Глава 4. Пробуждение

Явь или сон? Век или миг?

Остановилось время.

Кто я такой? Чей это лик

В зеркале ледяном?

Я помню снежный вихрь, звериный вой —

Сомкнулось небо надо мной...

(Юрий Мелисов — «Выбор есть!»)

— Они становятся угрозой для королевства! — Альберт Свейн нервно поправил манжеты на рубашке.

Камердинер ловко помог его величеству завершить переодевание, поправил на венценосной особе сюртук и удалился.

— Ну, разумеется. — Невозмутимо отозвался Сантер.

Бог снова и снова переворачивал в руках маленькие песочные часы. Его долговязая фигура растянулась на софе, начищенные до блеска сапоги покоились на кофейном столике, сосредоточенный взгляд разноцветных глаз застыл на безделушке в руках.

— Они — верийцы. Это у них в крови. Еще год-два и недобитые Истинные соберутся вокруг своей королевы, бросят вызов Лорин и мне. — Буднично продолжил Джаред. — И тогда судьба вашего мира будет зависеть от капризов Жанны де Стрейн.

— Я думал, мы избавились от этой напасти раз и навсегда! — Возмутился Альберт. — Их бог повержен, а Жанна с минуты на минуту отдаст свою жизнь князю Гевальт.

Король нервничал. Союзники, будто почуяв ветер перемен, стали вести себя холодно. Для правителей стало очевидным, что Жанна не собирается подчинятся законам Оринберга, а сам Альберт не может оказать никакого влияния на девушку. Более того, последний бал явно продемонстрировал независимость спасительницы мира. И внушил страх.

Бродили слухи о том, что Жанну и двух Истинных видели на Поле Трех Королей. Шпионы преданно передавали послания в свои королевства, каждый посол уже получил приказ во что бы то ни стало заручиться поддержкой проснувшейся красавицы. У каждого были счеты с Оринбергом, амбиции и притязания, которые сдерживали лишь присутствие в государстве Сантера и Жанны.

Ни один из самодержцев не жаждал дальше платить дань чужому богу и, тем паче, королю, который обрел власть путем переворота.

— Жанна — отголосок ошибки. — Джаред сел, повел головой из стороны в сторону, разминая мышцы на шее. — Я и Лорин создали Лидию. Мы не думали, что это перерастет в проблему для всех восьми миров. Жанна почувствовала вкус крови, силу своей власти. Князь Гевальт мог бы остановить эту напасть, но он слишком влюблен.

— Не понимаю! — Нахмурился Альберт. — Разве не должна эта девчонка слушаться своего мужа? Любая женщина приносит пользу только в постели, ее удел — рожать и растить детей!

Джаред от души рассмеялся, от чего собеседник стал еще мрачнее.

— Вы совсем не знаете верийцев, друг мой! — Отсмеявшись, ответил Джаред. — Они готовы мучить других, но с той же готовностью предаются самобичеванию. Князь Гевальт в неописуемом восторге от того, как изменилась его возлюбленная. — Заскрежетал зубами бог. — Теперь нет нужды прятать свою жажду крови и так увлекательно заставлять эту всесильную девчонку признавать свою любовь к нему! Только смертные недооценивают своих женщин, высшие существа гармонично дополняют друг друга. Возможно, потому среди вашего племени так много выродков.

Джаред вдруг замолчал, оба глаза почернели, заполнили пол лица, от чего Альберт отпрянул назад. Рука непроизвольно схватилась за кинжал на поясе.

— Теперь у нее меч. — Тихим голосом заметил Джаред. — Око и обручальное кольцо Вереса.

— Ч…что? — Заикаясь, переспросил Альберт.

— Эта побрякушка на руке графини, — усмехнулся мужчина. Глаза стали прежними, он беззаботно откинулся на спинку дивана. — Это обручальное кольцо Карии и Вереса. Она передумала и это ее погубило. Видите ли, друг мой, эти двое собирались прожить долго и счастливо, пока мы с Лорин не вмешались в их идиллию. Лорин — из самолюбия, я — из расчета. Ваша богиня очаровала хмурого Вереса, Кария не смогла простить измену. И, вот, — Джаред хмыкнул. — заветное кольцо затерялось среди смертных, любимое дитя отвергнуто, а Карьяд разрушен.

Альберт внимательно слушал собеседника, не понимая даже половины того, о чем шла речь. Казалось, бог бредит или сошел с ума.

— Эти двое могли образовать очень сильный союз. — Пожал плечами Сантер. — Их смертельная клятва, такая романтичная, стала их слабым местом. Если графиня любит своего Фауста, а это так, она должна отдать свою жизнь или лишиться власти навсегда. Не волнуйтесь, Альберт. Еще каких-то пять лет…

***

Катерина не смотрела в лицо госпожи, ее била мелкая дрожь. Перед зеркалом сидело чудовище: пустой фиалковый взгляд, мертвенно-бледная кожа, холодная, как снег.

Расческа сама скользила по длине великолепных тяжелых волос, руки выполняли свою работу: подать украшения, затянуть корсет, расчесать, надеть туфельки…

— Ты боишься меня.

Катерина застыла на месте, сердце забилось быстрее, на висках выступили капельки пота. Точно ледяной ветер прошелся по коже.

— Меня пугает ваш взгляд. — Неслышно произнесла девушка.

— Я изменилась, это правда. — Равнодушно подтвердила Жанна. — Я опасна — это тоже правда. Но ты хотела стать частью нашего мира, ведь ты и Ким… — Жанна не закончила. — Придется привыкнуть. Я предупреждала тебя.

Горничная сглотнула комок в горле и кивнула. Голос больше не звучал участливо, как тогда…

— Жанна? — В дверь заглянул Фауст.

Служанка поспешила воспользоваться возможностью для бегства. Она спиной чувствовала взгляд госпожи. Лишь в своей комнате смертная стала приходить в себя.

— Она может стать угрозой. — Заметил Фауст, когда девчонка скрылась.

Он положил ладонь на плечо королевы, сжал пальцы.

— Ким разберется сам. — Кивнула Жанна. — Он предан нам.

Девушка в ответном жесте пожала пальцы верийца.

— Что дальше, моя королева? — Князь смотрел на ее застывшее отражение в зеркале. — Джаред, наверняка, уже знает…

— Да. — Кивнула девушка. — Мы будем искать его, Фауст. Он где-то рядом.

Князь едва заметно кивнул, соглашаясь. Время покажет. А сейчас он все еще нужен своей королеве.

— Твой род не сгинет. — Пообещала полукровка, взяла ладонь Фауста, приложила к своему животу. — Он станет сильнее. Но чтобы это свершилось, мы должны одержать победу над Сантером.

Истинный закрыл глаза, вслушиваясь в биение жизни внутри Жанны. Двое. Чудо, которому не положено случиться! Это было сильнее обещаний Джареда, сильнее любого знатного положения в Оринберге, сильнее ненависти к Кейну. За такое будущее Истинный из восьми старших Домов был готов идти до конца!

— Я сделаю все, что ты попросишь… — Прошептал Фауст в ее ухо. — А ты?

Бледное лицо расцвело легким румянцем, заиграла открытая улыбка, тихий вздох вырвался из стянутой корсетом груди.

— Я убью любого, кто попытается помешать мне, Фауст. — Ответила она.

Оживление длилось всего миг. Девушка снова превратилась в холодную статую.

Хищно пульсировал меч, что лежал возле изящных туфелек, аккуратное кольцо с алым камнем украшало правую руку. И лишь боги могли увидеть иссечённое шрамами лицо с голубым камнем вместо глаза.

***

Гости исчезли внезапно. Марлен не могла поверить в происходящее! Всего пару часов назад Жанна, князь Гевальт и герцог ди Герра мило беседовали о предстоящей церемонии. Они были взбудоражены, полны счастья и волнения.

Жанна не могла надышаться на своего избранника, Лино подшучивал над своим другом, сетуя, что теперь придется Фаусту забыть о службе при дворе короля. Будущее семейство Гевальт планировало осесть в родовом поместье Жанны, чтобы предаться размеренной и тихой жизни.

— Вы уверены, леди Марлен? — Еще раз переспросил мужчина в военной форме.

— Да, конечно, — кивнула бледная невеста. — Молю вас, во имя Лорин, скажите, что происходит?

Баронесса фон Краус нервно вцепилась в свой веер, раздался тихий хруст. Проницательные бледные глаза сантерца уставились на испорченную вещь.

