Глава 6. Дети льда и снега

Should've known how hard it's to stop

Tearing each other apart

Separating souls entwined

In all these labyrinthine lies

I am dead to you, a shadow doomed

My love, forever in the dark

And of all untruths, the truest is you

Too close to my heart

(«Cyanide sun» — HIM)

На столе лежали деревянная флейта и заколка, украшенная цветком жасмина. Плотно задернутые портьеры не пропускали солнечный свет, лишь маленькая лампа разгоняла мрак в кабинете. Тишина накрыла Маледиктус.

Кейн не заметил, как задремал в кресле, снова и снова рассматривая рисунок восьми сфер в книги Мирозданий. Исписанные листы ворохом валялись вокруг. Одни были безжалостно смяты, другие — отложены в сторону. На некоторых были схемы и рисунки, на каких-то — вычеркнуты или обведены слова, имена, названия.

Приближение секретаря разбудило верийца.

Пять лет герцог Раск удерживал Сумеречное королевство в своих руках, выстраивал хрупкий мир с Восточными охотниками. И добился ощутимых результатов: поселения людей разрослись, численность возросла, снова зажигались свечи в храмах и звучали слова молитв. Но молились не богу Вереса.

— Входи, Раск. — Устало произнес Кейн, потирая руками лицо.

— Ваше Величество.

Эрик переступил порог, с любопытством поднял с мозаичного пола несколько листов, пробежался внимательным взглядом, улыбнулся и учтиво поклонился.

— Вы все еще размышляете над тем как попасть в Колыбель? Я думал, мы ищем способ избавиться от Сантера.

— У меня есть все, чтобы не думать о нем в ближайшие несколько лет. — Отмахнулся Кейн. — Остался Ключ от Арнхос и я уверен, что он находится в руках Джареда. Золотые часы.

Эрик изучил набросок в руках короля: на цепочке висели маленькие песочные часы с двумя кобрами на противоположных сторонах.

— Во время боя Джаред несколько раз доставал этот предмет и переворачивал. И каждый раз мне казалось, что он исчезал и появлялся в другом месте. Если верить воспоминаниям Лорин, часы сгубили своего хозяина. — Продолжил Кейн. — Когда Арнхос постигла та же беда, что и других, он попытался изменить действительность, заглянуть в будущее и изменить прошлое. У Ключа есть какой-то побочный эффект, любопытно, как он попали к Джареду.

Бог задумчиво потер подбородок.

Крепость начала просыпаться, об этом говорили шорохи и шаги в коридорах, сменились часовые. Зажигались огни в окнах, стекались в храм верующие.

Эрик просмотрел и другие листы, что валялись на столе, потемневший взгляд верийца задержался на заколке Карии и флейте Невеккет.

— Я пришел сказать, что смертные желают видеть свою, кхм… богиню.

Повисла пауза. Тишина почти звенела в комнате.

Кейн поднялся с кресла, подошел к окну и раздвинул портьеры. Он открыл одну створку окна, впуская свежий воздух. Солнце еще не село. Белоснежные шапки гор окрасились розово-фиолетовыми тонами, на деревьях красовалась золотая и красная листва.

Он уже давно не видел весну. Переходы из мира в мир возвращали и возвращали Истинного в зимнюю стужу. Вот и сейчас он покинул Лорин, чтобы шагнуть в осень.

Туманы расстилались над Гремучей, чахла и тускнела трава, запахи кислых диких яблок и прелой листвы окутали долины.

— Обычаи верийцев велят мне казнить королеву, — вздохнул Кейн. — Мариус Гайос пожелал бы изучить эти Искры, а мне...

Он не договорил, но Раску этого и не требовалось: секретарь все понимал. Кейн всегда доказывал всем, что он выше и сильнее других. Поклонение и повиновение перед его персоной со стороны обитателей Вереса воспринимались как должное.

А теперь бог узнал, что достаточно восхищения в глазах лишь одного существа.

— Королева владеет Оком Созидания, Око Всевышнего… В моем Даре замешано познание Сантера. Она не станет слушать меня. Мои объяснения ее не интересуют и не трогают. — Раск развел руками. — Попробуйте снова встретиться с леди Жанной.

Закатные лучи бросили алую вуаль на бледное лицо бога, сквозняк затушил огарок свечи.

Взгляд Кейна упрямо смотрел на исписанные листы, а ладонь сжала несчастную погасшую свечу. Теплый воск крошился, застывая.

— Если вы захотите, — любая из Восьми Домов с радостью займет место королевы. — Тихо заметил Эрик.

Кейн промолчал. Он прошелся по комнате из стороны в сторону.

— Мне нечем угрожать ей.

— Зачем же угрожать? — Удивился Раск. — Сделайте госпожу Жанну своим союзником. Многие пытались запугать ее, но самый верный и прямой путь — найти точки соприкосновения.

— То есть, уступить? — Рассердился Кейн. — Верес — не Лорин, здесь не прощают ошибок, есть традиции и законы.

— Ваши законы. — Напомнил Раск. — Мир находится на пороге перемен. Сейчас или никогда.

***

Лилит стояла посреди зала, скрытая яркими шелками. Гордо поднятая голова, браслеты на запястьях, черные густые волосы вперемешку с ярко-алым платком.

Рука волшебницы держала Нить, а нога в тонких расшитых драгоценными камнями сапожках прижимала к холодному полу голову Истинного.

Кейн сошел с трона, перехватил ладонью Нить.

— Как тебе удалось? — С любопытством король всматривался в глаза Лилит.

— Ты сам твердил, что магия чужих миров может быть опасной для верийцев. — Отозвался ворох тканей.

Бог потянул на себя голову пленного за черную косу, заглядывая в помятое лицо.

— В твоем роду принято срезать волосы, когда воин терпит поражение. — Прошептал Кейн. Несущий смерть нетерпеливо засверкал в руке.

Золотые глаза бесстрашно посмотрели в ответ.

Присутствующие затаили дыхание: король казнит Старшего рода? Дарует прощение и потребует расплату?

Вспомнилась история появления в Сумеречном королевстве лоринской полукровки, дерзкое поведение приговоренного, слухи о предательстве, впрочем, не подтвержденные до сих пор никем из вернувшихся.

— Сразимся, Кейн. — Придушенно отозвался пленник. — И тогда все будет честно.

— Честно? — Усмехнулся белый бог. — О чести знает только твоя сестра, Гевальт. Ты не получишь поединка.

Лезвие едва коснулось волос, в руках короля осталась длинная черная коса. Приговоренный снова рухнул на пол.

— В подвал. — Приказал Кейн, отворачиваясь от Фауста.

Стража незамедлительно поволокла Истинного прочь, остались лишь Лилит и свита.

— Чего ты хочешь за свой подарок? — Кейн вернулся на трон, вложил меч в ножны.

— Прощения, мой король. — Лилит склонила голову. — Зависть и сомнения совратили мою душу. Я — дочь Ми-Сойличте и желаю вернуться на родину. — Она говорила все громче, голос дрожал от волнения. — Я выследила стаю волков в Лорин. Крестьяне жаловались на хищников несколько недель, но никто не мог справиться с этим зверьем. Нить князя я почувствовала сразу: он так долго носил шкуру, что стал забываться.

В закатной тьме чадили свечи. Витражи окрасили зал яркими разноцветными картинами: Верес создает Истинных, Истинные преклоняют перед ним колени. Верес возложил корону на чело Ольгарта, Кейн ступает в чертоги Маледиктуса. Кейн свергает Ольгарта, убивает своего отца.

Светятся глаза Доротеи, верховной Жрицы. Раск ухмыляется, разглядывая плиты мозаики. Лино ди Герра легким жестом поправляет булавку с цветком жасмина на мундире: знак гвардейца королевы.

Лилит увидела смертного с таким же символом. Как давно люди входят в Малый совет? Впрочем, теперь все равно. Она вернулась с добычей, надеясь искупить свои грехи.

Тепло коснулось ног, сменившись холодом. Крепость всегда жила своей жизнью. Волшебница знала это. Но годы, проведенные в Лорин, затянули воспоминания туманом. Женщина вздрогнула.

— Дары начали угасать, Гевальт был лишь опасным зверем. Сантер дал мне ключ к магии мира Лорин.

— И ты все равно вернулась сюда. — Подытожил Кейн. — Как и зачем?

— Я однажды уже открывала проход между мирами. — Осторожно отозвались шелка. — Лорин для меня чужой, но магия его похожа на магию Ми-Сойличте. За все это время я так и не сумела понять ее до конца, она чужая и дикая, в Лорин мне не затмить девчонку…

— Королеву. — Вмешался Эрик Раск.

Лилит проглотила ремарку, продолжив.

— Я хочу возродить Ми-Сойличте, мой король.

— Стать оппозицией для Его Величества? — Тонкая бровь на юношеском лице Раска едва приподнялась. — Почему Его Величество снова должен поверить тебе?

