Проблемы выбора

В соседней комнате нас терпеливо ждали друзья и враги. Ворон нервно расхаживал по скрипящему полу. Эрл сидел на подоконнике, краем глаза следя за пленником. Артур же, молча, глядел в окно. Едва мы вошли, брат с королем обменялись быстрыми взглядам, из которых я поняла, что присматривать за мной все-таки будут. Леонард в мою веру, похоже, поверил не до конца. Однако пока моя персона была менее интересна, чем привязанная к стулу. Поэтому негласно поручив меня брату, величество, поинтересовался у пленника:

— Ты знаешь, кто перед тобой?

— Да, Ваше Величество.

— Ты будешь правдиво отвечать на мои вопросы?

— Да, Ваше Величество.

Усмехнувшись, король перешел к делу:

— Кто нанял тебя ее убить?

— Никто, — пожал плечами Артур. — Это мое выпускное задание: выполнение особо важного государственного указа. Соответствующая бумага лежит во внутреннем кармане.

Этот ответ мигом стер с лица Леонарда улыбку. Весьма грубо обыскав парня, он достал из его кармана обозначенный листок. Бегло просмотрев написанное, король зло скомкал бумагу и швырнул ее на пол. Мое любопытство заставило подобрать указ. Развернув его, я прочла:

Я отправляюсь на охоту, чтоб ведьму злобную поймать!

И все отважные солдаты должны мне в этом помогать!

Повелеваю всем-всем сразу: найти ее и сжечь скорей!

Чтоб эта подлая зараза навеки сгинула теперь!

Следующая строфа начиналась со слов «Я вас люблю, мои солдаты…» и оптимизма не внушала. К тому же, мельком глянув на багрового от эмоций короля, я утвердилась в своих догадках и благоразумно решила дальше не читать. Эрл, стоявший за моей спиной, ознакомиться с документом успел, а Ворону это, похоже, было неинтересно. Мда, все это было бы смешно, когда бы не было так грустно. Дата и оттиск символа власти наводили на определенную мысль, которую брат тут же озвучил.

— Поздравляю, величество! Дошастался! Тебя сверг собственный писарь!

Проведя ладонями по лицу, король расхохотался:

— Да, такого я не учел. Это ж надо! На все королевство опозорил, стервец! Но кто мог знать, что это он?

Эрл удивленно приподнял бровь:

— Подожди, ты хочешь сказать, что остальное знал?

— Предполагал. Но вариантов было несколько. Подозреваю, что всю возню с проклятьем как раз и затеяли, чтоб спровадить меня из замка и спокойно захапать власть. Держу пари, на троне уже сидит двойник, а меня следующим указом им заклеймят и велят изничтожить.

На это Эрл лишь вздохнул.

— Знаешь, величество, порой ход твоих мыслей заставляет сомневаться в твоем здравии. Если я тебя правильно понял, ты сам, добровольно, отдал трон ни пойми кому?

Леонард совершенно спокойно кивнул в ответ.

— Но зачем? — изумленно спросил Ворон.

Величество, подняв самозванческий указ, сел на стул и принялся разворачивать бумагу.

— Во-первых, как выражается Эрл, шастая ни пойми где, твою жену защитить проще. Правда осколок дело осложняет, но не сильно. Во-вторых, если мы имеем дело с одним врагом, то работает он в двух направлениях. Охота за Лионой и властью. Есть шанс, что победа во втором остудит его интерес к первому. В-третьих, если эти действия исходят от разных сил, то есть шанс врагов стравить.

Пару минут в комнате висела тишина, ибо все пытались осмыслить услышанное. Затем Эрл, усмехнувшись, спросил:

— А может, ты просто проворонил трон, и теперь пытаешься ловко оправдаться?

На это король мило улыбнулся:

— Думай, что больше нравится. Ситуацию это не изменит.

Мне до мотивов Леонарда точно не было никакого дела, ибо волновало нечто другое. Посмотрев на короля, я спросила:

— Значит, возвращаемся?

— Зачем это? — не понял тот. — До конца нашего похода страну мне не развалят. Тем более, прежде чем что-то делать, надо понаблюдать за развитием событий. Нельзя воевать с врагом, если его цели тебе не ясны.

Это было не то, что я ожидала. Поэтому пришлось спросить прямо.

— А как же Мира?

— А что Мира?

— Она там совершенно одна, ни пойми с кем рядом!

Пожав плечами, король спокойно ответил:

— Во-первых, она сама хотела быть королевой. Пусть пожинает плоды сбывшихся желаний. Во-вторых, если ее до сих пор не убили, то и дальше не тронут. В-третьих, сейчас я в петлю не полезу.

Такая циничная раскладка по полочкам меня задела. Пристально посмотрев Леонарду в глаза, я спросила:

— А если бы на ее месте была я?

— Знаешь, в свое время я сделал все, чтобы тебя на ее месте не было. Так что мы идем, куда шли. Я король. Я решил. И точка.

Оглядев остальных и не найдя в их взглядах и тени поддержки, я вышла в коридор и направилась в соседнюю комнату. Такое отношение мне было сложно понять. Для меня любой друг автоматически попадал в категорию своих, которых не бросают. А Миру я все-таки считала своей подругой. Или во мне говорило чувство вины перед ней? В любом случае, я не понимала, как можно было спокойно ее бросить, да еще так цинично найти этому оправдания.

Следом за мной в комнату вошел Эрл.

— Льон, только не вздумай дурить, а?

Развернувшись, я посмотрела и ему в глаза:

— Разве за мной бы ты не пошел?

— Если бы собирался помереть вместе — конечно. Лео прав, сейчас мы не можем ничего сделать. Вполне возможно, что это просто ловушка для него. Вдруг, кто-то только и ждет, что он кинется за своей любимой женушкой? Так что мне совершенно непонятно, чего ты возмущаешься. Или ты уже забыла основное правило воина?

— Прежде чем кого-то спасать, спасись сам? Почему же, помню. Но как он может настолько цинично об этом говорить? Она же его жена!

— А Ворон твой муж. Однако зелье Фея ты принесла мне.

— Это совершенно другое!

— Ой-ли?

Ответить я не успела, потому что в комнату как раз вошел один из обсуждаемых. Не глядя на нас, полуэльф быстро подошел к своей сумке, и, схватив ее, вышел прочь. Переглянувшись, мы с братом последовали за ним, ибо, когда происходит что-то непонятное, лучше споры откладывать на потом. В соседней комнате мужчины стояли вокруг стола, что-то на нем разглядывая. Едва мы с братом вошли, как Ворон предупредительно поднял руку:

— Не подходи!

Леонард же удивил меня еще больше, велев:

— Артур, идите с Лионой в соседнюю комнату и сидите пока там. Эрл, присматривай за ними.

Мы ничего не поняли, однако подчинились. Серьезный вид величества к расспросам не располагал. Но придя в соседнюю комнату, я поинтересовалась у Артура:

— Можешь объяснить, что случилось?

— Ворон хочет попробовать сделать что-нибудь с моим амулетом.

— Каким амулетом?

— С помощью которого я тебя выслеживал. Мне его вместе с указом дали.

Ответив, парень прикоснулся к затылку и, затем, посмотрев на запекшуюся кровь, спросил:

— Кстати, раз уж все выяснилось, может вы меня полечите?

Я согласно полезла в сумку, а Эрл между тем, усмехнулся:

— А ведь я тебя почти пришиб. Ладно, в последний момент передумал.

На это Артур улыбнулся:

— Тогда мы квиты. Я ведь тоже сначала собирался сперва вас убрать, а потом уже с ней разбираться. Но вовремя разглядел, кто она и кто вы. Пришлось с ловушками морочиться, чтоб перед куратором оправдаться: мол, стараюсь, но не получается.

В ответ брат рассмеялся:

— Так бы ты нас и прибил.

— Хочешь проверить?

Эта фраза и тон ее произнесения заставили меня в очередной изумиться тому, как жизнь меняет людей. Когда мы виделись с Артуром последний раз, это был худой юноша с печальными карими глазами и патлами черных, как смоль, волос. Припечатанный жизнью, но не сломленный. Теперь же сидящего передо мной мужчину, пожалуй, сбить с ног было бы сложно. Причем, и не только жизни. Хотя до комплекции брата ему было далеко, но вот с величеством почти на равных. Во взгляде чувствовался вполне взрослый цинизм, как и в голосе, да и во всем облике. Проявленные Артуром повадки красноречиво говорили об определенном отношении к жизни. Правда, по ощущениям, тут до величества было далеко, а вот с Эрлом почти на равных. Заметив, что брат собирается ответить Артуру в его же стиле, я решила заранее срезать перепалку. Ибо пока не была уверена в ее дружественности. Подав побитому компресс, я поинтересовалась:

— Как ты жил все эти годы?

Вопрос мигом стер с лица циничную вызывающую ухмылку. Видимо, я нечаянно задела за что-то живое. Приложив тряпицу к затылку, чуть погрустневший парень ответил:

— Сложно, но весело. У дона Альдэго своеобразные методы обучения.

Последняя реплика брата заинтересовала, и он мгновенно на нее переключился:

— По какой программе ты шел?

— Шпион-телохранитель.

Эрл удивленно присвистнул:

— Даже так? А расскажи подробнее. Я в свое время как раз на нее хотел, но из-за этой мадам не взяли.

— Ты сам отказался, — как всегда обиделась я на несправедливый поклеп.

— И уже раз сто успел об этом пожалеть!

— Я тебя не держала и не держу! Хочешь, хоть сейчас иди!

Извечный спор в очередной раз зашел в знакомый тупик. Уж сколько лет прошло, а накал эмоций прежний. Брат был ничем не хуже прочих мальчишек и тоже грезил об Академии, но увы… Как-то в пылу похожего спора Эрл выдал-таки мне правду. Оказалось, что девушек на обучение брали, только «поумнее некоторых». Да, похоже, Академию Альдэго брат мне не простит до конца жизни. Или все-таки себе? Впрочем, это не важно. Нельзя изменить последствия сделанного выбора. Но ругаться на них никто не запрещает. К этому я давно привыкла, уже практически не обращая внимания и отделываясь привычными фразами. Но Артур этого не знал и, видимо, побоялся, что мы затеем серьезную перепалку.

