Глава восьмая

Всю ночь Ратмир не сомкнул глаз. Он слышал женские крики, что доносились из шатров. Ему каждый раз казалось, не Олеся ли кричит? Да и не было разницы, кто кричал. Рус знал, что там творится, и от этого его всего передёргивало. Он не мог понять, как так можно? В его здравом уме это никак не помещалось. Да и как можно оправдать насилие к слабому? И не важно, кто его совершает.

На рассвете все начали суетиться. Сначала Ратмир не мог понять, что происходит, но видя, как кочевники собирают тюки и запрягают лошадей, понял, что лагерь уходит. А это значило только то, что их, возможно, обнаружили или появилась ещё какая опасность. Так или иначе, они уходили. Ратмир же подумал о том, как можно было бы сбежать в суматохе, но теперь он не один. Олесю он бросить здесь не мог. Уйди один, и Рунг самолично расправится с девушкой.

Вскоре появился и сам Рунг. Он в спешке отдавал приказы и, увидев Ратмира, воскликнул:

— А ты что стоишь?! Тебя отец мой дожидается! Беги к нему, быстро!

Ратмир, не дожидаясь удара плети, побежал со всех ног к главному шатру, где жил Архунг.

Хан сидел на ковре и ел какие-то плоды. Он посмотрел на гостя и предложил присоединиться:

— Будь сейчас моим гостем. Ешь, Рус.

Ратмир откликнулся на предложенное угощение. Да и как не согласиться, если он уже забыл, когда в последний раз ел. Рунг кидал ему под ноги только объедки, да и то — крохи. Приходилось довольствоваться снегом или шишками, коими лес вокруг был богат. После шишек его живот сильно болел, но есть всё равно хотелось, и он грыз старые шишки. Рунг смотрел на него со стороны и усмехался, дескать, — что ещё можно ожидать от дикаря. Но Ратмир не обращал на насмешки никакого внимания. Плевал он на хозяина. Когда-нибудь тот за всё ему ответит.

Сушёные плоды тёмно синего цвета оказались очень вкусными. Ратмиру было только непонятно, откуда у хана эти плоды? Здесь такие не растут. И косточки у них длинные, как у сливы, но тонкие.

— Это финик. Вкусно? — спросил Архунг.

— Очень, — стараясь скрыть свой восторг, ответил Ратмир.

— Ешь.

Архунг поднялся. Ратмир тоже хотел встать, но хан остановил его жестом, затем сказал:

— Я знал твоего отца, Рус. Он был храбрым воином, но гнев его сгубил. Я предложил ему свою дружбу, а он ударил меня по руке. Но всё равно я уважал, уважаю, и, буду уважать его. Вижу, что ты идёшь по его стопам. Ты — злой рус, хоть и молодой ещё. Рунг злится на тебя, потому что ты сильнее его. В тебе видна большая сила. Рунг, мой сын, слабее тебя, оттого и злится. Когда он отрубил тебе пальцы, надеялся, что сломает и сделает Руса слабее. Но он только раздразнил дикого медведя. Ты ещё глуп, но я уже ценю твою стойкость и непокорность. Дай тебе саблю, и ты убьёшь Рунга. Ведь я прав? — Архунг пристально посмотрел на Ратмира.

Рус промолчал и застыл, ожидая, что хан отдаст приказ — убить его. Но кочевник не сделал этого. Он снова сел на своё место и пристально посмотрел в глаза гостю.

— Твой учитель, Владияр, он учил тебя многому?

Ратмир не ожидал услышать такой вопрос. Архунг застал его врасплох. Рус едва не подавился косточкой финика.

— Многому, — ответил он и вопросительно посмотрел на хана.

— Он что-нибудь рассказывал тебе о мече?

— О мече? — переспросил Ратмир, не понимая, зачем хану это знать.

— Да. О мече рассказывал? Что ты о нём знаешь или помнишь?

— Он учил меня драться на мечах и…

— Нет, нет, — Архунг махнул рукой, показывая, что это ему не интересно. — О другом мече. О нём здесь слагают легенды.

Ратмир удивился словам хана. Зачем тому понадобилось знать подробности о легенде? Ведь это сказка.

— Так об этой легенде все россичи знают. Владияр рассказывал о мече, как о сказке.

— Что он тебе говорить? — Архунг тут же напрягся и вопросительно посмотрел на гостя.

— По старой легенде, — начал рассказ Ратмир, — у берегов Россь жил когда-то могучий кузнец. А когда на его деревню напали враги, он выковал меч, но не простой, а особенный. Говаривали, что ему ночью приснился сам Род и научил его, как выковать меч, равного которому не будет нигде и никогда. Меч этот станет силой Росси, и никто не сможет ни завоевать, ни покорить, ни сломить наш дух. Даже если врагов окажется великие полчища, и они сломят наше сопротивление, найдётся воин-россич, и овладеет этим мечом. Тогда разобьёт он врага и прогонит с наших земель. И так будет в веки веков.

Архунг выслушал рассказ Ратмира очень внимательно, стараясь не пропустить ни одного слова. Он покачал головой и погладил пальцами свои усы:

— Ты не веришь в это сказание? — спросил хан.

— Я не думал о нём, как о настоящем. Владияр всегда говорил мне, что истинное оружие — это мы сами. А меч — это дух росский.

Архунг прищурился и посмотрел куда-то мимо Ратмира.

— Мы перебираемся на север, — сказал хан после недолгой паузы. — Недалеко отсюда был замечен большой отряд. Нам не ведомо, кто это, но мы пока не готовы терять людей. А тебе я совет дам: поразмысли над легендой, и может быть я тебя озолочу.

— Ты хочешь найти этот меч? — снова удивился Ратмир. Да и как не удивится тому, что взрослый кочевник решил найти то, о чём говорится в легендах, а если точнее — в сказаниях.

— Да, Рус, хочу. И ты мне поможешь.

— Но меча не существует.

— Если не существует меча, то, как существует Рус? Ты думаешь, мы сюда за девками приехали или за кашей, — хан брезгливо сплюнул на ковёр. — Нет. Нам нужен меч. Он нужен мне и моему сыну. А древние силы говорят, что меч здесь.

— Даже если так. И ты хочешь, что бы я нашёл тебе его и предал свой народ? — Ратмир отвернулся. — Я не смогу. Лучше сразу убей меня.

Архунг улыбнулся. Он закивал головой в знак понимания и сказал:

— Сделай это ради девки, Рус. Мне не нужна твоя жизнь, и смерть тоже.