Глава 11. Решение

Рвется в небеса, за тобой

Сердце птицей израненной

Но остаться здесь не проси, не проси!

Знаю, где-то там, высоко

Где рассыпаны звезды в ночи

Я верну ее…

Где же ты? не молчи…

Если хочешь плачь

Может ты в лабиринтах отчаяния

Мне вернешь ее хоть на час, хоть на миг

Может где-то там, высоко

Где рассыпаны звезды в ночи

Мы найдем ее!

Я молю не молчи…

(И. Поляков — «Верный ангел»)

Первым делом Рада заглянула в поместье де Стрейн. Конечно, это было бы безумием со стороны Жанны, все же, королева могла остановиться здесь.

В Лорин что-то изменилось. Дело было даже не в разрушенных и разграбленных усадьбах или гордо расхаживающих по улицам простолюдинах. Как раз это Раду не удивляло: Луи предсказывал подобный исход событий.

Сам мир утратил легкость. Он стал больше напоминать мрачный Верес с его тяжелым давящим небом и тусклыми красками. Знойное лето не радовало глаз. Да, все так же воздух наполнялся ароматами цветущей жизни, а звуки говорили о том, что она продолжается, не смотря на минувшие перемены.

Вот только… Добавились нотки раскаленной стали и угля, плотным покрывалом тянулся непонятный верийке смог над большими городами.

Люди говорили о каких-то крупных изменениях, о том, что не обязательно пахать поле, чтобы прокормиться и можно податься в город, где платят за работу. В деревнях стало меньше жителей. Зато города бурлили жизнью, как муравейники.

Из высоких труб шел дым. Пахло раскаленным металлом и углем, скрежет механизмов, стук и звон не прекращались ни на минуту.

Рада крупица за крупицей собирала информацию. Но о Жанне и Фаусте ей не удалось не узнать ничего. Только о том, насколько изменилось королевство.

Потеряв интерес, верийка устремилась к поместью.

Старый дом все еще казался уютным. Перед глазами сначала появились те самые поля с налившимися желто-зелеными ягодами винограда, о которых с любовью говорил Луи. Потом черная почва сменилась мощеными тропинками, петлявшими среди высоких раскидистых деревьев и цветущих кустов.

Плотно сплелись кусты терния, соперничая с жасмином и розами. Мирабилис, вербена, таволга и гортензии покачивали пестрыми лепестками, источая аромат. Да, Луиза де Стрейн любила цветы и, по словам графа, собственноручно ухаживала за клумбами.

А вот и конюшни, о которых с упоением вспоминала Жанна в Волчьем замке. Но сейчас они пустовали. Ни запаха теплых лошадиных шкур, ни тихого пофыркивания или ржания.

Вместо этого Рада уловила сердцебиение трех лоринцев. Терпкий запах пота смешивался с отдушкой простенького мыла, которым пользовались крестьяне.

Истинная осторожно заглянула через щель между досками дверей, ведущих в конюшню.

Слабо светила лампа под стеклянным колпаком. Женщина заштопывала какую-то рубаху, щуря глаза. Она сгорбилась на маленькой грубо сколоченной лавочке, орудуя иглой.

В темном стойле, среди душистого сена, раздавался тихий храп. Это был мужчина. Старый и грязный. Об этом Раде сообщили запах легкого тлена и приглушенная пульсация крови.

Был еще третий, но его верийка пока не могла найти.

Мысли обитателей были будничными и ничем не привлекали внимание. Рада отступила во тьму и направилась к дому.

Большой и темный, он дремал под старой черепичной крышей, возвышаясь в два этажа. Его каменные стены тянулись влево и вправо от парадного крыльца, зияли сонными зашторенными наглухо окнами.

Было сложно представить, что когда-то здесь суетились лакеи и горничные, встречая именитых гостей, а графская семья коротала счастливые вечера, не заботясь о завтрашнем дне.

Все было тихо. Ни скрипа половиц, ни бормочущих разговоров, ни биения сердца. Почему же трое смертных ночуют в конюшне?

Рада потянула ручку двери, она была не заперта. Несколько шагов по темной парадной, верийка замерла, прислушиваясь. Ничего.

Жизнь покинула дом, причем довольно давно: затхлый пыльный воздух, увядший букет цветов в вазе на тумбе, старые осенние листья на полу и лестнице, ведущей наверх.

Королевы здесь не было. Герцогиня поежилась и решила не испытывать судьбу. Она уже повернулась, чтобы уйти, когда ее ослепила вспышка света.

Мгновенно разгорелась люстра над головой, вспыхнули бра на стенах. Где-то в глубине послышались голоса и смех людей.

— Матушка, вы напрасно запрещаете Жанне ездить к Ларе. — Прозвучало в глубине дома.

Сердце Рады сжалось: это был Луи!

— Не говори глупостей, милый! — Звонко раздалось в ответ откуда-то сверху. — Лара слишком своевольна: она высмеяла последнего жениха, который был готов мириться с ее дерзким характером! Ты хочешь, чтобы Жанна осталась старой девой? — Голос приближался.

— Ах, только это вас беспокоит? — Возмутился граф. — У Жанны живой и гибкий ум. Она прекрасно знает атланский и бирэмский, делает успехи в алгебре, географии, я уже не говорю о том, что ее рука становится увереннее. Вы видели ее последнюю картину? — Разговор повис где-то рядом.

Дверь внезапно широко распахнулась и Рада с бьющимся в груди сердцем увидела Луи! Таким, каким она запомнила его при их первой встрече: молодым, с решительным и смелым взглядом, полным уверенности и благородства.

— Это ужасное полотно, на котором непонятные тени рвут несчастную Лидию?

Следом за Луи появилась женщина. Она была красива, но красота ее неуклонно увядала. Мелкая сетка морщинок в уголках глаз говорила о том, что графиня Луиза часто улыбалась, едва заметная складка на упрямом высоком лбе давала понять, что забот в жизни женщины хватало с лихвой. Овал лица Луизы оплыл, а кожа на руках и шее стала дряблой.

Жилистая, худая, графиня-мать с укором слушала своего сына. Она прошла мимо Рады, не замечая, скрестила руки на груди и вдруг крикнула:

— Вера! Почему не сменили букет в парадной?

На голос тут же прибежала молодая горничная.

— Да, госпожа. — Потупив глаза, отозвалась девчонка. — Сию же минуту. Садовник ждал, когда распустятся чайные розы…

— Поэтому гости завтра увидят этот несчастный веник? — Возмутилась графиня. — Не надо роз, поставьте что-нибудь другое. Как же вы не понимаете, что каждая мелочь способна испортить впечатление…

Отповедь матери прервал сдавленный смех Луи.

Рада смотрела во все глаза. Юноша стоял в нескольких шагах от верийки и казался живым, настоящим. Лукавые серые глаза, крепкие стройные ноги в бархатных штанах, широкие плечи под белоснежной рубашкой и однотонным черным жилетом.

Кожа графа едва пахла жасмином и выделанной кожей, вызывая в волчице волнение. Слезы задрожали на ресницах Рады, а рука потянулась к Луи.

— В конце концов твоя сестра выйдет замуж за какого-нибудь художника и будет несчастна всю жизнь. — Вдруг разозлилась Луиза, возмущенная смехом сына.

Она думать забыла о цветах и горничной, возвращаясь мыслями к своим тревогам.

— Ну что вы, матушка. — Луи усмехнулся. — Жанна продаст свою душу убийце, а тело подарит предателю.

Рада удивленно открыла рот, отдернув свою руку от Луи.

— Кому же достанется ее бедное чувствительное сердце? — Скорбно спросила Луиза.

— Вы думаете, оно у нее есть? — Хмыкнул Луи. — Разве способно существо, обладающее сердцем, закрывать глаза на убийства невинных? Или приносить в жертву других своей собственной рукой?

— Нет, ты прав, Луи. — Согласилась Луиза де Стрейн. — Кроме того, она постоянно дает надежду то одному, то другому. Хотя, оба ее ухажера — отъявленные негодяи. Твоя сестра достойна смерти, Луи.

Рада рванулась к двери. Магия иллюзии рассеялась. Воском оплывало лицо Луизы де Стрейн, а тело Луи покрывалось тленом.

— Куда же вы, герцогиня ди Герра? — Расхохотался «Луи». — Разве вы не хотите принять участие в судьбе леди Жанны?

Теряя на ходу лоскуты кожи, призрак помчался за волчицей. Верийка врезалась в дверь со всей силы, но та не поддалась. Костлявые пальцы вцепились в плечо, Рада наотмашь ударила мертвеца кулаком, ускользая в сторону.

Бесформенная масса, которая совсем недавно была Луизой де Стрейн, вцепилась в ноги Истинной.

Рада ошалело воспользовалась Даром, но ничего не произошло. Спохватившись, волчица достала свой меч.

Вязкая темно-серая гадость опутала ноги, повалила герцогиню на пол. Руки увязли в слизи.

— Не уйдешь. — Прошипел призрак, наступая следом. — Не бойся: твое время еще не пришло. О твоих грехах мы поговорим отдельно.

***

Сильва смотрела на Раду огромными серыми глазами.

— Но ему же будет больно. — Удивленно пробормотала девочка.

— Кому? — Черные тонкие брови Истинной нахмурились, зрачок заполонил глаза. — Этой мелкой твари? Я таких сотню в день убиваю! — Похвасталась юная княжна.

Верийка недовольно волокла животное за веревку, а он упирался всеми копытами в землю.

— Он не волк, понимаешь? Он просит и умоляет. Волк давно бы пустил в ход зубы!

— Отпусти. — Девочка захныкала, пряча в ладонях лицо. — Он страдает.

— Вот глупости! — Хмыкнула Рада, злясь еще больше. — Он будет принесен в жертву. А ты — не реви! Слышишь?

Острый детский локоток ткнул подругу в бок.

— Ни на что не годишься! Если ты решила служить Кейну, то должна быть сильной!

— Это — плохая игра. Пожалуйста, не надо!

Сильва вцепилась в козленка, попыталась отнять, но тот лишь еще больше зблеял от испуга и боли.

— Дура! — Обиделась Рада. — Если бы ты не была мне подругой, — я бы тебя убила прямо сейчас!

— Не хочу, не хочу больше быть тебе подругой! — Отчаянно выкрикнула Сильва.

Слова ранили как ножи. Сильва была милой и послушной, она ходила за Радой, не переставая восхищаться ее смелостью и Дарами. Юная княжна, лишенная другого общества, сильно привязалась к девочке, но сейчас…

— Я лучше буду играть с Ниной, она не обижает животных! — Выпалила Сильва.

Когда Рада очнулась, серые глаза подруги бессмысленно смотрели в тусклое небо Сумеречного королевства. На белой детской шее не было живого места.

Рада попятилась. Козленок все так же блеял, удаляясь от девочек. Про него забыли, и он спешил скрыться.

— Брось! Просыпайся! — С тревогой произнесла княжна, тряхнув за плечо Сильву. — Я…я не хотела. Как же так…Восстанавливался! Разве ты не умеешь?

Рада вытерла слезы испуга с перепачканного кровью лица. Она не хотела, во имя Ночи! Как же так случилось? Она просто разозлилась и…

***

Стайка смеющихся девиц пронеслась мимо. Вслед за ними промчались юные отпрыски из Восьми Старших.

Рада укрылась в тени деревьев: вот еще, глупости. Гоняться друг за другом, будто они дети малые.

— Грустишь, сестрица? — Луц соткался из вечернего тумана.

Сердце девушки заколотилось как сумасшедшее, но она быстро совладала с собой.

— Глупые и заносчивые идиоты! — Фыркнула Рада. — Так только годовалые волчата бесятся.

Она подобрала подол ненавистного бордового платья: матушкины старания. Эх, скинуть бы с себя эту мишуру и броситься в лес в волчьей шкуре!

— И не мечтай! — Улыбнулся Луц.

Братец-красавец смотрел на сестру с иронией. Ровные белые зубы, чуть надменный взгляд и вздернутый нос, черная тонкая коса до бедер — он ни разу не вернулся с поражением из поединка или сражения. Гордость семьи, Старший из Старших Восьми.

— Расслабься. — Зашептал Луц. — Поймай кого-нибудь из ди Герра. Они любят сражаться. Будет тебе достойная партия на радость матушке.

Со смехом в ночную прохладу влетела Мари Беннед. Вслед за ней — Фауст.

Верийка кокетливо опустила глаза, вслушиваясь в горячие слова князя, что звучали лишь для нее, снова задорно рассмеялась и кинулась по садовой дорожке.

Лицо Луца стало холодным как лед.

— Братец все не нарадуется на свою невесту. — Сквозь зубы пробормотал Луц.

— Стоит ли ссориться из-за такой пустышки? — Проворчала Рада. — Глупая самка. Мари Беннед ляжет под самого родовитого волка!

Луц нещадно отвесил сестре пощечину.

— Не твоего ума дело! — Рявкнул он и тут же сорвался с места, догоняя Фауста и Мари, что уже мчались в свете луны в своих волчьих шкурах.