— Лиона, а можно мне чаю? — вмешался в наш разговор раненный.

Ухватившись за предоставленную реплику, братец вмиг оскалился:

— Точно, женщина! Иди, звени посудой: самое подходящее для тебя занятие.

А это было моим живым, и Эрл это прекрасно знал. У всех свои методы борьбы с накопленным напрягом. У братца они такие. И в принципе, в любое другое время все обошлось бы мирной словесной перепалкой. Но, увы, не сейчас. Произнесенная фраза оказалась последней каплей, переполнившей чашу моего терпения. Она и так-то уменьшилась из-за временной неадекватности мышления. В результате же последних событий над ее краями возвышалась чуть ли не горка отрицательных эмоций, которые от легкого толчка решили вырваться на волю. Мы с братом были в одинаковом состоянии душевного неравновесия, поэтому я легко втянулась в игру. Только решила сменить аргументы на более весомые.

— Звенеть посудой, говоришь? Хорошо, давай позвеним.

Послушный мановению руки, котелок вылетел из походной сумки и попытался стукнуть Эрла по затылку. Но брат это предвидел. Легко перехватив емкость, он швырнул ее в меня. Смешно! Пригнувшись, я запустила в ответ табуреткой в лицо и светильником в спину. Увернувшись от обоих предметов, брат одним прыжком оказался около меня и попытался схватить. Ага, конечно! Легко перелетев через него, я подло пнула в спину и зависла под потолком. На это Эрл стулом заставил меня метнуться вправо и там все-таки схватил за ногу, получив удар в ухо. Это его разозлило. Одно движение, и я снова получила доказательство тому, что в рукопашке с братом у меня шансов как не было, так и не будет. Рывком сдернув меня вниз, Эрл хотел скрутить, заломив руки. Но мои эмоции давно вышли из-под контроля, начисто отключив остатки разума. В ход пошли запрещенные приемы. Оставленный на столе нож бездумно полетел в брата и почти достиг цели. Перехватив его за рукоять в каких-то сантиметрах от своего лица, Эрл отшвырнул оружие прочь и, развернув меня, вполне серьезно влепил кулаком в челюсть, поставив этим точку. Горячая солоноватая жидкость, наполнившая рот, вмиг остудила и мой бойцовский пыл. Зажав ладонью рот, я вырвалась из рук противника и поспешила в ванную. Однако запереться там брат мне не дал. В итоге мы вместе уставились на бело-красный зуб, выплюнутый на дно деревянной лоханки.

— Вот и поговорили, — пробормотал Эрл.

Мда…вот и что тут скажешь? С одной стороны мне было больно, а с другой — стыдно. Ведь я вполне серьезно метнула в брата нож. Однако ему, похоже, было почти также. Только вместо боли в голосе чувствовался страх. Что ж, можно считать квиты. Решив обойтись без взаимоизвинений, я натянуто улыбнулась в ответ:

— Угу, продуктивно, — и указав на кувшин, попросила. — Полей мне, а то голова кружится, боюсь, сама его в воздухе не удержу.

Не глядя на меня, Эрл выполнил просьбу, и я поскорее спрятала лицо в мокрых, прохладных ладонях. Дружеские потасовки в нашем отряде были вполне нормальным явлением. Но этот раз был особенным: Эрл впервые всерьез поднял на меня руку, увидев реальную угрозу своей жизни. И страх, чувствовавшийся в его голосе, красноречиво свидетельствовал: брат хотел сделать со мной нечто другое. Однако все-таки удержался. И только ему одному было известно, чего это стоило. Да, нельзя провоцировать воинов, ибо их рефлексы крайне сложно подчинить разуму.

Холодная вода, омывшая лицо, чуть подправила ощущения. Во всяком случае, мир перестал опасно качаться. А вот я почему-то нет. Странно, вроде бы обычный удар. Но что-то явно было не так. В итоге, попытавшись отойти назад, я споткнулась и почти упала на руки брата. От этого маневра ни с того ни с сего стало трудно дышать, а в грудь словно проникли чьи-то ледяные пальцы, болезненно сжав сердце.

— Зови Ворона! — прикрикнул на все еще обалдевшего Артура Эрл, кое-как укладывая меня на кровать.

Озвученное имя вмиг напомнило, что происходит: «если хоть частица камня попадет в кровь…» Забавно, но пока смерть где-то далеко, в ней нет ничего такого страшного. Более того, в определенные моменты она становится чуть ли не желаемым и даже призываемым гостем. Но когда она приходит, откликнувшись на зов, или просто завернет к тебе по нелепой случайности, вот тут-то душу наполняет…ужас? Нет, скорее обида, разочарование, расстройство. Чем ближе смерть, тем больше хочется жить. Но, увы, после точки невозврата от желания мало что зависит. Там можно сколько угодно вопить: «Я не хочу так!» На это и в жизни-то мало кто реагирует. А уж в смерти…

Борьба за связь с реальностью продолжалась не дольше шестнадцати секунд. А потом мои глаза все же закрылись, но не перестали видеть. Перед внутренним взором предстал пылающий круг, в центр которого неведомая сила поместила меня. Или то, что там я считала собою. А на расстоянии вытянутой руки стояло оно: нечто бесформенное, сияющее колючим красным светом. Я видела, как его полупрозрачные щупальца тянутся ко мне, и ничего не могла с этим сделать. Что ж, похоже, в очередной и последний раз мне подкинули выбор из проигрышных альтернатив: впереди оно, позади — огонь. Куда ни кинь, все клин. Выбирай, не выбирай, все едино. Но все же под напором страха я инстинктивно отступала назад, ибо отчетливо понимала: стоит этому ничто дотронуться до меня, я сама стану им же. И когда до огненной стены оставался последний шаг, а щупальца уже почти коснулись моей сущности, прямо передо мной возникла черная непроницаемая для них пелена. За секунду разросшись, она обволокла меня коконом, и тихий спокойный голос прошептал:

— Все хорошо. Я рядом. Стой тут, тогда он тебя не тронет.

И мне показалось, что чьи-то руки обняли за плечи, но ощущение длилось не больше секунды. А затем я увидела, как в центр круга вышел он и заставил нечто развернуться к себе. Здесь кристальщик преобразился, став воином в бледно-синих сияющих доспехах. И его соперник тоже обрел форму, став огненно-красным драконом. Надо же, оказывается укрощение камней — весьма красочное зрелище, если смотреть на него с ЭТОЙ стороны.

— По какому праву ты обвиняешь меня? — спросил воин, обнажив меч, горящий холодным белесым светом.

Драконья морда зависла в каких-то сантиметрах от лица кристальщика, и неестественный скрипучий голос произнес:

— На твоих руках невинная кровь. Помнишь галеон «Надежда»? Там вырезали всех, потому что ты приказал мне.

Вместо ответа воин попытался рубануть мечом по сияющей шее, но противник проворно увернулся. Ощерившись, дракон выдохнул струю пламени, которую кристальщик как-то сумел отбить мечом, выкрутив пару восьмерок. Закончив круг, лезвие не остановилось. Воин попытался с разворота полоснуть противника по боку, но ящер растворился в воздухе, а через секунду возник у кристальщика за спиной. Кувырком уйдя из-под пасти, воин вновь развернулся к противнику лицом. И тут я решила вмешаться, выйдя из укрытия. Тактика отвлекающий-добивающий обычно хорошо работала. Только я как-то не подумала, что тут шел не обычный бой. Едва кокон остался за спиной, мною овладел звериный ужас, заставивший оцепенеть. Я стояла не в силах пошевелиться, видя, как дракон вновь преобразился в бесформенное ничто, и оно двинулось на меня. Мне хотелось опуститься на колени, сжаться в комок, но я не могла даже просто отступить под защитный полог. Лишь стояла и ждала неизбежного. Вдруг моего врага окутала сияющая паутина, и он вновь принял форму, но в этот раз став волковаргом. Легко перекинув опутанного зверя через себя, воин одним прыжком оказался рядом со мной и весьма грубо запихнул обратно в кокон. А затем развернулся и снова пошел в атаку на выпутавшегося противника. Едва высвободившись, зверь прыгнул на воина, но в миллиметре от меча исчез и возник у кристальщика за спиной. Полуэльф это предвидел, но его противник был проворнее, вновь ответив исчезновением на выпад. А затем повторил маневр снова и снова. Наблюдая за поединком, я все отчетливее понимала: враг просто выматывает кристальщика, ожидая ошибки. И мне было совершенно ясно, что рано или поздно ее совершат. Похоже, интуитивная мысль отвлечь врага была не такой уж спонтанно-глупой. И огромным усилием воли я вновь заставила себя покинуть кокон. А дальше все повторилось снова. И ужас, и сеть, но в этот раз кристальщик не стал откидывать врага, а позволил ему приблизиться ко мне вплотную и одним взмахом меча разрубил надвое. Едва это случилось, огненный круг погас, и меня окутала тьма.

Из небытия меня выдернули чьи-то руки, весьма сильно тряхнув за плечи. Открыв глаза, я обнаружила, что сижу на кровати, а прямо передо мной сидит донельзя взбешенный супруг. От его взгляда по спине пробежали мурашки, а в голове возникло ощущение дежавю. Даже подумалось, что меня сейчас вновь обзовут детоубийцей и попробуют придушить. Ибо в глазах кристальщика отчетливо виделась ярость.

— Никогда. Не смей. Рисковать. Моим. Ребенком.

В его голосе было столько злости, что я инстинктивно попыталась отодвинуться, но цепкие супружеские пальцы не дали мне этого сделать. Вдруг на плечо полуэльфа легла королевская ладонь, и я услышала спокойный твердый голос с легкой ноткой угрозы.

— Не делай того, о чем пожалеешь.

Подействовало. Тряхнув головой, Ворон отцепился от меня и быстро вышел из комнаты. Величество же направился за ним.