— Не стоит обременять себя дурными мыслями. — Настойчиво посоветовал мужчина. — Сегодня вы предстанете перед своим будущим мужем, только это должно волновать вас, леди Марлен.

Сантерец кивнул отцу Марлен, сухо распрощался и ушел в компании еще трех офицеров со знаком василиска на небесно-голубых мундирах...

Обыск, допросы, — все проходило крайне быстро, но с соблюдением глубокого уважения к знатному семейству.

— Служанка ушла ранним утром. — Пробормотал отец, — телохранитель мог исчезнуть в любой момент, этот дьявол всегда пугал меня. Но почему, во имя Лорин, мы не обратили внимания на то, что будущие супруги уехали в храм вместе? Ведь по законам Оринберга, по законам праведных людей, они должны увидеть друг друга только у алтаря!

Если бы старый барон мог вспомнить хоть что-то из того, что происходило с ним в последнюю неделю. Все члены семьи фон Краус, слуги и те, кто посещал поместье, жаловались на провалы в памяти. Они могли рассказать лишь незначительные моменты своей жизни, точно дряхлый старик, впавший в маразм.

***

— Прекрасная работа.

— Благодарю, Ваше Величество. — Мариус стоял, преклонив колени.

В пустом заброшенном храме Лорин было прохладно и тихо. Разбитые витражи, обезглавленные статуи, расколотый надвое лиловый алтарь.

Женщина в алом плаще с меховой оторочкой положила ладони на покрытый пылью и паутиной камень. Оскверненная верийцами святыня. Место, где она приняла решение.

— Вы почти искупили свои грехи, Жрец. — Продолжила Жанна.

Она крепче сжала Несущий смерть, вслушиваясь в советы, что звучали только для нее.

— Вы должны выиграть время для нас. Встаньте, ординат Гайос. Это — последняя битва для вас и, хотя вы больше никогда не увидите снежные вершины Костяных хребтов, ваш Дом сможет избежать позорного клейма предателей.

Жрец поднялся, алые глаза светились решимостью.

— Я не подведу вас. — Заверил Истинный.

— Я знаю. — Отрезала Жанна. — Я отпускаю вашу Нить. Молите Кейна о своей продажной душе. И, может быть, он помилует всех нас. Идите.

Королева протянула руку в перчатке, бледные губы верийца коснулись пальцев, запах лилий обдал на прощание, прежде чем Жрец покинул храм.

— Вы уверены, госпожа? — Лино вышел из тени колонны. — Можем ли мы доверять ему?

— Не беспокойтесь, герцог. — Жанна встала в свет луны. — Мариус погибнет в любом случае. Адепт, предавший то, во что верил… он уже давно мертв.

— Сегодня мы остановимся здесь? — Уточнил Ким, появляясь из другого угла.

— Да. Мы подождем кое-кого. — Ответила королева. — Они уже близко, я вижу их Нити. Жрец сможет дать нам несколько дней, прежде чем Сантер придет в себя. Он будет очень зол, когда получит голову Лорин. Он еще не знает, что ее душа здесь. — Жанна нежно погладила волнистый клинок. Золотые искры пробежались по лезвию.

***

Катерина истово молилась. Холодные плиты кельи были жесткими, свечи тускло разгоняли тьму, которая смотрела на горничную сквозь стекло. Слова срывались с губ беззвучными облачками пара.

Луна вошла в зенит, скрылась за тучами. В это проклятое место давно никто не приходил. Здесь погибло слишком много людей. Особняк герцога Альберта Свейна наполовину рухнул так же, как и этот старый храм. Пустынные улицы заполняли обгоревшие развалины, даже бездомные не искали укрытия здесь.

«Ты передумала? — Голос Кима влился в мысли, принуждая оборвать сбивчивый шепот. — Хочешь вернуться к Ирине?»

Катерина закрыла лицо руками. Она не была готова к происходящему. Ее романтичный рыцарь в последнее время был холоден. Он все реже появлялся перед ней, преданно заглядывал в лицо Жанны де Стрейн и, девушка могла поклясться, что его сердце переполняла гордость.

По пути в эти развалины Ким хладнокровно расправился с небольшим торговым караваном, тела и утварь вериец уничтожил при помощи одного из своих темных Даров. На глазах потрясенной Катерины плоть рассыпалась пеплом!

— Я боюсь тебя, Ким. — Едва слышно призналась она.

— Я не причиню тебе вреда.

Тяжелая ладонь легла на плечо.

— А если она прикажет? — Всхлипнула горничная.

— Ее Величество не лишит жизни того, кто ей не угрожает.

В голове Катерины снова возник караван: женщины, мужчины, хвала Лорин, среди них не было детей. Убил бы вериец их так же легко?

— Сейчас приходится принимать тяжелые решения. — Ким поднял Катерину с колен, погладил по щеке. — И дальше станет еще тяжелее. Ты можешь уйти, но сделать выбор нужно немедленно. Потом будет поздно.

— Я в порядке. — Закрыв глаза, ответила смертная. По щекам покатились слезы.

— Ее Высочеству было так же тяжело встать на этот путь. — Ким обнял девушку. — Поверь, она не жестока, но теперь королева видит всю картину в целом. И выбирает меньшее зло. Десяток жизней ради тысяч.

— Давай уйдем вместе? — Скорбное личико уткнулось в грудь Истинного. — Ты не такой, я же знаю! Ты сам говорил, что твой Дом — один из самых миролюбивых. Неужели тебя не мучает совесть из-за того, что случилось на дороге?

Девушка доверчиво прижалась к Истинному, ее сердце трепыхалось как птица в клетке.

— Я не нарушу клятву рыцаря Сумеречного королевства. — Только и ответил Ким. — Мой долг — хранить королеву до возвращения короля.

— Да, конечно. — Катерина обмякла, отстранилась, пряча глаза. — Я хочу помолиться.

Ким не стал говорить, что сам видел застывшие глаза Лорин на отрубленной голове. Ни к чему разбивать чужие надежды. Он много раз наблюдал, как смертные взывают к выдуманным и реальным богам. Их это утешало. Ну что же, раз он сам не смог сделать этого для Катерины, пусть молится.

***

— Почему ты выбрала именно это место?

Фауст следовал за Жанной по разрушенной лестнице на остатки крыши.

— Что такое? Муки совести? — Лукаво спросила Жанна.

Розы снова расцвели на ее щеках, губы налились кораллом. Девушка улыбалась и казалось прежней юной и легкой, беззаботной как само веселье.

— Вовсе нет. — Смутился князь. — Что сделано — то сделано. Тем более, что теперь мое сердце спокойно.

Они вышли на небольшую площадку — все, что осталось от одной из башен. Треснувший колокол застрял в обломках, его голос замолк больше десяти лет назад. Каменное крошево рассыпалось по полу вперемешку с кусками рельефных украшений.

Тишину ночи нарушало далекое уханье филина, теплый ветер приятно касался кожи и доносил запах моря.

— Здесь все началось, здесь все и решится. — Она окинула взглядом руины. — Я отдам Кейну его меч, Око и все, что он потребует. Я заплачу по нашему счету, если он отпустит нас.

Улыбка померкла на прекрасном лице, лунный свет задрожал в глазах. Она прильнула к Истинному, потерлась щекой, ласкаясь как дитя.

— Он тоже ошибся, жестокий бог! — Жанна порывисто отскочила в сторону, играючи взобралась на груду камней.

Полукровка раскинула руки в стороны, подставляя лицо ветру. Капюшон упал с головы, освобождая распущенные волосы. Жемчужные пряди затрепыхались, запах жасмина разлился в воздухе.

— Я долго мучила тебя и себя. — Королева повернулась к своему избраннику, снова сверкнули в улыбке белые зубы. — Терзалась сомнениями, позволяла себе отступать, искала оправдание своим поступкам. Я малодушно жаждала власти, но сейчас…

Она приблизилась к князю, вложила ладони в его руку, вскинула глаза.

— Я устала, Фауст. Я хочу быть рядом с тобой. Всегда! До самой смерти. Переступить порог Волчьего замка, превратить этот памятник одиночеству в семейный очаг, гордый и сильный Дом из восьми старших…

— Жанна… — Шепнул Гевальт, целуя ее.

Счастье переполняло Истинного точно так, когда он впервые обнаружил взаимные чувства в сердце полукровки. Если бы эта ночь длилась бесконечно! Тень верийского бога без зазрения совести ворвалась в сладкие мечты.