Рада от обиды закусила губу: братья раздражали ее еще больше, чем женихи, которых усиленно приглашала Шарлотта!

В обществе Мари оба вели себя вызывающе: ярились и хвалились своими силами, готовые вцепиться друг другу в глотки. А ведь Мари играла с одним и другим. В ее глазах вспыхивал огонь тщеславия и самолюбия, когда два княжича вступали в спор друг с другом.

Рада улыбнулась, вспомнив, как за ужином опрокинула на платье дурочки-кузины соус. Поделом сучке! Та бесцеремонно шептала на ухо подруге, что крутит Гевальтами как захочет!

А ведь Шарлотта давно уже договорилась о свадьбе Фауста и Мари.

Рада вздохнула. С рассветом Луц и Фауст вернутся в замок и все трое свернутся клубочком возле камина в гостиной, согревая друг друга. Шарлотта всегда злилась, когда ее дети проворачивали подобное во время визитов гостей. Но волчата привыкли держаться вместе не смотря на все свои разногласия.

***

Вик шагал по пояс в высокой траве. Его обнаженные торс покрывали капельки пота. Летнее солнце щедро согревало долину. Юноша размял в руках зеленый колосок, вдохнул запах и растянулся на земле.

Его глаза смотрели на проплывающие по небу облака, издалека доносилось пение женщин, что собирали ягоды в подлеске.

Рада наблюдала за парнем из своего укрытия, свесив из волчьей пасти розовый язык. Зной закрался в самые вершины гор, расцвели глупые пьянящие цветы, разлились и зазвенели ручьи.

Весна действовала на княжну по-особенному: волчица много охотилась, пугала смертных, таскала у них домашних птиц, убивала скот. Хотелось мчаться вперед, подставляя морду ветру, выть на луну и дурачиться с другими волками.

Вик был красив. Его душа сияла по-другому: белым матовым свечением, не похожим на алые всполохи смертных. В голове у парня тоже роились непонятные Раде мысли: парень мечтал о свободе.

Разве можно желать чего-либо, кроме покровительства Кейна и детей Вереса? Вот глупец! Истинные наставляют смертных, не дают сгинуть в пучине первобытной дикости, когда люди думали лишь о куске мяса, да возомнили, что сами могут вершить свою судьбу.

Стрела просвистела над головой.

— Пошла прочь! — Вик угрожающе приближался к Раде.

Шерсть на загривке волчицы встала дыбом. Стадо овец, за которым присматривал Вик, ее не интересовало. Даже странно, что смертный не узнал в звере княжну! Таких огромных волков в лесах княжества Гевальт было не много.

Рада зарычала и бросилась в бой.

В руках Вика сверкнул охотничий нож. Ее зубы играючи прокусили правое запястье, цапнули плечо, лязгнули возле носа юноши.

Вик скинул волчицу с себя, откатился, хватаясь за пастуший посох левой рукой.

— Пошла прочь! — Грозно повторил он.

Рада с наслаждением облизала окровавленные зубы, скинула шкуру.

Он не упал ниц, как подобает, лишь нахмурил брови и опустил посох.

— Что? Уже не такой смелый? — Насмешливо спросила девушка, растягивая слова.

Она знала, что красива. Благодаря восхищенным взглядам юнцов в деревнях и городах княжества, жарким сбивчивым речам полукровок и некоторых Истинных.

Верийка повела плечиками, позволяя белоснежной чуть великоватой рубашке обнажить бледную мерцающую кожу. Усмехнулась, опустив черные ресницы, а когда подняла глаза на парня, тот…

Стоял к ней спиной, озабоченно пересчитывая овец.

Лицо Рады сразу скисло.

— Ты что, больной? — Резко окликнула она. — Не видишь, кто перед тобой?

— Вижу, — не оборачиваясь, буднично отозвался Вик. — Вам — забава, мне — хлопоты. Рука долго заживать теперь будет, а мне работу терять никак нельзя.

— Да ты сейчас рискуешь жизнь потерять, жалкий смертный! — Щеки Рады стали пунцовыми от возмущения. — А ну смотреть в глаза!

Парень обернулся и обжег взглядом. Рада сделала шаг назад. За такой взгляд следовало бы убить не раздумывая. Столько в нем было гордости и презрения. Но волчица лишь застыла от восхищения. Вик не только был похож на Кейна лицом, в его груди билось такое же отважное сердце…

***

В погребе было тоскливо. Последнюю неделю без конца шел дождь. Кейн все так же спал. Как и вчера, позавчера, неделю назад, месяц, год…

Рада в очередной раз прошлась по винному погребу, разминая мышцы. Граф де Стрейн принес ей новые книги, но девушке надоело читать. Хотелось пробежаться по городу, чтобы собаки выли от злости, срываясь в лай. Взобраться на высокий холм, изучить тропинки в лесу, поохотиться хотя бы на зайцев…

Человек приближался к двери, но это был не Луи. Рада напряженно замерла, задув свечу. Шаги были мелкими, а сердечко билось часто.

— Кто тут? — Тихо спросил встревоженный голос. — Выходи, я знаю, что ты здесь.

Рада растворилась в тени, затаилась. Дверь открылась и человек шагнул вперед, сжимая в руках серп.

— Можешь прятаться сколько угодно, я знаю, что ты здесь.

Женщина протянула вперед руку с лампой, разгоняя сырой мрак подвала.

— Мои дети говорили о тебе.

Это была Эстер. Напрасно Луи считал, что она не догадается. Женщина была достаточно умна и наблюдательна.

— Я не отдам тебе своего мужа, суккуб! Я воткну тебе в сердце осиновый кол и отрежу голову!

Эстер храбро обходила ряды винных бочек. Хотя ее голос чуть дрожал, женщина была полна отваги и решимости.

— Он зовет тебя во сне… Рада.

Княжна отступила в самый дальний ряд. Если она не придумает, как отвлечь жену графа, та найдет Кейна.

— Эстер! — Раздалось во дворе.

Рада едва не выдохнула от облегчения: Луи! Как вовремя!

— Зачем ты спустилась сюда? — Он старался выглядеть сердитым, но волчица чувствовала, что граф нервничает.

— Ты прячешь ее от меня здесь? — Воскликнула Эстер.

— Кого? Не говори глупостей! Здесь только вино и старые инструменты. Идем в дом, дети проснулись и зовут тебя.

— Я знаю, что у тебя есть другая, знаю! — Слабо отстраняясь, возражала Эстер.

— У меня есть только ты и наши дети. — Ласково отозвался граф.

Они ушли и снова стало тихо. Рада вздохнула: имя во сне произносит, но сколько бы девушка ни старалась, граф де Стрейн всегда держит себя с ней вежливо и по-дружески. Не больше.

***

Видения смешивались, бросая Раду из одного кусочка воспоминаний в другой. Сознание плыло, отдаваясь прошлому, а разум кривился: как пусто она потратила отведенное ей время!

Кичилась своей кровью, гонялась за химерами воображения, верила слепо, любила без оглядки, действовала бездумно…

И всего то и было ценного в ее жизни теперь — Лино, двое приемных сыновей и собственный, еще не родившийся ребенок.

Луц пропал без следа, Фауст бросился за Жанной, Луи погиб по воле Сантера, а Кейн никогда не замечал ее.

Не любила Раду даже Шарлотта, собственная мать. Ее заботили наследники и честь рода.

Не умела и не хотела верийка дружить с такими же благородными аристократками, как она сама, а со смертными считала ниже своего достоинства.

Девушка открыла глаза и увидела, что закутана в какой-то плотный кокон из полупрозрачных как паутина нитей. Свет просачивался через путы, стояла тишина. И вдруг где-то далеко послышался голос Лино.

— Рада! — Раскатистое эхо отлетело от стен.

Где-же она сейчас? На душе стало тяжело от собственного бессилия.

***

Лино шел по следу Рады. Ему было не по душе решение короля использовать детей как заложников. Он давно считал обоих мальчишек своими сыновьями, хотя Рада и вынашивала их собственного наследника.

В голове Лино все давно встало на свои места: отпрыски Гевальта унаследуют княжество, а его собственный ребенок сохранит за собой Флос Конвалис. Земли Гевальтов были ближе к Маледиктусу, зима царила в горах гораздо дольше, чем в южных уделах, а потому, все было логично. Старшим — лучшее, младшему — то, что осталось. И было дорого Лино.

Герцог не собирался воплощать безумное требование Кейна в жизнь. Он лишь хотел уговорить Жанну пойти на уступки. Фаусту вполне можно укрыться от взгляда разгневанного бога в одном из миров. Никто не помешает бывшей королеве проводить с ним столько времени, сколько она сама пожелает.

Кейн будет рад возможности видеть девушку хотя бы несколько дней в году. Да, сначала Истинный будет требовать и наседать, но, в конце концов, смирится.

Лино вздохнул. Полукровка завоевала не только сердце бога, она вполне покорила верийцев и смертных, оставила свой след в Невеккет и Болгайр и уж, конечно, для Лорин не найдется лучшей богини, чем та, что родилась и выросла в этом мире.

Лорин был мрачен как никогда. Пожалуй, только Истинный мог ощутить в полной мере, как за цветущим летним пейзажем скрываются последствия переворота.

Лино видел, как лоринцы «темнеют», теряют веру во что бы то ни было, кроме собственной власти.

Прогресс шагнул из дальновидной Увары. Государство давно скинули со счетов, но Лино, вовлеченный в политику мира, знал, что глухая и загадочная страна активно спонсировала науки. Многие ученые из Бирема, Атланы и Оринберга уезжали в глухие лесные чащи, за которыми давно вызревало сильное просвещенное общество.

Пока Сааддан пытался вернуть Виалию, а истинно верующие упрямо отстаивали свое, пока Оринберг кичился присутствием двух богов на своих землях, а остальные искали расположения Августа Свейна, Увара шла своим путем.

Государство вело активную торговлю, меняя древесину на никому не нужную тягучую черную жидкость. Увара брала в аренду участки, на которых находились источники, нанимала рабочих среди местных.

Увара скупала кусочек за кусочком, платила своим работникам хорошую цену. Пробуждение богини, ее не состоявшаяся свадьба, побег и революция в Оринберге заняли внимание всего мира. И глухие далекие земли вдруг стали самыми передовыми.

Лино смотрел в сторону Увары уже давно. Он много и часто общался с их послом в Атлане, посоветовал Луи начать вести дела с торговцами, чтобы занять пустующую нишу на рынке. Компаньоны графа де Стрейн посмеивались над мужчиной. Хотел бы Лино видеть сейчас их удивленные лица.

Герцог остановился посреди виноградника. След Рады тянулся к поместью и исчезал. Вериец втянул ноздрями воздух, прикрыл глаза, вслушиваясь в сумеречную тишину.

Его не заинтересовали люди, что спали на конюшне, он так же не обратил внимания на подозрительно пустой двор. Чернь не могла не разграбить земли графа: слишком лакомый кусочек.

Странно, что в поместье до сих пор не поселился какой-нибудь новоявленный представитель власти.

Темные пустые окна смотрели на герцога, открытая дверь замерла, ожидая, когда Лино переступит порог.

— Лино. — Вздохнул ветер, касаясь плеча верийца.

Истинный обнажил меч. Магия витала в воздухе. Та, что исходила от Кейна и Жанны. И от Джареда.

Внутри дома царило запустение. Здесь никто не жил уже давно. Не было следов погрома или грабежа, поместье просто стояло, покинутое людьми, как проклятое место, в котором случилась какая-то трагедия.

Лино не решался пройти дальше, он искал Нить Рады. Слабое мерцание Искры манило в глубь, вверх по лестнице, мимо нескольких дверей.

Половицы скрипели под ногами, где-то в глубине дома звучало фортепиано. Фальшивые ноты складывались в одну из тех плоских мелодий, которые быстро приедаются, но пользуются популярностью.

— Рада! — Позвал Лино.

Вся эта жуть не пугала Истинного. Он видел за свою долгую жизнь гораздо больше, чем просто страх.

Глухой стон послышался совсем рядом.

— Лино. — Прошептал голос.

Она была так близко, но затхлый увядающий воздух приглушил голос, обманывая, сбивая с толку.

— Хвала Ночи!

Ближайшая дверь распахнулась, выпуская в длинный коридор саму графиню де Стрейн.

— Лино! Наконец-то!

Жанна повисла на шее рыцаря, прижимаясь хрупким телом к широкой груди.

— Я не могла найти выход!

— Ваше Величество. — Лино откашлялся, отрывая от себя цепкие руки. — Я ищу Раду. Где она?

— Ссс ней все хорошо. — Голос девушки превратился в шипящий шелест. — Но помоги же мне! — Потребовала полукровка. — Все это — ловушка. Мы с Фаустом потеряли друг друга, я уже несколько дней блуждаю в доме, который был когда-то родным.

Трогательное изящное личико выражало испуг, теплые пальцы сжались на ладони Лино.

