Глава двенадцатая

Весь день они шли по ущелью. Свет сюда едва попадал. Ехать верхом на конях было опасно, — плохо видно дорогу, если это можно было назвать дорогой. Да и тюки с хворостом мешали. Они набрали четыре связки хвороста, понимая, что путь в ущелье может быть долгим и холодным. К вечеру прошли небольшой завал из камней; видимо часть скалы в этом месте обрушилась и завалила дорогу. Преодолев завал, они обнаружили маленькую речушку. Вода в ней, к их удивлению, не совсем замёрзла. Они напились ею досыта, наполнили фляги и заодно напоили коней. Правда, её пришлось немного разогревать. Простыть здесь, на вечной мерзлоте, означало верную гибель.

Заночевали они недалеко от речки, в более-менее защищённом от ветра закутке. Ночь выдалась очень морозной, но, не смотря на это, путников вскоре сморило. Ясур предложил согреться телами, чтобы не замёрзнуть, но Олеся отказалась, да и Ратмиру это показалось странным, непонятным. Он что-то слышал о таком способе согреться, но не решился. Тогда им пришлось укутаться теплее, насколько это было можно.

Сон очень быстро одолел всех троих. Никто не в силах был сопротивляться усталости и сумраку. Но, несмотря на усталость и слипающиеся глаза, обрубки мизинцев не давали Ратмиру заснуть. Боль снова сковала кисти рук. Неизвестно, сколько он промучился, пока наконец боль не утихла. Сон окутал его.

Проснулся Ратмир от странного шума. Он услышал какое-то шевеление. Не просто спящего, а какое-то иное. Словно кто-то возился. Но глаза открывать ему не хотелось, да и холодно было снаружи. Но окончательно уничтожило сон храп коня и быстрый топот. Ратмир мгновенно вскочил на ноги и спросонья посмотрел в сторону тропинки. В отдалении он увидел спину всадника. Впереди него, на седле что-то ёрзало.

— Олеся, — тут же встрепенулся парень. — Стоять! — крикнул Ратмир всаднику, но тот был уже далеко.

У них ещё оставался один конь. Удивительно, как это и его с собой не забрал пришелец? Видимо тот торопился и не подумал об этом. Рус, недолго думая, вскочил на коня и помчался вслед за похитителем. Но быстро скакать конь не смог — слишком много лежало повсюду камней. Дорога была усыпана ими. До Ратмира донёсся крик Ясура:

— Стой! Пропадёшь один!

Но останавливаться было нельзя. Ратмир решил, во что бы то ни стало догнать похитителя девушки.

Всадник был ему ещё виден. Ратмир не жалел коня и боялся, что упустит похитителя. Несколько раз конь спотыкался на острых камнях и ранил ноги. Но спешиться Ратмир не решался. Вскоре всадник с Олесей пропали из вида.

«А что если впереди засада? — подумалось Ратмиру. — Кто знает, один ли он?»

Объехав каменный выступ, он увидел вдали похитителя. Он был возле того места, где они первый раз заночевали в ущелье. Похититель обернулся, и Ратмир узнал в нём Рунга.

Кочевник зловеще улыбнулся, спешился и, взвалив на плечо девушку, отправился наверх. Ратмир, позабыв об опасности, пнул коня в бока и помчался вперёд.

— Давай, Рус! — послышался голос кочевника. Он эхом отозвался по ущелью. — Давай, только я и ты! Девка помрёт, если ты не явишься!

Ратмир быстро оказался на месте. Он остановил уже хромого коня, возле второго и погладил его по гриве:

— Прости, дружище, но мы должны были успеть.

Конь, словно понимая его, мотнул головой и заржал. Ратмир посмотрел наверх, и побежал вслед за Рунгом.

Оказавшись на краю каменного кармана, Рус разглядел в темноте испуганную девушку. Руки её были связаны. Позади неё стоял Рунг. Он приложил кинжал к горлу Олеси и сказал:

— Что ж, Рус, кажется, нам пора закончить с этим.