— Стать опорой как Истинные, герцог. — Смиренно склонила голову Лилит. — Одаренных в Вересе достаточно. Я долго искала свое предназначение, мечтала о могуществе и власти, но все оказалось тленом. В белоснежных дворцах Бирэма у меня было все, что я могла пожелать. Но они прославляли меня не долго. В конце концов, я превратилась лишь в одну из Четырех. Если у меня будут достойные ученики, они всегда будут помнить, кого благодарить за свою силу.

— Я обдумаю твое предложение. — Кивнул Кейн. — Не покидай Маледиктус, дитя пустынных магов.

***

Жанна открыла глаза. Что-то в Вересе изменилось. Много дней и ночей она грезила наяву. Лино ди Герра появлялся у двери, наблюдая. Его сменял Ким. Больше никто не смел входить в покои. Ее прятали от верийцев, девушка сама не горела желанием появляться при дворе.

Она замкнулась в себе и молчала. Бессмысленно смотрели мутные глаза, все ее мысли были прикованы к ужасному происшествию в Лорин.

Рейна хлопотала рядом. Она по-прежнему что-то болтала, пыталась укорять свою госпожу, заботилась и оберегала покой. В душе смертной не было больше страха перед Маледиктусом и его обитателями, не боялась она и Жанны.

— Госпожа, — произнесла Рейна, убирая очередной едва тронутый ужин, — голодовка может навредить вашим детям.

Глаза королевы впервые оживились, она протянула руку к тарелке с едой. Рейна ни о чем не спрашивала, мудро предположив, что полукровка сама расскажет все, что захочет. Рыжеволосая горничная не контактировала с другими обитателями крепости, чтобы избежать неудобных вопросов.

Тайну строго охраняли. Сам Маледиктус уводил всех любопытных прочь. Его теплые стены дышали, меняли направления лестницы и коридоры.

Округлившийся живот вызвал бы много вопросов, ведь Истинных не провести: кровь Гевальта пульсировала в близнецах.

Сегодня все было по-другому.

Черная крепость волновалась. Истинные спешили туда-сюда, смертные вспыхивали надеждой и волнением. Плоть Маледиктуса то мерно вздымалась, то нервно дрожала. Такой суетой наполнялась крепость только перед наступлением на Лорин. Что же взбудоражило обитателей?

Рейна распахнула портьеры. Комната была знакома до каждого кусочка: кровать с балдахином, бюро, несколько кресел возле стола, комод и камин, три двери. В одну из них Жанна шагнула в Ночь Уз крови, чтобы проснуться королевой Вереса.

— Госпожа. — Позвала Рейна. — Его Величество.

Жанна села в кровати. Она не помнила ничего с того момента, как Ким Раск сообщил о гибели Луи. Только то, как вдруг стало не хватать воздуха.

Девушка жадно хватала его ртом, а из глаз, против воли, катились горькие слезы. Она закусила крик рукой, до боли впилась в кожу, все стало мутным вокруг. Утрата. Невосполнимая, она не укладывалась в голове, жгла сердце.

Хотелось спрятаться от растерянных и сочувствующих взглядов или взять себя в руки.

— Я не выполнил своего обещания. — Ким стоял, преклонив колено, ожидая приговора. — Убийца вашего брата здесь.

Испуганная безумная Катерина бормотала молитвы. Ким, чья душа разрывалась между любовью и долгом, был готов казнить девушку и принять смерть вместе с ней.

— Пойдите прочь. — Подавленным голосом, срывающимся на рыдания, произнесла Жанна.

Душевный надрыв, жажда смерти и горькая тоска сорвались в крик, перешедший в леденящий кровь вой.

Руки искали оборванную Нить, в надежде удержать, сшить заново. Она проклинала смертных. Ее тело растаяло, а взору предстал весь Лорин от ориенбержцев, до суровых дрейтонцев, что гнали оленей сквозь пургу в вечной мерзлоте.

— Остановись! — Голос Кейна гремел в гуле голосов. — Нельзя победить смерть!

Но она не послушала его. Лихорадочно перебирала Нити, металась от узора к узору, пока в бессилии не начала рвать плетение.

Больше она не помнила ничего. Забылась, чтобы проснуться в Маледиктусе.

Кейн стоял во всю комнату. Широкая ладонь без церемоний выдернула из объятий теплого одеяла.

— Тебе будет интересно. — Пообещал бог, бросая к ногам королевы длинную черную косу. — Девчонка! — Позвал он Рейну. — Помоги Ее Величеству привести себя в порядок. И побыстрее.

Как бы он ни старался, Жанна чувствовала за резкими и злыми словами трепетное волнение. Так переступают через свою гордость, умоляя о пощаде.

Кровь в венах превратилась во что-то горячее, в висках застучало. Мучимая недобрым предчувствием, девушка позволила себя одеть. Рука все никак не попадала в рукава платья, пуговицы казались бесчисленными.

Они шли по пустым затхлым коридорам, спускались по витым заброшенным лестницам в ту часть, что врастала в горную плоть.

Подвалы крепости были знакомы ей не понаслышке: именно здесь она провела первые часы в Сумеречном королевстве. Ну что же, видимо проведет и оставшиеся. Рука сжимала черную косу, лихорадочно искала Жанна Нить князя.

Кейн ничего не говорил, его широкая спина в алом кафтане шла впереди, а мысли были сосредоточены на текущих заботах. Ни одной подсказки.

Заскрипела дверь, охранник отступил в сырую тьму.

Глаза коснулись разбитого лица, срезанных волос, исхудавшего тела. Истинные всегда были безупречны. Лишь равные могли нанести по-настоящему опасные раны друг другу.

Вздох вырвался сам собою. Кровь бросилась к щекам, а две Искры внутри потянулись на встречу узнику.

Лязгнула цепь.

«Жанна» — Прозвучало в голове.

Закружилась узкая камера, нервно дернулась душа. Жанна оперлась о чуть влажную от сырости стену камеры.

— Ты этого хотела? — Придушенно спросил Кейн.

Лоринка кинулась к распростертому телу, трепеща прижалась к нему. Зашуршали слова, запорхали тревожные ладони. Узник из последних сил тянулся к ней, мужественно распахивал помутневши взгляд.

Ее руки без конца гладили осунувшееся лицо Фауста, губы снова и снова целовали. Потерять еще и князя она не могла! Горькая чаша была полна до краев, и Жанна каждый день боялась сойти с ума.

Кейн стоял, не смея шелохнуться. Его ноги точно приросли к полу, Истинный не мог оторвать глаз от этих двух, не смотря на все возрастающее желание казнить обоих прямо здесь и сейчас. Гамма чувств исходила как от пленника, так и от королевы.

Раск советовал стать другом и поддержкой. Но сейчас король обнаружил в себе стойкое сопротивление этому разумному ходу. Все в груди горело и клокотало от злости.

— Достаточно. — Пересохшим языком произнес он.

Кей жадно потянул Жанну к себе, разрывая прикосновения влюбленных.

— Что ты хочешь за его жизнь?

Жанна выглядела решительно. Она смотрелась величественно, прекрасно осознавая, как опасна до сих пор. Она была готова бороться, не смотря на свою беременность.

— Мне не нужна его жизнь. — Покачал головой Кейн.

В сыром подвале было слышно, как тяжело дышит Фауст: Лилит не упустила возможности применить новые силы, нанесенные раны смертельно опасны для бессмертного.

— Я не покину Верес. Возьми Око Создателя. — Жанна помолчала. — Оставь нас в Волчьем замке или в этом подвале. Мне все равно, если он будет рядом.

Это не то. Все не то! Сейчас им следовало заниматься Вересом, строить планы по уничтожению Сантера, а не скалиться друг на друга.

***

— Ты снова здесь, дитя. — Нора бережно коснулась пылающего лба роженицы. — И снова нуждаешься в помощи.

За окном избушки выла вьюга, сыновья Норы скрылись за порогом: они знали, что от них требуется. Бледные как снег, безразличные, как Костяные хребты. Три белых охотничьих пса выбежали вслед за ними.

В голове все мутилось, силуэт старухи то исчезал, то снова вырастал в комнате, полной душистых трав.

— Где? — Сглотнув, произнесла Жанна, пытаясь разглядеть за спиной Норы светлый для нее образ.

— Не волнуйся, милая. — Руки заботливо легли на тянущий живот.

Боль оглушала, сильнее завыл ветер снаружи. Жанна почувствовала подступающие к избушке тени, фигурки сыновей Норы, что отстреливались от призраков, не подпуская никого.

— Князь. — Позвала Нора. — Твой черед.

Фауст подошел к кровати, девушка вымученно улыбнулась. За отпущенные Кейном месяцы Истинный пришел в себя.

— Мы справимся. — Пообещал вериец, крепче переплетая пальцы рук и Нити судьбы…

***

Они почти не покидали Волчий замок весь оставшийся срок. Все так же вышагивали на стенах часовые, Варвара хлопотала на кухне, старый кузнец подковывал лошадей, а Рейна покрикивала на слуг.

Сначала Жанна вволю наплакалась, выплеснув скопившуюся горечь в душе на плечо Фауста. Гевальт утешал ее как мог. Порою, просто молчал, любовь в его сердце обволакивала, успокаивала.