— Он не позволит. — Уверенно произнес Фауст. — Кейн не прощает предательства, а мы предали не только его, но и весь Верес.

— У нас будут дети, Фауст. — Покачала головой Жанна. — Я буду сражаться за их жизнь как разъяренная волчица. — Она рассмеялась. — Без меня Кейну не сразить Сантера. Пришла моя очередь требовать. Ты веришь мне?

Хищно заблестел синевой левый глаз, лицо стало жестким и властным.

— Сейчас у меня в руках три мира, мне решать их судьбу.

Тихая весенняя ночь дышала умиротворением. Истинный старался не заглядывать в ближайшее будущее, лишь предвкушение дурманило сладким ядом.

Жанна устала дрожать от страха, устала думать о последствиях. Да и какая разница, если она приняла решение? Ее злил далекий образ, за которым она гналась все эти десять лет, чувство вины за то, что поступила так, как хотела!

Кейн оставил ее один на один с Джаредом, раздавленную и потерянную. И Фауст был рядом, снова и снова доказывая свою преданность. Истинный заслужил ее любовь. А что сделал белый бог? С самого первого дня их встречи он лишь требовал и распоряжался ее жизнью!

«Я не мешал тебе… вот и все, — точно наяву услышала она его голос. — Я же обещал, что не буду убивать за тебя, не буду принуждать»

«Твоя душа такая юная, — прозвучал голос Несущего смерть. — Вместе мы сможем покорить все восемь миров!»

— Хватит. — Взмолилась Жанна.

Предчувствие беды снова пробежалось по краю сознания. Все случилось так, как должно было быть с самого начала!

«Он сделает все, что ты потребуешь! Не будь дурой! Две Искры внутри тебя — редкий Дар, мой Дар»

Голос Лорин звучал приторно и едко.

Голоса обрушились нестройным хором, перебивая друг друга. Их воля навалилась, затмевая все происходящее вокруг. Краешком сознания королева ощущала беспокойство Фауста, его безумные глаза вспыхивали золотом.

Холодный лиловый алтарь предстал перед ее взором, застывшая в размахе рука белого бога…

***

— Пришла в себя. — Констатировал факт женский голос. — Что ты с ней сделал, братец?

— Рада Гевальт. — Прошептала Жанна, не открывая глаз. — Я ждала…

— Во имя Ночи! У меня будут племянники! — Взвизгнула верийка, кидаясь на шею полусонной девушки.

— Где он? — Сухо спросила Жанна.

Рада превратилась во взрослую прекрасную женщину. Истинная не пыталась вернуть себе свой облик юной девушки. Верийка опустила медовые глаза, не зная, с чего начать.

— Был шторм.

***

…Вьюга кружила, снежные вихри застилали небо. Этот лабиринт Кейн знал наизусть: он блуждал, пытаясь догнать голубое свечение Нити судьбы. Точно за стеклом, звучал девичий голос, то проклиная его, то умоляя вернуться.

Несущий смерть рассекал мрак, пульсируя алым, разрубал тени прошлого, что пытались запутать верийца. Лидия, Миа, мир Карьяд, Невеккет, Сахрез. Восемь домов, отец и король Ольгарт. Ми-Сойличте, разрушенный, залитый кровью. Тщедушный Мариус Гайос, шепот его слов о том, что девчонка — великолепная возможность сделать расу другой, сильной.

Имена звучали глухо, он не помнил лиц, лишь чувства вспыхивали в груди, напоминая о тех, кого он забыл.

Сморщенная старуха вынырнула из белого плена.

— Заплутал, великий бог? — Поинтересовалась женщина.

Ее сухое тело скрывало теплое бледно-голубое платье, седые волосы трепал ветер. Глаза — холодные и прозрачные, как горный рассвет, голос — звон льдинок в полынье. От нее приятно пахло сушеными травами и костром.

— Я брожу здесь уже несколько…

— Лет. — Прервала гостья. — А свою разлюбезную так и не нашел. — Она пошамкала беззубым ртом. — Пытаешься вернуть то, что не ценил.

Кейн нахмурил густые брови, молочно-белое лицо стало суровым.

— Мне не нужен никто. — Процедил Истинный. — Я ищу выход.

— Она спасла тебя. — Хмыкнула старуха. — От глупости и гибели. Вздумал тоже — Колыбель ему подавай! — Рассмеялся беззубый рот. — Ты не так велик, чтобы удержать хотя бы Верес. Наивный мальчишка! Перед Сантером все вы — дети малые. Ищи, белый бог! Ищи ее!

— Зачем?! — Рявкнул Кейн, крепче сжимая меч. — Она свой выбор сделала! Мое войско разбито, мой мир на пороге гибели! Все из-за ее предательства!

— Всего лишь наивная и юная девочка. — Лицо старухи сморщилось еще больше, вьюга завыла сильнее. — Кто ты без Жанны? Кровопийца из сказок? Жестокий мясник и равнодушный тиран! Разве таким ты был раньше? Ты сам научил ее переступать через собственную совесть. — Заботливые ладони сжали руку верийца.

Кейн вздрогнул. Гнев наполнял его все сильнее. Сердце колотилось, разрывая болью могучую грудь.

— Она ранила твои чувства. — Ласково продолжила вьюга, крепче сжимая пальцы мужчины. — А ты и забыл, как бывает мучительна любовь. Думал, станет легче, если избавишься от нее? Ты мог остановить Жанну. Не захотел. Как всегда — толкнул в пропасть, чтобы оправдать свою ненависть.

— Где мне искать ее? — Отчаянно выдохнул Кейн, не в силах больше терпеть эту щемящую тоску.

Лицо старухи внезапно покрылось рябью, тело вытянулось, обретая мужские формы. Через мгновение рядом стоял ненавистный Джаред. Усмешка проскользнула по самодовольному лицу.

— Она здесь! — Выплюнул бог, прежде чем с силой толкнуть Кейна.

Вериец изогнулся, стараясь удержать равновесие, но за спиной соткалась пустота, шум моря оглушал своим рокотом.

***

Кейн вздрогнул всем телом, как любой, кто падает во сне, и открыл глаза.

— Проснулся! Он проснулся!

В голове стоял рокот волн, перед глазами проносились хлопья снега, а во рту ощущался вкус соленой воды.

— Ваше Величество! — Визжал от восторга женский голос.

Король нахмурился, окинул взглядом источник шума: Истинная с тугой черной косой смотрела на него как собака на хозяина, только не скуля от восторга...

— Кто ты? — Насупился Кейн.

— Рада Гевальт. — Белозубая улыбка не сходила с миловидного лица. — Младшая княжна.

Лицо будто было знакомым, но память затянуло снежным вихрем.

— Подожди, Рада. — Женщину отстранил сероглазый седой мужчина. — Тут что-то не так.

Приятные, располагающие к себе черты, упрямство и сила в глазах. Мужчина был уже в возрасте, но держался уверенно и собранно. Все еще красив, хотя его жизнь клонилась к закату.

— Ты — Кейн. — Незнакомый смертный с интересом разглядывал бога. — Муж моей сестры.

Кейн с подозрением перевел взгляд на восторженное лицо верийки.

— Нет. — Чуть усмехнулся мужчина. — Жанны де Стрейн.

Имя оживило цепочку образов: дрожащая девчонка на холодных плитах Маледиктуса, смеющаяся и утонченная красавица на стене Волчьего замка, внимающая каждому слову любопытная полукровка, застывшая и напряженная невеста, желанная и светлая душа.

Кейн застонал, не успевая за волной чувств, что набегали на его разум и сердце. Если память вернется — боль станет сильнее, понял Кейн.

— Ты спал десять лет, чужак. — Продолжал мужчина. — Меня зовут Луи де Стрейн.

От произнесенных слов стало еще хуже. Теперь налетали чужие видения из далеких лет, полные счастья и любви. Почтенное семейство: заботливые родители, талантливые и жизнерадостные дети. Поместье с виноградником и конюшнями, забавы, игры, путешествия, молитвы в часовне, светские приемы, лица, лица, лица…

Все было прекрасно, пока Ее мир не встал на пороге гибели, беззаботная радость разбилась о суровую жизнь в Сумеречном королевстве, тело впитало верийский яд, а светлая и юная девушка вышла замуж за убийцу…

— Мне кажется, на сегодня хватит. — Рада закусила губу, отстраняя Луи, заботливо поправила одеяло. — Он все еще слаб.