— Отпусти девчонку, трус! — и сталь меча Ратмира блеснула во тьме грозным блеском.

Рунг с опаской посмотрел на меч, затем на бывшего раба:

— Я смотрю, тебе всё же удалось найти его. Что ж, он тебе не понадобится. Ты думаешь, я так просто наслаждался ими? — он кивнул на Олесю. — Ошибаешься. Кровь их придала мне великую силу, и нет мне равных.

Ратмир не ожидал такого признания. Он нахмурился.

— Ты пил их кровь? Зачем? Ты ненормальный что ли? Зачем было убивать их?

— Ничего ты не понимаешь, — как-то разочарованно произнёс Рунг и оттолкнул девушку в сторону. Олеся упала на бок и вскрикнула. Ратмир хотел уже подойти к ней, но Рунг его остановил. — Не торопись, Рус! У нас ещё много времени!

Ратмир сжал рукоять меча до боли в пальцах. Сталь, время от времени переливалась грозными оттенками. Это было даже удивительно. Меч же, словно сам по себе готов был ринуться на врага.

— А сейчас ты узнаешь, на что я способен и зачем всё это было, — злобно оскалился Рунг и, раскинув руки в стороны, начал шептать какие-то непонятные слова. Внезапно полутьму пронзила небольшая молния и на мгновение осветила весь каменный карман. Руки Рунга опустились. Ратмир, уже хотел ринуться на врага, вдруг застыл на месте, не в силах пошевелиться. Что-то неведомое сковало его движения. Он снова попытался пошевелиться, но тело не слушалось. Малейшие его попытки превращались в ничто и приносили ему мучительную боль. Дышать стало сложно и очень больно. Каждый вдох и выдох давались ему с великим трудом.

— Сдайся Чёрному Владыке, Ураргону! — прозвучал грозный голос из уст Рунга. Зрачки его глаз почернели. И, казалось, что это уже не он вовсе, а нечто невиданное, не живое.

Глаза Ратмира наполнились слезами. Но слёзы эти появились не от страха, а от мучительной боли. Они скатились по щекам помимо его воли, и он не в силах был противостоять этому. Впрочем, теперь это было уже не важно. Ратмир сейчас думал только о том, как противостоять этому Ураргону. Хорошо ещё, что думать было не больно — значит, демон или, как его можно было назвать, не владеет его сознанием.

— Ты можешь облегчить свои муки и освободиться, только если признаешь меня своим господином, — Рунг, или теперь уже Ураргон, убрал кинжал, обнажил саблю и подошёл к пленнику. — Я сейчас могу просто убить тебя, — Рунг, как всегда оскалился и кивнул в сторону лежащей на голых камнях девушку. — Потом сделаю её своей женщиной, только на несколько ночей. Поверь, этого ей вполне хватит, что бы она стала умолять меня, убить её. Но я её не убью, а отдам своим воинам на потехи. А они тоже умеют заставить не только подчинить себе, но и превратить её в ничто.

Ратмир закрыл слезящиеся глаза и теперь почувствовал некую пустоту. Неведомый до селе страх сковал его сердце и мысли. Нет, он испугался не за себя. Но он и подумать боялся, что с Олесей сделает Рунг. Рус на мгновенье забыл о боли и дал страху заполнить себя. Он уже готов был умолять Рунга, отпустить девушку, взамен на свою свободу. Но, тут же в кромешной тьме его сознания, посреди гущи чёрного страха и отчаяния загорелся неведомый огонёк. Откуда он взялся, ему было неведомо. Огонёк начал разгораться сильнее и вот уже Ратмир смог разглядеть в нём, неведомо откуда взявшийся, ласковый солнечный луч. Боль на мгновение покинула его. Но только на мгновение. И тут чей-то голос, в подсознании сказал ему:

«Что ты делаешь, Ратмир? Разве этому учил тебя я? Нет, не этому. Зачем ты так легко сдаёшься, когда в твоих руках такая сила, которая способна противостоять любому врагу? Разве этому учил я тебя»?