— Весело у вас, — пробормотал Артур, опускаясь на пол под окном.

— И не говори, — в тон ему ответил Эрл, присаживаясь на край кровати.

До возвращения остальных мы сидели, молча, думая каждый о своем. Например, я пыталась понять суть супружеской претензии, но тщетно. Было совершенно ясно: если бы не мое вмешательство, воин бы погиб, а потом тварь прикончила бы и меня. Так что я совершенно не представляла, почему муж на меня разозлился. А еще мне было очень интересно, что же такого он мог сделать, о чем пришлось бы жалеть? О чем думали брат с Артуром мне было неизвестно. Но все пятнадцать минут в комнате царила напряженная тишина. А затем скрипнула дверь, и к нам присоединились остальные. Вернувшиеся были весьма хмурыми, так что с расспросами я решила повременить. Тем более величество, как пришел, так сразу принялся командовать.

— Эрл, просматривай улицу. Ворон, установи контур. Артур, расскажи мне подробнее о своем кураторе и о подтверждении выполнения задания.

Едва полуэльф закончил работу и встал у противоположной от меня стены, Артур выполнил приказ короля:

— Мой куратор — рыцарь Ван. Каждый вечер я отправляю ему отчет о проделанной работе. Пока что он знает, что интересующий субъект путешествует в компании с несколькими воинами, которых мне разрешили устранить лишь при чрезвычайных обстоятельствах.

Величество усмехнулся:

— Вот, значит, как.

Однако Артур помрачнел:

— Только неизвестно, сколько можно будет еще так тянуть время. Амулет у них был один и мне его доверили, как лучшему из лучших.

— Интересно, а почему не подрядили кого-то из рыцарей? — подал голос Эрл, не отрываясь от смотровой щели. — Ведь с амулетом у любого из них шансов было бы гораздо больше.

Артур в ответ пожал плечами:

— Может, надеялись, что я не опознаю короля. Ведь, по правде сказать, если бы я не знал ни ее, ни Вас, так бы и вышло.

— Как ты должен доказать выполнение задания? — спросил между тем Леонард.

— Как обычно: принести голову.

Оценивающе смерив меня взглядом, король покачал головой:

— Косы с них хватит. А про невозможность принести голову, как и прочие части, придумаем что-нибудь.

Знакомый огонек в глазах величества говорил: Леонард собирается затеять новую авантюру. Вот только открытое посвящение участников на него как-то не похоже. Отогнав ненужные более сомнения, я поинтересовалась о менее понятном и более насущном:

— А я правильно поняла: в замке знают, что мы вместе?

— Судя по всему, да, — кивнул Леонард. — И это нам может очень хорошо сыграть на руку.

— Как?

За короля мне ответил супруг:

— Осколок мертв, но амулет жив. Я рассмотрел его внимательнее: собирался на скорую руку. Видимо, маг торопился. Но, боюсь, ему ничего не помешает наклепать в скором времени еще несколько похожих амулетов…

— И теперь, когда осколок тебе не угрожает, — прервал кристальщика король, — твой муж вполне может подправить амулет. Сделать из поискового направляющий. А с помощью него Артур уведет преследователей по ложному следу.

Услышанное ошарашило меня настолько, что я не сразу нашла, что сказать. Неужели Леонард на такое способен? Несколько секунд мне потребовалось на то, чтобы найти нужные слова. Да, я могу стерпеть, когда для моей защиты что-то вытворяют со мной. Но когда ради меня заставляют рисковать других, это слишком! Тем более, если речь идет не об опытном воине, а о чуть повзрослевшем, но все же мальчишке! Глубоко вздохнув, я четко и твердо произнесла:

— Я не позволю ему ради меня рисковать жизнью.

— А причем здесь ты? — весьма натурально удивился Леонард. — Артур будет делать свою работу — защищать мое величество. Он сам когда-то на это подписался. Это его выбор. Раз враг знает, что мы вместе — по твоему следу пойдут за мной. А меня это не устраивает. Поэтому я, как всегда, буду бить на опережение.

Крыть было нечем. Солдат короля полностью в его власти. У Артура и изначально к понятию чести было специфическое отношение, а после обучения у Альдэго, надо думать, оно лишь укрепилось. Рыцарь скорее умрет, чем добровольно предаст корону. Я точно знала, что это было одним из важнейших аспектов обучения. После случая с теневиками Леонард лично велел Альдэго обратить на это самое пристальное внимание. Его рыцари в здравом уме должны были быть абсолютно лояльными.

Пару секунд подождав контраргументов, но так и не дождавшись их, король кивнул Ворону и направился к выходу. Однако в дверях остановился и, пристально посмотрев мне в глаза, перевел взгляд на Артура.

— Пока мы разбираемся с амулетом, развлеки оставшихся историей. Расскажи, как Альдэго тренирует лучших бойцов, — повелел король и вышел из комнаты. Кристальщик последовал за ним, и мы остались втроем.

— Ну давай, рассказывай, — вздохнул Эрл, едва закрылась дверь. — Самому пройти программу не удастся, так хоть послушаю о ней.

Пропустив шпильку мимо ушей, я встала, все-таки решив сделать чай. В конце концов, из-за него столько произошло, что обидно было бы без него остаться. Артур молча подождал, пока я вскипячу в кувшине воду, заварю в котелке травки и разолью все по чашкам. Когда же каждый получил свой чай, парень начал свое повествование с того самого момента, как оставил меня на крыльце.

Забрав меч, первым делом я побежал на рынок за лошадью. Хотя, признаюсь, подумывал лететь к Альдэго без промедления. Письмо, лежащее в кармане, окрыляло, а монетки в мешочке несказанно радовали. К счастью, здравый смысл взял верх, ну или почти взял. Ибо коня я купил первого попавшегося, и даже не торгуясь. Но, признаюсь, мне повезло. Санчо оказался сильным, крепким и весьма смышленым. Выехав из города, он скакал галопом без понуканий и перешел на шаг, лишь когда начало смеркаться. Съехав с дороги, я устроил ночлег на близлежащей поляне, обнаруженной за зарослями репейника. В центре ее даже нашлось кострище, а неподалеку обнаружилась охапка хвороста. Так как было еще не очень темно, я развел костер из того, что было, но запас восполнил, а заодно набрал воды из родника. Тогда я в очередной раз возблагодарил свою благодетельницу, которая вместе с монетками вложила в мешочек записку: «Список необходимых вещей. КУПИТЬ ОБЯЗАТЕЛЬНО!!!!» Ибо самому мне, конечно, и в голову не пришло бы покупать котелок, плащ и прочие жизненно важные мелочи, включая еду. Едва ужин был готов, я быстро умял его и поскорее лег спать. Мне не терпелось поскорее проснуться и продолжить путь. И уже засыпая, я запоздало подумал, что ведь даже спасибо не сказал. Эта досадная мелочь чуть омрачило мою радость, но не сильно. Во всяком случае, ворочался я не дольше получаса, а затем все же уснул. Утро встретило меня проливным дождем. Так как ночью я не позаботился о сооружении навеса, то в считанные минуты промок до нитки. Решив не тратить время на завтрак, я быстро собрал вещи и, вскочив на коня, направился к дороге. Холодные капли неприятно щекотали шею, попадая за воротник, а усилившийся вне леса ветер прохватывал до костей. Завернувшись в плащ, я погнал Санчо вперед и очень скоро увидел Академию. За серой каменной стеной возвышался прямоугольный замок с такими же башнями по углам. По зубчатой стене ходил караул, из замковых бойниц выглядывали воины. У закрытых решетчатых ворот по стойке смирно стоял караульный. Хмурый солдат в начищенных до блеска латах. Едва я подъехал, он обратился ко мне с дежурной фразой:

— Стой! Кто идет?!

Тогда, нужно признать, я немного оробел, но все же смог взять себя в руки и вполне четко ответить:

— Артур Дарли.

— Цель визита?!

На этом моя решимость чуть угасла, и я уже менее твердо пробормотал:

— У меня рекомендательное письмо.

Пристально изучив бумагу, солдат пропустили меня, указав путь к Главе. Оказалось, самого Альдэго в тот день на месте не было, и меня направили к его заместителю. Едва решетка беззвучно поднялась, я направил Санчо внутрь, и, как только конь въехал на территорию Академии, вход также беззвучно закрылся. За воротами все было так, как я себе и представлял. Казармы, хозяйственные постройки, мастерские и тренировочные площадки для разных видов боевых искусств. Как было велено, я спешился у конюшни и передал Санчо в руки закованного в латы конюха. Тогда меня заинтересовало, почему все ходят в доспехах, но спросить я не решился, ибо хмурые и сосредоточенные лица к расспросам не располагали. Выйдя из конюшни, я направился к широкой каменной лестнице, ведущей в здание Академии. На входе мне вновь пришлось предъявить письмо, а также я показывал бумагу каждому встреченному патрулю на каждом из этажей. А всего я прошел их четыре. Интерьер Академии был прост. В основном мне встретились лишь пустые просторные залы с колоннами, украшенными гербами королевства. В длинных узких коридорах же кроме гербов на стенах висели еще и факелы. Кабинет Главы располагался на самом верхнем этаже в дальнем конце коридора. Остановившись перед дверью, я собирался постучать в нее, но не успел и коснуться, как услышал зычное «Входите!». Хозяин кабинета сидел за столом, без единой эмоции смотря на вошедшего меня поверх какой-то бумаги. За его спиной, как и вдоль прочих стен, стояли полки с книгами, а слева от двери я заметил стойку с мечами. Расценив вопросительный кивок, как приглашение к объяснениям, я протянул Главе письмо, сказав:

— Я хочу пройти испытание на право учиться в Академии.

Безразлично просмотрев бумагу, старичок щелкнул пальцами. В тот же миг меня уронили на пол и обездвижили, пребольно заломив руку. Я до сих пор не могу понять, откуда вынырнули эти солдаты. Но тогда меня еще изумило, как беззвучно и проворно они двигались в латах. Вернее, двигался один, обездвиживший меня. Его напарник же, насмешливо скалясь, уселся на подоконник. Глава вздохнул и, выйдя из-за стола, наклонился ко мне:

— И с чего ж ты решил, что достоин? Ребята вон даже не старались, а ты уже труп.