Глубоко внутри произнесенные имена возрождали что-то сокровенное, Кейн вдруг увидел отвращение в глазах мужчины. Он был ненавистен смертному. Но почему?

— Я должен знать! — Заупрямился тот, кто назвался именем Луи.

— Что знать? — Скривилась Рада. — Ты и так знаешь, где твоя сестра и что с ней.

— Он виноват в том, что случилось! — С внезапной яростью воскликнул Луи. — И должен знать, как все исправить! — Взволнованное лицо говорит громче слов.

— Вот глупый смертный! — Пожала плечами верийка. — Я же говорила тебе: это невозможно.

Кейн хотел что-то сказать, но вместо речи получаются скомканные обрывки, язык едва слушается.

Жаркий спор превращался в назойливый гул, слова сливались, смешивались краски, поплыла комната перед глазами. Боль в голове невыносима, тело — чужое и слабое.

Сон не принес облегчения. Сладким бредом звучало имя той, чью Нить он пытался поймать. И снова ждал лабиринт. В этот раз полукровка беспомощно смотрела на верийца, сжавшись на лиловом алтаре Лорин.

Жажда отмщения переполняла сердце. Пусть она умрет! Жалкое создание. Слабая и не способная устоять перед соблазном! Чего ей не хватило, этой впечатлительной пустоголовой девчонке?

«Но ты сам отпустил ее. — Смеялись тени вокруг Кейна. — Глупец! Ты думал, что можешь вызывать у кого-то что-то кроме ужаса?»

Теплые мягкие губы целуют, ожидая ответной ласки, руки сами скользят по гладкой коже, выискивают точки наслаждения, что заставляют щеки лоринки краснеть, вызывают стон удовольствия.

Хрупкая и пленительно-нежная, вся в его власти. Послушная, чуть испуганная, его королева бесстыдно смотрит в глаза, не скрывая своего счастья, хотя он сам сейчас готов отдать весь Верес, лишь бы снова стать единым целым.

Их души ткут узор судьбы, перемигиваются янтарные и голубые огоньки, отзываясь восторгом в сердце. Жизни сливаются и кажется, что все их прошлое всегда было общим, неразделимым друг от друга.

Кейн снова проснулся, отчаянно пытаясь вернуться туда, где нет одиночества и бремени власти. Вокруг стоит шум будничной жизни, чужая речь и жар горячего незримого солнца заполняет воздух запахами весны.

Мятежный бог сел. Его скромное убежище едва пропускало свет через маленькое окошко под потолком. Голова все еще была тяжелой, перед глазами плясали мушки, а руки помнили бархат девичьей кожи.

Одна рука — будто чужая, ноги едва держат. Вериец сел, босые ступни приятно обдало холодом. Собственное тело все еще слишком слабо, память — изменчива, как настроение Жанны. Где он? Несколько лет промчались как один день. Скитания в лабиринте длились бесконечно. Кто он такой? Это — явь или очередной морок?

Почему сметный смотрел на него с таким отвращением? Кейн сделал что-то ужасное?

Коморка, в которой он спал, была тесновата, но за дверью раскинулось большое помещение с винными бочками. Вериец осторожно притворил за собой дверь, прошел через несколько рядов и поднялся к выходу из погреба, прислушиваясь к возне и голосам наверху.

Возможно, следовало дождаться возвращения Луи де Стрейна или Рады Гевальт, но Кейн не желал ни с кем объясняться, не хотел тратить ни секунды своего времени.

Через замочную скважину было видно не много: люди в пестрых одеждах что-то грузили в повозку под бдительным надзором мужчины с бумагами в руках. Пахло чем-то бодрящим и незнакомым. Один нерасторопный мальчишка поскользнулся и уронил корзину. По каменным плитам покатились странные ярко-оранжевые шарики размером с кулак.

Кейн насторожено вдохнул запах снова. Это был фрукт. Но он такого раньше не видел.

«Выскользнуть незамеченным не получится, — понял вериец, — слишком много свидетелей, слишком ярко светит солнце. Похоже, все же придется ждать»

Язык людей был не знакомым, смуглые лица вызывали любопытство.

Запах человека Истинный ощутил еще до того, как Луи направился к погребу. Смесь выделанной воловьей кожи, пота и нотки жасмина, что неизменно напомнили о Жанне. Кейн укрылся в углу за одной из дубовых бочек.

Луи спустился вниз, прошел мимо незамеченного верийца в сторону, где располагалось укрытие для Кейна. Не дожидаясь, когда человек поднимет тревогу, Кейн выплыл из-за плеча смертного.

— Ты кого-то ищешь?

Язык Оринберга вспоминался плохо, акцент превращал его в грубый шелест.

— Прекрасно. Ты пришел в себя. — Не оборачиваясь, ответил Луи.

Мужчина не стыдился страха, но держал его в узде. Он осторожно повернулся лицом к древнему чудовищу.

— Рада сказала мне, что ты попытаешься уйти незамеченным. Я решил проверить.

Кейн усмехнулся, свысока рассматривая блистательного воина, несомненно, сохранившего ловкость и мастерство, не смотря на возраст. Граф явно тренировался каждый день. Возможно, у него уже были свои дети, которых он обучал сам. Возможно, его жизнь была все еще связана с военной службой.

— Ваши имена — всего лишь звуки. — Золотой взгляд гипнотизировал. — Кто я? И за что ты ненавидишь меня?

Белокожий, чужой, холодный, как сказочное чудовище прошлого. Величественная стать, властное острое лицо, низкий грохочущий голос с чуть грубоватыми интонациями. Разумеется, мечтательная сестрица-Жанна была испугана и восхищена, встретив такое создание.

— Она действительно стала другой? — Спросил Луи.

В полумраке погреба отчетливо слышалось сердцебиение графа де Стрейн. Кейн чувствовал, как обдает человека жаром мысль о Жанне, мука скрывалась в голосе смертного. Он желал знать, правдивы ли слухи, которыми обросла его прелестная сестра.

— Воспоминания о ней причиняют боль не только тебе. — Нахмурился Кейн. — Отрывки, образы, осколки чувств. Я помню вьюгу и голос. Запах жасмина.

Чужие воспоминания набросились на Бога, стиснули зубы, запульсировали в голове острыми иглами-молниями.

По садовой дорожке бежит взволнованная девушка, на ее щеках застыли слезы, руки крепко сжимают какой-то маленький предмет.

— Стой, Луи, стой! — Умоляет девчонка.

У ворот царит суета: слуги проверяют, все ли упаковано в сундуки и корзины, крестьянские дети вертятся под ногами, изнывая от нетерпения, без конца срывается на лай большой черный пес.

Графиня-мать сжимает в руках платок, мокрый от слез, хмурится граф Август де Стрейн. Сам Луи все еще не спускает с коня младшую, Маргери. Сестра еще не до конца понимает, что происходит, юноша нарочито веселым голосом рассказывает ей, что ему предстоит интересное приключение.

— Стой… — Запыхавшаяся Жанна схватилась за край седла. — Я… тебе, чтоб не забыл…

Луи протянул Маргери в руки отца, принял от Жанны маленькую круглую картинку. Искусные руки нарисовали все семейство, кузнец сделал грубую рамку, украсил как мог завитушками, приладил плотную крышку, чтобы можно было прятать изображение от влаги, яркого солнца и чужих любопытных глаз.

— Я подумала. — Жанна вытерла щеки, робко улыбнулась.

— Не успеешь замуж выйти, как я вернусь! — Пообещал Луи, сжимая ладонь девушки.

— Надо больно… — Фыркнула девушка. — Сначала ты женись!

Луи замер, прижимая руку к груди, где тоскливо заныло сердце.

— Тебя стоило убить еще десять лет назад. — Выплюнул Луи. — Да и сейчас не поздно.

Рука графа сжала фамильный меч. Старый, но безупречно-острый.

Смятение в душе лоринца передалось и Кейну. На улице все еще пылал день, возились работники, погружая новую партию товаров. Вериец был безоружен и впервые в его голове вспыхнула беспокойная мысль о Несущем смерть!

Меч звал его, обещая рассказать правду и вернуть силу. Как только он найдет свое оружие — ненависть окружающих и страх станут только сильнее.

Луи де Стрейн не был так наивен, как его сестры. Он видел перед собой того, кто привык распоряжаться чужими жизнями, точно фигурами на шахматной доске. Королева — тоже фигура, которой пришлось пожертвовать.