«Владияр? Учитель? — не веря своему разуму, обрадовался Рус. — Но как»?

«А об этом ли ты должен думать сейчас»?

Луч света потускнел. Но его место заняло что-то не менее сильное. Оно рвалось на свободу звоном неведомого металла. Грани его переливались грозными тонами ярости. Но ярости доблестной. Ратмир, вдруг понял, что боль — ничто, по сравнению с чувством доблести. Тут же сковывавшая его тело боль отступила. Он и сам не понял, как это произошло, но она отступила, и всё его сознание заполнила ярость.

Ратмир поднял голову и посмотрел на врага. Рунг в недоумении отступил на шаг назад. Глаза росского воителя наполнились гневом. Он снова сжал рукоять меча до боли в пальцах, от чего они мгновенно побелели.

— Ты не мог освободиться, Рус! — паника, одолевшая Рунга, заставила его взвизгнуть. Затем он снова начал произносить слова заклинания, но уже часто путаясь и запинаясь. Ратмир злобно улыбнулся. В его взгляде не было того неуверенного мальчишки, что убил часового и всадника в лесу. Сейчас Рус был спокоен, лишь доблестная злоба наполняла его глаза. Не ради крови невинного, но ради крови врага лютого.

— Что ж, Ураргон, — спокойно и властно сказал Ратмир. — Я с тобой не согласен и не принимаю твоих условий, — правая рука его поднялась. Меч всё так же переливался неведомыми тонами в полумраке. — Ты готов к поединку? Враг мой.

Рунг встал в боевую стойку. Сабля в его руках чуть поблёскивала, но предательски дрожала.

— Что ж, Рус, давай! Сейчас мы всё решим! Сейчас ты сдохнешь, как собака!

— Мы никогда не бьем первыми, если только нас не вынуждают и не нарушают наши границы.

Рунг не стал больше ждать и, резко подняв саблю, ударил ей Ратмира. Рус отбил удар кочевника и, обхватив рукоять меча обеими руками, ответил выпадом. Рунг не переставая, наносил один удар за другим. Ратмир только отбивал его выпады, но не отступал, ни на шаг. Ему казалось, что это не закончится никогда. Рунг оказался сильным соперником и не давал ему ни секунды на, то, что бы ударить самому. Удары саблей сыпались железным градом. Каменные стены наполнились лязганьем металла, но Ратмиру, всё же удалось уловить момент. Рунг уже разворачивался, готовый нанести очередной удар саблей сбоку. Но на этот раз Рус не просто отбил выпад, а остановил и отвёл саблю назад и тут же полоснул кончиком меча по животу Рунга. Тот отшатнулся и на мгновение замер. Ратмир же нанёс врагу новый удар и пронзил Рунгу плечо. Тут же освободив меч из тела врага, он встал в боевую стойку. Он сделал так, как учил Владияр, и ему удалось тяжело ранить врага. Рунг простонал, выронил саблю и, схватился рукой за раненное плечо, пытаясь остановить сочившуюся из неё кровь. Спустя мгновение, он пошатнулся и упал на спину.

Поняв, что враг почти повержен, Ратмир сразу же подбежал к Олесе и освободил ей руки. Она вскочила на ноги и крепко обняла его. Ратмир погладил её растрепавшиеся волосы и попытался успокоить:

— Всё закончилось, Олеся, слышишь?

— Да, — сквозь слёзы прошептала она. Её дыхание было прерывистое, она плакала. — Да.

Дав девушке прийти в себя, он укутал её по теплее и, всё ещё держа меч в руке, повернулся к Рунгу. Тот продолжал лежать, истекая кровью, но ещё дышал. Ратмир подошёл к нему и увидел искажённое от боли и злобы лицо врага.

— Может быть, теперь ты понял, что значит боль, Рунг.