Опасность получить отказ живо придала мне сил, и я, забыв о боли, вывернулся из захвата, попутно увернувшись от удара второго солдата. Получив же подлый пинок от Главы, перескочил за стол и, схватив чернильницу, плеснул в лицо одному из нападавших. Оставшиеся заставили меня отступить к стене, вооружившись тем, что под руку попалось. У одного в руке был чей-то бюст, второй поигрывал поясом-удавкой. За неимением других вариантов, я схватился за стул и на манер щита выставил его ножками вперед. Тут проморгался первый нападавший и, недолго думая, запустил в меня чернильницей. В этот же момент Глава швырнул и статуэтку. Не знаю, что заставило меня замереть на месте, но в итоге оба предмета стукнулись о стену по обе стороны от моего лица. Поэтому солдата, кинувшегося «на добивание», я вовремя заметил и встретил стулом, заставив отступить. В этот же момент раздался тихий, чуть хриплый голос:

— Довольно! Я беру его.

Услышав это, Глава жестом велел солдатам удалиться, сам же, как ни в чем ни бывало, отобрал у меня стул и снова погрузился в разбор своих бумаг. Постояв за его спиной несколько секунд, я все-таки обошел стол и встал перед ним, однако внимания так и не удостоился. Это продолжалось минут пять, а затем дверь открылась, и в кабинет вошел солдат с подносом в руках. На нем стояло два черно-красных кубка. Не глядя на вошедшего, Глава отложил бумагу и, пристально посмотрев мне в глаза, спросил:

— Ты готов пройти обучение от начала и до конца?

Вопрос показался мне настолько глупым, что я не сразу поверил в его серьезность. Однако, поняв, что от меня все-таки ждут ответа, сказал:

— Да.

Все также бесстрастно Глава задал следующий вопрос:

— Ты понимаешь, что это будет очень сложно?

— Да.

— Ты хорошо обдумал свое решение?

Я кивнул.

— Ты осознаешь, что обратного пути у тебя не будет?

Я не совсем понял о чем, он, но ответил утвердительно. И взгляд Главы тут же потеплел. Расплывшись в улыбке, он вышел из-за стола и обнял меня за плечи.

— Прекрасно, мой мальчик! Я так рад, что ты сделал правильный выбор! Давай выпьем за твой приезд и начало обучения!

Сказав это, Глава взял с подноса кубки и протянул один из них мне. Отказываться было неудобно, поэтому я принял предложенное. Отсалютовав мне бокалом, Глава залпом выпил напиток, и я последовал его примеру. В кубке оказалось великолепное вино, в меру сладкое и чуть терпкое. Одобрительно кивнув, хозяин кабинета вернулся за стол, вновь нацепив бесстрастную маску.

— Значит так, сейчас идешь в комнату и сидишь там. С сегодняшнего дня к тебе прикрепят тренера. Жди его у себя, — с этими словами Глава вновь щелкнул пальцами. В этот раз меня не застали врасплох. Увернувшись от брошенного в меня подноса, я ударил на опережение и попал солдату по колену, заставив его упасть. Хозяин кабинета же, как ни в чем ни бывало, велел солдату:

— Приваль, отведи этого юношу в его комнату.

Тот, выпрямившись, коротко кивнул и, не глядя на меня, направился к выходу. Я поклонился Главе и поскорее вышел в коридор, стремясь не отстать от бодро шагающего солдата. Я думал, что меня поселят в казарме, но Приваль повел меня в противоположное крыло Академии. Моя комната оказалась в самом дальнем его конце на предпоследнем этаже. Обстановку ее составляла только приличных размеров сумка, стоящая в углу. Я сгрузил свою рядом, достал одеяло, уселся на него и стал ждать. К счастью, недолго. Буквально через несколько минут дверь распахнулась, и на пороге возник мужчина, облаченный в черный охотничий костюм. Острый взгляд, широкие плечи, легкая хромота. Вот, пожалуй, основное, что бросилось в глаза.

— Так ты и есть очередной сумасшедший? — то ли спросил, то ли сказал он, закрывая за собой дверь.

Я сразу узнал его тихий чуть хриплый голос. Похоже, тут тренеры сами выбирали себе подопечных. Однако фраза меня несколько задела, поэтому я спросил:

— Почему сумасшедший?

— А потому, что программа шпион-телохранитель самая сложная из всех. После нее отправляют только в пекло. Да еще в какое… После смерти Деодана Альдэго сделал эту программу приоритетной. Перестроил обучение, бросив на нее все силы. Знаешь, почему в нашем королевстве все тихо и гладко? Потому что выпускники этой программы хорошо работают. Выявляя и устраняя угрозы тогда, когда даже сам король не в курсе их существования. Кто в здравом уме самостоятельно в такое полезет?

Я озадаченно уставился на тренера, ибо не совсем понимал, о чем идет речь. Видимо, почувствовав мое смятение, наставник спросил:

— Тебе же объяснили суть выбранной программы, перед посвящением?

— Каким посвящением?

Теперь уже тренер выглядел озадаченным.

— Ты — Корс Хейми? Выпускник программы базовой подготовки?

Мотнув головой, я ответил:

— Я Артур Дарли. У меня есть рекомендательное письмо. Я хотел досрочно сдать экзамены…

Наставник почему-то рассвирепел и, схватив меня за грудки, прошипел:

— Так какого ляда ты приперся в кабинет к Илоду?!!!

— Мне сказали… — еле пролепетал я, — идти к Главе, и я пошел.

— Кто?!

— Караульный у ворот. Он сказал, что мне нужно туда и подробно объяснил, как дойти.

Ответ, к счастью, остудил пыл тренера, и он даже отпустил меня. Затем, пробурчав что-то вроде «совсем уже…», наставник направился к выходу, велев мне:

— Следуй за мной. Покажу тебе, что тут к чему.

Ни слова не говоря, мы спустились во двор и лишь там тренер заговорил:

— Меня зовут Элдон. С этого момента я твой наставник. Тренироваться мы с тобой будем вон на той и той площадках, — Элдон указал на два огороженных участка. — Вон там столовая. Кормят четыре раза в день. Опаздывать категорически запрещается. С режимом у нас строго. Просыпаться будешь тоже по часам. Базовый комплект снаряжения у тебя в комнате, а остальное придется достать самому.

— В смысле достать? — не понял я.

— В прямом. Вон там склады, — Элдон указал на ряд низеньких каменных построек. — Сможешь что-то оттуда вынести, оно твое.

— А просто так выдать нельзя?

— Просто так можно выдать только по шее.

И не дав мне ответить, Элдон продолжил, достав из-за пазухи какой-то листок:

— К окончанию обучения ты должен обзавестись полной обстановкой и двумя комплектами формы. Вот список.

Я просмотрел на протянутый листок и присвистнул. Сорок четыре наименования. Причем, такие, как подушка, одеяло, табуретка, на худой конец, я еще мог представить, как вынести, но что было делать со шкафом или кроватью? Тем временем мы дошли до столовой: небольшого дощатого домика. Еду тут выдавали через три окна, к каждому из которых стояли отдельные очереди. Кто-то брал предложенную еду быстро, кто-то некоторое время усиленно в нее всматривался, кто-то сразу просил заменить блюдо. Я хотел встать в ближайшую очередь, но Элдон повел меня к среднему окну.

— Это для новичков, — пояснил он.

Когда подошла моя очередь, я посмотрел на тарелку. На ней лежала какая-то каша и ломоть мяса. Интересно, что тут могло не понравиться? Я пожал плечами и, взяв тарелку, направился к растущему неподалеку дереву. Солдаты ели, сидя прямо на земле. Элдон не стал брать себе еду, а просто присел рядом со мной, вертя в руках какой-то мешочек. Я заметил несколько ухмыляющихся физиономий по соседству, которые изо всех сил пытались показать, что их ничуть не интересует, что я делаю, однако было заметно, что это не так. Чем-то мне это не нравилось, но я не мог понять, чем именно. Однако после четвертой ложки все прояснилось. Меня согнуло пополам и изо рта пошла пена. В ту же секунду Элдон перевернул меня на спину и высыпал в рот содержимое мешочка.

— Вот. Это называется легчанка, — как ни в чем ни бывало сказал наставник. — Самый слабый из известных ядов, но весьма опасный. Начинает действие через полминуты после попадания в организм. Противоядие — толченый корень алубиса. Принять необходимо сразу же после проявления симптомов, иначе толку не будет. Опознать можно по желтоватой пыльце на пище и чуть горьковатому привкусу.

Через пару секунд мне стало немного легче. По крайней мере, я смог подняться и сделать несколько глубоких вдохов-выдохов. В глазах перестало темнеть, да и общее самочувствие улучшилось. Я порадовался, что не оставил флягу в комнате и жадно выпил содержимое.

Наставник, дождавшись, когда я вновь смогу соображать, сказал:

— Запомни, с этого момента ты отвечаешь за себя сам. Ко мне ты можешь обращаться за любыми вопросами, но отвечать я буду только на правильные и более ничем помочь не смогу. Только информацией.

Я ошалело посмотрел на Элдона, не веря своим ушам. Да и всему происходящему. В народе об Академии Альдэго говорили как об элитной военной школе, но не более того. Во всяком случае, о подобных методиках обучения точно никто не слышал. Говорили лишь, что они неимоверно действенные и правильные.

Наставник между тем поинтересовался:

— Ты ничего не хочешь у меня спросить?

Посмотрев на продегустированную кашу, я задал вопрос:

— Какие еще яды применяют ваши повара?

Элдон одобрительно покачал головой.

— Вопрос верный. Отвечаю, — с этими словами он протянул мне еще один листок бумаги. На нем было написано: яд, признаки, противоядие. И далее шел список из сорока четырех пунктов. — Только учти, это список где-то месячной давности и только на окно для новичков. Вполне возможно, что-то уже и поменялось.

— А что в других окнах?