— Встреча с Жанной — твоя удача и проклятие, чужак. — Луи опустил руки. — Только она могла увидеть что-то особенное в таком монстре как ты. Если бы не новости из Оринберга…

Золотые звериные глаза вспыхнули, граф почувствовал, как вериец перебирает сознание, выискивая информацию. Что же, ему нечего скрывать. И все же, было бы гораздо вежливее спросить напрямую.

— Оставь ее в покое. — Попросил Луи. — Ты дал ей шанс прожить свою жизнь. Твой бывший слуга не многим лучше любого из верийцев, но, кажется, его желания вполне приземленные.

Снова воспоминания. Шумные столичные улицы, двое незнакомцев, вкрадчивы голос в переулке… Гевальт! Проклятый настойчивый Истинный! Ревность сжимает обручем сердце, закипает кровь от одной мысли, что Фауст касается ее тела, впивается в вены и тянет к себе Нить судьбы!

Луи невольно отступил назад, настолько угрожающе и решительно выглядел чужак.

— Ты уже разрушил жизнь моей сестры. — Продолжил граф. Он ждал этого момента десять лет.

Луи мечтал о том, как выпотрошит белого убийцу, что сжег Оринберг, залил кровью плодородные земли, разрушил города, приговорил его младшую сестру и безвозвратно изуродовал старшую. А сейчас, глядя на такого грозного и опасного бога, что не в силах сдержать своих чувств при упоминании имени Жанны, Луи глубоко задумался.

— Я верну тебе меч. Оставь мою сестру в покое. — Снова потребовал мужчина.

— Мне казалось, я смогу расстаться с ней так же легко как с другими. Я ошибался. Свой меч я найду без твоей помощи, смертный. — Сузил глаза Кейн. — Не стой на моем пути.

Он распрямился, едва не касаясь головой потолка. Могучий и опасный.

— Кровь твоей младшей сестры на руках князя Гевальт. — Зачем-то добавил вериец, точно оправдываясь. — Твоя сестра умерла напрасно. Судьба Жанны — следовать за мной. Так решила твоя богиня, наделяя смертных Даром Ключа.

Луи враждебно нахмурился, обдумывая слова Кейна. Лорин не кривила душой, исповедуясь перед графом.

— Жанна вполне счастлива, я не позволю тебе второй раз разрушить ее жизнь! — Граф решительно преградил дорогу верийцу.

— Я бы поверил вам, Луи. — Невозмутимо ответил Кейн. — Но Нити судьбы все-еще пересекаются. Она зовет меня сама.

Мужчина скептически фыркнул.

— Не стоит выдавать свои желания за действительность. Свадьба назначена, в Оринберг съезжаются гости. Жанна не пойдет на этот шаг против своей воли. Мы поедем туда и, если я увижу свою сестру счастливой, — тебе придется отступить.

Белокожий чужак усмехнулся.

— Память по-прежнему скрывает вьюга. Но ее имя звучит ярче других.

***

Безлунная ночь хранила покой. Давно спала Эстер, все еще прекрасная и верная жена. Видели десятый сон оба сына Луи, отдыхали его работники и слуги. Дремал весь город Пиокль с его белокаменными домами. Бухта, полная торговых кораблей, апельсиновые рощи и роскошные сады.

Когда Луи вернулся в Атлану на небольшом корабле, старик Севар не задал ни единого вопроса. Граф привез с собой несколько огромных ящиков и спрятал их в погребе. Эстер не спрашивала, почему муж часто спускается в погреб ночами, но Луи всегда казалось, что она все понимает.

Для отвода глаз, граф открыл два ящика во дворе, извлек из них виноградные саженцы. Тестю юноша сказал, что хотел бы попробовать вывести новый сорт. Но три оставшихся ящика так и не покинули пределов погреба.

Рада Гевальт не сразу смирилась с тем, что охотиться на людей запрещено. Однако, безопасность Кейна девушка ставила выше своих потребностей, а потому, лишенная чужой силы душ, она изменилась: ее лицо обрело черты взрослой молодой женщины.

Дисмасу Кин пришлось хуже: полукровка нуждался в подпитке. Старый вояка не желал сидеть в подвале, ожидая пробуждения бога. Луи, скрепя сердце, отпустил его, взяв обещание, что он уйдет как можно дальше, чтобы не привлекать внимания к дому Севара. С тех пор он не видел Дисмаса.

Год за годом ненавистный белокожий бог просто метался в горячке, что-то крича на своем языке. Лабиринты отчаяния терзали разум Кейна. Благо, погреб был старым и располагался далеко от дома, а днем страшные звуки скрывались в суете Пиокля.

Тем не менее, отлучаясь по делам, Луи боялся, что его секрет будет раскрыт. Он окружил погреб цепными псами, чтобы случайный зевака не попытался найти источник шума. Решение оказалось верным: к удивлению графа, Рада быстро приручила собак, они понимали ее без лишних слов и команд.

Давно умер старик Севар, подросли его внуки, седина побила волосы самого Луи. В мире после Великой битвы, больше никто не искал выживших верийцев, жизнь шла своим чередом.

Лино ди Герра, один из четырех предателей Кейна, обосновался в Атлане. Луи видел его всего лишь раз, такой же глухой ночью. Рада говорила с ним на веалоре. Горячо и жарко верийка качала головой, в чем-то возражая Истинному.

Луи молча смотрел на пару чужаков. Со стороны они выглядели как поссорившиеся влюбленные. Через какое-то время герцог ди Герра оставил Раду. Он подошел к Луи, смерил его взглядом.

— У вашего семейства есть странный дар, — на идеальном оринбержском проговорил Лино. — Вы притягиваете к себе чужие души. Не бойтесь воинов Сантера, граф. Я позабочусь о вашей тайне.

Истинный несколько секунд смотрел в сторону двери, ведущей в погреб, но так и не спустился к своему богу.

Новость о пробуждении Жанны всколыхнула размеренный ритм, в котором граф просуществовал десять лет. Князь Гевальт прислал письмо, в котором просил Луи и его семью приехать в Оринберг на свадьбу. А через несколько недель проснулся белый бог…

Темное ночное небо казалось высоким и бездонным. Луи вел Кейна и Раду по пустым улицам к порту.

Мелькнул и погас свет фонаря. Луи ответил на сигнал.

— Вас ждут, — шепнул он Раде. — Корабль отплывет на рассвете. Я присоединюсь к вам через несколько дней. Укроетесь в трюме, человек проведет вас.

— Он не выдаст? — В который раз спросила девушка.

— Если он не будет открывать рот. — Луи неприязненно кивнул в сторону Кейна. — Я сказал, что вы отстали от цирка, что уплыл вечером в Оринберг. Туда сейчас стягиваются все, кто хочет подзаработать во время праздника. Вопросов не будет. Мало ли уродов на потеху толпе?

Вены на шее Кейна вздулись от гнева, но он промолчал. Луи довольно улыбнулся. В Атлане верийцев мало кто видел и маскарад должен был сработать на какое-то время.

— Дело за тобой, Рада. — Граф передал Истинной кошель с деньгами. — Ты справишься, я уверен.

***

— Почему не высадиться в столице? — Ворчал Кейн.

Морское путешествие ему не нравилось.

— Мы должны забрать меч. — Напомнила Рада. — Мы с Дисмасом Кин очень старались доставить Вас до Атланы, но Несущий смерть… — Она помялась. — Он на дне.

— Идеальное место. — Пожал плечами Кейн. — Там же, где все ответы на мои вопросы…

Они помолчали. Рада выглядела угрюмо. Ей явно не хотелось покидать уютный дом графа де Стрейн, смятение в душе княжны было непонятно Кейну.

— Фауст Гевальт — твой брат? Разве ты не на его стороне? — Спросил Кейн.

Рада отрицательно покачала головой.

— Все очень сложно, Ваше Величество. Вражда расколола верийцев еще до того, как мы ступили в Лорин. Великие Дома давно не едины.

Стены трюма закачались, погода была капризна. Пассажиры притихли, прислушиваясь к крикам на палубе. Им не удалось обойти шторм, команда готовилась к худшему. Послышался топот сапог, дверь отворилась.

— Эй, урод! — Крикнул моряк, обращаясь к Кейну. — Иди наверх! Поможешь! А ты — не высовывайся! — Обратился он к Раде, начинается буря. Закрой дверь и постарайся выжить.