Потом сонно потянулись дни, полные долгожданного счастья и уединения. Ее бывшая комната стояла покинутой: Жанна засыпала и просыпалась рядом с Фаустом в княжеской опочивальне. Окрестности замка были исхожены вдоль и поперек. Они наблюдали каждый рассвет и закат, боясь отпустить друг друга даже на мгновение. И никогда не вспоминали Лорин и все, что в нем произошло. Было только здесь и сейчас.

Ушли в прошлое все ссоры и взаимные упреки, время было дорого для них как для приговоренного к смерти последний глоток свежего воздуха.

Левый глаз Жанна прятала за повязкой. Око осталось у Кейна как оплата за жизнь князя. Сияло на пальце алым кольцо Карьяд, напоминая о том, что Узы скоро окончательно утратят силу.

Когда приехали Лино и Рада, влюбленные утихли: срок близился к концу. Для всего Вереса Жанна восстанавливала силы после битвы в Лорин, скрываясь в Маледиктусе.

***

— Не слишком ли рискованно отпускать их в Волчий замок? — Хмурился Кейн. — Много свидетелей, пойдут разговоры.

— Не беспокойтесь, Ваше Величество. — Лино ди Герра расплылся в своей широкой полубезумной улыбке. — Это я возьму на себя.

— Бессмысленно убивать такое количество душ. — Вклинился секретарь. — Я просто сотру их воспоминания.

— А Гевальт? Он будет молчать? — Сомнение все еще звучало в голосе короля. — Прошлый опыт подсказывает, что его место на эшафоте.

— Он будет молчать. — Кивнул Лино. — Дети будут под присмотром Рады, никто не запрещает ему их видеть.

— Я не хочу, чтобы Она их видела. Никогда. — Резко произнес Кейн. — Я и так слишком щедр, а следовало бы быть жестоким.

Верийцы ничего не ответили.

***

И вот теперь герцог и его новоиспеченная супруга вступили в родовой замок Гевальт.

— Скорблю вместе с тобой. — Рада крепко сжала в объятиях Жанну. — Твой брат открыл мне глаза на многое. И я полюбила его всем сердцем. Он был очень благородным, добрым и бесстрашным.

Жанна замерла, кутаясь в меховую шубку. Ее боль поутихла. Она узнала от Рады, что тело Луи было захоронено Восточными охотниками в окрестностях Фьёль. Возвращать его в Атлану не было времени, а оставлять в рухнувшем храме показалось кощунственным.

— Это Кейн приказал забрать Луи. — Монотонным голосом проговорила Рада, всматриваясь в одну точку. — У графа был непримиримый и сильный дух. Он всегда искал правду, защищал слабых… Фьёль — достойное место для такого героя. Помню, как увидела его в первый раз…

Минувшее развернулось красочной картиной: Рада, настороженная и ершистая, следует за Луи.

Смеющиеся глаза брата, когда Истинная впервые рискнула пройтись по ночному городу…

Они много разговаривали, спорили, ссорились, мирились. Кейн блуждал в Лабиринте, Дисмас Кин сгинул в чужом мире, а Рада преданно сторожила своего короля.

Дети Луи видели княжну. Она забавляла их и пугала одновременно. Шаг за шагом, отрезанная от внешнего мира, верийка прониклась крепким чувством к Луи, который развлекал чужестранку как мог. Новостями, разговорами, изобретениями ученых мужей, что появлялись в разных странах, собственными выдумками и живописью.

Луи по привычке собирал полотна художников, надеясь, что, когда Жанна проснется, он сможет подарить свою коллекцию любимой сестре.

Луи слушал рассказы Рады о Вересе, о том, какой путь проделала Жанна в этом жестоком мире, как изменилась и стала королевой. Многое выводило Луи из себя, он в бессильной ярости стискивал кулаки, сетуя, что не был рядом, чтобы помочь.

Со временем княжна остепенилась. Повзрослела и потеплела. Спящий король больше не будил девичьего воображения, теперь перед ней был безупречный рыцарь. Тот, кто женился, дав слово.

— Я так и не поумнела, — хмыкнула Рада, стряхивая теплые воспоминания. — Меня снова поманило чужое счастье. Луи до последнего верил, что поможет тебе стать человеком, сколько бы я не убеждала в обратном. С поразительной стойкостью он год за годом ждал пробуждения Кейна, надеясь, что все дело в нем. И ведь ни разу не попытался убить спящего, хотя у него были на то причины.

В тихом дворе замка две девушки сидели на скамейке. Снова красногрудые птахи клевали замерзшие ягоды на кустах калины, посвистывая. А кусочки прошлого таяли как снежинки, оставляя лишь соленые капли на щеках.

— Ты стала другой — Покачала головой Жанна. — И еще можешь быть счастлива, если научишься любить себя больше, чем кого-то еще. Я благодарна тебе за то, что была рядом с моим братом все это время.

— Ваше Величество. — Тень Лино плавно выступила из полумрака. — У меня послание для вас.

Девушка не спеша развернула письмо. Лино терпеливо ждал, наблюдая за зимними птицами.

— Время пришло. — Тихо произнес мягкий голос Жанны. — Жаль, что вы стали вестником печали, герцог ди Герра. — Королева смяла письмо.

***

Каждый мир — отражение своего бога. Если его властелин в хорошем расположении духа — природа щедро одаривает обитателей солнечным светом, удача улыбается в любом начинании. Если он в печали — жди тоскливого промозглого дождя или снега, мелкие неприятности будут преследовать любого, кто рискнет высунуть нос из дома.

Если же бог гневается — быть беде. Наводнение, землетрясение или страшный ураган обрушится на головы смертных? Или злая пурга заметет весь городок? А, быть может, выползет неведомая сила, что загубит любого неосторожного путника, встретившего ее в дороге под звездным небом?

Сегодня Верес метался в горячке, как стонущая на жесткой подушке Жанна. Фауст замер над ней, вливая свои силы, но что-то было не так. Их Нити переплелись так плотно, что каждый приступ боли влюбленные делили на двоих.

Искры застыли на пол пути, отнимая жизнь у своей матери, истончая душу в своем стремлении остаться в живых. Что было взять с полукровки?

Сражались с призрачной тьмой дети Норы, выли волки в глухих лесах, вторя вьюге. Окрепшая за годы отсутствия Кейна, Тень помнила, кому обязана своим поражением в ущелье. Сейчас молодая девушка была уязвима для озлобленной и мстительной энергии.

Жанна едва дышала, охваченная муками, бисеринки пота выступили на лбу. Она уже давно провалилась в беспамятство, вялая рука покоилась в ладони князя. Время от времени девушка срывалась на протяжный крик.

— Проклятие, Кейн! — Нора выругалась, закрывая распахнувшееся от порыва ветра окно. — Или дай ей жить, или убей!

Ветер резко оборвался, хлопья снега закружились, танцуя над маленькой хижиной у подножия Волчьего замка.

В избу вошли трое мужчин в пушистых шубах.

— Мы сделали все, что смогли. — Выдохнул один из них. — Метель пала под натиском, Стужа убежала, обезумев от боя, а Вьюга помчалась за княжной в Волчий замок.

Мужчины скинули шубы на деревянный дощатый пол и тут же утратили человеческий облик. Дверь жалобно скрипнула, выпуская наружу три ледяных ветра.

Князь Гевальт валялся возле ног своей возлюбленной, белый как смерть, неподвижный. Его душа боролась за Жанну, — это все, что мог сделать вериец.

Солнце не спешило всходить над гребнем гор, ночь тянулась бесконечно.

Нора приоткрыла дверь. Тени плясали, вихрились и перешептывались. Качался черный дремучий лес, побеспокоенный Вьюгой, скрипели стволы высоких дубов.

— Отдай. Отдай. — Звучало со всех сторон.

— Они заплутали.

— Им не найти дорогу.

— Чужие.

— Бог не желает их появления, отдай.

Сморщенное лицо старухи нахмурилось, она взялась за метлу.

— Пошли прочь! Вы не получите ничего!

Женщина принялась мести снег, засыпая тени. Рядом появилась белоснежная собака. Вьюга бросилась в гущу мрака, сбивая, смешивая черные силуэты. Но они лишь хохотали и упрямо подступали все ближе и ближе. Обломки. Мертвые Искры, выгоревшие до тла, да так и не нашедшие покой.

Зарычал в дали зверь, засветились глаза. Огромная волчица прыгнула вперед, увязла в тенях, вцепилась в край и принялась трепать. За ней последовали другие волки, завязался бой.

Мрак отступил, стал рваться на лоскутки. Вслед за волчицей в бой вступил Истинный. Его безумный смех эхом отражался от гор, а ненасытный меч искал смерти. Если бы обитатели герцогства Конвалис увидели сейчас своего господина, они бы задрожали от ужаса.

Лимонный мундир казался нелепым среди черного густого мрака, то вырываясь, то погружаясь в непобедимый сгусток душ. Золотое свечение Нити Лино вспыхивало, отпугивая призраков. Полный жажды жить и отнимать чужую жизнь, вериец не боялся ледяного прикосновения щупалец Тени.

