Глава 2.

Не успела я выйти из машины, как из дверей выбежала мама с криком: «Церберитта Картизбер Ретбайро Остерье!!!»

«Ну, всё, мне крышка… — мама никогда не называет меня полным именем, исключение: если я сильно «накосячила», — Цера К.Р.О., так мало пожившая!»

Маму трудно вывести из себя, но мне всё чаще это удаётся. Причём тогда, когда я этого совершенно не хочу.

— Ну и как ты будешь оправдываться теперь, несносная девчонка?! Ух, Фильюрк-то заставит тебя слушаться! Иди за мной! — собственно мне даже не приказали, просто схватили за ухо и потащили на второй этаж в кабинет отчима. И когда это мама успела накачать мышцы на руках?

«Ну и чего, она так завелась? Я же вернулась! Мня всего-то недельку, не было, а Джек шляется себе, по три месяца, нет, он же «Золотиночка!» ему всё сходит с рук!»

На лестнице мама разревелась, сказала, что я её позорю, что я хочу её смерти, что никто её не любит, что я дубина не благодарная и ещё много, много чего… Я не люблю смотреть, как мама плачет, но сейчас утешать её бесполезно, даже опасно.

Ну, вот она успокоилась, томно вздохнула и, взяв меня под руку, повела к Фильюрку.

Отчим стоял спиной ко мне и смотрел в окно.

— Генетта, дорогая, выйди. Я сам с ней поговорю.

На мамином лице мелькнуло, что-то вроде, подобострастия и она вышла. Я осталась с отчимом наедине. Повисла пауза.

— И так, Церберитта...

— Цера, — перебила я его.

— Ты снова, очень огорчила меня… — продолжил он, не обращая на меня внимания, — сколько раз мы с тобой это обсуждали? Раз сто?

— Вообще-то, тридцать шесть...

— Лучше бы, ты запоминала, не то СКОЛЬКО раз я говорил, а то, ЧТО я говорил. Не напомнишь?

Я втянула носом воздух.

— Твои выходки мне очень дорого обходятся, подумай о своей матери, как она из-за тебя страдает, ты позорище нашей семьи, бери пример с Джека, ты меня вообще слушаешь?..

— Иди в свою комнату, раз всё знаешь. И… Ах да! Точно! — сказал отчим фальшиво, — в твой «отъезд», к нам пожаловал глава корпорации «Битер-бис», производящий автомобили. Он настаивал на браке между его сыном Хелвиром и тобой. Я дал согласие.

И в этот момент ноги подвели меня. Я упала на пол с глухим звуком. Одно из того, что я усвоила, живя под одной крышей с Фильюрком, было, то, что он не врёт. НИ-КОГ-ДА.

***

Ну, почти. Он ловко говорит правду частями, умело не договаривает, но врёт очень и очень редко. Это вроде бы и хорошо, но в моей ситуации, хуже было не придумать.

Я сидела в своей временной комнате на кровати. Именно временной, поскольку у меня их две: в одной я живу, когда веду себя как паинька, в другой — когда сорюсь с родными. По правде, это убогая комнатушка с низким потолком, стальной дверью и вечно, делаю акцент на слове ВЕЧНО, запертым окном. Но, кровать мягкая и цветочек на подоконнике. Если мне не изменяет память, то это фиалка, хотя она не цветёт уже года четыре.

Сижу и смотрю в окно. За окном сад. В саду, мама командует бригадой, они готовят шатёр к свадьбе. От этих мыслей мне становится тошно, и я отворачиваюсь.

«Я не планировала выходить замуж до двадцати минимум, а свадьбу с играют через неделю максимум, — я скривилась как от лимона, — ну Фильюрк! Не надейся, что у тебя будет внук через девять месяцев! Я вообще потребую отдельную хату и буду жить отдельно от муженька!»

Слава богу, закон пока разрешает такие условия брака.

За дверью кто-то оглушительно громыхнул посудой. Затем ещё и ещё раз. Звук разбитой чашки. Тоненький всхлип.

«Снежана, что ли? Да, похоже на неё...»

Я поднялась и постучала в дверь кулаком. Снежана, рассеянная блондинка, а точнее альбинос. Очень легко расстраивается, но иногда ей в голову приходят столь, безрассудные и странные мысли, что даже я пугаюсь.

— Снежа! Снежана! Снежка!

За дверью всхлипывать перестали. В замке что-то заскрежетало и открылось маленькое отверстие в двери.

— Ой! Госпожа Цербера...

— Там, что? Рядом стоит Фильюрк или моя мама?

— Нет...

— Тогда, какая я тебе госпожа Цербера?!

— Извините Цера...

Я ударила себя ладонью по лбу. Снежку невозможно исправить, она так всю жизнь будет называть меня госпожой Церберой или обращаться на «вы».

— Снежка, помоги, вытащи меня отсюда...

— Я не могу гос… То есть, Цера, ваша матушка носит ключи с собой и кому-кому, а мне-то точно не отдаст!

Снежка была моей последней надеждой. До этого момента, я верила, что у меня есть шанс сбежать. От обиды и безысходности, я заплакала. Впервые с тех пор как покинула дом в последний раз.

Снежана просунула руку в отверстие и погладила меня по плечу.

— Сне-ежа… — всхлип, — я не… — всхлип, — Я замуж не хочу! Сделай что-нибудь!

— Цера...

Но тут послышались шаги и злобное ворчание. Снежка вздрогнула, пообещала что-нибудь придумать и, судя по звукам, стала собирать черепки посуды.

И, похоже, что-то придумала. Утром следующего дня, пришла мама, наш портной и Снежка. Нужно было снять с меня мерки для платья.

— Так скоро?

— Милочка, твоя свадьба уже завтра! — отрезала мама. Моя челюсть пробила три этажа и застряла где-то в подвале. Свадьба завтра.

— А… А успеют ли сшить платье?

— Ну не один же я буду работать! Подключим цех… К утру успеем… — пропыхтел портной. Но поскольку во рту он держал булавки, у него получилось: «У иоын жея бужу рабоа! Подушем шеш… Куфу уфеем...»

Меня это немного позабавило, пока меня случайно не укололи булавкой. Закончив снятие мерок, портной вышел поговорить с мамой, непредусмотрительно оставив со мной Снежку.

— Госпожа! Цера я придумала! Всю ночь не спала, но придумала! Фокус в том… — тут же зашептала Снежана мне в ухо.

— А ты уверена? Это опасно, — я нахмурилась, — потом тебя могут и наказать...

— А, ладно! Попытка не пытка!

— О чём вы тут шепчитесь? — мама заглянула в комнату, — не о свадьбе ли?

— О свадьбе… — Снежка потупилась, но из-под косой чёлки, выглядывали её озорные глаза. Я просто диву даюсь! В Снежане здесь погибает настоящий актёр! — Завидую я госпоже… И свадьба вон, какая роскошная намечается и на блюдечке всё, с золотой каёмочке...

— Вот именно! А она никак не уймётся! — мама погрозила мне пальцем, — Я и Фильюрк ей добра желаем, а она… — мама махнула рукой.

Снежка подмигнула мне и вышла. Я вновь осталась одна.