— Я знала, что ты встанешь на нашу сторону.

Внезапно вокруг все стало ярче и светлее. Лино заметил, что коридор озаряют настенные бра, хотя минуту назад царил непроглядный мрак.

Розовощекая, свежая, как цветок после грозы, лоринка улыбалась герцогу, переполненная счастьем видеть и слышать его.

— Идем, Лино! Кажется, я знаю, куда нам нужно.

Сокровенный шепот вызвал внутри тепло.

— Лино. — Снова вздохнула усадьба и в один короткий миг верийцу показалось, что вместо легкой утонченной королевы перед ним стоит бесформенный призрак.

Девушка потянула Истинного за собой в одну из комнат. Мужчина как заколдованный последовал за ней.

— Первый меч королевства. — Тихо произнесла она.

За дверью скрывалась галерея. Картины на стенах изображали простых крестьян, занятой работой, пейзажи и натюрморты. Все они принадлежали кисти одного художника. Это было видно по цветам, которые чаще всего использовались. Будь то ярко-золотистое солнце или закат над полем, желто-зеленые кисти винограда, пшеничные колосья или отливающий золотом блеск в глазах бледного мужчины.

Истинный обернулся, но не увидел Жанну, лишь картины на стенах. Лино настороженно сделал несколько шагов к выходу, осматриваясь по сторонам.

Краска на картинах начала оплывать, переливаться за раму, смешиваться в одно грязное пятно, что стремительно разрасталось и приближалось к верийцу.

— Хорошо. — Кивнул Истинный, крепче сжимая меч.

Сопротивляться не было смысла и как побороть бесформенную жидкость? Лино решил посмотреть, что будет дальше.

Пятно увеличилось, краска окружила воина, и он провалился куда-то вниз.

***

Виктория со смехом гонялась за ним по саду. Ее прекрасные пшеничные волосы украшал венок из ромашек, на шее подпрыгивал кулон с желтым топазом, а в глазах светился азарт.

— Я задам тебе, Лино! — Пообещала девушка-подросток, прибавляя шаг.

— Если догонишь! — Рассмеялся Лино, скрываясь за очередным углом живой изгороди.

Вериец не сразу понял, что его больше никто не преследует. Он по инерции промчался через заросли роз, укрылся за чашей фонтана, прислушиваясь.

Но Вики будто сквозь землю провалилась!

— Ви? — Осторожно позвал Лино, ожидая подвоха от сестры.

Истошный вопль вскипятил кровь Истинного! Опять этот ублюдок!

Юноша мчался, вслушиваясь в колебания воздуха, ловя малейшие изменения температуры, плотности…

Это спасло его от ловушки: над головой просвистел меч, за спиной пытался поймать равновесие оступившийся убийца.

Лино появился на дорожке розовых кустов, разъяренный и решительный.

Ви хваталась за вспоротое горло руками, придавленная сапогом к земле. Ее ребра трещали, ломаясь одно за другим, а Дары лопались как мыльные пузыри, не нанося вреда.

— Пришел-таки. — Марцио сильнее надавил на грудь Ви.

Девушка сжала губы, давя крик.

— Отдай ее солдатам отца: бесполезная сучка. Даже защитить себя не может!

Лино не тратил время на пустые слова. Он заметил двух полукровок слева, пажа Марцио из Младших восьми в компании какого-то родственника со стороны Уго ди Герра — справа.

— Отец трахал твою мать, пока она ему не наскучила. — Продолжал свое Марцио. — Говорят, она сошла с ума под конец. Она была красивой, как Ви. Интересно, у нее тоже крыша поедет? — Рассмеялся Истинный, пиная девушку в бок.

Лино двигался бесшумно, как ветер, быстро, как молния. Все, что успели запомнить друзья Марцио — безумную улыбку на губах юного герцога.

Их искалеченные тела корчились в кустах. Лино не убивал. Он знал, что Уго ди Герра встанет на сторону нового сына.

— Твоя мать тоже будет визжать от боли, когда я доберусь до нее. — Прошелестело на ухо Марцио.

Юный ди Герра сразу изменился в лице.

— Ты пожалеешь об этом! — Завопил он.

От внешней самоуверенности не осталось и следа. Вериец был испуган не на шутку.

— Все равно я достану вас обоих, слышишь?!

***

— Ты слишком задумчив сегодня. — Недовольно проворчал Кейн, отбивая меч Лино. — Сейчас тебя даже полукровка завалит.

— Что с тобой? — Подхватил Фауст, что наблюдал за вялыми попытками герцога поддержать дружеский поединок.

Лино нахмурился и отрицательно покачал головой.

— Это личное. — Процедил Истинный сквозь зубы, с ненавистью замахиваясь на Кейна.

Несколько агрессивных и острых атак, и Лино снова выпал из реальности. Он механически продолжал бой. Сын Вереса старательно отбивался и искал возможность перейти в атаку. Даже рассеянный, Лино сохранял свое мастерство.

Отступая, Кейн вдруг швырнул в друга Дар.

— Да сколько же можно? — С досадой бросил юный бог. — Ты можешь биться в полную силу или нет?

Фауст благоразумно прикусил язык. Он понимал, что Кейн скрывал за этим возгласом нежелание признавать поражение. Но Лино в самом деле выглядел рассеянно.

— Говори давай! — Потребовал Кейн, отпуская Лино. — Что у тебя происходит?

Герцог отвернулся, крепко сжимая и разжимая кулаки. Его лицо выражало то сомнение, то отчаяние. Истинный окинул внимательным взглядом тренировочный зал, прислушался, проверяя, нет ли случайных и ненужных свидетелей, и решился.

— Я просил Вереса о защите. — Пробормотал Лино. — Уго и его сыночек… Мне они ничего сделать не могут, а вот Ви…Я не могу постоянно быть рядом.

«Отец, конечно же, отказал тебе» — Кейн понял тревогу герцога.

Любое осуждение или сомнение Верес трактовал как предательство. Бог в последнее время вел себя очень странно: мог внезапно отдать приказ о допросе и обыске одного из Младших, а то и Старших домов. Задавал неудобные вопросы, на которые верийцы старательно давали ответы, чтобы воспаленный разум мужчины не смог приплести к невинным суждениям предательство.

Весь Маледиктус жил как на иголках, многие пытались отдалиться от двора, но скоро поняли, что тем самым лишь усиливают волнения своего повелителя, которому везде виделись заговоры.

«Я считаю, что старый герцог должен уступить тебе права на Флос Конвалис» — Продолжил Кейн.

— Эй, я все еще здесь. — Фауст недовольно скрестил руки на груди. — И готов помочь Лино, чего бы мне это не стоило.

***

Злата бесстыдно растянулась на постели, положила голову на закинутые за голову ладони, от чего ее упругие маленькие грудки приподнялись.

Лино повел бровью, скидывая запылившийся после долгого пути камзол.

— Я не звал тебя. — С ехидной улыбкой произнёс вериец.

— Господин. — Ленивым тягучим голосом отозвалась девушка. — Вы берете в дар женщин из храма, хотя они этого и не желают. Неужели вы откажете той, что сама сделала свой выбор.

— Скольким мужчинам ты это уже говорила? — Хмыкнул герцог.

Девушка была хороша: миниатюрная, но высокая, как верийки. Ее зеленые дерзкие глаза не выражали ни капли смущения, розовые капризно-пухлые губы приоткрылись в полу удивлении, густые блестящие волосы струились по округлым узким плечам. Длинные стройные ноги призывно раздвинулись, Злата издала легкий стон не то досады, не то желания.

— Я чиста, как слеза младенца, мой господин. И эту чистоту желаю разделить только с Истинным.

— Посмотрим, готова ли ты. — Рассмеялся Лино, больше не желая тратить времени на разговоры.

***

Лино пожалел о своем решении очень скоро. Злата была одаренной полукровкой: у нее время от времени проявлялись зачатки Даров, тренировки на мечах приносили успехи. Девушка была достаточно жестока и решительна, хороша в любовных ласках.

И скучна, как все смертные девки. Она изводила Лино ревностью, время от времени забывая свое место, за что вериец неизменно наказывал полукровку.

Наскучившая, заурядная, алчная и самовлюбленная, Злата мечтала стать герцогиней ди Герра. Да, она забавляла Лино поединками, ее изобретательность в пытках и убийствах пугала и восхищала одновременно.

Привычное Лино распутство сходило на нет и виной тому была все та же Злата. Виктория недолюбливала полукровку, часто унижала в присутствии брата и слуг. Флос Конвалис наполнился интригами и раскололся на два лагеря: половина приняла сторону Ви, которая всегда была щедра с теми, кто ей предан, вторая половина служила Злате, восхищаясь ее дерзким восхождением «из грязи в князи».

Лино устал от обеих Он попросил Эрика Раск пристроить Ви при дворе.

***

— Что за бриллиант. — Лино восхищенно смотрел на незнакомку, что ступала по коридорам Маледиктуса. — Такая хрупкая, точно куколка.

Злата хмыкнула.

— Блеклая моль. — Проворчала полукровка. — Кто-нибудь из аристократов привез игрушку из деревни.

— Твои глаза подводят тебя. — Лукавая улыбка расползлась по лицу верийца. — Что взять с простолюдинки? — Посмотри, как она изящно двигается, точно настоящая благородная леди. Руки нежные и ухоженные, лицо сияет как луна, волосы никогда не знали ножниц. От нее не тянет псарней или навозом, как от тебя. Любопытно…клянусь Ночью, ее кожа мягкая как бархат, а тело — горячее.

— Чья-то шлюха так интересует тебя? — Вскинулась Злата.

— Интересно. — Лино будто и не слышал свою любовницу. — Умеет ли она обращаться с оружием?

Кровь будила в Лино страсть, а страсть всегда заменяла жажду убивать. Незнакомка была чужой. Ее Нити переливались другим цветом, а происхождение вызывало слишком много вопросов.

— Испытаем ее, мой господин? — Сладким голосом прошептала на ухо Злата, внезапно сменив гнев на милость. — Она может стать хорошим дополнением для нас.

Герцог удивленно посмотрел на свою спутницу. Злата что-то задумала, это было очевидным. Девушка не терпела соперничества.

— Попробуй. — Аккуратно отозвался Лино.

***

Фауст безразлично смотрел в потолок. Его тело все же восстанавливалось, хотя Лино казалось, что друг отдаст душу Кейну с минуты на минуту.

— Ты в своем уме, последний из Гевальтов? — Нарушил тишину Лино. — Из-за какой-то девки встать против своего бога и короля.

— Девкой была твоя Злата, и ты сам прекрасно знаешь, что Жанна — особенная. — Сухим голосом ответил князь.

— Да… — Протянул Лино, вспоминая новоиспечённую невесту Кейна. — Лакомый кусочек и с характером.

— Замолчи, ди Герра! — Вскинулся Фауст.

Его рука потянулась к мечу, князь сморщился от боли в сломанном плече.

— Клянусь Ночью, я убью тебя, если ты еще раз…

— Успокойся, князь. — Хмыкнул Лино. — Ты сейчас и мухи не обидишь. А у твоей зазнобы скоро появится защита от всех Истинных Младших и Старших Домов.

Лино налил в бокал вина, протянул другу, улыбаясь. На него никто не умел долго злиться. Все знали, что Лино говорит то, что хочет и делает то, что хочет. Он был первым мечом в королевстве и преданно служил Кейну с тех пор, как новый бог помог ему избавиться от отца, мачехи и сводного братца.

Флос Конвалис исправно платил дань смертными и поставлял ко двору отличную руду, из которой мастера Дома Раск изготавливали мечи, стрелы и доспехи.

— Сдается мне, девчонка не очень рада тому, что станет королевой. — Лино наполнил свой бокал, сделал глоток. — Но ты — идиот, если вздумал победить Кейна в поединке. Он все-таки бог.

— Он обещал ее мне. — Гнев все еще бурлил в груди верийца.

— Возьми другую. — Пожал плечами герцог. — Мало ли смазливых девиц в Сумеречном королевстве. Или женись на какой-нибудь из дочерей Старших.

— Я хочу ее. — Покачал головой Фауст. — Ты не понимаешь, Лино. Не знаю, что со мной, но рядом с Жанной я будто снова начинаю жить.

Лино хотел было высмеять друга, но прикусил язык. Да, он не понимал. Для него девицы были лишь развлечением между битвами и поединками. Ему никогда не приходилось томиться в ожидании случайной встречи или замирать в счастливой тоске от прикосновения.

Герцог внимательно посмотрел на Фауста. Чувства князя разливались и пульсировали как яркие огни, будили любопытство: что же там за девица такая, за которую не жалко пустить кровь даже своему другу, с которым прошел огонь и воду?

Ох уж эти Гевальты! Безумные и эмоциональные как смертные! У Фауста, вроде бы, сестренка подросла… Интересно, она такая же импульсивная как ее брат?

***

Герцог стоял посреди картинной галереи перепачканный красками. Прошлое наплывало пятнами, выхватывая триумф и поражение, напоминая о бездумных днях юности, когда все, что интересовало верийца было связано с похотью или смертью.