Нора поспешно бросила метлу, юркнула обратно в избу.

— Молодец, княжна! — Воскликнула старуха. — И герцога привела!

Она оторвала от нескольких сушеных пучков по травинке, бросила в ступку, быстрыми движениями растерла содержимое в порошок. Затем кинулась к кадушке с водой, покрытой тонкой корочкой льда, подула на нее. Лед разошелся, Нора зачерпнула немного воды и добавила к своему снадобью.

— Саура, Саура, — Забормотала она, мечась из одного угла избушки в другой. — Где же ты его припрятала?

Нора заглянула на верхнюю полку, резким жестом отодвинула в сторону какие-то банки и крынки.

— Вот! — Радостно произнесла старуха, извлекая на свет маленькую шкатулку.

На резной крышке мастер изобразил алые спелые ягоды, яркие летние цветы. Нора опустила пальцы, вытащила маленький сушеный бутон жасмина.

— Упрямая девчонка! — Проворчала она. — Ты же понимаешь, что он не придет, если ты не позовешь сама!

За окном слышался яростный лай, но он слишком быстро срывался на предсмертный визг.

Старуха немедленно добавила последний ингредиент и поднесла напиток к губам Жанны.

— Давай же, смири свою гордость. — Почти умоляла Нора.

Снова стало тихо. Нора посмотрела на стонущую девушку, окровавленные простыни и горько покачала головой.

Черные щупальца пролезли в щель под дверью, опутали раскрытые створки окна. Старуха поискала глазами свое помело, но мгла уже скрыла его.

В последнем отблеске гаснущей свечи Нора увидела высокую свитую из тугих мышц фигуру.

***

— Дети льда и снега не рождаются, если бог Вереса этого не хочет. — Проскрипела за плечом Нора. — Гевальт отдал все свои силы, но Искры упрямы, как их мать. А ты, жестокий мальчишка, жаждешь показать свою власть!

— Замолчи. — Сипло приказал Кейн. — Все обошлось. Я бы не дал им умереть.

Двое младенцев мирно спали в тесной колыбельке, безвольное тело князя вытянулось на лавке. Фауст слабо дышал, беззвучно бормотали губы.

Израненная волчица свернулась клубком возле печки, не спеша принимать облик княжны. Она тоже спала, поскуливая во сне. Герцог ди Герра сгорбился на лавке, все еще улыбаясь. Ему сражение доставило огромное удовольствие.

— Признайся, ты хотел, чтобы Искры угасли, а Гевальт умер от истощения. — Проворчала Нора. — Только девчонка такая же строптивица, как и ты!

Король погладил сбившиеся жемчужные волосы Жанны, положил на пылающий лоб мокрое полотенце. Он не собирался каяться перед старухой, будь она хоть трижды древнее и мудрее его самого.

— Я забираю ее. — Произнес Кейн.

— Ты не дашь ей даже обнять новорожденных? — Женщина уперла руки в боки, от ее холодного голоса окна затянуло инеем. — Она не простит тебе этого никогда.

— Ни к чему. — Упрямо повысил голос вериец. — Она согласилась сама в обмен на прощение.

— Лицемерный юнец! — Старуха топнула ногой. — Ты сам все это устроил вместе со своим Раском, а платить заставляешь бедную девочку?

— Чего ты хочешь от меня, глупая развалина? — Ощерился Кейн.

Его золотые глаза налились кровью, казалось, он стал выше и страшнее.

— Мне нужен Ключ от Лорин! Если бы у девчонки родилась дочь, — я забрал бы ее! Богиня сыграла злую шутку со своими смертными Жрицами, не моя вина в том, что Дар переходит по женской линии.

— Хватит врать! — Не унималась Нора. — Ты хочешь, причинить им обоим боль. Но разве эти двое виноваты в том, что чувствуешь ты?

— Я забираю ее немедленно. — Снова повторил король. — У Гевальта теперь есть наследники, пусть утешится этим.

***

Возвращаться Жанна не спешила. Если раньше Лабиринт был для нее тюрьмой, теперь он стал убежищем. Она бездумно бродила вдоль высоких стен, но на пути уже не встречались ни Маргери, ни Луи, ни родное поместье.

Звенящая тишина, извилистые повороты и любопытная луна.

— Ты хочешь остаться? — Грудной ласковый голос эхом прокатился по лабиринту. — Твое время еще не пришло.

Женщина вышла на встречу. Ее белые волосы, нежно-розовые губы и блеклые глаза смотрели с интересом.

Королева едва кивнула головой. Покой мертвого лабиринта, где не было времени, где не было ничего и никого, стал желанным.

— Еще не время. — Чуть улыбнулась женщина. — Но я буду ждать тебя.

***

Расшитый золотой полог балдахина наглухо закрыт. Слышно мерное дыхание человека, размеренный стук сердца. Преданная горничная все так же устроилась на кушетке возле кровати.

Души фрейлин, что томятся в ожидании этажом ниже, гвардейцы, смертные, снующие туда-сюда по своим делам, сложная бело-золотая Нить Раска, обжигающе-золотая — Кейна.

Узор на балдахине превратился в паутину Нитей. Лорин, Верес, Невеккет, Болгайр. Искры, что перемещаются по ветвям блестящими бусинками. Искры.

Жанна села и тут же пожалела об этом. Голова пошла кругом, в глазах заплясали мушки. Выждав немного, она выглянула за балдахин и спустила ноги на стылый пол.

Рейна беспокойно заворочалась во сне, но полукровка положила ладонь ей на лоб.

— Спи. — Тихо произнесла она.

Идти было сложно. Тело впервые отказывалось слушаться, отзывалось острой болью в каждой мышце. Девушка добралась до одной из дверей, закрыла глаза, шагнула вперед.

Маледиктус выполнил просьбу. Это хорошо: у нее еще была власть над крепостью.

Маленькая комнатка, где Жанна поселилась после обращения. Сил хватило, чтобы дойти до кушетки и упасть. Она почувствовала запах собственной крови, белоснежная сорочка стала мокрой и алой.

Комната закружилась, тошнота подступила к горлу, пришлось закрыть глаза. На самом краю сна, девушка вздрогнула, точно оступилась.

Не время спать. Мысли обитателей Сумеречного королевства крутятся вокруг отсутствия королевы в Маледиктусе. Никто не верит тому, что говорят Истинные, только авторитет Эрика Раск сдерживает смертных от волнений: секретарь заслужил доверие, пока замещал Кейна на троне.

Он решал споры, поддерживал ново установленные законы, карал тех, кто пытался жить по старому укладу и противился воле богов. Ему было не легко, но он справился и странный темный Дар, такой опасный и чужой, усмирял аристократов из минувшей эпохи, эпохи Ольгарта второго.

Среди тысяч и тысяч Нитей Жанна пыталась отыскать три заветные. Она тянула на себя каждую, всматривалась в душу, разочарованно отступала, увидев очередного отпрыска из Старшего дома.

Камень в обручальном кольце потускнел и слабо вспыхивал, точно крошечный маячок.

Кажется, Кейн позаботился о том, чтобы князь и королева не смогли найти друг друга так легко.

Изгнание. Изгнание — это не смерть, это — хуже. Одиночество, изоляция, щемящая тоска в сердце. Без возможности искупить свою вину. Фауст больше не рыцарь Сумеречного королевства. Опальный князь, с которым никто не захочет иметь ничего общего.

Королева перевернулась на бок и только сейчас поняла, что прекрасно видит все двумя глазами.

Жанна резко села, слабость накатила мутной волной, руки крепко вцепились в спинку кушетки. Ей нужно найти зеркало!

Встать не получилось, девушка упала и отчаянно поползла к туалетному столику, что притаился возле широкого окна, оставляя за собой кровавый след.

Подняться было тяжело, почти невозможно, со второй попытки она вскарабкалась на пуфик, уткнулась лицом в столешницу.

На пол свалилась склянка с каким-то маслом, запах цветов заполнил все вокруг. Жанна не могла отдышаться и боялась взглянуть на свое отражение.

Наконец, она собралась с силами и подняла голову.

На нее смотрела бледная как туман женщина. Один глаз — синий, второй — аметистовый с тонкой ниткой зрачка.

Она прекрасно помнила, как отдала Око Кейну, как он скрыл его в тайнике, вместе с другими Ключами, а зияющую пустотой глазницу Жанна прятала под повязкой.

«Око само выбирает хозяина»

Ей показалось, что собственные мысли зазвучали голосом Балги.

«Его невозможно отобрать, отвоевать. Так же как Несущий смерть, оно хочет жить»

Потому Балга расстался со своим артефактом так легко: он желал разделить судьбу своего мира и должен был передать Око кому-то другому. Тому, кого оно выберет само.

***

Не понятная суета всколыхнула ряды придворных. Аристократы и визитеры склоняли головы, расступались, с губ срывались почтительные слова и вздохи удивления. На полуслове умолкла Лилит.