Глаза Рунга всё ещё были черны, как смоль. Он зловеще засмеялся, то и дело кривясь от боли:

— Я не Рунг, глупец, — прерывисто прохрипел он. — Я — Ураргон. И меня невозможно убить. Я тебе отомщу, позже, но отомщу. А девку твою я заставлю возненавидеть тот день, когда она появилась на свет, клянусь тьмой!

Ратмир взялся за меч двумя руками и опустил его остриём лезвия вниз, точно над грудью Ураргона.

— Опомнись и останешься жив. Уходи к себе. Твои поганые законы и кровавые дела закончились. Просто дай слово, что уйдёшь в свои земли. Просто дай слово и уходи! — грозно воскликнул Руслан.

Ураргон всё так же зловеще скалился.

Ратмир повернулся к Олесе и, молча, дал ей понять, что бы она ушла прочь. Девушка не заставила себя долго ждать и тут же выскочила прочь. Рус убрал меч от груди врага и убедился, что Олеся спустилась вниз. Девушка уже стояла возле коней.

Ратмир обернулся к Ураргону. Тот беспомощно лежал, грудь его тяжело вздымалась. Рус подошёл к нему. В руках он всё ещё сжимал меч. Он грозно взглянул на врага:

— Одно твоё слово, и я тебя пощажу. Но уходи к себе и не возвращайся никогда.

В ответ послышался приглушённый зловещий хохот.

Лёгкое завывание ветра в ущелье нарушил пронзительный крик. Кони встрепенулись и, хромая, затопали на месте, захрипели, затем заржали. Олеся посмотрела вверх, в сторону чернеющего во мраке, каменного кармана. В сердце её забилась тревога. Что если Рунг обманул Ратмира, претворился раненым, а потом одолел его?

Все её страхи моментально улетучились, когда она увидела Руса в полном здравии. Он уверенно спускался вниз, будто ничего и не произошло. Совсем скоро Ратмир был внизу и их взгляды встретились. Глаза парня горели непонятным блеском. Это и понятно, ведь он одолел великого врага. Он стал героем.

Сам же Ратмир так не считал. Он смотрел Олесе в глаза и слегка сжимал рукоять меча, что висел у него на поясе.

— Думаю, нам лучше идти пешком, — только и смог сказать Ратмир, уставший, но всё же победитель. — Кони изрядно поранили ноги, пока их гнали по камням.

Олеся согласилась и просто кивнула.

Взяв коней в поводу, они пошли вперёд, надеясь, что с Ясуром всё в порядке. Ветер жестоко пронизывал их холодом, но молодые путники его почти не чувствовали.

День уже убывал, когда они увидели впереди силуэт человека. Это был Ясур. Встретившись, охотник сначала обругал Ратмира за его горячность и нетерпение, но потом обнял обоих. За Олесю Ясур переживал не меньше и признался, что очень рад видеть её живой и невредимой.

— А у меня хорошие новости, — качая головой, сказал Ясур. — После того, как ты ускакал вслед за Рунгом, я решил пройти вперёд, так как надеялся выйти из ущелья и позвать на помощь ведунью.

— Где она? — взволнованно спросила Олеся. — Что случилось?

Ясур махнул рукой:

— Да всё нормально, только я её не видел. Не успел. Подумал, что стоит бежать к вам на выручку. Но там, как раз и есть выход. В конце ущелья водопад. От него берёт начало река и вытекает прямо в южный лес. И река действительно течёт. Я её видел собственными глазами.

Ратмир положил руку на плечо друга и, улыбнувшись, сказал:

— Значит, мы на верном пути, — он посмотрел на задумавшуюся Олесю. — Не так ли?

Девушка словно очнулась и улыбнулась.

— Да уж. После всего того, что мы пережили и через что прошли…

Ясур поскрёб щетину на подбородке:

— Значит, будем идти вперёд, к дому ведуньи.

— Мы обязательно его найдём, — ободряюще сказал Ратмир. — Найдём. Теперь нам никто не помешает.

Конец первого сказания