Моряки спешно сворачивали паруса, закрывали все двери и люки, люди бегали, стараясь сохранять спокойствие. Корабль качало все сильнее, казалось, мир вот-вот перевернется.

Рулевой едва справлялся со штурвалом, моряк показал Кейну пальцем в его сторону, вериец кивнул и принялся помогать.

Вода касалась подветренной стороны, судно кренилось, волны все чаще бились о борт.

Рулевой старался преодолевать волны как можно плавнее, но даже с недюжинной силой Кейна, положение становилось опасным.

— Меняй курс! — Приказал капитан рулевому.

— Бесполезно! — Заорал моряк. — Остается лишь молить Лорин!

Кейн не боялся умереть. Но соленая вода вызывала странные и неприятные ощущения.

***

Мертвые боги не слышат молитв. Мертвые боги не отвечают. Корабль потерпел крушение вопреки всем усилиям команды. Снова этот соленый вкус во рту. Вкус крови и воды, темная беспокойная пучина под ногами. Обезумевшая стихия швыряла Кейна как тряпичную куклу из стороны в сторону.

Смерть не грозила верийцу, он позволил грозному морю управлять своей судьбой и, когда черный дождь ослаб, а волны перестали трепать тело, поплыл.

Временами Кейну казалось, что он упал в лабиринт и вокруг лишь зыбкий сон.

Над головой пронзительно закричала птица, рассекая воздух белыми крыльями…

На песке Кейн растянулся без сил. Мир вокруг все еще качался. Заходящее солнце окрасило небо багрянцем.

Где он и куда теперь идти? Что стало с Радой Гевальт? Несомненно, Истинная выжила.

Когда дыхание выровнялось, белый бог встал и осмотрелся. Песчаная коса тянулась до самого горизонта, утопала в редких соснах. Берег казался таким знакомым.

Вериец услышал голоса людей и поспешил уйти подальше: если верить воспоминаниям, лоринцы не будут рады встрече с ним.

Но, то что он попал туда, куда надо, Кейн знал. Стоило мужчине закрыть глаза, как чудесные голубые всполохи являлись точно наяву. Звучал радостный смех белокурой девушки в легком доспехе, теплая ладонь ложилась поверх его руки, а осеннее дерево все расцветало, вопреки заморозкам…

***

Два чужих солнца застыли над горизонтом, готовясь окунуться в морскую алую воду. Розовые облака протянули свои рваные перья во все стороны и даже легкий ветерок не спасал от влажной духоты.

Жанна удивленно осмотрелась. Она только что слушала Раду Гевальт, когда комната перед глазами расплылась, превратившись в незнакомый пейзаж.

— Добро пожаловать в Болгайр. — Прозвучал голос за спиной.

Девушка обернулась и увидела пухлого Балгу с широкой улыбкой на лице. Мужчина был одет в мешковатую кофту без рукавов, короткие штаны и открытые сандалии на босу ногу.

— Любезная госпожа, вам придется сменить наряд, если вы планируете задержаться. — Балга щелкнул пальцами.

Две девицы, не смущаясь, появились на песчаном берегу абсолютно голыми! Их загорелые тела прикрывали лишь две узкие полоски на груди и бедрах. Жанна почувствовала смущение. Даже среди свободных нравом верийцев существовали определенные нормы.

— Вы же не заставите меня ходить голышом. — Возмутилась она.

— Что вы, что вы! — Замахал руками Балга. — Эти юные леди — услада для моих глаз. Приличные женщины одеваются скромнее.

Девицы заулыбались, приглашающим жестом позвали девушку за собой. Жанна пожала плечами и последовала за бесстыдницами.

Дом тоже выглядел слишком странным: неизвестный материал имитировал кирпичную кладку, но на ощупь оказался слишком гладким, двери, лишенные благородной резьбы, легкие и тонкие. Такие можно было легко сломать одним ударом!

Окна — прозрачные, без витражей, без каких-либо перекладин, тянулись от пола до потолка, позволяя рассмотреть убранство комнат. Все простое, однотонное, чудное.

Девушки провели королеву в одну из комнат, где застыла белоснежная чаша ванны. Огромная, наполненная горячей ароматной водой. Удивляться становилось все труднее...

Через каких-то полтора часа Жанна рассматривала себя в отражении зеркала: облегающее полупрозрачное платье на бретельках, простые тонкие украшения, открытые туфли на высоком каблуке, распущенные длинные волосы.

К моменту, когда лоринка привела себя в порядок, оба солнца скрылись за горизонтом. Яркие огни осветили дом. Ни свечей, ни газа. Свет из ниоткуда.

— Если вы готовы, я бы хотел показать вам мой город. — Балга тоже сменил одежду.

Теперь толстяк был в белых легких брюках и рубашке. Все еще непривычная, но уже не такая дикая, одежда выглядела солидно.

— Как я попала к вам? — Нахмурилась Жанна. — И зачем?

— Вы нужны здесь. А Ключ от мира теперь у вас.

Балга указал пальцем на свой глаз.

Полукровка недоверчиво изогнула брови.

— Я отдал вам Око. Не для того, чтобы что-то требовать взамен. Но, позвольте же все показать.

Толстяк подставил локоть, девушка с сомнением положила на него свою руку.

Они молча прошли по садовой дорожке, спустились по широкой лестнице. Внизу их ждала странная повозка ярко-вишневого цвета. Юноша (видимо, лакей или возница), открыл дверцу перед Жанной, помог сесть на мягкое кожаное сидение, затем помог Балге и устроился впереди. Раздался рев зверя. Жанна вскочила с места, вызвав на лице возницы удивление.

— Тише, тише, любезная донна! — Балга потянул ее за руку. — Прошу вас, все так и должно быть.

Сердце бешено стучало в груди, лоб покрылся испариной, а зверь все рычал где-то внутри кареты.

— Вам нечего опасаться.

Балга прикрыл глаза, отправил своей гостье немного информации о странной повозке. Девушка чуть успокоилась, потянулась к ремню и, повторяя за богом, пристегнулась.

Механизм тронулся с места, приподнялся над землей, освещая себе путь огнями. Позади остались кованые высокие ворота, дорога, блестящая как ручей в свете солнца, начала спускаться, петлять. Столбы с фонарями мелькали с бешеной скоростью, выхватывая темные стволы деревьев и кустов, пока не расступились, открывая город…

Огни мелькали, тянулись во все стороны до самого неба, насколько хватало глаз! Восхищенный вздох вырвался из груди королевы. Внизу раскинулось целое поле высоких домов. Жители вовсе не собирались укладываться cпать, напротив, жизнь только закипала.

Балга усмехнулся и снова поделился своими знаниями.

Всю дорогу до города Жанна крутила головой, точно ребенок, который впервые увидел что-то волшебное.

Как только они въехали на улицы, скорость снизилась, Балга заговорил.

— Я хочу, любезная донна, показать вам, чего смогли достичь мои создания. Мы дольше всех оставались недоступны Сантеру, но, увы, он сумел дотянуться и сюда. Я прошу вас быть сдержанной и не совершать резких поступков. Постарайтесь ни с кем не разговаривать, ведь смертные Болгайр вам совсем не знакомы. Наши обычаи и традиции могут показаться странными.

По улицам гуляли люди. Их одежда была разной: сверкающей и богатой, простой и однотонной, но все они предпочитали слишком короткие штаны и юбки, откровенные вырезы, открытую обувь, причудливые шляпы. Точно ткань в этом мире была в дефиците.

Вдоль одного из бульваров стояли ярко разодетые женщины с раскрашенными лицами. Они громко звали прохожих, приставали к мужчинам, задирали перед ними юбки, демонстративно поглаживали свои длинные ноги.

За другим поворотом зазвучала музыка. Жанна тщетно пыталась найти музыкантов, но они, вероятно, укрылись в одном из ярко освещенных трактиров со столиками на улице. Здесь сидели шумные компании, парочки и одинокие люди. Слышался смех и громкие разговоры.

— Они свободны и счастливы. — Удивилась Жанна. — Вы добились совершенства… Но как?

Балга загадочно улыбнулся.

— Давайте оставим нашего верного слугу и немного пройдемся.

Он похлопал водителя по плечу. Юноша остановился, помог пассажирам выйти.

