Глава 46. Симпатии и антипатии

Эйлин открыла глаза в середине дня. Чувствовала она себя посвежевшей и отдохнувшей, хотя никак не могла сообразить, как же она попала в эту каюту. Несмотря на солнечный летний день, в каюте царил полумрак. «Это, наверное, оттого, что окошки узкие и под самым потолком, — решила Эйлин. — Кстати, не приложиться бы головой о потолок. Низковато здесь как-то».

На соседней койке сладко спала Нелл, развалившись прямо в кроссовках. Эйлин тихо фыркнула и сняла с дочери обувь. Нелл что-то пробормотала во сне. За стеной знакомо фырчали и постукивали какие-то механизмы. Стоп! Механизмы? Откуда механизмы здесь, в стране парусников и лошадиной тяги? Эйлин задумалась, а после пошла разыскивать своих спутников, справедливо решив, что это важнее, чем поиски парового котла.

В соседней каюте никого не было, но койка была лишь одна, а на столе красовались карты и какие-то приборы, назначение которых Эйлин было неизвестно. «Наверное, каюта Фергюса», — подумала она и двинулась дальше. За следующей дверью было ещё одно помещение, видимо, предназначенное для магов и Мелиса, а на одной из коек лежал свёрток, знакомый ей по Ровер Ланду. Этот самый свёрток Торментир швырнул ей, когда они готовились к отъезду.

На мгновение ей захотелось развернуть его, но Эйлин удержалась от этого поступка. «Солус узнает, что я лазила по его вещам…», — дальше даже думать не хотелось.

За следующей дверью была кухня. «То есть камбуз, — мысленно уточнила Эйлин и усмехнулась. — Может, здесь мне и место. Что ж, поищем что-нибудь съестное».

И Эйлин с энтузиазмом принялась за кухонную возню. Тут её и нашел Фергюс.

— С добрым утром, красавица! Как жизнь?

— Отлично, но голодно, — весело отозвалась Эйлин. — Видишь, пытаюсь исправить ситуацию.

— И правда отлично, — широко улыбнулся молодой капитан. — Будет готово — свистнешь.

— Есть!

Эйлин тоже заметила, что Фергюс помоложе её, но постарше Мелиса. От её внимания не ускользнуло и то, с какой явной симпатией моряк смотрит на неё. При мысли об этом Эйлин приятно заволновалась, и ножик быстрее заплясал в её руках.

— А скажи, капитан Фергюс, где мои попутчики? — спросила она.

— Ссорятся на палубе, милая, — с улыбкой ответил он.

Лицо Эйлин вытянулось.

— Это как — ссорятся? Из-за чего?

— Да из-за тебя, — ухмыльнулся Фергюс и, увидев явное недоумение женщины, уточнил. — Из-за того, что я тебе симпатизирую.

— А что, мне нельзя симпатизировать? — Эйлин выпрямилась и приосанилась.

— На мой взгляд, — Фергюс осмотрел фигуру Эйлин, — очень даже можно. Чем мы и занимаемся наперегонки с твоим Солусом Торментиром.

С этими словами капитан оставил её, а на Эйлин вдруг накатили тяжёлые мысли. «Твой Солус»… Так сказала ей старая Зэм после чудесного избавления от огня. Где сейчас Зэм? Что с ней случилось после их отъезда? Было ли правдивым её, Эйлин, видение? А Солус — не её, и её никогда не будет… Нож соскользнул с картофелины и прочертил глубокую борозду на руке Эйлин.

— Ай! — вскрикнула она, зажимая порез и ругая себя последними словами.

Дверь камбуза вновь открылась, и на этот раз появился Торментир. Он сразу понял, что произошло.

— Дайте вашу руку, — почти грубо приказал он.

Эйлин послушно протянула ему порезанную руку, по которой текла кровь. Торментир выудил откуда-то из мантии пузырёк с тёмной жидкостью и смазал порез. Рана мгновенно затянулась, кровь перестала идти, но на руке остался некрасивый шрам.

— Спасибо, Солус, — сказала Эйлин, грустно поглядев на этот шрам.

Торментир не ответил, но руки её не выпустил. Он направил волшебную палочку на шрам и произнёс:

— Эпискеи!

Шрам заныл и… разгладился. Рука вновь была гладкой и нежной. Но Торментир всё ещё не выпускал ладонь Эйлин из своей.

— Солус, не давите так, мне больно, — Эйлин болезненно поморщилась. Она совсем забыла про ссадины на ладонях, оставшиеся после экстремального спуска из окна по простыням. Торментир то ли тоже вспомнил про это, то ли прочитал её мысли. Он повернул руку Эйлин ладонью вверх и смазал целебной жидкостью ладонь. То же он проделал со второй рукой. Ссадины затянулись, и никаких следов на ладонях не осталось.

— Почему вы, Эйлин, не пользуетесь магией? — спросил Торментир. — Сколько раз можно об этом говорить?

Эйлин только пожала плечами. Торментир прошептал что-то и взмахнул палочкой. В кастрюлях всё забурлило, ножи весело застучали, нарезая хлеб, мясо и овощи, нарезанные кусочки летели в кастрюли по какой-то немыслимой траектории…

— Ужас! Наверное, никогда к этому не привыкну, — сказала Эйлин.

Торментир усмехнулся в ответ, как ей показалось, презрительно.

— Через сорок минут можете звать всех обедать, если наш гостеприимный капитан предоставит нам посуду.

Эйлин молча кивнула.