С высоты своего трона король увидел изящную фигурку, плывущую легкой походкой через толпу.

Выглядела Жанна болезненно, но безупречно. От кончиков волос до рубиновых застежек на легких сапожках. Великолепное платье с пышными буфами рукавов из воздушного газа, сияющее алыми искрами колье на декольте, золотая корона Вереса в собранной высокой прическе.

Она знала, что Кейну нравится, когда она носит платья. Так Жанна выглядела беззащитной и хрупкой на фоне высоких и крепких вериек, что часто отдавали предпочтение брюкам и рубашкам.

Ее фрейлины следовали позади, не менее утонченные и величественные.

Жанна опиралась на руку Кима Раск. Именно он нашел ее, бесчувственную, возле разбитого зеркала. Ему велела она растормошить сонную свиту, приготовить визит в тронный зал.

Как ни пытался отговорить ее верный телохранитель, лоринка отказалась вернуться в постель и подождать, когда затянутся раны.

— Ваше Величество. — Зашептались придворные, оглядываясь на Кейна, что восседал на троне.

Король принимал Лилит. Волшебница стояла в десяти шагах, и все внутри притягивало Жанну к ненавистной сопернице.

Жанна в самом деле ускорила шаг, поравнялась с Лилит и остановилась, окинув удивленную волшебницу пронизывающим взглядом.

— Вы все еще не знаете, как должно вести себя в присутствии королевы? — Надменно поинтересовалась Жанна.

— Прошу прощения. — Сквозь зубы произнесла Лилит, склоняя голову под ехидными взглядами фрейлин.

Королева даже не повела бровью, прошествовав вперед. Кейн сидел на постаменте, возвышаясь над двором. Несколько ступеней отделяли их друг от друга и девушка замерла возле первой, чтобы преклонить колени.

— Ваше Величество. — Проникновенно произнесла она, хрупкая и трогательная в своей слабости. — Я не могла явиться раньше: битвы в мире Лорин ослабили меня.

Кейн ожидал скандала, но полукровка выглядела кротко. Опущенные к полу ресницы, подставленное блеску люстр фарфоровое личико, подрагивающие от волнения губы.

Выждав минуту, Истинный спустился вниз, поднял девушку с колен, внимательно всматриваясь в самую душу. То ли покорность, то ли страх. Ничего не прочесть.

— Маледиктус вновь обрел свою королеву. — Наконец, ответил Кейн.

Истинный подал лоринке руку и возвел на трон рядом с собой. Весь оставшийся прием вериец не выпускал маленькую ладошку из своей, чуть пожимая от нетерпения.

Лилит что-то долго и нудно рассказывала о своих замыслах по возрождению Ми-Сойличте, Эрик Раск задавал вопросы, аристократы перекидывались взбудораженными репликами, обменивались мыслями, в которых царил ворох эмоций и впечатлений от появления королевы и ее сопровождения.

Фрейлины с достоинством хранили молчание, привлекая к себе внимание. Все ждали этого очень долго. Одетта Солейн, статс-дама и невеста Эрика Раск, записывала желающих получить аудиенцию у Жанны в маленькую золотую книжечку.

Кейн едва дождался окончания всех церемоний, в пол уха слушал просителей, перекидывая решения секретарю. Ему хотелось остаться наедине с полукровкой. Как ни старался Истинный найти ложку дегтя в бочке меда, ему никак не удавалось поймать хотя бы тень лукавства.

Зал опустел. Остались лишь Ким и Эрик Раск. Секретарь — с кипой прошений, телохранитель — с чувством долга и вины.

— Уйдите! — В сердцах приказал Кейн.

Оба молча кивнули и незамедлительно скрылись из вида.

Золотой взгляд наполнился сомнениями.

— Я рад твоему присутствию. — Осторожно произнес Кейн. — Смертные желают видеть свою богиню.

— Только смертные? — Полуулыбка расцвела на нежных губах легким разочарованием.

Вериец хотел было коснуться тонкого лица, но сдержал себя. Чертовы смертные, чертовы приказы, чертовы дела и чертов мир! Ему хотелось просто застыть в этом легком и беззаботном мгновении.

Девушка вдруг побледнела еще сильнее, улыбка увяла, голова безвольно откинулась на спинку трона.

— Слабость. — В полузабытье произнесла Жанна. — Не могу вздохнуть.

Кейн подхватил ее на руки, отдал приказ Маледиктусу и шагнул в свою опочивальню.

Он положил королеву на кровать, сел рядом, закрыл глаза и потянулся к спутанным Нитям.

***

Жанна приоткрыла глаз. У подножия кровати забылась Рейна. Безмолвный Ким нес свою стражу. Он хотел было приблизиться, но Жанна передала образ в храме Лорин: Катерина, бормочущая молитву, мертвый Луи, сам рыцарь, просящий о снисхождении.

Раск снова застыл как статуя.

Девушка накинула на свое полуобнаженное тело в тонкой сорочке алый плащ и шагнула за порог.

Крепость вела ее мимо гвардейцев и спешащих курьеров, скрывала от бодрствующих смертных и верийцев. Кейна не было в Маледиктусе, Жанна порадовалась своей удаче: крепость была верна богу больше, чем королеве.

В комнате было тихо, запах цветов все еще наполнял помещение, несмотря на то, что слуги привели все в порядок.

Жанна села напротив зеркала, скинула с Ока повязку.

— Зеркало, зеркало на стене, кто всех прекраснее в этой стране? — Смеясь спросила девушка у своего отражения, вспомнив старую детскую сказку, которую так любила читать перед сном.

Рада Гевальт посмотрела на нее по ту сторону серебряной глади. Испуганная и взволнованная.

— Дай мне руку. — Попросила Жанна. — Доверься мне.

Истинная коснулась стекла, рябь прошлась по поверхности, королева протянула ладонь в ответ и…

Волчий замок молчал. Рассвет пробивался из-за витражей гостевой комнаты. На кухне уже покрикивала Варвара, Истинные из дома Вальди, что вернулись вместе с князем из Лорин, сменяли друг друга на постах, по-прежнему преданные своему вассалу.

Двор кипел жизнью: хлопали двери, топали сапоги, голоса перекрикивались, полные повседневной жизни. Люди проводили дневные часы в своих делах и заботах, чему-то радовались, о чем-то грустили и переживали. Никому не было дела до вторжения Жанны, даже Истинные по-прежнему чувствовали ауру Рады Гевальт.

Ни одного отголоска в воспоминаниях о том, что здесь всего несколько недель назад жила королева в ожидании рождения своих первенцев. Раск хорошо постарался!

Девушка оглянулась вокруг. Рядом с широкой кроватью стояла колыбель. В ней мирно спали двое младенцев.

Над колыбелькой легким облаком витали детские сны. Они еще не имели никаких очертаний. Эти сны видит только мать. Рада Гевальт как-то обмолвилась об этом.

Стало слишком душно, задрожали руки, а каждый шаг давался с трудом. Королева вглядывалась в лица своих сыновей. Она боялась разбудить спящих даже вздохом.

Она не сдержалась и чуть коснулась маленькой розовой щечки, младенец наморщил носик и немедленно ухватил ее за палец, собираясь разрыдаться.

Жанна тихо запела колыбельную, погладила ребенка по головке, ласково коснулась второго сына.

Крошечное личико разгладилось, мерное дыхание возобновилось. Снова завихрились сны.

Жанна отступала, пока не уткнулась в стену. Ноги едва держали, в голове вспыхивали и умирали мысли, одна безумнее другой. Так хотелось взять детей на руки, наплевав на всю осторожность.

Собравшись с силами, королева вышла в длинный коридор, растворилась в тенях, пропуская стражника, проскользнула наверх в восточное крыло. Ноги привычно отсчитывали ступени наверх. От смертельной тоски душа кинулась к предвкушению и восторгу.

Еще поворот, коридор, маленький переход и она в опочивальне Фауста!

Едва перешагнув порог, она отпрянула в сторону: со свистом рассек воздух острый меч, впился в дверной косяк, где секунду назад стояла девушка.

— Жанна… — Беззвучно произнес вериец, удивленно всматриваясь в ее лицо. — Я думал… это какой-то сон?

— Вовсе нет. — Девушка прижалась к нему всем телом. — Я — это я. Я все исправлю, верь мне.

***

Поединок был интересным. Когда-то давным-давно в зале были те же лица и те же участники. Но в этот раз Кейн и Эрик Раск присутствовали тоже.

Лино было сложнее застать врасплох свою ученицу. Золотые сабли порхали в быстрых руках, заставляли тяжелый меч обороняться. Несколько неуловимых поворотов, под легкий смех зрителей Лино зло скинул исполосованный мундир.

Жанна самодовольно улыбнулась, встретившись глазами с Кейном.

— Было большой глупостью обучать вас. — Улыбнулся Лино. — Его Величество может решить, что я не достоин звания Первого меча Сумеречного королевства.

— Что за вздор, герцог. — Лукаво сверкнул аметистовый глаз. — Уверена, вы просто щадите бедную девушку.