— Другие яды. Более сильные, более незаметные. Со временем ты и их попробуешь. А пока доедай и через два часа приходи на тренировку вон на ту площадку.

Проследив за указывающей направление рукой, я не сразу осмыслил всю фразу. Но лишь смысл приказа дошел до меня целиком, я удивленно перевел взгляд на тарелку.

— Так оно же отравлено!

— Алубис все нейтрализует, так что ешь спокойно. Силы тебе понадобятся, — с этими словами Элдон поднялся и пошел прочь.

Оставшись один, я еще раз ковырнул ложкой в каше, но решил, что не голоден. Да, не так мне представлялось пребывание здесь. И тут меня осенило: это должно быть и есть те сложные вступительные испытания! Ну конечно! От меня просто ждут проявление решимости, отваги и выносливости! Ведь нельзя же допустить, что меня приняли без экзаменов из-за нелепой ошибки, которая, к тому же, сразу раскрылась. Это не имеет смысла. А вот понаблюдать за мной, проверив, на что я годен, вполне могут. Значит, чем лучше я себя проявлю, тем быстрее это кончится! Размышления меня настолько воодушевили, что я даже доел свою порцию. Всю до последней крошки, ибо осознал еще одну важную вещь: раз это всего лишь испытания, то умереть мне не дадут. Иное бессмысленно.

Закончив с едой, я вернул опустевшую тарелку в столовую и даже поблагодарил работающих там людей. Они на это не отреагировали, но мне было все равно. Картина мира встала на место и я, сытый и вполне ей довольный, направился в свою комнату. У меня было полтора часа свободного времени, можно было хоть умыться с дороги. Ибо в суматохе как-то не до того было. В комнате меня ждал крайне неприятный сюрприз в виде исчезнувших вещей. Осталась только казенная сумка, в которой обнаружилось издевательское «базовое снаряжение» в виде веревки и мыла. Заезженная шутка меня разозлила, заставив громко выругаться, но вещи от этого не вернулись. Что ж, раз экзаменаторы жаждут посмотреть на мои навыки добытчика, надо оправдать ожидания. Поэтому распихав находки по карманам, я направился к складам.

По двору Академии ходили солдаты, но на меня никто не обращал внимания: все были заняты своими делами. Подойдя к рядку низеньких строений, я озадаченно осмотрелся. На первый взгляд дело казалось легким: никакой охраны, только висячий замок на двери. Но здешняя атмосфера красноречиво говорила: просто ничего не будет, и даже вселила некоторые мысли по поводу возможных сложностей. Еще раз оглядевшись, я поднял с земли камушек и бросил его в замок. Едва он достиг цели, как по двери прошла бледно-синяя светящаяся рябь. Действительно, угадал: защитное заклинание та еще гадость. Я помнил, что родители ставили похожие на особо важные комнаты в доме. И примерно представлял, что могло быть итогом. Как минимум боль и паралич, что весьма неприятно. Я обошел здание кругом, но ничего интересного не обнаружилось. Ни окон, ни других лазеек. Значит, ход был только через дверь. Остановившись в паре шагов перед ней, я задумчиво уставился на замок. Однако никаких дельных мыслей в голове не обнаруживалось.

— Что, новенький?

Мелодичный голос, раздавшийся за спиной, изрядно меня напугал. Обернувшись, я увидел высокую стройную девушку в черном обтягивающем костюме. Коротко стриженные ярко-красные волосы искрились в лучах солнца, а на веснушчатом лице сияла прелестная улыбка. Довершали образ чарующие изумрудные глаза. Залюбовавшись этим великолепием, я тут же забыл обо всем на свете.

— Я спрашиваю, ты новенький?

— Э…да…

Девушка обошла меня кругом, а затем спросила:

— Тебе сколько лет-то?

— Тридцать, — зачем-то соврал я.

В ответ незнакомка рассмеялась, заставив меня насупиться и сурово сказать:

— Вы мне мешаете!

Это развеселило девушку еще больше, а я почувствовал себя донельзя нелепым. И так-то мыслей не было, а тут и остатки разлетелись. Отвернувшись, я снова принялся гипнотизировать замок.

— Ну, удачи тебе, новенький! — девушка похлопала меня по плечу. — И, кстати, кристалл защиты терпеть не может лаванду.

Я хотел ответить что-то дерзкое, но дошедший смысл последней фразы заставил меня захлопнуть рот и резко обернуться. Однако за спиной уже никого не было. Не теряя времени, я более пристально осмотрел дверь и легко обнаружил кристалл в левом углу косяка. Надо же, а ведь все так просто. Достав из кармана синеватый пахучий кусок, я принялся натирать им веревку. Все равно для умывания лавандовое мыло не годилось. Соорудив аркан, я с первого раза ухитрился накинуть его на камень и даже успел затянуть. Пару секунд ничего не происходило, а потом дверь вдруг пошла разноцветной рябью, а от кристалла стала распространяться огненная волна и вот уже через минуту от двери осталась лишь горстка пепла. Хорошо, что склады стояли на отшибе, и если это безобразие кто и видел, то пара минут форы у меня были. Я вошел в небольшое помещение, в котором располагались три стеллажа. На первом из них лежали полотенца, на втором одеяла, а на третьем комплекты для умывания. В конце помещения располагалась еще одна дверь, но мне пока было не до нее. Не теряя времени, я живо нахватал с полок все, что мог унести и выбежал наружу, а там нос к носу столкнулся с двумя солдатами. К счастью, я смог отделаться лишь разбитым носом и одним из захваченных одеял, которое я накинул на одного из нападавших. Второго же подло пнул промеж ног и дал деру, ибо давно уже уяснил, что бегство от нечестного боя не есть позор. А двое на одного — точно не по-рыцарски. В своей комнате я отдышался, спрятал лишнее в сумку и пошел в душ. К складам тем временем спешно собирались тренеры. Как я узнал позже, таким способом склад не вскрывали ни разу. Защита была поставлена на дверь и как только она открывалась, кристалл скручивал нарушителя заклятьем. Обычно его просто блокировали, на пару минут окуривая лавандовым дымом. Этого было достаточно, чтобы взломать замок и проскочить внутрь. Но заставить уничтожить дверь, никто не додумался. Тренеры быстро восстановили защиту, с учетом новых обстоятельств. Теперь дверь была огнеупорной.

После душа я почувствовал себя гораздо веселее и в весьма бодром настроении отправился на тренировочную площадку. Там меня уже ждал Элдон. Я ожидал, что он что-нибудь скажет по поводу склада, но нет. Инцидент остался без обсуждения. Зайдя за ограду площадки, мой тренер вытащил из деревянной стойки два меча и кинул один мне. Поймав оружие, я вышел в центр площадки и встал в боевую позицию. Элдон не стал терять времени и без положенных поклонов нанес простой рубящий удар. Я принял меч на меч и, крутанув лезвие, отбил удар и тут же нанес его сам. Противник легко увернулся. Элдон был левшой, поэтому мне было не сильно удобно сражаться. Но скоро я приспособился, легко парируя и нанося удары. Однако чувствовалось, что со мной дерутся далеко не в полную силу. Когда я начал теснить тренера к углу площадки, в поле моего зрения вдруг возникла давешняя незнакомка. Она подошла к ограде и беззаботно на нее облокотилась, наблюдая за поединком. Потеря сосредоточения дорого мне обошлась. Элдон подло пнул меня в колено, уронил на спину и тут же приставил лезвие к шее.

— Давай еще раз!

Я поднялся, не глядя на незнакомку, но буквально кожей чувствуя взгляд изумрудных глаз. Под ним сражаться стало сложнее, тем более тренер усилил натиск. В итоге я лишь неуклюже отбивался, часто ошибаясь и от этого еще больше расстраиваясь. Элдон же нападал все агрессивнее и агрессивнее. На моем предплечье появилось даже несколько порезов. Уронив меня в четвертый раз, тренер, видимо, сдался, нецензурно выругавшись.

— Хватит на сегодня, — Элдон подал мне руку, помогая подняться. — Иди умойся и через полчаса приходи за ужином.

Ухватившись за протянутую ладонь, я встал, пробормотав в ответ:

— Да я как-то, наверное, без него обойдусь.

— Не получится. В твоей крови плещется вещество особого вида, его вводят всем при посещении Илода. Если не будешь принимать во время пищу, умрешь.

Я вспомнил кубок напитка, любезно предложенный мне хозяином кабинета, и непонимающе уставился на наставника. Посмотрев мне в глаза, Элдон усмехнулся:

— До тебя еще не дошло? Из стен Академии ты выйдешь или солдатом его величества или трупом. То, что Альдэго лично отобрал твою кандидатуру, ничего не значит. Он тоже человек и может ошибаться.

— Я не понимаю…

— У нас нет поста на воротах, а ты стал жертвой специфического чувства юмора нашего начальства. Так что, если считаешь, что недостоин обучаться здесь — иди в свою комнату, свернись калачиком и постарайся уснуть. Утром слуги вынесут твое тело и похоронят со всеми почестями. Если все же передумаешь, поешь и жди полуночи — я приду за тобой.