Идеально ровные, чистые тротуарные плитки, броские витрины магазинов с какими-то бутылочками, одеждой, выпечкой, драгоценностями и кучей непонятных для Жанны предметов. Они вошли в один из высоких домов. Дверь перед ними распахнул добродушный мужчина в ливрее, пожелал хорошего вечера.

Пока Балга что-то писал для девицы за стойкой и отдавал разноцветные плотные бумажки, Жанна осматривалась по сторонам, наблюдая за тем, как смертные входят в дом с большими чемоданами, а слуги расторопно провожают их к другим стойкам с девицами.

Неспешные разговоры, вежливые приветствия и прощания, умиротворенные спокойные лица. Гостиный двор в Болгайр выглядел гораздо лучше тех лачуг, в которых останавливались путники Лорин и чем-то напоминал Бирэмские гостиницы.

Потом была тесная кабина, что подняла их куда-то высоко, длинный коридор с темно-синим ковром, бог открыл перед девушкой одну из дверей.

Комнат было несколько. Здесь уже встречались отголоски роскоши: картины в золоченых рамах, статуэтки из мрамора, резная мебель.

Балга достал из какого-то ящика игристое вино, ловко открыл бутылку и налил искрящийся золотистый напиток в тонкие фужеры, протянул один Жанне.

— Вам нравится мой мир? — Поинтересовался мужчина.

— Здесь все другое. Не похоже на то, что ему что-то угрожает. — Жанна вышла на широкий стеклянный балкон и с наслаждением сделала глоток.

От высоты и красоты перебивало дыхание! Не было конца и края ярким улицам, по которым гуляли люди.

— Угрозы бывают разными. Эта страна — лишь часть огромной цивилизации. — Толстяк осушил бокал в два глотка, налил себе еще. — Все смертные молятся мне, хотя и называют разные имена. Признаться, это льстит и вызывает зависть у оставшихся соседей. А секрет прост, любезная донна: я много работал, появлялся в каждом поселении, творил чудеса и красочно умирал, оставляя мудрый наказ.

— Кажется, Лорин попыталась сделать то же самое с Лидией. Но у нее ничего не получилось.

— Она связалась с Сантером. — Поморщился Балга. — Этот жадный бог смерти все испортил. Мне долго удавалось обходиться без «заботливого соседа».

— Что изменилось? — Жанна внимательно посмотрела в ярко-синие глаза собеседника.

Мужчина вздохнул, взял из комнаты пару кресел и поставил их на балконе. Балга вернулся за вином, хотел налить в бокал, но передумал и сделал несколько больших глотков прямо из бутылки.

— В век расцвета мои смертные принялись рьяно убивать друг друга. Войны веры, дорогая, самые страшные.

Осколки прошлого вспыхивали перед мысленным взором Жанны: мужчины сражались, их искаженные гневом лица напоминали звериные оскалы. Звенела сталь, воронье в нетерпении кружило над головами. Горели города и деревни, бесчинствовали и грабили победители. Потом их настигала месть выживших. Эта картина бесконечно повторялась. Менялась одежда, облики городов, оружие перестало быть утонченным и начало плеваться огнем.

Постепенно вера перестала быть поводом. Люди поняли, что можно открыто претендовать на чужие богатства. Начались другие войны: за земли, за деньги. Смертные шагнули еще дальше: не было нужды сражаться своими руками, когда можно стравить между собой соседей. Жизнь так коротка, чтобы успеть напиться чужой крови, продемонстрировать свою власть.

Балга допил вино, небрежно поставил бутылку на пол. Жанна так и сидела с бокалом, в котором растаяли остатки видений.

— Я обратился к Сантеру. Он несколько раз повернул время Болгайр вспять… Время — странная штука, дитя. Оно движется относительно того, кто за ним наблюдает. Может бежать как песок сквозь пальцы в минуты наслаждений или тянуться как Нить в руках пряхи, долго и мучительно. И оно не любит, когда с ним шутят. Мои воспоминания стирались с каждым поворотом часов, я снова совершал те же ошибки, а неотвратимое преследовало меня. Сейчас мой мир застыл на пороге краха, у меня больше нет сил, чтобы бороться. Поэтому, я решил наслаждаться в часы агонии и укрыл эту маленькую страну от внешних бед.

— Что я должна сделать? — Жанна сочувственно положила ладонь на руку бога. — Как помочь?

Синие глаза заблестели.

— Вы скоро станете матерью. Я чувствую Искры внутри вашего тела.

Девушка вздрогнула и инстинктивно закрыла живот рукой. Ее лицо стало суровым и отрешенным.

— Не бойтесь, дорогая донна. — Покачал головой Балга. — Я хочу лишь предложить вам взаимовыгодную сделку. Скоро вам предстоит столкнуться с Кейном и Сантером. Верийский мальчишка сильно лжет себе и вам, когда пытается сделать вид, что вы ему безразличны. Сантер будет рад забрать у вас все, что вы любите. Болгайр недоступен для других богов благодаря Оку. Сантер мог прийти сюда лишь по моему приглашению. Да, он шантажировал меня, я поддерживал его иллюзии насчет моей трусости и покорности.

— Око больше вам не принадлежит. — Холодно напомнила девушка.

— Верно, любезная донна. — Белозубая улыбка расползлась по рыхлому лицу. — Это — отличная защита для ваших будущих детей. Вы сможете спрятать их в моем мире. Обещаю, я позабочусь о них до вашего возвращения.

Жанна закусила губу. В словах бога пряталась потребность, но в чем? Она была готова стоять насмерть за ту жизнь, что росла и крепла внутри с каждой минутой. А что если в сражении она получит рану? А что, если Кейн одним взмахом руки оборвет Нити?

— Мой срок еще не пришел. — Буркнула королева.

— Время, милая моя. Время идет относительно того, кто за ним наблюдает. Все восемь миров живут в своем ритме. В Лорин вас нет, но все застыло и дожидается своего часа.

— Что вы хотите этим сказать?

— Пройдет год, и вы вернетесь секунда в секунду к захватывающему рассказу Рады Гевальт о судьбе вашего мужа. — Пообещал Балга. — Новые боги могут спасти мой мир. Когда вы вернетесь с поля боя, — сможете оставить Око как гарантию того, что никто не будет угрожать им. Более того, я не посмею разлучать вас и ваших детей. Мое время тоже истекает. Я слишком устал как от почестей, так и от проклятий.

Жанна закрыла лицо ладонью. Оставить здесь. Лишить себя возможности наблюдать, как они растут и крепнут, ка делают первые шаги, произносят первое слово, смеются и плачут.

— Или потерять их навсегда. — Тихо произнес мужчина. — Конечно, вы можете отдать их своей свекрови, старая волчица воспитает настоящих Истинных.

Лоринка вспомнила Туманную долину, честолюбивую Шарлотту Агнесс, что смотрела на смертных как на грязь. Эта сердобольная дворянка с удовольствием вырастит жестоких верийцев, что хранят уклад старого Вереса.

— Раск. — Произнесла Жанна. — Или Вик.

— Никто из мира Вереса не сможет противостоять Кейну. — Грустно покачал головой Балга. — Дайте им силу Ока, порвите все связи, отпустите. Этим вы спасете не только их жизни, но жизни этих людей — тоже. — Балга подошел к краю балкона, указал рукой вниз.

Там все еще слышался смех и играла приятная музыка.

— Думайте, Жанна, у вас есть время.

— Верните меня назад. — Сдавленно попросила девушка.

— Вы вольны уйти и вернуться без моего вмешательства. — Вздохнул бог, разочарованный ответом. — Болгайр всегда будет рад вам. Если сумеет выжить.

***

Сантер яростно крушил все, что попадалось под руку. Испуганные люди поспешили скрыться с глаз, но любопытство все же притягивало уши к закрытым дверям.

— Я сотру ее в порошок! — Рычал Джаред. — Как она посмела бросить мне вызов?! О, моя бедная глупая Лорин!

Мужчина с прискорбием положил ладонь на окоченевшее лицо богини. Удивление застыло в остекленевшем взгляде поверженной, прекрасные жемчужные волосы спутались, свалялись от крови и грязи.

— Девочка хочет играть по-взрослому. — Зашипел бог. — Я возьму силой то, что не взял хитростью.

Мариус Гайос все это время бесстрастно наблюдал за Джаредом. С того момента, как он передал послание от Жанны, Истинный не сдвинулся с места.