Они снова сошлись и Жанне пришлось тяжелее: вериец не давал ей подойти, держал на расстоянии, заставлял двигаться быстрее, чтобы найти брешь в обороне.

Напряжение возрастало и то, что было изящным танцем, вдруг стало опасной схваткой. Больше не было улыбок на лицах, смерть ходила рядом с соперниками.

Первой не выдержала Жанна. Ее рука дрогнула, роняя на пол саблю, острый меч вонзился сначала в ключицу, потом застыл возле горла.

Опьяненный схваткой, Лино оказался за ее спиной, горячее дыхание касалось затылка. Восторг и жажда крови пылали в глазах герцога.

Он не сразу понял, что вторая сабля смотрит острием в его подбородок.

— Из этой ситуации есть выход, Наставник? — Полушепотом спросила королева.

— Мой меч ближе. — Сглотнул Лино. — И я буду быстрее.

— Но вы умрете вместе со мной. — Невозмутимо продолжила Жанна.

— Почту за честь погибнуть в объятиях такой женщины.

Зрители замерли. Все взгляды обратились к Кейну.

— Довольно. — Сухо приказал бог.

Лино с ощутимым разочарованием опустил оружие. Жанна повернулась к нему, вскинув вверх раззадоренное лицо.

— Очень жаль, герцог, что вы редко бываете при дворе. — Она игриво опустила ресницы и снова обожгла взглядом. — Совершенно не с кем оттачивать мастерство смерти.

— Его Величество многому может обучить вас сам. — Кровь в висках Лино все еще пульсировала, не найдя удовлетворения в незавершенном бое.

Ему хотелось бы довести поединок до конца. В королевстве все было спокойно и до тоскливого обыденно. Страстная натура герцога страдала от скуки и безделья.

«Можем повторить без свидетелей» — мелькнуло в голове Истинного. Лино едва заметно покачал головой.

«Это будет слишком много для герцога и слишком мало для того, кто вами очарован»

— Она слишком опасна, Ваше Величество. — Произнес Эрик Раск, наблюдая за тем, как обмениваются любезностями герцог и королева.

— Лино превосходит ее мастерством. Но, да, совершенно очевидно, что Жанна больше не беспомощное дитя. — Возразил Кейн.

Губы секретаря изобразили улыбку и тут же недовольно сжались в линию.

— Вы понимаете, о чем я говорю. Но не хотите этого признавать.

Юноша смотрел на лоринку через призму своего Дара, однако, ничего не мог обнаружить.

— Она — белый лист. Чистый и невинный. Для Вашего взора и для моего.

Король повел бровью.

— Это невозможно. Королева тоскует по утраченному, прячет в сердце что-то черное и злое. Я бы не доверял этому ангельскому взгляду и кроткому нраву.

— Что говорят фрейлины? — Помолчав, поинтересовался Кейн.

— В том то и дело, что ничего. Ни у кого нет подозрений или слухов. Ее Величество такая, какой ее хотят видеть и слышать. Она ни разу не выразила недовольства против текущего положения дел, не искала встреч с опальным князем, не спрашивала о детях. Это странно.

В душе верийца зашевелилось сомнение, он снова взглянул на королеву. Жанна ответила теплой лучистой улыбкой.

— Что ты хочешь от меня? — Спросил бог, наблюдая, как изящная женственная фигурка приближается.

— Спровоцируйте ее эмоции. Разозлите или заставьте страдать. Нужно, чтобы она открылась.

***

Смятение и усталость затаились на дне глаз. Жанна машинально расчесывала волосы, сидя на краю кровати.

— Ложитесь спать, госпожа. — Рейна остановила руку с гребнем. — Заря встает.

— Кто сегодня на страже? — Лоринка позволила снять с себя халат, шагнула за полог.

— Кто-то из Бьёрди — зевнула Рейна. — Такой же истукан, как остальные.

— Король?

Рейна пожала плечами.

Жанна кивнула, запахнула полог балдахина.

Времени было совсем мало. Жанна знала: когда Фауст получит кольцо, пути назад не будет. Их маленький план должен сработать.

Было все сложнее укрывать от Кейна свои переживания и чувства. Больше Жанна не сможет приходить в Волчий замок: Раде нужно было вернуться в Флос Конвалис в свои новые владения.

Малыши больше не боялись Жанну. Каждый раз, когда королева менялась местами с Радой, ее уже ждали. Фауст сидел возле колыбели, а оба сына бодрствовали. Они тянули к ней свои крошечные ручки, улыбались, делились обрывками мыслей, все еще плохо формируя образы.

Дети льда и снега разговаривали с рождения. Им не нужны были слова, чтобы сообщить о своих желаниях или чувствах.

Девушка медлила перед неизбежным. Каждое расставание с сыновьями причиняло почти невыносимую боль, она любила их как все матери любят своих детей.

Но переиграть партию было невозможно: это — наследники отступника и предателя, их судьба, не смотря на все старания Рады и Лино, весьма незавидна. Кейн всегда будет питать к ним неприязнь.

Несмотря на то, что Дома потеряли своих лучших представителей, а рождение новых подданных стало первостепенной задачей, Верес мог похвастаться лишь несколькими новорожденными.

Бессмертные, привыкшие жить как им нравится, не спешили вить гнезда. Еще в первые дни Жанна удивлялась, что в Маледиктусе совсем нет детей или хотя бы подростков.

— Зачем? — Удивилась Одетта Солейн, когда девушка спросила ее об этом. — Верийцев много, а жизнь полна удовольствий, ни к чему вязнуть в заботах.

Дождавшись, когда крепость начнет засыпать, девушка выскользнула за балдахин. Ей нужно было усыпить бдительность Кейна до конца. Но сначала она разберется с теми, кто может встать на ее пути…

Зеркало сверкало глянцем в солнечном свете, ослепляя. Жанна села напротив своего отражения, сняла с глаза повязку.

— Зеркало, зеркало на стене… — Зашептала она.

Слова были скорее способом настроиться на то, что последует за ними.

Силуэт мелькнул в зеркалах тронного зала, чуть задержался в речной глади, колыхаясь от быстрого течения. Удаляющаяся фигурка королевы привиделась смертной в Лисьих взгорьях, молодая послушница лишь зажмурилась, а когда открыла глаза — наваждение исчезло.

Флос Конвалис, дома смертных, усадьбы купцов, битые стекла в пустыне. Жанна искала путь в Дом Раск.

Наконец, ее отражение оказалось там, где нужно.

Катерина выглядела чуть лучше. В Младшем из Младших Восьми царили покой и уют. Королева увидела аккуратно прибранную комнату в бледно-песчаных тонах, мягкую кровать, возле которой молилась ее бывшая горничная.

— Катерина. — Тихо позвало зеркало.

Смертная вздрогнула, схватилась за край кровати.

— Именем Лорин, заклинаю тебя, темное существо… — Забормотала девушка.

— Катерина. — Образ Жанны улыбался, холодный пустой взгляд гипнотизировал.

— Это все от лукавого, от лукавого. — Сбивчиво ответила горничная, но, повинуясь зову, села рядом с огромным зеркалом.

— Молись, дитя, твоя душа нужна Лорин. — Улыбнулась Жанна. — Молись и отвечай прямо, без утайки: что приказал тебе свершить Темный бог?

— Темный бог. — Повторили алые губы Катерины. — Он велел мне убить. Каждую секунду его голос звучал в моей голове. — Девушка тяжело задышала. — Он сказал, что богиня Лорин проклянет меня, если я не нанесу свой удар чужакам. «Искупи свой грех, Катерина. Та, что позволила врагу соблазнить свое сердце».

— Ты искупила грех?

— Нет. — Смутилась девушка, дрожа всем телом. — Я должна была вонзить кинжал в сердце господина Гевальт. Но он ушел. Тогда Темный бог указал своими перстами на графа де Стрейн. — Катерина зарыдала. — Я знала, что это причинит боль вам и Киму. Он так предан…

— Ты все еще слышишь голос Темного бога?

— Нет, нет! — Облегченно вздохнула смертная. — Он умолк! Но прислал госпожу Лилит, чтобы отпустить грехи…

— Лилит… — Эхом отозвалось отражение. — Спи спокойно, Катерина. — Усмехнулась Жанна. — Ты исполнила свой долг.

***

Вик Корси отдал последние распоряжения стражникам, обошел посты и вернулся в караулку.

У него было шесть часов до следующего обхода и его повзрослевший сын, кивнув, вышел на крепостную стену Маледиктуса.

Если бы кто-то сказал Вику пять лет назад, что он лично будет сторожить покой верийского бога, — он бы рассмеялся дураку в лицо.

Но шаг за шагом люди и бессмертные становились единым народом.

Эрик Раск не давал снисхождения ни смертным, ни полукровкам, ни Истинным, что остались в Сумеречном королевстве на его попечении. Воля Кейна и его королевы была высказана, события о бойне в ущелье передавались из уст в уста.

Вика выбрали представителем Восточных Охотников. Год заняли переговоры и согласования. Потом приходилось долго и часто вершить правосудие как над своими, так и над бессмертными.