После поединка с, казалось бы, беззащитной полукровкой, мир потомка Старших Домов стал меняться. Первое поражение, после которого следовало покинуть двор и службу. Были ранены его гордость и честь.

Жалкая, пугливая, девчонка стояла на смерть. Словно загнанный в угол зверек, готовый драться до последней капли крови.

Та настойчивость, с которой Жанна рвалась к своей цели, заинтриговала Лино еще больше. Шаг за шагом он наблюдал за чужестранкой, все больше прельщаясь ее живым разумом и детской горячностью.

Он и сейчас считал, что рано или поздно лоринка поймет, что Кейн — тот, кто способен развить ее таланты и обуздать лишние эмоции.

Со своей стороны, девушка сможет мягко затушить искру безумия, что временами вспыхивает в разуме Кейна.

Лино осмотрелся по сторонам: картины размылись, превратившись в кляксы, в галерее царили прежняя запущенность и разруха.

Где-то совсем рядом пульсировала Нить Рады. Герцог прислушался к своим ощущениям. Воздух заполнился магией, а значит, еще ничего не закончилось.

Рыцарь крепче сжал меч в руках, развернулся к выходу и с деланной беспечностью шагнул за дверь.

Серый кокон оплывал мерзкой жижей. Там внутри, плененная иллюзиями, скрывалась его беременная жена. Та, которая доказала, что в мире Вереса есть более строптивый и искушенный характер, чем у него или Ви.

— У тебя есть шанс. — Мужчина появился неожиданно.

Его тело источало сладковатый запах смерти, пустые жемчужные глаза безразлично смотрели в одну точку.

Луи де Стрейн. Мертвец. Брат королевы и последний, кто сдерживал ее веру в справедливость.

В боку все еще торчал кинжал, которым его убила Катерина, кровь запеклась на одежде, топорщилась бурой коркой. В светлых спутанных волосах торчали комья земли, следы разложения на желтовато-синей коже проступали клочьями на лице.

— Забирай свою девку и убирайся. — Бесцветным голосом продолжил призрак. — Не вмешивайся в игру, тебе не по зубам. Первый меч королевства.

Лино приподнял бровь. Он кивнул, приближаясь к кокону, за которым все еще грезила Рада.

— Как скажешь. — Оскалился герцог. — Я пришел сюда только за ней.

— Хм, а твоя память говорит о другом. — Чуть склонил голову мертвец. — Преданный слуга и восхищенный поклонник. Жанна создана, чтобы менять души, в том нет твоей вины, что тебя притягивает ее красота и уникальность. Ты привык к холодным верийкам и глуповатым смертным. Но сейчас ты рискуешь сложить голову и потерять все.

Герцог помедлил, обдумывая дальнейшие действия. Что будет, если покромсать этот ходячий труп?

В то же мгновение навалилась дурнота. Призрак в два шага добрался до Рады и рассек ее тело от живота до горла. Лино не успел даже пошевелиться, а золотой серп уже разрывал кожу на его шее.

Бред рассеялся. Герцог потряс головой, сбрасывая морок, невольно схватился за воротник камзола, ожидая нащупать пальцами собственную кровь.

— Я понял тебя. — Нехотя согласился он, отметая все свои безумные идеи. — Отпусти Раду.

— Хорошо. — Призрак Луи отступил назад.

Кокон начал рассыхаться, открывая плененную верийку.

В ее расширенных зрачках плясало безумие, губы время от времени что-то бормотали.

— Да. — Мертвец вдруг остановился. — То, что ты украл у своего короля придется оставить.

Герцог дернул щекой, упрямо отвел взгляд.

— Тебе решать. — Вкрадчиво продолжил Луи. — Можешь попытаться уйти вместе с ней. — Он кивнул в сторону Рады. — Уверен, за ваши долгие жизни накопилось много неприятных воспоминаний. Можем возвращаться в них снова и снова, герцог…

***

Рада пришла в себя на самой границе миров. Переход превратился в узкую расщелину, но все еще сохранял свою силу. О нем забыли все, кроме Рады и Лино. Даже Кейн ни разу не вспомнил о том пути, который однажды привел его армию в Лорин.

— Лино. — Золотые глаза волчицы потеплели. — Как ты нашел меня?

— Я мог бы рассказать тебе кучу романтической чуши о влюбленном сердце и силе чувств. — Отозвался Лино, щелкая кнутом по крупу лошади. — Но все очень просто: хороший охотник всегда умеет выслеживать добычу.

Телега тряслась на размокшей после дождя дороге. Вокруг раскинулся густой лес, погруженный в летнюю ночь.

— Куда мы едем?

— Домой, Рада. — Нехотя отозвался Лино. — Твои страхи за близнецов не оправданы: Кейн не настолько сошел с ума, чтобы принести в жертву двух потомков Истинных.

— Это говоришь мне ты? — Рада села, потирая лицо. — Ты знаешь, как жестоки верийцы, когда преследуют свои цели. Разворачивайся!

Герцог остановил лошадь. Вокруг не было ни души. Охотничьи угодья свергнутого короля хранили тишину.

— Ничто не заставит Жанну вернуться в Маледиктус. — Нахмурился Лино. — Ты же понимаешь, что на кону не только жизнь Фауста! Если лоринка подчинится Кейну сейчас, то утратит свою свободу навсегда. А она упряма и уже не так безобидна.

— Фаусту следовало думать, прежде чем спать с чужой женой! — Буркнула Рада. — Его жизнь против близнецов, Лино! Мы возвращаемся назад и ищем Жанну дальше! Силой, уговорами, обманом, но мы должны вернуть ее!

Она была готова сцепиться и отстоять свое право. Лино лишь улыбнулся.

— Во всем Вересе нет и не будет более отважной, и самовольной верийки, чем ты. — Истинный отстегнул от пояса небольшую флягу. — Будь, по-твоему.

Он глотнул и протянул воду девушке.

Рада настороженно принюхалась: вода. Герцогиня сделала глоток и тут же схватилась за горло.

— Не беспокойся о ребенке. — Равнодушно бросил Лино, снова ударил лошадь кнутом, заставляя продолжить путь. — У него такой же иммунитет к ядам, как у меня. Ты просто хорошо выспишься.

Сознание герцогини помутнело, бешено пульсировала мысль: лжец! Как он смел отравить ее?

— Эта игра нам не по зубам, Рада. — Лино прикрыл спящую девушку тонким шерстяным одеялом.

Его беспокоила мысль о том, что пришлось оставить кинжал Лорин Сантеру. Он всего лишь хотел вернуть его Жанне…боги редко дают второй шанс, а потому, герцог ди Герра впервые в своей долгой жизни предпочел отступить.

***

Фауст метался по незнакомому городу с красными крышами, окруженному высокими незнакомыми деревьями. Он должен был успеть схватить какой-то предмет. За ним мчался ураган, сметая за собой все, оставляя перемолотыми и дома, и деревья.

От этого зависела жизнь. Не только его или Жанны, но всех миров.

Неведомый предмет поблескивал, уносясь все дальше. Рядом рывками мчался Кейн, стараясь пробраться через рушащиеся улицы, но Фауст был быстрее: он обратился волком и ловко лавировал между узкими лазами и поворотами.

Загадочная вещь была уже рядом, челюсти клацнули, упуская ее. В то же время Гевальт вдруг понял, что, достигнув своей цели — навсегда останется в шкуре волка.

Но это было важно! Важно для нее, для него и для самой жизни!

Отчаянный вой сам родился в груди и застыл внутри, как любой звук, который спящий пытается произнести во сне.

— Фауст! — Жанна испуганно трясла его за плечи.

Золотые глаза распахнулись, сон все еще опутывал разум, голова была тяжелой.

— Хвала Ночи! — Она почти рыдала от отчаяния. — Я не могла разбудить тебя!

О своем собственном приключении Жанна умолчала. Рано или поздно князь все узнает сам: невозможно скрывать тайны двум сплетенным душам.

— Мы должны сейчас же уходить. — Прошептала девушка. — В городе рыщут солдаты: Сантер знает, что я в Оринберге.

***

Эрик Раск снова мучился от кошмаров. Его лоб покрылся бисеринками пота, а в горле застрял крик.

Советник привык к тяжелым снам с того мгновения, как Кейн получил проклятие Сантера.

В ту Ночь мятежный бог пировал, отмечая свои победы в Вересе: Ольгарт убит, отец лишился власти над Несущим смерть. Юного бога терзали лишь одиночество и тайна собственного рождения.

Раск помнил, как тревога затянула его в глубины крепости вслед за Кейном. К своему удивлению, вериец понял, что Маледиктус сам ведет его…

Черная бездна была скрыта от вездесущих подданных. Крепость была живой. Точно вечный страж, она контролировала перемещения своих обитателей, послушно отвечала на любой приказ своего хозяина.

В ее недрах скрывались души умерших, накапливая энергию. Часть ее возвращалась в мир, рождаясь заново, другая подпитывала короля и его подчиненных.

Жаркое нутро давило узкими коридорами, грозясь обрушить на голову любопытного герцога всю массу, громоздившуюся над головой.

Раск неуклонно следовал за Кейном, пока коридор не вывел его в одно из западных княжеств.

Смертные спали глубоким сном. В городке царила тишина, лишь изредка лаяли собаки, встревоженные чужим появлением.

Ни огонька, ни шороха. Вымотанные тяжелым трудом, смертные отдыхали, чтобы с рассветом снова проснуться и служить во имя своего нового бога.

Что привело Кейна именно сюда? Раск окинул взглядом деревянные дома, не стройными рядами тянущиеся вдоль глиняной дороги.

— Сын Вереса. — Просвистел ветер, накрывая завьюженные первым снегом деревья. — Ты на пути своего величия.

— Кто ты? — Бесстрашно спросил Кейн.

Победителю не пристало бояться, и собственная сила все еще казалась мятежному богу безграничной.

— Я — тот, кто может дать тебе ответы на твои вопросы, — прозвенели льдинки в поселковом колодце. — И тот, кто может стереть тебя с лица истории.

Кейн промолчал, обдумывая столь дерзкое заявление. Он знал о других семи ровно столько, сколько позволял отец и теперь пытался понять, с кем или с чем имеет дело.

— Твой мир — твоя вотчина, Кейн. Владей же тем, что дано тебе от рождения. Об остальном я позабочусь.

Тогда Раск впервые увидел Джареда. В последствии он пытался выпытать у Кейна, что видел он сам. Но Кейн не хотел или не мог вспомнить эту встречу.

Высокий и худой, с птичьим, но красивым лицом и разноцветными глазами, бог Сантера скрывался в начинающейся вьюге. Его вмешательство было легким и непринужденным, но разум герцога понимал, насколько велика его мощь.

— Оставь свои желания при себе. — Посоветовал Кейн, поворачиваясь к вьюге спиной. — Я сам решаю, куда и зачем мне идти!

Ветер принес смех вперемешку со снежинками, зашвырнул их в лицо новоявленного бога.

— Твое решение, Кейн. Я надеялся, что мы поймем друг друга.

Они неслись неумолимо.

Два осколка, легких и, казалось бы, неприметных. Но Эрик, чей род обладал лишь возможностью видеть чужую силу, содрогнулся от ужаса…

Последствия могли быть катастрофическими! Верес проиграл в битве не только потому, что был старше или слабее Кейна. В его глазах горело безумие, а решения порою противоречили друг другу.

Именно этот хаос надвигался на короля… сумасшествие, паранойя, алчность и гнев…

Герцог, чье тело всегда напоминало подростка, чье княжество ютилось на нескольких островах, старший из Младших Восьми, шагнул на встречу призрачной угрозе, закрывая собой короля.

***

Одетта заботливо протирала лицо холодным полотенцем.

— Ты снова сражался со своим проклятием, любимый? — С улыбкой произнесла статс-дама.

— С проклятием короля. — Вяло отозвался Эрик, скидывая воспоминания. — Дела плохи. На наших плечах снова весь мир.

— Ты справишься, как всегда. — Рука девушки погладила волосы герцога Раск. — Не пойму лишь, почему ты не хочешь стать королем сам? Ведь Кейн предлагал тебе не раз занять трон.

— Хочешь узнать? — Спросил Эрик.

Глаза верийца налились мглой. В сердце и голове зазвенели два осколка, полные ненависти.

***

Суета заполнила утренние улицы Нижнего города. Местные все еще досматривали свои сны и не понимали, кто издает этот ужасный шум и грохот?

Но отряд солдат методично врывался в каждую лачугу, бесцеремонно вытаскивал жильцов из постелей, переворачивал скудную утварь, заглядывал в каждую дверь.

«Уйдем проулками или по морю?» — Спросил князь.

«Поздно» — Отозвалась Жанна.

С противоположной стороны берега двигался такой же отряд. Мужчины осматривали каждую расщелину, каждый куст.

«Мы справимся с ним, это — лишь смертные» — Хмыкнул князь.