На этом Элдон откланялся и пошел прочь, вновь оставив меня у осколков мира. Оглядевшись, я обнаружил, что незнакомка тоже ушла, причем, неизвестно когда. У меня не было причин не верить тренеру, поэтому объяснение, что все происходящее — лишь проверка, больше не подходило. Более того, в душе начинал зарождаться ужас, отчаянно вопящий: необходимо поесть. Я совершенно отчетливо понимал, что если не поем в ближайшее время, то умру. И с каждой секундой это осознание становилось ужаснее. В душевую я пойти так и не смог, прослонявшись у столовой в ожидании ее открытия. Чтобы хоть чем-то себя занять, я просмотрел выданный список ядов, запомнив самые опасные. Но, к счастью, мне повезло. В выданной тарелке я с радостью увидел знакомый яд и порадовался, что не успел выкинуть остатки алубиса. Я с таким энтузиазмом схватил тарелку, что лицо выдающего вытянулось, но мне было не до этого. Устроившись под одним из деревьев, я еще раз сверился с описанием и мужественно запихнул ложку в рот. Дальше у меня было четыре секунды на то, чтобы принять противоядие. Я успел. И то благо. Вяло жуя кашу, я пытался вместе с ней переварить новую действительность. Но она отчаянно сопротивлялась. Причем явно сговорившись с той же кашей. Подавив очередной приступ тошноты, я поднялся и поплелся в свою комнату, с каждым шагом взращивая в душе злобу. Когда-то это чувство помогло мне выжить, не скатившись ни до воровства, ни до чего похуже. Правда, тогда я злился на конкретную персону, теперь же единственным кандидатом был лишь я сам. Все знают, что Академия Альдэго — это суровое испытание, которое выдерживают лишь настоящие мужчины. А я что — хлюпик? Подумаешь, кормят отравой! Подумаешь, вещи воровать надо! Подумаешь…Уложив солдата я продолжил-таки мысль, правда не ту, что хотел: из-за угла нападают! Подумаешь, девицы всякие на глаза не вовремя попадаются!

— Привет, новенький! — незнакомка буквально материализовалась у меня за спиной.

— Здравствуйте! — буркнул я, не останавливаясь.

— Как прошел первый день? — девушка взяла меня под руку.

Однако мне было не до любезностей. Я только-только начал обретать нужный настрой.

— Слушайте, что вам от меня надо? — я попытался высвободиться.

В ответ незнакомка рассмеялась:

— Ты мне понравился, а до полуночи еще много времени. Пойдем ко мне?

Вопрос начисто разрушил всю работу по взращиванию самозлости, в момент заменив ее растерянностью. И хоть предложение наводило на определенные мысли, я решил уточнить:

— В к-каком смысле?

Незнакомка в ответ пожала плечами:

— Я — женщина, ты — мужчина. Какие еще могут быть смыслы?

Вспомнив рассказы отца об армейской жизни, я запоздало догадался, что передо мной обычная солдатская бабочка. Ну конечно! При таком режиме немудрено сойти с ума. Понятно, что руководство Академии заботится о разрядке своих обучаемых. Однако мне пока это было без надобности. А если признаться честно, по понятным причинам я боялся сплоховать. Зеленоглазка уже видела мой позорный поединок на мечах. И мне почему-то очень не хотелось пасть в ее глазах еще ниже. Хотя к женщинам ее профессии я всегда относился с должным презрением, но к ней почему-то не мог. То ли от усталости, то ли от чего-то другого. Весьма вежливо высвободив свою руку, я чуть склонил голову и выдал тщательно подобранный ответ:

— Покорнейше благодарю за предложение, но вынужден отказаться от ваших услуг. Я не сомневаюсь в ваших умениях, но сегодня мне хотелось бы провести ночь в одиночестве. Хотя бы потому, что все мои деньги украли вместе с вещами и…

Договорить я не успел: незнакомка одарила меня пощечиной, а потом весьма быстро уронила, заломив руку за спину. Наклонившись, зеленоглазка, задыхаясь от гнева, прошептала мне в ухо:

— Попробуешь повторить такое еще раз, умрешь раньше, чем закончишь фразу!

И весьма чувствительно стукнув меня лицом о землю, девушка пошла прочь. Я же, резво вскочив на ноги, кинулся за ней.

— Подождите! Я не хотел Вас обидеть!

Незнакомка остановилась и, развернувшись, все еще гневно спросила:

— А чего ты хотел?!

И вот как тут отвечать? Тем более, я вдруг обнаружил, что мой язык совершенно не хочет меня слушаться. Под пылающим взглядом зеленых глаз он просто прирос к небу. Но все-таки кое-как справившись с собой, я пробормотал:

— Извините…просто… ваше предложение…я, видимо, не так его понял…я…простите.

Зеленоглазка вдруг рассмеялась, а затем вполне серьезно спросила:

— По-твоему, женщина не может пригласить мужчину к себе, просто потому, что он ей понравился?

Вопрос поставил меня в тупик. Все мое воспитание вопило на него «нет», тогда как интуиция робко подсказывала «может». Видя мое замешательство, девушка задала более легкий вопрос:

— Ты из высокородных что ли?

Радостно ухватившись за предоставленную возможность, я, гордо выпрямившись, отчеканил:

— Разрешите представиться: Артур Дарли, сын рыцаря короны Эдмунда Дарли. К вашим услугам.

Чему-то усмехнувшись, девушка сделала изящный реверанс и ответила по всем правилам этикета:

— Приветствую, Артур Дарли, сын Эдмунда Дарли. Я — Анжел Фреи, дочь Патриции Фреи.

Я хотел было ответить, но продолжить знакомство нам не дали. Вечернюю тишину пронзил звук охотничьего рога. Резко вскинув голову, Анжел оглянулась на здание Академии и, схватив меня за руку, потянула туда:

— Бежим! Надо успеть до закрытия дверей!

— Или что? — бросил я на бегу.

Ответа я не услышал. Я его увидел. А вернее их. Со стороны складов наперерез нам неслись три пепельно-серых волковарга. Расстояние, что до них, что до медленно закрывающихся дверей, было одинаковым. Только в первом случае сокращалось в разы быстрее. И было совершенно ясно: добежать не успеем.

— Сюда! — крикнула Анжел, резко меняя направление движения и ныряя в узкий проход между столовой и пристроем-кухней. Я, не раздумывая, кинулся за ней. И зря. Ибо через полметра пути позорно застрял. К счастью, звери пролезть не смогли вообще. Пятнадцать минут я, затаив дыхание, смотрел, как они совали в щель оскаленный морды и когтястые лапы, тщетно пытаясь до меня дотянуться. А потом раздались резкий свист и щелчок, спугнувшие волковаргов. Подождав для верности пару минут, я осторожно выбрался из западни и увидел своего тренера. Небрежно прислонившись к стене, Элдон сворачивал в кольцо черный кожаный хлыст.

— Это называется «вечерняя охота», — сказал наставник, посмотрев на выбравшегося меня. — Случается по настроению дежурного. Звери выпускаются разные. Сегодня тебе очень повезло. Если бы выпустили плевунов, вряд ли бы я успел прийти.

Эти слова стали последней каплей, заставившей меня совершить самый позорный за всю прошедшую жизнь поступок. Опустившись на землю, я уронил голову на руки и заплакал. У меня не было сил не то, что сопротивляться этому, но даже попытаться сохранить лицо, убежав куда-нибудь. Как маленький ребенок рыдал я у ног наставника, бормоча сквозь всхлипы:

— Я не смогу…я не хочу…я не справлюсь…

Присев на корточки, Элдон ухватил меня за подбородок и, приподняв мою голову, заставил посмотреть себе в глаза. А затем совершенно спокойно сказал:

— Запомни одну простую вещь: если кто-то с чем-то справился, значит, и ты сможешь. Ты ничем не лучше других, но и не хуже. Из этих стен вышли тысячи закаленных бойцов, которые также, как и ты, были всего лишь мальчишками. Сначала ты сломаешься, потом привыкнешь, а потом справишься. Через эти ступени проходят все. А первую ты, похоже, одолел. Так что успокойся, вытри слезы и иди спать. Встретимся после завтрака.

Элдон оказался прав. Со временем я действительно привык. К ночным побудкам: плановым или внезапным. К бегу: с препятствиями, с преследователями или просто до изнеможения. К боям: тренировочным и не очень. К еде: разной степени отравленности и противности. Да, я приспособился. Но не по той причине, о которой он сказал. Привычка начала вырабатываться не от безысходности, а от нехватки времени на обдумывания своего положения. Конечно, ту ночь я долго не мог уснуть, ворочался, даже плакал, но скоро все переменилось. Моя жизнь перестала меня беспокоить, ибо все мысли оказались заняты другим. А вернее, другой…

Проснулся я все от того же ужасного ощущение необходимости поесть. Наспех одевшись, я поплелся в столовую, даже не умываясь. К счастью, на завтрак мне подали еду с ядом, стоящим на второй позиции списка. Приправив кашу золой, я съел все до крошки, ибо организм отчаянно вопил, что ему во что бы то ни стало нужна еда. Едва я доскреб тарелку, ко мне подошел тренер и повел на занятие по политинформации. Оно проходило в подвале Академии, в полутемном помещении, еле освещаемом четырьмя чадящими факелами. В его середине на небольшом пьедестале лежал прозрачный кристалл. Кроме меня сюда пришло еще семь человек. Три мужчины и четыре женщины. Элдон велел нам сесть вокруг камня и вышел, затворив за собой дверь. Случайно взглянув на женщину, сидящую напротив меня, я обомлел: это была Анжел. И снова непонятно почему мне стало неловко. А хотя, вру: понятно. Я вспомнил, вчерашний разговор и то, чем он закончился. Мне ведь так и не удалось узнать, простила зеленоглазка мою бестактность или нет. Для меня это был вопрос чести, поэтому я твердо решил поговорить с ней после занятия. Между тем кристалл вспыхнул ярким светом, и в воздухе над ним возникло изображение: карта нашего государства. А еще через секунду тишину нарушил безликий, монотонный голос. В течение часа нам рассказывали о Вайнере и о том, какие опасности ее окружают. Я слушал вполуха, подбирая слова для будущего разговора. Однако это оказалось роковой ошибкой: едва кристалл погас, каждый из присутствующих провалился под землю. Яма была настолько узкой, что невозможно было пошевелиться, а в ушах зазвучал тот же безликий голос. Он задавал вопросы, выдавая на каждый несколько вариантов ответа. Сперва я даже не понял, чего от меня хотят. Но с третьего раза до меня дошло. Ответы принимались, едва, я решал их произнести. И каждый правильный поднимал меня вверх, а каждый ошибочный — утягивал под землю. В итоге я выбрался на поверхность только лишь к обеду, гонимый растущим в душе страхом голода. Естественно, зеленоглазки в комнате уже не было. Зато на выходе меня ждал тренер.

— Ты показал худший из возможных результатов, так что теперь будешь заниматься по отдельной программе.