В конце концов, наступило смирение. Истинные стекались в Маледиктус, лишенные права тянуть души из живых. Крепость сама поддерживала существование детей Вереса.

Так Вик и очутился здесь, в обители Кейна. Ему надлежало следить за происходящим, участвовать в советах, выступать от лица людей.

Время тянулось, но Кейн и Жанна не возвращались. И теперь Вик вслушивался в пересуды о возвращении короля и сплетнях о королеве.

Руки коснулись теплой воды, смывая усталость ночного дежурства. Сейчас он немного поспит и очнется лишь для того, чтобы в очередной раз выслушать просителей в тронном зале.

Кейн и осколки его войска еще долго будоражили королевство. А вот Жанна… Ее Вик не видел ни разу.

Росли сомнения внутри городов, страх, что все вернется на круги своя, а защитница слабых и угнетенных никогда не вернется, но однажды девушка вошла в тронный зал…

— Вик. — Отражение в чаше, чуть колыхаясь, соткалось в лицо королевы.

— Жанна? — Удивился смертный.

— Да. — Тепло улыбнулась лоринка. — Мне нужна твоя помощь, старый друг.

— Такой уж и старый. — Весело улыбнулся мужчина.

— Лилит. Ведьма из пустыни. — Нахмурилась Жанна. — Что ты знаешь о ней? Я боюсь, она — глаза и уши Сантера, твоего бога…

— У меня только один бог — ты. — Покачал головой Вик. — Я постараюсь найти все, что можно.

***

В покоях Секретаря было тихо. Точнее было бы сказать, нового Советника.

Жанна долго всматривалась в ту часть комнаты, что предстала пред ее взором. Ни звука, ни движения.

Она решилась и шагнула из золоченой рамы не только своим отражением, но всем телом.

Аккуратная, скромная комната, дышала умиротворением.

Возле кровати тускло мерцали приглушенным светом необычные лампы, слева тлели дрова в камине, справа, возле широких занавешенных окон, застыл письменный стол. В противоположном конце небольшой комнаты чернела дверь, рядом с которой возвышался книжный шкаф.

Очевидно, покои Раска тянулись в несколько помещений. Жанне вспомнилась спальня князя в Маледиктусе, где она провела ночь, страшась Тени. Комната так же занимала несколько других, связанных между собой, апартаментов.

— Вы заблудились, Ваше Величество?

Жанна вздрогнула от неожиданности, но не растерялась и бросила Дар.

Эрик Раск застыл как статуя.

Девушка обошла верийца вокруг. Он был ее опорой, ее другом при чужом дворе и ее врагом сейчас.

Черные глаза Истинного следили за перемещениями полукровки.

Девушка вскинула руку, отпуская свою жертву.

— Я знал, что вы прячете свои силы. — Тихо произнес Эрик, стараясь не делать лишних движений. — Наши души сотканы из двух противоречивых материй. Но мы чувствуем друг друга.

— Такой добрый и справедливый герцог Раск. — Протянула Жанна, обходя верийца вокруг. — Как магия Сантера оказалась в твоей душе? Кейн знает об этом?

— Его Величество знает обо всем. — Чуть кивнул Эрик. — Я верен своему богу, как и мои братья. Для чего вы посетили меня в разгар дня? Позвольте оказать вам должное гостеприимство.

Истинный хотел было позвать кого-то из слуг, но девушка упреждающе вскинула руку.

— Не шевелитесь, герцог. — Прошептала она, сжимая горло верийца пальцами. — Мой визит будет краток. Я пришла предупредить вас: не вставайте на моем пути.

Красавица смотрела на Эрика сверху вниз, но взгляд ее был тяжелым и пронзительным. Каждой клеточкой души герцог чувствовал угрозу. Теперь ему не поможет Темный Дар Сантера: Око Создателя разбивало все чары. К сожалению, это не делало Жанну невосприимчивой ко лжи, лести или любым другим соблазнам, если они не имели магической природы.

— Вы все подстроили. — Рука девушки сжалась сильнее на горле Истинного. — Были любезны и учтивы с ненавистной для Истинных королевой. Пригласили Мари де Гинейро к Шарлотте Гевальт, посеяли сомнения в моем сердце… Не исключено, что Кейну вы шептали на ухо полезные советы. А теперь я — угроза для ваших планов. У вас нет власти надо мной. И вы не прочь предложить ему другую королеву. Какова моя роль в этой партии теперь? И какой она была изначально?

Эрик улыбнулся.

— Моя цель — сохранить Верес, не более, Ваше Величество. Сделать все, что потребуется, чтобы Кейн реализовал свои замыслы.

— Свои или ваши? — Изогнула бровь Жанна. — Мирный и мудрый Старший из Восьми младших Домов. Я повторю еще раз: не вставайте на моем пути. — Она легко ударила Раска по губам. — И не смейте лгать мне.

Вериец спокойно перенес пощечину, его лицо осталось спокойным.

— Вы нравитесь мне, Ваше Величество. И совершенно напрасно…

В этот раз Жанна ударила сильнее.

— Я подарю вам кое-что на память об этом разговоре. — Загадочно произнесла она, поманив Раска пальцем.

Герцог послушно склонил голову. Королева провела по холодной щеке мужчины рукой, погладила густые волосы на виске и неожиданно поцеловала.

Эрик Раск почувствовал, как подкосились ноги, а комната расплылась перед глазами.

***

Часовой увидел в отблеске витража мелькнувшую фигуру, снова бросил взгляд назад, но все оставалось без изменений. Истинный решил, что ему показалось и продолжил свою службу.

В кухонном котле появилось девичье лицо, поваренок уронил миску с нарезанными овощами, последовала отборная брань старшего повара. Парнишка пытался объяснить, что произошло, но старший повар лишь отвесил нерадивому подзатыльник и покрутил пальцем у виска.

Белой молнией пронеслось отражение в доспехах часовых, заглянуло в тронный зал через подвески хрустальных люстр, прежде чем вернуться в маленькую комнатку, в которой королева сидела возле туалетного столика напротив зеркала.

Она была довольна собой. Ей удалось сделать многое этим днем. Вик Корси не спустит глаз с пустынной волшебницы Лилит. Катерина, наконец, заснет спокойным сном, исповедавшись в своих грехах и, кто знает, пойдет на поправку на радость Киму.

Эрик Раск промучается до вечерней зари, блуждая в иллюзорном Лабиринте отчаяния. В тех горьких галлюцинациях, что десять лет не отпускали разум самой Жанны. Его слуги очень удивятся, найдя скрюченного верийца на полу собственной спальни с пеной у рта, молящего о пощаде. Кошмары будут повторяться снова и снова на протяжении последующих нескольких дней для закрепления эффекта и Темный Дар не спасет нового Советника.

Оставался Кейн. Девушка поправила прическу, улыбнулась своему отражению и послала воздушный поцелуй.

Ее шаги почти не издавали звука. Она не таилась от тех, кто продолжал трудиться и жить днем, пока дети Вереса спали. Смертные встречали ее с почтением, стража пропускала без возражений. Жанна специально выбрала самый долгий путь, чтобы как можно больше глаз видели ее, царственной походкой идущую к кабинету Кейна.

На ней было простое струящееся платье с длинным шлейфом. Алое как свеже-пущенная кровь. Волосы перетянуты в длинную косу, корона мерцает рубинами, напоминая всем встречным, кто перед ними.

Часовой хотел было доложить, но полукровка отрицательно покачала головой и приложила палец к губам. Вериец отдал честь и замер на своем посту.

Все могло сложиться по-другому, не будь король так равнодушен. Тепло, что пробежало между ними во время вторжения в Лорин, развеялось. И каждый последующий шаг лишь отдалял друг от друга.

Жанна очутилась в кабинете Кейна. Вот, значит, где он предпочитает проводить время! Король не спал, рассматривая деревянную флейту. Девушке показалось, что на кончиках пальцев Истинного вспыхнуло несколько зеленых огоньков.

— Ты хочешь о чем-то поговорить? — Не отрываясь от своего занятия, спросил Кейн.

— Что это? — Вопросом на вопрос ответила лоринка.

Она приблизилась, легонько коснулась флейты.

— Невеккет. — Выдохнула девушка, не дождавшись ответа.

Взор заволокла пелена. Чахлые деревья, зеленые луга и поля, пересохшие реки, шуршащий песок подступает все ближе к маленьким домикам.

Низкие, обшарпанные строения гнездятся на земле. В сараях висят звериные шкурки, сушится рыба. Девочка-подросток что-то шьет, юноша точит наконечники для стрел.

Домик отдалился, теперь видно все поселение, что ютится на краю погоревшего леса. Некогда величественный, он только-только приходит в себя: пробиваются к солнцу молодые деревца, торчат между зеленью черные копья-стволы, напоминая о пожарах.

— Им нужно помочь! — Воскликнула Жанна, отдергивая руку от флейты, забывая, зачем пришла.

— Я не могу. — Уныло отозвался Кейн. — Для них я — сама смерть.