«Мы поступим по-другому, — покачала головой девушка. — К чему играть в прятки? Сантер желает встретиться, и мы придем к нему сами»

Лоринка потянула Истинного обратно в грот, где еще плескалась вода, что принес минувший шторм.

Ее губы забормотали заветные слова…

Ему не нравилось отражение, которое открыла девушка. Слишком напоминало сгинувший тревожный сон: красные крыши, ливень и черные птицы среди зеленых деревьев.

— О, это — щедрый жест Сантера. — Нервно облизнула губы Жанна, вспоминая свой сон. — Запомни: в этом мире ни в чем нельзя быть уверенным! Именно поэтому я хочу укрепить нашу связь сейчас.

— У нас нет на это времени сейчас. — Возразил Фауст, прислушиваясь к приближающимся голосам людей.

— Ты больше не потомок Истинных, не нужны ритуалы верийцев. — В волнении произнесла девушка, подставляя палец под заветное украшение. — И наша кровь не понадобится. Достаточно клятвы.

Князь снова сжал крошечную ладошку в своей, вытащил из кармана кольцо Карии.

В ее голове царила смута. Она всем сердцем желала обрести то, чему противился Кейн, весь Верес и сама судьба. Вопреки всем и вся, остаться верной своему избраннику.

Холодный металл скользнул по коже, алый камень засветился ярко, точно маяк в ночи.

— До последнего вздоха, до последней капли крови, клянусь тебе…

Его слова оборвал громкий шум возле входа в грот. Князь решительно притянул девушку ближе.

— Все мои мысли будут твои, все мои знания и Дары, каждый вздох, каждый шаг…

Голоса раздавались совсем близко. Еще мгновение и воины обнаружат их.

— Моя честь и мое имя, мой меч и мое сердце… — Он выдохнул и торопливо продолжил. — До последней луны последней ночи мира…

Договорить князь все же не успел. Мутная поверхность отражения становилась все светлее с каждым словом. Пока влюбленные смотрели друг другу в глаза, пока их пальцы трепетно переплетались, а люди обыскивали пещеру…

Слова застыли в мутной воде, пока Жанна не поняла, что находится в Сантере.

***

Кейн спускался в недра крепости. Он и сам не мог понять, почему его потянуло в черную бездну, где обиженно бесновались все еще неупокоенные души.

Последние дни король не мог найти себе места: Лино и Рада так и не вернулись, Вик Корси пропал в горах, а Раск все бормотал о том, что время расставит все на свои места, лез со своими указами и прошениями…

Кейн раз за разом перебирал свои воспоминания о лоринке. Его сердце то сладко замирало, то наполнялось гневом. Предложение Сантера навязчивым шепотом скреблось в голове, искушая.

Он сможет исправить свои ошибки: сам отправится на поиски девчонки, заново покажет ей Верес, предложит власть и силу, чтобы навести в королевстве порядок и заключить союз с Лорин.

И, разумеется, отошлет Гевальта далеко и надолго, чтобы волк никогда не встал между ним и Жанной.

«Но однажды он все равно появится ей на глаза. — Возражал гаденький голос. — Может она и не сбежит, но эти двое точно станут любовниками на радость всему Маледиктусу, а твое имя превратится в синоним мужа-рогоносца. А потом девчонка захочет сделать все правильно и, по совести. Ведь она у нее — больное и слабое место. Начнет искать силу, чтобы противостоять тебе»

Вериец заскрежетал зубами от злости.

«Заточи в крепости, скрой от всех. У тебя будет Ключ от Лорин и не нужно менять свои планы, надеяться на верность Истинных. Тебе нужен Болгайр в первую очередь. Око и меч заставят Сантера задуматься, прежде чем лезть в Верес!»

«Нет, нет! Мне не нужна пленница! Мне нужен союзник. Поддержка и опора. Тот, с кем можно менять миры и творить»

Король сжал в руках шелковую жемчужную косу. С самого побега Жанны он носил ее на поясе.

«Избавься от Гевальта»

«Но как?»

«Думай. Возьми часы Арнхоса и сможешь использовать все варианты»

Голова Кейна гудела от мыслей, пока ноги спускались все ниже по лестнице. Ему казалось, что собственное «я» разделилось надвое. Воспаленный разум путался, кидаясь из крайности в крайность. Он не спал уже несколько дней, не замечал своих подданных, отмахивался от встревоженной Доротеи и назойливого Раска…

В глубинах скрывался тайник его отца, который был теперь и его собственный. В нем ждали своего часа Ключи от мира.

Теплые стены Маледиктуса надежно оберегали трофеи, сюда не мог зайти ни один обитатель Вереса. Крепость водила всех кругами. Особенно настойчивые и любознательные закончили свой путь, замурованные черными каменными стенами.

Бог сгреб флейту и заколку, с силой разломил оба Ключа. Яркая вспышка, сначала зеленая, потом — аметистовая, на мгновение разогнали мрак подземелья, впитываясь в Несущий смерть.

Все. Назад дороги нет. Теперь ему никогда не вернуться в эти миры, и они предоставлены сами себе. Да, возможно, его имя будет еще долго звучать на устах верующих. Да, он сможет частично отвечать на молитвы. Но его нога не ступит на эти земли, а возможности повлиять на судьбу миров больше нет.

— Все из-за тебя. — Зло прошипел Кейн, снова касаясь жемчужной косы.

Его широкий шаг вел в самые недра, где застыла Гремучая, навеки скованная льдом. Туда, где притаился единственный лиловый алтарь в Вересе — ошибка отца, причина разлада с Карией и самое уязвимое место мира.

Черный лед встретил тишиной. Кейн аккуратно ступил на скользкую поверхность, дошел до лилового камня, ощущая тепло.

— Я иду за тобой. — Хмыкнул бог, касаясь алтаря.

Все вокруг поплыло, точно в бреду…

***

Горд вымер. Стучал по крышам беспокойный дождь, цвели клумбы и подставляли живительной влаге широкие зеленые листья высокие деревья.

Черные маленькие птички носились от здания к зданию, догоняя мошкару. Их тревожные пронзительные крики время от времени заглушал гром. Сверкали молнии, озаряя давно покинутые дома.

Несколько истлевших трупов встретились Фаусту и Жанне на улице, что петляла вдоль холма, на котором возвышался прекрасный белоснежный дом.

Девушка крепко сжимала руку своего спутника, будто опасаясь, что снова останется один на один со своими страхами.

Холодные потоки дождя мчались по улицам, пенясь и темнея от смытой по пути земли. Жанна всматривалась во мрак пустых улиц, ожидая появления или Сантера или Кейна. На кончиках ее пальцев застыли Дары, на золотых клинках вспыхивали руны, что обещали победу.

От лестницы, ведущей на балкон, стало не по себе. Ожидание неизбежного скопилось, засосало под ложечкой. Князь остановился, всматриваясь в ее встревоженное лицо.

— До последней капли… — Обронили ее губы.

Мокрое от дождя лицо прильнуло, обжигая поцелуем. Гевальт крепко обнял лоринку, будто пытаясь передать свою уверенность и непоколебимость. Он был счастлив. Что бы ни ждало их впереди, именно сейчас князь ощущал, что эта женщина принадлежит ему и душой, и телом. Именно этого он хотел со дня их первой встречи.

Тепло прикосновения оборвалось, Жанна шагнула вперед, крадучись, осторожно ступая на каждую новую ступеньку.

***

Кейн блуждал по руинам. Несущий смерть чуть мерцал в руках. Меч непривычно молчал. Город был мертв уже давно. Бог чувствовал это. Он видел обрывки страдающих душ, что голодными просящими глазами вызывали об упокоении.

Кейн позволил мечу впитать эти блуждающие Искры: лишним не будет.

Где же Сантер берет воинов для своей армии? Его мир напоминал прогнивший и сырой подвал, в котором давно никто ничего не хранит.

Он увидел их первым. Пара, что прильнула друг к другу в жарком поцелуе. Пламя бросилось в голову, застилая все яростью!

Вот они оба: предатели из-за которых он потерпел поражение в войне и утратил свой покой.

***

На пороге дома сверкнула молния! Жанна отступила, чуть толкнув Фауста назад.

Сантер лениво посмотрел на девушку, протягивая руку в ее сторону.

— Ты пришла. — Только и сказал он. — Значит, решено. О, сам сын Вереса не устоял перед вызовом.

Джаред так же скользнул безразличным взглядом по верийцу, ощупывая саму душу.

— И ты тоже принял решение.

Жанна испуганно обернулась. Мускулистая мощная фигура Кейна неотвратимо приближалась.

— Покончим с этим. — Выплюнул вериец, стараясь не смотреть на Гевальта, сжимающего обнаженный меч. — Свои разногласия мы решим потом. — Он обратился к Жанне, игнорируя тихий смех Джареда. — Сначала — миры.

Девушка побледнела. Ее руки дрожали от страха. Она по-прежнему боялась Кейна. Его железной воли, тяжелого давящего взгляда, наполненного силой и магией тела.

Жар бросился в лицо, зажег пожаром кровь в венах. В горле пересохло, лоринка лишь кивнула в ответ, не смея приблизится к верийцу.

Ее плеча коснулась ладонь Фауста, придавая уверенность.

— Что же. — Отсмеявшись, вмешался Сантер. — Сыграем, сын Вереса.

Кейн шагнул было вперед, собираясь вступить в поединок, но тело Сантера истончилось, растаяло.

Черные птицы обрушились с неба на головы замершей в недоумении троицы.

Писк звенел в ушах, Жанна вскинула руку, закрывая лицо в ожидании удара, краем глаза увидела, как Кейн замахнулся мечом, а Фауст бросил в стаю Дар.

Их разметало волной горячего воздуха. Жанна больно врезалась спиной в каменную колонну, рухнула на ступени и покатилась кубарем вниз.

***

Вокруг все горело. От черного дыма катились едкие слезы, каждый вдох обжигал горло и легкие.

Девушка встала на ноги.

Визг и крики неслись со всех сторон. Пламя лизало высокие дома, лопалась и летела в разные стороны красная черепица. По дороге, шатаясь и плача от боли и страха, шли тени.

Обожженные, черные от копоти, люди были прозрачными как туман.

— Помоги! — Перед Жанной вырос мужчина.

На его руках была женщина. Ее голова безвольно свисала, опаленные волосы метались, вторя шагам спасителя, кожа пузырилась и сочилась прозрачной жидкостью.

— Ты! — Вдруг с ненавистью прошипел мужчина.

Он опустил свою ношу на землю, потянулся к большому ножу на поясе.

— Мы молили тебя о спасении! — Затараторил незнакомец. — Приносили жертвы, восхваляли, а ты… Ты сожгла нас заживо!

Жанна отрицательно закачала головой, выхватила сабли, выставила перед собой, медленно отступая.

Он прыгнул вперед, девушка уклонилась и бросилась наутек. Она не собиралась сражаться с тенями искаженной реальности. Нужно было найти Фауста и Кейна.

Рядом рухнул дом, горящая балка обожгла ногу. Жанна упала, душа приступ боли: сломала. Неизвестный преследователь кричал где-то позади, все еще стараясь отыскать ее.

Лоринка, не дожидаясь, когда срастется кость, поползла дальше.

Мимо пробежал объятый огнем призрак, раздался грохот и второй дом на противоположной стороне рухнул. Осколки черепицы впились в спину и плечи, снова обдавая болью.

Жанна взревела и применила Дар. Горящие головешки разлетелись в сторону, освобождая ее. Девушка встала и побежала вперед. Выбраться из этой суматохи.

Дышать становилось все труднее, перед глазами все плыло, а городу не было конца!

— Оставайся, сестра.

— Оставайся.

Два голоса раздались с разных сторон.

— Некуда спешить. — Налетело слева.

— Незачем бежать. — Промчалось совсем рядом.

Жанна подняла голову и снова увидела черных птиц. Голоса принадлежали ее давно погибшей семье. Маргери, Луи, отец, мать…

— Некуда… — Отрывисто бросила ненавистная птица, промелькнув возле самой головы.

Их становилось все больше и больше, быстрокрылые, неуловимые, они налетели со всех сторон, не переставая сыпать словами, принялись клевать руки, лицо, шею!

Жанна вцепилась в сабли, завертелась как волчок, отбиваясь острыми клинками от жалящих клювов.

Рядом падали разрубленные остатки птиц, но их не становилось меньше.

Она сжала зубы от досады и воззвала к Оку. Ослепительный свет накрыл ее куполом, вспыхнул и погас.

На голову обрушился поток крови, рассеялся по черной земле и все стихло. Перемазанная сажей, землей и кровью, лоринка застыла, глубоко вдыхая прозрачный воздух. Ни огня, ни города, ни призраков.

Не далеко вспыхнула голубая Искра: Фауст! Жанна улыбнулась, не веря своему счастью и с новыми силами побежала на свет.

***

Гевальт очнулся в высокой траве. Только высокое звездное небо и густые заросли.