Тогда я не сильно расстроился сообщению, и лишь позже, понял, насколько оно было ужасным. «Отдельная программа» была жестче и проходила в другое время. Но самое страшное было то, что я ходил на занятия один. А это означало еще одну упущенную возможность поговорить с зеленоглазкой. Сначала я и не предполагал, что провести разговор будет так тяжело. Но, увы: мне никак не удавалось этого сделать. Практически каждый день девушка попадалась мне на глаза. То стоя у ограды, то сидя на крыше какого-нибудь строения, а то и занимаясь на соседней площадке. Первое время я тушевался из-за чувства вины, но позже ее присутствие стало меня воодушевлять. И более того, тренировки без нее стали проходить гораздо хуже. Однако с вечера знакомства нам ни разу не удавалось поговорить: она всегда появлялась и исчезала незаметно. Тренер на вопросы об Анжел не отвечал, называя их «неправильными», а прочие обитатели Академии со мной просто не общались (если, кончено, не считать общением спонтанные нападения). День за днем желание разыскать девушку становилось сильнее, и скоро оно вытеснило все прочее. Теперь, выходя из комнаты, я думал лишь об одном: удастся сегодня поговорить или нет. Я даже пытался сбегать с тренировок, едва завидев зеленоглазку, но наставник всегда пресекал попытку на корню, наказывая за каждую четырьмя ударами хлыста. Все свободное время я бродил по Академии, сначала просто наугад, а позже планомерно ее прочесывая. Навязчивая идея заставляла искать новые пути и методы достижения цели. Я осматривал хозяйственные постройки, надеясь случайно застать ее там, бессовестно вламывался в жилые комнаты, стараясь по личным вещам опознать ту, что принадлежала ей. Где-то меня встречали хозяева, где-то — ловушки, а где-то пустота. И однажды, выйдя из очередной комнаты за грань отчаянья, я просто проорал в пространство:

— Ну где же ты?!!!

— Здесь, — раздался мелодичный голос за моей спиной.

Обернувшись, я увидел ее. В только что безрезультатно осмотренной комнате. Девушка сидела на подоконнике, упершись в него ладонями. Одетая все в тот же черный облегающий костюм, зеленоглазка была настолько прекрасна, что я лишь беспомощно на нее уставился, не в силах вымолвить ни слова.

— Заходи, не стой в дверях! — девушка легко спрыгнула на пол и, подойдя ко мне, приглашающе протянула руку.

— Как ты…я же… только что…

— А, я уже давно дверями не пользуюсь — скучно, — Анжел кивнула на открытое окно и все-таки, взяв меня за руку, втянула в комнату.

— Ну и? — спросила девушка, сев обратно на подоконник. — С чем пожаловал?

Я не сразу смог ответить. Неожиданное достижение цели выбило меня из колеи. Кроме того от прикосновения зеленоглазки по телу разнесся непонятный жар, заставивший сердце учащенно забиться. Мысли же, напротив, зашевелились крайне медленно. С трудом вспомнив о цели своих поисков, я взял себя в руки и ответил:

— Мне хотелось бы узнать, простили ли Вы мое заблуждение в тот вечер?

— Допустим, простила, — улыбнулась зеленоглазка, закинув ногу на ногу. — Это все, что ты хотел?

По-хорошему надо было ответить «да» и уйти. Но я не мог. Причем не то, что двинуться с места, но даже отвести взгляд. Каждый день и каждую ночь эта девушка была в моих мыслях, всецело занимая их. И мои намерения уже давно вышли за рамки простых извинений. Вот только до сего момента это не осознавалось. Зеленоглазка тем временем спустилась на пол и подошла ко мне. Все также мягко улыбаясь, она осторожно провела ладонью по моей щеке. И это окончательно лишило меня рассудка. Пелена страсти заволокла глаза, заставив тело подчиняться лишь инстинктам. Я помню, как мои руки хаотично расстегивали крючки черного костюма, в то время как губы целовали ее лицо, шею, родинку на левой груди… Я помню, как ее губы обжигали мое тело, а руки нежно ласкали его, все глубже погружая в сладкую истому. Я помню прекрасный миг внеземного блаженства и тихий томный вздох рядом. Я помню, как вновь обрел способность мыслить…

Мы лежали на кровати среди наспех сброшенной и местами порванной одежды. Я — на спине, раскинув руки. Она — на боку, положив голову мне на плечо. Из открытого окна дул прохладный ночной ветерок, окончательно возвращая в реальность. И вместе с этим в моей душе росло чувство вины за недостойное поведение, а в голове кружились нерадостные мысли: «Как я мог?.. Опуститься до столь низкого, животного, поступка!.. Как же я позволил себе так с ней поступить?.. Какой кошмар!»

— Тебе пора, — сказала Анжел, приподнимаясь на локте и смотря мне в глаза. — Сегодня обязательный день ночных тренировок. Скоро полночь, наставник придет за тобой.

Ухватившись за предоставленную возможность, я позорно сбежал. Ни слова не сказав, быстро оделся и ушел, ни разу не посмотрев ей в глаза. Мне было стыдно, что я не совладал с собой и в очередной раз опозорил свой род. Сначала не уберег фамильный меч, а теперь вот это… Я помню, отец рассказывал мне, что он лишь через месяц ухаживаний позволил себе взять маму за руку и только через два вымолил у нее первый поцелуй. И иное поведение в нашей семье считалось недостойным. Отец всегда говорил мне: «Запомни: женщину надо уважать. А отдавать ее на растерзание своей звериной сущности, все равно, что использовать. Это низко. Уж если невмоготу сражаться с позывами плоти, иди к тем, кто этим зарабатывает. Это их хлеб и отрабатывают они его на совесть. А если женщина дорога тебе, то она заслуживает того, чтобы с ней в постели был человек, а не обезумевшее животное». Раз за разом прокручивая в голове случившееся, я все больше убеждался в недостойности своего поведения. И все отчетливее понимал, что по-настоящему влюбился. А это означало необходимость найти в себе силы и поговорить с ней.

Проведя в подобных раздумьях всю оставшуюся ночь, а также весь следующий день, я пришел к выводу, что теперь мне остается вымолить прощение или погибнуть. Причем последнее, по моему мнению, было вполне приемлемой ценой за случившееся. И именно с таким настроем в вечерних сумерках я прокрался в комнату Анжел. Девушки у себя не оказалось, поэтому мне оставалось только сесть на край кровати и ждать. Зеленоглазка влезла в окно где-то через полчаса моего ожидания. Увидев меня, девушка улыбнулась и, не дав вымолвить и слова, подошла и страстно поцеловала меня. Жар от ее губ волной прокатился по моему телу, а нежный шепот «я так соскучилась» вновь лишил рассудка. Да, с природой может совладать лишь сильный разум, а мой вновь оказался позорно слаб. И все повторилось, как в первый раз. Суетливое стаскивание одежды, нежные, обжигающие прикосновения, безумно краткий миг абсолютного счастья и тихий вздох рядом. Время словно вернулось назад, во вчерашний вечер. Но в этот раз я нашел в себе силы посмотреть ей в глаза, едва ко мне вернулся человеческий разум. Осторожно повернувшись, я заставил себя произнести:

— Прости меня…

А дальше сумбурно объяснил, за что именно, закончив признание фразой:

— Прости, что так плохо с тобой поступил.

Откинувшись на спину, зеленоглазка посмотрела в потолок, а потом спросила:

— Артур, скажи мне, разве любовь придумали люди?

И не дав мне ответить, тут же продолжила:

— Любовь — это дар Стихий. Почему ты думаешь, что люди вправе навязывать ему какие-то правила? Если чувство искренне и истинно, то для него не может быть понятий хорошо и плохо. Оно может быть только естественно или нет. Так ответь мне, пожалуйста, будет ли естественным чувство, загнанное в ни пойми кем придуманные рамки? Если двое любят друг друга, то их любовь сама определяет правила. И они будут придерживаться их интуитивно, потому что эти рамки будут для них естественны. Все остальное — бред.

Я не сразу понял подлинный смысл ее слов, но не стал спорить. Ни в тот вечер, ни в каждый из последующих. Да, я не понимал ее, но чувствовал правоту. С тех пор обучение в Академии стало для меня легким и радостным. Я воодушевленно жил от вечера до вечера, от встречи до встречи. Рядом с Анжел мне было хорошо и просто. В свободные от тренировок ночи мы могли до рассвета болтать о всякой ерунде или просто молчать, глядя в окно на звезды. Я был счастлив, видя, как она засыпает рядом. Мне никогда не удавалось проснуться раньше нее, и первое, что я видел по утрам, были мягкая улыбка и лучащиеся радостью зеленые глаза. Анжел рассказала мне, что попала в Академию случайно. Ей никогда не хотелось жить тихой и спокойной жизнью: «слишком скучно». Горящий с детства огонь азарта заставлял ее искать все новые и новые способы укрощения этого пламени. Она пробовала бои, работу в охране караванов, жульничество и даже воровство. Кстати, именно последнее и привело ее сюда. Альдэго лично пригласил девушку в Академию, поймав на попытке его обокрасть. Он разглядел в зеленоглазке потенциал и предложил раскрыть возможности, пообещав, что «больше никогда не будет скучно». И сдержал слово. Да, в Академии никому не давали скучать, развлекая специфическими «шуточками». Но самая «веселая», как оказалось, была припасена напоследок.

Накануне выпускного экзамена я не смог встретиться с Анжел: прождал в ее комнате почти до рассвета, но она так и не пришла. Меня это расстроило, но не обеспокоило, ведь ее выпускной экзамен вполне мог состояться раньше. Все, идущие по программе шпион-телохранитель, занимались с личными тренерами по своим графикам. Иногда что-то пересекалось, иногда — нет. На подобный случай мы договорились, что как только закончим обучение, встретимся в таверне соседнего городка. Кто выйдет из стен Академии раньше, должен будет ждать второго, каждый вечер заходя в обозначенное заведение. Чуть раздосадованный я вернулся в свою комнату и обнаружил, что меня там ждет тренер.