— Мир не покорится тебе. — Согласилась Жанна, задумавшись. — И они погибнут на радость Сантеру. У них больше нет деревьев, на которых векиты строили дома, а жизнь уже не похожа на игру. Только выживание. Боюсь, что они умирают, а Роща не приносит им новых детей.

— Так и есть. — Кивнул Кейн.

Он наблюдал, как задрожал подбородок Жанны, готовой вот-вот расплакаться от жалости к чужому миру. Девушка вздохнула, озабоченно провела рукой по лицу.

— Ты можешь помочь им. — Предложил Кейн.

С минуту она молча смотрела в золотые глаза, будто он требовал от нее чего-то невозможного. А в голове уже возникал план, как явиться в Невеккет и подарить его обитателям надежду. Искушение было так велико!

Жанна села на край стола, отодвинув в сторону все бумаги, с которыми возился Кейн.

— Мир не принадлежит мне. Он — твой. — Заговорила королева. — Векиты никогда не построят храм в твою честь. Они — как дети. А всем детям нужна мать…

Лоринка замолчала на полуслове.

Она нахмурилась. Кейн пытливо всматривался в ее потемневшее лицо. Внутри богини кипела борьба, внутренний конфликт и те самые эмоции, которые девушка так тщательно скрывала все это время, отразились во всей своей красе.

Кейн схватил ее за руку прежде чем Жанна успела отскочить в сторону.

— Ты тоскуешь. — Утвердительно заявил вериец.

— Ты не дал мне даже взглянуть на них! — Огрызнулась девушка, пытаясь вырваться из крепких тисков.

— Мы заключили договор. — Напомнил Кейн. — И ты согласилась. Это — самый простой выход из сложной ситуации.

Вторая рука оказалась в плену, Истинный наступал, на рассерженную полукровку, чувствуя, как выходит из-под контроля его собственная злость.

— Чего ты ждала? — Прорычал он. — Что я прощу изменника, отдам ему свою королеву и закрою глаза на предательство? Я — властелин Вереса! Все здесь подчиняется моей воле, но если дать слабину, — Истинные решат, что можно делать все, что им взбредет в голову и оставаться безнаказанными!

— Ты отпустил Лилит! — Парировала Жанна. — Эта ведьма участвовала в заговоре больше других, Лино ди Герра может подтвердить мои слова!

Жанна, наконец, вывернулась, бросилась в сторону, однако Кейн нагнал ее и перехватил поперек тела.

Девушка не могла пошевелиться, отчаянно сопротивляясь. С тем же успехом человек пытается побороть медвежьи объятия.

— Лилит не уйдет от расплаты, поверь мне! — Пообещал бог. — Я оставил жизнь Гевальту, чтобы не причинять тебе боль. Я не уничтожил его потомство, устроил брак Лино ди Герра, чтобы ни один вериец не смог догадаться об их происхождении! Почему ты на все смотришь только с одной стороны? Ты страдаешь и упиваешься этим, вместо того, чтобы взвесить случившееся трезво!

Жанна вдруг прекратила все попытки сбежать. Она расслабилась и затихла. Истинный аккуратно отступил, выпуская свою добычу.

Она повернулась к королю лицом. Закушенная нижняя губа, затихал на пальцах Дар, которым девушка хотела отбиться от противника.

— Я нужна им. — Тихо произнесла девушка. — Им нужна моя любовь.

— Ты нужна Вересу не меньше. — Нахмурился Кейн. — Пойми, я не враг тебе. Никогда не был и не буду во имя Ночи! Но у каждого мира свои правила, ты должна понять, что рвать сложившиеся традиции очень сложно. Мы можем быть полезны друг другу.

— Я так и не спросила тебя. — Едва слышно произнесла она. — Что случилось на Поле Трех королей? Почему Сантер одержал победу?

— Но ты все видела. — Удивился Кейн, отступая.

— Видела. — Кивнула девушка. — Но не все.

— Я не мог одолеть его. — Признался Кейн. — Мне все время казалось, что он знает наперед каждый мой шаг. Пока воины сражались друг с другом, в моем разуме царил хаос. Я терял связь с реальностью и на мгновение мне показалось, что ты тоже находишься рядом. — Истинный хмыкнул, погружаясь в воспоминания. — Клянусь, Несущий смерть впитал в себя каплю твое крови! Или… я совсем сошел с ума?

Время то застывало, то неслось вперед. Но Сантер не настолько хорош в поединке, чтобы одолеть меня. К тому же, мой меч наносил ему смертельные раны, а его серп — всего лишь игрушка. Такая же палка, как любое оружие в руках смертных.

— Но это оружие скинуло тебя в море. — Мрачно заметила Жанна, теребя руками подол платья. — Именно это я помню.

Кейн не весело усмехнулся и отрицательно закачал головой.

— Вовсе нет. — Продолжил он. — Наш бой разворачивался не только в поединке мечей, но и в разуме. Я мог убить мерзавца, Ключ Вереса способен на это, но в одно мгновение мое сознание затуманилось, Жанна.

— В то самое мгновение. — Задумчиво и горько произнесла она. — Когда наши Нити потеряли связь.

— Будто вся тяжесть мира опустилась мне на плечи. — Подтвердил Кейн. — Осталось лишь толкнуть в пропасть. Пойми, Джаред — существо более древнее, я и ты — мы лишь половина того могущества, которым он обладает. До сих пор не понимаю, как ты одолела Лорин.

Жанна чуть пожала плечами.

— Было сложно. — Отозвалась она. — Я почти умерла в этой схватке. Лорин потеряла свою власть над миром окончательно. Но Балга, души на Поле и твоя Искра, Кейн. Вот что спасло меня.

Воцарилась тишина. Оба перебирали в голове минувшие события.

— Мы не враги друг другу. — Жанна протянула ладонь к суровому бледному лицу, передумала и лишь коснулась могучего плеча. — Похоже, наши пути снова пересекаются. Только вот Узы крови скоро развеются. И ты знаешь, что я думаю по этому поводу. Тебе придется искать себе другую королеву.

Кейн не изменился в лице и не стал возражать. К удивлению, он отнесся к ее словам равнодушно.

— Есть цели выше и важнее. — Наконец, произнес его глухой голос. — Мы должны укрепить свои позиции, если хотим справиться с Сантером. У меня есть ключи от Невеккет, Карьяд…

— Лорин и Болгайр. — Закончила Жанна. — И Сахрез.

— Сахрез открывается по своей воле. — Возразил Кейн. — Но хватит и этих миров. В них нужно навести порядок.

***

Жанна снова сидела возле зеркальной глади. Губы беззвучно шептали заклинание. Ей хотелось увидеть Фауста еще раз, прежде чем она покинет его на долго. Нужно было объяснить, почему их план невозможно воплотить в жизнь прямо сейчас.

Ее взгляд встретился с лицом Рады.

— Нет. — Решительно произнесла верийка.

— Почему ты здесь? — Удивилась Жанна.

— Чтобы остановить тебя.

— О чем ты?

— Тебе не стоит делать того, что ты задумала. — Затараторила Рада полушепотом. — Жанна, я очень долго смотрела на все глазами наследницы Старшего Дома. Но десять лет в Лорин, общение с твоим братом, — все это заставило меня прозреть! Послушай! — Верийка нервно облизнула губы. — Держись подальше от Фауста, молю! Ему хочется контролировать каждый твой шаг. Даже если ты будешь в сто и тысячу раз сильнее его, он найдет способ подавить тебя морально, управлять твоими чувствами. Сейчас для него самый идеальный вариант — твое стремление быть рядом с сыновьями.

— Что за чушь ты несешь, Рада? — Вспыхнула Жанна. — Сейчас же пусти меня в Волчий замок или я найду другое зеркало!

— Я не вру! Просто подумай над этим. Я все время нахожусь рядом с братом и, поверь, он точно сошел с ума. Он носится с вашим планом как дурак со святым писанием.

— Мы любим друг друга. — Огрызнулась королева. — Не смей вставать на нашем пути!

— Я обещала Луи оберегать тебя. — Ощерилась Рада. — Неужели ты думаешь, что я люблю своего брата меньше, чем ты — своего?

— Так пропусти меня! — Потребовала Жанна.

— Прости. — Рада тяжело вздохнула и ударила по зеркалу рукой.

В голове зазвенели осколки. Зрение разбилось на тысячи кусков. Вот значит, что чувствовала Лорин, когда нож Кима врезался в стеклянную поверхность.

Потом была тьма и боль. Хотелось выть от отчаяния, в груди пульсировала злость. Девушка сжала кулаки, вытащила один за другим осколки из лица, чувствуя, как затягиваются порезы.

— Какое жалкое зрелище.

От этого голоса королева застыла на месте. Никто не знал, что она здесь. Никто не знал, что она путешествует через отражения.

— Ты. — Прошептала Жанна, поворачиваясь к названной гостье.

Ворох шелковых тканей по-прежнему скрывал тело Лилит, но вот лицо. Сморщенное, уставшее, лишь блестящие живые глаза, полные презрения.