Князь оттряхнул штаны от пыли, прислушался. Стрекотали цикады, шумели стебли на легком ветру.

— Жанна. — Позвал мужчина.

Он попытался отыскать Нить, но девушка не отозвалась.

Фауст нахмурился, обернулся волком и побежал вперед на самую яркую звезду в небе.

Время тянулось бесконечно долго, а зеленые заросли даже не думали расступаться. Волк остановился и принюхался. Ничего. Трава и пыльная земля.

Чуткий слух уловил шорох. Волк направился на звук. Он начал уставать и жажда сушила язык. Неизвестный источник был совсем близко, в ноздри попал такой знакомый, вяжущий запах! Розмарин.

Фауст резко остановился и вернул себе прежний облик. Это не могло быть правдой! Нет!

— Почему же «нет»? — Высокие стебли выпустили вперед фигуру.

Звериные глаза чуть поблескивали, тонкие губы улыбались. На висках мужчины светились татуировки, а черная тонкая коса спускалась до самых бедер.

— Луц. — Растерянно обронил Фауст. — Но ты погиб.

— А ты видел мою смерть? — Фыркнул Истинный. — Или хотел видеть?

Старший Гевальт приблизился к брату, обошел его вокруг, осматривая с ног до головы.

— А ты возмужал, братец.

Фауст не ощутил прикосновения к своим сбивчивым мыслям. Луц всегда ловко читал чужой разум, заглядывал в сокровенные тайны. Еще бы! Матушка позаботилась, чтобы его обучением занимались Жрецы Вереса.

Фауст ощутил легкое раздражение.

— Мари так и не досталась тебе? — Разочаровано протянул Луц. — Ты неудачник, братец. Заварить такую кашу, чтобы упустить девушку мечты! И связаться с грязной полукровкой… — Князь замер, будто прислушиваясь. — Будет справедливо вернуть ее Кейну. У тебя все еще нет законных наследников, ублюдки — не в счет. Как ты посмел взвалить на плечи матери заботу о Доме? Опозорил ее перед двором и предал короля? Щенок!

Луц набросился на Фауста. Князь едва успел перекинуться волком, когда серые крупный зверь вцепился в его шею.

Они покатились по траве, кусаясь и рыча. Плотная шкура смягчала укусы, все же Фаусту доставалось: Луц всегда был сильнее. К своему удивлению, мужчина вдруг понял, что его раны затягиваются медленно.

«Твоя душа больше не принадлежит Вересу!» — Насмешливо прозвучал голос брата.

Несколько минут два волка кидались друг на друга, расходились и вновь бросались в бой. Наконец, оба вымотались.

Луц первым вернулся в тело верийца. Он самодовольно усмехался, не замечая исчезающих рваных ран. С сожалением заметил, что его красивый мундир разведчика изодран.

— Ты пойдешь со мной. — Приказал он Фаусту.

Князь зажимал ладонью шею. Старший брат все же исхитрился повредить ему артерию.

— Истечешь кровью и сдохнешь, преданный пес? — Иронично хмыкнул Луц. — Или вернешься в Верес и искупишь свою вину перед богом? Ты — князь из древнего рода, опора короля и благородная кровь.

— В бездну короля и благородную кровь. — Прохрипел Фауст.

В глазах темнело, земля бросилась на встречу.

***

Флос Конвались нежился в лучах летнего солнца. Во внутреннем дворике цвели гортензии, алели ягоды тиса на раскидистых кустах, вдоль дорожек величественно тянулись кипарисы.

На краю бассейна с прозрачной голубой водой лениво грелась на солнышке Рада ди Герра. Лино, полузакрыв глаза, отдыхал в тени, потягивая легкое розовое вино.

Лето в южном герцогстве было мягким и ласковым. Можно было беззаботно коротать дни в белоснежном доме с крытыми террасами и садами. А можно было спуститься к изумрудному морю, в бухту, что скрывалась среди живописных ландшафтов.

Маледиктус требовал соблюдать этикет, в его мрачных стенах толпы придворных следили за каждым шагом короля и его супруги. Флос Конвалис позволял вести себя вольно, наполнял сердце теплом и беспечностью.

Жанна выскользнула из-под одеяла, спустила босые ноги на пушистый ковер.

— Сколько можно валяться? Вставайте, Ваше Величество! — Потребовала она, потянув Кейна за руку.

— И не подумаю. — Буркнул он.

Вериец привстал, обхватил двумя руками тонкую талию и затащил девушку обратно в постель.

— Никакого «Величества» в ближайшие несколько недель. — Улыбнулся Кейн, прижимаясь к теплому нежному телу королевы.

Его руки скользили по гладкой коже от обнаженной спины до упругих ягодиц, лицо зарылось в распущенные жемчужные локоны.

— Ты обещал. — Настойчиво проговорила Жанна. — Сегодня мы спустимся в бухту. Дети уже забыли, как мы выглядим.

— Не преувеличивай. — Отмахнулся Кейн. — Им на пользу пообщаться с простыми смертными. К тому же, им нравится возится со сверстниками. В Маледиктусе сплошь графы да князья от пятидесяти до ста. С такими не повеселишься.

Король приподнялся на локте, рассматривая сияющее лицо Жанны. Десять лет прошли как один день. И не скажешь, что лоринка когда-то мечтала убить его.

Сначала был страх, потом — ярость. Но постепенно девушка привыкла к Вересу. Раск быстро заполучил ее расположение и вместе с герцогом Жанна воплотила-таки план по переустройству мира.

Необходимость изменить свою природу пришла сама собой: для решительных действий требовались силы. И Кейн предложил ей разделить с ним бремя власти.

Им было легко вместе. Оба дополняли друг друга настолько гармонично, что вскоре стихли самые злые и недовольные языки, что считали верийскую кровь священной, а брак с полукровкой — кощунством.

В дверь постучали. Кейн нехотя отозвался.

— Ваше Величество, у герцога ди Герра гость. Он велел спросить вас, почтите ли вы своим вниманием…

— Нет. — Оборвал Истинный, прижимаясь губами к губам лоринки.

Но покинуть свое убежище все же пришлось. Второй раз в дверь постучал сам Лино и, в отличие от робкого слуги, не постыдился ворваться в опочивальню своих гостей.

Жанна ушла гулять в оранжерею: ей не нравилось общество посторонних. Летние дни она предпочитала проводить в кругу самых близких друзей, избегала всех официальных встреч.

Когда Кейн спустился, оказалось, что незваный гость так же направился в хваленые оранжереи герцога.

— Он получил не самую приятную новость. — Потупила глаза Рада. — Фауст не знал, что Мари вышла за Луца.

Тревога заползла в сердце холодной змеей.

— Твой брат вернулся из Невеккет? — Помертвевшими губами спросил Кейн.

— Да. — Кивнула Рада. — Сказал, что мятеж подавлен и ему нужны новые воины для поддержания порядка, к тому же…

Бог не дослушал, стремительно покинув комнату. Ему показалось, что лестница была бесконечной, хотя он помнил, что ступенек было не больше двух десятков. Вдоль аллеи Кейн промчался за несколько секунд, задел слугу, что вез в оранжерею новые саженцы.

Тележка с горшками опрокинулась, черепки разлетелись по каменным плитам с раздражающим звоном.

Она смотрела на князя с любопытством снизу-вверх, задирая голову. Гевальт, в запыленном плаще и стоптанных сапогах, как есть, с дороги, протягивал Жанне цветок.

Кейн замер, прислушиваясь.

— Я никогда не видела вас раньше, князь. — Прозвучал легкий взволнованный голос королевы. — Для кого вы сорвали этот цветок? Вы привезли его из путешествия?

— Я хотел подарить его своей невесте. — Любезно кивнул в ответ Гевальт. — Этот цветок рос в Невеккет. Мне стоило больших трудов, чтобы сорвать его среди лесного болота и сохранить живым.

— Зачем же вы дарите его мне? — Удивилась Жанна.

— Я сорвал его для самой прекрасной девушки Вереса. И чуть не ошибся. Вы красивее в тысячи раз.

Щеки Жанны залились румянцем, она потупила смущенный взгляд.

— Кажется, сами боги уберегли меня от женитьбы. Тогда я бы не встретил вас… Жанна. Кто же вы? Я тоже никогда не встречал вас.

Непонятная злость охватила Кейна. Ему казалось, что он уже знает, чем закончится эта встреча Среднего из Дома Гевальт и его королевы.

— Ничего удивительного, князь. — Вмешался Кейн, вступая под своды оранжереи. — Тебя не было в Вересе больше десяти лет.

— Хм, в Невеккет прошло гораздо меньше, Ваше Величество. — Князь почтительно поклонился.

— Миры живут в своем времени. — Кейн демонстративно обнял Жанну за талию. — У Вереса теперь есть королева, с которой ты имеешь честь разговаривать.

Досада вспыхнула в золотых глазах князя, он вспомнил свои дерзкие речи.

— Прошу прощения, если нанес оскорбление… я не знал.

Жанна звонко рассмеялась.

— Вы не сказали ничего непозволительного. Напротив, я польщена вашим признанием. — Она протянула ему свою руку.

— Благодарю, Ваше Величество. — Гевальт поцеловал кончики ее пальцев, не отрывая завороженного взгляда от хорошенького кукольного личика.

«Знаешь, что будет дальше?»

Странный шепот ворвался в голову Кейна. Король нахмурился. Весь мир вокруг замер и как будто потускнел.

«Они быстро найдут общий язык, Кейн. От простых бесед, до дружеских визитов. А когда ты вернешься из долгого похода в Болгайр, то обнаружишь свою жену в объятиях любовника. Скандал, изгнание или казнь — на твой вкус. Но с этого самого момента ты потерял свою Жанну навсегда»

Кейн потряс головой. Наваждение не рассеялось. Все так же стояли друг напротив друга Жанна и Фауст, замерев в своем первом прикосновении.

«Но есть еще тысячи вариантов. Используй их все»

***

Возле белоснежного дома застыли три фигуры. Сантер внимательно наблюдал за тем, как менялись лица его пленников, пока иллюзии терзали их души. Страх, стыд, искушение, гнев, боль.

Первой пришла в себя Жанна.

— Хорошо. — Одобрительно кивнул Джаред. — Твоя воля самая сильная, ты больше не сомневаешься в своих решениях.

Девушка спрятала лицо в ладонях, стирая остатки морока, вытащила свои сабли.

— Я ждала от тебя именно этого. — Вздернув подбородок, ответила она. — Ты всегда давишь на самые темные стороны души.

Джаред с уважением кивнул.

Кейн и Фауст пришли в себя одновременно. Верийцы переглянулись и оба взгляда пылали ненавистью друг к другу.

— Не сейчас. — Громко произнесла Жанна. — Сначала — миры.

— Сначала — миры. — Эхом отозвался Кейн.

Все трое приготовились броситься в бой. Но Джаред скучающе зевнул.

— Давайте уравняем шансы. Трое на одного — не очень благородно.

Он щелкнул пальцами и на лестницу, бряцая доспехами, стали подниматься воины с черным василиском на голубой форме.

— Откуда? — Ахнула Жанна. — Твой мир мертв! В нем нет душ!

— Зато они есть в других мирах. — Пожал плечами Джаред. — Все смертные подвержены грехам и атеизму.

— Он вытягивает их из других миров. — Понял Кейн. — И сейчас Лорин для него — донор.

— Люди мрут как мухи в эпоху войн и потрясений. — Гадко улыбнулся Джаред.

Между тем воины уже окружили троицу.

Верийцы непроизвольно стали спиной к спине, ожидая нападения. В руках у василисков щетинились длинные мечи и копья. Близость смерти будоражила. И хотя Жанна знала, что ее не так просто убить, противников было слишком много.

Никто не собирался давать им фору, их просто задавят массой. Ее взгляд пересекся с Кейном и вериец едва кивнул: он тоже прекрасно помнил их первую стычку с Джаредом.

Воины стали сжимать кольцо и вот уже клинок Фауста раздраженно столкнулся с наиболее смелыми. Их все еще «пробовали», примерялись, когда лоринка юркнула к Кейну и обхватила Несущий смерть своей ладонью, бросив одну из сабель.

Василиски будто только и ждали этого! С криками они набросились на малочисленного врага, не давая даже малейшего пространства для замаха.

Разъяренные лица уже нависали над Жанной, а Несущий смерть упрямо молчал. Девушка отчаянно взвыла и почувствовала, как клинок уступает ее напору. Замерцало потревоженное Око, увеличивая силу богини.

Землю прошила молния, сбивая тех, кто оказался ближе всего. Жанна выпустила меч, подхватила свою саблю и бросилась в образовавшуюся брешь.

«Если нет возможности использовать клинок — пользуйся Дарами — всегда говорил Лино. — Ты соткана из мрака и тумана, твое тело гибкое и быстрое и, что не мало важно, неуязвимое»

Девушка заблокировала летящий на ее голову клинок, свободной рукой направила саблю в горячую плоть, с силой оттолкнула нападавшего, высвобождаясь, чтобы встретить тяжелый двуручник.

