Пролог

«Пожалуйста не сгорай, ведь кто-то же должен гореть.

За углом начинается рай, нужно только чуть-чуть потерпеть...

Шагни обратно за край, тебе рано еще сгорать.

За углом начинается рай, нужно только чуть-чуть подождать...

Пожалуйста не сгорай, спаси, все что можно спасти...

Прости, все что можно простить… Иди, пока можешь идти...

Шагни обратно за край.

За углом начинается рай...»

Флёр

«О бетонные стены домов разбивается твой крик.

От желанья уйти до желанья остаться лишь миг…»

Кипелов

Пролог

Солнце слепило. Порыв ветра поднял горсть песка и швырнул в лицо. Я знакомым жестом поднял руку, чтобы прикрыть глаза. Тело у меня теперь тут другое, а инстинкты те же. Странно.

Исподлобья посмотрел на него. Даже не поморщился. Улыбается и смотрит вдаль. Словно все тут знает. Словно бывал.

Как же он меня бесит! С каждым днем становится все труднее его терпеть. И эту самодовольную ухмылку, и четкие, выверенные движения, и прямой взгляд — все раздражает. А особенно раздражает то, как она на него смотрит. Словно…

Нет! Она вернулась в Липецк не для того, чтобы я так бездарно ее потерял.

Я мысленно улыбнулся. Здесь я все хорошо знаю. А он — нет. В хельзе полно опасных мест, где можно пропасть, попасть в засаду, погибнуть от укуса скорпиона. Или просто остаться тут навсегда. Ведь кроме умершего никто его отсюда не выведет. Никто…

Отличный план, Влад. И что дальше? Нет, смерть — внезапная, которая будет выглядеть как несчастный случай — замечательное решение. Безукоризненное.

Ведь я уже знаю, видел в полупрозрачных, змеиных глазах, что он сомневается. Из-за нее. Не уйдет. Это испытание — пыль в глаза. Мне, ей, миру.

Он останется.

И тогда она уже никогда не будет моей.

Я просто не могу ее потерять. Тогда, когда она жила в Москве, все было проще, но сейчас… Она вернулась. А после требований Мишеля ей было плохо. Я явно видел это. Значит, не хотела уходить. Значит, у меня и у атли есть шанс. Теперь для ее возвращения никаких преград нет.

Кроме него.

Вестар нагнал нас на середине пути. За это время мы не произнесли ни слова, и я чувствовал, что мои чувства абсолютно взаимны.

— Они прячутся там, — произнес Вестар и указал рукой в северном направлении. — Объедем западные скалы и застигнем врасплох.

— Уверен, они нас там уже ждут, — нахмурился я. — И готовы встретить.

— Так в чем дело — зайдем с двух сторон, — раздался справа ненавистный голос. — Вы зайдете с тыла, а я их отвлеку. Прикончим уже этого вашего Орма!

— У него немало воинов. Нельзя разделяться, — нахмурился Вестар. — Ты рискуешь умереть.

— А как по мне — отличная идея, — не раздумывая, возразил я. — Орм не знает о нашем присутствии, он ждет его одного. Так у нас будет фора, Вестар. Мы уже две недели тут, и никаких результатов. Сейчас Орм не настолько силен, как в своем замке. Думаю, они ждут нападения именно с тыла, и такой ход их удивит. Они растеряются, а мы ударим.

Вестар нахмурился, кивнул.

— Справишься?

— Меня сам Арендрейт тренировал. Он видел, как дрался Херсир!

Он улыбается, и мне хочется стереть эту улыбку прямо здесь и сейчас. Закопать в песке.

— Первых не существует, — произнес я и отвернулся.

— Это твое мнение.

Черт, как же бесит! Пусть Орм его прикончит, наконец. Я даже всплакну на похоронах.

— Первые будут всегда, — поучительно сказал Вестар. — Поезжай. Боги в помощь.

Он уехал, и я провожал его взглядом — ненавидящим и злым. Надеюсь, он не вернется из этой битвы. Так действительно будет лучше. Для всех.

— Этот выживет, — зачем-то сказал Вестар и лукаво посмотрел на меня. — Такой может доставить много проблем.

— Да уж...

— Если он умрет, ты не получишь женщину. Заставь его уйти. — Властитель восточных земель криво ухмыльнулся. — А затем заставь ее вернуться.

Он выкрикнул боевой клич и пришпорил коня, удаляясь от меня и поднимая желтое облако песка.

— Словно ее можно заставить, — пробормотал я.

Где-то неподалеку жалобно воскликнула птица. А вдали затаился отряд западных воинов во главе с Ормом. Они ждали. Ждали того же, что и я — что этот надоедливый, ненавистный мне человек останется здесь навсегда и сгниет в пустыне, в тишине и одиночестве.