишь, как кто-то плещется в озере, что раскинулось неподалеку: русалки резвятся, бьют своими хвостами по воде, расплескивая ее во все стороны. И бродят чьи-то тени меж деревьев, боясь света, прячутся во мраке и наблюдают за горящими окнами в одиноком домике на краю леса.