Она пошатнулась, мягко отступила назад, почувствовала за спиной движение и ушла вниз, выставив саблю. Василиск по инерции двинулся вперед, напарываясь на лезвие.

Людей снова стало слишком много и от очередного замаха ее спас метательный нож — подарок Кима Раск, который она берегла на крайний случай.

Ее безжалостно ткнули в спину, окровавленное лезвие прошло насквозь. Неприятный озноб сменился пронзительной болью, полукровка крепко сжала в пальцах Нить нападавшего, резко дернула, отнимая жизнь.

В шею впилась стрела, от второй онемела правая рука, золотая сабля выпала.

Жанна неловко откатилась в сторону. Прямо в лицо летела смерть. В голове вспыхнул Дар, девушка не успела направить свою магию — голова нападавшего отлетела, его обезглавленное тело завалилось на бок.

Князь протянул свою руку, рывком поставил лоринку на ноги. Василиски наступали со всех сторон. Острой бритвой пронесся Несущий смерть, расчищая дорогу своему хозяину. Кейн двигался удивительно быстро, легко управляясь со своим мечом, точно он не весил ничего.

— Так не пойдет. — Буркнул бог. — Им нет конца.

Его алый доспех блестел от свежей крови, несколько зазубрин на налокотниках и вмятина на левом наплечье говорили о том, что недооценивать мастерство василисков было нельзя.

— Ты прав. — Выдохнула Жанна, блокируя выпады высокого рослого воина. — Это — бесконечный бой.

— Встань рядом. — Кейн кивнул князю. — Дай ей возможность сплести сеть.

Верийцы закрыли хрупкую девушку, обороняя ее от нападавших. Жанна сложила ладони друг к другу и медленно начала разводить руки, растопыривая пальцы.

Мелькал родовой меч Гевальта, Несущий смерть со свистом отрубал конечности врагу, запах крови и человеческого пота смешивался с дождевой свежестью.

Сеть начала расти. Лоринка отпустила свое творение, всматриваясь в узоры.

— Быстрее. — Проворчал Кейн, сжигая Даром неудачливого копейщика.

Тонкие ниточки устремились к паутине Искр. Девушка закрыла глаза. Во тьме светились души. Много, бесконечно много. Она безжалостно дернула узелки, быстро начала распутывать и рвать судьбы, кромсая на мелкие кусочки, а потом резко сжала ладони и открыла глаза.

Василиски умирали страшно. Жанна не знала, какие именно линии повредила, что изменила в пути этих людей. Кто-то просто падал замертво, другой с улыбкой на лице воткнул свой меч в живот соседа. Ловил ртом воздух арбалетчик, синея от нехватки кислорода, корчился от неведомой боли мечник возле ног Кейна.

— Грязно. — Поджал губы бог.

Он поднял Несущий смерть острием вверх и ненасытный меч потянул искры к себе, обрывая мучения.

— Почему ты не… — Начал было Фауст, но Жанна покачала головой.

— Они не принадлежат ему. — Ответила она на невысказанный вопрос князя. — Я оторвала их от мира, сделала…ничьими.

Усталость навалилась на всех троих. Было потрачено много энергии, голова гудела от пережитых событий. Между тем, Джаред все еще был цел и невредим. Вот только его нигде не было видно.

Гроза давно сошла на нет, выглянуло палящее солнце. Воздух мгновенно потяжелел от испаряющейся влаги, стало душно.

— Что дальше, Кейн? — Ноги подкашивались, лоринка села прямо на мокрую землю.

— Он вымотал нас. — Вериец прислонился спиной к ближайшему дереву. — Но отступать мы не можем.

— Где нам искать его? — Вклинился Фауст.

— В сердце мира.

***

Они исследовали дом вдоль и поперек. От комнаты с балконом до еще нескольких помещений. Все вокруг было лишь фасадом, ложью. Остальные комнаты были заброшены. Серые заплесневевшие стены, три фигуры с масками на лице лежали безжизненными куклами в неестественных позах, битая посуда, грязные пыльные окна, занавешенные тряпьем.

— Все иллюзия. — Хмыкнул Кейн, срывая покрывало с мебели.

Мужчина открыл пару ящиков комода, в котором валялось какое-то барахло, равнодушно пошарил рукой.

— Подожди. — Жанна перехватила его руку, которая закрывала ящик. — Сомневаюсь, что создатель иллюзий хранит у себя простые безделушки.

Девушка вытащила маленькую фигурку женщины, принялась рассматривать, затем достала другую. Еще и еще, она расставляла на столешнице грубо вырезанные скульптурки.

— Смотри. — Жанна указала пальцем на фигуру грозного воина с рыжей бородой. — Это же Арнхос.

— Похож. — Согласился Кейн и тоже принялся рассматривать безделушки. — Кария. — В руках бог крутил крошечное подобие богини.

Если бы не цветок жасмина в волосах, фигурка не привлекла бы его внимания.

— Но тут гораздо больше семи. — Удивился Фауст.

— Да. Больше. Здесь лишь те, кто чем-то помешал Джареду. — Жанна протянула Фаусту копию Амоса Дитрих. — Уверена, где-то есть и заготовки для нас.

— Но зачем они ему? — Поинтересовался Фауст.

— Думаю, в них есть кусочек души. — Предположила Жанна. — Наш бог — коллекционер. Заметь, что Лорин и Вереса здесь нет. Они пали от чужой руки.

— Милые безделушки. Кажется, Шарлотта тоже любит собирать всякую мелочь? — Язвительно бросил Кейн. — Она тоже заключает в своей коллекции чужие осколки душ?

Фауст проигнорировал слова бога, положил ладонь на плечо Жанны, от чего ироничная усмешка Кейна мгновенно повяла.

— Идем. Здесь больше нечего делать. — Проговорил князь, утягивая лоринку к выходу. — Джареда здесь нет.

***

Влажный лес тянулся без конца. За спиной остался разрушенный город призраков, выросли каменные руины храма.

Здание было старым, из его каменной крошащейся плоти росли деревья и трава, мох покрыл мягким ковром ступени, ведущие в темное нутро.

— Что-нибудь чувствуешь? — Поинтересовался Кейн у Жанны.

Она внимательно прощупывала Нити мира, натыкаясь лишь на обрывки и белые произвольно блуждающие Искры.

— Нет. Но мы все равно зайдем внутрь. Если Джаред отступал, то его логово где-то совсем рядом. Нам нужно перевести дух. Лично я валюсь с ног.

Потолок частично обвалился. Возможно, на стенах когда-то были фрески или роспись, но природа отвоевала свое. Плесень растянулась по углам, зеленела трава с редкими белоснежными цветами. Через провалы в крыше стекала дождевая вода.

— Не лучшее место для отдыха. — Проворчал Фауст.

— Что не так? — Пожал плечами Кейн. — Ты слишком привык к шелковым простыням в Лорин.

— Да, привык. — Огрызнулся князь. — К шелковым простыням и мягкой кровати. Так удобнее проводить дни и ночи с любимой женщиной.

— Грязью грязь не испачкаешь! — Кейн резко остановился и двинулся в сторону князя. — Тебе и здесь будет не плохо, особенно с отрубленной головой.

— Угрожаешь? — Рассмеялся Фауст, потянувшись к мечу. — Чего ты стоишь без своей магии и меча? Даже мальчишка фехтует лучше тебя.

Кейну показалось, что в него со всей скорости врезался бык. Он свалился с ног и извалялся в грязи. Бог потряс головой, поднимаясь, заметил Фауста, что точно так же ошарашено пытался прийти в себя в противоположной стороне.

— Остыли? — Холодно поинтересовалась Жанна. — Могу повторить.

Кейн нехорошо сузил глаза, но девушка выразительно подняла бровь и пристально уставилась на него разноцветными глазами. Весь ее вид говорил о том, что она пойдет до конца.

— Оставь свою ярость Санетру. — Посоветовала она и прошла мимо.

Они побродили по храмовому комплексу. Когда-то здесь, должно быть, служило множество жрецов. Возносились молитвы и чадил огонь в глубоких чашах, что теперь чернели перевернутыми на растрескавшихся плитах.

На алтарь они набрели через час скитаний. К этому времени все трое едва стояли на ногах. Не говоря друг другу ни слова, троица разбрелась в разные углы.

Жанна устроилась у подножия какой-то статуи, подстелила под себя измазанный кровью и грязью плащ и мгновенно уснула.

Фауст долго наблюдал за своей спутницей из противоположного угла помещения. Он не решился приблизиться или заснуть рядом, понимая, что может спровоцировать очередную вспышку гнева у Кейна.

Сам бог облокотился о чудом уцелевшую стену, на которой мастер во всех красках расписал сцену грехопадения человека.

Здесь красивая обнаженная женщина прильнула губами к растерянному воину, завлекая его в цветной шатер, в то время как две другие уже вели под руки другого к накрытому на земле покрывалу. На покрывале были изображены аппетитные блюда, кувшины с напитками и золоченые кубки.

Мужчина возле покрывала жадно ел. В одной руке он держал кусок мяса, в другой — кубок. Рядом с ним заснул пьяным сном четвертый, сжимая в объятиях зажаренную ножку какого-то животного.

Пока эти четверо ступали на поляну соблазна, существо со страшной звериной головой уводило их лошадей в противоположную сторону. Из полога яркого шатра торчали две пары обнаженных ног и с любопытством выглядывала девица.

В левом углу картины щуплый паренек под одобрительным взглядом друга перерезал горло еще одному человеку. Возле ног умирающего лежал раскрытый мешок с золотом.

Кейн перестал рассматривать изображение, украшавшее стену не то в пример, не то в назидание. Кто и зачем молится богу смерти? Ничего удивительного, что мир вымер!

Как ни держался вериец, его веки потяжелели, он уснул.

***

Проснулся Кейн от шороха. Ночь озарял мягкий свет полной луны, за стенами было слышно, как какие-то животные бродят вдоль храма. Их мелкие лапки передвигались то по земле, то по деревьям. Бог нахмурился и тихо встал.

Он бросил быстрый взгляд в сторону князя — вериец спал, а вот Жанны на месте не было.

Кейн осмотрел комнату и увидел узкую лестницу, ведущую на второй этаж.

Он крадучись поднялся, не переставая всматриваться во мрак и прислушиваться к движению за стеной. Сапоги скользили по влажным ступенькам, ведущим все выше и выше.

Наверху была площадка. Посередине стоял жертвенник, вокруг — стоки для крови, несколько каменных чаш для огня.

Воздух был тяжелым и влажным. Духота и запах мокрой листвы.

Девушка рассматривала жертвенник. Ее пальцы изучали шероховатую поверхность с бурыми пятнами впитавшейся крови. Жанна склонилась, пытаясь что-то увидеть.

— Кажется, культ смерти был здесь популярен. — Тихо произнес Кейн, приближаясь.

Лоринка обернулась.

— Неприятное место. — Согласилась она. — Ты заметил, что здесь мало Искр? Нет даже теней. Джаред выжег свой мир.

— Ну, какая-то жизнь все же есть. — Кейн встал рядом, положил руку на жертвенник.

Камень был холодным и зернистым.

— Зверье и птицы. — Кивнула Жанна. — Они тоже могут быть не настоящими. Как и все, что мы видим вокруг.

— Но мы то настоящие. — Слабо улыбнулся Кейн.

Он поднял руку, девушка отшатнулась.

— Твои волосы. — Смущенно произнес вериец. — Они были красивыми.

Жанна посмотрела на свою отрезанную косу, что все еще висела на поясе бога.

— Можешь оставить себе. Мне не жалко. — Хмыкнула она.

Улыбка снова тронула бледные губы Истинного.

— Где я ошибся? — Помолчав, спросил он. — Мне казалось, что мы понимаем друг друга не смотря на разное происхождение и возраст. Тебе нужен наставник, мне — друг.

— Не вижу преград для этого. — Невозмутимо ответила девушка. — Твои знания и навыки, действительно, очень нужны мне. И я готова помочь восстановить миры.

— А как же сплетение душ? — Вкрадчиво произнес Кейн.

Девушка промолчала и отвернулась, чтобы не видеть этих преследующих золотых глаз.

— Раск твердит, что Гевальт изменился ради тебя. Что мне изменить в себе, чтобы ты вернулась со мной?

— За три сотни лет великий бог так и не понял? — Проворчала Жанна. Девушка обошла жертвенник, остановилась на противоположной стороне. — Не достаточно быть особенным или слишком хорошим, чтобы тебя любили. Нужно быть собой и все. Любят потому что любят. Никаких доводов и причин для этого не требуется.

— Если бы его не было? — Настаивал бог.

— Даже не думай об этом. — Отчеканила лоринка.

Легкий запах ветивера оборвал разговор: Фауст тоже проснулся и искал обоих.

***

— Я обнаружил его за фреской. — Гевальт провел рукой по изображению.

Цветные кусочки начали осыпаться, обнажая зеркало.

— Думаешь, Джаред ушел туда? — Жанна принялась очищать поверхность.