Растерзанная мебель, выпотрошенные кресла, изрубленные золотым серпом, разбитые зеркала и окна, изорванные портьеры, обугленные гневом пол, потолок и стены, а в центре — мелкие алмазные крошки от богатой люстры.

Альберт Свейн забился в угол, оцепенел как затравленный кролик.

— Она не могла уйти далеко. — Выдохнул Джаред, чувствуя, как отпускают его эмоции. — Но я не чувствую эту суку! Не могу дотянуться до Искры! Где эта тварь?

Разноцветные глаза тяжело уставились на Мариуса.

— Я не знаю, господин. — Прошелестел ординат. — С момента нашей встречи прошли уже сутки. Королева оборвала мою Нить.

— Очень умно. — Хмыкнул Джаред. — Свейн! — Позвал бог. — Ты все еще связан с верийской подстилкой. Ты и поможешь мне выследить ее.

Альберт побледнел, не смея пошевелиться.

— Отличная мысль. — Поддержал Мариус. — Ваше величество, — обратился он к королю Оринберга. — Хотя вы и полукровка, ваша жизнь вплетена в сеть Нитей.

— Не бойся, скользкий ты червяк! — Раздраженно бросил Джаред. — Ты не сдохнешь, если сделаешь все как я скажу.

Бог в три шага подошел к Альберту, встряхнул венценосного монарха как тряпичную куклу.

Зуб на зуб не попадал Свейну, а штаны почему-то оказались мокрыми. Черный глаз Сантера заполонил сознание короля, лишая сил.

…Сантер растерянно шарил руками в полной темноте.

— О, моя любовь! — Прозвучал радостный голос где-то справа. — Ты пришел за мной! Я знала! Знала!

— Что за… — Джаред повернулся на голос.

Перед ним стояло обезглавленное тело Лорин, голову богиня держала в руке и из потрескавшихся мертвых губ звучали все новые и новые слова.

— Я верила тебе всегда, я надеялась, что моя любовь разгонит тьму в твоей душе… И вот я здесь, мне холодно и страшно… Согрей же меня! — Визгливым дребезжащим голосом выпалила женщина.

Она пронзительно завизжала, кидаясь на Джареда. Мужчина стиснул зубы, сжал кулаки, разноцветные глаза стали черными.

— За что, мой единственный? — Затухающим обиженным голосом простонала Лорин, тая, точно восковая свеча.

Джаред брезгливо отступил от того, что когда-то было его верной подругой.

— Ты решила испугать меня этой ерундой? — Расхохотался Бог. — Слабовато, милое дитя.

Мужчина сделал несколько шагов, глаза привыкли к темноте. Он различил перед собой лестницу и медленно стал подниматься от пролета к пролету. Время тянулось бесконечно долго. Наконец, полуосвещенная комната встретила его.

Джаред знал это место. Потрескавшиеся стены, свисающие с потолка бусины, колокольчики…

Он шел туда, где когда-то радостно встречала прихожан статуя Карии. Под ногами шуршал песок, становилось невыносимо душно, хотелось пить.

— Выходи! — Потребовал бог. — Я разделался с тобой без всякой жалости. Пустоголовая кукла. Ты же не думаешь, что я боюсь призраков?

Но вместо Карии навстречу вышел Верес. Джаред вздрогнул, отступил назад. Он давно не испытывал такого внезапного испуга. Слепой черный ужас пронзил каждую клеточку тела, язык прирос к небу.

Могучий Верес хмурил брови, золотые глаза смотрели сквозь душу, под алым доспехом скрывалось свитое из тугих мускул тело. Не хватало только одного — Несущего смерть.

Заметив это, Джаред усмехнулся, достал из воздуха золотой серп.

— Ты — тоже призрак. Не больше. — Выплюнул он, расслабляясь.

Бог вступил в свет вокруг статуи, вскинул руку для удара серпом.

Рядом с Вересом появилась Кария. Ее ласковый голубой взгляд лучился от счастья, губы улыбались приветливо.

Джаред приподнял бровь. Они стояли как живые. Те, кого он сгубил своими интригами и хитростью. Рука сама опустилась.

— Рад, что вы все же нашли друг друга. Что дальше? — Иронично поинтересовался он.

— Мы все пришли к тебе. — Третьим гостем была Сахрезейя. Ее грудной голос разрушил тишину храма, эхом пробежался под куполом нефа.

— Как дела, братец? — Невеккет, мальчишка-подросток. Еще не взрослый, но уже не ребенок.

Сантер нервно рассмеялся, наотмашь рубанул. Серп прошел сквозь тела бывших соратников. Алая кровь выступила незамедлительно, но они даже не шелохнулись.

— Ты не можешь больше причинить нам вреда. — Прогрохотал Верес. — Она призвала нас. Она дала нам возможность посмотреть в твое лицо.

— Да наплевать! — Джаред обуял невыразимый гнев. — Эта сука поплатится за свое упрямство и, в конце концов, встанет рядом с вами!

— Ты так ничего и не понял, Джаред? — Сахрезейя грустно покачала головой. — Жанна впитала наши Искры. Она прошла Лабиринт, у нее есть кольцо Карии, меч Вереса и сила Лорин.

— А еще, — подал голос Невеккет, — тот кинжал, который я сделал для Лорин, чтобы она могла защитить себя от Несущего смерть. И что— то подсказывает мне, в твой мир девочка попадет без труда.

— Ведь часть твоей Искры передалась ей от Лидии. — Согласилась Кария. — Так всегда бывает, когда создаешь Дитя: твоя душа принадлежит ему, а оно принадлежит тебе.

— Хватит болтать! — Оборвал Джаред. — Даже если она получит Око и Ключ Арнхоса, она — всего лишь девчонка. Неопытная, наивная и глупая!

— Око уже у нее. — Протянул Невеккет, высунув язык. — Кажется, ты насолил всем, кому смог.

— Да он всегда плел свои сети. — Кария сочувственно покачала головой.

— И думал, что мы не догадаемся. — Согласилась Сахрезейя. — Хорошо, что мы обезопасили себя. Верес, это — твой триумф. — Богиня благодарно положила руку на спину могучего воина.

— Не забывай, что он был не один. — Улыбнулась Кария. — Напрасно Арнхос доверился Сантеру. Не лучший выбор для решения проблемы.

— Если бы он сразу пришел к нам и поделился своими опасениям. — В голосе Вереса слышалась досада.

Они снова делали это. Вели себя так, будто Джареда вовсе нет рядом! Как же его бесили эти дружные, идеальный творцы! Каждое собрание все семь непринужденно болтали, обменивались мнениями, поддакивали друг другу… а когда Джаред пытался вставить хоть слово — просто игнорировали. Вот и сейчас призраки повернулись к нему спиной, их голоса звучали все тише, они шептались, изредка бросая взгляды на растерянного бога.

Сантер долго подбирался к каждому, наблюдал, учился. Его слова становились все весомее. Тогда он впервые столкнулся с Невеккет. Мальчишка раскусил Джареда быстрее остальных, но было уже поздно…

— Вы мне больше не нужны. — Тихо произнес Джаред. — Наплевать на то, что вы думаете обо мне.

Стены храма задрожали, тени, все как один уставились на бога пустыми глазами.

— Пошли прочь.

Фигуры застыли и стали осыпаться пеплом, земля заходила ходуном, принуждая мужчину броситься прочь из здания.

Достигнув выхода, он обернулся. Но позади лишь шуршал песок на раскаленных барханах.

— Все иллюзии оставляют подчерк своего творца. — Джаред заслонился от горячего ветра.

По золотистым песчинкам быстро и аккуратно полз маленький черны паук. Он то застывал, то снова начинал перемещаться.

— Она не забыла про тебя, Амос. Очень мило со стороны Ее Высочества. Ты пришел умереть так же как Мариус Гайос?

Тень от паука стала расплываться, обретать формы, пока перед мужчиной не появилось настоящее чудовище.

Бог бесстрашно приблизился к покрытому мелкими ворсинками огромному существу.

— Она справилась со всеми ловушками. — Просвистел голос Амоса Дитрих. — Превзошла мое мастерство и получила преданного слугу.

— Но с чего ты взял, что я играю хуже полукровки? — Джаред сделал выпад серпом.

Паук отскочил. Золотой песок посыпался вниз, утягивая за собой солнце, ветер и бога.

— Время, уважаемый Джаред. Мне нужно только время… — Ответил Истинный. — Мариус Гайос добровольно расстался с жизнью, обрывая Нить. Свою я продам за дорого.