— Где ты был? — спросил Элдон, едва я переступил порог.

— Гулял, — спокойно ответил я, закрывая за собой дверь. Наши отношения с Анжел мы не афишировали, так как не знали, есть ли в Академии какие-либо правила на этот счет, а узнавать специально совершенно не хотелось.

Чему-то усмехнувшись, Элдон поднялся с кровати и, подойдя, протянул мне пылающий синий кристалл.

— Это ключ от подземелья. Твое последнее испытание будет проходить там. Твоя задача предельно проста: войти туда, найти склянку с зельем и выйти живым.

«…победив кучу солдат, обойдя множество ловушек и укротив пару-тройку хищников» — добавил я про себя, забирая камень.

— Когда можно приступать?

— Когда пожелаешь, — пожал плечами наставник. — Только если ты не выпьешь это зелье в течение трех часов — умрешь.

Предсказуемо, хотя, думал, что времени дадут меньше.

— И вам доброго дня! — отсалютовав тренеру, я выбежал прочь из комнаты и направился в подвал.

Вход в подземелье — круглый люк, обнаружился в самом дальнем углу, под ящиками. Поместив кристалл в специальную выемку, я дождался, пока он погаснет, а затем потянул за черное металлическое кольцо. Крышка оказалась тяжелой. Мне с трудом удалось ее отодвинуть. Посмотрев в темноту, я прислушался. Снизу не доносилось ни звука, однако это не было поводом лететь туда, сломя голову. Взяв небольшой камушек, я бросил его вниз и через пару секунд услышал лязг челюстей. Следующим в провал полетел факел, осветивший пыльный каменный пол и двух волковаргов, суетящихся в кругу света. Зверям больше не было нужды сидеть тихо: они заметили жертву. Смотря вверх, они поскуливали от бессильной злобы и невозможности до меня добраться. Однако прекрасно знали, что рано или поздно мне придется спуститься к ним. Терпеть не могу этих тварей: их разума вполне хватает, чтобы узнать арбалет или другое метательно-стрелковое оружие. Стоит лишь его достать, как они разбегутся, притаятся, чтобы потом застать врасплох. Но, по крайней мере, не кинутся сразу. Привязав веревку к обнаруженному в стене крюку, я достал арбалет. Как и ожидалось, звери кинулись в разные стороны, притаившись в темноте. Искренне уверовав, что расстояние до пола рассчитано правильно, я взял в одну руку арбалет, в другую меч и, более не раздумывая, прыгнул в люк. Падение остановилось в паре сантиметров над холодными камнями, закончившись легким треском натянувшейся веревки и двумя предсмертными хрипами. Арбалетный болт пробил шею зверя, уложив его в метре от меня, а вот тело второго волковарга сползло по лезвию меча почти до рукояти. Выбросив ненужный пока арбалет, я достал из-за пояса нож и перерезал веревку, позволив себе упасть спиной на пол. А дальше пришлось спешно откатиться в угол, ибо в место, где я секунду назад лежал, вонзилось аж три копья. Что было дальше? Огненный водопад, преграждавший путь, ядовитые дротики, вылетающие из стен, обезумевший солдат, крушащий все, что на глаза попадалось, а также много чего столь же банального, сколько смертоносного. На все это у меня ушло около часа мороки. Но, наконец, я достиг конечной цели своего испытания: комнаты в сердце подземелий. Дверь в нее охраняли два плевуна. Весьма мерзкие перепончатокрылые создания. Их тела покрыты ярко-зеленой чешуей, а на лапах и хвосте расположены ядовитые железы. Свое название твари получили за то, что могут выбрасывать ядовитые сгустки на расстояние в несколько метров. К моменту схватки я был уже ощутимо умотан, а кроме того ухитрился сломать арбалет о внезапно выскочившего на меня волковарга. В таких условиях сражаться было слишком муторно, поэтому пришлось побегать, просто уводя плевунов от двери. Хорошо, что в подземелье было множество коридоров и переходов. В итоге звери отстали от меня ровно настолько, что я еле успел проскочить внутрь, все-таки схлопотав порцию яда, временно лишившую меня левой руки. Но мне было уже безразлично качество прохождения испытания. Просто хотелось, чтобы это все закончилось, плевать с какими потерями. Прислонившись спиной к захлопнутой двери, я оглядел комнату. В середине ее стоял небольшой каменный столик с искомой склянкой, а вокруг него возвышались четыре светящиеся колоны. По одной на каждую из стихий. Позволив себе пару мгновений отдохнуть, переводя дух, я шагнул вперед, поудобнее перехватив меч, и тут же замер, сраженный наповал. Из-за одной из колонн вышла она. Все в том же черном костюме, но на этот раз с хлыстом в руке. Ее зеленые глаза были необычайно холодны, а лицо — спокойное и сосредоточенное. Хотя, может, это было лишь эффектом от сине-зеленых всполохов ближайшей колонны.

— Здравствуй, Артур.

Для меня это было настолько неожиданным, что я не придумал ничего лучше, как спросить:

— Что ты тут делаешь?

Зеленоглазка остановилась, прислонившись плечом к красной колонне. Алые отблески исказили ее прекрасное лицо, сделав из него зловещую маску, в очередной раз напомнив мне, за что я никогда не любил игру света.

— Я здесь делаю то же, что и ты. Прохожу последнее испытание в этих стенах.

Все и так было понятно. Да, разговор был лишен смысла, но я все же спросил:

— И какова твоя цель?

Сев на пол, зеленоглазка усмехнулась:

— Ты серьезно спрашиваешь?

Последовав ее примеру, я ответил:

— Нет, просто чтобы не молчать.

— Что с рукой? — Анжел кивком указала на обвисшую, как плеть, конечность.

— Плевун достал, — отмахнулся я, прислонившись затылком к двери.

А дальше была тишина, каждая секунда которой казалась вечностью. Она не давала нормально дышать, комком подкатываясь к горлу. Застилала пеленой глаза, стучала в висках. И когда она стала совсем невыносимой, Анжел ее разрушила.

— Надо что-то решать. Выходной портал сработает, только когда в комнате появится труп.

Не открывая глаз, я ответил:

— Не волнуйся, я им стану, если не приму зелье в ближайшие четыре минуты.

— Дай угадаю, а забрать ты его даже не попытаешься?

— Нет.

Анжел поднялась на ноги и спросила:

— И с чего ты решил меня так унизить? Или, по-твоему, я не достойна с тобой сразиться? Какие-то очередные правила чести, а-ля с дамами не сражаюсь?

— Примерно.

В ответ зеленоглазка вдруг расхохоталась.

— Как же я люблю юных и благородных! Просто обожаю! Первых — за то, что их так легко обдурить, вторых — за идиотизм!

Я открыл глаза и ответил:

— Не старайся. Тебе не удастся меня разозлить.

Встав передо мной, Анжел поудобнее перехватила хлыст и насмешливо сказала:

— Артур, очнись: неужели ты серьезно думал, что я тебя любила? Зеленого юнца, который в постели-то толком ничего не умеет?

— Мимо, — соврал я, тоже поднимаясь на ноги.

Мы стояли друг напротив друга, смотря друг другу в глаза. Зеленоглазка отвела взгляд первой. Но ненадолго. Через секунду она вновь подняла голову и, презрительно смерив меня взглядом, произнесла:

— Знаешь, что самое обидное? Ты оказался таким же наивным дурчком-простачком, как и все прочие. Да, Артур. Я работаю на Альдэго. И у меня работа такая: отыскивать брак. Грош цена тебе, как воину, если из-за любви ты можешь завалить дело. Ты же мне говорил, что учеба в Академии была мечтой всей твоей жизни! Неужели ты так просто от нее отступишься?

Отбросив меч, я подошел к девушке и, обнял ее.

— Не просто. Но пусть я не буду стоить и гроша, иную цену не заплачу.

— Слабак! — крикнула Анжел, вырываясь из моих объятий. — Я тебя так легко обманула! Да если хочешь знать, я у половины казармы в постели побывала!

— Не хочу знать, — ответил я, отходя к двери.

— Скажи мне, что нужно сделать, чтобы ты, наконец, открыл глаза?

Прислонившись к косяку, я пожал плечами:

— Ничего. Помнишь, ты говорила, что любовь сама ставит рамки поведения. Так вот, для меня она их поставила такими. Даже если ты меня не любила, я все равно тебя люблю. А твой обман не является достаточно веской причиной для втаптывания этого чувства в грязь.

— Артур! Упертый ты болван! Я тебя просто соблазнила, потому что Альдэго велел! Ты ошибся во мне!

— Тогда грош цена мне, как шпиону, если меня так легко обмануть.

— Все готово, — прервал рассказчика король, входя в комнату. Артур отодвинул пустую чашку и, ни слова не говоря, поднялся и подошел к величеству. В протянутую ладонь лег амулет, и парень ушел прочь, оставив нас наедине с кучей вопросов. Меня — так точно. Я хотела догнать Артура, но едва поднялась, брат взял меня за руку и сказал:

— Не надо.

Я выдернула ладонь из его лапищи, но не побежала за Артуром, а просто подошла к окну. И король с Эрлом последовали моему примеру.

— Это испытание называется бой с самим собой, — сказал Леонард, прислонившись здоровым плечом к стене. — Для него всегда подбирается пара новобранцев. Привязанных друг другу. И чем сильнее эта привязанность, тем лучше. С ним сталкиваются все, но не все через него проходят. А прошедшие навсегда меняются, и редко когда в лучшую сторону. Поэтому я запретил Альдэго брать вас в Академию.

Мы с Эрлом ничего не ответили Леонарду, просто смотря на быстро удаляющуюся фигуру в накинутом капюшоне. Не знаю, о чем думал брат, но я думала сразу о многом. Оправдывает ли цель средства? Является ли знание благом? Что же в итоге случилось с Артуром? Есть ли моя вина в этом? Но о чем я старалась не думать — о простой математике. Хотя она навязчиво лезла в мысли. Если в комнате два человека, а выйти живым может только один…Нет! Знание — это не благо! По крайней мере, для меня.