Глава 29. На привале

Мелис распрягал лошадей. Маги (как боевые, так и отставники пенсионного возраста) развязывали мешок с провизией и разводили костёр. Точнее, это Эйлин пыталась его развести, но пока безуспешно. Сколько она ни старалась, мох и тонкие ветки не желали разгораться.

Торментир подошел к ней и направил палочку на кучу веток, изображавших очаг. Полыхнул луч, и ветки весело затрещали, языки пламени взметнулись, едва не опалив брови Эйлин.

— Потише, Солус! — шутливо сказала она. — Вы же не хотите съесть на завтрак жаркое из меня?

Торментир молча изобразил улыбку и отошёл в сторону.

«Ну, хоть улыбнулся. И на том спасибо», — подумала Эйлин, устанавливая на огонь котелок.

— Нелл! Сходи водички набери! — крикнула она дочери.

— Неохота! — откликнулась заботливая дочь. — Ты, может, лучше наколдуй!

— Пусть не идёт, — негромко сказал Лидброт. — Мало ли кто встретится ей на пути к ручью, да и где этот ручей, — неизвестно.

Торментир снова усмехнулся. «Какие предусмотрительные!» — и он снова направил палочку, на этот раз на котелок. Через мгновение там забурлила вода, и Эйлин занялась завтраком, то и дело отдавая распоряжения Нелли, Мелису и даже Торментиру. Только Лидброта она оставила в покое из уважения к его преклонному возрасту.

Мелис с готовностью исполнял всё, что ему велели. Он чувствовал себя членом семьи и с удовольствием принимал участие в «семейных» делах. Нелли ворчала и перечила, но кое-что делала. Торментир подчинялся командам Эйлин молча. Она не могла понять его молчания, но в мысли не лезла. А Торментир поймал себя на ощущении, что одиночество и тоска отступили, и на душе у него потеплело. Но эти мысли он тщательно замаскировал, словно стыдясь их. За все предыдущие годы он привык носить личину злого одиночки, и она накрепко приросла к нему.

Эйлин мурлыкала что-то себе под нос, помешивая содержимое котелка. Она то подбрасывала туда кусочек сала, то подсаливала. Мелис и Нелл кружили вокруг костра, словно акулы, принюхиваясь к аппетитному запаху.

Лидброт помахал палочкой, и возле костра появилось бревно, достаточно гладкое и широкое, чтобы на нём можно было сидеть. Они с Торментиром немедленно уселись поудобнее.

Эйлин уже раскладывала по мискам еду.

— А что это за блюдо, мама?

— Это? Это — кулеш по-сарисски, — объявила Эйлин.

— По-сарисски? Это как? — не поняла Нелли.

— Это значит, что приготовлено на Сариссе.

— А что такое кулеш? — полюбопытствовал Мелис.

— Это такая вкусненькая каша с салом, — пояснила Эйлин.

И все, обжигаясь, принялись за еду.

— Волшебно вкусно! — улыбаясь, похвалил Лидброт.

— Спасибо, — польщённая похвалой, отозвалась Эйлин. — Видите? Что называется, ловкость рук, — и никакого мошенничества! Иногда не нужно волшебства….

— Иногда отсутствие волшебства само является волшебством, — загадочно ответил Лидброт, но толковать свои слова не стал.

Эйлин пожала плечами.

Тем временем солнце поднялось довольно высоко, озарив лес и проходящую сквозь него дорогу. Солнечные зайчики заиграли на листве. Озарённые солнцем деревья ласково шелестели. Мир казался таким безопасным. То ли от света и тепла, то ли от сытной еды, но тревоги путников немного улеглись. Сидя на бревне, разомлевшие люди подставили лучам солнца лица.

— Солус! — вдруг спохватилась Эйлин. — Мне нужно ещё воды!

Торментир лениво вытянул вперед палочку, и на миски, ложки и котелок хлынул поток воды. Брызги полетели на одежду Эйлин.

— Всё, всё, спасибо! — закричала она. — Больше не надо!

И принялась оттирать посуду.

— Эйлин, — окликнул её Торментир. — Почему бы вам не сделать это магически?

— Магически? — растерялась она. — Я не умею.

Мелис и Нелли с жадным любопытством следили за происходящим. Они никак не могли привыкнуть ко всему необычному, что происходило вокруг них.

Эйлин, как ни старалась, не могла заставить посуду мыться самостоятельно. Она вся вымокла и разозлилась. В особенности бесили её замечания дочери, та, не стесняясь, комментировала события.

— Всё! — сердито сказала Эйлин. — Нелл, немедленно займись чем-нибудь! Иди хоть на скрипке своей поиграй, что ли.

— Но я не хочу…… — начала было та, но тут вмешался Лидброт и что-то шепнул девушке на ухо.

— А, тогда другое дело, — она быстро подхватилась и юркнула под тент фургончика.

Эйлин была искренне благодарна ему, и даже не хотела знать, под каким предлогом старый волшебник услал упрямицу. Из повозки она вынырнула со скрипкой в руках. Хитро улыбаясь, Нелли взмахнула смычком….

В душе Эйлин воцарились спокойствие и ясность. Мокрые руки потеплели, а капли, падавшие с пальцев, стали отливать золотисто-зелёным. Эйлин вытянула руку перед собой, и посуда, разом присмирев, мгновенно очистилась, выплеснула грязную воду на траву и застыла, словно ожидая дальнейших распоряжений.

Нелли продолжала играть, и Эйлин поманила пальцем что-то из фургона. Из-под тента выплыл объёмистый рюкзак фасона «мечта оккупанта», подлетел к посуде и широко раззявил свою горловину. Первым туда нырнул котелок, затем улеглись миски, а после них с весёлым звоном прыгнули ложки. Горловина рюкзака завязалась. Эйлин повернула вытянутую ладонь ребром, и наполненный рюкзак медленно полетел обратно в повозку.

— Здорово! — восхищенно протянул Мелис.

Нелли с довольным видом опустила смычок.

— Видишь, мама, какая я у тебя помощница!

Эйлин пристально посмотрела на скрипку и на свои руки. Руки обсохли и золотисто-зелёным больше не светились.

— Ильманус, — обратилась она к Лидброту. — Скажите, когда Нелли играет на скрипке, мои способности усиливаются?

— Это возможно, — согласился тот. — Ясно только одно: скрипка воздействует на окружающих людей по-разному. Обычных людей она заставляет испытывать сильнейшие эмоции. У вас проявляется умение лучше управлять потоками энергии.

— Интересно, — спросила Эйлин. — А на вас и Солуса скрипка тоже действует?

— Сложно сказать. Скрипка действует на всех. Она концентрирует потоки энергии Сариссы вокруг себя. Все без исключения чувствуют это. Некоторые при этом плачут, некоторые хохочут. Вы, Эйлин, умеете «подхватывать» эти потоки энергии и направлять в нужную вам сторону. Запомните, вам это впоследствии пригодится.