Кейн и Фауст присоединились к ней.

— Больше некуда. — Фауст протер рукавом открывшуюся гладь.

Она была непривычно черной. Ни отражений, ни отблесков лунного света или разожжённого троицей костра.

— Хватит. — Жанна остановилась. — Мы пройдем через него.

Ее синее Око засветилось, губы бесшумно произносили заветные слова. Ладонь коснулась темной бездны и прошла насквозь. Жанна крепко сжала руку Гевальта и потянула за собой. Кейн последним ступил в мрачную бездну.

Свет ослепил. После темного храма казалось, что солнце нещадно режет и обжигает.

— Я уже начал скучать. — Протянул Джаред.

Он развалился на высоком троне, свесив ноги через ручку. Его глаза блестели азартом, в руках бог крутил золотые песочные часы.

— В прошлый раз вы были быстрее. — Проворчал бог.

— Хватит бегать, жалкий трус. — Бросил Кейн. — Умри достойно.

— Достойно? — Скривился Джаред. — Вас все еще трое на одного…хотя, вы с милой Жанной больше не связаны Узами. Так что, мои шансы на победу выросли.

— Не забывай про Око. — Встряла Жанна.

— Ах, да. — Джаред картинно стукнул себя ладонью по лбу. — Око! Но позвольте узнать, чего же вы трое добиваетесь? Какова цель? Что будет после того, как вы избавитесь от последнего из восьми?

Мужчина лениво покинул свой трон, ступая черными лакированными ботфортами по белоснежному пушистому ковру, смело подошел к Жанне.

— Вы, прелестное дитя, конечно же, мечтаете уединиться со своим супругом и вернуть своих детей. — Тонкие пальцы с почти отеческой лаской потрепали девушку по щеке.

Жанна оттолкнула от себя руку, отступила к Фаусту.

— Вы, последний из Старшего дома, отрекшийся от своего имени и рода, предатель и преданный влюбленный. — Джаред подошел к Гевальту, насмешливо окину его взглядом. — Разумеется, грезите о том же. Одна душа на двоих и долгие века, полные любви и счастья. У новоиспечённого бога совсем другие планы. — Джаред шагнул в сторону Кейна, нисколько не смущаясь Несущего смерть, пульсирующего и рвущегося в бой. — Восьми миров уже не будет, ведь так, сын Вереса? Два Ключа уничтожены и пути назад нет. Только Колыбель.

Мужчины пристально смотрели друг другу в глаза.

— А знаешь ли ты, глупец, почему никто и никогда не пытался вернуться назад и править Колыбелью?

— О чем он говорит, Кейн? — Насторожилась Жанна.

— В этом мире ты станешь самым могущественным созданием, полным сил и…одиночества. Наигравшись, ты сойдешь с ума, но не сможешь ничего изменить. В конце концов, Кейн, ты поступишь так же, как Создатель — разделишь душу на части, чтобы не чувствовать эту щемящую тоску. Ты умрешь.

Джаред ухмыльнулся и вернулся к трону. Он не спеша скинул плащ, достал из воздуха золотой серп.

— Я говорю о том, что вы двое — Сантер ткнул пальцем в девушку и князя. — Не выйдите отсюда живыми. Он приговорил вас: чтобы открыть мир, нужны все Ключи. — Продолжил Джаред. — Вы, моя дорогая, — один из них. А поскольку добровольно следовать за Его Величеством вы не желаете, он вас убьет. Или вашего воздыхателя? — Задумался бог. — Нет, — покачал он головой. — Тогда вы точно начнете мстить и проявлять характер.

— Кейн! — Потребовала Жанна. — Это действительно так?

— Ну вы же знаете, милая, что это так. — Не дал ответить Джаред. — Ваше Око не терпит лжи и притворства.

Девушка отступила от верийца, не зная, как теперь поступить.

— Оставайтесь у меня, дорогая. Тьма и свет должны жить в гармонии. — Джаред сделал приглашающий жест. Пусть мятежный бог играет с оставшимися мирами, его нога больше не ступит в те, что принадлежат вам. Признаю, что увлекся и нанес ущерб соседям, но кто из нас не без греха?

— Не слушай его. — Наконец, заговорил Кейн. — Никогда в жизни я не позволю тебе умереть!

— В своей иллюзии ты проткнул леди Жанну Несущим смерть. — Парировал Джаред. — Что это, если не принцип «не доставайся же никому»?

— Верь мне, Жанна. — Кейн протянул девушке руку. — Прочти мою душу, сели хочешь.

— Да брось! — Скривился Джаред. — Кто же помешает тебе спрятать мысли? Жанна больше не связана с Вересом!

— Жанна… — Твердым голосом позвал Кейн. — Мы одолеем его только вместе.

— Лжец! — Рявкнул Джаред.

Она переводила взгляд с одного лица на другое, не зная, кому верить. Око молчало, Фауст не выпускал ее из вида, готовый в любой момент оттолкнуть в сторону и закрыть собой.

Жанна затрясла головой, зажала руками уши, чтобы не слышать этих противоречивых слов!

Яростный крик вырвался из ее груди, она кинулась к Джареду, выхватывая свое оружие.

Синее Око вспыхнуло. Бог рассмеялся, принимая удар серпом, его темный глаз погасил вспышку.

— Мы не можем убить друг друга. — Смеясь сказал он. — Свет и тьма идут рука об руку.

Он отбил импульсивную и плохо подготовленную атаку лоринки, переключился на подоспевшего князя, защищаясь от удара тяжелого меча, скользнул назад.

— Начнем по возрастанию. — Сурово бросил бог.

Его уверенные быстрые движения заставили Кейна отступать. Не теряя времени даром, Джаред что-то прошептал. Гевальт выронил меч, хватаясь за голову. Он ослеп и оглох одновременно.

Жанна ворвалась в поединок двух богов. Сабли порхали в воздухе, вторя Несущему смерть. Но Джаред был быстрее, гораздо быстрее.

Серп выскользнул из золотых тисков, Жанна потеряла равновесие и получила первую рану в живот. Она отскочила, разрывая опасную дистанцию и ее место занял Кейн.

Пока Истинный занимал Джареда поединком, девушка подбежала к своему возлюбленному. Фауст уже приходил в себя. В глазах еще стояла муть, но обоняние его не подводило.

— Жанна. — Произнес он. — Я в порядке.

— Мы должны забрать его часы.

Рана заживала плохо, кровь сочилась, наваливалась дурнота.

Жанна отстранилась от князя и шагнула к сражающимся… Ее сабли попытались зажать в тиски серп, она пошатнулась и получила рану в живот. В бой вступил Кейн.

Девушка попятилась назад и растерянно заморгала: это происходило только что!

Лоринка обернулась в сторону князя, что медленно приходил в себя.

«Опять и опять. Можем играть до бесконечности!» — Со смехом прозвучало в голове.

Жанна закусила губу: раны было две. Им не одолеть Джареда, пока в его руках власть над временем. Все меняется для него, но его враги слабеют!

«Часы, Кейн! Часы!»

Вериец отступил от Джареда, который с довольным лицом обтер окровавленный серп о свою рубашку.

***

Как отвлечь его? Как отобрать Ключ? Девушка напряженно перебирала варианты. Напасть втроем? Как загнать в угол бога?

Фауст, кажется, понял, о чем она думает.

«Я отвлеку его»

«Как?»

«Доверься мне»

Вериец вступил в схватку рядом с Кейном. Он провел небольшую атаку, заставив Джареда защищаться, а потом бросил Дар.

Конечно, эффект был не большим, и бог лишь на мгновение замешкался, но этого было достаточно. Князь перекинулся в волка, проскочил под свистнувшим серпом и вцепился в руку Сантера.

От неожиданной наглости пальцы Джареда выпустили предмет. Он взревел и стремительно навалился на оставшихся Кейна и Жанну.

Пара защищалась.

Внезапно тело Джареда задрожало, в комнате стало холодно и темно.

— Что происходит? — Пробормотала Жанна, замирая в ожидании чего-то ужасного.

— Я сотру вас в порошок. — Оглушительно заревел нарастающий ветер.

***

Ураган расширялся. Задребезжали разбитые окна, затряслась и затанцевала мебель в комнате.

— Сюда! — Кейн потащил Жанну к окну.

Едва они выскочили наружу, как стена лопнула под напором стихии.

Огромный волк вылетел следом и со всех ног бросился прочь.

— Беги! — Завопила Жанна. — Не дай ему забрать часы!

И помчалась сама, не разбирая дороги.

Снаружи оказался все тот же дикий незнакомый лес с высокими пальмами и густыми зарослями переплетенной травы. Продираться насквозь было тяжело, гудел ветер, затягивая в кружащуюся воронку урагана.

За спиной вырывало деревья, куски земли. В груди все кололо от долгого бега, даже сильное натренированное тело имеет свой предел!

Жанна влетела в спину Кейна. Перед ними зияла пропасть, срывающаяся в грозное море.

— Что теперь? — Спросила она. — Должен быть способ справиться с ним раз и навсегда!

Ураган приближался и порывы ветра крепли.

***

Фауст бежал в другую сторону. Растущая воронка гналась за ним, и он с трудом заставлял лапы вновь вернуться на землю. Ему было легче, чем Кейну и Жанне: ловкий и юркий, волк пробивался через заросли леса, привычно отыскивая лазейки в сплетенных кривых корнях.

Резкий порыв ударил в бок, волк врезался в огромный валун так, что в голове зазвенело. От удара его челюсть разомкнулась, выпуская заветные часы.

Фаусту показалось, что ураган радостно взвыл, предвкушая победу. Предмет покатился по земле среди камней по крутому склону. Потоки воздуха не успели подхватить его.

Волк ринулся за часами вниз, стараясь не терять равновесия и не выпускать из вида песочные часы.

***

— Послушай, Жанна. — Быстро заговорил Кейн. — Я проиграл в прошлый раз потому что связь наших душ оборвалась. Только вместе мы справимся с Джаредом!

Она отрицательно замотала головой.

— Нет, нет! Это невозможно! Мы с Фаустом дали клятву. — Ее рука продемонстрировала кольцо с алым камнем.

— Ты умеешь рвать Нити. — Торопливо напомнил Кейн.

— Но что будет?

— Ничего не будет, если ты сейчас же не примешь решение! — Закричал бог, заглушая рокот урагана.

Девушка поколебалась, но все же ухватилась за плетение в кольце.

***

Что-то происходило. Фауст догнал-таки часы и теперь мчался все глубже, скрываясь от безумного ветра.

В груди все запылало, точно кто-то рвал саму душу…

***

Она вздохнула, заканчивая разрушать Узы.

— Нет времени! — Бросил Кейн, с силой выдирая свою Нить судьбы.

Она затянулась вокруг всего тела девушки как удавка. Мужчина быстро произносил слова клятвы, рванул вены на руке Жанны и сделал несколько глотков. Задыхаясь от резкой боли, лоринка ощутила алую жидкость на своих губах и послушно выпила кровь.

Ее тело начало подниматься вверх, подхваченное ветром, когда Несущий смерть вонзился в поток воздуха.

Выла сама земля, звенело в ушах. Жанну с силой придавило к холодным валунам, затрещали ребра.

На мгновение ее сознание отключилось.

Очнулась она от боли.

Возле горла блестел кинжал, ее крепко держали за волосы.

«Проклятье…нужно было сбрить их наголо» — Отстраненно подумала Жанна, вспомнив, как ухватил ее за косу Кейн в момент побега из Вереса.

Девушка открыла глаза. Не было побережья и джунглей. Это тоскливое место она прекрасно знала: лабиринт.

Значит, Джаред отчаялся настолько, что они все попали сюда! Здесь душа блуждает в поисках ответа, а просящий обретает, жертвуя в ответ.

— Ты не сговорчив, Кейн. — Дребезжал Джаред, больно сжимая волосы Жанны. — Может, такой обмен устроит тебя больше? Где проклятый волк? Девка за меч или часы. Кто даст больше? — Джаред расхохотался. — Нет! Половина этой шкуры за часы, вторая — за меч. Идет?

— Ты не убьешь меня. — Прохрипела Жанна.

В нескольких шагах от нее замер Кейн. С другой стороны появился Фауст. В его пасти все так же сверкали золотые часы.

— Кинжал Лорин, милое дитя, лишит тебя тела. — Отозвался Джаред. — Твоя душа мне ни к чему.

«Вот он, выход, — подумала лоринка. — Если Джаред получит часы и меч — все будет кончено. А так…»

Она резко дернулась, лезвие глубоко впилось в шею, но Жанна не остановилась. Она с силой вонзила зубы в руку бога, мужчина выругался, но не отпустил.

— Тупая сссука. — Прошипел он.

Клинок прошил легкий доспех и тонкую рубашку. Красный цветок расцвел слева. Лопались вены, мрак накрывал меркнущее сознание.

Последнее, что увидела лоринка, оседая на землю — Несущий смерть, мчащийся прямо в черное око разъяренного Джареда.